– Не в этом суть. Гаршин просто попал в плохую компанию, или случайно в каком-нибудь клубе зелье попробовал, а потом втянулся. По глупости.
      – Ладно, убедил. – Макс почесал затылок. – Ты не думай, я хочу ему помочь, просто не знаю, что делать.
      – Для начала, надо с ним поговорить. И не оставлять одного.
      – Тотальная слежка?
      – Нет, – улыбнулся Плеханов, – «не оставлять» – не в смысле «следить за ним», а в смысле «общаться с ним».
      – Хорошая мысль. Насколько я знаю, среди сверстников друзей у него нет.
      – Значит, мы будем первыми. Немного поздновато повышать авторитет на пятом курсе, но впереди целый год, мы справимся.
      – Думаешь, ребята к нему нормально относиться будут?
      – Думаю, сначала возникнут трудности, но ведь Димка не дурак, поймет. Не все же время ему с малолетками пиво пить.
      Куликов потянулся и зевнул.
      – Следующей ночью надо выспаться, чтобы в институте во вторник не спать. Алевтина обещала контрольную устроить.
      – Ты-то поспишь, а я с понедельника на вторник в «Кащенке» дежурю.
      – Сменщика тебе так и не нашли?
      – Нашли. Только от него толку нет – спит на диване в ординаторской, и в ус не дует.
      – Поговори с ним.
      – Бесполезно. Я хорошо знаю такой тип людей. Пальцем не пошевелит. Так, видимость, а не дежурный.
      – Может, уволишься? Чего напрягаться-то? Платят все равно мало.
      – Не могу.
      Виктор понимал – если он уволится сейчас, Ольге Николаевне придется дежурить с Изяславом. Узнав «воблу» поближе, она будет должна найти сразу двух ночных дежурных. А еще Плеханов подумал о пациентах: он успел привязаться к ним. И убийца Семенова до сих пор не найден.
      – Поспи, – сказал Максим.
      – А толку? Через два часа все равно вставать, – ответил Плеханов.
      Он зевнул и закрыл глаза. Думал, что не уснет, но сам не заметил, как задремал.

* * *

      Всю дорогу из больницы до своего нового дома баба Настя охала, хваталась за сердце и со слезами на глазах благодарила Максима, а заодно и Виктора, за помощь.
      – Ты, сынок, получается, второй раз жизнь мне спасаешь, – всхлипнула пожилая женщина, утирая глаза уголком повязанного на голову белого платка. – Один раз из пожара вытащил, а теперь вот, считай, жилье подарил.
      Макс, который пытался сосредоточиться на дороге, только кивал. Бежевая «Лада», подпрыгивая на ухабах, приближалась к цели.
      Виктор сидел на заднем сиденье и смотрел в окно. Рука почти не болела, но сгибать ее было неприятно. Куликов видел это, и сначала не хотел брать друга с собой, настаивая, чтобы тот посидел дома, а лучше, обратился в больницу. Плеханов отказался – такие неглубокие раны никто не зашивает, и все, чем ему могут помочь в больнице, Максим уже сделал – промыл, обработал, перебинтовал, разве только не подул, чтобы не болело.
      Ночь выдалась не из приятных, но Виктор был почти счастлив, а причина была самой простой: красивая девушка с самыми добрыми глазами на свете. И ничто не могло испортить радость жизни. Было у него предчувствие: скоро, совсем скоро жизнь изменится: исчезнут тревоги, забудутся неприятности, все вернется на круги своя.
      – Приехали, – выдохнул Максим, заглушая мотор.
      Плеханов помог бабе Насте выйти из автомобиля и указал рукой на дом. С прошлого посещения здесь ничего не изменилось: все те же высокие деревья, синяя скрипучая колонка, аромат пыльной травы, даже «дед Щукарь», выглядывающий из окошка соседнего дома. Виктор заметил, как обрадовался дедушка Валя: старик улыбнулся, потянулся к ручке окна, а потом, опомнившись, скрылся в глубине дома.
      – Соседи у вас интересные будут, Анастасия Николаевна, – произнес Виктор. – Вот и познакомитесь.
      – Мне бы сначала дом посмотреть.
      Старушка подслеповато прищурилась, разглядывая кирпичный дом. Плеханов заметил сверкающие чистотой стекла в старой ссохшейся раме – Куликов не забыл даже об этом, однако сам говорил, что к концу недели потрескавшуюся древесину сменит матовый белый пластик.
      Но баба Настя не заметила чистоту окон, она придирчиво смотрела на дверь, стены, крышу, и ахала.
      – Как же я одна в таком-то большом доме буду?
      – Он не большой, там всего две комнаты, – Максим ободряюще приобнял женщину за плечи. – У вас соседи хорошие, помогут.
      – Поможем. Как не помочь-то.
      К стоящим посреди улице молодым людям подошел дедушка Валя.
      – Валентин Петрович, – церемонно представился он бабе Насте.
      По случаю знакомства, старик надел чистую, но мятую зеленую рубашку в полоску, штаны заправил в сапоги и затянул ремень.
      – Анастасия.
      – А по батюшке как?
      – Николаевна. Дык, зачем по батюшке-то? – Пожилая женщина улыбнулась. – Соседями будем.
      – Вот и славно. Позвольте тогда, Анастасья, дом вам показать.
      Старик, важно приосанившись, выпятил локоть, и баба Настя, приняв предложение, последовала с дедушкой Валей в свой новый дом.
      Максим подмигнул Виктору, но тот уже и сам понял – без опеки и заботы баба Настя здесь не останется.
      – Поехали за вещами, – предложил Куликов. – В два приема придется.
      – Да. Сначала твой шкаф?
      – Давай лучше сначала твой диван. Его все же легче будет на багажник погрузить.
      – Надо было грузовик нанять или «Газель».
      – Неплохая мысль! Сколько они возьмут, как думаешь?
      – Без понятия.
      Внезапно со стороны дома раздался непонятный стук, скрежет, и из окна выглянула Анастасия Николаевна:
      – Мальчики, – позвала она. – У Валентина Петровича есть лишнее кресло, не поможете сюда его принести, а то и посидеть не на чем?
      – Поможем, – заверил Виктор и направился к двери дома, где жил дедушка Валя.
      – Я покажу, покажу! – старик ловко спрыгнул со ступеней крыльца, махнул бабе Насте рукой, и открыл дверь.
      Жил Валентин Петрович, как и большинство пенсионеров города, небогато. Мебель была старенькой, и, хотя было видно, что за ней ухаживают, постепенно разваливалась. Плеханов осторожно поднял и понес в новый дом бабы Насти, стараясь не доломать, дышащее на ладан кресло.
      Дедушка Валя суетился, предупреждая гостя о загнутом угле вязаной дорожки и скрипучих половицах, то и дело забегал вперед, открывая сначала дверь комнаты, а потом и входную, и, не преставая, охал.
      Когда Виктор вошел в дом Анастасии Николаевны, то с удивлением услышал незнакомый мужской голос.
      – Внук приехал, – пояснил Макс.
      Виктор задумался. Внук – это хорошо. Поможет разгрузиться, когда они с Куликовым привезут мебель. Он вошел в комнату, поставил кресло у стены и посмотрел на незнакомца. Внук бабы Насти оказался вовсе не незнакомым, а очень даже знакомым. Как только глаза Плеханова встретились с глазами молодого человека, он понял, что тот его не узнал. В серых глазах лобастого на миг отразилось узнавание, но тут же исчезло, уступив место неподдельной благодарности.
      – Здорово! – протянул руку внук. – Сергей, – представился он. – Спасибо за помощь!
      Виктор ответил на рукопожатие, но вот сказать, что он был рад встретить высокого бритого парня с татуировкой на плече, он не мог. Плеханов видел Сергея дважды: сначала в ночном клубе «ЭльГреко», когда тот помогал Виктору искать пропавшего Макса; второй раз – в чреве старенького поцарапанного ларька, когда Гаршин пришел продавать краденые телефоны.
      – Внучок мой, – Анастасия Николаевна, всхлипнув, бросилась на шею смущенному Сергею. – Как же хорошо! – бормотала она. – Какой же ты у меня молодец!
      «Как же, молодец», – подумал Виктор и отошел в сторону. Он не хотел вмешиваться в семейные дела бабы Насти, но для себя решил обязательно поговорить с этим парнем. Макс, судя по всему, лобастого не узнал, а вот то, что Сергей не узнал Плеханова, было удивительно. Он довольно долго торговался с внуком бабы Насти, когда пытался выкупить телефон однокурсницы.
      – Ты меня не узнал? – спросил Виктор. – Мы дважды виделись?
      – Правда? – лобастый наморщил лоб, пытаясь сообразить, где мог видеть этого парня, но так, судя по всему, и не вспомнил.
      – Пожар в «ЭльГреко» помнишь?
      – Блин! Брателло! – в глазах Сергея, наконец, зажегся огонек памяти. – Точно! А я думаю, где тебя видел?!
      – А второй раз, – уже тише произнес Плеханов, – я у тебя сотовый купил. Розовый такой. Ты еще брелок к нему подарил – медвежонка в розовом.
      – Вспомнил!
      Куликов, все это время стоявший в дверях, напрягся, подошел к Виктору и встал чуть позади.
      – Мы знаем, какой у тебя за бизнес, – еле слышно процедил он.
      Плеханов обернулся на бабу Настю, но все внимание Анастасии Николаевны было поглощено дедушкой Валей, который, размахивая руками, рассказывал ей о том, как воевал с немцами.
      – Пойдем-ка, выйдем, – предложил Виктор. – На пару слов.
      Лобастый сразу как-то сник. Молодые люди вышли на улицу, и несдержанный Макс сразу схватил Сергея за воротник.
      – Что ж ты делаешь, скотина! – зашипел он в лицо лобастого. – Т-ты ж наркотой торгуешь и краденное на сбыт принимаешь!
      Сергей медленным, но сильным движением руки освободился от хватки Куликова.
      – Зря вы, пацаны, так. Блин, не знаете ничего, а туда же!
      – Я думал, ты нормальный человек. Вон, даже с пожаром помог, а на самом деле…
      – Да не суетитесь вы! – Сергей провел рукой по бритой макушке. – Всегда так: не разберутся в ситуации, и сразу в драку. Думаете, я вас испугался? Да я вас одной левой уложу!
      – А ты п-попробуй! – Куликов уже был готов броситься в бой, но Виктор остановил его.
      – Мы не хотим драться, – произнес он, глядя Сергею прямо в глаза.
      – А чего, блин, хотите? Мира во всем мире? Так не бывает. А если вы насчет наркоты волнуетесь…
      – Да, волнуемся, – снова завелся Макс. – У нас т-товарищ из-за тебя в наркодиспансер попал. Т-толстый такой, смуглый, помнишь?
      – Хорошо, что не на кладбище.
      – И ты вот так п-просто об этом говоришь? – Максим выдернул руку из ладони бритого. – Сволочь ты.
      Куликов размахнулся, но лобастый остановил его кулак в воздухе и невозмутимо, будто ничего не случилось, сказал:
      – Да если бы не я, товарищ ваш уж на том свете бы был. Я, блин, его к наркоте привязал? Не я! Я ему и продавать-то ничего не хотел, но он телефоны носил, а хозяева у меня строгие. Хорошо додумался порошок мелом разбавлять. Наркоты там было вполовину меньше, чем должно было быть. Я, блин, против системы не пойду. Там целая организация работает, я просто исполнитель. Думаете, не жалко мне их? Жалко. А ничего не поделаешь. Время такое.
      В этот момент дверь скрипнула, и на крыльце появилась Анастасия Николаевна, которую дедушка Валя бережно поддерживал под руку.
      – Разговариваете? – обрадовалась женщина. – Ну, поговорите, поговорите. Вам, молодежь, наверное, наши старческие беседы не интересны, а вот от чайку не отказывайтесь. Валентин Петрович сказал, что чай готовит – пальчики оближешь. Пойдемте чай пить.
      Виктор бросил на Сергея неприязненный взгляд и пошел вслед за женщиной. Куликов отправился за ним.

* * *

      Впятером они с трудом поместились за небольшим столом в сенях дома дедушки Вали. Хозяин постарался на славу: достал из шкафа печенье, вафли, постелил на стол праздничную белую скатерть, предупредив между делом молодежь о том, чтобы они не пролили на нее чай, даже поставил в центр стола стакан, в котором, поникши головками, впитывали последние капли влаги умирающие ромашки.
      На почетном месте сидела Анастасия Николаевна. Напротив нее разместились Виктор и Максим, а лобастый Сергей занял место по левую руку от бабушки, рядом с Валентином Петровичем.
      Пока Макс и Виктор беседовали на улице с внуком бабы Насти, пожилая женщина успела о многом поговорить с новым соседом и теперь продолжила прерванный разговор.
      – Внук у меня, Валентин Петрович, просто замечательный. – Глаза женщины так и засияли добротой и радостью, когда она посмотрела на Сергея. – Господь ведь не дает человеку испытаний не по силам? Вот мой Сереженька все выдержал. А испытания ох какие трудные! Будут впереди другие, не менее сложные, но он справится, правда, Сереженька?
      Внук неохотно кивнул, а баба Настя продолжила, внимательно вглядываясь в лицо дедушки Вали, словно пытаясь найти там восхищение лобастым парнем, сидящим рядом с ним. Валентин Петрович усердно кивал и отхлебывал из чашки горячий чай.
      – Пострадал, но испытание, что Господь дал, прошел. Поэтому Боженька его не оставит. Ручки Свои белые на плечи положит, в лоб поцелует и благословит.
      – Какое испытание-то? – дедушка Валя подозрительно посмотрел на Сергея. – Небось, нехорошее?
      – Ох, нехорошее. Ох, нехорошее. – Анастасия Николаевна шмыгнула носом, но в глазах ее слез не было. – Лукавый соблазнил, а Сереженька его, проклятого, поборол. Его же собственным средством.
      Сергей горько усмехнулся. Он не притронулся к своему чаю, просто сидел и слушал бабушку.
      – Предательство не предательство, коли злыдней да приспешников Сатаны предаешь, – поучительно произнесла Анастасия Николаевна.
      – Да не предавал я никого, – вдруг стукнул ладонью по столу лобастый. – Что ты, баб, заладила: «Сатана, да нечисть». Давно надо было сделать, месяц назад, как понял, чем они там на самом деле занимаются, да смелости не хватило.
      – Хватило, хватило! И не побоялся без работы остаться!
      Виктор и Макс, молча слушавшие разговор, переглянулись.
      – Неужели, – спросил Виктор, – прикрыли твой ларек?
      – Прикрыли, – буркнул Сергей. – Стукнул, куда надо, и прикрыли. Теперь самого бы не прикрыли.
      – Ну-ну, Сереженька! Господь тебя бережет!
      Виктор и Макс снова молча переглянулись. Виктору стало нестерпимо стыдно перед Сергеем, ведь он действительно не знал сути и заочно осудил человека. Если бы был судьей, то и приговорил бы. Хорошо, что они с Куликовым ничего сделать не успели. А Сергей поступил очень смело. Не каждый решится на подобное.
      – Ты наши извинения примешь? – спросил Виктор, глядя на Сергея.
      – Батюшки! Неужто поссориться успели? – огорчилась баба Настя.
      – Не успели, – успокоил ее Сергей и твердо посмотрел на Плеханова. – Принимаю. И твои тоже. – Он глянул на Макса, который только и успел открыть рот. – И вообще, нечего об этом говорить. Дело прошлое. А работу я найду. Молодые и сильные везде нужны. Ты, баб, так мне ничего про пожар и не рассказала.
      Пожилая женщина мелко закрестилась.
      – Спаси, Господи, от подобного! Дым, чад, смрад! Дышать нечем и все полыхает. Жуть! Во сне страшном не приснись!
      – Да, – дедушка Валя тоже нахмурился. – Страшное дело. У меня так сын и внучка погибли. – Старик помолчал. – Очень я их любил. Дурак старый! Если б не пригласил переночевать с дороги… но они устали куда-то ехать… у Танечки, солнышка моего, глазенки закрывались… вот и постелил на своем диване, а сам к соседу ушел в соседний дом. В квартирке-то моей и развернуться было негде, даже в кухне не ляжешь. А ночью подожгли дом-то. Выбежал я, как был, в подштанниках, да босиком, а там уж пылает все… Задохнулись, говорят, еще до того, как пламя к ним подобралось. Не мучились.
      Мужчина отвернулся, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. На глазах Анастасии Николаевны стояли слезы.
      – И ваш дом, значит, подожгли, – негромко произнесла она. – Да что ж это за нелюди?!
      Над столом повисла тишина, нарушаемая лишь хрипами и вздохами дедушки Вали.
      – Баб, ты чо, поджигателя видела?
      – Видела, – Анастасия Николаевна виновато посмотрела на Плеханова. – Видела! И по телевизору его показывали! Маньяк он.
      – Где вы его видели? – в сердце Виктора зашевелились нехорошие предчувствия. – По какому каналу?
      – По нашему. Но не волнуйтесь, его и без меня уж ищут. Он какую-то дискотеку поджог. Хорошо, там без жертв обошлось.
      – «ЭльГреко»? – хором спросили Плеханов и Куликов.
      – Да, кажется. Нерусское слово, я не запомнила.
      Виктор откинулся на стуле. Неужели человек из Администрации действительно маньяк? Или… Надо обязательно позвонить Сомову. А лучше приехать к нему лично. Но сначала разобраться с переездом бабы Насти.
      Виктор быстро допил чай и толкнул Макса в бок.
      – С вашего позволения, – произнес он, – мы с Максимом сейчас уедем. Он вам шкаф привезет, а я диван. Мебель старенькая, но еще послужит.
      – Хорошее дело, – одобрил Валентин Петрович.
      – Ой, мальчики, милые вы мои! Спасибо! Что бы я без вас делала?!
      Виктор смутился. Он не любил, когда женщины, пусть и пожилые, плачут.
      – Ну-ну, милая. Все хорошо, – дедушка Валя положил сморщенную морщинистую ладонь на руку бабы Насти и крепко ее сжал. – Все будет хорошо.

* * *

      С мебелью справились на удивление быстро. Порезанная рука Виктора до сих пор болела, поэтому шкаф и диван помогал нести Сергей. Пока Куликов и его помощник были заняты, Виктор подошел к Анастасии Николаевне и спросил, не хочет ли женщина заявить в милицию о поджоге. Баба Настя отказалась. Было видно, что она боится. Плеханов не стал настаивать, но решил рассказать Сомову о человеке из Администрации.
      Закончив все дела, Виктор попросил Макса подвезти его до дома. Он хотел успеть забрать конфеты, которые купил вчера в супермаркете. Пешком он бы обязательно опоздал на встречу с Машей. Куликов понимающе кивнул, и через полчаса Виктор уже ждал девушку у подъезда.
      Спустя пару минут, из двери вышла всегда пунктуальная Маша. За ней, звонко цокая тонкими шпильками, следовала симпатичная светловолосая девушка. Они были очень похожи, и Виктор догадался, что незнакомая девушка – Машина сестра. Впрочем, девушка была не совсем незнакома. Ее звали Оля. В первую их встречу она была одета в джинсы с сотней цепочек, на которых болтались металлические кошечки, сердечки и звездочки.
      Плеханов поздоровался и протянул Маше конфеты.
      – Спасибо. Знакомься, моя сестра, Ольга. Ольга, это Виктор.
      Глаза девушки расширились, она прижала ладони к щекам, потом бросилась обнимать молодого человека. Виктор был смущен столь бурным проявлением чувств и мог только развести руками.
      – Машка, это он! Тот самый парень, о котором тебе говорила! Он меня из туалета вытащил!
      Маша, которая сначала стояла, остолбенев и растерявшись, улыбнулась.
      – Как тесен мир!
      – Ой, – девушка отпрянула от Виктора. – Извини.
      – Ничего страшного. А еще сестры у тебя есть?
      – Нет, – засмеялась Оля. – Мы с Машей вдвоем, и старший брат. Ах! Ты, наверное, имеешь в виду мою подругу, с которой в «ЭльГреко» приходила! Мы с ней очень похожи, все думают, будто мы сестры. – От девушки просто веяло энергией и радостью. Она вертелась, ни секунды не стояв на месте. – Ну, все, мне пора. Увидимся вечером, Маш! И с тобой тоже теперь видеться будем, – девушка подмигнула. – Все-все, ухожу.
      Ольга, стуча каблучками, удалилась, а Маша укоризненно посмотрела на молодого человека:
      – Почему ты ничего не сказал, когда я рассказывала о пожаре в «ЭльГреко»? Ты ведь понял, что девушка, которую ты спас – моя сестра.
      Теперь настала пора Виктора смущаться
      – Не хотел выглядеть хвастуном. Сама посуди, о чем бы ты подумала в первую очередь? О том, что я вру. Или хвастаюсь.
      Маша опустила глаза.
      – Я бы никогда о тебе такого не подумала.
      – Спасибо.
      – Это я должна благодарить тебя. Спасибо, Виктор. Ты настоящий герой. Без преувеличений.
      Плеханов обнял девушку и нежно ее поцеловал.
      – Для тебя я буду кем угодно.
      – Тогда, – в глазах Маши мелькнул озорной огонек, – давай будем следователями, которые изображают молодоженов.
      – Хорошо. – Виктор не удержался и снова поцеловал девушку. – Дай мне пять минут. Надо же войти в образ молодого супруга…

* * *

      Офис фирмы «Эгна» находился на втором этаже небольшого кирпичного дома. Внутри пахло недавно сделанным ремонтом, на стенах висели копии лицензий, благодарственные письма и фотографии новостроек. У окна – два больших стола и мягкие кресла, обитые темно-коричневой кожей. Молодых людей встретила невысокая пожилая женщина в темном брючном костюме.
      – Чем могу помочь? – вежливо поинтересовалась она.
      – Мы хотели бы купить квартиру, – Маша улыбнулась и положила голову на плечо Виктора, и тот незамедлительно обнял девушку за талию.
      Женщина поджала губы и демонстративно уставилась на правую руку Маши. Виктор похолодел – легенда провалилась! Они не подумали об обручальных кольцах! Но девушка не растерялась и пояснила:
      – Через два месяца у нас свадьба и мы хотели бы купить квартиру.
      Женщина, наконец, ответила на улыбку и представилась:
      – Куприянова Инна Владимировна. Присаживайтесь!
      Они представились, и Виктор сел в кресло напротив большого дубового письменного стола; Маша опустилась в соседнее. Кабинет был богатым: золоченые статуэтки на полках, кондиционер, жалюзи, большой телевизор, компьютеры и массивный шкаф, до верху забитый папками и буклетами. Все производило впечатление достатка и неторопливости.
      – Какая жилплощадь вас интересует? – Инна Владимировна посмотрела на Машу.
      – Мы ищем однокомнатную квартиру. В первую очередь, вторичный рынок. Если будут дешевые новостройки, это тоже подойдет.
      – Район?
      – Поближе к центру желательно, но подешевле.
      Ловкими пальцами женщина пробежалась по клавиатуре и сказала:
      – В данный момент у нас есть подходящая для вас жилплощадь. На первом и на седьмом этажах. Дома панельные, девятиэтажные.
      Маша покачала головой.
      – Первый этаж…
      – Почему вам не нравится первый этаж?
      Девушка начала объяснять, что на первом этаже слышно, как хлопает входная дверь, много народа, шумно, к тому же, на окна придется ставить решетки. Виктор молча кивал и думал, как вывести разговор на нужную тему.
      – Скажите, – обратился он к женщине, – а у вас надежное агентство? А то ведь всякое бывает. Одного моего знакомого обманули: показали шикарную квартиру, а документы оформили на маленький деревенский домик.
      – Как можно! – агент поднялась и подошла к шкафу. – Мы работаем на рынке недвижимости уже четыре года, и никогда никто не жаловался. Посмотрите на отзывы на стенах! «Эгна» и сама является заказчиком строительства. Наши дома сдаются в срок, и до сих пор нас никто ни в чем не упрекнул. – Женщина достала из шкафа толстый цветной каталог. – Здесь вы можете посмотреть на дома, которые мы построили, на перечень наших услуг и фотографии квартир. В красном разделе находятся фотографии домов, срок сдачи которых назначен на конец этого года или начало следующего. Там есть непроданные квартиры.
      Маша вежливо полистала толстый журнал, а Виктор, не зная, как еще вывернуть в нужное ему русло, поинтересовался.
      – А кто у вас директор?
      – Нашим основным заказчиком является Администрация города, – гордо ответила Инна Владимировна. – А директор у нас женщина: Выборнова Елена Николаевна. К сожалению, сейчас она в отпуске и я не могу вас с ней познакомить.
      Виктор напрягся. Фамилия была ему знакома. Именно Выборнов являлся владельцем черного BMW. Неужели, жена депутата – директор фирмы по продаже недвижимости? И если автомобиль раньше принадлежал «Эгне», получается, что депутат купил машину сам у себя. Вот и объяснение! Все просто.
      Плеханов повернулся к Маше и попытался обратить на себя ее внимание. Пора было уходить, большего выяснить им не удастся, но девушка не замечала спутника. Она полностью вошла в роль будущей владелицы новой недвижимости.
      – К сожалению, новостройки нам не по карману. Может быть, вы расскажете о квартире на седьмом этаже?
      Инна Владимировна вновь обратилась к компьютеру.
      – Дом находится на улице Медицинской. Одноподъездный, в хорошем состоянии. Квартира тридцать квадратных метров.
      Маша, наконец, посмотрела на Виктора, и тот успел ей подмигнуть. Девушка еле заметно кивнула и поднялась с кресла.
      – Медицинская нам тоже не подходит. Мы подумаем насчет новостроек. Спасибо.
      Женщина улыбнулась.
      – Думайте! И приходите! Всего доброго!
      – До свидания.

* * *

      Виктор проводил Машу до дома. У подъезда они остановились.
      – Что же делать? – спросила девушка. – Фирма принадлежит супруге Выборнова, но это ничего не дает.
      Плеханов помолчал.
      – В любом случае, эта информация пригодится. Если Администрация будет вас преследовать, можно припугнуть их. Насколько я понимаю, покупка машины у самого себя подпадает под статью. По-моему, это превышение должностных полномочий? Или нет?
      – Я спрошу у кого-нибудь. – Маша взялась за ручку двери. – Мне пора. Завтра с утра в институт, а я к семинару не подготовилась.
      Виктор придержал руку девушки:
      – Мне понравилось, что ты не растерялась в агентстве.
      Маша улыбнулась.
      – У меня бабушка была актрисой.
      – Тогда понятно, в кого ты такая…
      – Какая?
      – Самая лучшая.
      Маша засмеялась, и Виктор нежно поцеловал девушку в уголок рта.
      В кармане зазвонил телефон. Виктор поморщился – звонок явно не вовремя. Маша махнула на прощание рукой, поцеловала молодого человека в щеку и скрылась в подъезде.
      – Я тебе позвоню! – крикнул вдогонку Плеханов и взял трубку: – Алло.
      – Виктор, как у вас дела? – Виктор узнал голос старшего лейтенанта.
      – Все хорошо, Евгений Николаевич.
      – А почему голос такой грустный? У меня для вас новости. Приезжайте в отделение, заодно расскажете, как дела с квартирой, где жил Семенов.
      – Хорошо. Только переоденусь.
      Виктор нажал «сброс» и посмотрел на окна подъезда. Он не знал, на каком этаже живет Маша, но надеялся, что она смотрит на него из-за занавески. Он помахал рукой и отправился на остановку.

* * *

      Виктор вновь пришел в пятьдесят третье отделение милиции. Дежурный лейтенант в коридоре подозрительно посмотрел на Плеханова, но ничего не сказал. Виктор постучал в знакомую дверь и заглянул в комнату.
      – Можно?
      – Проходите, Виктор. Россказывайте.
      Плеханов устроился на жестком стуле для посетителей и рассказал про то, как выяснил, кому теперь принадлежит квартира покойного Семенова.
      – Вот, девка! – в голосе Сомова слышалось восхищение. – Не побоялась шантажировать!
      Виктору было неприятно вспоминать Варю, ведь когда он не знал, кто она такая, в первые мгновения знакомства, девушка показалась ему привлекательной. Теперь ничего кроме отвращения он не чувствовал. Ему было жаль Семенова. Пусть Павел Петрович был не ангелом, но подлость Вареньки не шла ни в какое сравнение с тем, что сделал покойный. За крупное вознаграждение девушка согласилась участвовать в отравлении человека, который ей доверял, а потом набралась наглости шантажировать Семенова и отобрала у него квартиру. Вряд ли она осмелилась бы заявить на Павла Петровича в милицию, в этом случае ей бы тоже пришлось отвечать перед законом, но Семенов почему-то этого не понял и очутился в «Кащенке».
      – Думаете, – спросил Виктор, – Семенов действительно был здоров и попал в клинику только потому, что ему было негде жить?
      – Между прочим, неплохое решение проблемы, – ответил Сомов. – Он остался без жилья и без роботы. Ведь из «Эгны» Павел Петрович уволился. Да, пологаю, все так и было.
      – В таком случае, мы можем исключить убийство из-за квартиры. Верно? Значит, и Геннадию Андреевичу было незачем убивать несчастного.
      – С Геннадием Андреевичем мы поговорим. Он должен подойти к четырем. Вы подождете?
      Виктор посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось чуть больше часа. Ехать домой смысла не было, к тому же, он еще не обо всем рассказал.
      – Подожду. – Виктор замялся, не зная, как начать разговор – Сомов будет недоволен тем, что они с Машей взяли инициативу в свои руки и съездили в агентство по продаже недвижимости. – Майор Громыко ездил в «Эгну»?
      – Нет. У нас тут очередное преступление. И, кстати, хорошая новость для вашего «эмбриона». Одним подозреваемым в убийстве Семенова стало меньше.
      – Почему?
      Сомов кашлянул и довольно улыбнулся.
      – История неприятная, но мы гордимся, что сумели приблизиться к розгадке. Вот уже год в нашем городе происходят самоубийства. С жизнью кончают не подростки и не норкоманы, а вполне обычные пожилые люди. До недавнего времени мы не связывали эти самоубийства между собой. Они происходили в разных районах города и дела поподали в разные отделения милиции. Никаких сомнений в том, что происходили именно самоубийства, ни у кого не было. Пожилые люди принимали смертельную дозу лекарства, и умирали. На пузырьке от лекарства и чашке с растворенными тоблетками обнаруживались отпечатки покойного. Следов пребывания в квортире постороннего человека не было, соседи ничего не видели. Однако чуть больше двух недель назад нам позвонил пожилой мужчина и сообщил, что произошло убийство. Когда он выносил мусор, от его знокомой вышел человек в белом халате с медицинским чемоданчиком в руке. Женщина закрывать дверь за врачом не пошла, это показалось деду подозрительным. Степан Дмитриевич – так звали пожилого человека – попросил врача измерить ему довление, а потом проводил его до дверей. Затем поднялся на этаж, посмотреть, все ли в порядке у его знакомой. Женщина к тому времени уже умерла. На столе стоял стакан с полурастворившимся снотворным, на полу волялся пустой пузырек. Степан Дмитриевич вызвал скорую помощь и милицию.
      – Убийца притворялся врачом?
      – Да. Дед довольно подробно его описал, но фоторобот составить не смог. А потом его убили – стукнули молотком по голове.
      Плеханов поежился от озноба, а Сомов, привыкший к кровавым подробностям, продолжал:
      – Мы подозреваем, старика убили именно из-за того, что он видел настоящего убийцу: того, кто выдовал себя за врача и поил несчастных стариков смертельной дозой снотворного. – Милиционер перевел дух. – А теперь самое интересное. Именно в убийстве Степана Дмитриевича подозревается ваш «эмбрион».
      – Он серийный убийца?
      – Не думаю. Сегодня мы получили сведения о том, что покончил с собой еще один пожилой человек. Выехав на место, мы обноружили картину, аналогичную уже известным. «Эмбрион», как вы понимаете, находился в это время в клинике.