Вот еще один пример. Один человек поместил объявление, что у него стоят на корню 12.000 погибших апельсиновых деревьев. Мертвые деревья стоят уже несколько лет. По объявлению явился агент по недвижимости и купил весь участок со стойняком. Затем сам дал объявление, что любой желающий может приехать и рубить деревья для себя. Сообщение было передано по программе новостей телевидения, но никто не откликнулся.
Если дерево погибает, но не трескается, из него получается хорошая выдержанная древесина. Апельсиновая древесина – ценный материал в мебельной промышленности. 12.000 стволов – настоящее сокровище для любого, кто хочет заработать хорошие деньги. Конечно, работа предстояла нелегкая. С помощью цепной пилы можно повалить от 500 до 1.000 деревьев в день. Надо зачистить и сложить бревна, а затем предложить их на продажу мебельной фабрике. Однако желающих не нашлось, несмотря на то, что объявление повторялось в течение полугода.
Если бы сын был тогда рядом, я послал бы его туда с цепной пилой и помог бы ему взять напрокат грузовик.
Как только депрессия начала прижимать людей всерьез, многие взялись прочесывать город и окрестности, собирая консервные банки, бутылки, бросовые доски. Некоторые из тех, кто раньше сидел на пособии для бедных, стали зарабатывать по несколько сотен в неделю.
Сид:У тебя есть какой-нибудь способ, чтобы отвадить людей от получения страховки по инвалидности? У меня тоже есть пациент с болью в пояснице, вроде твоего. Я пытался с помощью гипноза выяснить причину боли. Наконец, он заявил что это «запах краски», а потом покатил бочку на своих бывших хозяев, которые много лет подряд над ним издевались и в конце концов уволили, когда он лежал в больнице со своей больной спиной. «Страховая компания хорошо ко мне относится, – заявил он. – Прекрасная страховая компания». Похоже, он теперь до конца дней от них не отлепится.
Эриксон:У меня тоже было много таких пациентов.
Сид:Как их отодрать от страховки?
Эриксон:Надо очень подробно расспрашивать о детских мечтах, подростковых желаниях, о том, чем им больше всего нравится заниматься. Возьмем хотя бы моего пациента с больной поясницей. Боль от годами давившей его мечты: сказочный дом с белым забором.
Cud
:О'кей. Хорошо.
Эриксон:У меня есть друг в Портланде, штат Орегон. Его зовут Дон. Когда я там был с лекциями, я останавливался у него на несколько дней. Он специалист по пластической хирургии и у него дар гипнотического внушения. Однажды он выехал по срочному вызову. Одного гонщика выбросило из машины и протащило лицом по гравию метров шесть. Лицо было сплошное месиво, он просто погибал от боли.
Дон сказал: «Прежде чем вводить обезболивающее, я должен обмыть тебе лицо. Ты о скрипках что-нибудь слышал?» Пациент в ответ: «У меня все болит. Мне не до скрипок».
Дон говорит: «Скрипка делается так. Едешь в машине, а сам поглядываешь вокруг, не видать ли старого погибшего дерева, или пня, или брошенного бревна. Рассмотри дерево как следует, потом бери наждачную бумагу и фуганок. Обрабатываешь, потом пропитываешь и можно делать скрипки и виолончели». Дон дошел до самых тонкостей.
Пациент все твердит: «Не надо мне про скрипки. Почему вы не занимаетесь моим лицом?» А Дон знай себе толкует о скрипках, о том, как он получил первый приз на конкурсе скрипачей – исполнителей народной музыки; в каких конкурсах участвовал и какие награды получил. Рассказал о разных породах деревьев, о структуре древесины и как в ней распределяется напряжение.
«Когда вы займетесь моим лицом?» – взмолился пациент. Дон отвечает: «Сначала надо его вымыть и вытащить кусочки гравия. А ты вот этот мотивчик знаешь?» Пациент прямо отупел от него, и боль отупела. Наконец, Дон спрашивает хирургическую сестру: «Ну, как тебе нравится моя работа?» «Так вы мне уже все зашили?» – спросил пациент.
Сид:Боль отупела. Гениально.
Эриксон:Дон сказал, что пациент ужасно удивился и спросил: «Чем я могу вас отблагодарить?» Дон ответил: «Можешь меня запомнить».
Сид:Что?
Эриксон:«Можешь меня запомнить».
Позднее мой друг получил отличный чурбан, из которого вышло несколько виолончелей и скрипок. Казалось бы, несет человек ахинею, а оказывается, заговаривает боль у пациента, отвлекает его. Дону в этом деле равных нет.
(К группе.)Сколько сейчас времени, пожалуйста?
Сид:4.22.
Эриксон:Как тебе не стыдно! Я из-за тебя переработал. Я говорю все менее отчетливо. Но, как вы знаете, магнитофоны не обращают на это внимания. В записи моя речь звучит очень хорошо. Дефекты речи магнитофоны не записывают, поэтому у меня в записи хороший голос.
Сид:Отличный.
Женщина:Спасибо вам.
Зигфрид:Завтра занятия не будет. Завтра суббота.
Эриксон:Отдых для меня. Через два дня оклемаюсь.
(Общий смех.)Ну как, Сидней?
Сид:Да?
Эриксон:Когда мы наблюдали за группой, надеюсь, ты был внимателен. Когда наблюдаешь за группой во время лекции, то замечаешь проявления бессознательной речи.
Сид:О, да. Я заметил много случаев. Кстати, и в себе самом. Ты имеешь в виду действительно бессознательную речь или просто движения?
Эриксон:Бессознательную речь и движения.
Сид:Да. Я скорее ощутил движения.
Эриксон:Кстати, как много трусих среди девушек.
Сид:Трусих? В каком смысле?
Эриксон:Когда наблюдаешь за студентами, замечаешь определенные выражения лиц. Мой долгий опыт позволяет мне расшифровывать эти выражения. Как правило, у девушек не хватает смелости, чтобы передать это выражение словами или поступком.
Сид:Хм-м-м.
Эриксон (Обращается к одной из женщин):Я прочитал ваше лицо.
Женщина:Неужели?
(Смех.) Все благодарят доктора Эриксона, просят оставить автограф в книге и уходят.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Комментарий к индукции с Салли и Розой
Это приложение является записью нашего с Эриксоном обсуждения индукции, которую он провел во вторник с Салли и Розой. Мы просматривали сеанс в видеозаписи и часто останавливали запись, чтобы обсудить отдельные аспекты работы Эриксона.
Обсуждение заняло два дня: 30 января и 3 февраля 1980 года. Сам сеанс состоялся шестью месяцами раньше.
Для тех, кто интересуется гипнозом, это обсуждение послужит полезным упражнением при анализе остальных приведенных в книге индукций и поможет определить индукционную методику Эриксона. Читатель также может сравнить свои заключения с теми, что определились в ходе обсуждения, приведенного в этом приложении. Как я уже говорил во вступительной части, внимательный наблюдатель может уловить больше половины тех тонких приемов, к которым прибегал Эриксон в работе с Салли и Розой.
Зейг:Вторник, второй день с начала работы семинара, в первый день Салли не присутствовала. Занятия идут уже 15 минут, когда она входит в гостиную со стороны кабинета. Ты рассказываешь о случае энуреза, когда больная подарила тебе сделанного из ниток пурпурного осьминога. Салли входит в опозданием, и ты тут же используешь ее в качестве объекта для индукции. Индукция прошла прекрасно. Великолепный пример.
Эриксон:
Что вы там прячетесь?(Э. поворачивается и обращается к Салли.)
Салли:
Я боялась вас прерывать. Нет ли свободного местечка?
Эриксон:
Я могу прерваться и продолжить в любом месте, так что входите и садитесь.
Салли:
Там есть где сесть?
Эриксон:
Подвинь-ка вон тот стул.(Говорит Розе, которая сидит в зеленом кресле.)
А сюда можно поставить еще один.(Указывает рядом с собой по левую сторону.)
Подайте ей стул.(Один из мужчин устанавливает складной стул слева от Э. Салли садится рядом с Э. и кладет ногу на ногу.)
Эриксон:
Не стоит сидеть нога на ногу.
Салли: (Выпрямляет ноги и смеется.)
Подозревала, что вы так отреагируете.
Эриксон:
Есть такая считалка: «Диллар, доллар, в десять школа». Наши иностранные друзья могут ее не знать, но вы-то знаете, верно?
Салли:
Нет.
Эриксон:А ты понял значение слов «Диллар, доллар»?
Зейг:О, да. Просто здорово. «Диллар, доллар, в десять школа. Нету дыма без огня: опоздал ты на полдня».
Эриксон:Угу. Это воскрешает детские воспоминания.
Зейг:Восхитительный прием. Ты сразу решил, что проведешь с ней индукцию.
Эриксон:Угу.
Зейг:Ты решил наказать ее за опоздание?
Эриксон:Нет, я просто вызвал у нее чувство смущения.
Зейг:Так.
Эриксон:А когда она села рядом со мной, вернул ее к счастливым детским воспоминаниям.
Зейг:Да, ты усадил ее рядом.
Эриксон:Угу, ведь каждый школьник всегда хочет сесть поближе к учителю, разве не так?
(Э. смеется.)
Зейг:В ее характере обращают на себя внимание четыре черты, и ты великолепно использовал все. Во-первых, у нее масса противоречий. Например, она не любит, чтобы ее замечали и в то же время опаздывает и тем самым привлекает общее внимание. Вторая черта: она, скорее, принадлежит к тем, кто любит верховодить. Третья черта: она считает себя очень точной и непогрешимой. Поэтому она уклончива в своих ответах. Это проявляется очень своеобразно. Ты это сразу заметил. И четвертая черта: она упряма. Войдя, она намеревается укрыться в конце комнаты за спинами, но ты заставляешь ее сесть впереди. Затем она закидывает ногу на ногу, а ты говоришь: «Не стоит сидеть нога на ногу». Она смеется и распрямляет ноги со словами: «Подозревала, что вы так отреагируете». Вот еще одно проявление ее противоречивости, она не хочет, чтобы ею «командовали» на словах, но ее тело и все поведение указывают на склонность к взаимопониманию.
Эриксон:Она ответила: «Подозревала, что вы так отреагируете». Это идет изнутри.
Зейг:Не совсем понял.
Эриксон:Она распрямляет ноги. Это ее внешняя реакция. Но когда она комментирует свое действие, это внутренняя реакция. Комментарий на внутренний рисунок поведения.
Зейг:Значит, она уже внутренне ориентирована и комментирует свое внутреннее поведение. Понятно.
Эриксон:Она выразила свое личное ожидание.
Зейг: (Смеется.)Что ты пройдешься насчет ее скрещенных ног?
Эриксон:Угу.
Эриксон: (Недоверчиво.) Как, вы никогда не распевали: «Диллар, доллар, в десять школа?»
Салли:
Я и продолжения не знаю.
Эриксон:
Честно говоря, я тоже не знаю.
(Салли смеется.)
Зейг:Но это неправда. Ты знал продолжение.
Эриксон:Угу.
Зейг:Ты хотел, чтобы твой намек на ее опоздание был воспринят бессознательно?
Эриксон:Я с ней быстро согласился.
Зейг:И тем самым установил с ней некую общность?
Эриксон:Угу.
Эриксон:
Вам удобно?
Салли:
Не совсем. Я пришла уже к середине занятий и мне… я как-то…
Эриксон:
Вы у меня раньше не бывали?
Салли:
М-м-м… Да, я вас однажды видела прошлым летом. Я была с группой.
Эриксон:
А в трансе были?
Салли:
Предполагаю, что да.(Кивает головой.)
Эриксон: Вы
не помните?
Салли:
Предполагаю, да.(Кивает головой.)
Эриксон:
Только предположение?
Салли:
Угу.
Эриксон:
Предположение не есть действительность.
Салли:
Почти то же самое.
Эриксон (скептически):
Предположение–
это действительность?
Салли:
Иногда.
Эриксон:
Иногда. Так ваше предположение, что вы были в трансе,–
действительность или предположение?(Салли смеется и слегка откашливается. Она, похоже, смущена и ей неловко.)
Эриксон:В ней идет внутренняя борьба.
Зейг:Да. Ты ее спросил, приходилось ли ей раньше бывать в трансе. На словесном уровне она отвечает: «Предполагаю, что да», а на несловесном, кивает головой, выражая согласие.
Эриксон:Это внутренняя реакция. Я приведу тебе один выразительный пример.
Когда я работал в психиатрическом отделении, мне сказали, что поступили двое больных с нарушениями психики. Сам я еще к ним не заходил. Поэтому, когда пришли мои студенты-практиканты, я предложил им вместе со мной пройти в палаты, где разместили больных. На мне был белый халат, а трость, которой я пользовался при ходьбе, я держал так, чтобы она не бросалась в глаза. Приоткрыв дверь, я заглянул в первую палату. Пациент поднял голову, посмотрел на меня и произнес: «На вас белый халат. Белый дом находится в Вашингтоне. Мехико – столица Мексики». И ты это знаешь, и я это знаю, это известно каждому встречному-поперечному. Это была внешняя реакция.
А другая пациентка произнесла: «Вы в белом халате. Криппл* Крик находится в Колорадо». (Мою трость она не видела.) «Вчера я видела на дороге змею». А это уже внутренняя реакция. Мне пришлось потрудиться два дня, чтобы понять, в чем дело. Вместе с братом пациентки мы сходили на то место, где остался след змеи на дороге. Брат показал мне его.
Перед самой болезнью пациентка читала книгу об истории местечка Криппл Крик в Колорадо. Я достал книгу и стал ее читать. Речь шла о шахтерском поселке. В книге подчеркивалось, что сколько шахтеры ни трудились, им не удавалось скопить приличных денег, потому что они все спускали в игорном заведении. Зато китайцы, владельцы прачечных, работали до изнеможения, но сколачивали состояния.
В тот день, когда я заглянул к больной, халат я носил уже второй день. Вот откуда проблема стирки. Это внутренняя реакция.
* Помимо значения «калека», в данном сочетании это слово обозначает «порожистый» ручей. –
Прим. переводчика.
И все-таки, что же означал след змеи на дороге? Стал читать книгу дальше и выяснил, что дорога к поселку извивалась, как след змеи. Все это идет из нутри.
Работая с пациентами, я все время использую и внутреннее, и внешнее.
Зейг:Ты хочешь сказать, что фокусируешь их попеременно то на внешнем, то на внутреннем?
Эриксон:Не обязательно попеременно. Время от времени я меняю последовательность.
Зейг:А это нарушает модель их сознания?
Эриксон:Да. И начинает формироваться новая модель.
Зейг:Давай-ка снова вернемся к началу. Ты спрашиваешь, была ли она раньше в трансе. Задав этот вопрос, ты побуждаешь ее к внутренней ассоциации. Она вспоминает тот раз, когда она уже здесь была, и отвечает: «Предполагаю, да» – и кивает головой. Тут ты ее подлавливаешь на уклончивости ответа. На словесном уровне она отвечает: «Предполагаю, да» – и снова кивает головой. А далее ты обыгрываешь слова «предположение» и «действительность».
Она не хочет связывать себя на словесном уровне, не позволяет учить себя. Словесно она не разрешает одержать над собой верх. Но она более податлива на несловесном уровне.
Эриксон:О, да. Смотри.
(Э. берет со стола подставку для графина с водой и держит мгновение у груди, затем кладет ее на край стола.)Полагаю, ты скажешь, что я поставил ее на место.
Зейг:Полагаю, что это так.
(Смеется.)
Эриксон:Видишь, я не связываю себя конкретным утверждением, но я связал себя действием.
Зейг:Да.
Эриксон:То же самое сделала и она.
Зейг:Да. Затем она вынуждена внутренне связать значение слов «предположение» и «действительность».
Эриксон:Она избегает прямого ответа, давая собеседнику понять, что для нее это равнозначные слова.
Зейг:Да. Ты заметил, как она последовательна в своей уклончивости?
Эриксон:Угу.
Салли:
Разве это важно?(Студенты смеются.)
Эриксон:
Это другой вопрос. А я спросил: ваше предположение– это
предположение или действительность?
Салли:
Скорее всего, и то и другое.
Эриксон:
Но ведь предположение может быть как реальным, так и нереальным, стало быть, в вашем предположении соединены и реальное и нереальное?
Салли:
Нет. У меня соединены предположение и реальность.(Упрямо тряхнув головой, С. замирает.)
Эриксон:
Вы хотите сказать, что ваше предположение может быть реальностью, а может–
нет? И в то же время оно реально? Так какое же оно?(Салли смеется.)
Салли:
Теперь я уже не знаю.
Эриксон:
Стоило ли так долго упираться, чтобы признаться в этом?(Салли смеется.)
Зейг:Вот ее первое определенное утверждение. После этого ты слегка ослабил напряжение.
Салли:Она склонила голову.
Зейг:Да, она склонила голову. Ты использовал конфузионный прием, чтобы усугубить ее неловкое положение.
Эриксон:Ей надо было как-то выйти из этого положения.
Зейг:Определенный ответ был единственным выходом из предложенной тобой ситуации. Своим ответом она вынуждена была связать себя на словесном уровне.
Эриксон:Причем, проявив покорность.
Зейг:Стало быть, проиграв.
Зейг:Угу.
Салли:
Сама не понимаю.
Эриксон:
Вам удобно?
Салли:О, да, я вполне освоилась.
(Говорит тихо.)Надеюсь, своим вторжением я не очень помешала присутствующим.
Эриксон:
Может, вы стесняетесь?
Салли:
М-м-м… Мне было бы уютнее сидеть где-нибудь подальше, но…
Эриксон:
Чтобы вас не было видно?Салли:
Не было видно? Да, пожалуй.
Зейг:Вот она говорит: «Надеюсь, я не очень помешала своим вторжением». Она второй раз выражает надежду, что не помешала своим опозданием. А между прочим, на следующий день, в среду, она опять опоздала. Очень упрямая.
Эриксон:Она оправдывается.
Зейг:Да, понимаю. Опоздав во второй раз, она оправдывается за первое опоздание.
Эриксон:Угу.
Зейг:И опять она выражает надежду, что никому не помешала тем, что прервала занятия. И продолжает упорно мешать людям своими опозданиями. Вот еще одно противоречие.
В ней проявляется еще ряд противоречий. Вот, пожалуйста: Салли говорит очень тихо, вроде бы не желая привлекать к себе внимания, а с другой стороны, все время опаздывает, привлекая общее внимание. Противоречие очевидно и в ее манере одеваться. На ней весьма смелый открыта топ, но сверху наброшен легкий блузон.
Есть еще одно противоречие, которое я отметил и хотел бы знать твое мнение о нем. Тебе не кажется, что в ней столкнулись взрослая девушка и маленькая девочка?
Эриксон:«Диллар, доллар» вернул ее в детство.
Зейг:Ты подтолкнул ее к внутренней ассоциации относительно необходимости взросления. Хорошо.
Эриксон:Где любят сидеть маленькие дети? В конце комнаты.
Зейг:В ней преобладают черты маленькой девочки.
Эриксон:Она сама их подчеркивает.
Эриксон:
Что же это за желание?
Салли:
Быть неприметной.
Эриксон:
Так, значит, вы не любите, когда на вас обращают внимание?
Салли:
Ой, совсем вы меня запутали.(Смеется, видно, как она смущена. Она слегка откашливается, прикрывая рот левой рукой.)
Это не так… не совсем… нет… хм…
Эриксон:Что значит «неприметный»?
Зейг:То, что не замечаешь.
Эриксон:А еще что?
Зейг:Не знаю.
Эриксон:У меня на столе есть кое-что привлекающее глаз.
Зейг:Да, то, что выделяется среди других предметов.
Эриксон:Назови их.
Зейг:А, я обратил внимание на вырезанную из дерева птичку и на фигурку.
(На столе стоит небольшая скульптура с лицом, похожим на Эриксона, в пурпурном одеянии.)
Эриксон:Вот абсолютно неприметный карандаш. Тоже лежит на виду.
(Указывает на один из нескольких лежащих на столе карандашей.)Но он маленький.
Зейг:Быть маленьким значит быть неприметным.
Эриксон:Большая вещь всегда приметна. Когда Салли своим опозданием прервала занятия, после упоминания о «дилларе, долларе», она сразу почувствовала себя маленькой. Это когда она во второй раз извинялась.
Зейг:Верно.
Эриксон:Вот мы опять вернулись к «диллару, доллару», от которого она сразу стала школьницей, а значит, маленькой. На следующий день она является и сходу начинает играть роль «малышки».
Эриксон:
Вам не нравится то, что я сейчас с вами делаю?
Салли:
М-м-м… Нет. Скорее, у меня смешанное чувство. Я польщена вниманием и мне интересно то, что вы говорите.
Эриксон (перебивая):
А сами думаете, когда же, черт побери, он от меня отвяжется.(Общий смех.)
Салли:
Хм, смешанное чувство.(Подтверждает свои слова кивком головы.)
Если бы я не прервала занятия, а мы просто беседовали с вами–
это одно дело, а…
Эриксон:Когда, разговаривая с маленьким ребенком, человек говорит «черт побери», он подчеркивает, что он – взрослый, а ребенок – маленький.
Зейг:Понимаю, очень удачный ход. Ведь за этим вскорости следует формальная индукция, и ты вызываешь у Салли ассоциации, связаные с достигнутой регрессией. Ты строишь индукцию на ее представлении о себе как о маленькой девочке, еще только думающей о том, когда она станет взрослой. Поэтому все идет очень гладко.
Эриксон:
Вам, значит, неловко перед остальными?
Салли:
Да, пожалуй, я…
Эриксон:
Хм-м-м.
Салли:
…У них занятия… а я пришла и отняла столько времени.
Зейг:Вот она в третий раз упоминает, что помешала. В твоем «Хм-м-м» прозвучал вызов, словно ты поставил под сомнение ее внимание к интересам других людей.
Эриксон:Угу.
Эриксон (уставившись перед собой в пол):
Давайте твердо запомним, что психотерапевт должен создать для своего пациента такую обстановку, чтобы ему было спокойно и удобно.
Зейг:Здесь ты впервые отвлекся от нее, переведя свой взгляд на пол. Ты употребил слова «спокойно» и «удобно», чтобы у нее возникла ассоциация с чувством покоя и удобства.
Эриксон:Угу. Причем это было произнесено неоспоримым тоном.
Зейг:Спорить с этим просто невозможно.
Эриксон:
Я не пожалел усилий, чтобы Салли почувствовала себя не в своей тарелке и смутилась, оказавшись в центре внимания, а это(обращаясь к группе)
вряд ли служит установлению добрых, способствующих излечению отношений, не так ли?(Э. смотрит на С, берет кисть ее правой руки и медленно поднимает.)
Закрой глаза.(Она смотрит на него, улыбается, затем смотрит вниз на свою руку и закрывает глаза.)
Зейг:Ты переключился на другую тему, и она перестала быть центром внимания. Она отключилась, потому что ты с ней непосредственно больше не разговаривал. Это был поворот вовнутрь.
Эриксон:Покой и удобство.
Зейг:Да, ты произнес «спокойно и удобно».
Эриксон:Итак, прежняя модель сознания была разрушена, за этим последовали покой и удобство, так как они направлены вовнутрь. Теперь я мог отделиться от нее. Но что же она собиралась делать с покоем и удобством? Пребывать в них и далее.
Эриксон: Гак
и сиди с закрытыми глазами.(Э. отводит пальцы от ее правой руки, и она повисает в воздухе.)
Входи в глубокий транс.(Э. снова берет ее за запястье. Рука слегка опустилась. Э. Медленно пригибает ее вниз. Он говорит неторопливым и размеренным голосом.)
Зейг:Так, рука у нее осталась поднятой. Но, похоже, тебе показалось, что рука у нее опускается. Поэтому ты проявил власть и опустил ее руку, еще раз подчеркнув свой контроль над ситуацией.
Эриксон:Да. Но я опускал ее руку точно таким же движением, как и поднимал ее.
(Э. показывает, поднимая руку 3.)В движении моей руки неуверенность.
Зейг:Для того, чтобы она снова ушла в себя и сосредоточилась…
Эриксон:На внутренней стороне.
Эриксон:
Тебе очень удобно и очень спокойно, и ты наслаждаешься чувством покоя… такого покоя, что забываешь обо, всем, кроме этого чудесного состояния покоя.
Эриксон:Забываешь обо всем, кроме покоя.
Зейг:Да, она вошла в комнату, и ты заставил ее чувствовать себя очень неудобно. Ты нагнетал напряженность. А потом начал подбрасывать мысли о покое. Чтобы затем, уже напрямую, вернуться к мысли о покое, сняв тем самым напряжение.
Здесь ты начинаешь делать еще одну вещь. Ты от нее отстраняешься в прямом, физическом смысле. И тут же, вскоре, очень близко наклоняешься к ней, так что ей должно быть немного не по себе. Смотри, как близко ты к ней склонился. Однако, благодаря гипнотическому внушению, тело ее спокойно, расслаблено. Ты ее чуть ли не касаешься, но, несмотря на это, она чувствует себя комфортно.
Эриксон:Это тоже внутренняя реакция.
Зейг:Когда ты приближаешься, вначале в ней чувствуется некоторая напряженность, но ее тело расслабляется, как только она входит в транс. Ты все это проделал, чтобы избавить ее от нормальной внутренней реакции на ощущение дискомфорта?
Эриксон:Нет. В этом месте, наклонившись к ней, я изменил интонацию голоса и тем самым переключил ее внимание на мой голос.
Зейг:Из-за ее внутренней реакции?
Эриксон:Да. Для того, чтобы, независимо от моей позы, она уходила все глубже и глубже в транс и все дальше и дальше от меня, в то же время оставаясь рядом со мною.
Зейг:Ты хочешь сказать, все дальше от тебя, чтобы избавиться от чувства дискомфорта, вызванного твоей близостью?
Эриксон:Нет. Чем глубже транс, тем она дальше от меня. От внешней реальности. Поэтому я склонился к ней как можно ближе, чтобы, уходя от реальности, она оставалась рядом со мной.
Зейг:Теперь понимаю. Я думал, что твои действия связаны с ее реакцией на ощущение дискомфорта, вызванного чрезмерной близостью другого человека. Твоя близость могла вызвать дисфомфорт, но ты стал внушать ей ощущение покоя. Тем самым она осталась в непосредственной близости к другому человеку, но ее тело было спокойно и расслаблено.
Эриксон:Но я хотел, чтобы она отдалилась от остальных.
Зейг:Понятно. Но чтобы она осталась рядом с тобой.
Эриксон:
Еще немного, и тебе покажется, что твой разум отделяется от тела и плывет в пространстве–
возвращается в про-шлое.(Пауза.)
Эриксон:Я вывел ее из действительности и перенес назад во времени.
Зейг:Да.
Эриксон:
Это уже не 1979-й и даже не 78 год. Вот остается позади 1975-й.(Эриксон близко наклоняется к Салли),
и 1970-й улетает прочь, время откатывается вспять.
Эриксон:«Остается позади 1975-й».
Зейг:На этих словах ты сделал ударение и еще ближе придвинулся к ней.
Эриксон:Да.
Зейг:Еще раз закрепляя ее связь с тобой, независимо от того, где она находится во времени и пространстве.
Эриксон:Эта связь у нее ассоциируется с моим голосом.
Зейг:Сначала своей считалкой ты «имплантировал» в ней ощущение маленькой девочки. С помощью различных гипнотических коммуникационных приемов ты еще и еще раз укреплял в ней осознание себя маленькой девочкой.
Затем, на основании достигнутого, ты приступаешь к индукции. Ты медленно, но с постепенным нарастанием, оживляешь в ней маленькую девочку.
Эриксон:
Вот сейчас будет 1960-й, а вот и 1955-й… и, наконец, ты узнаешь 1953 год… И ты понимаешь, что ты маленькая девочка.
Эриксон:Годы идут по убывающей: 1960-й, 1955-й, 1953-й.
(Э. показывает, как с каждым названным годом его голова опускается все ниже.)
Зейг:Ты и сам словно отходишь назад с каждым названным годом.
Эриксон:Обрати внимание, звук голоса тоже словно переместился в пространстве.
Зейг:Это незначительное изменение в голосе вызывает у нее дополнительные ассоциации и реакции.
Эриксон:Где для человека естественно помещать будущее? Впереди за горизонтом жизни, в небесах.
Зейг:Понимаю. Тогда прошлое где-то внизу и позади.
Эриксон:Это общепринятое представление. Неосознанное представление. Вперед и вверх для будущего. Назад и вниз для прошлого.
Эриксон:
Как хорошо быть маленькой.
Зейг:Вот что надо здесь добавить. Ты ей говоришь: «Ты понимаешь, что ты маленькая девочка. Как хорошо быть маленькой». Она могла истолковать твои слова двояко. На внутреннем уровне она могла подумать: «Видимо, во мне проявилось что-то от маленькой девочки, что, в принципе, мне присуще в жизни?» Другая ассоциация с восприятием себя как маленькой девочки могла возникнуть в связи с внушаемой тобой последовательностью во времени, которая идет по убывающей.
