Риелтор

Соня разговаривала по телефону и одновременно подводила губы. Миша, отложив в сторону стекло, что-то стирал ластиком в клеточках ватмана, вписывал взамен новые, одному ему понятные данные. Владимир Иванович терпеливо разговаривал с клиентом — усатым мужчиной средних лет. Юная Катя, у которой еще не было собственного рабочего стола, сидела за компьютером и делала вид, что изучает банк данных. На самом деле она читала статью в «Космополитене» о том, как соблазнить женатого мужчину. Журнал лежал на выдвижной панели с «кибордом», при появлении начальства его легко можно было спрятать в столе.

— Вы поймите, молодой человек, сейчас рынок такой мертвый — никакие электрические разряды не помогут.

— При чем тут электрические разряды? — удивился мужчина, теребя пшеничный ус.

— А при том, — не ослаблял напора Владимир Иванович, — что одного только нового жилья ежемесячно сдается сотни тысяч метров. Читали последний рапорт господина Лужкова?

—Где?

— В Караганде! — огрызнулся Владимир Иванович и тут же извинился — так разговаривать с клиентами, конечно, нельзя, но что поделаешь, если он тупее валенка. — Есть такое издание «Квартира. Дача. Офис». Покупали бы иногда, знали бы цены. Каждый строитель, комбинат — в общем, все обязаны сорок процентов построенного жилья отдавать городу. Раньше шестьдесят процентов отдавали. Себестоимость квадратного метра получалась слишком высокой. Потом пятьдесят. Думаете, просто так цены падают или поднимаются?

Мужчина пожал плечами — он явно ни о чем таком не думал. Он хотел всего лишь мамину квартиру в Никольском продать!

— После кризиса перестали строить, потому что квартиры получались убыточными. Тогда мэр снизил квоту. Сорок процентов, и это, учтите, только для очередников: инвалидов, пенсионеров, офицеров запаса… — Владимир Иванович словно читал лекцию в аудитории.

— Даже за десять тысяч нельзя? — испуганно спросил мужчина, заглядывая в глаза Владимиру Ивановичу.

— Вы сами-то в Никольском после смерти мамы давно были? А я — вчера! Там пальцем колупни — стенка обвалится!

Раздался дикий визг, затем грохот. Все обернулись и увидели стоящую на стуле Катю, которая, как цапля, поджимала одну ногу.

— Мышь, мышь! — показала Катя пальцем под стол. Под столом лежал раскрытый «Космополитен», а мыши уже и след простыл.

Владимир Иванович поднялся со своего места, подошел к Катиному столу. Сначала он поднял журнал, затем подал руку девушке.

— Прямо по ноге пробежала! — жалобно сказала Катя, спускаясь вниз. — Господи, как я испугалась! — прошептала Катя, качая головой и приложив, правую руку к груди.

— Катя, не валяйте дурака! — строго сказала со, своего места Соня, покрываясь легким румянцем. — Возьмите объекты и обзвоните хозяев. — Соня протянула девушке бумагу, на которой были выписаны телефоны продавцов квартир. — В кабинете у Вадима Георгиевича телефон свободен.

— А вдруг там тоже мыши? — испуганно предположила Катя.

— Вы покричите, они и разбегутся, — посоветовал Миша.

— Вам легко сказать, — вздохнула Катя, сунула журнал в стол и отправилась в кабинет начальника.

— Красивая девушка, — сказал усатый.

— Ничего, — согласился Владимир Иванович. — В общем, красная цена вашей никольской халупе — восемь тысяч. Дороже никак не выйдет.

— Всего-то! — огорчился клиент. — И сколько же мне надо добавлять?

— Чтобы такую же халупу в Москве приобрести? — уточнил Владимир Иванович. — Не меньше девяти тысяч.

— Мама дорогая! — Усатый скис. — А вот я тут в газетке даже за четыре видел.

Владимир Иванович весело рассмеялся, вынул из стола табак, специальное приспособление — что-то вроде шила, стал набивать трубку. По офису, перебивая Сонины духи, поплыл приятный сливовый запах.

— А вы не читали, что там внизу маленькими буковками было написано, в этом самом объявлении? — поинтересовался он у клиента.

— Ничего вроде. — Усатый пожал плечами.

— Вроде? Не возражаете, я закурю? — Владимир Иванович, не дожидаясь согласия, раскурил свою пахучую трубку. — Написано там было: пожизненная рента. Это значит, что составит хозяйка договор у нотариуса, и вы будете по нему ежемесячно отстегивать ей кругленькую сумму. И кто вам сказал, что ей девяносто девять лет? Впрочем, моей бабке девяносто четыре, а она до сих пор камаринского пляшет и песни поет, когда на грудь грамм двести примет. А тут хозяйка может оказаться еще моложе вас. Вы помрете, а ваши дети будут ее содержать!

— Хорошенькое дело! — покачал головой клиент. — Мне всех не прокормить!

Зазвонил телефон. Соня сняла трубку:

— Агентство «Гарант плюс». Да, пожалуйста, сообщите данные объекта: район, этажность, близость от метро, наличие лифта, балкона, телефона… — Девушка принялась торопливо записывать. Владимир Иванович скосил взгляд — вдруг что-нибудь стоящее в центре? — Вот навязался на его голову этот усатый с его никольской халупой!

Дверь отворилась. В комнату боком вошел Володя. На его плече висел Вадим Георгиевич. Охранник потащил его через офис.

— Извините! — Владимир Иванович вскочил со своего места, бросился помогать Володе. Вдвоем они втащили шефа в кабинет, уложили на кожаный Диван. — Ну-ка, кыш отсюда! — прикрикнул Владимир Иванович на изумленную Катю. Катя выпорхнула за дверь.

Владимир Иванович снял с шефа ботинки. Один ботинок был без каблука. Владимир Иванович скептически оглядел измазанную почерневшим от грязи клеем подошву.

— Твоя работа? — спросил он. водителя. Володя смущенно кивнул.

— Это я его в машину посадить пытался. У него нога подвернулась. Сейчас только заметил.

— Руки бы тебе поотрывать! — Владимир Иванович полез в бумажник, вынул несколько крупных купюр, протянул водителю. — Беги в обувной. Купишь такие же или похожие. Эти в ремонт сдай! Потом рассчитаемся.

— Спасибо, — поблагодарил Володя и вышел. Владимир Иванович заботливо накрыл начальника кашемировым пальто.

— Спи спокойно, дорогой товарищ, — сказал он, прикрывая дверь.

В офисе царило неловкое молчание. Катя была погружена в изучение таблицы. Соня краснела, а Миша дотирал свой ватман ластиком до дыр.

— Извините, — снова извинился перед клиентом Владимир Иванович. — Шеф устал.

— Понятно, — усмехнулся усатый. — С кем не бывает?

— В общем, вы подумайте, может, и не надо квартирку продавать. Детям достанется. Они будут за город ездить, воздухом дышать.

— Да какой там воздух! — махнул рукой усатый на прощание.

Когда он ушел, Владимир Иванович обвел всех взглядом.

— Ну и что? Подумаешь! Это еще не повод! — сказал он загадочно.

Все дело в том, что сотрудникам Вадим Георгиевич категорически запрещал употребление любых спиртных напитков на работе. Новому человеку, который подходил устраиваться к нему агентом, он так и говорил: «Замечу с запахом — тут же выгоню!»

«Сов. секретно

Начальнику Отдела расследований корпорации «Миллениум» генерал-майору Зеленцову А. В.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА

В связи с осуществлением оперативных мероприятий согласно разработанной Вашим отделом специальной операции «КОРДОН» незаконный вывоз преступными сообществами капитала за границу резко сократился. Тем не менее, многие криминальные авторитеты не согласны с предложенным им посредниками «нулевым» вариантом и не хотят внедрять свои деньги в реальный сектор российской экономики, надеясь отмыть их за рубежом. Надежные источники утверждают, что в настоящее время этими авторитетами разрабатываются контрмеры, призванные свести на нет результаты операции «КОРДОН». Проанализировав сложившуюся ситуацию, наши специалисты предполагают осуществление следующих схем вывоза капитала:

1. Фиктивные договора на поставку импортных товаров в Россию. По этой схеме в стране предполагаемого ввоза капитала создается посредническая фирма, владельцем которой является гражданин данной страны. Товары, предоставляемые фирмой, высокотехнологичны, что позволяет завышать цены на них в несколько раз. Деньги перечисляются на счета фирмы, а в дальнейшем идут на «развитие», покупку недвижимости и зарплату сотрудникам. Сотрудниками фирмы являются сами преступные авторитеты, которые получили разрешение на работу в данной стране. Такая схема позволяет полностью отмыть вы везенный капитал.

2. Прямой сговор с таможней., работниками авиационных компаний или экипажами судов, работающими за границей. В связи с резким ужесточением контроля за вывозом капитала, криминальные структуры могут пойти на подкуп людей, работающих на границе и за пределами России. Наиболее вероятный канал вывоза — многотоннажные торговые суда, проверить которые на предмет контрабанды не предоставляется возможным. Ущербность данной схемы состоит в том, что при контрабандном вывозе капитала за границу неизбежно возникают трудности с его отмыванием. Однако исключать эту схему также нельзя.

3. Покупка недвижимости за рубежом. Недвижимость является одним из наиболее надежных способов вложения капитала. Так как в данный момент наблюдается всплеск активности на вторичном рынке жилья, сама недвижимость является наиболее дорогостоящим объектом купли-продажи, при этом стоимость объектов чаще всего произвольно устанавливается самим продавцом, с которым преступное сообщество может «договориться». Аналитический отдел корпорации такой вариант вывоза капитала рассматривает как наиболее вероятный.

4. Также не исключен вывод активов наиболее перспективных и прибыльных предприятий, которые могут представлять интерес для западных акционеров. По данной схеме преступное сообщество нанимает за рубежом иностранного гражданина, создает ему имидж надежного партнера и предпринимателя и внедряет его на наш рынок. Он «скупает» акции предприятий, принадлежащих лидерам криминальных структур и на вполне законных основаниях выводит их за рубеж. Далее в СМИ проводится хорошо разработанная рекламная кампания, позволяющая поднять цены на акции наших предприятий, которые небольшими партиями начинают продаваться на фондовых рынках мира.

Записка составлена специалистами Аналитического отдела Исаковой Т. И. и Неволиным А. Г.

В данной аналитической записке изложены только наиболее прогнозируемые схемы вывоза капитала из страны. Вполне вероятно, что их больше. В связи со всем вышеизложенным, руководство корпорации приказывает Вам в кратчайший срок разработать план неотложных мероприятий по пресечению подобных действий со стороны криминальных структур. Ответственным за разработку операции «КОРДОН-2» назначить начальника Отдела расследований генерал-майора Зеленцова А. В. Срок исполнения — четыре дня.

Генеральный директор корпорации «Миллениум» Горобец В. Я.»

Алексей Бредов отложил от себя бумаги и тяжело вздохнул.

— Ну, чего вздыхаешь, капитан? Работать надо. — Начальник отдела насмешливо взглянул на торчащие в разные стороны вихры подчиненного и добавил: — Над собой.

— Я и работаю, — печально сказал Алексей. Сказать по правде, после бессонной ночи, проведенной с Друзьями за «пулей» и тремя ящиками пива, самочувствие у него было препаршивейшее, буквы расплывались перед глазами, и смысл прочитанных слов доходил до него как до жирафа. Нужно было сделать вид, что предстоящая работа его заинтересовала, поэтому Алексей, прокашлявшись, спросил: — А что это за «нулевой» вариант, который бандитам предлагали?

— Если нечего сказать, лучше молчи! — строго сказал Зеленцов. — Значит, так, поскольку ты у нас и жнец, и швец, и на дуде игрец, тебе самый, так сказать, ответственный участок — займешься риелторами.

— Квартирными спекулянтами? — уточнил Бредов.

— Называй их как хочешь, но чтобы через два дня у меня была оперативная информация на Канта. Будешь его разрабатывать.

— На Эммануила? — Бредов вспомнил синюю обложку толстенного тома сочинений немецкого философа и погрустнел: на истории философии ему «Категорический императив» попался, пришлось потом два раза пересдавать.

— На-ка вот, почитай, капитан. — Зеленцов выложил на стол очередную бумагу с текстом, набранным мелким шрифтом — только ее еще сейчас недоставало!

Алексей тупо уставился в бумагу, пытаясь что-либо разобрать… А «пуля»-то неплохая вышла, если б они не по «копеечке» играли, а по сотенной — «поправился» бы с самого утра. Все веселей… И не хватает-то самой малости — бутылочки холодного светлого пивка!.. Алексей даже слюну сглотнул под пристальным взглядом начальника.

Речь в бумаге шла о каком-то «черном маклере», который составил себе капитал на «кидалове» в области недвижимости… «Капитаном» генерал называл Бредова не зря. Именно в этом звании уволился он из погранвойск в Таджикистане — год за три, пыль, грязь, война. Именно там его сын Кешка подхватил гепатит, после чего Антонина срочно вывезла его на Большую землю, в Россию, в Москву. Назад они уже не вернулись, и дослуживал Алексей без семьи. А когда приехал в Москву, у Антонины уже была своя жизнь, в которую капитан в отставке не вписывался.

Развелись. Их двухкомнатная квартира превратилась в коммуналку. К нему ходили дамы и друзья, к ней — кавалеры и подруги. Семилетний Кешка испуганно метался между отцом и матерью, упрашивая жить вместе, плакал. Они и жили бы, но гордость и взаимные обиды не давали вернуть прошлое, разводили в стороны, как одинаковые полюса магнита. Слава богу у него хватило ума не спиться… Бредов поначалу устроился в газету корреспондентом, занялся «пи-аром», оброс связями, нужными знакомствами — в общем, стал вести обыкновенную московскую жизнь «неутомимой белки в колесе». И вот, когда Алексей решил больше ничего в своей жизни не менять — крутиться себе потихонечку, пусть все будет как есть, надо ж ему было столкнуться в ночном магазине с Денисом Аркадьевич Леонидовым, его бывшим шефом, начальником разведки погранотряда! В течение часа Леонидов уговаривал Алексея уйти в Отдел расследований только что созданной корпорации. Обещал горы золотые…

— Обещанного три года ждут, — произнес вдруг Алексей.

— Что? — не понял Зеленцов.

— Да вот тут в бумаге написано, что Кант обычно своим жертвам обещает двухсотпроцентную прибыль, а у тех от жадности слюни текут.

— В общем, Алеша, тебе предстоит его разрабатывать. Из всех наших потенциальных клиентов он самый «темный». Пошляйся-ка по конторам, может, он где проявится. Должен проявиться. Все его деньги заработаны, скажем так, на чужом горе, поэтому обидно будет, если он на них где-нибудь на Багамах зажирует.

— Обидно, — согласился Бредов и снова вздохнул. — Бумажку я эту с собой возьму, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

— Бери, — кивнул генерал. — А насчет «нулевого» варианта объясняю особо одаренным, от которых до сих пор перегаром несет. Авторитетам без особо тяжких дел предложили списать старые грехи при условии, что в дальнейшем их бизнес будет честным — с налогами, отчетностью и прочими причиндалами.

— И что, отказались? — поинтересовался Алексей.

— Отказались, — кивнул Зеленцов. Бредов покачал головой. —Почетные граждане.

— Во дураки! А то — и на свободе, и с миллионами.

— Так они, Алеша, что так на свободе, что эдак. И граждане почетные. Только без закона денег у них в несколько раз больше.

ОБРАТНЫЙ ХОД

Нескладного вида худой и длинноносый мужчина в старой кожаной куртке огляделся по сторонам и поднялся на крыльцо, над которым светилась вывеска «Бистро „У Иваныча“. Здесь мужчина некоторое время нерешительно мялся перед дверью, вглядываясь через витринное стекло в лица посетителей за столиками, потом вошел, не глядя по сторонам, пересек зал и оказался у стойки, за которой девушка-барменша отмеряла пластиковым стаканом водку.

— Что будете заказывать? — спросила девушка, не глядя на посетителя.

Мужчина неуверенно посмотрел на прилавок с пирогами и пиццами в полиэтилене.

— Мне бы хозяина повидать.

— Нету его сейчас.

— А когда будет?

— Вы, мужчина, или заказывайте чего-нибудь, или не отвлекайте меня разговорами, — довольно резко сказала девушка. Поставила рюмки с водкой на поднос и пошла в зал. Мужчина проследил за ней взглядом. Девушка поставила рюмки перед пожилой парочкой, сидящей за столиком в углу, вернулась за стойку.

— Хорошо, дайте мне два хачапури и чаю с лимоном.

— Присаживайтесь, сейчас принесу. И учтите, у нас чужое распивать нельзя.

— Чужого нет, — улыбнулся мужчина.

Он сел за свободный столик неподалеку от двери, и скоро перед ним возникла дымящаяся чашка с чаем и хачапури на блюдце.

Выждав, когда девица отвернется, мужчина вынул из кармана куртки плоскую коньячную бутылочку, капнул в чай и торопливо сунул бутылочку назад в карман, так что никто ничего не заметил.

Через несколько минут на коньяк был заменен едва ли не весь чай в чашке. Мужчина заметно повеселел и теперь уже с улыбкой поглядывал на суетящуюся барменшу.

— Кто хозяина искал? — услышал он за своей спиной низкий голос и обернулся.

Его с любопытством разглядывал щуплый парень в спортивной куртке.

— Я1

Парень уселся напротив, заглянул в его чашку.

— Ну, че надо-то?

— Видите ли, молодой человек, мне не столько хозяин нужен, сколько… — мужчина помедлил, всматриваясь в лицо парня, — сколько Кант. Мне нужен Кант.

— Хм, какой-то странный ты, мужик! Сначала тебе хозяин нужен, теперь какой-то Кант. Немец что ли?

— Почти.

— Нет, не знаю. У нас в районе черных полно, а немцев я только в кино видел. Хайль Гитлер и Гитлер капут. Понял, нет?

— Слушай, парень, ты меня сведи с хозяином, они с этим Кантом друзья. Я тебе заплачу.

— Вот привязался, а, — усмехнулся парень. — Я ему про Фому, он мне про Ерему. Сказано — нету здесь таких. Короче, допивай свою вонючую «конину» и вали подальше, а то я охрану позову!

— Вот дурак! — Мужчина залпом допил коньяк, резко поднялся. — Ладно, ты пока со своим хозяином этот вопрос обсуди, а я попозже зайду.

— Иди-иди! — сказал парень, глядя ему вслед. Мужчина вышел из кафе, зашагал по тротуару. Он все время оглядывался — нет ли «хвоста». «Хвоста» не было, и мужчина свернул во дворы — так до метро было короче.

Его путь пролегал через спортивную площадку возле школы. Школьники, как обезьяны, с гиканьем и смехом лазили по металлическим лестницам и турникам. Мужчина миновал площадку, свернул зал угол… Он едва успел заметить сбоку что-то темное, и вдруг голова его мотнулась от сильнейшего удара, и, даже не вскрикнув, он упал навзничь. Щуплый парень, с которым он разговаривал, снял с пальцев кастет, склонился над ним и, шаря по карманам, выгреб все: бумажник, паспорт, карманные часы, даже расческу с отломанным зубом.

— Сам обещал за хозяина побашлять. В следующий раз не будешь дураком обзываться. — С этими словами парень исчез.

* * *

…День обещал быть жарким. Выкатившееся из-за холма огненно-рыжее солнце осветило ухоженный парк английского образца: стриженые деревья, ровные живые изгороди, умолкнувший на ночь фонтан. Ближе к дому — большому трехэтажному зданию, весь первый этаж которого был увит плющом, похожим на пышную юбку, расположился бассейн, вся поверхность которого была усыпана красно-желтым ковром из осенних листьев; ковер этот при дуновении ветерка легко и весело покачивался, и казалось, будто резвый малыш возится под лоскутным одеялом. Перед крыльцом с поросшими мхом ступеньками стояли три автомобиля: красный «феррари», сияющий никелем» громоздкий джип, и черный, похожий на дипломата во фраке, «роллс-ройс».

Косые солнечные лучи проникли сквозь окна с частым переплетом внутрь дома, осветили огромную кровать, в которой мирно спали хозяева. В ногах, как сфинксы, лежали две собаки — рыжие ирландские сеттеры. Они щурились от солнца, водили ушами и громко зевали, показывая длинные языки.

— Масса Вадим! — услышал хозяин сквозь сон чей-то голос. Он откинул одеяло, поднялся, поискал ногами тапки. Сеттеры запоздало тявкнули и устремились к балконной двери.

Вадим глянул вниз и увидел седого негра с ведром извести и большой кистью в руке. Одет негр был в какие-то лохмотья: драные штаны на лямках и широкую, донельзя заляпанную блузу.

— Масса Вадим, — поклонился негр. — Забор я покрасил на два раза. Что теперь?

— Крась машины, да смотри — поаккуратней! — Вадим погрозил негру пальцем. Его взгляд упал на Усыпанный листвой бассейн. — Что это за болото ты тут развел?

— Масса Вадим, у меня не двести рук, чтобы упраниться со всем вашим хозяйством, — сказал Heгp потупив взгляд.

— Ты мне еще поогрызайся! Отправлю на плантацию, будешь знать!

— Нет-нет, только не это! — притворно захныкал негр, закрывая лицо испачканными в краске рукам! Он побежал к «феррари», обмакнул кисть в ведро принялся малевать по боку белые полосы. Капли из-, вести падали на покрытую мелким гравием дорожку.:

Вадиму показалось, что в «феррари» кто-то есть.Он пригляделся и увидел двух «чижиков» — седого и нервного, а между ними — зажатого с двух сторон «гаденыша» Пашу. Он был белее извести, которой негр малевал бока машины. Лицо Паши было искажено гримасой боли, и Вадиму показалось, что он пытается ему что-то крикнуть.

Но тут глупый негр начал малевать известью по стеклам…

Вадим поднялся в кровати, отер тыльной стороной ладони холодный пот со лба, помассировал виски, прогоняя остатки странного фантастического сна. Было еще темно.

— Блин, вот беда! — простонал он. В голове мгновенно мелькнули воспоминания о вчерашнем утре в вечере, когда он с удивлением обнаружил себя лежащим на диване в собственном кабинете. И еще помнил, что из офиса домой ему помогла добираться Катя. — Что делать-то? — произнес Вадим.

— Зачем ты себя с утра пораньше мучаешь русскими вопросами? — раздался в темноте голос жены.

— Не спишь? — удивился Вадим.

— С тобой заснешь, как же! Воняет, храпит, как бульдог! С чего вдруг нализался-то вчера?

— Да так, был повод, — поморщился Вадим. — Слушай, Сашка, я сегодня по делам в область уеду. Если вечером не вернусь — не теряй.

— Темнишь, Вадя! — Вадей Сашка называла его, только когда злилась.

— Ничего не темню! Дом поеду смотреть. Сто пятьдесят километров от Москвы. Вот и считай.

— Смотри мне! А что это за девка тебя вчера привезла?

— А, Катька! Твоего папаши протеже.

— Ну и как она тебе?

— Салага.

— Смотри мне! — Сашка пнула его ногой под одеялом. — Иди чайник ставь, завтрак готовь. Замаливай грехи!

* * *

Нескладный мужчина в кожаной куртке очнулся от того, что кто-то тащил его под руки к скамейке. Людей было двое. Пока что они были всего лишь чернильными пятнами, похожими на то, которое мелькнуло сбоку за секунду до его беспамятства. Потом зрение вернулось к нему и пятна обрели конкретные черты. Это были мужчина и женщина — пожилая пара из бистро, что сидела в углу за столиком.

— Помогите! — жалобно попросил пострадавший.

— Вот сюда, сюда. — Его усадили на скамейку.

— Смотри, у него кровь, — сказала женщина. Она вынула из сумочки платок, приложила к затылку мужчины в куртке.

— Господи, как ударили-то! Голова раскалывается!

— Видели — кто? — спросил пожилой.

— Если бы! Мелькнул как ниндзя — и все!

— У вас деньги были? Проверьте, — посоветовала Женщина.

Мужчина полез по карманам, даже вывернул их наизнанку, еще не веря, что они совершенно пусты.

— Ну вот, поел хачапури, называется. — Он крико усмехнулся и тут же сморщился от боли.

— Около метро есть отделение милиции. Мы вас туда проводим, — предложил пожилой.

— Ему в травмпункт надо. Кровь течет. — Женщина бросила испачканный платок в снег.

— Какая, к черту, милиция! Во мне пол-литра коньяка болтается! Черт возьми, неужели это т щуплый? — Пострадавший застонал.

— Кого-то подозреваете? — спросил пожилой.

— Ну да, вы же там были, должны были видеть. Ко мне парень подсаживался.

— В бистро? Мы и вас-то не помним. Вы с ним разговаривали?

— Нет, — соврал мужчина, бросив быстрый взгляд на даму. Теперь, когда сознание полностью вернулось к нему, он с удивлением обнаружил, что выглядит она не так уж старо, как показалось ему в забегаловке. — Он водку пил, а потом ушел.

— Ладно, мы отвезем вас в травму. Ванечка, подсоби. — Они помогли мужчине в куртке подняты взяли под руки, повели через школьный двор.

— Ох, мутится все в башке! — Мужчина приостановился, запрокинул голову, пытаясь унять боль. — Доавоськался, блин! Назло мужу села в лужу!

— Митроша! — Пожилой вдруг схватил мужчину за плечи, повернул к свету уличного фонаря. — Митроша, твою мать! Ты это или не ты?

Мужчина уставился на пожилого, захлопал глазами.

— Извините, н-не знаю. Не помню. Вы не из нашего «ящика»?

— Чмо ты, Митроша! В семьдесят седьмом к Новой Земле ходили. Вашу долбаную электронику испытывали. Спирт пили. Ты еще всех своими прибаутками доставал. Ну? Вспоминай, скотина! — Пожилой посмотрел на женщину, и та, как-то неопределенно пожав плечами, скорчила недовольную гримасу. — Я тебя по присловью только и признал!

Митроша наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить, затаил дыхание и вдруг выпалил:

— Иван Палыч? Иван Палыч! Ну конечно же Иван Палыч! — На мгновение он даже забыл о боли в затылке, полез обниматься с пожилым. — Но я-то, пенек с ушами, забыл! Такие люди были! Родной ты мой! За двадцать лет мать родную забудешь! Нет, бывает же такое! Подумать только — двадцать лет!

Пока мужчины выражали восторг по поводу их нежданной встречи, женщина вынула из сумочки сигареты, закурила.

— Ваня, мы должны отвезти человека в травму, — напомнила она.

— Иди ты со своей травмой! — весело сказал Иван Палыч. — К нам сейчас поедем. Сама знаешь, чего нам надо.

— А если сотрясение?

— Какое, на хрен, сотрясение? Просто шкуру на башке пробили! Хватай калеку! Вот, кстати, жена моя — Люся.

— Очень приятно, — пробормотал Митроша, глянув в холодные Люсины глаза. — Да вы не волнуйтесь, я и сам дойти могу.

— Давай-давай. — Иван Палыч приобнял приятеля и поволок со двора.

У тротуара была припаркована синяя «десятка». Митрошу усадили на заднее сиденье. Иван Палыч сел за руль, завел мотор, глянул на пострадавшего приятеля в зеркало заднего вида и усмехнулся:

— Ну, Митроша, в рубашке ты родился!

* * *

…«Фольксваген» Вадима Георгиевича стоял у тротуара в Брюсовом переулке. И хотя его машина была почти незаметна среди других иномарок, однако на всякий случай Вадим Георгиевич нацепил очки-«хамелеоны» и кожаную кепку. Из окна автомобиля хорошо была видна церковь и палисадник возле поповского дома.

Хлопнула дверь подъезда. Появился Кемал со своей собачонкой, принялся прохаживаться взад-вперед, дожидаясь, пока собака сделает свои дела.

Вадим увидел, как по улице на большой скорости несется «девятка» с затемненными стеклами. Он знал, что это за машина: точно такая же стояла вчера на стоянке у Курского вокзала.

Машина резко затормозила и припарковалась у тротуара.

«Только этого еще не хватало!» — раздраженно подумал Вадим, глядя на уставившегося на «девятку» Кемала. Из «девятки» со стороны водителя выбрался седой, направился к противоположному дому, скрылся в арке. Кемал тут же потерял к машине всякий интерес. Он погулял еще минут десять, прежде чем исчезнуть в подъезде, и тут же из арки вышагнул седой, а из машины выбрался его напарник. «Господа чижики» оглянулись и заспешили к подъезду. Вадим Георгиевич почувствовал, как в теле зарождается противная мелкая дрожь, нащупал в кобуре на поясе газовый пистолет. Вообще-то пистолет был тестя, но еще полгода назад выпросил он его у Михаила Леонтьевича. Зачем, спрашивается, он этот пугач взял? Для того чтобы чувствовать себя уверенней, если вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства? Какая, к черту, уверенность — ведь у «чижиков» пушки самые что ни на есть настоящие!

* * *

..Митроша сидел на табурете в огромной кухне светом мощной лампы итальянского дизайна. Люся забинтовывала ему голову. Он водил глазами из стороны в сторону, поражаясь богатству кухонного интерьера.

Гарнитур действительно был славный: со встроенными СВЧ-плитой, посудомоечной машиной, четырехкамерным холодильником с кучей кнопок, панелей, подсветок — почти как космический корабль. Посреди кухни стоял большой дубовый стол. Митроша любовно поглаживал рукой гладкую поверхность столешницы.

Пока Люся возилась с Митрошей, Иван Палыч подсуетился насчет закуски, и вскоре на столе появилась запотевшая водка, икра, сыр, колбасы…

— А ты, я смотрю, никак разбогател, — сказал Митроша, сглатывая слюну.

— Угу, — кивнул хозяин. — Оливки какие предпочитаешь; зеленые или черненькие?

— Тех и других, и побольше, — пошутил Митроша.

Люся с Иваном Палычем рассмеялись.

— Я вам все обработала. — Люся обрезала ножницами концы бинта. — Ну-ка, наклоните голову! А теперь поднимите. Не кружится? Черных кругов перед глазами нет?

— Нет вроде. — Митроша счастливо улыбнулся. — Спасибо вам, Люсечка, а то бы помер. — Он поцеловал ей руку и, целуя, подумал, что рука-то совсем не бабская, девичья.

— Пойду переоденусь, — сказала Люся. Когда она вышла, Иван Палыч весело хлопнул в ладоши и подмигнул Митроше:

— Ну что, вмажем по стаканчику, как раньше?

— Можно, наверное, — пожал плечами Митроша.

Иван Палыч тем временем вместо рюмок достал обычные граненые стаканы, разлил водку.

— Ну, со свиданьицем, дорогой ты мой! Они выпили.

Митроша стал с жадностью поглощать закуски. После всего случившегося в нем проснулся зверский аппетит.

— Паспорт жалко. Придется теперь по ментам бегать.

— Какой черт тебя в забегаловку понес?

— Ты, Палыч, чем торгуешь?

— Я? — Иван Палыч неопределенно пожал плечами. — Да так, памперсами.

— Канта я искал.

— Философа, что ли? — удивился хозяин.

— Во-во, философа. Я ведь раньше, мил-друг, недвижимостью торговал. У мудака одного работал в «Гаранте плюс». И неплохо работал. Детям помогал. Богатства особого, конечно, не было, но все-таки… А потом меня подставили, хоть караул кричи. На тридцать штук опустили. Квартиру пришлось продавать. Сейчас у дочери живу. И ведь как ловко все, суки, подстроили! И печать у меня в портфеле оказалась, и бланки фирменные, и заполненный договор, согласно которому я должен был шесть тысяч аванса на сделке взять. Ты скажи, какой дурак такие деньги в бумаги забивает?