ГЛАВА 51

Стивенсон облачился в синий бархатный пиджак. Мужчины красовались в праздничных набедренных повязках, а женщины с цветами гибискуса в волосах надели тапа и выглядели столь же прекрасными, как в день свадьбы. Островитяне уже посмотрели «Спящую красавицу», «Кота-в-сапогах» и «Мальчика-с-пальчик». Писатель открыл крышку волшебного фонаря и убедился, что масла хватает для питания фитиля, пока О'Талоло будет доставать диапозитивы со следующей сказкой.

Сидящие напротив белой стены жители Улуфануа спорили по поводу последней истории. Если бы Мальчик-с-пальчик разбросал по пути кусочки красного перца, а не хлебные крошки, птицы бы их не склевали. А тыквочки? — предложил другой. Ему не хватило бы обоих карманов, чтобы набрать нужное количество, непререкаемым тоном произнес вождь.

Мужчины замолчали. А женщины захихикали, приглаживая эбеново-черные волосы.

Роберт Луи особенно любил следующую сказку. Его добрая старая Камми, преданная няня, не раз рассказывала ее, когда он сражался с Кровавым Джеком, всегда вонзая ему в грудь свой кинжал. Сказочник Перро взял на себя тяжкую ответственность. В конце повествования волк пожирал очаровательную девчушку. А апокрифические версии, следовавшие одна за другой, не меняли сути дела.

Первый слайд скользнул в жестяную камеру. Появилась деревня в базарный день. По самому центру площади шла крохотная девочка-блондинка. В помещении воцарилась тишина. Стивенсон начал рассказ:

— В одной деревеньке жила-поживала самая красивая девочка в мире — мать была от нее без ума, а бабушка тем более. Эта милая старая женщина сшила ей красную шапочку, которая так шла ей, что девочку все называли Красной Шапочкой.

Деревенька был средневековой, холодной и серой, что было экзотикой для жителей Улуфануа. Стивенсон говорил на самоа. Лилит, сидевшая в партере, слушала синхронный перевод, который обеспечивала Мишель Густавсон. Ежиха транслировала сказку с помощью телепатии, переводя слова в эмоции и чувства, позволяя уловить главное. Стивенсон сменил слайд.

— Однажды ее мать приготовила тесто, испекла пирожки и сказала: «Иди и проведай бабушку, мне говорили, что она больна. Отнеси ей пирожки и горшочек сливочного масла».

Стивенсон приготовился ввести третий кадр, на котором девчушка бодрым шагом выходила из деревни, но вопль, исторгнутый зрителями, заставил его остановиться. Изображение на стене ожило. Красная Шапочка сама распахнула дверь. Она пересекла деревню с корзинкой на руке. За ней следили восхищенные глаза крестьян. Она действительно была самой красивой девочкой в мире. Когда первое удивление прошло, островитяне стали следить за действиями ребенка с удвоенным вниманием. И затаили дыхание, когда деревня стала исчезать на горизонте, а вдоль дороги потянулись первые деревья мрачного леса.

Стивенсон заглянул внутрь волшебного фонаря, увидел неподвижную пластинку, которую только что сунул в щель, потом услышал неодобрительный ропот зрителей. Красная Шапочка остановилась. Ей не было суждено двинуться дальше. И не потому, что ее остановил страх — это чувство было ей неведомо, — а потому что рассказчик не спешил с показом новой сцены. Писатель закрыл волшебный фонарь и объявил:

— Красная Шапочка тут же отправилась к бабушке, которая жила в другой деревне.

Девочка тряхнула светлыми кудрями и весело побежала дальше. Островитяне качали головой в ритм ее шажкам. Никто не боялся серого волка, который прятался в чаще леса. Они никогда не видели такого зверя. Стивенсон пытался понять, каким образом ожили статичные изображения. Его внимание привлекло движение в парке, Он бросил взгляд наружу и сначала подумал, что начался снегопад. Но на самом деле с неба сыпались плотные и упругие хлопья пены.

Писатель присел, захватил пригоршню губчатого вещества. И увидел в кипении пузырьков изображение маленькой девочки, которая готовилась к встрече с врагом. Встреча должна была произойти на стене, если судить по крикам, которые издавали аборигены. Стивенсон вернулся к волшебному фонарю и увидел громадного волка, который сидел перед Красной Шапочкой. Герои сказки не обращали внимания на рассказчика. Они вели диалог, который сочинил Перро, без помощи какой-либо машины.

— После движения — звук, — пробормотал Стивенсон, который, лишившись права рассказчика, машинально сунул в рот сигарету.

Но внезапное открытие заледенило его кровь, не позволило закончить жест. Лицо Красной Шапочки изменилось. Она уже была не блондинкой, а брюнеткой. Несмотря на разницу в возрасте, он узнал в ней Лилит, какой та будет в пять лет. Стивенсон не видел девочки среди зрителей. Он мысленно призвал Мишель к ответу. Ежиха ответила очень быстро, поскольку сидела позади писателя.

— У тебя появился приятель-еж? Плевать мне! — взорвался он. — Я спрашиваю тебя, где Лилит, которую ты охраняешь?

Если бы ежи умели краснеть, Мишель Густавсон выиграла бы конкурс по смущению. Она выбросила ментальные иглы во все стороны. Лилит в помещении не было. Она выбежала на порог и прозондировала парк. Из леса до нее донеслось далекое эхо. Стивенсон глянул на окраину леса — серебряный полумрак не предвещал ничего хорошего.

На стене встреча волка и девочки завершилась. Один направлялся к домику бабушки кратчайшей дорогой, вторая шла кружным путем. Стивенсон оставил дом и зрителей на попечение О'Талоло. А сам подхватил Мишель и сунул ее в карман бархатного пиджака. Выскочил из оранжереи и быстро пересек парк.

— Только бы не опоздать, старый нянь, — взмолился он, углубляясь в лес.

ГЛАВА 52

Пишенетт присоединился к Мартино, и оба, перебивая друг друга, начали рассказывать об Александрии Последней. И настал неизбежный момент, когда мнение Грегуара — его воображение разгорелось при упоминании молодым человеком каталога, монументов и всего, что кратер Семирамиды обещал в области исторических открытий, — и мнение брата лагуны — тому не терпелось скорее попасть в Долину сокровищ — разошлись.

Роземонд немедленно предупредил пирата, что отныне кратер раз и навсегда становился наследием человечества. Луи Ренар возразил, что без кварца никто бы туда не попал. Неправда, возмутился Мартино, который прибыл туда первым. Всех примирила Клод, когда разговор едва не перерос в рукопашную схватку.

— Если у Александрии есть владелец, то это Клуб лунатиков, — напомнила она. Зная брата как свои пять пальцев, она добавила, чтобы подавить любую бредовую попытку завладеть чужим имуществом: — Значит, это хозяин Ваилимы.

Луи Ренар вдруг перестал жалеть о том, что его сестра принимала ухаживания шотландца. И напряжение как по волшебству спало. Теперь они могли спокойно рассуждать о живописных особенностях Луны, о Минотавре, об армии автоматов, о коллекции камней, которые вскоре позволят им носиться с помощью подъемников по маршрутам, которые Луи собирался исследовать.

Все замолчали, когда Роберта, сидевшая у края стола, вскочила и застыла, как статуя Командора. Тишину нарушало только ритмичное цоканье спиц Эрментруды, сидевшей в кресле рядом с приемником.

— Баньши рано или поздно узнает о существовании Александрии Последней, — произнесла она, глядя на Мартино. — Если мы хотим, играть в туристов-попрыгунчиков, надо прежде всего избавиться от этой стервы.

Ей было ясно — бывший директор Криминального отдела окончательно перешел в их лагерь. Но она хотела, чтобы он подтвердил это во всеуслышание.

— Я видел Арчибальда Фулда в компании Баньши в Дельфах, — сообщил Клеман. — И у меня личные счеты с ним.

— Фулд мертв, — сообщила Эрментруда, не поднимая носа от вязанья.

— Мертв? — переспросил Мартино. — Но… как?

— Сожран кайманом в дельте Желтой реки. Два дня назад.

— Вы уверены? — спросила Роберта.

Эрментруда отложила вязанье, скрестила спицы и устало сказала:

— Арчибальд Фулд из Базеля. Группа крови — А, резус положительный. Сорок два года. На левой ягодице созвездие Змееносца. Отправился в последнее путешествие.

И вновь взялась за вязанье. Мартино принялся раскачиваться на стуле, не вынимая рук из карманов.

— Смерть Фулда ничего не меняет, — продолжил он. — Я иду с вами.

Луи Ренар нетерпеливо спросил:

— Ладно, вам помочь можно. Но каким образом? Вы в меньшинстве в Совете колдунов. Посланцы заблудились в пути. Как и Уоллес…

— Святилища не нуждаются в хранителях, чтобы продолжать существовать, — напомнил Грегуар.

— Очень хорошо. Слушаю вас. — Пират вытянул ноги и закинул их на стол. — Если у вас есть план абордажа, я готов последовать за вами.

В гостиную ввалился краб-отшельник. Пробежал метров пять, увидел, что за ним наблюдают люди, и решил из осторожности ретироваться.

— Одно решение, похоже, есть, — наконец выговорил профессор истории.

— Туманно и неуверенно, — подхватил Луи Ренар. — Это не выход.

Роземонд испепелил пирата взглядом.

— Решение есть, — продолжил он. — Надо создать святилище. Таким образом, нас будет четверо против четверых, и расклад изменится.

— Создать святилище? — удивился Мартино. — Неужели все так просто?

— Очень просто! Достаточно взять сто килограммов песка, трижды обернуться вокруг самого себя с шутовским колпаком в каждой руке, и дело сделано.

Мартино перестал раскачиваться, лицо его приняло идиотское выражение. Роберта решила подхватить эстафету.

— Грегуар хотел сказать, что не все виды магии представлены существующими святилищами.

— Колдовство не ограничено семью официальными видами магии, — подчеркнул профессор истории.

— А Малая Прага, — заговорил Пишенетт. — Нельзя ли ее прибрать к рукам?

— Без монументов, которые были в ней, невозможно, — ответил Роземонд. — Душа камня…

Клеман, быть может, считая, что вновь попал в амфитеатр Колледжа колдуний, поднял палец, прося слова.

— Я прочел статью о машинистах в «Журнале колдовства». Они живут на каком-то плавучем чудовище…

— Левиафане, — просветил его Роземонд. — Они откажутся поддержать нас.

— Почему?

— У них свои собственные планы, а мы не сможем их переубедить за один день.

— Может, переговорить с воеводами? — предложила Роберта, вспомнив о персонажах, которых они изображали во время лиденбургского раута.

— Час от часу не легче! — фыркнул Роземонд. — Думаете, они забрались в гнезда трансильванских орлов ради участия в делах этого мира?

Профессор истории закурил сигарету. Долго смотрел, как спичка догорает в кокосовой пепельнице, и, наконец, сообщил:

— Ни один представитель существующих видов магии не присоединится к нам за столь короткий срок, Нам надо создать новое святилище и соответствующую ему форму колдовства.

— Всего-навсего, — пробормотала Роберта, осознавая размах замысла.

Изобрести новую форму магии, стать владельцем неразработанной… Это казалось ей немыслимым.

— Придумал! — вскричал Мартино, напугав Эрментруду, которая упустила несколько петель. — Александрия Последняя. Там никого нет. И не говорите, что это не магическое место. А, Эрнст? Это может стать святилищем истории! А господин Роземонд превратится в потрясающего хранителя!

Лицо Грегуара осталось бесстрастным.

— Вы всегда были посредственным учеником, — бросил он побагровевшему молодому человеку. — В последний раз, когда мы встречались, вы оказались не способны перечислить восемь святилищ. А теперь вы предлагаете мне основать святилище на Луне?

— Да, а что? Есть проблемы?

Роземонд помассировал веки кончиками пальцев.

— Полномочия Совета распространяются только на Землю. Так записано в Хартии. Все, что происходит в пространстве, вне его компетенции.

— Глупо, — вмешалась Эрментруда.

— Быть может. Но решение о разграничении было принято в момент основания Совета в 1908 году после некоего события, память о котором осталась в анналах.

Грегуар вопросительно смотрел на Клемана и ждал его ответа. Тот вновь попал в щекотливую ситуацию. Ренары, насмешливо скалясь, следили за учеником-недоучкой.

— Гибель «Титаника»? — предложил он. — Война 1914 — 1918 годов? Нет, в 1908-м она еще не началась… Казнь Мата Хари?

— Оставьте эту женщину в покое! — приказал Пишенетт, вставая и готовясь бросить вызов.

Мартино не знал, куда деться. Роберта поспешила ему на помощь.

— 30 июня 1908 года. Двадцать тысяч гектаров тунгусской тайги были сметены ужасающим взрывом, причина которого до сих пор не разгадана.

— Поговаривали о болиде, — рискнул Луи Ренар. Эрментруда усмехнулась. Роземонд пришел на выручку:

— На самом деле Карнуты активировали передатчик в этом уголке Сибири по собственной инициативе. И распахнули врата перед неким пришельцем с Проксимы Центавра…

— Альдебарана, — поправила его Эрментруда.

— Ситуацию исправили в последний момент. Именно это послужило толчком к созданию Совета, чтобы избежать подобных губительных инициатив. — Он повернулся к Мартино. — Поэтому об Александрии Последней забудем. Нам нужен участок ничейной земли, который потенциально наполнен могуществом… и воображением, чтобы стать святилищем.

— Нейтральная территория, — прошептал Луи Ренар.

— Воображение, — произнес Мартино, почесывая в затылке.

Все углубились в размышления. Роберта воспользовалась передышкой, чтобы устроиться рядом с Эрментрудой, которая подтягивала петли.

— Он растет, этот ваш свитерок.

— Угу.

— Очень красивый мотивчик из шевронов.

— Что вы хотите знать?

Колдунья разозлилась на себя за свои личные заботы, когда в ближайшие часы должна была решиться судьба мира. Но когда Эрментруда сообщила о смерти муниципа, в ее голове возникла навязчивая мысль.

— Вы видите мертвых, когда они… мертвы, — робко начала она.

— А живых, когда они живы. Пока я слежу за вашей мыслью.

Роберта зажмурилась, словно собираясь броситься в воду, и задала вопрос, на который четыре Основательницы уже ответили:

— Вы видели моих родителей?

— Мертвых или живых? — с легкой издевкой спросила Эрментруда.

— Ну конечно! — вскричал Мартино.

В его мозгу сверкнула безумная мысль. Он всесторонне оценил ее. Место было идеальным, девственным, подвижным и потенциально заряженным магией. Какой силой должно обладать святилище? Клеман ввел в курс профессора истории, который сразу счел идею превосходной.

— Нет, — наконец ответила Основательница.

— Хотите сказать, что они не мертвы?

— Я хочу сказать, — Эрментруда закрыла глаза и безжалостно сосчитала до десяти, — что они еще живы.

— Если они не погибли в этой картине, то вы об этом знаете? — настаивала Роберта, пытаясь усмирить биение сердца.

— Я уже ответила на вопрос. Ни одна плоскость бытия не ускользает от меня. В этом и состоит смысл скольжения между составляющими материи. — Она отложила вязанье и тихим голосом продолжила: — Напротив, я должна вам кое-что сообщить по поводу Клемана Мартино. Вернее, по поводу его подружки Сюзи Бовенс.

Роберта вытаращила глаза.

— Они сошлись?

Мартино указывал на точку в южной части Тихого океана. Слушатели завороженно следили за его речью. Он напоминал ребенка, который нашел на пустыре сундук. Роберта не могла слышать, о чем он говорил. Но расслышала слова «святилище», «мечта», «воображение».

Ее мысли перенеслись в Базель. Эрментруда сообщила ей о смерти Сюзи Бовенс, поведав, каким образом к этому причастен Клеман. Колдунье понадобилось немало сил, чтобы вернуться к столу, когда Грегуар сообщил, что они получили восьмое святилище.

ГЛАВА 53

Лилит гуляла по лесу своих сновидений. Останавливалась через каждые десять шагов, чтобы сорвать маргаритку, лютик или колокольчик, вспугивая бабочек, собиравших нектар. Красную шапочку она откинула на плечи, а корзинка с пирожками и горшочком сливочного масла висела у нее на руке. Она была уже не двухлетней крохой, а настоящей девочкой четырех с половиной лет. Она выросла, чтобы сровняться со своей героиней, невольно достигнув возраста, когда в памяти остаются первые сознательные впечатления.

Вдруг из леса вышел громадный серый волк и уселся прямо перед ней. Из пасти свисал красный язык. Пронзительно желтые глаза не мигая смотрели на нее. Лилит не беспокоилась — волк был частью сказки.

— Куда направляешься? — спросил зверь.

— К бабушке. Несу ей пирожки и горшочек сливочного масла, которые послала мама.

— Поставь корзинку на землю и подойди.

Лилит удивилась. Разве волк не должен был выспросить, где находится дом бабушки? Однако поставила корзинку, направилась к волку и остановилась в трех шагах от него. Он встал и, шумно дыша, принялся ходить вокруг нее.

— Как приятно, что я наконец могу поговорить с тобой. Мы уже встречались, помнишь? В Риме, в Антиохии, на метеоре. Тогда-то я и должен был тебя забрать. Но, похоже, кое-кто был против.

Волк остановился, поднес морду к ее личику и обнюхал.

— Вижу. Тебе повезло с особым лечением. Тебя защищают созвездия. — Он снова принюхался. — Часы на бедре, Скульптор на руке… Именно они позволили тебе подрасти, обрести новую оболочку.

Он обогнул Лилит и прижал нос к низу спины. Девочка вздрогнула.

— Феникс и Хамелеон. Они тебе не помогут. — Он снова уселся перед ней. — Тебе разве никогда не читали сказку до конца?

— Читали. Но я не помню.

— Хочешь скажу, как все кончается? Лилит слабо кивнула.

— Я тебя съем.

Лилит не бросилась в бегство, хотя ноги приказывали ей сделать это незамедлительно. И просто ответила:

— До этого вы должны прийти в домик за мельницей…

— К твоей бабушке, дернуть за веревочку, сожрать старуху, натянуть на себя ее одежду, дождаться тебя и съесть. Я предпочитаю укороченный вариант. — Глаза волка сузились, на клыках повисла пена. — Твой час пришел, Лилит Роземонд.

— Кто ты? — спросила девочка, понимая, что бежать поздно.

— Я твой последний поцелуй. Я твоя смерть. Волк напряг мышцы и разинул пасть.

— Не так быстро!

На пиршество явился мужчина в синем бархатном пиджаке. Волк захлопнул пасть, обогнул Лилит и, подойдя к гостю, тщательно его обнюхал.

— Тебя я тоже знаю, — сказал он, порывшись в памяти. — Роберт Луи Стивенсон из Эдинбурга. Каким образом ты еще ходишь в живых? — Волк оскалился. — Прекрасный денек. Порядок восторжествует.

— Я не позволю тебе это сделать.

— Я ошибаюсь или ты явился с пустыми руками?

Волк презрительно отвернулся от мужчины и повернулся к отступившей Лилит. Писатель действительно явился с пустыми руками. Но уже обдумал ситуацию, пока шел по миру сновидений. Он подцепил кусок пены и вылепил из нее винчестер, такой же, какой был у него в его хижине в Сильверадо. Оружие было крепким, тяжелым, плотным. Он проверил, что оно заряжено. Поднял винтовку к плечу и прицелился в зверя.

— Кровавый Джек! — позвал он.

Волк остановился, обернулся, задрожал, увидев направленное на него оружие.

— Ты не можешь меня убить. Сказка заканчивается не так.

— Оригинал — нет. Но это не самая известная версия. Волк отскочил в сторону в момент, когда прогремел выстрел.

ГЛАВА 54

Роберта неслась на скутере, объезжая крабов-отшельников. Сидящий позади нее Клеман цеплялся за седло мертвой хваткой, чтобы его не сбросило на поворотах. Луи Ренар следовал за ними на точно такой же машине.

— Думаете, все получится? — крикнул Мартино.

— Если найдете камень с Тасмании в этой глиптотеке, мы спасены! Но времени у нас в обрез, не забывайте об этом!

— Хоть бы колосс по-прежнему функционировал!

Они добрались до площадки. Роберта остановилась, но двигатель не выключила, опасаясь, что потом не сможет его завести.

— Я знавала вас большим оптимистом, малыш Клеман. Ладно! Теперь, когда вы носитесь в пространстве словно метеор, невозможно не быть Мартино.

— Мой отец говорит так же.

— Для того, чтобы построить империю, надо иметь хоть минимум амбиций.

Луи поставил свой скутер рядом со скутером Роберты и выбежал на площадку, превращенную в стартовую зону. С помощью О'Талоло колдунья убрала пальмовую крышу, а на землю вперемежку уложила куски красного и зеленого мха из Котла Дьявола, превратив ее в подобие шахматной доски. Клеман шел вслед за пиратом с ощущением, что вышел на мягкую площадку диско-клуба.

— А доска зачем? — подозрительно спросил он.

— Чтобы превратить ваш отлет в праздник.

Роберта достала отолитовые колье. Луи всматривался в сумеречный просвет между облаками. Уже зажглись первые звезды. Вид у него был обеспокоенный.

— Не забудьте, Совет состоится послезавтра в полдень. Будущее человечества — в ваших руках.

— Хорошо, давайте колье, — прохрипел Мартино.

— Левая рука с торчащим указательным пальцем вытянута вверх, правая — на бедре, нога должна служить продолжением руки, — напутствовала их Роберта.

— Зачем? — удивился Мартино.

Роберте пришлось приложить немало усилий, сгибая его, как куклу, чтобы заставить принять то положение, в котором она хотела его видеть. Луи Ренар ловко повторил позу Мартино. Колдунья отступила, чтобы оценить эффект.

— Превосходно. Настоящие звездные семена. Какая аэродинамика! Вы окажетесь на Луне быстрее, чем я произношу эти слова.

— Когда же вы дадите нам эти чертовы колье? — напомнил Мартино, ощущая смехотворность ситуации.

Роберта накинула колье на шеи путешественников. Луи стартовал первым, Клеман последовал за ним через секунду.

— Благодарим вас за посещение Улуфануа! — крикнула Роберта в небо.

Покинула площадку, взгромоздилась на скутер и направилась к дому. Если удастся реализовать их немыслимый план, Кармиллу Баньши ждет неприятный сюрприз, мысленно радовалась колдунья.

Услышав рев скутера, Грегуар вышел на веранду вместе с Клод Ренар. Зрелище было сказочным — хлопающее по ветру пончо, подпрыгивающая на каждой кочке машина. Но в ста метрах от дома Роберта резко затормозила и спрыгнула со скутера.

— Что происходит? — спросила Клод.

Грегуар спустился на газон, следя за Робертой. Она бежала к опушке леса. А из-под сени деревьев вышел кто-то с красным пакетом в руках.

— Это Роберт Луи, — узнала мужчину Клод. — Похоже, он кого-то несет…

— Лилит! — завопил Грегуар и бросился к лесу.

ГЛАВА 55

В трех тысячах пятистах километров от Тонги и сорок восемь часов спустя Уильям Путифар совершал утренний моцион. Президент и генеральный директор морских верфей «Путифар», личность, известная всему миру, был специалистом по плотинам, понтонам и платформам. Громадные плавучие структуры, рождавшиеся в бухтах Тасмании, где он жил, предлагались всем, у кого хватало денег. Его сооружения давали возможность вернуть земли, поглощенные Потопом. Так было воссоздано побережье Калифорнии, как, впрочем, и города Дубай и Абу-Даби.

Путифар был предпринимателем. И поскольку одержал не одну победу над лагуной, считал себя благодетелем человечества.

Сейчас он шел к насыпному холму в отдаленном уголке своих необъятных владений. Аборигены считали этот холмик священным соском и восстали против его намерения воздвигнуть на нем беседку. Чума на них! Канальями занялась личная полиция Путифара. Ему был нужен священный холм, с незапамятных времен служивший местом ритуальных танцев. Отсюда открывался панорамный вид на верфи, тянувшиеся на многие километры. И он любил здесь завтракать, созерцая дело рук своих.

Стол был уже накрыт. Путифар уселся в беседке, завязал на шее салфетку и срезал верхнюю часть сырого яйца, стоявшего перед ним. Понюхал его, потом зачерпнул кофейной ложечкой содержимое и отведал его, церемонно отставив мизинец. Сказочный вид фиолетовых облаков, которые отражались в лагуне, оставлял его равнодушным. Вызывал воодушевление и аппетит только вид на главный бассейн верфей. Там строилось сооружение, самый крупный заказ на сегодня, сделанный Клубом состоятельных.

Плот титанических размеров мог нести указанный заказчиком груз и выдержать любой ураган. Тесты на остойчивость прошли на ура. Теперь за дело возьмутся архитекторы и декораторы, которые придадут окончательную форму проекту, который, пока еще, увы, не походил на плавучий город для миллиардеров. И все же Путифар был доволен. Работы шли точно по графику. Клиент, который направлялся на верфи, наверняка будет удовлетворен.

Считая, что день начался под благоприятным знаком, лорд Уильям решил отведать второе сырое яйцо, но его внимание привлекло движение над головой. Он поднял голову, рефлекторно бросился на землю и скатился вниз с холма, как бочка, несущаяся по крутому склону.

С неба прямо на беседку рухнуло нечто колоссальное, превратив ее в блин. Это был бронзовый гигант высотой тридцать метров. Он, слегка прихрамывая, неловко спустился с холма. Его левая нога уходила в грунт лужайки, за которой любовно ухаживали садовники, глубже правой. Что не помешало ему решительно направиться в сторону расположенных ниже верфей.

Уильям Путифар увидел, как чудовище одним прыжком перемахнуло через широкую канаву, вырытую вокруг его владений, и продолжило путь к верфям. Заметив его, рабочие пустились наутек. Если оно решило все разрушить, помешать ему никто не мог.

Колосс остановился и со скрипом повернул голову. Казалось, он что-то ищет. В конце концов он направился к плотине, к которой был пришвартован гигантский плот. Дойдя до конца причала, он спрыгнул в воду, вцепился в цепи, которые держали будущий город у суши, и вырвал их. Перекинул через плечо и направился в открытое море, таща громадную платформу за собой.

Путифар был умелым строителем, но умел и считать. Он побледнел, подумав о том, что город Верн был застрахован от всех возможных и невозможных рисков, кроме кражи.

ГЛАВА 56

При рождении его нарекли Баба Ран Янтра. В возрасте десяти лет — и после прочтения повествований Марко Поло, который останавливался в стенах его родного караван-сарая, — он выбрал себе гражданское имя Марк-Поль Морелли. Визитеры с Запада звали хранителя святилища Жантар Мантар просто Морель.