Сотрудник отдела А. Бредов»

— Ну и что это за филькину грамоту ты мне тут нацарапал? — Зеленцов снял очки и строго посмотрел на подчиненного.

Алексей неопределенно пожал плечами — грамота как грамота, не хуже других. В конце концов, он целую неделю не спал, не ел, все этим чертовым Кантом занимался! Начальству, как капитану на мостике, только сотую часть айсберга видать, а вот сколько под водой?..

Бредов вспомнил о Марине — риелторше с точеной фигурой — и вздохнул. Поход в ресторан никаких результатов не дал. Девушка оказалась гордой, независимой, спать с ним категорически отказалась, да еще и посмеялась напоследок: ишь, каков клиент, хочет ее любовницей сделать, чтобы посреднический процент не платить! У него даже в мыслях такого не было! Поведение Марины разозлило Алексея не на шутку, и он решил во что бы то ни стало добиться ее благосклонности…

— Алексей Вячеславович, мне бы еще недельку! Уверен я, проявится. Не здесь, так там. Не может он больше года без дела сидеть! — произнес Алексей, не веря в собственные слова. Кант мог «на пенсию» уйти, и что тогда?

— Где это — там? — спросил Зеленцов.

— Там — это за границей, — уточнил Алексей. — Если здесь он может веками нелегалом жить, то там придется ему и натурализоваться, и капиталы отмывать. Главное — этот процесс отследить. Вы уж, пожалуйста, обратитесь за помощью к коллегам.

— Ладно, обращусь, — кивнул генерал. — А теперь давай о том, что в твою филькину грамоту не вошло.

Не вошло многое. Ну вот, например, поведение агента по недвижимости. С незнакомым клиентом — продавцом или покупателем — он ведет себя иначе, чем со знакомым; с приятелем, обратившимся за помощью, иначе, чем со знакомым; с другом — иначе, чем с приятелем, любовницей (любовником) иначе, чем с другом. В общем, все как у Гоголя, и нет предела разнообразию человеческих отношений. Будь Алексей просто клиентом симпатичной Мариночки, никогда бы ему не узнать, что между реальной ценой объекта и той, что значится в распечатке, есть «две большие разницы», как говорят в Одессе, да и живет агент вовсе не с «конторы», а со своих дел, которые он «крутит» на стороне.

— Ну что же, Алексей Вячеславович, если это вам так интересно… — начал Бредов.

…— Диночка! — ласково позвал Вадим, войдя в комнату.

Шторы были задернуты, стоял полумрак, резко пахло какими-то лекарствами. Дина лежала в кровати, натянув одеяло до подбородка. Под одеялом проступали очертания ее огромного живота. Вадим, решив, что Дина спит, осторожно, на цыпочках, подошел к кровати. Но она не спала — смотрела в потолок. Он присел на краешек, положил ей на грудь большой букет роз.

— Что с тобой? —спросил Вадим шепотом.

— Нет-нет, ничего, — грустно отозвалась Дина. — Тебя жду, лежу, думаю.

— Я уже здесь, — улыбнулся Вадим и ткнулся губами в ее щеку. — Я тебе фруктов привез и рыбки солененькой. Будешь?

Дина отрицательно мотнула головой, из глаз выкатились слезы.

— Что с тобой?

— Врач говорит, на сохранение ложиться надо. Живот тянет. Шесть недель осталось. Скоро уже.

— Кто ж тебе не дает? Ложись, милая, я тебя навещать буду.

— Угу, я лягу, а ты носа в больницу не покажешь, со своей Сашкой будешь жить.

— Дина, ты опять! — Вадим поднялся, заходил по комнате. — Сколько раз я просил!..

— Я тут лежала, думала: вот родится мальчик, подрастет, а папка к нам редко ходить будет. Забежит на часик, опять убежит. Мальчик меня спросит: «А почему папка с нами не живет?» А я ему скажу: «Потому что он в другом месте, с другой тетей живет. Семья у него там». Он спросит: «А мы для него разве не семья?» «Нет, — скажу, — не семья, мы так — в качестве развлечения существуем, чтобы иногда богатый папа нам подарки дарил да в гости приходил — поесть, поиграть да еще кое-что». У меня хороший мальчик будет, красивый, умненький, весь в отца.

— Ты прямо как немецкая фрейлейн из той сказки, ей-богу, помнишь, которая в день свадьбы представила, как родится у нее сынок и упадет в колодец… — покачал головой Вадим. Он снова присел на краешек кровати. — Что тебе всякие глупости на ум идут?

— Может, конечно, и глупости. Тебя почти целую неделю не было. А случись со мной что? Думаешь, моя соседка палец о палец ударит? Да она скорей поможет мне сдохнуть, чтоб жилплощадь поскорей освободилась!

— Диночка, миленькая ты моя! — Вадим обнял ее, принялся покрывать ее лицо поцелуями, чувствуя губами соленые слезы. — Замотался я совсем! Документы на сделку готовили. Знаешь, сколько там документов? Я тебе покажу!

— Не надо, — сказала Дина.

— Юристы, банки, встречи, договора, протоколы. Как белка в колесе, честное слово! Знаешь, какая крупная сделка! Зато теперь все позади. Вчера в десять утра подписали в кабинете у Ведмедека. Он гарантом выступил. Я-то не верил в него, думал, «загноит», откажется, а он настоящим мужиком оказался. Представляешь? Через четыре месяца у нас столько денег будет, умотаться! Все купим: и квартиру, и машину, все-все! Я каждый день к вам приходить буду — обещаю! Ни минуты покоя — вы еще устанете от меня!

— Ведмедек — это кто? — спросила Дина, подозрительно глянув на Вадима.

— Ну, я же тебе говорил… — Вадим замялся. — Ну, этот… тесть. Кличка у него такая.

— Ах тесть! Ну да, он же у тебя такой богатый, такой важный! Без него нельзя, а если ты еще от Сашки уйдешь — весь твой бизнес сразу кончится. Думаешь, дура я, не понимаю?.. — Дина помолчала немного. — Ты и в прошлый раз говорил, что денег много, все купим… Хвастался, что очень крутую сделку провернул.

Вадим тяжело вздохнул:

— Да, провернул. Только те деньги все пришлось в проект вложить. Не хватало. Понимаешь?

— Нет, не понимаю, — покачала головой Дина. — Ты их каждый раз вкладывать будешь. Один проект, второй, десятый. Денег много не бывает, ты же сам говорил…

— Да нет, почему же, бывает, — слегка растерялся Вадим, он действительно говорил так. — Просто подобный проект один раз в жизни подворачивается. Реконструкция элитного дома в центре. Упустишь — и все! Потом фортуна к тебе только задницей поворачиваться будет. Не любит она, когда ее подарки не берут. У нашего мальчика с первого дня жизни будет все, абсолютно все, понимаешь? Это же здорово! И не будешь ты у меня в четырех стенах сидеть, няню хорошую наймем.

— Твои бы слова да Богу в уши. — Дина с трудом повернулась на бок. — Болит все, сил нету.

— А что такое? — встревожился Вадим.

— Как что? Мог бы и пораньше поинтересоваться — что! Уколы мне делают сосудорасширяющие, чтобы преждевременных родов не было, и витамины. Вот и болит!

— Диночка, но ты же мне ничего не говорила!

— А ты не спрашивал!

— Ну ладно, ладно, хватит уже дуться, мир. Смотри, какие розы огромные, голландские. Такие очень долго стоят.

Дина взяла букет, вдохнула аромат цветов.

— Спасибо, — сказала она и слабо улыбнулась. — Обещай мне, что больше не будешь пропадать надолго.

— Обещаю, — с готовностью откликнулся Вадим. — Тебе что-нибудь приготовить поесть?

— Ладно, готовь, — согласилась Дина. — Там в холодильнике котлеты есть, салат. Каши гречневой хочу. Сваришь? И цветы в вазу поставь. Да не просто поставь, а обрежь стебли, шипы обломай, иначе ни фига они стоять не будут, хоть и голландские!

— Через пять минут все будет! — Вадим взял букет и отправился на кухню.

Он, конечно, лукавил насчет того, что после заключения сделки будет посвободней. Куда там! Теперь надо будет жильцов расселять, бегать, суетиться, следить за тем, чтобы подрядчики выполняли все работы в установленные сроки, а те, конечно, будут тянуть резину. Не столько резину, сколько деньги. Дом-то крутой, халтурить нельзя — все должно быть сделано по высшему разряду. А не дай бог, доллар упадет, или еще какая финансовая беда случится в нашем многострадальном государстве! У них ведь вся смета долларовая, в рублевом эквиваленте. А четыре месяца — срок большой, все, что угодно, может произойти… Нет-нет, больше никаких дополнительных инвестиций, все согласно смете и графику работ. И так он уже остался без копейки, весь выложился. Вообще-то подрядчик ему понравился. Солидный мужик лет пятидесяти, все рекламировал себя, показывал фотографии реконструированных им домов. Кучу цветных фотографий. Действительно, стильно, красиво, богато… Вадим чужому слову никогда не верил, а потому навел о подрядчике справки. Все подтвердилось. Хорошо работал, ни разу заказчиков не подвел… Ну ничего, расселение он быстро организует, за ним, как говорится, не заржавеет…

На кухне Вадим налил в вазу отстоявшейся воды из кувшина, обрезал ножом длинные стебли, стал обламывать шипы — укололся. На указательном пальце выступила темно-красная капелька крови. Вадим отсосал кровь, полез в аптечку за йодом.

Послышались шаги. На кухню вошла соседка. Помня Динину инструкцию, Вадим отвернулся, не поздоровавшись.

— Здрасте, — сказала старуха ему в спину и начала греметь кастрюлями.

«Долго она будет здесь сшиваться?»— раздраженно подумал Вадим и обернулся.

Соседка включила газ, поставила на плиту сковороду, налила подсолнечного масла.

«Да, судя по всему, долго». Он полез в холодильник за котлетами.

— Ты за своей Динкой-то следи! — неожиданно произнесла соседка, не глядя на него.

— Что такое? — насторожился Вадим.

— К ней вчера мужик днем приходил. Так же, как и ты, на час.

Масло раскалилось, и старуха вывалила на сковороду мелко нарезанную картошку.

Слова старухи больно резанули по сердцу.

— Вы бы не в свое дело не лезли! — сказал Вадим зло.

— Что? — не поняла старуха.

— Мы сами как-нибудь разберемся, без вас! — крикнул Вадим.

— Я-то что, тебе с ней жить, — пожала соседка плечами.

Вадим промыл гречку, поставил кастрюлю на огонь. Старуха стояла у плиты, помешивая картошку, и уходить с кухни не собиралась.

«Да, Динка права, надо поскорей отсюда сваливать. Поменяться бы с каким-нибудь алкашом, чтоб старухе крови попортил», — подумал он зло.

— А ты чем занимаешься-то? — снова неожиданно спросила соседка.

— Я? Да так, философией, — слукавил Вадим.

— Ученый, что ли? — усмехнулась старуха. — А Динка говорила, будто ты квартирами торгуешь. Буржуй!

«Кто ее, интересно знать, за язык тянул?! То она с соседкой на ножах и слова не скажет, а тут разоткровенничалась!» — подумал Вадим.

— Бывает иногда, торгую.

— Ты мне с правого уха говори, а левым я не слышу ничего, — заметила соседка. — Муженек покойный мне его рассадил.

— Я говорю — есть такое дело. Было бы чем торговать, — сказал Вадим громко.

— Вот и пособил бы Динке своей, да и мне заодно.

— Как же я вам пособлю? — удивился Вадим.

— А говорят, сейчас можно из коммунальной комнаты в отдельную квартиру уехать.

— Расселить, что ли?

— Ну я не знаю, как это у вас там называется. Сам видишь, нам с твоей Динкой житья вместе нету, а так я бы на старости лет отдельно пожила. Детей нет, так племянникам хоть квартира достанется…

«А что, может, она и права? Отселить ее куда-нибудь на окраину, и будет у Динки двухкомнатная. Судя по всему, запросы у соседки не очень большие, долго выкобениваться не будет», — подумал Вадим, убавляя огонь.

— Я подумаю!

— Думай-думай, — кивнула соседка, — а то потом ребеночек родится — некогда думать будет.

Вадим вернулся в комнату. Дина все так же лежала в кровати.

— Что это к тебе за мужик вчера приходил? — спросил Вадим с ноткой ревности в голосе.

— А, настучала уже! — усмехнулась Дина. — А ты как хотел? Неделями не бываешь! Да ладно, не дергайся ты, врач это был.

— Мужик? — удивился Вадим.

— А чего особенного? Классный, кстати, врач, внимательный очень, в отличие от некоторых.

— Дина, мы уже, кажется, обсудили этот вопрос, — завелся Вадим.

— Обсудили, обсудили. Врач-то и сказал, чтоб на сохранение ложилась. А я боюсь.

— Нет-нет, надо обязательно ложиться, — покачал головой Вадим. — Ему виднее. Знаешь, соседка твоя предложила отселение. Квартиру ей отдельную надо.

Дина нахмурилась:

— Я ж просила!

— Да я с ней и не разговаривал, она первая начала. Может, и правда, отселить ее? Будет у тебя своя «двушка».

— С тараканами, в старом доме, в котором скоро капремонт начнут, — добавила Дина. — Придумала же — отселиться! А так на нее посмотришь — вроде мозгов нету…

— Нечего было языком болтать, что я недвижимостью занимаюсь!

— А я и не болтала! — обиделась Дина. — Может, она наши разговоры за дверью подслушивает!

— Ага, глухая и подслушивает, — улыбнулся Вадим. — Ты кому другому расскажи! А насчет отселения все-таки стоит подумать.

— Ладно, иди давай, а то каша сгорит, — строго сказала Дина.

Вадим покормил ее, пообедал сам и поехал по своим обычным риелторским делам.

…Кварцевые часы на стене показывали без пятнадцати двенадцать. В офисе было многолюдно. Штатные и внештатные агенты работали не покладая рук: сегодня был день жильцов расселяемого дома, все они приехали заключать договоры с «Гарантом». Одни скандалили и требовали кроме отдельных квартир еще приличной доплаты, поскольку теряют престижный район, другие хотели евроремонт за счет фирмы, третьи претендовали на две жилплощади — себе и детям. Попадались, правда, и такие, которые были всем довольны и только кивали головами, соглашаясь. Из последних нашелся один мужик, который, посмотрев предлагаемую квартиру, тут же согласился в нее въехать. Спихнуть объект с первого показа — это большая редкость. Обычно квартиру придется раз десять показать, прежде чем она кому-нибудь приглянется. Да и десять — не рекорд, бывали в «Гаранте» и такие объекты, которые по сорок раз показывать приходилось. Измотается агент, изведется, надоест хозяевам со своими бесконечными звонками и приездами, каждый раз с новыми людьми — ну не берут квартиру, хоть убейся, хотя вроде бы неплохая, и ремонт недавно сделан, и район тихий. Просто есть «везучие» объекты, а есть наоборот, и порой тут от агента и продавцов мало что зависит. Нет настоящего клиента — и все! Кто хоть год в риелторском бизнесе покрутился, тот знает. А вообще, показ объекта потенциальному покупателю — это маленькое искусство, которому, впрочем, несложно научиться. Опытный риелтор никогда не поведет на квартиру к продавцу всех покупателей сразу. Привезет, конечно, всех вместе, но поведет каждого по отдельности. Один смотрит, остальные пока в машине ждут, поскольку процессом осмотра нужно управлять и не оставлять клиентов наедине, а то ведь они и сами между собой Договориться могут. Если же продавца дома нет, а у агента есть ключи от заветной жилплощади, то можно вести всю толпу сразу, а потом уже на месте «разводить», чтобы лишней работы не делать. По пять раз рассказывать о достоинствах и недостатках квартиры — язык отвалится. А потом, после показа, если чувствуешь, что «клюнуло», но покупатель сомневается — то ли цена ему кажется слишком большой, то ли не понравилась плесень в ванной, — надо его приободрить, пообещать, что с продавцом будет проведена необходимая работа, что цена немного упадет, а плесень исчезнет. Те, кто обращается к риелторам, или ленивы, или богаты, или действительно в этом деле ни черта не смыслят, а потому у них один выход — довериться специалисту, который весь геморрой с документами возьмет на себя. Поэтому агенту такие доверяют, и тут главное — вовремя выступить гарантом безопасности, поболтать по душам, создать видимость, что покупателю ты лучший и преданнейший друг и стоишь на его стороне, хотя на самом деле стоишь ты только на своем гонораре, из которого больше половины придется агентству отстегнуть… Однако поскольку изначально цена объекта слегка завышена, всегда есть возможность скинуть несколько сотен за счет продавца. Доверчивый покупатель на такие уловки клюет как на живца. «Просит хозяйка за свою халупу семнадцать тысяч, но нет, не получит она их, не получит. И собачатиной воняет, и сантехника ни к черту… Вы, молодой человек, собак-то любите? Нет? Вот и я тоже. Ненавижу! В прошлом году меня за ляжку сенбернар укусил. Видите шрам? С тех пор… В общем, с хозяйкой я на шестнадцать с половиной договорюсь, обещаю». «…Вы, девушка, любите собак? Да? Я тоже! Обожаю! У меня дома замечательный сенбернар живет. Такой ласковый. Дети в нем просто души не чают! Одна беда — ест слишком много. Ведра мяса на день не хватает. Вот и приходится крутиться как белка в колесе, чтобы собаку с детьми прокормить. А у хозяйки тоже весьма замечательная собака неизвестной породы, я думаю, вы с ней поладите. Будете потом домами дружить, собачачьими секретами делиться…»

Вадим поздоровался со всеми, прошел в кабинет. Тут же на пороге возникла Катя.

— Договора подписать, Вадим Георгиевич, — сказала она, покрываясь румянцем.

— Ну как ты, освоилась уже? — спросил Вадим, ставя под договорами свою подпись.

— Освоилась, — кивнула Катя, заглядывая в глаза начальнику. — Больше никаких ошибок не будет.

— Во-первых, не зарекайся, во-вторых, чтоб действительно освоиться и все тонкости нашего бизнеса понять, надо не один год в нем проработать. Ну ладно, будем считать — испытательный срок для тебя закончился. Беру в штат. Можешь об этом своим родителям сказать.

— Классно! Спасибо, Вадим Георгиевич. — Катя широко улыбнулась.

— Спасибо в стакан не, нальешь… Шучу, шучу. — Вадим полез в сейф за печатью. — Сколько Владимир Иванович тебе клиентов с расселяемого дома дал?

— Одного всего, — сказала Катя.

— Одного, и то хорошо. Видишь — доверяет. Вот ты и оправдывай доверие. Больше у тебя никаких сделок не намечается?

— Намечается, — кивнула Катя и открыла блокнот. — Один мужик приходил, хочет свою однокомнатную в Перове на «двушку» с доплатой поменять.

— Понятно — альтернатива. Большая доплата? — поинтересовался Вадим.

—Пятнадцать тысяч!

— Ого! — покачал головой Вадим. — Вполне прилично. Что просит: престижный район или новый дом?

— Того и другого, и побольше, — пошутила Катя.

— Того и другого побольше не получится, — подхватил шутку Вадим. — Телефон, адрес записала?

— А как же!

— Есть желающие?

— Уже двое.

— Молодец! Теперь ты с показом немного потяни, говори, что хозяина пока нет, еще что-нибудь — в общем, придумаешь! Только палку не перегибай, а то убегут. Может, сегодня-завтра еще парочка желающих наберется, тогда всех вместе и повезешь, а то так у нас в конторе на бензин денег не хватит, чтобы всех клиентов поодиночке развозить.

— Так у них почти у всех машины есть, — заметила Катя.

— Машины — это хорошо, — кивнул Вадим. — Только ты смотри, чтобы они между собой не Договорились, а то «кинут» и глазом не моргнут.

— Это я знаю. Ученая, — сказала Катя.

— Ну вот и работай, раз ученая, — улыбнулся ей Вадим. — А насчет «спасибо» ты подумай — давно чай с тортом не пили.

Катя кивнула и ушла, а Вадим углубился в бумаги, но поработать с документами ему не дали. Сначала заглянул Владимир Иванович.

— Можно к тебе?

— Валяй. Ну что там у вас, как?

— Еще неделя, и дом будет освобожден от каких-либо живых существ, кроме крыс и тараканов, — весело сказал Владимир Иванович. — Закрутилось, Вадик, закрутилось!

— Не говори «гоп»! Сложные случаи есть?

— Можно сказать — нет. Соня с Мишкой проводят грандиозную работу по опусканию слишком заносчивых клиентов. Их бы премировать надо. Действительно, волчья работа.

— Ладно, ладно. Вот проект до конца доведем — всем хорошие премии будут в зависимости от участия, — пообещал Вадим. — Что еще?

— Подрядчик интересуется, переведены ли оставшиеся деньги.

— Подожди, подожди. Как это — они еще работать не начали, а мы им уже треть перевели и еще должны?

— Вадик, ты меня, конечно, прости за назойливость, но по договорам мы им шестьдесят процентов предоплаты должны сделать. Им ведь материалы покупать, сантехнику, рабочих нанимать. Я вчера там был — с улицы уже начали леса строить… Да и перед другом неудобно, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Вадим. — Ладно, завтра перечислим, раз пошла такая пьянка. Что еще?

— Конфиденциальный вопрос, так сказать. Вадим кивнул и посмотрел на полуоткрытую дверь кабинета. Владимир Иванович встал, дверь прикрыл.

— Через неделю у дочери свадьба. Впервые замуж — это не баран чихнул. Родственников понаедет — человек сорок. Все деньги дочке на квартиру да на застолье ушли. В общем, взаймы две тысячи до первой приличной сделки. Хочу их в свадебное путешествие отправить, в круиз какой-нибудь… средиземноморский…

— Жених-то — ничего? — спросил Вадим Георгиевич, открывая сейф.

— Ничего. Толковый парень. Аккумуляторами торгует.

— Автомобильными?

— Да нет, автономное питание для кассовых аппаратов и систем сигнализации.

— Жаль, а то бы пригодился. Значит, на аккумуляторах свадебное путешествие не заработать?

— Да он только начал. Не раскрутился еще.

Вадим отсчитал Владимиру Ивановичу две тысячи долларов.

— Желательно побыстрей, а то я с этим проектом на мели сижу — даже машину поменять не могу.

— Как только, так сразу, — кивнул Владимир Иванович, сунул доллары в карман пиджака и вышел.

Вадим вздохнул и вспомнил, как все начиналось у них с Александрой. Был он тогда нищим студентом четвертого курса философского факультета, на кольцо невесте денег едва наскреб. Если б не Ведмедек… Может, Дина права и женился он тогда не на Александре вовсе, а на ее обеспеченном папе, поскольку хотел беззаботной и обеспеченной жизни? Хотел бессознательно, не желая себе в этом признаться? Нет-нет, неправда это! Был он романтиком, любил Александру искренне, и никаких меркантильных мыслей в его голове тогда не витало. Просто потом любовь превратилась в привычку. А от привычек человеку романтичному не так-то легко избавиться, да и зачем? Впрочем, от юношеского его романтизма сейчас остались одни только ножки да рожки…

Вошла Соня:

— Вадим Георгиевич, а что мне с вашей Людмилой Павловной делать?

— Что такое? — насторожился Вадим, откладывая в сторону бумаги. — По-моему, вполне приличная старушка. Я в свое время ее квартиру продавал. Первый мой клиент.

— Ну да, приличная! Только она теперь эту квартиру назад просит. Ностальгия у нее, видите ли. А по-моему, это не ностальгия, а маразм старческий. Новые хозяева, конечно, против. Она скандалит, настаивает, говорит, будто это мы виноваты, что она на старости лет без жилья осталась.

— Насколько я помню, она у сына жила. — Вадим понял, что поработать в офисе ему сегодня не дадут. Слишком много народу и бестолковой суеты — не сосредоточишься .

— Видать, не ужилась. Говорит, будет теперь на нас в суд подавать.

— Да ради бога! Сделка была абсолютно чистая. Ни один суд в ее пользу не решит. Только если она недееспособна.

— Вот этого-то я и боюсь. Вы, Вадим Георгиевич, когда сделку оформляли, справку с нее о психическом здоровье не требовали? К психиатру не ходили? Может, она десятый год на учете в Кащенко состоит?

— Присядь, Соня, в ногах правды нет. И объясни, пожалуйста, в чем причина для беспокойства?

— Если все так, как мы сейчас предполагаем, сделка будет признана незаконной и аннулирована.

— Ну и что дальше?

— Значит, кто-то из клиентов теряет в деньгах, да и наша репутация, прямо скажем, подмочена.

— Насчет репутации ты. Соня, особо не переживай — еще не из таких передряг выходили. А из клиентов потеряет только сама же Людмила Павловна, чтоб ей ни дна ни покрышки с ее выкрутасами! Я эту сделку хорошо помню — она по полной сумме проходила, так что ей придется возвращать все деньги до копеечки, а она наверняка часть из них потратила. Так что. Соня, ты объясни ей все популярно и предложи другой вариант. Если она не совсем сумасшедшая — поймет.

Когда Соня ушла, Вадим, заглянув в свой рабочий блокнот, сгреб со стола все бумаги по новой сделке в портфель и покинул кабинет. Ему надо было кое-кого навестить.

Ободранная дверь на Подбельского была опечатана. На бумажках, приклеенных к двери и косяку, стояли подписи и печати.

«Хорошенькое дело — неужели и девчонку забрали? А где же папаша?» — подумал Вадим. Он вспомнил о Василиске, представил ее, прыгающую на пружинах дивана. Красивые глаза, короткие пепельные волосы. Вадим вдавил кнопку звонка соседней двери, особо, впрочем, не надеясь, что кто-то окажется дома. Было четыре часа — наверняка соседи все еще на работе. Однако за дверью раздались шаги, и дверь открыла та самая женщина, которая наорала на него в прошлый раз.

— Здрасте,-улыбнулся Вадим Георгиевич, надеясь, что женщина его не запомнила. Но она его тут же узнала.

— А, это вы, — сказала она сухо. — Что, Васькина квартира покоя не дает? Я же вам в прошлый раз русским языком все объяснила!

— Дело не в квартире, — покачал головой Вадим. — Не нужна мне она! Я хотел бы узнать, что с девочкой.

— Озаботились? Ладно, пройдите, раз уж пришли! — Женщина отступила в сторону, запуская Вадима. Закрыла дверь, дальше прихожей не повела. — Умер у нее отец-то.

— Как умер? От водки? — предположил Вадим.

— Ну не от воды же! — вздохнула женщина. — Привел в дом дружков, напились, подрались, вот он и упал неудачно виском об железку. Мгновенная смерть. Дружки, конечно, убежали со страху. Василиска пришла со школы, видит, папка лежит, не шевелится. Думала — напился, давай тормошить, а он уж остывать стал. Кинулась ко мне. Я и милицию и «скорую» вызвала — все как положено. Девочку до оформления опекунства в детский дом забрали, только не вижу я, чтоб родственнички торопились. Никому, видать, не нужна, — вздохнула соседка.

— А поймали этих дружков его? — спросил Вадим.

— Да чего их ловить-то? Вечером того же дня все в кутузке сидели. А вам-то что за интерес, если не квартира?

—Да так… хорошая девчонка. Жалко.

— Жалко ему! Опекунство у вас не выйдет, и не думайте даже. У нее своих родственников хватает.

— С чего вы решили, что я об этом думаю? Не думаю. Я просто помочь хочу. Вы ее в детском доме навещали?

— А как же! Гостинцы носила. Она сидит, плачет. Конечно, в десять-то лет без мамки-папки остаться — каково?

— Да уж, — согласился Вадим. — Адрес не дадите? Я ей тоже чего-нибудь вкусненького принесу.

— Добрый, что ли? — Женщина смерила его взглядом с ног до головы. — Ну ладно, дам. А то у меня денег-то в обрез — не напасешься. — Женщина ушла в комнату, скоро вернулась с листком бумаги, протянула ему. — Вот адрес.

— Спасибо, — поблагодарил Вадим, пряча листок во внутренний карман пиджака.

— Вы меня извините за прошлый раз, спустила на вас собак, — неожиданно смягчилась женщина. — Это ее папаши идея была квартиру продать, вы тут как бы ни при чем. Вам позвонили, вы и приехали. Отругала я вас тогда, а потом все переживала, что зря. По вам сразу видно — человек вы хороший, честный. Не держите зла. А коли еще Василиске хоть немного поможете — вам на том свете зачтется.

— Мать ее сюда не приезжала?

— Нет. Ей в Италию звонили — говорит, дел много, не сможет пока приехать. Лучше бы уж вообще от ребенка отказалась, чем так.

— М-да, хорошая у них, видать, семейка.

— Не вам судить! — Тон у соседки опять стал резким. — Может, мать еще опомнится, пожалеет свою душу. Ведь страшный же rpexl

— Грех, — согласился Вадим Георгиевич.

Он поблагодарил соседку за адрес, попрощался и вышел за дверь. Василиску действительно было очень жалко. Он сам не знал — почему. Чужой ребенок, первый раз в жизни ее видел, скоро свой будет, родной. И так хлопот полон рот, к чему ему все эти хлопоты? А вот защемило сердце, засвербило в душе, не проходило и дня, чтобы он не вспоминал о Василиске.

У них с Александрой детей быть не могло. Много раз пытались, но каждый раз все заканчивалось неудачей: то выкидыш, то вообще — ничего. Пришлось идти в центр планирования семьи, сдавать анализы, проходить обследование. Генетическая экспертиза выявила наличие в крови антигена. Во всем они были совместимы; и по характерам, и в сексе, и в быту. Почти не ссорились. Александра всегда понимала его, шла на компромиссы, он тоже ей уступал. А тут надо же — генетическая несовместимость! Каждый раз при наступлении беременности организм Александры вырабатывал антитела, которые отторгали плод. На семейном совете решили: раз Бог не дал, значит, не судьба, и не будут они больше по этому поводу дергаться, для себя будут жить, в свое удовольствие. А тут у него появилась Дина…

…Паша сидел на подоконнике, упершись ногами в оконный проем. Ему было скучно, грустно, плохо. От «Примы», которой угостил его местный сторож дядя Вася, щипало язык, во рту скапливалась горькая слюна, свербило в носу, а кайфа не было никакого. Все попытки проникнуть в ординаторскую к заветному шкафчику с таблетками были тщетны — за ним следили очень строго и все так же запирали на ключ в его крохотной палате, как какого-нибудь преступника.

Кормили скудно, но ему, впрочем, было все равно, потому что вкуса пищи он почти не ощущал.

Ломки теперь стали намного слабее, он даже иногда стал забывать о своих обычных утренних желаниях — хотя бы маленькую дозу! Впрочем, Паша прекрасно знал, что все это самообман, ложное утешение — стоит только добраться до заветного шкафчика!..

Ключ в замке повернулся, и на пороге возникла строгая медсестра в очках — Валентина Сергеевна. В правой руке она держала стойку от капельницы.

— Все сидишь, бездельничаешь? — сказала она, опуская стойку на пол.

— А че делать-то? — с вызовом спросил Паша. — Заперли, как обезьяну в клетке.

— Поработать хочешь?

— Поработать? — удивился Паша.

— Ну да, хватит уже даром больничный хлеб жрать.

— Нет, работать я не могу, — отрицательно покачал головой Паша. — У меня все исколото: задница, плечи. Скоро живого места не останется.

— А что ты хотел? Любишь кататься… Зато здоровым человеком выйдешь, семью создашь, детей нарожаешь, может, чего хорошего в жизни сделаешь. А то в свои двадцать — уже как старикашка восьмидесятилетний, под себя ходишь, хоть сейчас на кладбище неси!