Провинциалка

      - Сколько вы еще над нами издеваться будете, а! - закричала она.
      Евгений Павлович подскочил к коляске, шепотом выкрикивая на бегу:
      - Тише! Тише! - и стал покачивать коляску.
      Женщина осеклась. Гневное лицо ее приняло осмысленное выражение.
      - Что случилось? - шепотом спросил он.
      Женщина, глядя на коляску, раскрыла рот, но не успела ничего сказать, в комнату влетела Люба, кассир из овощного отдела.
      - Я ей не хамила! - закричала она, и Евгений Павлович все понял. Это случилось не в первый раз.
      - Успокойся! - шепотом перебил ее Евгений Павлович, заметив, как в коляске закряхтел, закрутил головой Дениска.
      - Вот... - выдавила женщина. - Слышите? Страшно в магазин ходить стало!
      - Покачай! - Евгений Павлович двинул коляску навстречу Любе, а когда она ухватилась за ручку и стала покачивать, добавил, стараясь говорить грозно и жестко. - Я предупреждал! Хватит!
      Он взял со стола книгу жалоб и протянул женщине:
      - Пишите... все как есть! Ручка нужна?.. Берите стул!
      Женщина поставила к стене сумку, из которой виднелись кочан капусты и горлышки бутылок с соками, решительно шагнула к столу, взяла книгу, ручку и села с противоположной стороны с краешка.
      Евгений Павлович набрал номер телефона Людмилы Петровны, экономиста. Она занималась и кадрами магазина. Вызвал ее и взглянул на Любу. Она качала коляску, надавливая на ручку и отпуская. Лицо у нее пылало.
      - Людмила Петровна, - обратился Евгений Павлович к вошедшему экономисту прежним жестким тоном, - подготовьте приказ по кадрам о переводе кассира Селищевой Любови Ивановны на три месяца в подсобные рабочие за грубое обращение с покупателями... Вы свободны! Свободны и вы! - повернулся он к Любе, поднимаясь из-за стола.
      Женщина держала ручку над открытой книгой, вероятно, обдумывая, как лучше написать. Люба бросила качать коляску и двинулась к двери. Подойдя к ней, она вдруг, не оглядываясь, заревела:
      - Я не хамила!.. Она сама...
      - Идите! - сказал он ей в спину.
      Люба, всхлипывая, вышла. Евгений Павлович наклонился над коляской и, успокаиваясь, поправил сбившийся на одну сторону чепчик на голове Дениски. Женщина сзади него зашуршала плащом, поднялась со стула.
      - Вы пишите, пишите! - сказал Евгений Павлович, не оборачиваясь.
      - Я пойду... Вы извините...
      Он повернулся. Страница в книге была чистой, а женщина совершенно изменилась. Перед Евгением Павловичем был совсем другой человек. Лицо у женщины было виноватое и привлекательное.
      - Вы извините... - снова повторила женщина робко.
      Он не удержался и засмеялся:
      - Как бы здорово было, если бы мы всегда видели себя со стороны! Вы обаятельная женщина!.. А когда влетели ко мне, ну прямо... мегера! Вы не обижайтесь, я и о себе говорю!..
      Женщина тоже засмеялась, взяла сумку со смущенной улыбкой, у двери оглянулась, кивнула, прощаясь.
      Евгений Павлович сел за стол. Ему стало жалко Любу. Молодая, а взвинченная постоянно. Не от радости она, конечно, такая. Может, у нее дома неполадки? Надо узнать... может, помочь, чем можно? Для нее это урок... Евгений Павлович потянулся к трубке и снова набрал номер экономиста.
      - Людмила Петровна, может, это... не надо пока с приказом, а? Вы скажите ей, пусть работает... на своем месте... но если еще... то передайте, накажу немедленно!
      Евгений Павлович с облегчением положил трубку и засмеялся своей мудрости, и волки сыты, и овцы целы, но тут же подумал: "А надолго ли?"
      Телефон на столе заворчал.
      - Универсам! - поднял он трубку.
      - Добрый день, Евгений Павлович! - звонила зам- директора ближайшего к ним гастронома.
      Перезванивались они редко. Общих дел не было, и он насторожился.
      - Как дела у вас?
      - В порядке...
      - Ревизоров не было?
      - Нет, а у вас были?
      - Пока нет, но я думала, они у вас?
      - Звонил кто-то?
      - Супруга ваша ко мне за продуктами заезжала. Я и подумала, что у вас нельзя...
      - Заезжала? Когда?
      - Да вот только... На такси! Парень с ней был...
      - Нет, нет, Юлия Марковна, ревизоров у нас не было! - бодро сказал он. - Напрасно вы беспокоитесь! Будьте спокойны! До свидания!
      Евгений Павлович положил трубку. В висках стучало: "Так и должно было быть! Так и должно было быть!" А разве он этого не предполагал? "Знал... знал... знал..." - пульсировало в висках. Он набрал номер телефона своей квартиры. Трубку никто не брал. Евгений Павлович поднялся, подошел к коляске и стал смотреть на спящего мальчика. "Когда я на него смотрю, на душе покойно делается... Бегущая вода, огонь костра тоже успокаивают... а сделала бы так Наташа? Наташа из тех, кого обманывают! Да, люди делятся на тех, кто обманывает, и на тех, кого обманывают... Я из тех, кого... Оля меня никогда не обманывала... Тринадцать лет прожили, и никогда не обманывала". Евгений Павлович вспомнил, как Оля, чувствуя, что до смерти осталось немного, завела разговор об этом. Говорила она уже шепотом. После каждого слова делала паузу, отдыхала... Он тоже ее не обманывал. В мыслях не было.
      Дверь в кабинет скрипнула, распахнулась. Евгений Павлович оглянулся, увидел Наташу. Она вошла запыхавшаяся, видимо, торопилась, но лицо было радостное.
      - Не плакал? - выдохнула Наташа, а он подумал, что именно это в любой ситуации должна была спросить настоящая мать. Главное - ребенок, а комнаты, прописки, работы потом, потом.
      - Он смирный!.. А как у тебя?
      - Принимают, Евгений Павлович! - воскликнула радостно Наташа. Спасибочки вам огромное, я и не думала, это я так, попробовать хотела, даже и не думала, что устроюсь, это все вы! - захлебывалась она от восторга.
      А Евгений Павлович думал, глядя на ее восторженное лицо, что теперь начальника ДЭЗа раз пять ублажать продуктами придется. Когда все это кончится: ты мне, я тебе! Если разобраться, за такую работницу он меня ублажать должен.
      - Ну, хватит, хватит! - остановил он Наташу. - Расскажи, как принял?
      - Хорошо принял, хорошо! Расспросил, я рассказала! Про Дениску я ничего не сказала, нет, ничего не сказала!.. Он меня в ПЖРО направил! Там меня сразу оформили, паспорт прописывать взяли... И комнату дадут, и пропишут!.. Правда, через две недели только...Но я вам мешать не буду! Я квартиру сниму!.. Участок показали! Завтра работать начинаю... получу спецовку, метлу и выхожу...
      - Ну, молодец, молодец! Успокойся! - смеялся Евгений Павлович, любуясь Наташей.
      V
      Славик махнул рукой Вале, глядя на ее лицо сквозь стекло удаляющегося полупустого автобуса. У окна она стояла одна, и фигура ее долго была видна в освещенном салоне, смотрел он с грустной улыбкой, как положено нежному влюбленному! Но про себя с нетерпением ожидал, когда автобус скроется за поворотом, чтобы броситься ловить такси - оставался только час до встречи с Машенькой, а цветы вечером можно купить только на рынке. Славику хотелось найти пышные алые розы, сейчас их еще можно достать. Да, кроме того, нужно было навести порядок в квартире, ведь они оставили неубранными стол, постель. При Вале неудобно было убирать. Могла заподозрить, что он кого-то ожидает. И проветрить комнату надо, выгнать парфюмерные запахи Вали, чтобы, не дай бог, Машенька не почувствовала.
      Валя смотрела сквозь мутное стекло, как уменьшается, тает одинокая фигура Славика. Руки он сунул в карманы куртки, сгорбился, вероятно, представлял, как сейчас вернется в свое холостяцкое жилье, где все еще пропитано ее запахом. Он неожиданно сентиментальным оказался. Стихи на пленку записал. Валя заколку на постели нарочно оставила, начнет разбирать, увидит и будет вспоминать, грустить... Так было в одном рассказе. Она недавно читала. Евгеша книгу приносил... При воспоминании о Евгеше настроение испортилось. Сейчас снова будет вечер испытаний. Пытка! И противнее всего было от сознания, что хомут этот она сама на шею натянула: добивалась, интриговала. Загорелось, дуре, замуж! Не могла еще потерпеть, успела бы! Валя не помнила прошлогодние тревоги, когда казалось, что годы мелькают, а она все одна и одна. Три года после развода минули как три дня. Первый муж бросил ее, когда узнал, что детей у нее не будет. И прошлым летом подруга Валина, официантка, познакомила с Евгешей. Подруга расхваливала его, получалось, что он не мужчина, а ангел. И не до детей ему теперь - сорок лет... Не приглянулся Евгеша Вале во время знакомства. Поняла, мужчина не ее романа, но не поверила себе, решила, что ошибается. Поверила подурге! Подстегнуло и то, что Евгеша отнесся к ней прохладно. Она действовать начала, фу, вспоминать противно! Надо на что-то решаться! Сколько можно мучить себя, счастья на этом пути не встретить!.. Как хорошо, что именно в эти дни Славик объявился! Валя неожиданно для себя представила Евгешу и Славика рядом и чуть не расхохоталась вслух...
      Задерживаться сегодня на работе Евгений Павлович не стал. На душе было тягостно. Болела голова. Делать ничего не хотелось. Он несколько раз поднимался, чтобы отправиться домой, снимал с вешалки плащ, но тут же вешал его на место. В шесть встал из-за стола решительно. К этому времени он понял, что Валю дома не застанет. Наташа будет одна. И ему уже хотелось этого. Очень хотелось! Наташа напоминала ему Олю, первую жену. Такая же спокойная, немногословная. Не то что Валя, рядом с которой он чувствовал себя как на вокзале. Суетня, мельтешня, а не жизнь! Неуютно стало от этого в своей квартире, угла спокойного не осталось. Отдыхал только, когда Валя на работе была. Дверь он не стал открывать своим ключом. Позвонил. Кто откроет?.. Кто откроет? - волновался Евгений Павлович. "Мистика какая-то!" - ругнул он себя. Кто бы не открыл - ну и что!
      Открыла Наташа.
      Она увидела Евгения Павловича, и вдруг у нее зачесался нос. Наташа и провела по нему рукой. Руки были мокрые, она стирала. И засмеялась.
      Евгений Павлович тоже засмеялся, глядя, как она смешно сморщила нос и почесала его, чуть ли не локтем.
      - Валя дома? - спросил он.
      - Не-а.
      - Ну и отлично!
      - Почему?
      - А откуда я знаю?
      Евгений Павлович стал расстегивать плащ. Нижняя пуговица вдруг отскочила, щелкнула по паркету и покатилась к стене. Он засмеялся. Поднял пуговицу, сунул в карман, увидел свет в ванной и спросил:
      - Стираешь?
      - Стираю...
      - Ну, стирай, стирай!
      Наташа пошла в ванную, не беспокоясь теперь о Дениске. Евгений Павлович присмотрит, если он проснется.
      Евгений Павлович переоделся, поглядывая на коляску, которая стала подозрительно покачиваться, подошел к ней на цыпочках и заглянул внутрь. Дениска высвободил из-за одеяла руки и размахивал ими как дирижер. Глаза его были открыты.
      - Проснулся? - спросил Евгений Павлович.
      Дениска услышал голос, дернулся и еще сильнее замахал руками. От радости он открыл рот, и соска выскочила на подушку.
      - Проснулся, маленький! Проснулся! - заговорил Евгений Павлович и осторожно вытянул мальчика из коляски.
      Дениска радостно дергался в его руках, сжимался, как резина, потом резко выпрямлялся, толкал ногами, сопел, пускал слюни.
      Когда Валя вошла в квартиру, встречать ее муж не вышел. Обычно он всегда встречал у порога. Помогал раздеваться... В кухне горел свет. Там было тихо. Только сопение ребенка доносилось! Валя подумала, что до ее прихода Евгеша с Наташкой разговаривали, а теперь замолчали. Она сняла плащ, заглянула в кухню.
      Евгеша сидел на диване с ребенком на руках, а с другой стороны дивана, ближе ко входу, Наташка пришивала пуговицу к плащу Евгеши. "Семейка! Противно смотреть!"
      Наташа слышала, как Валя неторопливо шуршала плащом, вешая его, чувствовала, как неловко замолчал Евгений Павлович, и понимала, что в напряжении между ними виновна она. Некстати приехала к ним! Ох, как некстати! Завтра нужно квартиру искать, перебираться. Когда Валя заглянула в кухню, они встретились взглядами. Наташа улыбнулась и сама поняла, что улыбка получилась жалкой, виноватой.
      Валя повесила плащ, хотела пройти в комнату переодеться, но что-то дерзкое шевельнулось в ней. Захотелось досадить им обоим, она вошла в кухню, села на табуретку за стол напротив дивана и стала молча и насмешливо смотреть поочередно то на Евгешу, то на Наташку.
      Евгений Павлович почувствовал, что неловко молчать было ему и Наташе.
      - Куда это ты выряжалась так? - спросил он.
      - А вы спелись, гляжу! - сказала Валя насмешливо. - Жалко идиллию разрушать. А придется... у любимого я была!.. - взглянула она на мужа. Кстати, Дениска его сын. Да-да! - повернулась она к Наташе. - У Славика я была! У Жданкина... Хватит тебе ковыряться! Всю катушку на одну пуговицу угнала. Не оторвется!
      Наташа молчала.
      - Что? Не верите? Он, между прочим, сюда приезжал, - усмехнулась Валя. - посланьице тебе оставил... Рассказывал, как ты приезжала к нему, записочку оставляла в двери! А он тебе открывать не захотел, наблюдал в глазок, как ты крутилась на лестнице... Ишь, хитруля! На работу она приехала устраиваться! - говоря это, Валя поднялась, вынула из сумочки сложенный вчетверо листок, который Славик так и не забрал у нее, бросила Наташе на диван, вышла из кухни. Делать ей в этой квартире больше нечего.
      В комнате включила свет, вытащила из шкафа, из-под висевших на плечиках платьев, сумку, выпрямилась, соображая, что нужно брать, что пригодится в первую очередь. Руки у нее дрожали, в груди тоже то и дело вздрагивало. "А зачем мне тащиться с сумкой? - подумала она. - Успею! Потом заберу!"
      Оделась Валя быстро. В кухне была такая тишина, словно там никого не было. Даже мальчик агукать перестал.
      - Счастливо оставаться! - крикнула она бодро от двери. - Ключи верну, когда вещи заберу!
      - Это все я!.. Все я виновата!.. - зарыдала Наташа, уткнувшись в свои мокрые ладони. - Я уеду.
      - Наташенька, милая!.. Ты ни при чем! Наташенька, успокойся! - Евгений Павлович прижимал голову плачущей Наташи к себе и гладил по волосам. А душа у него разрывалась, ныла: все в его неуклюжей жизни переворачивалось.
      - Я уеду!.. простите меня! - выкрикнула Наташа. - Она вернется...
      - Вернется, успокойся! - гладил Евгений Павлович, похлопывал по ее спине рукой.
      Дениска закашлял сзади них и вдруг впервые закричал громко и недовольно.
      Они оторвались друг от друга, кинулись к нему.
      Перед Славиком и Машенькой на столе в хрустальных бокалах всплывали друг за другом в бледно-желтой жидкости блестящие пузырьки. Пахло розами. Цветы стояли в вазе посреди стола рядом с бутылкой шампанского. Рука Машеньки лежала в его руке между бокалами. Славик, наклонившись к девушке, рассказывал, как они с другом охотились на волков в вологодских лесах, а из колонок, стоявших на антресолях стенки в разных углах комнаты, тек томный шепот: "Что рыдалось мне в шепоте, в забытьи, неземные ль какие слова? Сам не свой только был я без памяти, и ходила кругом голова..."
      Резкий звонок врезался в разговор.
      - Нас нет? - взглянул Славик на Машеньку.
      - Свет горит... Вдруг что важное...
      Славик поднялся, открыл дверь и опешил.
      - Не ожидал? - спросила Валя весело, входя. - Я к тебе... бросила князя... - и тут она почувствовала по побледневшему, оцепеневшему лицу и по шороху, дошедшему из комнаты, что он не один, добавила громко: - Не вижу восторга!
      Славик опешил, когда увидел Валю, а когда она заговорила, подтолкнул ее к открытой двери, шепнул отчаянно:
      - Завтра объясню!
      - Я сегодня пойму! - снова громко, чтобы слышно было, проговорила Валя и, отодвинув его, подошла к двери в комнату.
      За столом сидела молоденькая полноватая девушка. Она поднялась ей навстречу. Валя, видя ее растерянный вид, неожиданно для себя захохотала, приседая от смеха:
      - Ну, гигант! Ха-ха!.. Я думала, после меня... - ха-ха-ха! Ну, гигант!
      Машенька сидела растерянно, смотрела на них, слушая хохот Вали. Потом поднялась с красным лицом, губы у нее оскорбленно дрожали. Она оттолкнула Славика, сорвала с вешалки куртку и шапочку.
      - Машенька, погоди! - крикнул в отчаянии Славик, пытаясь удержать ее и в то же время не зная, как объяснить происходящее ей, понимал лишь то, что все рухнуло.
      - Топай, Машенька, топай! - хохотала Валя. - Ты все правильно поняла!
      Девушка выскочила из квартиры, держа в руках куртку с шапкой, хлопнула дверью и застучала каблуками по лестнице.
      - Вон отсюда! - Славик указал Вале на дверь.
      - Я? Вон? - двинулась к нему Валя. - Я тебе покажу МГИМО! Ты у меня покатаешься по странам, я тебе не Наташка!
      Валя выскочила за дверь, нажала кнопку лифта. Где-то внизу все еще стучали каблуки по ступеням, потом стукнула входная дверь подъезда.
      На улице было тихо и сыро. Возле подъезда тусклый фонарь освещал голые ветки кустов, скамейку и мокрый асфальт. Валя остановилась, почувствовала вдруг усталость, захотелось присесть на скамейку. Но на ней были капли воды.
      Валя пошла мимо. "Поеду в свою комнату, - решила она. - Выгоню квартирантов... Отдохну!"