– А вам известна раса, которая ведет войну против сосисок? – скептически спросил Букмекер.

– И зачем было ставить все эти сетчатые дверцы и возводить ограду? – добавил Щелкунчик. – Если уж решил устрашать врагов, то позаботься о том, чтобы они могли хорошенько рассмотреть твое пугало.

– Верно, – со вздохом согласился Арик. – И куда мы направляемся теперь?

– В сотне километров к востоку течет большая река, – сказал Квинн. – Начнем оттуда.

– Командир, это Макс, – раздался голос компьютера. – Я засек группу приближающихся тахионных следов. Предварительный анализ показывает, что это, скорее всего, два корабля завоевателей.

Арик почувствовал, как сердце сбилось с ритма.

– Ты уверен?

– Выбросы совпадают с остаточными следами, взятыми в месте нападения на «Ютландию».

– Как нельзя вовремя, – прокомментировал Клипер. – Военное счастье, Маэстро. Макс, каково расчетное время их прибытия?

– Приблизительно два часа до выхода в обычное пространство, – отозвался Макс.

– Ты точно взял вектор их движения?

– При условии, что моя основная привязка верна, вектор взят точно, – заверил его Макс. – Пересылаю результаты вам.

Наступило молчание. Арик сглотнул, глядя вверх, на плывущие облака. Все в порядке. Есть еще два часа, чтобы убраться отсюда. И эти два часа они потратят на поиски Фейлана. Лишь бы только Фейлан оказался здесь.

– Макс, ты уверен насчет вектора? – спросил Оракул.

– Совершенно уверен, – подтвердил компьютер. – Конечно, при условии точности моих исходных данных.

– Что не так? – поинтересовался Арик.

– Вектор – полная бессмыслица, вот что не так, – кисло отозвался Оракул. – По этому курсу на дистанции почти в сто пятьдесят световых лет нет ни одной звездной системы.

Арик нахмурился:

– Что-то здесь явно не так.

– И если даже брать конус возможного отклонения три градуса, то все равно в пределах девяноста световых лет кругом пусто, – добавил Щелкунчик.

– Может быть, они прилетели со станции, – неуверенно предположил Арик. – Которая расположена где-нибудь в глубоком космосе, между двумя звездными системами.

– Это тоже не имеет особого смысла, – возразил Арлекин.

– Для нас, может, и не имеет, но ведь эти ребята не такие, как мы, – напомнил Камуфляж. – Они – чужаки, не забывай.

– Прекратить треп, – оборвал Клипер. – Маэстро, какой у нас план?

– У нас есть два часа, – сказал Квинн. – Один потратим на поиск. Разойдемся широкой цепью и обыщем территорию, сколько захватим. Участки не должны перекрываться. Арлекин, ты занимаешь место в цепи, а я обеспечу прикрытие сверху.

– Оракул даст вектора вашего движения, – сообщил Клипер. – За дело, джентльмены.

* * *

Последний красный огонек на вспомогательной панели мигнул и сменился зеленым.

– Последний перезаправился, – сжато отрапортовал Арик. – Как у вас дела?

– Все в порядке, – сообщил Квинн, сидящий за главным пультом заправщика. – Будем готовы отправиться, как только Макс снимет все нужные характеристики.

– Хорошо. – Арик вновь повернулся к панели статуса истребителя, чувствуя, как растет пустота в его груди. «Контрудар» вернулся на заправщик с запасом в добрых двадцать минут, и Арик, естественно, предположил, что они стартуют, едва все истребители окажутся на месте. Полным-полно времени, чтобы избежать встречи с завоевателями.

Однако у Квинна были другие идеи. Он заметил, что показатели теплового излучения приближающихся кораблей могут оказаться единственным намеком на то, откуда эти корабли прибыли. На заправщике были приборы, позволяющие снять эти данные, а у Макса имелись все необходимые программы для обработки и интерпретации таких данных.

И потому они ждали. Как подсадные утки ждут охотников. Ждали с надеждой на то, что пришельцы выйдут из гиперпространства достаточно близко и удастся считать все необходимые данные. И достаточно далеко – иначе враг сможет заметить, выследить и в конечном итоге уничтожить заправщик.

– Я думаю, не изменить ли нам еще раз орбиту. – Арик подплыл к Квинну и поглядел через его плечо на пульт. – Если отойдем подальше от планеты, сможем быстрее уйти в прыжок.

– Нам и здесь неплохо, – успокоил его Квинн. – С учетом последнего сдвига мы окажемся в апогее как раз перед тем, как они выйдут из прыжка. – Он поднял взгляд на Арика. – Послушайте, расслабьтесь малость, ладно? Держу пари, к тому времени, как они узнают о нашем визите, мы уже будем далеко отсюда. Макс, какие-нибудь изменения в векторе их движения есть?

– Нет, командир. Все совпадает с прежними расчетами.

– Не пропусти красное смещение на финише, – предупредил Квинн. – Возможно, у них есть какой-нибудь свой, особый выход из прыжка.

– Понял, – отозвался Макс. – Они выйдут из прыжка примерно через минуту.

Арик смотрел на экран. Внизу, под кораблем, виднелся подернутый дымкой горизонт.

– А что мы будем делать, если они вынырнут на противоположной стороне планеты?

– Посмотрим, на какую орбиту они выйдут, – проворчал Квинн. Он держал в руке свободный конец кабеля мыслесвязи. После секундного колебания воткнул его в разъем сбоку от главного экрана. – Если через несколько минут они будут находиться в пределах досягаемости сенсоров Макса, то мы повисим здесь и попытаемся взять данные. Приготовься, наши друзья вот-вот покажутся.

Арик задержал дыхание и невольно обхватил себя руками за плечи, глядя на экран. Таймер отсчитывал последние секунды…

– Смещение вектора! – рявкнул Квинн. – Они идут прямо на нас…

И в этот миг они возникли из ниоткуда – два молочно-белых корабля, состоящие из соединенных между собой шестиугольников. Точно такие же, как на кадрах, снятых дозорным кораблем «Ютландии». Корабли завоевателей продвигались чуть ниже заправщика, выходя на орбиту, почти параллельную той, по которой шел корабль людей.

И до них было не более двух километров.

– Квинн! – вскрикнул Арик.

Квинн не ответил. Взгляд Арика метнулся вниз, рука инстинктивно вскинулась, указывая на дисплей.

И тут Арик застыл, забыв опустить руку. Квинн неподвижно сидел в кресле, его лоб прорезали глубокие складки, а пугающе пустой взгляд был устремлен на дисплей, где сияли белизной корабли завоевателей.

А на контрольной панели рядом с разьемом компьютерной связи горели два бледно-зеленых огонька.

Арик снова перевел взгляд на экран, и острое ощущение опасности слегка притупилось, сменившись чувством нереальности происходящего. Корабли завоевателей повернулись узкими боками к заправщику. Но теперь в поле зрения оказались еще и «Вороны». Они устремились к чужим кораблям, словно разъяренные соколы, защищающие свое гнездо от хищника. Бесшумные, точные, смертельно опасные. Четыре истребителя и заправщик сейчас работали как одна боевая единица. «Мокасиновые змеи» вступили в бой.

Краем глаза Арик заметил вспышку в нижней части экрана…

И вздрогнул от неожиданности, когда весь дисплей замерцал ровным светом и корабли завоевателей вместе с планетой пропали.

– Квинн! Что?.. Мы в прыжке?

Сердце Арика отсчитало не менее шести ударов, прежде чем он услышал ответ. Глаза Квинна медленно обрели осмысленное выражение.

– Да, – произнес он странным, будто не своим, голосом. – Мы получили все нужные данные и ушли. Без повреждений.

– А-а… – протянул Арик, чувствуя, что ему тяжело дышать. – А как же «Вороны»?

– Они уже должны быть с нами, – сказал Квинн. Два зеленых огонька на панели погасли. Протянув руку, Квинн вынул из гнезда кабель мыслесвязи. – Мы выполняем двухминутный параллельный прыжок.

– Понятно, – промолвил Арик. Он не раз видел, как пилоты пытались совершить параллельный прыжок, но без успеха. Двойная проблема согласования времени и смещения… однако те пилоты не располагали такой системой синхронизации, как у «Мокасиновых змей». – Кто-нибудь сбросил статичную бомбу?

– Нет. – В голосе Квинна прорезалась мрачная интонация. – Не было на это времени. Нам едва не прищемили хвост.

Арик перевел взгляд на дисплей, который сейчас выполнял функции главной контрольной панели состояния заправщика.

– Что если они попытаются идти за нами?

Квинн пожал плечами и выдернул второй конец кабеля из разъема, спрятанного под волосами за его правым ухом.

– Полагаю, мы будем сражаться. Но не волнуйтесь – есть шанс, что нас просто не найдут. Считается, что две минуты – минимально необходимый срок для того, чтобы враг засек твой хвостовой выхлоп и вошел в прыжок вслед за тобой. А поскольку мы за это время уже вышли из прыжка, то завоеватели, скорее всего, просто проскочат мимо нас.

– Это если исходить из предположения, что они не могут проследить наш путь в гиперпространстве, – заметил Арик. – Или что они не выждут еще пару минут и не сообразят, что мы уже вышли из прыжка.

Квинн отрицательно покачал головой:

– Сомневаюсь. Похоже, в гиперпространстве они передвигаются по тому же принципу, что и мы. И вряд ли их следящие системы намного отличаются от наших.

– Если все обстоит так замечательно, то как они ухитрились выйти из прыжка всего в двух километрах от нас?

Несколько секунд Квинн молчал.

– Вы правы. – Он помолчал еще несколько мгновений, потом поднял кабель и снова воткнул его в разъем за ухом. – Макс, как только выйдем из прыжка, немедленно сообщи результат тактического сканирования, – приказал он, подключив к связи второй конец кабеля.

– Есть, командир.

Один из двух зеленых огоньков на панели зажегся вновь.

– Готовьтесь, Эльдорадо, – велел Квинн. – Мы выходим.

Таймер снова начал отсчитывать секунды до выхода, и наконец экран снова заполнился мерцанием звезд. Затаив дыхание, Арик смотрел на дисплей.

– Я их не вижу, – пробормотал он. – Где же «Вороны»?

Тишина.

– Квинн! – окликнул Арик. – Где «Вороны»?

– Там, – ответил Квинн, и в голосе сквозило облегчение. – Там и вон там. Небольшие проблемы со смещением, только и всего. Они уже идут сюда. Повреждения… пока не видно.

– Отлично. – Арик вытер ладонью потный лоб. Такое чувство, будто он только что слез с гравитационной карусели в парке аттракционов. Он всегда ненавидел гравика-русель. А в детстве Фейлан и Мелинда вечно норовили затащить его на эту чудовищную машину…

К сожалению, нынешнее катание на карусели еще не закончилось.

– Что будем делать, если появятся завоеватели? Снова удирать?

– Сломя голову, – кивнул Квинн. – Не беспокойтесь, всем известны координаты точки сбора в непредвиденных обстоятельствах. Макс, как там дело с анализом вхождения чужаков в систему?

– Анализ закончен, командир, – отозвался компьютер. – Боюсь, он будет далеко не столь полезен, как мы надеялись.

– Так всегда бывает, – буркнул Квинн. – Давай, выкладывай.

На одном из боковых экранов появились два ярких корабля завоевателей.

– Это первичные данные, – прокомментировал Макс. – Вы видите: если не учитывать остаточное рассеивание по краям, структура инфракрасного излучения на редкость однородна. Это указывает либо на высокоэффективный низкотемпературный двигатель, либо на сверхмощную систему перераспределения тепла.

– Сверхпроводники, встроенные в корпус? – предположил Арик.

– Существует и такая возможность, – согласился Макс. – К несчастью, мы не располагаем данными о том, из чего сделаны сами корпуса кораблей, и это дает простор для ошибок и расплывчатых догадок. Однако следует учесть, что данные мы получили сами на месте события, и это гораздо лучше того, что дала нам «Ютландия».

– Линия курса, Макс, – напомнил Квинн. – Покажи нам ее.

Изображения кораблей сменились звездной картой; на ней красным была прочерчена тонкая прямая линия.

– Я установил, что корабли проделали путь длиной от двадцати пяти до семидесяти световых лет, – сообщил Макс.

Квинн фыркнул:

– От двадцати пяти до семидесяти? Почему бы тебе в таком случае не сказать: «от нуля до миллиарда световых лет»?

– Прошу прощения, командир. – В голосе Макса прозвучало искреннее сожаление. – Пока я не буду располагать более качественными данными, это максимум того, на что я способен.

– Понятно, – вздохнул Квинн. – Ладно, извини.

Арик перевел взгляд на карту. Оракул прав: на линии и поблизости от нее в пределах почти сотни световых лет нет ни единой звездной системы.

– Должно быть, они все-таки прилетели с космической станции, – сказал он. – Другого объяснения этому курсу мы не найдем.

– Знаю, – согласился Квинн. – Знаю. Но проблема в том… – Он умолк и безнадежно махнул рукой в сторону карты.

Арик кивнул, ощущая, как в животе все скручивается в тугой комок. Найти одну-единственную космическую станцию на линии протяженностью в сорок пять световых лет – задача нереальная.

– Это невозможно сделать, да? – тихо спросил он.

– Да, – подтвердил Квинн. – Ни единого шанса. Даже если к нам на помощь придут все корабли Содружества. Арик не сводил глаз с красной линии:

– Что же делать будем?

Квинн поднял на него взгляд и ответил:

– Мы отправляемся домой, сэр. Больше мы ничего сделать не можем.

В рубке неожиданно наступила глухая тишина, словно в гробнице.

– Нет! – возразил Арик. – Нам еще рано сдаваться. Можно обыскать еще две системы. Квинн взглянул на карту:

– Отлично. Какие системы выбираете? Арик потряс головой. Столько звезд… Как тут выбрать?

– Все кончено, господин Кавано, – прозвучал в тишине голос Квинна. – Мы сделали все, что могли. Необходимо признать поражение и возвращаться домой.

– Вам так не терпится предстать перед трибуналом? – зло спросил Арик.

– Нет, – сказал Квинн. – И я не горю желанием воевать в штрафных войсках. Но нам, вероятно, нужно готовиться и к тому и к другому.

– Простите, – смутился Арик, осознав свою неправоту.

Квинн молчал, наверное, целую минуту.

– Нам нужно отпустить наших товарищей, – наконец произнес он. – Таков был уговор. Но если хотите продолжать… сам-то я не прочь лететь дальше. Думаю, у нас еще есть месяц на поиски.

– И где будем искать? – скептически поинтересовался Арик.

Квинн пожал плечами:

– Да где вам угодно.

Арик отвернулся от карты. От злости и разочарования кружилась голова. Но Квинн был прав. Они не знают, с какого конца браться за дело.

– Нет, – промолвил Арик. – Вы правы. Мы ничего больше не можем сделать. – Он глубоко вздохнул и спросил: – Когда отправляемся?

– Если «Вороны» будут держаться прежнего курса и экономить топливо, то они придут примерно через четыре часа, – объяснил Квинн. – Нам нужно пристыковать и заправить истребители, после чего можно лететь домой. Или на Доркас, или прямиком на Эдо.

Арик кивнул. Конечно, это разумный план – у них нет причин задерживаться здесь, раз уж они решили возвращаться. И все же…

– Может быть, нам всем не помешает немного отдохнуть? – бросил он через плечо. – Наверное, завоеватели не смогут так быстро засечь наш тахионный след. Не исключено, что они ждут, пока мы войдем в прыжок, чтобы погнаться за нами.

– Если сбросим статичную бомбу, то они не проследят, – напомнил Квинн.

– И все же нам не помешает короткая передышка, – настаивал Арик. – Нам всем.

Он ощущал затылком пристальный взгляд Квинна.

– Ну, хорошо, – согласился тот. – Сколько времени вам нужно?

Или, другими словами, сколько времени ему понадобится, чтобы окончательно отказаться от мечты вырвать Фейлана из лап завоевателей.

– Пусть будет десять часов, считая с этой минуты, – сказал Арик. – Тогда у всех будет примерно шесть часов на сон.

– Согласен, – отозвался Квинн.

Арик снова глубоко вздохнул. Вот так. У него десять часов – и за этот срок он должен распрощаться с надеждой на чудо.

Глава 22

– Ну, ладно. – Мелинда сняла зажимы с разрезанного туловища завоевателя и бросила их на поднос. – С этой частью мы закончили. Как себя чувствуете, Хобсон?

– Я в полном порядке, мэм, – ответил ассистент, стоявший по другую сторону импровизированного прозекторского стола. Вопреки этому утверждению, его лицо, полускрытое дыхательной маской, приобрело зеленоватый оттенок. – Мы уже почти все сделали?

– Этот сеанс закончен, – заверила его Мелинда. – Я собираюсь раздобыть кое-какие инструменты, прежде чем мы приступим к черепу. Сейчас только взглянем на язык и сделаем перерыв.

– Ага, я слышал про его язык, – мрачно сказал Хобсон. – Им-то и убил этот гад Бреммера и Ранджитана.

– Да, – кивнула Мелинда, переходя к другому концу стола. Она взяла щуп и зажим и попросила ассистента: – Откройте ему рот, пожалуйста. Только осторожно.

Хобсон повиновался. Просунув щуп под язык завоевателя, Мелинда подцепила кончик, вытянула через ротовое отверстие и зафиксировала зажимом.

– Интересно, – пробормотала она, потрогав край языка.

– Что это? – спросил Хобсон, склоняясь и присматриваясь. – Похоже на зубы вроде акульих, только маленькие.

– Мне кажется, это кость, – предположила Мелинда, пытаясь расшатать щупом грязно-белый треугольничек. – Прикреплена прямо к мышце языка. И весьма острая.

– Как же эти твари ухитряются не поранить себя?

– Вероятно, при нормальном состоянии мышцы зубы не выступают. – Мелинда взяла с подноса скальпель и сделала маленький разрез между костяными зубчиками. – Мышечные ткани за последние сорок часов, вероятно, значительно сократились. Ага…

– Что такое? – заинтересовался Хобсон.

– Кровеносные сосуды. – Мелинда раскрыла разрез пошире. – Довольно крупные сосуды у самого края языка.

Краем глаза она заметила, что Хобсон смотрит в сторону.

– Идет майор Такара, – сообщил он.

Мелинда выпрямилась и оглянулась. Такара осторожно огибал ящики с оборудованием и припасами, составленные штабелями под широким скальным карнизом. Оказывается, снаружи уже сгущались сумерки.

– Майор, – кивнула Мелинда, когда тот подошел вплотную к наскоро сооруженной прозекторской – столу под прозрачным пластиковым колпаком. – Есть что-нибудь от биохимиков?

– Да, – кивнул Такара, – и вы оба можете быть спокойны. Оказывается, генетическое строение завоевателя даже отдаленно не похоже на наше. Это, скорее всего, означает, что любые вирусы и бактерии, прибывшие сюда вместе с вашим объектом, напрасно ломают себе голову, что им делать с биохимией человеческого тела. И они не смогут причинить никакого вреда экосистеме Доркаса.

– И наоборот, я полагаю? – спросила Мелинда.

– Верно. – Такара отстегнул входной клапан купола и шагнул внутрь. – Так что из всех сценариев «Войны миров» нам достался самый лучший – мы и не надеялись на такую удачу. Как дела, Хобсон?

– Я креплюсь, сэр, – ответил Хобсон. – Но такая работа мне в диковинку.

– А ты вспомни: вербовщик миротворцев обещал тебе экзотику. Так вот, это она и есть. – Такара кивнул на тело завоевателя, распростертое на столе. – Рассматриваете язык?

– Да, – сказала Мелинда. – И мне кажется, я знаю, каким образом он убил двух человек. – Она коснулась щупом заостренного кусочка кости. – Эти зубы прикреплены к чему-то наподобие мышечной ткани. Она расположена под самой поверхностью языка и способна к сильному напряжению. В обычном состоянии это мягкая и гибкая ткань, что позволяет зубам свободно колебаться вместе с ней. Благодаря этому свойству мышцы они ничего не режут и не царапают в ротовой полости. Когда же ткань напрягается, зубы жестко фиксируются на месте, превращая язык в зазубренный обоюдоострый нож. Зубы могут также сцепляться краями, из-за чего конструкция приобретает дополнительную прочность. Мне нужно сделать еще пару разрезов – проверить эту догадку.

– Хорошо, только будьте осторожны, – предупредил Такара. – Вскрытие тела Бреммера показало, что в ране содержался какой-то яд. Вы, кажется, собирались сделать перерыв?

– Да, можно и отдохнуть, – согласилась Мелинда, взглянув через плечо Такары на меркнущее небо над скальным карнизом. Уже вечер, и вскоре все равно придется уходить. – Я нужна где-нибудь еще?

– Подполковник просил зайти к нему в кабинет. Это не займет много времени.

– Ладно. – Мелинда сняла перчатки и дыхательную маску и сложила на поднос. – Хобсон, вы сможете отправить тело в хранилище?

– Нет проблем, мэм.

– После этого пройдите дезинфекцию и сдайте рапорт лейтенанту Гаспери из Третьего Отдела, – добавил Такара. – Мы ждем вас, доктор.

Когда Мелинда и Такара прибыли в «кабинет» Холло-уэя – закуток штабной секции, где стояли лишь кресло и компьютерный стол – там царила несуетливая и четкая деятельность. Сам Холлоуэй стоял перед картой, закрепленной прямо на стене – а точнее, на грубо обработанной поверхности скалы, – и вел спор с несколькими подчиненными. Прочие адъютанты ходили взад-вперед между столом и другими рабочими местами, сдавая рапорты и забирая новые приказы. А чуть в стороне стояли и сидели на неровном полу шесть усталых мужчин в камуфляжных комбинезонах.

При виде новоприбывших спорщики у карты умолкли.

– Доктор Кавано, – поприветствовал Холлоуэй. Подойдя к своему столу, он опустился в кресло. – Простите, что не предлагаю сесть, но у нас тут попросту не хватает мебели. Как продвигается вскрытие?

– Мы неплохо начали. – Мелинда подошла к столу и окинула Холлоуэя взглядом. Он выглядел не менее утомленным, чем мужчины в камуфляже. – Я провела предварительное исследование внешних покровов и более тщательно изучила внутреннее строение туловища. Нужно обследовать конечности и голову, после чего можно заняться микроскопическими срезами тканей.

– Понятно. – Хэллоуэй нашарил на столе, среди лежащих в беспорядке приборов и кип документов, пластиковую коробочку для образцов и протянул ее Мелинде. – Взгляните и скажите, что вы думаете по этому поводу.

Мелинда заглянула сквозь прозрачную крышку. И увидела кусок камуфляжной перчатки, а на ней тонкий темно-коричневый диск.

– Похоже на ломтик сосиски, – заявила Мелинда. – Откуда это?

Холлоуэй махнул рукой людям в камуфляже.

– Сержант Джановец!

– Мы нашли это к северу от поселения, – объяснил коренастый мужчина, стоявший в центре группы. – В маленькой дырке, просверленной в белой штуковине, похожей на пирамиду. Эту пирамиду завоеватели установили на Обзорном хребте.

Мелинда, нахмурившись, посмотрела на Холлоуэя. С начала вторжения прошло чуть больше двух суток.

– Они уже завозят сюда оборудование?

– Как бы то ни было, пирамиду они установили, – сказал Холлоуэй. – И не одну. Похоже, их там целых четыре – по одной к северу, югу, востоку и западу от лагеря.

– И они довольно крупные, – добавил Джановец. – Та, которую мы видели, три метра высотой и два метра в основании, а дырок в ней просверлено не меньше двух сотен.

– Что-нибудь вроде защитной установки? – предположила Мелинда. – Или датчик?

– Вполне может оказаться и тем и другим, – согласился Холлоуэй. – Проблема только в том, что эти пирамиды абсолютно не поддаются изучению. Никакой следящей электроники, никаких источников энергии, никакого металла мы там не обнаружили. Ничего. Кроме этих штуковин. – Он кивнул на коробочку. Мелинда снова заглянула внутрь.

– Сколько их там было?

– Еще четыре штуки – точно, – ответил Джановец. – В верхние дырки мы просто не могли заглянуть. Но большинство отверстий пустовало.

– Значит, если это устройство, то оно задействовано далеко не на полную мощность, – предположила Мелинда.

– Именно так я и подумал, – кивнул Холлоуэй. – И значит, мы должны во что бы то ни стало понять, для чего нужны эти штуковины. Прежде чем завоеватели полностью нашпигуют ими свои пирамиды.

* * *

Уже перевалило за полночь, когда Мелинда наконец открыла входной клапан купола, где размещалась биохимическая лаборатория, и усталой походкой пошла к тусклому свету, заливавшему медицинский блок. Ее ничуть не удивило, что Холлоуэй ждал ее здесь. Он сидел на камне, прислонившись спиной к плоской скале.

– Доктр, – пробормотал подполковник, вставая и закрывая свой планшет, – есть какой-нибудь прогресс?

– Есть кое-что, – ответила Мелинда, озирая ряды раскладушек, на которых спали раненые. Большинство попали сюда с ожогами от лазерного оружия завоевателей.

– Не можем ли мы поговорить где-нибудь в другом месте? – шепотом спросила Мелинда. – Чтобы никого не разбудить.

– Конечно, – прошептал в ответ Холлоуэй. – Сюда.

Он провел ее мимо ряда коек и стола дежурной медсестры к огромной занавеси, закрепленной на внешнем краю нависавшего над лагерем скального карниза. Такие занавеси не давали свету просачиваться наружу и демаскировать укрытие. Холлоуэй нашел край ткани, и секунду спустя подполковник и доктор были снаружи, где царила прохлада горной ночи.

– Что вы обнаружили? – спросил Холлоуэй.

– Боюсь, немного, – отозвалась Мелинда. – Этот образец определенно демонстрирует ту же генетическую структуру, что и прочие ткани завоевателей. Но это может всего-навсего означать, что он происходит с родной планеты завоевателей. Клеточная структура чрезвычайно плотная. У человека таким строением обладают только сенсорные ткани и центральная нервная система.

– Органы чувств, – задумчиво пробормотал Холлоуэй. – Может, мы были правы насчет того, что пирамиды могут оказаться датчиками.

– Может быть, – кивнула Мелинда. – Мы не знаем пока, как устроены клетки завоевателей. И еще одно: по структуре образец на удивление однороден, только внешний край состоит из ткани иного типа. Но утверждать, что это яйцо, я не берусь.

– А почему бы и нет?

– Вы хотите сказать, что пирамидки – инкубаторы для завоевателей? Вряд ли. Во-первых, подобных яиц, на сколько нам известно, не существует в природе. Во-вторых, кажется, я нашла у попавшей к нам взрослой особи органы, которые скорее всего являются половыми. Если я права, то завоевателям не нужно размножаться внеполовым путем – почкованием и тому подобные. В-третьих, кто же будет возводить ясли или инкубатор на таком открытом месте, где каждый может к нему подойти? Особенно в зоне военного конфликта.

– Я больше склоняюсь к мысли, что это инкубатор для каких-либо животных, происходящих с родной планеты завоевателей, – проговорил Холлоуэй. – Что, если они привезли злобных монстров, способных отвлечь наши силы от борьбы с самими завоевателями? Эти штуковины неплохо защищены – каждое отверстие прикрыто сетчатой дверцей. Джановецу пришлось ломать замок.

Напрасно Мелинда пыталась скрыть свою дрожь.

– Вы замерзли? – спросил Холлоуэй. – Мы можем пойти еще куда-нибудь.

– Со мной все в порядке. – Мелинда глядела на звезды и прозрачные облачка, плывущие по небу. – Я просто подумала, не опасно ли стоять на открытом месте.

– Никакой опасности, – возразил Холлоуэй. – Я не думаю, что у завоевателей осталась еще техника, способная летать. Уж не знаю, насколько они хороши в космической битве строй на строй, но, похоже, бой в планетарной атмосфере – не их стихия. Напомните мне как-нибудь, чтобы я поблагодарил вашего брата – он очень любезно обеспечил нас «Мокасиновыми змеями».

Мелинда вздрогнула.

– Простите, подполковник. Мы не собирались никому доставлять таких неприятностей.

– Все в порядке, – отозвался он. – Я надеюсь, что им удастся отыскать вашего брата Фейлана.

Мелинда резко обернулась. Лица подполковника было не разглядеть, он был просто черным силуэтом на фоне звездного неба.

– Как вы?.. Вы сказали «Мокасиновые змеи»?

– Вообще-то они избегали этой темы еще старательнее, чем вы, – ответил Холлоуэй. – Но вот уже несколько дней в моей голове брезжила такая догадка. Частная спасательная экспедиция в пространство завоевателей – единственная осмысленная идея, до которой я сумел додуматься. А по вашей реакции я заключаю, что оказался прав.

– Да. – Мелинда вновь подняла глаза к звездному небу. Она думала, есть ли хоть один шанс на то, что Фейлан будет найден? Или же и он, и Арик затеряются во тьме космоса?

– Вы не можете сыграть за них их роль в этой драме, – негромко произнес Холлоуэй, разрушив затянувшееся молчание. – Лучше делать как следует то, что зависит от вас, и надеяться, что они справятся со своей задачей.

– Вам легко говорить, – вздохнула Мелинда.

– Вы так думаете? – произнес подполковник неожиданно резким тоном. – У меня, знаете ли, тоже есть семья, есть друзья. Они сидят на кораблях и наземных станциях по всей Лире и сектору Пегаса и ожидают атаки чужаков. Я не могу принять на себя их заботы. И вы тоже не можете.

– Вы правы. Простите меня.

– Не за что, – отозвался Холлоуэй, и голос его снова стал спокойным. – Я служу миротворцем вот уже двадцать лет. И первые десять лет ушли на то, чтобы усвоить простую истину: каждый должен выполнять свои обязанности и не брать на себя чужие. Вы можете еще что-нибудь сказать об этом ломтике сосиски?

– – Нет. – Мелинда заставляла себя думать не о Фейлане и Арике, а о насущных задачах. – Мне еще нужно провести биохимический анализ и этой сосиски, и тела завоевателя. Как вы думаете, есть шанс заполучить еще один такой кусочек, желательно – из другой пирамиды? Или завоеватели слишком хорошо охраняют их?

– Интересно, что вы заговорили об этом, – промолвил Холлоуэй. – Группа Джановеца подверглась нападению примерно в трех километрах от пирамиды. Он считает, что попытка снова подойти так близко будет чистой воды самоубийством – если, конечно, мы не снабдим группу хорошим прикрытием с воздуха. А я не намерен так рисковать. Но я только что просматривал видеозапись и заметил, что на всем пути до пирамиды группа только один раз встретила сопротивление. И как только она оказалась у пирамиды, сопротивление прекратилось.

– Судя по всему, завоеватели не хотели подвергать опасности пирамиду, – предположила Мелинда.

– Согласен, – кивнул Холлоуэй. – Еще любопытней то, что группе позволили уйти от пирамиды и никто больше не стрелял.

Мелинда нахмурилась:

– Вы в этом уверены?

– Это четко видно в записи, – ответил подполковник. – По-прежнему отмечались лазерные выстрелы, отсекающие группу от пирамиды, но ни один луч не прошел даже близко от ребят.

– Как-то все это странно, – произнесла Мелинда, глядя во тьму. – Почему завоеватели дали им уйти безнаказанно?

– Я допускаю три возможности, – сказал Холлоуэй. – Во-первых, завоеватели не хотели, чтобы кто-нибудь подошел ближе к их лагерю. Во-вторых, их не волнует, куда мы идем, пока не причиняем вреда их пирамидам. Или, в-третьих, они не хотели повредить кусочек сосиски, который забрала с собой группа. Если бы Джановец попытался пройти еще дальше, вместо того чтобы повернуть назад, мы могли бы выяснить, какая догадка верна. К сожалению, уже слишком поздно.