50 знаменитых - 50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.

Последнее десятилетие XX столетия в целом сложилось удачно для «Е. И. Дюпон де Немур». Исторический пик экономического развития компании был отмечен в середине 1990-х гг. Тогда доходы «Дюпона» превышали 35 млрд долларов в год, а чистая прибыль была свыше 3 млрд. Однако затем произошло изменение стратегии развития компании. Благодаря реструктуризации часть «лишних» производств была выведена из компании, что сильно отразилось на ее финансовом состоянии. Но к 2000 г. положение несколько выправилось, и ее доходы составили уже 28 млрд долларов при размере чистой прибыли в 2,3 млрд.

По нынешним временам положение компании «Дюпон» на бирже выглядит весьма неплохо на общем фоне. Ей удалось избежать значительного снижения капитализации во время падения основных фондовых индексов американского рынка. Однако до лучших показателей курсовой стоимости акций еще далеко. Исторический максимум курса бумаг «Дюпона» был отмечен в мае 1998 г., когда он превышал 80 долларов. Но уже в 2001 г. средним уровнем, вокруг которого колебался курс акций, являлись 45 долларов. После событий 11 сентября произошло самое значительное падение котировок ценных бумаг «Е. И. Дюпон де Немур» за пять лет – они опускались даже ниже 35 долларов, однако в результате наступившей коррекции они вернулись на привычный уровень.

Елисеевы

Г. Г. Елисеев

Русские предприниматели, владельцы Торгового дома «Братья Елисеевы». Создатели первой российской розничной сети гастрономических магазинов в Москве, Петербурге, Киеве. Акционеры и соучредители различных торгово-промышленных компаний. Владельцы доходных домов, имений, специализированных складских помещений, пароходов, автомобилей, конного завода, обширных сельскохозяйственных угодий. Известны своей плодотворной общественной и благотворительной деятельностью.

Прародителем знаменитой купеческой фамилии был Петр Елисеев, крепостной крестьянин из деревни Новоселка Ярославской губернии, служивший садовником в тамошнем поместье графа Шереметева. Согласно семейной легенде, в канун Рождества 1812 г., граф давал бал, на который съехалось множество именитых гостей. В самый разгар застолья лакеи внесли огромные подносы со свежей земляникой, что вызвало восторг и удивление собравшихся. Барин вызвал «виновника торжества» и публично пообещал выполнить его самое заветное желание. Петр, недолго думая, попросил дать ему вольную…

Совсем недавно были обнаружены архивные документы, из которых стало известно, что село Новоселка Шереметевым никогда не принадлежало. Но в начале XX в. красивая сказка о талантливом крепостном очень вписывалась в официальную историю одного из богатейших торговых домов Российской империи. В то время в Америке хорошим тоном было уверять публику, что предки американских банкиров начинали с продажи газет или чистки сапог, а русские купцы должны были вести свой род от крепостного, своим умом или руками добившегося свободы.

Одним словом, «бывший садовник» оказался в Петербурге, имея при себе деньги («граф дал еще и сто рублей в придачу») и горя желанием начать какое-нибудь свое коммерческое дело. Сначала он недолго торговал заморскими апельсинами с лотка, приглядываясь к столичным порядкам. И уже в 1813 г. открыл на Невском проспекте у Полицейского моста скромную лавку для торговли вином и, как тогда говорили, колониальными товарами – «сырыми продуктами жарких поясов Земли».

Природная сообразительность, интуиция и свойственная его характеру деловитость помогли этому не обученному коммерции и иностранным языкам крестьянину быстро сориентироваться в ассортименте и конъюнктуре импортных продуктов. Несмотря на то что закупать их Петру Елисееву приходилось из третьих рук, он за несколько лет не только укрепил, но и расширил свое дело так, что смог войти в купеческое сословие со всем своим родом.

В 1821 г. он уже арендовал склад на Санкт-Петербургской таможне для оптовой торговли иностранными винами, а через три года открыл розничный магазин в Биржевой линии на Васильевском острове. В 1825 г. Петр Елисеев скончался. Бизнес долгое время продолжала вести его энергичная вдова Мария Гавриловна вместе с сыновьями Сергеем, Григорием и Степаном. К 1843 г. семейное предприятие было уже хорошо налажено, а накопленные 8 млн рублей позволили наследникам бывшего крепостного крестьянина основать свой собственный Торговый дом под названием «Братья Елисеевы».

Ведущую роль в руководстве фирмой играл средний брат, Григорий Петрович (1804–1892). Обладая большим коммерческим чутьем, хорошо зная конъюнктуру продовольственного рынка не только России, но и других стран, он сумел наладить поставки лучших товаров непосредственно от производителя. С этой целью он, первым среди Елисеевых, начал вести обширную переписку на иностранных языках с известными заграничными бизнесменами. Масштабы его коммерческих сделок по тем временам были просто поразительными. Он закупал товары целыми кораблями, не боясь при этом приобретать помимо самых ходовых, популярных продуктов, и новые или мало знакомые отечественному потребителю. Все это позволило фирме наладить свою торговлю практически во всех «главнейших провинциальных городах», снабжая их разнообразной гастрономией, винами, фруктами, чаем, кофе, прованским маслом и даже дорогими гаванскими сигарами.

Для доставки своих товаров в Россию елисеевская фирма в 1845 г. приобрела в Голландии три специально оборудованных парусных судна: «Архангел Михаил», «Святой Николай» и «Конкордия». Позднее собственностью фирмы стал и один из лучших пароходов того времени – «Александр II». Но поскольку эта торговая «флотилия» успевала сделать за год только два рейса, Григорий Петрович стал арендовать подвалы и склады непосредственно на месте производства винодельческой продукции: в Бордо, Хересе, Опорто и на острове Мадейра. Кроме того что вино надежно сохранялось там до будущей навигации, эти места были удобными перевалочными пунктами для других «колониальных товаров».

К 1850-м гг. фирма Елисеевых завоевала мировой авторитет. Многие известные торговые дома Франции, Испании, Португалии старались установить с нею прочные связи. Не последнюю роль в их стремлении к сотрудничеству играло и то обстоятельство, что российские предприниматели, в отличие от многих других, вели расчеты в основном наличными деньгами. Обилие предложений от зарубежных поставщиков позволяло Елисеевым «делать строгий отбор среди товаров, широко браковать их и требовать от заграничных домов вин лучших урожаев».

Были случаи, когда Григорий Петрович скупал в некоторых винодельческих провинциях Франции всю продукцию одного урожая и, после выдержки и розлива вин в собственных подвалах, поставлял их в Лондон, Нью-Йорк или в те же Бордо и Опорто. Это происходило тогда, когда вина известных сортов и сроков выдержки становились на заграничных рынках большой редкостью. Таким образом, вывозя из европейских стран высококачественное сырье, Елисеев перерабатывал его в готовый продукт и с большой выгодой, теперь уже за валюту, продавал его обратно в Европу, приобретая для себя тем самым, помимо капитала, мировую популярность и высокую репутацию.

«Вина иностранные, выдержанные в их подвалах, считаются редкостью и в огромном количестве выписываются не только европейскими странами, но и Америкой», – писал поверенный Елисеевых в одном из документов в эти годы. Торговый дом братьев Елисеевых участвовал во многих международных выставках в Вене, Лондоне, Париже и, как правило, привозил награды – почетные дипломы и золотые медали.

Большие закупки товара требовали обширных складских и других производственных помещений, обеспечивающих необходимые условия его хранения и последующей переработки, не только за рубежом, но и в России. И с 1862 г. Г. П. Елисеев развернул постройку большого количества складов, подвалов и кладовых на Васильевском острове в Петербурге. Строительство заняло несколько лет. В результате фирма получила самые грандиозные помещения такого рода во всей Российской империи. Современники писали о них: «Чтобы обойти все отделения подвалов и кладовых, вникнуть в детали разнообразных приспособлений, приноровленных к громадным ежедневным отправкам, к хранению разнообразных колониальных товаров, к воспитанию и розливу вина, недостаточно и дня. Это в своем роде маленький город с сильно бьющимся пульсом живой работы».

Особенно поражали воображение очевидцев размеры винных подвалов и условия хранения, созданные в них. Помещения были высокими, вместительными, в них обеспечивался постоянный температурный режим. Каждый сорт вина хранился отдельно в условиях, соответствующих характеру его выдержки в бочках и бутылках. Здесь осуществлялась доливка бочек, осветление и фильтрование вина и переливка его в бутылки, крайне редко производилось его купажирование. Коньяки выдерживались обычно в бочках. Ежедневный розлив продукции фирмы составлял до 15 тыс. бутылок.

Хранилось в елисеевских подвалах также прованское и оливковое масло. Оно очищалось путем отстаивания в мраморных цистернах, что позволяло получать продукт более высокого качества, чем при обычном фильтровании. Особые помещения были выделены для кофейного и чайного отделений, хранения различных сортов сыра и сардин. Для торговли этими гастрономическими товарами и винами Г. П. Елисеев построил в центре Петербурга, на Невском проспекте огромный по тому времени гастроном.

Григорий Петрович Елисеев оставался главным руководителем семейного бизнеса до самой своей смерти в 1892 г. Это был энергичный, подтянутый и крепкий человек. Кроме того что он сам был способен выдерживать сумасшедший ритм деловой жизни, важной его чертой было также умение и в других людях порождать чувство ответственности за свое дело, стремление работать не за страх, а за совесть. Во многом благодаря его организаторскому таланту и самоотдаче, Торговый дом «Братья Елисеевы» получил в 1874 г. почетное право изображать Государственный герб России на своих вывесках, этикетках и клеймах, что в те времена было своеобразным подтверждением высокого качества. Талантливый предприниматель занимал видное место в общественной и экономической жизни Петербурга. В разные годы он избирался гласным городской Думы, выборным от купечества, биржевым старшиной, членом совета государственных кредитных установлений и др. В 1875–1882 гг. он был председателем Петербургского учетного и ссудного банка.

Много сил и энергии Григорий Петрович отдал не только предпринимательским и общественным делам, но и благотворительности. На его средства строились больницы для бедных, дома призрения, содержались ремесленные училища и другие учебные заведения. В память о единственной и особенно дорогой его сердцу дочери Елизавете, умершей в 1849 г., он купил в Петербурге одноэтажный каменный дом и организовал в нем Елизаветинскую богадельню Елисеевых.

Двое сыновей Г. П. Елисеева – Александр и Григорий еще при жизни отца принимали самое живое участие в семейном деле. Однако, став членом совета Государственного банка в 1895 г., Александр отошел от торговли, занявшись всецело финансовой и благотворительной деятельностью. И со следующего года единственным владельцем фирмы стал его брат Григорий – достойный и последний продолжатель семейных традиций. Именно в годы его руководства предприятие достигло наивысшего расцвета.

К 1896 г. Григорий Григорьевич Елисеев (1858–1949) был уже опытным, весьма инициативным и энергичным предпринимателем. В отличие от бородатых, крестьянского вида предков, наследник знаменитых купцов внешне выглядел как денди. По воспоминаниям современников, это был «стройный блондин в безупречном фраке», элегантный, светлоглазый, с красивым лицом и безукоризненно светскими манерами, отличающийся тонким, острым умом, смекалкой и небывалой смелостью.

Первым делом новый хозяин решил реорганизовать фамильное предприятие. Вместе со своей женой Марией Андреевной, происходившей из знаменитого купеческого рода Дурдиных, он учредил акционерное общество «Торговое товарищество “Братья Елисеевы”» с основным капиталом в 3 млн рублей. В эту новую структуру, созданную в 1896 г. на базе семейного Торгового дома, входили на паях как учредители, так и приглашенные ими лица (например богатейший биржевик А. М. Кобылин). Таким образом, в дело удалось привлечь огромные капиталы – в первый же год работы новой фирмы ее оборот возрос до 64 млн рублей.

После этого Григорий Григорьевич приступил к осуществлению давно вынашиваемой идеи – созданию сети крупнейших гастрономов в столичных городах России. Помимо реконструированного им в 1898 г. отцовского магазина он открыл в Петербурге еще один, также на Невском проспекте. Этот центральный гастроном столицы был выстроен в 1904 г. архитектором Г. В. Барановским в стиле «раннего модерна» и имел даже свой собственный театральный зал на 480 мест (сейчас это Театр комедии). За ним последовали магазины на Большом и Литейном проспектах. Всего только в этом городе было открыто семь крупнейших торговых заведений.

Аналогичная торговля была организована и в Клеве. Пока не удалось установить дату, когда Елисеевы открыли там свой первый магазин. Дело в том, что они не помещали объявлений в газетах, считая, что всемирно известная фирма не нуждается в рекламе. Название «Бр. Елисеевы» говорило само за себя. Известно, что уже в конце 1880-х гг. магазин работал на Крещатике, 11, а через несколько лет был переведен в другое здание, поближе к Думской площади. А вот дата открытия гастронома на одной из красивейших и аристократических улиц города, Николаевской, известна точно. Это произошло 16 декабря 1898 г.

Но особое внимание Г. Г. Елисеев уделял сооружению фирменного гастронома в Москве. Его выбор пал на знаменитый дом на Тверской, сооруженный в конце XVIII в. по проекту родоначальника русского классицизма Матвея Казакова. Это здание пользовалось широкой известностью у горожан, поскольку с ним были связаны имена многих выдающихся людей: Пушкина, Вяземского, Одоевского, Муравьева, Зинаиды Волконской и др. За свою долгую жизнь оно неоднократно перестраивалось и к тому времени, как на него обратил внимание Елисеев, давно уже утратило свой первоначальный облик. Григорий Григорьевич поручил реконструировать его все тому же архитектору Г. В. Барановскому, который «зашил весь дом тесом, что было для Москвы новинкой, и получился гигантский деревянный ящик, настолько плотный, что и щелочки не осталось».

Три года окружали стройку эти плотные леса, и любопытные прохожие рассказывали о ней разные небылицы. В 1903 г. леса наконец были сняты, и москвичи увидели, как писали тогда газеты, «настоящий храм чревоугодия». Полностью перестроенное огромное здание сверкало зеркальными стеклами и модной вывеской «Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин». После освящения помещений владелец устроил банкет, на котором присутствовал весь цвет московского общества. Явилось, «сверкая орденами и лентами, военное начальство, штатские генералы в белых штанах и плюмажных треуголках, духовенство в дорогих лиловых рясах». Среди приглашенных находился и князь Лев Голицын, «первый знаток вин, создавший огромное виноделие Удельного ведомства и свои образцовые виноградники «Новый Свет» в Крыму и на Кавказе. Григорий Григорьевич в безукоризненно сидевшем на нем фраке, с «Владимиром» на шее и французским орденом «Почетного легиона» в петлице, сам встречал гостей» (первый орден он получил за крупное пожертвование на благотворительность, а второй – за коллекцию марочных вин на Всемирной выставке в Париже).

Что же касается самого магазина, то он поражал не столько своим богатым убранством, блеском и комфортом, сколько причудливыми сооружениями из различных, неведомых доселе в Москве товаров. Вот как описывал эту гастрономическую роскошь В. А. Гиляровский: «Горами поднимались заморские фрукты; как груда ядер высилась пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными пудовыми кистями висели тропические бананы; перламутром отливали разноцветные обитатели морского царства – жители неведомых глубин, а над всем этим блистали электрические звезды на батареях бутылок, сверкая и отражаясь в глубоких зеркалах, вершины которых терялись в туманной высоте».

Магазины Елисеева были своеобразной революцией в торговом бизнесе. Судя по прессе того времени, нигде в Европе не было ничего подобного по размаху, комфорту, ассортименту высочайшего качества и не менее высокой культуре обслуживания. Продавцы «Елисеевского», по воспоминаниям современников, отличались «наблюдательностью, расторопностью и предупредительностью», знали вкусы клиентов и всячески старались им угодить. Они так ответственно относились к делу, что было невозможно «на гроздьях винограда найти хотя бы одну обмякшую ягодку». Руководство Товарищества постоянно заботилось о своих сотрудниках, считая их членами одной большой семьи. Практически ни одна свадьба, крестины или похороны не проходили без участия Елисеевых. Как отмечают историки, работников магазинов отлично кормили в красиво сервированных столовых, некоторые жили в елисеевских домах, а те, кто состарился и овдовел, – в елисеевских богадельнях, где жилье и питание были бесплатными. К праздникам и юбилеям служащих обязательно премировали.

Торговый бизнес давал такой доход, что вскоре Григорий Григорьевич стал одним из богатейших людей в России. За 15 лет его деятельности суммарный оборот «Торгового товарищества» достиг 369 млн рублей, а государство получило 12 млн рублей пошлины. Учитывая стабильность российской валюты, Елисеев хотел создать по типу своих гастрономов сеть «американских» магазинов в США. Но этому замыслу помешала Первая мировая война.

Помимо расширяющейся розничной торговли елисеевская фирма имела большое и разнообразное вспомогательное хозяйство, обеспечивающее доставку, хранение, переработку и даже собственное производство гастрономических товаров. Одним из первых в России Г. Г. Елисеев обзавелся целым автопарком для перевозки грузов. Он создал немало производственных предприятий: водочный завод и кондитерскую фабрику в Петербурге, колбасный завод в Москве, шоколадный, уксусный и масляный цехи и др. Среди большого штата рабочих и служащих его фирмы было много различных специалистов, экспертов, а также людей редких и даже забытых сегодня профессий. Были у него свои правоведы, бухгалтера и даже ветеринарные врачи.

Предпринимательские интересы последнего хозяина «елисеевской гастрономии» не замыкались в рамках торговли. Он владел многими доходными домами в Москве и Петербурге, крупными земельными участками, имениями, являлся директором правления пивоваренной компании «Новая Бавария», кандидатом в члены правления АО «Санкт-Петербургская химическая лаборатория», занимавшегося производством парфюмерии.

На юге России у Григория Григорьевича были виноградники, в его имении, в Екатеринославской губернии, – конный завод, на котором разводились отличные рысаки, отмечавшиеся высшими наградами на всех российских выставках. Здесь же выращивалась знаменитая на юге семенная рожь «Елисеевка». В 1897 г. Елисеев стал одним из учредителей первой российской автомобильной фабрики АО «Фрезе и К°».

Так же как его отец и другие представители семьи Елисеевых, Григорий Григорьевич посвящал много времени и средств общественной и благотворительной деятельности. Более двадцати лет он состоял членом училищной и благотворительной комиссии Петербургской Городской Думы. Пользуясь большим авторитетом в купеческой среде, он неоднократно являлся выборным в купеческой управе. А в годы русско-японской войны предприниматель одновременно состоял членом наблюдательного комитета Красного Креста и попечителем Петербургской барачной больницы, основанной еще его отцом в 1881 г.

Особое внимание Григорий Григорьевич уделял вопросам народного образования. В течение нескольких лет он являлся чиновником по особым поручениям при главном начальнике военно-учебных заведений. По его инициативе в России были учреждены первые коммерческие общедоступные курсы, куда в качестве лекторов им были приглашены лучшие знатоки коммерческих наук. Являясь почетным попечителем первого Петербургского учительского института, Елисеев вносил ежегодно субсидию в размере тысячи рублей и плату за одного из беднейших воспитанников. В 1902 г. в своем имении в Могилевской губернии он организовал сельскохозяйственную школу, ученики которой составляли главный контингент ремесленников того района. При ней было устроено общежитие и библиотека, где по праздникам устраивались чтения.

Благотворительная деятельность Г. Г. Елисеева не осталась незамеченной. В 1910 г. он был «за особые заслуги на пользу и преуспеяние отечественной промышленности Всемилостивейше возведен в потомственное дворянское Российской империи достоинство». Судьба удачливого предпринимателя складывалась как нельзя лучше: он имел большие капиталы, славу, известность, пользовался уважением и авторитетом у сограждан. У него была большая семья: жена и пятеро взрослых сыновей, внуки. Казалось бы, все было благополучно. Но однажды с ним произошло то, что перевернуло его жизнь и жизнь его близких, круто изменило ход событий и перспективу на будущее.

Уже перешагнув 50-летний рубеж, Григорий Григорьевич неожиданно влюбился в жену одного крупного ювелира. Когда он попросил развод у своей супруги Марии Андреевны, та ответила категорическим отказом. Елисеев настаивал, но согласия так и не получил. Для Марии Андреевны распад семьи был страшной драмой. Понимая, что предотвратить его она не может, несчастная женщина пыталась дважды покончить с собой. На третий раз ей это, к сожалению, удалось – она повесилась в своей комнате на полотенцах и была похоронена в семейной усыпальнице на Большеохтинском кладбище.

Получив такой страшной ценой желаемую свободу, Елисеев через две недели обвенчался с новой женой. Но отношения с сыновьями после смерти их матери и его женитьбы осложнились. Они отказались принять наследство, и Григорий Григорьевич, свернув свое дело, уехал за границу. Остаток своей жизни он прожил во Франции, в Париже. Скончался предприниматель в 1949 г. и был похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, где нашли свой покой многие его соотечественники-эмигранты, в том числе и его сыновья – Николай и Сергей со своими женами. Могила последнего владельца торгового дома «Братья Елисеевы» и его супруги, в отличие от могил его сыновей, выглядит заброшенной – внуки так и не простили своего деда.

У двух других наследников знаменитого бизнесмена – Григория и Петра – судьба сложилась трагически. Оставшись в России после революции, первый из них работал хирургом в больнице. В 1937 г. его вместе с братом сослали в Башкирию, где они оба и погибли в лагере. После смерти последнего сына Григория Григорьевича – Александра – история торговой деятельности этой династии закончилась, поскольку никто из оставшихся в живых наследников склонности к коммерции не проявлял. И сейчас в различных странах мира – Франции, Швейцарии, США – живет немало потомков рода Елисеевых. Среди них есть люди самых различных профессий, но нет ни одного коммерсанта…

Жиллет Кинг Кемп

(род. в 1855 г. – ум. в 1932 г.)

Американский изобретатель и предприниматель, создатель фирмы по производству одноразовых бритв и разборных бритвенных станков, обладатель одного из самых крупных состояний в Америке.

История бритвы началась за несколько тысячелетий до того, как Жиллета осенила гениальная идея одноразового станка. Египтяне делали свои бритвенные приборы из меди, с появлением бронзы лезвие стало прочнее и острее, а железо, а затем и сталь оказались еще более удачными и долговечными материалами. Ими стали пользоваться примерно за 2,5 тыс. лет до н. э. Римляне носили бороды до 200 г. до н. э., когда Сципион, победитель Ганнибала, побрился. Он стал первым в истории государственным деятелем, обрекшим себя на ежедневное бритье. Скоро бороды остались лишь у крестьян и рабов, а ежедневное бритье стало неотъемлемым ритуалом цивилизованного человека.

День первого бритья молодого римлянина был праздником, первая сбритая щетина приносилась в жертву богам. Нерон хранил свою первую сбритую бороду в золотом ларце, инкрустированном жемчугом. Тогда же появились первые брадобреи, открывшие первые цирюльни. Но вместе с ними не исчезла проблема тупой бритвы, которая оставалась актуальной на протяжении веков. Однако все усилия «заинтересованных лиц» прилагались лишь к тому, чтобы продлить срок службы лезвия. Жиллет пошел другим путем. Самообслуживание и одноразовость – вот две идеи, которые позволили его детищу покорить мир.

Знаменитый изобретатель и бизнесмен не просто придумал и «раскрутил» безопасную бритву. Он привил покупателям новую культуру потребления – когда вещь после использования просто выбрасывается, а не служит годами. Он придумал новую идеологию, открыл эпоху одноразовых носовых платков, зажигалок, стаканчиков и тарелок. Это была блестящая идея, которая приносит свои плоды до сих пор. Каждый год последователи Жиллета осваивают новые сферы производства, делая мир вещей все более одноразовым.

Кинг Кемп Жиллет родился 5 января 1855 г. в провинциальном городишке со звучным французским названием Фон-дю-Лак (Озерная Глубь), в штате Висконсин. Здесь от всего веяло замшел остью и основательностью. Неторопливая жизнь, патриархальные устои, серьезные бородатые лица, долгие зимние вечера. Это было не для него. Как, впрочем, и не для его отца, от которого он унаследовал живость ума и немалое самолюбие. Чтобы заняться бизнесом и дать сыну образование, отец Жиллета перевез семью в Чикаго: большой город – большие возможности, говаривал он. Там отец открыл мастерскую по ремонту и обслуживанию швейных машин. Она приносила неплохой доход, и это внушало надежды на лучшее. Все рухнуло из-за Чикагского пожара 1871 г. – легендарной катастрофы в американской истории, которая смешала карты и переплавила многие судьбы. Мастерская сгорела, а с ней и все дело. Вскоре отец запил и Кингу пришлось взять содержание семьи на себя.

Работу он нашел быстро. Небольшая компания по продаже бытовых мелочей приняла улыбчивого и энергичного юношу на должность торгового агента. Продавать Жиллет умел и быстро завоевал репутацию перспективного работника. Он разъезжал с товаром не только по американским просторам, но освоил также и Англию, прорубив для компании окно в Европу. Однако детская мечта стать изобретателем не оставляла его. Тем более что склонность к изобретательству была дана парню с рождения. По его словам, «в старых записях патентной организации можно найти много проектов, созданных моим отцом и моими братьями».

Рубеж XIX и XX столетий представлял собой эпоху огромного количества больших и малых технических новаций, время технической эйфории, когда казалось, что стоит все электрифицировать и механизировать, и настанет окончательный техногенный рай на Земле. А изобретения сыпались как из рога изобилия: телефон и радио, электрические лампочки и автомобили, граммофоны и киноаппараты…

В 1891 г. Кинг Жиллет устроился на новую работу в компанию «Балтимор Сиал», производившую пробки для закупорки бутылок. Эту работу ему помог получить Уильям Пэйнтер, изобретатель штопора и нескольких типов пробок для пивных бутылок. Последним его изобретением человечество пользуется до сих пор. Это так называемая пробка «краун корк», представляющая собой жестяную крышку с внутренней пробковой прокладкой, закрывающей горлышко бутылки.

С момента первой встречи двух изобретателей у них завязались тесные дружеские отношения, и когда Кинг заезжал по делам службы в Балтимор, то останавливался не в отеле, а в квартире или загородном доме своего нового товарища. Позже Жиллет вспоминал: «Во время таких посещений мы вели долгие увлекательные беседы об его изобретениях. Мистер Пэйнтер был очень интересным собеседником, особенно когда дело касалось близких его сердцу предметов. Он мог часами рассказывать об их свойствах и возможностях и заставлял каждого поверить в то, что сфера их применения не имеет границ.

Однажды он сказал мне слова, которые я помню до сих пор, они, кажется, навсегда застряли в моей голове. Он сказал: “Кинг, ты постоянно изобретаешь что-то абстрактное, почему бы тебе не сконцентрироваться на чем-нибудь, типа «краун корк», вещи, которую, использовав, не жалко выбросить и за которой покупатели будут постоянно приходить в магазины. Каждый, купивший ее однажды, уже не сможет обойтись без нее и будет приносить постоянный доход”. Я ответил: “Очень просто дать такой совет, но уже изобретено огромное количество таких предметов: пробки, иголки, булавки и тому подобное”. Он возразил мне: “Кинг, никто не знает, удастся ли тебе придумать что-либо стоящее, но что тебе стоит попробовать?” Не помню, чтобы мы еще возвращались к этой теме, разве что спустя годы, когда я показал ему модель станка. В то время он был уже болен и отошел от дел. Он тогда сказал: “Кинг, похоже, это настоящее изобретение с огромными возможностями, жаль, что здоровье не позволяет мне помочь тебе, но, что бы ты ни делал, не упусти этот шанс”».

Мысль Пэйнтера Кингу понравилась. От нее веяло новизной. Он давно уже сам пришел к выводу, что пора отбросить амбиции изобретателей прошлых веков, которые претендовали на вечность, и искренне считал, что надо быть проще. Сказано – сделано. Сделано – использовано. Использовано – выброшено. Очень в духе времени. Идеологии и вдохновения хватало, но требовался научный подход. После того памятного совета изобретение нового товара повседневного спроса, с непродолжительным сроком действия стало для Жиллета навязчивой идеей: «Я обдумал почти все потребности человека, все сферы его деятельности, но безрезультатно, пока летом 1895 г., подобно долгожданному ребенку, не родилась идея. Она появилась так естественно, как будто развивалась в моем подсознании и только ждала нужного времени».

Однажды в Бруклине, штат Массачусетс, 40-летний агент по продажам Кинг Кемп Жиллет, успешный распространитель бутылочных пробок нового типа, обреченно приступил к ненавистной процедуре утреннего бритья. Взглянув в зеркало и начав бриться, он тут же обнаружил, что его бритва безнадежно тупа: «Она была не просто тупа, а именно безнадежно. Заточить ее самому мне было не под силу. Нужно было идти к цирюльнику или в точильную мастерскую. Я стоял, растерянно глядя на бритву, и вот тут-то в моей голове и родилась идея. Или картина. Не знаю. Во всяком случае я точно знаю, что в этот миг и родилась жиллетовская бритва. Все происходило быстро, как во сне, и напоминало скорее откровение, чем рациональное размышление».