Глава 3

Из Финляндии я выехала на Димкиной машине (чтобы на меня приходилась часть вывозимого груза, а то он значительно превышал пятьдесят килограммов), а после пересечения границы пересела к Сереге. По пути Сергей несколько раз украдкой поглядывал на часы. Но разве это скроешь от внимательной журналистки? Я поинтересовалась, не опаздываем ли мы.

– Куда? – дернулся Сергей.

– Ну не знаю… – и тут я как раз ввернула вопрос про часы.

– Я забыл, с кем имею дело, – на губах милого друга мелькнула улыбка.

– А все-таки? – не отставала я.

– Мы должны приехать не раньше и не позже, – отрезал Сергей.

Он вез меня в Выборг, поясняя по пути, что там имеется одна очень тихая, уютная закрытая гостиница, куда пускают только своих или по рекомендации постоянных клиентов. Чтобы клиенты друг с другом не встречались, заранее обговаривается время прибытия каждого. Это показалось мне странным (ведь мало ли что может случиться на трассе), но я смолчала.

Серега почему-то поставил машину не перед входом (места для парковки было предостаточно, как я заметила чуть позже), а на параллельной улице, откуда мы проследовали к нужному зданию пешком. Это меня насторожило.

Как я поняла, Сергея в гостинице давно знали.

У администраторши – тетки лет сорока пяти – был цепкий внимательный взгляд. Было ясно, что твое лицо она в жизни не забудет.

В общем, алиби Сергею гарантировано. Никаких документов у нас не спросили, мы нигде не расписывались, никаких карточек не заполняли. Мое лицо она вроде бы не узнала (или сделала вид?). Или не смотрит питерскую криминальную хронику? Своей, местной, хватает?

– Сегодня много народу? – спросил Сергей у администраторши нейтральным тоном.

– Пока один прибалт. Но ночью в баню собираются. Один «люкс», три стандартных взяли. Может, еще кто-то подъедет.

Сергей кивнул.

– Ужин в номер, или пойдете куда-нибудь? – уточнила тетка.

– В номер, – сказал Сергей. – Через полчасика. Мы никуда не будем сегодня выходить.

– Хорошо, – кивнула тетка.

Я интуитивно почувствовала ее неприязнь ко мне. Мне самой она тоже не понравилась.

Да и вообще я баб не люблю, лучше иметь дело с мужчинами.

Сергей взял ключ, и мы отправились на второй этаж в наш номер. Сергей прекрасно ориентировался в здании. В номере оказались широченная кровать, где можно было бы резвиться и вчетвером, два кресла, обитые бархатом, Круглый столик с прозрачной стеклянной столешницей. Ноги утопали в мягком ковре. В просторной ванной комнате можно было бы поставить три стиральные машины, сама ванна и унитаз были розового цвета. Имелся набор шампуней, зубных паст, новые щетки, халаты, большие и маленькие полотенца, фен и шлепанцы. Да, тут хорошо заботятся о своих постояльцах.

Когда я вернулась в комнату, Сергей уже задернул тяжелые шторы и зажег бра над столиком. Сам развалился в кресле, сбросив ботинки и развязав галстук.

– Что пить будешь? – спросил у меня усталым голосом.

– А какой тут выбор?

Сергей нажал на какую-то кнопку сбоку – и часть стены, прилегающая к его креслу, поехала в сторону. Моему взору открылся бар. Часть спиртного и стаканы с тарелками стояли на полках, часть была убрана в холодильник, установленный под полками. Имелась и легкая закуска: чипсы, орешки, шоколадные батончики.

– Мне «Ваньку-Ходунка», – сказал Серега.

– Я помню твои вкусы.

Я взяла бутылку виски и два стакана. Сергей разлил буроватый напиток и поднял тост:

– За удачу!

Вкуснейший ужин принесли ровно через полчаса.

– А какие еще услуги предоставляет эта гостиница? – полюбопытствовала я. – Они, кстати, не будут возражать, если я о них напишу?

О том, что не ожидала увидеть подобное в родной стране?

– Им не нужна реклама, – излишне резко ответил Сергей, осекся, извинился и добавил:

– Если хочешь писать, просто упомяни некую закрытую гостиницу. Без адреса, даже примерного.

Выборг не должен упоминаться вообще. Кому надо, ее и так знают. А остальным не надо.

– Так что тут предлагают? – не отставала я.

– Все, – усмехнулся Сергей. – Девочек, мальчиков, плетки с цепями, все виды массажа.

Ресторан есть, там переговоры можно провести – так, чтобы никто не мешал. Баня. Тоже, как ты знаешь, место проведения переговоров у наших людей. Певичек известных сюда попеть приглашают.

– Это по Димкиной части, – усмехнулась я.

– Да, ему было бы интересно сюда попасть, – кивнул Сергей. – На какое-нибудь специально заказанное представление. Когда эстрадная дива, которая с экрана телевизора вещает о том, что ни за какие деньги не будет сниматься обнаженной и отказывается фотографироваться в «Плейбое», считая их предложение личным оскорблением, тут выплясывает на столе в юбчонке, под которой отсутствуют даже ажурные трусики.

Сергей опять усмехнулся, по всей вероятности, вспоминая увиденное.

– А Димка может сюда каким-то образом попасть?

– В принципе, может. Вы же, журналисты, народ изобретательный. Но потом ему популярно объяснят, о чем писать можно, а о чем нет.

С камерой точно не пустят. Юлька, я серьезно.

Не вздумай адрес упоминать. И сама сюда потом не заявляйся. Если кто-то из любовников привезет – другое дело.

Кстати, хочу отметить, что снаружи здание ничем не напоминало гостиницу. Оно было больше всего похоже на советский научно-исследовательский институт, вернее, его небольшой филиал. Да и найти ее не так-то просто.

Несмотря на мою хорошую зрительную память, я совсем не была уверена, что смогу сюда добраться, например, приехав в Выборг на электричке. Здание терялось среди похожих домов, ничем не выделяясь, ничем не привлекая внимания. И как только постояльцы не путают его с другими?

Я спросила об этом вслух.

– Ну ведь в первый же раз тебя обязательно кто-то привозит. И во второй, как правило, тоже. Можно позвонить администратору. Они встретят.

– А когда ты намерен платить мне десять тысяч? – спросила я, чтобы Серега не особо раскатывал губу и не думал, что я тут нахожусь лишь из большой светлой любви к нему. Не следовало ему показывать, как я страдала все это время. Об этом мужчине знать совсем необязательно.

– Сейчас у меня с собой две восемьсот, – не моргнув глазом, ответил милый, достал бумажник из внутреннего кармана, вынул баксы и вручил мне. – Остальное в Питере. Заедем в одно местечко, и я тебе их вынесу.

– А в этом местечке мне по голове не дадут?

– Нет, это моя квартира.

– А волосы не вырвут? Фотографию не испортят?

– Юля, я же сказал: это моя квартира!

Лично моя. Там никто не живет. Ну только я иногда бываю.

– С твоими родителями все в порядке? Это не их квартира?

– Нет, не их. Слава Богу, живы-здоровы.

Они, кстати, часто тебя вспоминают. Сравнивают с Аллочкой. Меня идиотом называют, что на тебе не женился. Все твои статьи собирают и меня потом в них носом тыкают. И твои репортажи смотрят. В выходные вздыхают: "Сегодня Юли нет".

– А ты, значит, мои опусы не читаешь?

И криминальной хроникой в моем исполнении не интересуешься? Или родители таким образом привили тебе стойкую неприязнь к моему творчеству?

Сергей усмехнулся, заявил, что читает все, как, впрочем, и его драгоценный тестюшка.

С телепередачами не всегда получается. Не всегда есть телевизор там, где он оказывается в «мое» время. А вот тещенька с женушкой, если "Невские новости" каким-то образом попадают в дом, рвут их на мелкие кусочки. Причем не только из-за того, что я там печатаюсь. Они не переносят многих наших авторов, например Димона Петроградского, в пух и прах разделывающего звезд шоу-бизнеса, к которым Серегины жена с тещей испытывают слабость. Им не нравятся советы нашего психолога, в основном на тему "Как увести мужчину из семьи". Тонька, которая их ваяет, многое опробывает лично или пользуется опытом подруг и коллег, поэтому советы часто дает дельные. Серегины жена с тещей, по всей вероятности, это прекрасно понимают. А незамужние дамы активно раскупают наше издание – как и другие издания холдинга, где печатается Тонька. Она, кстати, на телеэкране не появляется – не фотогенична и полновата, а камера-то ведь еще полнит… Замужние дамы тоже активно читают мою коллегу. Им даются советы, как завести любовника, чтобы муж об этом не узнал. Но у Серегиных родственниц такой проблемы не стоит. Там мужья, по словам Сереги, знают и не возражают. Как раз наоборот – приветствуют.

С моим появлением на экране дело обстоит еще интереснее. Однажды Серега вернулся домой аккурат после моего репортажа, на который опоздал из-за пробки на дороге. И увидел, как тещенька вытирает тряпкой экран телевизора.

– Чего это вы уборку задумали делать к вечеру? – поразился зятек.

– Из-за твоей суки! – заорали женушка с тещенькой в один голос. – Покоя от нее нету!

– Не понял, – сказал Сергей.

После проведения небольшого расследования, предпринятого вместе с тестем, выяснилось, что Аллочка с мамочкой регулярно смотрят меня по телевизору (Серега, признаться, так и не понял, зачем), но эмоции свои могут сдержать далеко не всегда и время от времени плюются в телеэкран, по которому демонстрируют меня (а не этих двух красоток). Вот и приходится его вытирать после просмотра криминальной хроники.

– Да по ним по обеим психушка плачет, – заметила я.

Серега поведал мне о тещеньке с просьбой разделать ее в какой-нибудь статье или передать информацию Тоньке, чтобы она постаралась.

Заснять, пожалуй, не удастся. Серега даже был готов оплатить заказной материал, а потом презентовать родственнице очередной выпуск "Невских новостей" на какой-нибудь праздник или обклеить нашим еженедельником лифт, подъезд и квартиру.

– Так у тебя и теща рога мужу наставляет? – уточнила я. – И тесть не возражает?

– Вначале возражал, – усмехнулся Сергей, вспоминая. – Учил ее уму-разуму, потом плюнул. Опять же повторил свою любимую фразу: гуляй, но тихо. Ему главное, чтоб никто из членов семьи не позорил его в глазах коллег и знакомых. А на наш моральный облик плевал он с высокой колокольни. И теща ему по барабану.

Хотя, отдать должное, баба еще в соку.

– Ей сколько?

– Сорок четыре, – Серега скривился.

Я прекрасно знала, что внешность женщины после тридцати пяти полностью зависит от ее материального достатка (или размера кошелька ее мужа). Кошелек у Редьки, судя по всему, был безразмерным, поэтому Серегина теща, по всей вероятности, выглядела очень неплохо. Да и любовь к молодым мальчикам способствует омоложению организма – как я вычитала в одной из Тонькиных статей.

Потом внезапно мелькнула мысль: а что это милый друг такую мину скорчил при воспоминании о тещеньке? Я посмотрел на него, прищурившись, и уточнила, не пыталась ли родственница совершить грех прелюбодеяния с зятем?

Серега глянул на меня внимательно и заметил:

– Понимаю, почему моя теща терпеть не может журналисток.

– А что такое? – сделала я невинные глазки.

– Уж больно ты нюхастая, Юлька, – вздохнул Сергей, ничего комментировать не стал, вместо этого спросив, как я сама смотрю на то, чтобы сегодня заняться этим самым прелюбодеянием с Сергеем Ивановичем.

– Положительно, – ответила я, зная, что, лежа с ним в одной постели, пусть даже и на другой стороне, удержаться не смогу. Не каменная же я? А Серега – молодой, симпатичный мужик, с которым нас связывает кое-какое общее прошлое. Да и хочу я его, хочу! С трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься ему на шею!

Следующий час мы провели в объятиях друг друга, пребывая в горизонтальном положении.

"Какие же у него все-таки руки", – думала я.

И ласковые, и сильные одновременно…

Потом я не могла ни о чем задумываться – я отключилась от действительности. А затем лежала без сил, уткнувшись лицом в Серегину грудь. Он отдыхал лежа на спине, закинув руки за голову. Он тоже еще не пришел в себя – я опустошила его. Мы оба были мокрые и оба – я знала – чувствовали блаженную слабость во всем теле. Затем Сергей Иванович предложил совместно принять ванну, где мы опять не смогли оторвать руки друг от друга, после чего решили залить внутрь еще немного "Ваньки-Ходунка".

Но не успели. Резко зазвонил телефон. Мы оба застыли на своих местах.

– Кто-нибудь знает, что ты здесь? – напряженным голосом спросил Серега – Откуда? Ты что, обалдел?

Милый друг завороженно смотрел на аппарат, не прекращающий издавать трели.

– Может, это официант? – предположила я. – Или администратор? Посуда-то не убрана, – я кивнула на стол.

– Нет, они сами никогда не звонят. В этой гостинице персонал появляется, только если приглашает постоялец.

Наконец телефон замолчал. Я внимательно посмотрела на Серегу. На лбу у него выступила испарина, щеки пылали. Э, да у него даже руки слегка дрожат! Чего это он так испугался?

– У тебя сотовый выключен? – спросила я.

Сергей кивнул.

– А кто мог знать, что ты здесь?

– Никто.

– А как сюда поступают звонки? В смысле в эту комнату? Даже если кто-то и знал, что ты остановишься в этой гостинице – или остановился, если за тобой следили, – то номер можно было узнать только через администратора А вообще, я думаю, здесь один номер на гостиницу, а администратор или какой-то специально посаженный клерк переводит звонок на нужную комнату.

– Наверное, – задумчиво произнес Сергей, затем вдруг резко вскочил из кресла, скинул халат, который надел после ванны, и стал быстро натягивать на себя костюм.

– Куда это ты собрался? – спросила я.

Признаться, срываться с места у меня не было никакого желания. За окном уже спустилась ночь, а ездить по ночам я не люблю. Тем более что я подозревала, что Сергей в таком возбужденном состоянии передаст руль мне – если в самом деле придется уезжать.

– Спущусь вниз, спрошу, – ответил он.

– А позвонить администратору ты не можешь?

Милый друг посмотрел на меня безумными глазами. Да что это с ним такое?

– Нет, я лучше спущусь. Ты ложись. Не волнуйся.

Как я могу не волноваться? Но додумать эту мысль я не успела: одевшись в костюм, Сергей схватил «дипломат» и вместе с ним покинул номер. Замок щелкнул.

Так, интересное кино. И куда это я на этот раз вляпалась? Я откинулась на спинку мягкого кресла, потом мой взгляд упал на стаканы с виски, я взяла свой и хлопнула. Хотя, наверное, и не следовало. Лучше бы сохранить трезвую голову.

Чего Сергей так испугался? Что за встреча намечена завтра у него в офисе? И почему он сейчас прихватил кейс? Не собирается ли он покинуть меня без предупреждения?

Я быстро вскочила с кресла и пробежалась по номеру. Серегиных вещей в нем не осталось.

С другой стороны, вещей у нас с собой и не было. Ну в смысле, я прихватила небольшую спортивную сумку, с которой обычно перемещаюсь по городу, поскольку дамской сумочки мне не хватает и стандартные листы с распечатанными текстами в нее не влезают.

Сергей тоже явно не настраивался на долгое путешествие. Я вообще не знала, на что он настраивался. Но, главное, во что он втравил меня?!

Я застыла посереди комнаты, рядом с сексодромом. Что мне теперь делать? Быстро мотать в Питер? Но электрички уже не ходят. Из Хельсинки на Питер идет ночной автобус. Но на него я тоже уже опоздала. Есть ли автобусы из Выборга? И где мне это сейчас узнавать? Общаться с дамой-админисгратором желания не было.

Я открыла свою сумку. Сотовый телефон у меня с собой. Но кто сюда за мной понесется среди ночи? Димка уже подъезжает к дому, гнать его назад с моей стороны, по крайней мере, непорядочно. Соседей тоже не хотелось зря дергать, как и подруг. Про родителей вообще молчу.

Деньги у меня с собой были, но садиться ночью к незнакомому человеку в машину желание отсутствовало. Ведь не знаешь, к кому попадешь.

Сама регулярно предупреждаю с телеэкрана об опасности подобных подсадок граждан и гражданок, в особенности молодых и симпатичных.

Ждать утра?

А не сходить ли мне в самом деле вниз? Ну не прирежет же меня эта администраторша?

Я быстренько оделась, слегка подкрасилась, причесалась, оглядела себя в зеркале, затем повесила на плечо спортивную сумку, в которой так и находилось мое барахло, взяла со столика ключ от двери номера и пошла вниз.

Открыв дверь в коридор, поняла, что там горит только дежурное освещение. Это еще почему? Или так сделано специально, чтобы постояльцы, случайно столкнувшись друг с другом, не могли сразу же сообразить, с кем встретились?

Тем не менее бросила взгляды в обе стороны и убедилась: я в коридоре одна. Ниоткуда не доносилось никаких звуков. Конечно, стены в гостинице толстые, а двери – дубовые, но тем не менее я ожидала услышать хоть что-нибудь.

Мне стало не по себе. Интересно, а домашнее привидение тут есть, как в каком-нибудь старом английском замке?

Держа ключ перед собой как нож (хотя ему по остроте было до ножа очень далеко), я тронулась в направлении лестницы. Коридор, как и комната, был выстлан толстым ковром, поэтому я не создавала никакого шума. Сердце учащенно билось в груди и так и оставалось единственным звуком, который я слышала.

Внезапно на площадке перед лестницей появилась фигура. Фигура шагнула в коридор и пошла по направлению ко мне. Спокойным размеренным шагом. Вот оно, привидение…

– Ой! – мяукнула я, потом подумала, что у привидений интервью еще никогда не брала.

У нас в холдинге для этого специальный человек имеется. Такие статьи ваяет – закачаешься… А уж съемки – слов нет! Не знаю, какими спецэффектами пользуется. Своих тайн он не раскрывает. Но – главное – народ это дело обожает. Правда, спец по привидениям в советские времена годик провел в психушке. Но там немало людей томилось. Например, диссиденты, ставшие впоследствии известными далеко за пределами родной страны.

Передо мной остановился мужчина – примерно на голову выше меня, широкий в плечах.

Я держалась рукой за стенку.

– Девушка, с вами все в порядке? – спросил он низким голосом с прибалтийским акцентом. По-моему, эстонским.

– Да-да, спасибо, – я выпустила воздух из легких. Чего это я испугалась в самом-то деле?

И не в таких переделках доводилось бывать. Подумаешь – мужик какой-то в пустом коридоре.

Даже пистолетом не размахивает. Или это моя журналистская интуиция что-то подсказывает?

Мужчина стоял так, что я не могла рассмотреть черт его лица. Поняла только, что у него борода и взъерошенные, довольно длинные густые волосы. От него пахло луком и вообще какой-то едой. Он что, из ресторана? От всех моих знакомых эстонцев всегда пахло дорогими мужскими одеколонами.

– Вы не можете найти нужный номер? – спросил мужчина. Он явно заметил металлический ключ в моей руке.

– Нет, то есть да. Я иду вниз.

Внезапно он коснулся рукой моего лица. Меня его прикосновение словно обожгло, и я резко отпрыгнула назад.

– Что вы делаете?!

– Тише! Тише!

Он придвинулся ко мне. Дыхнул луком.

Я сделала еще шаг назад.

– Пойдем со мной? – предложил он вкрадчиво. – Я хорошо заплачу. Что тебе двое мужчин за ночь? Или их уже было больше?

Я отступала все дальше и дальше, хотя, наверное, следовало бы пронестись мимо него, чтобы выскочить на лестницу. Там бы уж я как-нибудь добралась до администраторши, ресторана, бани и что тут еще есть. Ну спас бы меня кто-нибудь?!

– Если не отвалишь – заору, – прошипела я. Мне было плевать на неписанные порядки в этой гостинице. Пусть потом разбираются с Сергеем. Что ж мне молчать, когда меня насиловать собираются?

– Дура! – сказал прибалт. – Русская дура!

– Националист проклятый! – не осталась в долгу я.

Он прыгнул на меня. Мне ничего не оставалось делать, как врезать ему в пах (правда, я, к своему великому сожалению, попала ему в бедро – гад увернулся), развернуться и понестись от него – в противоположную от спасительной лестницы сторону. Однако я надеялась, что с той стороны тоже будет лестница – хоть какая-то.

В такой гостинице она по идее должна быть – чтобы опять же гости не встречались друг с другом, не говоря про технику пожарной безопасности. И как это я раньше не сообразила?!

Я пролетела по коридору, аки пулечка, хотя и лететь-то особо долго не пришлось: гостиница была маленькой и здесь по обе стороны располагалось всего по четыре двери. Серега вроде бы говорил про десять номеров? Хотя лестница шла выше, когда мы завернули на этот второй этаж.

И здание было не двухэтажным… По-моему, даже четырехэтажным. На третьем и четвертом этажах что, по одному номеру? Или там что-то другое расположено? Офисы? Или на нашем этаже не только номера? Но сейчас мне было некогда об этом думать.

За поворотом коридора в самом деле оказались крохотная лестничная площадка и узкая лестница, ведущая как наверх, так и вниз.

Я рванула вниз. За спиной слышалось тяжелое дыхание. Мужик еще успевал яростно шипеть:

– Стой, сука! Стой, тварь! Русская тварь!

Разъяренный прибалт, гоняющийся за женщиной по гостинице, – это что-то новенькое, – пронеслась мысль. Хотя после неудачного удара в пах его можно понять. Но сам виноват. Нечего приставать к русским журналисткам.

Я летела вниз по ступеням, молясь, чтобы лестница не уперлась в закрытую дверь. Но очутилась как раз перед дверью. Только я собралась толкнуть ее, как она распахнулась, словно по мановению волшебной палочки, – и я оказалась в объятиях какого-то здоровенного пузатого мужика.

– Спасите! – " завопила я истошным голосом.

Прибалт за моей спиной остановился и тяжело вздохнул. Мужик, в объятиях которого я трепыхалась, слегка отодвинул меня от себя и осмотрел. Свет в коридорчике, где мы стояли, был нормальным: тут была вкручена лампочка, которую закрывал круглый плафон.

– Ничего девочка, – заметил мужик, держащий меня в объятиях. – Только больно уж тощая.

– Вы – русский?! – воскликнула я с такой радостью в голосе, что мужик посмотрел на меня как на полную идиотку.

– Русский, – кивнул он. – А что?

– Этот националист назвал меня русской тварью! – завопила я, кивая назад. – И русской дурой.

Прибалт метал взгляды-молнии. Теперь я наконец смогла его рассмотреть. Если бы мы познакомились в другой ситуации, я признала бы его очень даже симпатичным. Брюнет, борода и волосы слегка тронуты сединой, что придавало ему солидности, серые глаза, хороший костюм, белая рубашка, дорогой галстук с золотой булавкой, украшенной шляпкой с рубином.

Мужик, державший меня в объятиях, кашлянул. Наверное, склонялся к мысли, что последнее определение близко к истине.

Прибалт же, не сказав ни слова, еще раз метнул взгляд-молнию в мою сторону, развернулся и пошел по лестнице наверх. Я осталась вдвоем со своим спасителем. Хотя последнее было и спорным. Не вляпалась ли я еще глубже? Вернее, хуже? А может, судьба подкидывает мне материал для очередной статьи? Жаль, нет рядом Пашки с видеокамерой.

Спаситель тем временем выпустил меня из объятий, еще раз рассмотрел самым внимательнейшим образом и заявил:

– На проститутку ты не похожа. Что ты тогда делаешь в этой гостинице? Других женщин сюда не пускают.

– Если женщина приехала с мужчиной – пускают, – ответила я, немного осмелев.

Толстяк медленно кивнул, почесал пивное брюшко и спросил:

– И куда ты теперь собралась?

– Ищу своего мужчину, – ответила я.

Толстяк одарил меня странным взглядом, похоже, засомневался в нормальности. Потом стал приглядываться повнимательнее.

– Кажется, я тебя где-то видел, – произнес в задумчивости. – Модель?

Я покачала головой. Хотя порадовалась: приятно было, что за модель приняли. В моем возрасте этим ремеслом промышляют уже единицы.

– Пойдем-ка ко мне, и ты мне все подробно расскажешь, – вдруг заявил мужик.

– Ну уж нет! Думаете, я хочу шило на мыло менять?

– Значит, я, по-твоему, мыло? – захохотал он. Его живот, казалось, жил своей жизнью и трясся отдельно от тела.

Я же прикидывала пути отступления. Мимо толстяка мне было не просочиться, несмотря на хрупкое телосложение, более того, я не знала, куда таким образом выбегу. Наверное, следовало поворачивать назад на лестницу, подниматься на свой этаж, бежать до парадной лестницы, а по ней вниз. Я считала, что прибалт уже удалился к себе в номер и, если его сексуальный заряд еще не остыл, вызывает девочку по телефону.

Толстяк словно прочитал мои мысли и схватил меня за запястье. Я резко дернулась, но от него было не так-то просто вырваться.

– Да не бойся ты, – сказал он нормальным тоном. – У меня тут баня полная высококлассных девочек. Зачем мне ты?

– Правда? – спросила я радостно.

– Другая бы баба на твоем месте обиделась.

– На что? На то, что вы признаете, что я не похожа на проститутку? Или похожа?

– Нет, пожалуй, не похожа, – сказал толстяк в задумчивости. – Я все никак не могу вспомнить, кого ты мне напоминаешь.

Мужик усмехнулся и предложил пройти с ним. Мне ситуация, признаться, не очень нравилась. Да и про самих девочек я не пишу, только про их убийства.

– Да пошли, – снова усмехнулся толстяк. – Посмотришь, какие тут девахи, и поймешь, что я просто поговорить с тобой хочу.

Во мне проснулся мой обычный журналистский азарт. Когда я еще попаду в подобную элитную баню? А если удастся у кого-то взять интервью? Правда, не стоит признаваться, что я – журналистка. Надо будет просто попытаться кого-то разговорить. Должен же тут найтись материал для криминального репортажа? И надо надеяться, что толстяк не вспомнит, где меня видел. А девочки вполне могут и не смотреть криминальную хронику. Тем более, если живут в Выборге, а я тут не сняла ни одного сюжета.

– Пошли, – сказала я.

Толстяк оказался джентльменом и даже открыл передо мной дверь, потом указывал дорогу в узком коридоре, из которого мы вышли в фойе, где за стойкой сидела все та же администраторша. При виде нас вместе с толстяком в ее глазах на долю секунды промелькнуло удивление, потом появилась дежурная улыбка.

– Люба, знаешь девушку? – спросил толстяк тоном, которым разговаривают с наемной силой властные богатые хозяева. Толстяк, похоже, привык к повиновению. – Откуда она взялась?

– Да два с половиной часа назад прибыла вместе с нашим постоянным клиентом.

– Ты ее раньше видела?

– Нет.

– Постоялец где?

– Это у нее надо спрашивать. Из гостиницы он не выходил.

– Ну что, пойдем в баню, милая? – обратился теперь ко мне толстяк, правда, другим тоном – воркующим Администраторша не проявляла никаких эмоций. Я же судорожно соображала. Куда делся Сергей? Он вообще сюда спускался или обманул меня? Или администраторша решила его защитить? Хотя какое ей до него дело? По всей вероятности, толстяк обладает гораздо большей властью и может стереть ее в порошок. Хотя… Она ответила на заданные вопросы. Только на них.

Не предоставляя никакой лишней информации.

Имя постояльца не спросили – зачем же его называть? Тем более, если Сергей тут – постоянный клиент. А всех клиентов надо ценить. Пусть даже и не обладающих такой властью, как толстяк. Хм-м-м. И где же все-таки сейчас Сергей?

Но я не спросила этого вслух. Лучше я потом сама с ним разберусь. Подставлять Серегу, несмотря ни на что, не хотелось. Тем более мой журналистский нос уже учуял материал для статьи.

– Идемте в баню, – повернулась я к толстяку. – Куда?

– Прямо.

Через несколько шагов мужчина толкнул передо мной очередную тяжелую дверь, мы оказались в крошечном холле с двумя закрытыми дверьми, где вместе с толстяком поместиться бы не смогли при всем желании, и он попросил меня открыть вторую дверь.