А я верну тебе свободу

– Юль, ты чего меня-то спрашиваешь? Я-то откуда могу знать? Я за модой не слежу. Об этом лучше с Ольгой…

– Э, нет, Ольга мне тут не советчица, а вы почти при всех режимах зону топтали. Что лучше надеть: то, что скроет фигуру, или, наоборот, то, что выгодно ее покажет? Я понимаю: мужикам тяжело. Но что они хотели бы? Чтобы их не искушали или, наоборот, посмотреть на женские ножки?

– Юбку короткую надень, – сказал Леонид Петрович.

Глава 5

При виде меня Серега открыл дверцу у водительского места, высунулся и махнул мне рукой.

– Юля, парень попросил до Питера подбросить, – сказал он.

Парень открыл дверцу со своей стороны и обратился ко мне с милой улыбкой:

– Я, наверное, занял ваше место? Я пересяду назад.

– Нет-нет, – тут же сказал Сергей. – Пусть лучше Юля садится назад. Юленька, ты, наверное, захочешь вздремнуть? А мы по очереди поведем машину.

"Не желает сажать парня рядом с драгоценным грузом?" – промелькнула мысль, но я ничего не сказала вслух. Парень же открыл мне заднюю дверцу, даже взял пакет из рук, а потом поставил его на заднее сиденье, где я теперь находилась между кейсом и продуктами.

Серега тронулся с места, парень с довольно приятной улыбкой повернулся ко мне и, как бы извиняясь, сказал, что ему срочно нужно в Питер, а тут он, следуя на вокзал, увидел, как мы притормозили перед магазинчиком. Машина с питерскими номерами, значит, мы, по всей вероятности, туда и направляемся.

– Конечно подкинем, – тут же вставил Сергей. – Какие проблемы?

"Еще один свидетель, подтверждающий твое алиби?" – так и подмывало меня спросить, но сдержалась. Вообще-то я порадовалась, что в машине оказался еще один человек, а то теперь мне очень не хотелось сидеть в ней вдвоем с Сергеем. Или, может, он понял, как я обиделась, ему самому неловко, а посторонний сгладит трения? И он согласился, когда парень попросил его взять.

Парень представился Анатолием. Ему на вид было лет двадцать пять, высокий, где-то на голову выше меня, плечи широкие, лицо чисто выбрито, в отличие от Серегиного, светлые волосы коротко подстрижены Одет он был просто – в старенький черный джинсовый костюм, из-под которого проглядывала клетчатая рубашка. На коленях держал молодежный рюкзак черного цвета.

Правда, у меня почему-то появилось ощущение, что я его где-то видела. Хотя с моей активной жизнью это и неудивительно: постоянно по своим журналистским делам бегаю, со многими людьми встречаюсь, в разных организациях бываю. Иногда вижу человека, точно знаю – мы где-то пересекались, но вспомнить, где именно, не могу. Может, Толя сам подскажет? Или он меня не узнал?

Толя тем временем рассказал, что он сам родом из Выборга и у него тут живут родители, к которым он как раз и наведывался. Планировал остаться подольше, но вчера позвонили с работы и велели сегодня прибыть как можно раньше.

– А работаешь где? – спросил Серега.

Толя назвал одну довольно известную в городе фирму, занимающуюся жилищным строительством. На вопрос, кем, усмехнулся и сказал:

– Спросите что-нибудь полегче. Официально числюсь менеджером, но это та-акое растяжимое понятие. Неприятно признаваться, но я – мальчик на побегушках. Бегаю за квартиру.

– Понятно, – кивнул Сергей.

Милый друг рассказал Толику, чем он сам занимается (официально), про меня умолчал, за что я была благодарна. Незачем лишний раз засвечиваться. Когда нужно, я сама представлюсь (если не узнали), в особенности, если захочу взять интервью А вообще у известности есть и оборотная сторона медали… Наверное, было бы лучше, если бы я оставалась в пишущей братии, а не вылезала на экран.

Где-то на полпути Толик попросил тормознуть у лесочка. Деревья стояли сплошняком по обеим сторонам дороги. Нигде поблизости никаких населенных пунктов не наблюдалось.

– Юль, давай ты первая, – повернулся ко мне Серега.

Я подхватила свою спортивную сумку (не оставлять же мне в машине двенадцать восемьсот «зеленью»? И это – не считая своих кровных, прихваченных в Финляндию и не потраченных там) и углубилась в лес. При моем приближении к машине после орошения какой-то кочки Толик во второй раз за сегодняшний день выскочил и открыл передо мной заднюю дверцу.

Я ему улыбнулась, а Серега сказал:

– Толя, теперь ты иди, а уж я последним.

Парень кивнул, бросив быстрый взгляд на нас обоих, и ушел. Наверное, решил, что мы хотим перекинуться парой фраз. Я в самом деле намеревалась воспользоваться его отсутствием.

– Зачем ты его взял? – спросила.

– Ну а чего? – повернулся ко мне Сергей. – Подошел парнишка, попросился… Вроде безобидный. Тебе чего, жалко?

– Да мне по барабану Бери, кого хочешь!

Хоть всю машину заполни до отказа и еще в багажник труп положи!

– Вот поэтому и взял, – рявкнул Сергей в ответ. – Чтоб ты истерик не закатывала!

– У нас в багажнике труп?

– Что ты несешь? Дура набитая?

– Сам дурак!

Наша семейная сцена была прервана появлением Толика. Сергей схватил кейс с заднего сиденья и вместе с ним рванул в лес, на всех парах пролетев мимо Толика. Парень застыл на месте, провожая Серегу странным взглядом.

А тот, казалось, ничего не соображал – врезался лбом в молодую березку, от чего та переломилась пополам. То ли лоб у Сереги слишком крепкий, то ли березки пошли чахлые. Наверное, радиация.

Толик медленно подошел к машине и открыл дверцу, молча сел и не оборачиваясь ко мне, тихо сказал:

– Простите, что я к вам навязался. У первой же станции метро я сойду.

– Я, наоборот, очень рада, что вы к нам сели, – ответила я. – Иначе мы ругались бы всю дорогу.

– И зачем только люди женятся? – ни к селу ни к городу произнес Толик. – Я смотрю на своих женатых друзей и думаю: зачем они себе так жизнь испортили? Хотя все думали по-другому, когда женились. И жены были другие, пока еще ходили в невестах.

– Если вы решили, что я замужем за этим бараном, то ошибаетесь.

Как раз в этот момент упомянутое животное появилось из лесу. Судя по внешним признакам, взяло себя в руки. Смотрелось весьма эффектно, вылезая на дорогу в деловом костюме и с "дипломатом".

Когда Серега распахнул заднюю дверцу со стороны дороги, где раньше и лежал кейс, то взглянул на меня сурово и спросил:

– Успокоилась?

– Успокоюсь полностью, когда ты продемонстрируешь, что трупа в багажнике нет.

Толик аж подпрыгнул на своем месте. Серега выматерился, назвал меня сумасшедшей журналюгой, у которой от копания в чужом дерьме и встреч с преступниками мозги съехали набекрень, просунулся в машину, схватил меня за руку, вытянул на шоссе. «Дипломат», который я не могла не задеть, грохнулся на асфальт, но Серега в ярости о нем забыл. Что это у парня с нервами в самом-то деле?

Толя, наблюдая за этой сценой, тоже решил выпрыгнуть из машины. Свой рюкзак, который он надевал на спину перед тем, как пойти в лесочек (что было вполне естественно с двумя незнакомыми людьми, остающимися в своей машине), на этот раз он оставил на переднем сиденье.

Серега, изрыгая проклятия, открыл багажник. Мы с Толей стояли по обеим его сторонам.

По трассе проносились редкие машины, но на нас никто не обращал внимания. Подобные заходы в лесок здесь – самое обычное дело. И никто, кроме нас, не мог видеть содержимого багажника.

Но когда нашим взорам представилось это самое содержимое, мы все втроем замерли на своих местах. Потом Толик присвистнул и как-то странно посмотрел на Серегу, Серега раскрыл рот. По-моему, его удивление было искренним. А я нагнулась пониже, чтобы рассмотреть уже посиневшую девушку, лежащую в позе эмбриона.

Я, конечно, могла и ошибиться, но, по-моему, она была одной из тех четырех, которых я видела в бане вместе с Редькой и Колобовым.

Первым очухался Толик.

– Э, ребята, извините, я, пожалуй, попробую поймать другую машину, – промямлил он.

– Ничего ты не попробуешь, – рявкнул Серега и приказал:

– А ну живо в машину, оба!

После чего захлопнул багажник, схватил Толика за шкирку, дал ему хорошего пинка, а потом засунул его на заднее сиденье рядом со мной. Я проследовала на свое место без особого приглашения и даже подняла с земли священный «дипломат», который почему-то стал волновать Серегу гораздо меньше, чем раньше. Хотя после случившегося приоритеты у кого угодно могли поменяться.

Серега плюхнулся за руль и сорвался с места, мы с Толиком тихо сидели сзади, потом я почувствовала, как он берет мою руку в свою и легко сжимает, я сделала то же самое. Мы не решались встретиться взглядами, чтобы Серега этого не заметил в зеркале заднего вида. Ну и влипли. Насчет себя я не очень беспокоилась, но мне было откровенно жаль Толика. Знал бы парень, в какую машину садился… Слава Богу, истерика не началась, и не блюет. А то, работая криминальным репортером, я всякой реакции насмотрелась, даже у видавших виды сотрудников милиции. И самой, когда лишь начинала трудиться на журналистском поприще, неоднократно бывало плохо.

Но ведь и Серега, похоже, не знал про труп в багажнике. Не пошел бы он его открывать при незнакомом человеке. Да и при мне бы, наверное, не пошел. Зачем демонстрировать труп журналистке, которая еще ко всему в придачу является твоей бывшей возлюбленной, брошенной тобою ради другой женщины? Поступок идиотский. Кто мог предположить, что мои слова попадут прямо в точку? Может, это дар ясновидения во мне просыпается?

Я, конечно, не пойду стучать на Серегу.

С убийством меня никто не свяжет. Я эту девицу знать не знаю, да и какой у меня мотив?

Более того, у меня на все время пребывания в гостинице есть алиби.

Алиби… Так зачем оно было нужно Сергею?

Он ведь вполне мог мне врать про офис. Ему нужно было, чтобы какой-то человек подтвердил, что он неотлучно находился с ним. Все равно кто. Вначале он хотел пригласить для этой цели жену Артура. Потом ему удачно подвернулась я. И он заплатил мне десять тысяч баксов.

Кстати, а что у него все-таки в «дипломате»? Не орудия ли убийства? Ведь вчера у него откуда-то появился пистолет. Я, кстати, не успела рассмотреть, как убили девушку. Она была одета в черные брючки, черную блузку и черную курточку, надетую поверх блузки. На них кровь не сразу бросается в глаза. Или она натекла под тело? Или вытекла в другом месте? Его убили где-то еще, а потом сунули в багажник? Конечно, все так и было. Но кто это постарался? Ведь если убивал не Сергей (а он все-таки не идиот, чтобы прятать труп в своей машине), то его кто-то хотел подставить. Тестюшка? Никакая другая кандидатура мне в голову не приходила. И даже то, что Сергей поставил машину на удалении от гостиницы, не помогло.

Заметив фунтовую дорогу, отходящую от шоссе влево, Сергей завернул на нее. С одной ее стороны шел лес, правда, гораздо более редкий, чем тот, который мы посещали перед инцидентом, с другой – поле, вернее, участок, почему-то свободный от деревьев. Или кто-то тут вначале планировал строиться, а потом передумал?

Отъехав от шоссе метров на пятьсот, Сергей остановил машину и повернулся к Толику.

– Будешь мне помогать, – сказал милый Друг.

Толик проблеял что-то невразумительное.

– А ты доставай фотоаппарат, – посмотрел на меня Серега.

Я хотела ляпнуть, что у меня закончилась пленка, но поняла, что мне не отвертеться: Серега проверит. А у меня с собой всегда есть и запасные пленки, и запасные кассеты.

– Мне надо объяснять, что нужно снимать? – продолжал Серега, глядя на меня по-волчьи. Такого выражения глаз я у него еще никогда не видела. – Я прекрасно знаю, как ты умеешь снимать, – продолжал он. – И если вдруг окажется, что на пленке запечатлен я, а не он, – Серега ткнул пальцем в побелевшего Толика, – то я тебе забронирую место в доме номер одиннадцать по Арсенальной улице. А я могу это сделать. Хочешь?

– А что находится в том доме? – проблеял Толик.

– Парень, тебя ждет дом семь, – улыбнулся улыбкой удава Серега. – По Арсенальной набережной.

Толик сглотнул, но, судя по выражению лица, так и не понял, о чем речь.

– Сразу видно, что ты – законопослушный гражданин, – хлопнул Толика по плечу Серега, все так же мерзко улыбаясь. – Никогда в «Крестах» не отдыхал? Даже не слышал, где в нашем городе находится такое заведение? Ах да, ты же из Выборга, – вспомнил Серега. – Но по месту рождения тебя никто возвращать не будет. Хотя в Выборге у нас СИЗО № 3. А маме придется далеко ездить, передачки тебе возить. Загремишь годочков на семь – это если получишь по минимуму. Но можешь и по максимуму схлопотать.

А Юленька за соучастие пойдет. И временно поселится недалеко от тебя – в женском изоляторе. Юленька-то меня сразу поняла, когда я адрес назвал. Она эти места хорошо знает, доводилось ей там бывать. Правда, пока только в качестве репортера. И если Юленька не хочет на собственной шкуре испытать все прелести жизни спецконтингента, придется ей делать то, что я говорю. И Юленька должна это понимать.

И понимает. Правда, Юленька?

Толик странно посмотрел на меня.

– Прекрати! – сказала я Сергею.

– Ты готова?

– Да.

– Вылезайте оба.

– Я никуда не пойду! – взвизгнул Толик. – Я заявлю на вас в милицию! Вы не смеете…

Рядом с носом Толика возник Серегин кулак.

– Ты пойдешь, если хочешь вообще куда-то ходить своими ногами. Или ты предпочитаешь, когда тебя носят ими вперед?

Толик опять нервно сглотнул. – Юля, фотоаппарат, – напомнил Серега, не сводя с Толика глаз.

Я расстегнула «молнию» на сумке трясущимися руками, достала свой «Кодак», сумку опять повесила на плечо, потом с трудом вылезла из машины. Толика Серега достал за шкирку. Я как статуя стояла с другой стороны машины, ожидая указаний. Мы встретились с Толиком взглядами.

У него был вид затравленного зверя. "Как не повезло парню!" – опять подумала я.

– К багажнику! – приказал ему Серега, сам обошел машину, вырвал у меня из рук фотоаппарат, посмотрел, что осталось пять кадров, и велел Толику открывать багажник. Сам встал сбоку, чтобы запечатлеть сцену, но так, чтобы номер машины не лопал в объектив.

А ведь Толик вполне мог запомнить номер…

– Открывай! – рявкнул Серега.

Толик открыл. Сергей нажал на кнопочку.

Сработала вспышка.

– Вынимай!

Толик попытался что-то сказать, но у него ничего не получилось. Он, по-моему, пребывал в полубессознательном состоянии. Но труп вынул, потом уронил, что вызвало у Серега поток мата, затем несчастный Толик, следуя Серегиным указаниям, поволок девицу за ноги к лесу.

Из-под ее левой груди торчало некое подобие спицы – или какой-то металлический крючок.

Точнее я определить не могла.

В лес они удалялись без меня, и я порадовалась, что мне, по крайней мере, не пришлось ничего фотографировать. Сергей все-таки решил взять это на себя. Или не верил, что я сфотографирую только Толика?

Они вернулись уже без трупа, причем Серега обнимал Толика за плечи и что-то тихо ему говорил. Не уверена, что Толик его слышал. Он напоминал сомнамбулу.

Серега усадил парня на переднее место пассажира, потом обошел машину, вручил мне фотоаппарат (уже пустой) и заявил, что снимки ему отпечатает "его человек", а мне вручат мои.

– А уж насчет пленочки – не обессудь, – Серега развел руки.

Затем Серега силой втолкнул меня в машину, закрыл дверцу и занял водительское место.

Мы поехали назад. Оставшуюся дорогу до города все молчали, только Серега время от времени что-то насвистывал.

– Тебя где высадить, парень? – посмотрел Серега на Толика уже в городской черте. – Говори адрес.

– Нет-нет, – пролепетал Толик.

– Что «нет-нет»? – усмехнулся Серега. – Не хочешь называть мне домашний адрес? Так я его и без тебя выясню. У меня есть для этого возможности. Или тебя на работу отвезти? Хотя какой из тебя сегодня работничек?

Отлежись дома. Купи бутылку водки, лучше две. Выпей. Ты как, снимаешь квартиру? Или уже живешь в своей новой? Я так и не понял: ты впрок работаешь или отрабатываешь квартиру?

– Метро! – вдруг как полный идиот завопил Толик, тыкая пальцем в сторону «Озерков». – Выпустите меня! Выпустите!!!

– Давай иди, – Серега притормозил. – Ты все хорошо понял?

– Да, – промычал Толик, пулей вылетая из машины и устремляясь прочь. На номер он даже не посмотрел. Или успел запомнить раньше?

Или ему это не пришло в голову?

Серега же, проследив за бегом обезумевшего Толика, маневрирующего между истошно сигналящих машин, спокойно тронулся с места и поехал дальше.

– А если он откроет рот? – подала голос я с заднего сиденья.

– Загремит в психушку, – пожал плечами Серега. – Кто ему поверит? И что он скажет?

Его заставляли труп из багажника вынимать и тащить в лес?

– А если скажет? Ведь кто-то может и поверить. А если он привезет милицию на то место? Если он его запомнил?

– Пусть привозит, – невозмутимо сказал Сергей.

– Да ты в своем уме?! – заорала я.

– Юленька, не лезь туда, куда тебя не просят, – спокойно заявил Сергей. – Ты получила баксы? Если мало – скажи.

Я расстегнула сумку. Сергей, знавший меня неплохо, явно понял, что я готова швырнуть в него доллары, и тут же заметил, что швыряться баксами не следует, они мне еще пригодятся.

– На оплату услуг адвоката? – процедила я.

– Зачем тебе адвокат? Ну если только с издательством судиться или с телеканалом, или лично с Новиковым и денег больше требовать, – Серега хохотнул. – Забудь обо всем.

– О чем именно? – уточнила я.

– Вот это уже другой разговор. Никаких трупов у меня в багажнике не было и быть не могло.

Сергей помолчал немного и процедил:

– Я убью ту суку, которая его туда запихала.

Я молчала, ожидая продолжения. Оно не замедлило последовать:

– Мы провели вместе весь вечер и ночь. Ах да, ты еще успела пообщаться с тестюшкой. Значит, мы немного поругались, ты вспылила, а после общения с тестюшкой решила, что тебе все-таки лучше провести остаток ночи со мной.

Утром мы поехали мириться… Сейчас подумаю, куда лучше: к тебе или ко мне?

– Да уж покажи мне свое новое гнездышко, – сказала я с ехидством.

– Ради Бога.

Гнездышко оказалось двухкомнатной квартирой, комнаты были расположены на противоположных концах коридора. В центре имелось ответвление, ведущее в кухню. В нем же располагались удобства. Коридор был широким и длинным. Ремонт тут делали совсем недавно и вбухали в него много денег Квартира была обставлена роскошно, но безвкусно. Сразу чувствовался нежилой дух: отсутствовали милые безделушки, сувениры, цветы в горшках и все то, что встречается там, где давно и постоянно живут люди.

– Можешь лечь поспать. Мне нужно позвонить, а потом, наверное, сгонять в одно место.

– Заснешь тут, пожалуй, после всего, – буркнула я и отправилась в душ.

Когда вышла, обернувшись большим махровым полотенцем, Сергей брился.

– Я сейчас уеду часа на два. Потом отвезу тебя домой. Трубку не снимай. У тебя сотовый с собой?

Я кивнула.

– Пожалуйста, звони по нему. Я скоро.

Он в самом деле уехал, а я отправилась в спальню и не заметила, как заснула.

***

Короткую юбку я надела, поверх – легкий плащик, чтобы не светить ногами, пока не требуется, и не искушать, кого не надо. Насчет высоты каблуков задумалась… На высоком неудобно вести машину. Остановилась на пятисантиметровом.

Старший проповедник (или как он там у них называется) при виде меня (когда ветер, гуляющий на Арсенальной набережной, откинул в сторону полу плаща) демонстративно кашлянул.

– Мне один старый рецидивист посоветовал так одеться, – пояснила я с милой улыбкой.

Старший проповедник опять кашлянул и скрыл улыбку в бородке.

Я до последней минуты не знала, попадем ли мы в камеры или нет. На всякий случай у меня была приготовлена для Сереги еще одна малява.

Ее-то я уж как-нибудь скину, но мне так хотелось увидеть его самого…

Мы попали. И я смогла увидеть его…

***

– Опять каких-то проповедников несет, – обсуждали сокамерники. Приватизатор (внешне напоминающий одного известного государственного деятеля), который чалился в «Крестах» больше года, несмотря на то что писал письма во всевозможные инстанции, включая своего «крестного», благодаря сходству с которым и получил погоняло, даже не мог точно сказать, какие они по счету за этот год.

А потом дверь в камеру распахнулась и появилось видение. Наступило гробовое молчание, мужчины закрывали и снова открывали глаза, чтобы удостовериться: видение на самом деле состоит из плоти и крови…

– Господа, вы не будете возражать против съемки? – спросила Юлька, демонстрируя свои обалденные ноги. – Американские проповедники привезли вам благотворительную помощь и желали бы взглянуть на условия содержания. Они также хотят знать, чего вам недостает. Их благотворительная миссия готова оказать посильное содействие в улучшении условий содержания заключенных в российских тюрьмах и следственных изоляторах.

Против съемки не возражал никто, причем Юлька обратилась к каждому лично. Все кивали, глядя на Юлькины ноги. Сергей был, пожалуй, единственным, кто поднял взгляд на ее лицо.

Юлька ему незаметно подмигнула. Потом на ее глаза навернулись слезы, но она быстро взяла себя в руки и тут же сунула микрофон под нос Приватизатору, оказавшемуся к ней ближе всего.

Приватизатор, несколько минут назад хаявший иностранных проповедников на чем свет стоит, выдал благодарственную речь, достойную своего «крестного» (но тот никогда так искренне не благодарил ни Международный валютный фонд, ни Международный банк реконструкции и развития, ни прочие организации), долго тряс руку старшему в группе от имени всего спецконтингента, правда, в процессе чуть не окосел. Юлька-то стояла сбоку, давая указания оператору.

А потом был ее прощальный взгляд… Но это был взгляд, дающий надежду.

Сергей понял, что он справится. Он выйдет отсюда. А потом… На Юльку выпадет дождь из бриллиантов. Баксов. Всего, что она хочет. Все – ее.

Глава 6

Меня разбудил Сергей. Я посмотрела на часы и удивилась: проспала три с лишним часа, Или сказалось вчерашнее и сегодняшнее недосыпание?

– Вот твои фотографии, – сказал он, протягивая мне пачку. – И твоя часть пленки. – Негативы были разрезаны на куски по пять в каждом. Сергей мне их все-таки отдал. – Ленту презервативов ты хорошо засняла. Жду репортажа.

Я приняла на кровати сидячее положение и принялась рассматривать снимки. Но не получилось. Вернее, Сергей не дал. Он рванул снимки из моих рук, и они рассыпались по полу, затем рванул на себя одеяло – и оно отправилось вслед за снимками. Затем он начал срывать с себя одежду, кидая ее на пол, и, наконец, оказался рядом со мной. В его глазах горела страсть. Приятно осознавать, что ты так возбуждаешь мужчину одним своим видом… Да еще и не накрашенная по полной программе. Правда, как я помнила, Серега всегда любил будить меня по утрам и заниматься любовью, пока я еще не совсем проснулась. Он несколько раз говорил мне, что я больше всего возбуждаю его именно такая – расслабленная и не успевшая собрать всю свою стервозность в кулак.

– Я хочу тебя, Юлька! – прошептал Сергей, как выкрикнул. И накрыл мои губы своими. Я закрыла глаза, отдаваясь удовольствию.

Тепло разливалось по всему телу и превращалось в жар. Я чувствовала, как затвердела грудь, набухли соски, как влага пропитала трусики, которым недолго было суждено оставаться на мне. Они полетели вслед за фотографиями и одеялом. Там же оказалась и футболка, в которой я спала.

Потом я сходила с ума, широко раздвигая ноги, затем обхватывала ими его тело, потом – не помню… Он скрипел зубами, сдерживая животный вопль. Я кричала. Или мне кажется, что кричала? Вроде звонил телефон. Моя голова металась по подушке, я тяжело дышала, обливаясь потом. Кончила, потом еще раз. И чувствовала, как он ударами выплескивал в меня лаву, обильную и, казалось, никак не кончающуюся…

Затем он скатился с меня и в изнеможении застыл рядом, полностью опустошенный. Мною.

Я лежала с закрытыми глазами, мысли, вернее, способность мыслить постепенно возвращалась.

Зачем мне это? Нет, не это – с этим вопроса нет, тут все на пять с плюсом, но зачем мне новые страдания? Ведь он принес мне столько боли, когда женился на другой. И начинать все сначала? Снова рыдать в подушку, когда его нет рядом?.. И ведь он меня еще во что-то втянул…

– Сережа, – тихо произнесла я.

Он потянулся ко мне и поцеловал в губы – нежно, без какого-либо намека на животную страсть.

– Ты – самая лучшая, Юль.

– М-м-м, – простонала я, не открывая глаз.

– Юль, ты примешь меня назад? Ну скажи: разве нам плохо вместе?

– М-м-м, – опять мурлыкнула я неопределенно.

– Так я собираю вещи? Или здесь можем жить, если хочешь". Где скажешь.

Я обещала подумать. Я не могла сказать «нет» после такого великолепного секса. И вообще, не этого ли я хотела все время, пока он жил у Аллочки? Хватит уж показывать свою гордость.

Напоказывалась. Настрадалась. Зачем страдать и рыдать в подушку, когда можно этого не делать?

Он отвез меня до дома, поцеловал в щечку и отъехал, обещая позвонить вечером. Теперь-то уж я точно не буду бросать трубку. В любом случае – мне необходимо быть в курсе развития событий, не касающихся личной жизни.

Дома ждал кот, во время моих отъездов остающийся на попечении соседей, которые заходят к нему по три раза в день. К сожалению, соседи не могут взять Ваську к себе, так как у них проживает шестьсот змей. Все, кроме двух «охранников», обитают в террариумах, но я подозреваю, что если бы мой кот увидел только эти террариумы, с ним случился бы инфаркт.

Татьяна, главная змеиная мама, в свое время начинала этот бизнес вместе с братом. Брат, бывший военный, служил в Туркмении и там от нечего делать занялся ловлей змей. Потом времена изменились, армейская карьера да и вся армия приказали долго жить, а навыки и связи остались. И брат решил таким образом зарабатывать себе на жизнь. Сестра подключилась к семейному подряду, и через какое-то время ее квартира превратилась в один большой террариум. Появились постоянные заказчики: кто-то брал кожу, кто-то яд (для этих целей змеи и разводились дома), а для зоопарков Татьянин брат вылавливал пресмыкающихся в природных условиях. У родственников появились клиенты в США, Швеции, Германии.

От Татьяны ушел муж, не выдержав конкуренции со змеями, сын и дочь тоже не горели особым желанием жить с такими соседями. Но разведение пресмыкающихся дало маме возможность купить детям по квартире и их обставить.

Теперь дети живут отдельно, но регулярно ходят к маме попрошайничать. Бывший тоже иногда появляется – пожаловаться на очередную жену и попросить на бутылку. Татьянин же брат два года назад умер от цирроза печени. Вот ведь жизнь человеческая – змеиный яд не брал, а зеленый змий достал…

После смерти брата у Татьяны возникла проблема: кто будет ей помогать с тварями? Ведь она же иногда возит товар на реализацию, присутствует на каких-то выставках. Более того, в ней проснулся зуд к путешествиям. И чего не ездить, если средства позволяют? Уже все есть, куда-то же надо тратить деньги? Отказываться от путешествий Татьяна не желала.

И тут ей помогла я.

Квартира досталась мне в наследство от тетки. У тетки была подруга, Ольга Петровна, у которой на старости лет тоже проснулся зуд к путешествиям. Ольга Петровна обменяла трехкомнатную квартиру, в которой осталась прописана одна после смерти мужа, на крохотную однокомнатную «хрущобу» и все деньги потратила на то, чтобы посмотреть мир. Ее дети, рассчитывавшие получить квартиру, где они родились, но из которой выписались, в наследство, теперь с матерью не разговаривают. Им было не понять, почему та вдруг на старости лет понеслась покорять Европу, а потом еще и Японию, и не думает о том, что оставить после себя детям. Однако.

Ольга Петровна предпочла поругаться с детьми и хоть на старости лет пожить в свое удовольствие. Но деньги у нее подходили к концу. Она как-то позвонила мне после очередной моей статьи, которые она все читает, и спросила, не могу ли я подсказать ей хоть какой-то способ заработать деньги на путешествия. Ольга Петровна была готова и на нелегальный. Спрашивала, не окажет ли ей содействие кто-то из героев моих репортажей. Через месяц у Татьяны умер брат.

И я их познакомила.

Они сошлись во всем, кроме отношения к змеям. Ольга Петровна так и не смогла их полюбить, как любит Татьяна. Но подруга моей тетки вскоре перебралась жить к моей соседке, так как это было удобнее, и теперь они вместе ухаживают за своими пресмыкающимися, а на заработанные деньги по очереди колесят по миру. В мое отсутствие они кормят моего кота.

Все довольны.

Но кот все равно обижается, когда меня долго нет, и мне приходится его ублажать сырым мясом, чтобы простил загулявшую хозяйку.

– Эх, Василий, если бы ты знал, что тут со мной приключилось, – сказала я, почесывая четвероногого друга за ухом, после чего направилась к компьютеру. Мне требовалось к завтрашнему утру подготовить статью – о вывозе отечественных презервативов за рубеж.

***

На следующий день с утра поехала в редакцию, сдала статью нашей главной – Виктории Семеновне, потом поведала ей более подробно, чем было изложено на бумаге, о том, как наши люди (и бывшие наши) промышляют в Финляндии. В статье можно рассказать далеко не все, что удается выяснить во время интервью, о чем Виктория Семеновна прекрасно знает. Она сама иногда советует мне убрать тот или иной абзац – если я уж слишком разошлась, в особенности в отношении властей.

Но Виктории Семеновне всегда хотелось услышать все детали, даже самые кровавые, которые я, чтобы особо не пугать читателей, в статьи не вставляю. Иногда информацию нельзя включить, чтобы потом официальные и неофициальные органы (вернее, их представители), узнавшие себя, не беспокоили.