Экономическая теория. Часть 2. Законы развития общественного производства

Юрий Иванович Чуньков

Экономическая теория. Часть 2. Законы развития общественного производства. Учебное пособие

Посвящается всем поколениям советских трудящихся, воссоздавшим великую державу – Союз Советских Социалистических Республик, спасшим планету Земля от коричневой чумы ХХ века, первыми прорвавшимися в космическое пространство, первыми сломавшими существующую тысячелетиями систему эксплуатации человека человеком и первыми указавшими всему человечеству путь «в царство подлинной свободы»

Введение

Читателям предложено новое, отличное от общепринятых стандартов, учебное пособие по экономической теории. В чём его новизна? Следует указать на несколько основных положений, выделяющих его из ряда «Экономиксов» и большинства российских учебников.

Во-первых, «Экономиксы» и российские учебники скорее напоминают «псалтыри» – собраний молитвенных заклинаний о благочестивой жизни под покровительством его Величества капитала. Содержание учебников, как правило, полностью оторвано от реальной экономической жизни общества. Большинство учебников – это собрание наукообразных схоластических догм и пропагандистских лозунгов, угодных господствующим классам и властям. В предложенном вам учебном пособии делается всё возможное, чтобы рассмотрение всех основных экономических теорий, выработанных мировой экономической наукой, было доведено до хозяйственной практики и экономической политики.

Во-вторых, многие российские учебники и учебные пособия не просто «псалтыри», а догматы по очень узкой проблеме – «свободной» рыночной экономике в буржуазном обществе. Это – спецкурсы по капиталистическому рынку XIX в. Не более того. Такой экономики, какая описывается в современных учебниках, нигде в мире уже нет. В учебном пособии делается попытка проанализировать российскую и мировую экономику вне зависимости от той или иной социально-экономической формы. Наряду с этим, анализ посвящён сопоставлениям и особенностям экономик двух ныне присутствующих на планете общественно-экономических формаций – капитализма и социализма.

В-третьих, «Экономиксы» и списываемые с них российские учебники теоретически несостоятельны и не имеют права претендовать на учебники по экономической теории. Как правило, в публикуемых учебниках представлены эксклюзивные теоретические воззрения отдельных профессоров или коллективов авторов. Автор не оставил без внимания ни одну сколько-нибудь серьёзную экономическую теорию. Особое внимание уделено ныне господствующим на планете теоретическим направлениям – буржуазной классической политической экономии, марксизму, неоклассическим концепциям и либерально-монетаристским теориям.

В-четвёртых, наибольшее разочарование у объективных учёных вызывает методологическая и философская беспомощность авторов современных «Экономиксов» и ряда российских учебников по экономической теории. Отсутствие методологической базы автоматически приводит к теоретическим заблуждениям и, как следствие, к несостоятельному анализу экономической практики и экономической политики. В науке без правильного выбора методов исследования и глубокой методологии истину обнаружить невозможно.

Методологии и анализу практически всех известных в мире экономических теорий посвящается треть учебного курса. Правильный выбор методологии и, прежде всего, опора на диалектико-материалистический подход уберегает анализ от ошибочных оценок избранных парадигм развития.

В-пятых, самым существенным недостатком современных учебников и учебных пособий по экономике выступает абсолютная абстрактность и схоластическое теоретизирование, полностью оторванное от деятельности людей, социально-экономических субъектов и государства. В исследованиях учёных и авторов учебников отсутствует деятельностный подход, на котором настаивал Карл Маркс в философских работах и в «Капитале». Жизнь общества складывается только из деятельности людей и их отношений между собой.

В данном учебном курсе все законы и закономерности экономики, все процессы и явления рассматриваются только через деятельность людей. Законы, по которым развивается любая экономика, не могут действовать вне деятельности людей. Этот методологический подход позволяет определить вполне конкретных экономических, социальных и политических субъектов, ответственных за конечные результаты развития мировой и национальных экономик, в т. ч. за выбор направления развития, кризисы, стагнацию и т. п.

В-шестых, в западных, а теперь и в российских учебниках, с необычайным напором доказывается, что движущей силой развития экономики, да и всего жизненного процесса, выступает погоня за прибылью и стремление к обогащению. После разрушения социалистической экономики в СССР, так называемые демократические силы, с помощью этого стимула обещали нам сделать экономику исключительно эффективной, позволяющей вкусить все блага «буржуазного рая».

Философский и глубоко научный подход к анализу конечных целей развития человеческой цивилизации цель наживы делает абсурдной. Исследователи тысячелетиями пытаются найти комплексную цель развития общественного производства. Среди таких целей назывались стремление выполнить божественное предназначение, обеспечить достаточную степень благосостояния частным собственникам и реализовать частный интерес и, наконец, добиться максимума прибыли на капитал. Все эти мотивы развития экономики не выдержали проверки Историей.

В предлагаемой работе делается попытка в максимальной степени подробности раскрыть сформулированную ещё в древности цель развития общества и, прежде всего, экономики – это всестороннее развитие самого Человека. Не является каким-то открытием, что конечной целью общественного производства является удовлетворение материальных и духовных потребностей людей. Это – естественная цель любой экономики. Тот факт, что до сих пор основная цель буржуазного общества не совпадает с естественной целью производства, свидетельствует лишь об исторически преходящем характере капиталистического способа производства.

Человек развивается не только и столько в процессе потребления материальных и духовных благ, но, прежде всего, в процессе физического и умственного труда. Физический и умственный труд – это две стороны одной медали. Ранее отмеченный во введении деятельностный подход при анализе экономических и социальных процессов лишь подтверждает эту элементарную истину. человека человеком сделал труд и только труд.

Поставить человека в центр общественного производства и, соответственно, в центр экономического исследования считаю главным своим научным результатом и с интересом ожидаю реакцию коллег-учёных.

В-седьмых, обществоведческая мысль постоянно бьётся над извечным вопросом, что или кто движет прогресс человечества. В данном случае речь идёт не о технике и науке, а о социальных механизмах. Историю в конечном итоге творят люди. Сейчас господствующими на планете являются представления о том, что Историю продвигает вперёд «экономический человек» или частнокапиталистический интерес и потребности частных собственников. Против такой постановки проблемы развития Человека выступают все религии. Тем не менее, Капитал навязал себя человечеству в качестве его спасителя. Угрозы, которые несёт миру господство глобального капитала, всё больше и больше убеждают человечество в абсолютной порочности стимулов развития, которые порождает Капитал.

Тщательное изучение множества работ философов, экономистов и политологов и мучительные размышления привели автора к выводу, что на протяжении прошедших тысячелетий и в ближайшее столетие источником развития цивилизации была и будет классовая борьба основных социальных групп и классов за реализацию своих экономических, социальных и политических интересов. При констатации этого научного вывода автор не руководствуется какой-либо идеологией, а анализирует практику классовой борьбы. Совершенно очевидно, что этот эффектор социального прогресса не является вечным, а по исчерпанию исторических функций уступит место другим факторам развития.

Автор будет рад выслушать позитивную критику и альтернативы по проблеме развития человеческой цивилизации. При этом речь должна идти о внутренних и социальных для человеческой цивилизации факторах развития.

Хотелось бы высказать несколько рекомендаций читателям по использованию учебного материала. Учебное пособие изобилует информацией об экономике и социальных процессах на планете и в России. Однако, чтобы стать хорошим аналитиком или специалистом в экономике или политике, этого материала явно недостаточно. В век Интернета любой специалист имеет возможность добыть материал, набрав ключевые слова в Рунете или обратившись к сайтам Интернета. Особенно тщательно необходимо следить за реальными процессами в Российской и мировой экономиках. Без этого хороший специалист состояться не может.

Я намерен предупредить читателей, что поверхностное ознакомление с текстом учебного пособия не позволит усвоить ту информацию, которая в нём содержится. На каждой странице могут содержаться новые знания и при невнимательном чтении они могут остаться незамеченными. Те из читателей, кто решит заняться экономической или иной общественной наукой или аналитикой на страницах учебного пособия увидят фотографии или найдёт ссылки на большое количество учёных. Без тщательной проработки научных работ крупных учёных глубокий исследователь общественных процессов состояться не может. Современная жизнь явно востребовала учёных образца Аристотеля, Гегеля, Канта, А. Смита, К. Маркса, Кейнса или Маршалла. Но их, к сожалению, на научном горизонте нет. Дерзайте! Место Карла Маркса, человека второго тысячелетия, в третьем тысячелетии свободно.

Решение поставленных задач обусловило значительный объём учебного пособия. Краткое изложение широкого спектра научных и практических проблем в экономической теории не позволит передать читателям и, прежде всего, студентам научную основу экономической теории. Краткий текст полностью исключает доказательную базу и делает учащихся догматиками, не способными анализировать практику.

И ещё одну учебную проблему следует обсудить. В вузах по учебной дисциплине «экономическая теория» принят стандарт – перечень тех вопросов, которые студенты должны в обязательном порядке усвоить. Стандарт даже в малой части не отражает реальное содержание такой науки, как экономическая теория. Стандарт списан с одного из спецкурсов по рыночной экономике Гарвардского университета США. Таким образом, российских студентов обкрадывают в знаниях экономической науки. В предложенном учебном пособии все вопросы стандарта подробно рассмотрены. Претензий в этом отношении предъявить невозможно. Вместе с тем в учебном курсе вы, уважаемые читатели, найдёте анализ практически всех проблем современной экономической теории в мире и в России.

Следует обратиться к коллегам-преподавателям экономических наук. При внимательном чтении учебного пособия вы найдёте достаточное количество новых трактовок тех или иных положений в экономической теории. Автор будет рад, если начнётся их обсуждение в экономической науке или в учебных курсах. Преподавателям важно давать студентам пример творческого подхода при изложении учебного материала.

Большой смысл в этом и потому, что с 90-х гг. в России и СНГ перестали изучать политэкономию и глубокую экономическую теорию. Фундаментальные науки были заменены спецкурсами по капиталистическому рынку. Сработал «комплекс обезьяны» и демократические златоусты навязали нам изучение только «Экономиксов». Многие официальные учебники по экономической теории также перестроены в соответствии с «Экономиксами».

«Экономиксы» и их компиляции – это не научные труды и не учебники. Это – резиновые пустышки для взрослых детей. Об этом заявили студенты всего мира. Не доходит только до Минобразования России. В 2007 г. газета «Mond» опубликовала обращение французских студентов, выступивших против организации учебы по «Экономиксам» из Соединённых Штатов Америки. Это обращение подписали тысячи студентов. (См.: RealWorld Economics Review [Сайт]. URL: http://www.paecon.net/PAEReview).

Затем против автора одного из «Экономиксов», очень популярного в России из-за малого объема, – Менкью, – восстали студенты Гарвардского университета, в котором составлялись проекты «демократических» реформ для России. Студенты устроили забастовку и отказались посещать лекции этого профессора.

Студентами отмечаются следующие изъяны «Экономиксов»:

1) надуманность содержания учебников;

2) навязчивая аутистичность (замкнутость и самолюбование);

3) бессмысленность математизации экономической теории;

4) оторванность от хозяйственной практики и экономической политики;

5) отсутствие плюрализма в преподавании экономической теории;

6) отсутствие доказательности;

7) догматизм.

К великому сожалению, эти претензии могут быть предъявлены практически всем российским учебникам по экономической теории. Слепое следование ложным либеральным теориям при свершении буржуазной революции в СССР и Российской Федерации, по сути, является преступлением перед будущими поколениями людей. Равнодушными в этой ситуации оставаться противопоказано.

Автор предлагаемого вам учебного пособия внимательно учёл критику и выносит на ваш суд совершенно новый тип учебного пособия. За такими учебными курсами будущее.

Во-первых, законы экономики рассматриваются только через деятельность людей, социальных субъектов и государства. Во-вторых, ни одно теоретическое положение не даётся без системы доказательств с использованием методологии, научных аргументов, публицистики и художественных образов. В-третьих, на протяжении всего учебного курса автор ведет с вами диалог и не навязывает свое мнение – наоборот, всегда предлагает сделать вывод самостоятельно. В-четвертых, учебный материал глубоко научен, подготовлен на основе всех фундаментальных достижений в экономической теории и философии. Всё это предопределило большой объём учебного курса. Не всегда краткость является «сестрой» таланта. Краткость у студентов – это чаще отсутствие добротных знаний. Выбор за вами!

Во введении ко второй части учебного пособия в основном повторяется содержание введения ко всем трём частям. Делается это с единственной целью – подтвердить вновь и вновь особенности учебного пособия и принципиальное несогласие с нынешним состоянием экономической теории и учебников по этой учебной дисциплине на Западе, а теперь и в России.

Во второй части, озаглавленной «Законы развития общественного производства», делается попытка рассмотреть основные законы и закономерности, по которым развивается современное производство на уровнях микро– и макроэкономики. При этом автор руководствовался, в основном, положениями классической политической экономии и «Капиталом» Маркса, анализировавшего капиталистический способ производства с желанием открытия «экономического закона движения современного общества» (Маркс К. Капитал. Т. 1. М.: Госиздат, 1967. С. 10). К великому сожалению, более глубокого исследования капитализма до сих пор нет. О причинах катастрофы экономической те ори и и ренессанса экономического учения Маркса уже говорилось и ещё будет говориться в соответствующих местах.

Вместе с тем совершенно очевидно, что хотя сохранились и действуют открытые классиками политэкономии и Марксом законы капитализма, он принципиально стал другим. Более того, сбылось научное предвидение К. Маркса и сбылись мечты социалистов-утопистов о социализме. Теперь социализм – экономическая, социальная, политическая и идеологическая реальность. В связи с этим во второй части анализу подвергаются современные тенденции в развитии общественного производства как при капитализме, так и при социализме. Осуществляется это с учётом опыта истории истории и, прежде всего, на примере СССР и современной России, вставшей в конце X X в. вновь на капиталистический путь развития.

Почему же я Вам не отвечал? Потому что я всё время находился на краю могилы. Я должен был поэтому использовать каждый момент, когда я был работоспособен, чтобы закончить своё сочинение, которому я принёс в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так называемыми «практичными» людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив полностью своей книги, хотя бы только в рукописи.

Из письма Карла Маркса 30 апреля 1867 г. Мейерупосле завершения работы над первым томом «Капитала»(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.31.С.454)

Раздел I. ЗАКОНЫ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА

Материалы этого раздела имеют особое значение. По сути дела, в четырёх темах учебного курса содержатся комментарии ко всем неоклассическим теориям, «Экономиксам», ко всем современным учебникам по экономической теории и микро– и макроэкономике, с той лишь разницей, что все эти источники «экономических знаний» по содержанию значительно беднее указанных четырех тем.

Такое заявление не является нескромным или каким-то преувеличением. Дело в том, что практически всё содержание неоклассики и «Экономиксов» сводится к исследованию только рынка и его законов спроса и предложения. В первой теме нашего учебного пособия утверждалось, что в России у многих от рынка «крыша поехала». «Крыша поехала» только потому, что такова неоклассическая теория и таковы «Экономиксы», которыми стали руководствоваться наши отечественные «капитализаторы», «коммерциализаторы» и так называемые «реформаторы».

«Богаче по содержанию» первый раздел второй части учебного пособия всех «Экономиксов» и российских учебников по следующим причинам. Во-первых, в четырех темах рассматриваются все без исключения вопросы, включённые в анализ в «Экономиксах» и в российских учебниках по экономической теории.

Во-вторых, в учебном пособии анализ рынка и рыночных отношений осуществляется не только в отношении буржуазного общества, а всей общечеловеческой практики, в том числе в социалистическом обществе.

В-третьих, самое главное заключается в том, что осуществляется исследование товарного производства и прежде всего человеческого и вещественного факторов (средств производства), а не только готовых для продажи товаров.

Карл Менгер проф.,

Австрия 1840–1921 гг.

Розенберг Давид Иохелевич,

д. э.н., член-корр. АН СССР, Россия 1879–1950 гг.

Пол Энтони Самуэльсон

проф., Нобелевский лауреат, США 1915–2009 гг.

ТЕМА 1. ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ОБЩЕСТВЕННЫХ ФОРМ ПРОДУКТОВ ТРУДА

Конечным результатом функционирования любого производства выступает общественный продукт в его разной натуральной форме. В дальнейшем в зависимости от отношений собственности общественный продукт распределяется и потребляется всем обществом. Анализировать общественные формы продуктов труда без апелляции к сформировавшимся в экономической теории концепциям – неблагодарное дело. Это означало бы, что автор претендует на истину в последней инстанции. Для учебного курса это абсолютно недопустимо. Поэтому читателям предлагаются две основные концепции – классико-марксистская и неоклассическая теоретические концепции общественного продукта.

По прочтению названия темы читатели вправе поставить вопрос, а о какой общественной форме продукта идёт речь? Ранее, в шестой теме характеризовалась социально-экономическая форма общественного производства, и там речь шла об отношениях собственности на такой продукт труда, как средства производства.

При характеристике всего общественного производства необходимо, как уже ранее говорилось, выделить три подсистемы отношений – производственно-экономические, организационно-экономические и отношения собственности. Последнюю подсистему отношений часто называют социально-экономическими отношениями.

В данной теме будет рассматриваться производственно-экономическая форма продукта труда. Этого требует логика учебного курса. Организационно-экономические отношения, которые иначе называют управленческими отношениями, будут проанализированы в третьей части учебного курса.

На современном этапе развития экономики известны три производственно-экономические формы продукта – натуральная, товарная и непосредственно-общественная. О натуральной форме речь будет идти, но очень кратко. Натуральное производство исторически отмирает и потому не имеет смысла её анализировать. Господствующей на протяжении нескольких тысячелетий остаётся товарная форма продукта труда.

Товарное производство наивысшее развитие достигает в буржуазном обществе и имеет место быть при социализме. В этом обществе товарное производство начинает вытесняться непосредственно-общественным производством.

Следуя требованиям метода сочетания логического и исторического, автор наибольшее внимание в учебном курсе уделяет именно товарному производству. Тем более что в современной России произошла буржуазная революция и в экономике безраздельное господство принадлежит капиталистическому товарному производству. Товарами становятся не только продукты труда, но и честь, совесть, слава, мораль, нравственность и т. д. Посмотрите, пожалуйста, материалы темы и подумайте, почему так происходит?

Напоминание о трудозатратой методологии

В условиях товарного производства большинство продуктов труда или благ принимает форму товаров. В истории человечества это не единственная общественная форма благ, но с тех пор, как экономическая теория стала исследовать социально-экономические процессы в обществе, она является преобладающей. Это обстоятельство формирует у человечества иллюзии, что товарное производство – вечное явление. Товарная форма благ фетишизируется, одухотворяется, и товар рассматривается в качестве исходного экономического явления в обществе.

В советской экономической литературе, со ссылкой на первый параграф «Капитала» К. Маркса, обосновывалась теоретическая концепция о товаре как исходной экономической клеточке (или категории) капиталистического способа производства. Однако почитатели Маркса были не внимательны и не принимали в расчёт всю логику «Капитала». Ранее нами отмечалось, что К. Маркс, исследуя капиталистический способ производства, создал политическую экономию труда. В «Капитале», а ещё ранее в работе «К критике политической экономии» он последовательно продемонстрировал трудозатратный методологический подход. В первом томе «Капитала» сразу же после эссе о товаре следует учебный материал о труде, создающим любой товар. Становится очевидным, что исходным явлением в товарном производстве является не товар, а процесс труда, создающий товар.

Указанный методологический сдвиг в сторону товара на первый взгляд представляется неважным. Между тем, именно эта методологическая погрешность впоследствии обусловливает совершенно противоположные и даже враждебные друг другу теоретические концепции. Если товар, как конкретная и вполне реальная форма богатства общества, отрывается от фактора, его создающего, то это позволяет собственникам богатства и их теоретикам создавать любые теоретические легенды о происхождении богатства. Например, утверждается, что источником богатства и всей товарной массы является «воздержание» капиталиста от немедленного потребления всех товаров. Таких легенд, претендующих на научность, создано много. О них в дальнейшем мы будем подробно говорить.

Двойственность труда, создающего товар

В отношении теоретической концепции товара и товарного производства в экономической науке сложилась уникальная в своём роде ситуация. Создателем теории повсеместно провозглашают Маркса. Марксисты тем самым делают из него икону и молятся на неё до потери ориентации во времени и пространстве. Неоклассики, наоборот, приписывают К. Марксу эту теорию с желанием «укусить» этого гиганта научной мысли. Сам же Маркс как будто предвидел такую ситуацию и в работе «К критике политической экономии», а затем и в «Капитале» отмечал, что он ничего нового в теорию о товаре не внёс. Теорию создавали до него мыслители, начиная с Аристотеля и Ксенофонта и заканчивая авторами классической политической экономии. Единственное, в чём он считал себя новатором, так это в обосновании двойственной природы труда, создающего товар, т. е. в трудозатратном подходе к этой форме богатства буржуазного общества.

Не будем утомлять читателя и сразу же отметим, что труд при изготовлении любого товара выступает в двух производственно-экономических формах одновременно как конкретный труд и как абстрактный труд.

Конкретный труд мыслится как расходование рабочей силы в определённой целесообразной форме, отличающейся от всех других видов труда каждого отдельно взятого производителя благ или отдельных групп специалистов. Можно указать на большое количество признаков или характеристик, по которым один вид конкретного труда отличается от другого. Во-первых, труд различен в зависимости от профессий и специальностей. Во-вторых, труд разнообразен по предметам труда. В-третьих, труд неоднороден по орудиям труда. В-четвёртых, труд конкретен по результатам деятельности людей. Если ещё учесть разное качество труда и индивидуальные особенности работников, то разнообразие конкретных видов труда просто неисчислимо.

Различия конкретных видов труда находят объяснение двумя причинами. Во-первых, они проистекают из различий природных факторов, поскольку людям приходится трудиться в различных условиях и с разными материалами и видами энергии. Кроме того, и самих людей природа одаривает неодинаковыми возможностями. Во-вторых, основополагающими причинами конкретных видов труда выступают общественные условия и, прежде всего ОРТ, специализация по видам деятельности и профессиям, неодинаковая доступность общего и профессионального образования, разная обеспечённость производителей материальными и духовными благами и многое другое.

Наряду с различиями между конкретными видами труда у них есть нечто общее или, как принято говорить, «общий знаменатель». Если отвлечься от определённого характера трудовой деятельности каждого человека, то у всех видов конкретной деятельности обнаруживается одно общее основание – это расходование человеческой рабочей силы. И земледелец, и столяр, и ткач, и конструктор, и учёный, и художник затрачивают умственную энергию мозга, физическую силу мускулов, ассоциативную энергию нервов. Во всех этих и многих конкретных случаях – это затраты одного и того же человеческого труда. При таком подходе имеются в виду затраты труда человеческого фактора как такового. Данное выражение труда К. Маркс назвал абстрактным трудом.

Абстрактный труд – это лишённый всяческих различий конкретных его видов человеческий труд или затрата рабочей силы людей вне зависимости от конкретной деятельности. В данном определении указание на абстрактность означает отвлечение от специфики видов труда для констатации реальных затрат общечеловеческой рабочей силы.

Вместе с тем, необходимо чётко понимать, что абстрактный труд не природно-физическое, а общественное явление. Здесь следует вспомнить о необходимости социализированного методологического подхода при исследовании социально-экономических явлений и процессов в общественном производстве. Необходимость, а правильнее сказать, неизбежность сведения конкретных видов труда к «общему знаменателю» впервые в истории человечества возникает со становлением товарного производства и товарного обмена. Абстрактный труд – это результат синхронного развития ОРТ и экономического обособления производителей благ на основе частной собственности. Когда не было глубокого разделения труда, не было дробления субъектов общественного производства на земледельцев, столяров, ткачей, менеджеров, не было и необходимости сведения их труда к чему-то общему. Однако при наличии ОРТ без появления частных собственников также не возникала потребность в приравнивании различных видов трудовой деятельности к чему-то общему, поскольку все результаты труда принадлежали всем. Разделение общественного труда, специализация по отдельным видам труда и развитие процесса обособления звеньев экономики на основе частной собственности в соответствии с объективными законами товарного производства и обмена породили необходимость сведения конкретных видов труда к общему виду труда – абстрактному труду. Человеческая цивилизация при товарном производстве сталкивается с абсолютно новой реальностью – с необходимостью признания обществом результатов трудовой деятельности каждого производителя благ со стороны общества или какой-то его части.

Противоречия труда

Таким образом, следует заключить, что объективный исследователь в области экономической теории при рассмотрении товарного производства обязан сделать вывод, что явление абстрактного труда – порождение исторически специфических экономических отношений в обществе. Иных выводов быть не может. Признание двойственности труда автоматически означает признание наличия двух сторон в содержании труда и, следовательно, диалектических противоречий. Реально эти противоречия формируются с самого начала процесса труда, т. к. производитель товара создаёт новое благо на неизвестный ему рынок и на удовлетворение неизвестной ему потребности. Потребность в новом товаре на рынке может не обнаружиться и тогда конкретный труд не проявит себя как абстрактный труд. Частный труд собственника, в свою очередь, не будет признан общественным трудом.

Указанное противоречие характерно простому типу товарного производства. Здесь оно является основным экономическим противоречием. При капитализме и социализме это противоречие приобретает исключительно разнообразные формы проявления и обнаруживает себя во многих социально-экономических процессах. О них речь пойдёт в соответствующих темах курса. Кроме того, следует иметь в виду, что указанное противоречие при капитализме и социализме характерно всему общественному труду, в котором материальные и духовные блага производятся очень большим количеством социально-экономических субъектов. Отсюда становится понятно, что противоречия приобретают системный характер.

Поверхностно представляется, что противоречия имеют субъективную природу, как противоречия между субъектами. Между тем, их зарождение заглубляется в процесс труда и общественную организацию производства материальных и духовных благ.

Двойственность труда и система противоречий в своей основе проистекает из противоречий Человека и человеческого фактора как такового. С одной стороны, каждый человек конкретен, индивидуален, обладает специфическими особенностями и возможностями, с другой – Человек как порождение Природы и как субъект, взаимодействующий с Природой, является совокупным общественным феноменом. В этом качестве он целен и неделим. Вместе с тем, чтобы человечество могло производить для потребления все необходимые материальные и духовные блага, совокупный Человек и человечество с неизбежностью распадается на индивидуальности. А отсюда неизбежны многочисленные противоречия в процессе труда.

Противоречия труда, создающего товар, на этом не исчерпываются. В товаре материализуются два вида труда – живой (рабочая сила) и прошлый (средства производства). Уже по натуральной форме – это неоднородные части процесса труда. Противоречия пространственно и по глубине качественно разрастаются под влиянием социально-экономических отношений. В предыдущих темах нашего курса подробно рассматривались социально-экономические формы, в том числе, системы и формы собственности, где анализировались экономические отношения по поводу рабочей силы, средств производства и готовой продукции. Эти отношения таят в себе многочисленные противоречия при производстве, распределении, обмене и потреблении указанных объектов, принимающих форму товаров. Каждый отдельный товар в зародыше содержит в себе всю систему противоречий в обществе и прежде всего противоречия между человеческим фактором (живой труд) и вещественным фактором (прошлый труд).

Двойственность товара

Двойственность труда в качестве конкретного и одновременно абстрактного находит своё отражение в двойственной природе товара. Прежде всего, товар имеет свойство быть полезным людям, удовлетворять их потребности. Это свойство продукта труда отмечается многими мыслителями с самых древних времён, а представителями классической политической экономии окончательно определено как потребительная стоимость, хотя такое определение встречалось и в более ранние времена, например, у Аристотеля.

Как потребительные стоимости товары разнородны. Каждый товар обладает исключительно специфической полезностью, даже если это однородные товары. При однородности, например, таких товаров, как обувь, они будут иметь разную потребительную стоимость в связи с различиями по ассортименту, размерам, качеству, материалу и т. д. Практически, сколько в мире товаров, столько и потребительных стоимостей.

Не трудно понимать, что такое свойство товара как потребительная стоимость, создаётся конкретным трудом, который также исключительно разнороден. Конкретный труд столяра создаёт потребительную стоимость в виде письменного стола. Труд земледельца формирует полезность продуктов питания. Шахтёр удовлетворяет потребности энергетиков в топливе и химиков в сырье. Машиностроители делают полезные машины. Труд преподавателя удовлетворяет потребности учащихся в приобретении знаний о природе и обществе.

В условиях товарного производства товары воспроизводятся для обмена либо непосредственно товар на товар, либо посредством денег. Отсюда становится совершенно очевидным, что в обмене товаров и услуг должны выявляться и с неизбежностью реально существовать общие основания или общий знаменатель приравнивания товаров друг к другу. Мы обращаем внимание, что основа обмена должна быть реальной, а не иллюзорной. Такой основой в обмене выступает сравнимое количество затрат рабочей силы при воспроизводстве материальных и духовных благ. Это та вторая сторона в труде, которая получила, как нам известно, наименование абстрактного труда. Материализация затрат рабочей силы в материальных и духовных благах издавна получила название стоимости товара. Невозможно назвать, кто впервые из учёных ввёл в научный оборот это понятие, но хорошо известно, что содержание этого экономического явления наиболее полно раскрыли классики буржуазной политической экономии и К. Маркс.

Характеристика потребительной стоимости

Под потребительной стоимостью понимается способность благ удовлетворять потребности людей. Потребности могут быть у бесчисленного количества социально-экономических субъектов. Конечно же, это – реальные люди или их общности. Хотелось бы на это обстоятельство обратить особое внимание, т. к. в дальнейшем станет известным, что это понимание чрезвычайно важно для экономической теории.

Способностью удовлетворять потребности обладают блага, не будучи продуктом труда, например, воздух, вода в открытых водоёмах, естественный растительный мир и т. п. Таким же свойством обладают и продукты труда, если они не принимают товарную форму. В этих случаях также следует вести речь о потребительной стоимости. Потребительная стоимость товаров приобретает качество общественной потребительной стоимости, т. е. произведённый конкретным трудом продукт удовлетворяет потребности не производителя, а других членов общества.

Определение потребительной стоимости как полезности относится как к предметам потребления, так и к средствам производства. Последние удовлетворяют потребности людей в организации воспроизводства каждой новой порции услуг, материальных и духовных благ.

Особенность товаров как объектов социально-экономических отношений в том, что они приобретают двойную, тройную и т. п. социально-экономическую форму. Вспомните, пожалуйста, характеристику первичных, вторичных и превращённых экономических отношений воспроизводства системы экономических отношений по принципу русской матрёшки. Помимо товарной формы товары как фактор общественного производства выступают в той или иной форме собственности. Предметы потребления приобретают форму личной собственности. Средства производства как объекты отношений приобретают «специфическую социальную окраску», – при капитализме это – частнокапиталистическая собственность (капитал), при социализме – в основном общественные виды собственности. Причины множественности и взаимопревращений социальных форм товаров понятны. В обществе всегда взаимодействуют и взаимопроникают общие, особенные и специфические системы социально-экономических отношений и законов, по которым они функционируют и развиваются. Товарные отношения относятся к особенным отношениям, а отношения собственности к специфическим, но сосуществуют они вместе в одно и то же время и по поводу одних объектов. Такова реальная диалектика жизни общества.

Изучающие экономическую теорию студенты довольно часто будут сталкиваться с утверждениями, что потребительная стоимость – это явление только природы или материи, из которой состоит товар. У неоклассиков – это истина, не требующая доказательств, которой они руководствуются, даже не обсуждая её. Но и у классиков, и марксистов не так всё однозначно. Мы уже цитировали У. Петти, который восклицал, что «труд – отец богатства, а природа – его мать». Из этого положения делаются выводы, что «матерью» потребительной стоимости является только природа. К. Маркс, в свою очередь, потребительную стоимость (полезность) товара не считал экономической категорией и относил её к «предмету товароведения». Действительно, в товаревещи вещество природы выступает естественной материализованной основой полезности товара. А как же тогда быть с товарами-услугами или духовными ценностями? В услугах парикмахера, врача, преподавателя или дирижёра оркестра присутствует в основном «отец богатства», т. е. живой труд. Правильнее всё-таки считать, что потребительная стоимость товара является результатом взаимодействия рабочей силы (труда) и природы.

Полезность товара воплощает собой взаимодействие человеческого и вещественного факторов во всём общественном производстве и «следы» этих факторов можно обнаружить в потребительной стоимости каждого товара, с той лишь разницей, что в каждом отдельном товаре их доля будет различной. Парикмахер воспроизводит красивую дамскую причёску с помощью ножниц, шампуней, красителей, лаков и т. п. И дирижёр оркестра иногда заглядывает в партитуру, где музыкальное произведение воспроизведено на бумаге, изготовленной из природной древесины. Таким образом, ни без «отца богатства», ни без «матери-природы» полезность любого товара заполучить невозможно. Именно поэтому в учебном пособии мы настаиваем на противоречивом единстве материального и духовного производства и объединяем их общим понятием «общественное производство».

Протест некоторых советских, а ныне российских исследователей товара, против отождествления экономической сущности потребительной стоимости только с природной потребительной стоимостью выразился в том, что они сформулировали новую «теорию трудовой потребительной стоимости». Эти авторы, наоборот, в потребительной стоимости товара почему-то не отмечают природных элементов. Теория трудовой потребительной стоимости или трудового происхождения полезности товаров совершенно верно выдвигается против маржиналистской концепции ценности-стоимости, сводимой только к субъективной полезности. Об этом речь пойдёт чуть позже.

Характеристика стоимости

Второй взаимосвязанной с потребительной стоимостью стороной товара выступает его стоимость. Она определяется как застывший или овеществлённый в товаре труд.

Формирование такого понимания стоимости берёт начало в древности, но окончательно оно сформировалось у классиков политической экономии, в частности у Д. Рикардо. В работе «О природе стоимости» отмечал, что «реальная стоимость товара (в переводах иногда пишут «ценность товара». – Ред.), по моему мнению, означает то же самое, что издержки его производства, а относительные издержки производства двух товаров приблизительно пропорциональны количеству труда, затраченному соответственно на каждый из них с начала до конца. В этих выражениях нет ничего произвольного; может быть, я ошибаюсь, устраивая связь, где её нет, но это хороший аргумент против моего мерила стоимости, но тогда возражение касается принципиальной, а не терминологической ошибки». Д. Рикардо деликатен в изложении своей позиции и несогласным предлагает не спорить по терминологии, а найти концептуальные возражения. Такие возражения неоклассики находят, и мы их чуть позже рассмотрим. А сейчас дадим несколько характеристик стоимости.

Во-первых, стоимость выступает исключительно общественным явлением. Здесь уместно вновь вспомнить о социализированном подходе при исследовании социальной материи в целом и экономики, в частности. Стоимость у товара выявляется только при обмене товара на товар или обмене посредством денег. А это означает, что стоимость выступает воплощением взаимоотношений различных социально-экономических субъектов, в том числе производителей и потребителей. В результате обмена соотносятся стоимости. Внешне представляется, что люди обменивают вещи. В сущности же обмениваются сами люди результатами своего труда. Надо ли дополнительно аргументировать, что это и есть экономические отношения. Как указывает К. Маркс, стоимость, являясь материализацией общественного труда, «превращает каждый продукт труда в общественный иероглиф». Конечно, язык Маркса характеризуется высочайшей степенью интеллектуализации. К сожалению, вся экономическая наука повсеместно до сих пор очень и очень ещё далека до этого интеллекта. Чтобы превзойти его, необходимо затратить труда больше, чем К. Маркс. Но не всем это под силу.

Другим аргументом в пользу общественного статуса стоимости выступает то обстоятельство, что каждый товар изготавливается в условиях глубочайшего общественного разделения труда. В каждом товаре прямо или косвенно материализуются частички труда сотен тысяч, а может быть, миллионов людей, добывающих сырьё, вырабатывающих энергию, обучающих специалистов, производящих орудия труда, изготавливающих комплектующие изделия и доводящих продукты труда до готовности. И если верно утверждение, что стоимость – это труд, то совершенно очевидно, что это – труд общества. Общественное свойство товара подчёркивалось уже древними философами и экономистами. Один из первых идеологов частной собственности Аристотель в противовес нынешним её певцам, обмен товаров считал «отношением между их владельцами». Наиболее широко общественное содержание стоимости раскрыл К. Маркс, воспринявший теорию трудовой стоимости у классиков.

Третий существенный момент в правильном понимании экономической природы стоимости сводится к ответу на вопрос: «Какой труд формирует в товаре стоимость?» К сожалению, у многих толкователей теории трудовой стоимости сложилось ошибочное мнение, что стоимость товара составляет только живой труд. В ответ следует напомнить, что процесс труда по производству товаров складывается из взаимодействия трёх элементов:

1) предметов труда;

2) средств труда;

3) живого (текущего) труда.

В предметах и средствах труда овеществлён ранее затраченный труд, и он не может исчезнуть бесследно. Потребительная стоимость средств производства конкретным трудом работников, занятых в процессе труда, преобразуется в полезность (потребительную стоимость) товаров. Этим же трудом стоимость предметов и средств труда переносится на стоимость новых товаров или услуг. В свою очередь, абстрактным трудом создаётся новая стоимость, которая сливается с ранее существовавшей стоимостью. Таким образом, в стоимости каждого товара присутствует два фактора общественного производства – вещественный и человеческий.

Противники теории трудовой стоимости делают весьма неуклюжие попытки в поиске противоречий в указанной концепции формирования стоимости товара. Так, например, наш отечественный критик классиков политической экономии б.у. марксист и коммунист Майбурд в одной из своих работ, опровергая Д. Рикардо, пишет, что в ценности (стоимости) «затрату живого труда нельзя суммировать с затратой труда уже овеществлённого, – это всё равно, что, например, в физике складывать количество работы с мощностью».

Что сказать по поводу этой сентенции? Похоже, у этого, теперь уже господина, не всё в порядке и с физикой, и с философией. Мы предлагаем ему измерить мощность двигателя своего автомобиля. И тогда он поймёт, что мощность измеряется количеством «лошадиных сил». В разделе о методологии мы не случайно останавливались на взаимопревращениях количества и качества. А в данном примере доктор наук даже не понимает, что живой труд в процессе производства овеществляется, а в товаре суммируются два вида труда в одной и той же вещной оболочке.

С позиций методологии ошибка критика – это типичный пример метафизического мышления. Учёный не видит и не мыслит себе превращённые формы социальной материи, а воспринимает её в неподвижном виде, как Зенон из Элеи. Этим примером хотелось бы продемонстрировать студентам отдельные логические тонкости материалистической диалектики и диалектического мышления, которые не под силу устоявшимся метафизикам из учёного мира.

Мы не случайно столь подробно остановились, казалось бы, на незначительном заблуждении доктора наук. Дело в том, что вся система опровержений теории трудовой стоимости строится именно на таких мелких натяжках, алогичностях и недомолвках. Фундаментальной критики с позиций методологии и теории не существует.

Можно ли измерить стоимость?

Фактор стоимости в товаре является его материальной и качественной характеристикой. Качество вещей и других явлений материального мира в большинстве случаев человечество непосредственно измерять не научилось. Такие явления, как «тяжесть», «сила», «яркость», «темнота», «энергия», «мощность» и т. п. непосредственно измерить нельзя. С целью измерения качественных явлений их дробят, разрывают на части. Поле этого, избирая критерии классификации и изобретая единицы измерения, начинают измерять количественно и взвешивать, казалось бы, не поддающееся этой процедуре качество. В этом как раз и проявляется диалектика качества и количества. Качество взывает к количеству, а количество делает измеримым качество. Эти два свойства отрицают друг друга и в то же время предполагают друг друга. Метафизикам такая диалектика недоступна для понимания. Гегеля они не изучают, а презирают его.

Нечто аналогичное происходит и с таким качеством товара как стоимость. Критики теории трудовой стоимости довольно часто отрицают её положения на том основании, что якобы ни затраты рабочей силы (труда), ни стоимость измерить невозможно. В ответ на это «трудовики» предложили три основных способа измерения стоимости товаров:

1) количеством рабочего времени;

2) количеством потребительных стоимостей;

3) количеством денег.

Для анализа третьего способа необходимо знание природы денег, поэтому к этому мы вернёмся после изучения соответствующих вопросов, а два первых способа рассмотрим немедленно.

Общественно-необходимые затраты труда

Действительно, овеществлённую в товаре мускульную силу и умственную энергию человека измерить нельзя. Видимо с помощью науки это станет возможным в очень отдалённом времени. Однако через количественные проявления рабочей силы измерять стоимость можно. Такой формой проявления выступает продолжительность рабочего времени, затрачиваемого на производство товара. При этом речь идёт как о затратах рабочего времени, воплощённого в стоимости используемых средств производства, так и о затратах живого труда. Рабочее время в соответствии с двойственностью труда подразделяется на конкретно-индивидуальное и общественно-необходимое.

Констатация факта, что стоимость измеряется рабочим временем, порождает иллюзии, что чем больше затрачивается времени на изготовление единицы товара индивидуальным (конкретным) производителем, тем больше якобы величина его стоимости. Эту иллюзию развенчивает рынок. Величина стоимости на рынке измеряется не индивидуальным, а общественно-необходимым рабочим временем (ОНРВ).

К. Маркс даёт следующее определение этого превращённого экономического явления: «Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно-нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда».

Кратко можно сказать, что величина стоимости единицы товара определяется средними в данном обществе затратами рабочего времени.

Такой метод измерения качественных явлений и процессов широко используется в математике. Он позволяет не только количественно выразить состоявшееся качество, в данном случае стоимость, но и выявить тенденции развития путём сопоставления величин по периодам времени и по хозяйствующим структурам.

Средняя величина рабочего времени вынуждает производителей товаров в целях получения максимума экономического эффекта не только подтягивать свои затраты к средним в каждый данный период, но и побуждает сокращать индивидуальное рабочее время ниже средних затрат.

Показатель средних затрат является скользящим вниз – вверх и потому призван регулировать объёмы производства во всём общественном производстве. Объёмы производства товаров увеличивают или сокращают, разумеется, экономические субъекты, а показатель при этом выступает в роли регулирующего фактора.

Поскольку при изготовлении товаров затраты прошлого труда воплощаются в средствах производства, а живой труд выражается в оплате труда и доходах собственников, то общепринято величину стоимости выражать в совокупных затратах труда. Это то же самое рабочее время, но выступающее в превращённой форме, объединяющей затраты всех видов труда и на всех уровнях общественного производства. В этом случае совокупные затраты труда так же подразделяются на индивидуальные и общественно-необходимые. В экономическом анализе чаще используется именно мера общественно-необходимых затрат труда (ОНЗТ).

ОНЗТ – это общественная стоимость, лежащая в основе рыночной стоимости. Процесс образования рыночной стоимости можно проиллюстрировать на условном примере в таблице 1.1.

Таблица 1.1

Образование рыночной стоимости

Таблица в какой-то мере отражает реальную картину. Действительно, ОНЗТ представляют предприятия, производящие большую часть продукции. У предприятий, не вкладывающихся в ОНЗТ, рынок часть индивидуальной стоимости отнимает и передаёт хорошо работающим предприятиям.

Измерение товаров через потребительную стоимость Двойственная природа товаров обусловливает двойственность способа их измерения. Кроме измерения через стоимость, т. е. затраты труда, товарная масса измеряется через потребительную стоимость. В экономической статистике такие показатели получили название натуральных показателей. Проще говоря, потребительные стоимости товаров можно пересчитать, взвесить и измерить.

Конкретных показателей в соответствии с разнообразием потребительных стоимостей чрезвычайно много. Здесь наблюдается безраздельное господство количественных показателей в штуках, тоннах, квадратных и погонных метрах, кубических метрах и километрах и т. п. Натуральные измерители товарной массы наиболее точные, так как являются прямыми, а не опосредованными.

Экономисты, желающие иметь достоверную информацию о тенденциях в объёмах производства товаров и затратах труда, всегда прибегают к натуральным показателям. Официальная статистическая отчётность в национальных экономиках и на отдельных предприятиях строится на сочетании стоимостных и натуральных показателей. В буржуазной России, чтобы скрыть провалы в экономике, натуральные показатели из статистической отчётности в большей части убрали.

Противоречия товара

Товар нельзя разделить на стоимость и потребительную стоимость. Это два свойства одно и того же явления. Отсюда понятно, что потребительная стоимость и стоимость находятся в системе диалектических противоречий. Основными формами проявления противоречий являются следующие. Во-первых, это противоречия труда, в результате которого создаётся товар, т. е. противоречия между конкретным и абстрактным трудом, частным и общественным трудом, между обособленным и обобществлённым трудом, между индивидуальными затратами труда и ОНЗТ. Противоречия обнаруживаются, начиная с производства товара и заканчивая его потреблением в новом цикле производства или в сфере личного потребления. Эти противоречия не следует понимать только с отрицательными последствиями. В реальной экономике они выступают источником её совершенствования и развития. Для того чтобы конкретный, индивидуальный и обособленный труд стал частицей обобществлённого труда и принял общественную форму, т. е. признан обществом, произведённый продукт должен удовлетворять потребности членов социума. Без этого труд будет затрачен впустую. Эти обстоятельства вынуждают товаропроизводителя совершенствовать своё производство.

Во-вторых, наблюдаемым противоречием на поверхности общественных явлений выступает противоречие между потребительной стоимостью и стоимостью товаров. Чаще всего оно проявляется при реализации товаров на рынке. В частности, значительное количество товаров либо в виду высокой стоимости или отсутствия полезности не продаются вовсе, либо реализуются выше стоимости или ниже стоимости. Речь идёт о противоречиях в товаре. Но товары – это «мёртвые вещи». На самом деле противоречия возникают между теми экономическими субъектами, кто производит и покупает товары. В данном случае между производителями и покупателями. Покупателя интересует, прежде всего, потребительная стоимость. Он не будет приобретать даже самый дешёвый товар, если он ему не нужен. В противоположность этому производителю после изготовления товара не нужна потребительная стоимость и поэтому он пытается продать свой товар. Для него проблемой является возмещение затрат прошлого и живого труда или иначе говоря, его интересует по какой же стоимости он сможет реализовать свой товар.

На рынок должен быть вынесен такой товар, в котором будут совпадать противоречивые интересы продавца и покупателя, как по величине стоимости, так и по полезности. При этом следует иметь в виду, что товар должен появиться в нужное время, строго определённом месте, в необходимом количестве и в устраивающем потребителя качестве.

Наряду с потребительной стоимостью, покупателя должна удовлетворять величина стоимости товара. Кроме того, он должен иметь возможность предложить продавцу свой эквивалент стоимости. В противном случае товарный обмен может не состояться.

Разрешить указанные противоречия не простое дело. Самый надёжный способ разрешения противоречий между потребительной стоимостью и стоимостью – это тщательное изучение общественных потребностей и учёт их со стороны товаропроизводителей.

«Невидимая рука» рынка в этом деле становится беспомощной. Люди должны принимать осознанные решения. Производители вынуждены изготавливать полезные товары, а покупатели должны искать таких товаропроизводителей, кто поставляет им нужные товары. Схематично всю гамму противоречий товара отображает рис. 1.1.

Рис. 1.1

Система противоречий товара

От древности до Нового времени

Высказанные теоретические положения о товаре и стоимости больше напоминают теоретическую догму, так как мало присутствует аргументации и, главное, отсутствует анализ процесса рождения теоретической концепции, что и должно, придать ей достаточную убедительность. Автор призывает студентов не брать на веру теоретические посылки. А выяснять, откуда они появились, и какие доказательства приводятся в подтверждение их истинности.

Учение о товаре и теории трудовой стоимости формировалось с самых древних времён, а точнее сказать, с момента появления товарного обмена. Беспардонность современных околонаучных оракулов, приписывающих факт формирования трудовой теории стоимости только А. Смиту и Д. Рикардо или, ещё беспардоннее, только К. Марксу не может не вызывать недоумения. В этой позиции наружу выходит явно классово-идеологический подход.

Ранее мы уже отмечали, что, начиная с древнего Египта, Месопотамии и древнего Китая в научных трактатах и хозяйственных актах государственных деятелей даже не ставилось под сомнение трудовое происхождение всех форм богатства. Что касается буржуазного общества, то следует вспомнить самые первые строчки из «Капитала» К. Маркса, который считал, что «богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как огромное скопление товаров, а отдельный товар – как элементарная форма этого богатства».

Правда, с самых древних времён одновременно зародилась и апологетическая мысль о том, что источником богатства и, следовательно, товаров может быть другой источник. В частности, вплоть до Нового времени обосновалось божественное происхождение богатства. В какой-то степени концепция была логичной, так как появление самого Человека как одной из форм богатства объяснялось с помощью божественных сил. Истинной науке всё-таки пришлось отказаться от идеи божественного происхождения богатства и человека, как источника богатства. Первым источником всех форм богатства был назван труд. Совершенно по-другому пытается решить эту проблему неоклассическая теория. Но об этом речь пойдёт несколько позже.

Что касается товара как «элементарной формы богатства», то первое наиболее чёткое представление о нём сформулировано в конце IV в. до н. э. в научном трактате Каутильи «Артхашастре». Здесь мы находим идеи о трудовом происхождении товаров, об их цене, издержках производства и издержках обращения и нормативном распределении прибыли после реализации товаров.

Теория раздвоения товара на потребительную стоимость и стоимость берёт начало с греческого «Economicus» Ксенофонта, в котором обозначаются два свойства товара – «полезные свойства» и «способность обмениваться». Средством товарного обмена называются деньги, которые по мысли Ксенофонта специально изобретены людьми для этой цели. У Ксенофонта не ставился вопрос о том, что же лежит в основе обмена товаров.

Первым, кто поставил эту задачу, и которая стала центральной для экономистов на протяжении более чем двух тысячелетий, был Аристотель. Он чётко сформулировал на первый взгляд простые вопросы: «Чем определяются пропорции обмена?», «Что делает товары сравнимыми?» Именно ответы на эти вопросы разделили экономическую теорию на два основных направления: сторонников теории трудовой стоимости и сторонников субъективной полезности.

Сам Аристотель не дал однозначного ответа. В его трудах есть зачатки трудовой теории и одновременно содержатся упоминания, что в основе пропорций обмена товаров лежит полезность. Кроме того, у него можно найти утверждения, что сравнимыми товары делают деньги, которые обладают для всех «общей полезностью». Не будем предъявлять претензии к Аристотелю. У него не было достаточного исторического материала по товарному производству. Его гениальность проявилась в том, что он увидел противоречия в товаре и чётко сформулировал проблему. Однако окончательное решение возникших проблем затягивается до наших дней, хотя и со стороны сторонников трудовой теории и со стороны маржиналистов раздаются утверждения, что проблема решена бесповоротно.

Аристотеля волновала проблема противоречий в обмене. Товарный обмен он относил к особой форме «установления справедливости». Справедливость по его мысли невозможна без принципа равенства товаров и без эквивалентности в обмене. Однако он не мог для себя решить, почему в обмене приравниваются разнородные и качественно не сопоставимые товары. В данном случае речь шла о разных потребительных стоимостях (полезностях) товаров. В конце концов, Аристотель делает вывод, что приравнивание товаров является чем-то «чуждым истинной природе вещей» и искусственным приёмом. Таким искусственным приёмом становится, по его мнению, соизмерение вещей посредством денег. Являясь мыслителем своего времени, Аристотель не мог принять мысли ни о равенстве затрат труда при обмене, ни соизмеримости товаров по полезности. В конечном счете, Аристотель приходит к выводу, что «справедливый» обмен товаров базируется на «достоинстве». В своей новой науке «Хрематистике» он с яростью обрушивается на людей, накапливающих богатство, извлекающих прибыль, получающих проценты, в отличие от другой науки «Экономики», которая должна по его мысли изучать деятельность, направленную на создание благ для дома и государства.

В Средние века в трудах крупнейшего мыслителя Фомы Аквинского положения Аристотеля, получившие название «догмы Аристотеля», развивались через разработку концепции «справедливой цены». В дискуссии о справедливой цене обнаружились две точки зрения. В соответствии с первой, справедливой считается та цена, которая обеспечивает людям благосостояние. Этот вид справедливости сводится к гарантиям такой цены, которая «сообразна вещи», т. е. товару. Это, по сути, и есть определение эквивалентности в обмене. Второй вид справедливости должен обеспечивать больше тому, кто «больше значит для общественной жизни». В понятие «больше значит для общественной жизни» вкладывается смысл «справедливого возмещения» тем, кто производит больше затрат труда. Если принять во внимание, что Ф. Аквинский ростовщичество рассматривал «постыдным ремеслом» и единственным источником всякого богатства считал труд, то становится понятным, что этот священнослужитель под справедливой ценой понимал ничто иное, как затраты труда или стоимость. В то же самое время трудозатратный подход назначения справедливой цены он считал недостаточной характеристикой. По его мысли, наряду с этим следует признавать, что продавец может «по праву продавать вещь дороже, чем она стоит сама по себе». С позиций нынешней теории в данном случае речь должна идти об отклонении цены от стоимости. Ф. Аквинский это противоречие объяснить не смог и считал более высокую цену – возмещением затрат тем, кто «больше значит для общественной жизни», т. е. опять же большими затратами труда продавцов (производителей) товаров.

Физиократы

Затратная концепция происхождения стоимости получила своё развитие в трудах физиократов. А. Тюрго, как и Ф. Кенэ, сводили её сущность к затратам живого и овеществлённого труда. Они чётко разделяли стоимость и цену, считая явление цены денежной формой стоимости. А. Тюрго выделял цены текущие и основные. Первые, по его мысли, устанавливаются под влиянием спроса и предложения, вторые «в применении к товару есть то, чего данная вещь стоит работнику, это тот минимум, ниже которого она (цена) не может опуститься» (Тюрго А.Р. Избранные экономические произведения. М., 1961. C. 96). На уровень цен, но не на стоимость влияет, как считал Ф. Кенэ, редкость товаров, являясь на рынке «одним из элементов их оценки». Позиция физиократов абсолютно логично вытекала из их концепции производительного труда, в качестве которого они считали труд в земледелии.

Уильям Петти

Концепция трудовой стоимости своё завершение получили в революционных для науки работах классиков политической экономии и К. Маркса. Основоположником классической политической экономии считается медик по основному образованию, удачливый предприниматель, интеллигент-разночинец, получивший право именоваться сэром, экономист и статистик Уильям Петти, которого Маркс назвал «отцом политической экономии, гениальнейшим и оригинальнейшим исследователем-экономистом». Мейнстрим в экономической науке очень не любит У. Петти за его чёткие ответы на вопросы об источнике богатства и, соответственно, стоимости товаров. Таковым признаётся труд. При выяснении происхождения стоимости он обосновал, что она, во-первых, обусловлена участием в её создании труда и земли, во-вторых, она обладает свойством «естественной цены», когда приравнивается к серебру, на добычу которого также затрачивается труд. В первом случае речь идёт о присутствии в стоимости затрат живого труда и овеществлённого (земля). Во втором – стоимость рассматривается как основание обмена (меновая стоимость). Но во всех вариантах ничего кроме труда источником стоимости не называется. Наряду с «естественной ценой» или стоимостью У. Петти различал «рыночную цену», которая выступает выражением стоимости через определённое количество серебра или денег.

Адам Смит: основной вклад в создание теории трудовой стоимости

Теперь познакомимся с теорией стоимости А. Смита, которая до наших дней остаётся водоразделом для всех направлений в экономической теории. Концепция А. Смита не является завершённой и однозначной. Это доставляет критикам своеобразное удовольствие и повод для потехи над теорией трудовой стоимости. Чаще всего это происходит от полного непонимания гения экономической мысли, а иногда ввиду умышленно неверной его интерпретации. Не однозначность же А. Смита объясняется исключительной сложностью научной проблемы, которую он исследовал. Экономическую категорию стоимости вместе с концепцией «экономического человека» он поставил в центр своей теоретической модели раннего капиталистического общества. Решение этой задачи одному человеку, даже гению, да ещё в короткое время, конечно, было не под силу. И он не всё успел сделать. Потешающимся критикам не мешало бы это осмыслить и не трактовать концепцию Смита как тупик для всей экономической теории. Что это не тупик, хорошо продемонстрировал К. Маркс, создав на основе смитовской модели раннего капитализма свою теоретическую модель развивающегося капитализма. Может и по этой причине приписывается Смиту так называемый тупик?

Затруднения при характеристике стоимости А. Смит испытывал в связи с попыткой рассмотреть её природу во взаимосвязи с другими элементами его системы. Он рассматривает стоимость во взаимной связи с «производящим» и «экономическим человеком» и концепцией трёх факторов производства (земля, труд и капитал), а также с доходами различных классов. В связи с этим у классика можно найти несколько определений стоимости, отражающих взаимодействие различных элементов его системы. Критики теории трудовой стоимости эти определения рассматривают как заблуждение гения. Однако следовало бы хорошо подумать, прежде чем приписывать автору заблуждения. Заблуждения есть, но у критиков.

Во-первых, А. Смит, продолжая линию от древних мыслителей, отмечал двойственную природу товара – потребительную стоимость и меновую стоимость. Потребительную стоимость он связывал с полезностью товара и не с предельной, как это впоследствии поступили неоклассики, а с полной потребительной стоимостью, способной удовлетворять общие или общественные потребности. От субъективизма восторга он не испытывал и потому субъективная полезность товара для него не стала основой меновой стоимости. Под меновой стоимостью классик понимал количественное соотношение между товарами или выражение их стоимости через серебро и деньги. Через такое понимание меновой стоимости он вышел на определение цены. Цена для А. Смита выступала в двух формах – как «действительная цена», выражающая в товаре затраты труда и «номинальная цена», которая сводилась к выражению стоимости товара через деньги. Эту двойственность природы товара и внешней его формы критики выдают за противоречивость взглядов А. Смита. Для метафизиков, не знающих никаких противоречий, ожидать иных характеристик не следует. Они неисправимы в своей метафизичности.

Во-вторых, Смит настаивал на том, что «труд является единственным всеобщим, равно как и единственно точным мерилом стоимости или единственной мерой, посредством которой мы можем сравнивать между собой стоимости различных товаров во все времена и во всех местах» (Антология экономической классики. Т. 1. C. 118). Какие же тут сомнения могут возникнуть в отношении понимания природы стоимости со стороны классика? Их можно лишь придумать и приписать автору трудовой природы стоимости.

В-третьих, наряду с процитированным категорическим утверждением о труде как источнике стоимости, А. Смит отмечал, что «более естественным» является «оценивать меновую стоимость количеством какого-нибудь товара, а не количеством труда, которое можно на них купить» (Там же. С. 121). Критики утверждают, что тем самым автор якобы противоречит сам себе, а в одной из работ пришлось прочитать, что Смит якобы «высекает сам себя». Не мешало бы таким критикам открыть учебники по философии или работу Гегеля «Наука логики» и прочитать кое-что о диалектике «качества» и «количества», «формы» и «содержания». Противоречие у Смита, действительно есть, но оно диалектическое, а не в теории. Меновая стоимость – это внешняя форма стоимости как, например, денежная. И её нельзя выразить без какого-либо количества. Чуть ранее мы отметили, что человечество пока не научилось выражать сущность или качественные характеристики без количественных оценок. Вот здесь А. Смит и предлагает измерять стоимость с помощью меновой стоимости или через количество товаров, т. к. иначе затраты труда, как он считал, измерить нельзя.

В-четвёртых, у Смита можно найти неоднократные высказывания о том, что стоимость определяется суммой доходов на факторы общественного производства (заработная плата, прибыль и рента). Впоследствии эту концепцию назвали «догмой Смита», имея в виду, что доходы формируются из затрат труда. На самом деле нет никакой «догмы» в этом методологическом подходе. А. Смит строго выдерживает трудозатратный подход и при определении доходов общества. Критики полагают, что он не имел права определять стоимость товаров суммой доходов. А, собственно, почему? При таком подходе он пытается измерить стоимость «с конца» или со стороны итога затрат общественного труда. Здесь Смит имеет в виду доходы всех социально-экономических субъектов и всех классов, участвующих в общественном производстве и речь он вёл, прежде всего, о стоимости добавленного богатства или добавленной ценности всего общества. Любая форма общественного богатства в виде дохода – это одновременно затраты общественного труда. Уважаемые оппоненты А. Смита! Попытайтесь найти аргументы против этого вывода. Вы их не найдёте.

Стоимость доходов в форме оплаты за труд, величины прибыли на капитал и ренты с земли складывается из затрат труда. Других способов измерить стоимость добавленного богатства, кроме суммирования доходов, у Смита не оказалось. Неточность, которую допускает А. Смит, сводится к тому, что такой методологический подход определения совокупной стоимости он распространил на каждый отдельный товар. При таком методе определения стоимости товаров он не учёл затраты прошлого или овеществлённого труда. Правда, современная неоклассическая теория полагает, что прибыль и новую (добавленную) стоимость создаёт вещественный капитал и земля. В действительности это абсолютно неверная концепция и о ней речь пойдёт позже.

Со своих теоретических позиций неоклассики не должны бы упрекать Смита в ошибочности сведения стоимости к доходам в виде зарплаты, прибыли и ренты. Наоборот, он «льёт воду на мельницу» неоклассиков, предполагая, что прибыль и рента создаётся не только текущим трудом. Правда, и в этом случае Смит делает категоричное уточнение, заявляя, что рента – это «первый вычет из продукта труда», прибыль – «второй вычет из продукта труда». А заработная плата сама по себе – «продукт труда». Не лишним было бы для А. Смита уточнение, что «продукт труда» – это результат взаимодействия прошлого и живого труда. Но такого уточнения нет. В то же самое время у него нет даже намёка на то, что источником стоимости и её мерилом может быть что-то иное, кроме труда. Отсюда, по-видимому, проистекают многочисленные попытки противников теории трудовой стоимости найти как можно больше противоречий в концепции А. Смита.

В этом месте нам необходимо сделать ещё одно уточнение. А. Смита критика упрекает, что он, якобы, не различил стоимость и цену в товаре. Такая «критика» абсолютна недобросовестна. Ещё гораздо ранее Смита экономическая теория научилась различать стоимость и её внешнюю форму – цену. Об этом подробно уже было сказано. Зачем же это непонимание приписывать А. Смиту? А уточнение сводится к тому, что когда у Смита речь заходит о «рыночной цене», он указывает на необходимость возмещения в цене не только затрат труда, в данном случае, затрат живого труда, но и расход капитала и земли. Вот это и есть затраты прошлого или овеществлённого труда.

Обязательно следует заметить, что теория трудовой стоимости имеет весьма острое социальное содержание: определение стоимости трудом предполагает всеобщность, равенство и эквивалентность всех видов труда в обмене. Из этого вытекает признание равенства всех людей. В самом деле, если в обмене все товары сравнимы и труд различных товаропроизводителей одинаков, то они равнозначны как экономические субъекты. Буржуазию и её ревнителей такое «равенство» явно не устраивало и не устраивает до сих пор.

Из теории стоимости вытекает ещё более острый с социальной точки зрения тезис: если конечным основанием стоимости считать труд, то «продукт труда» должен принадлежать непосредственному производителю. По мнению А. Смита, так было до тех пор, пока работник не был отделён от средств производства. Отделение же производителя от средств производства ассоциируется с жестокой эпохой первоначального накопления капитала. Вот почему его называют «певцом» доиндустриального производства. Буржуазия эту сторону учения А. Смита чувствовала своим нутром и потому старалась и старается отбросить напрочь. А отбросить можно, лишь пытаясь доказать научную несостоятельность А. Смита. В то же самое время буржуазия молится на А. Смита, как на икону, в связи с его авторством теорий либерализма и «невидимой руки» в экономике.

И опять «циничный» Д. Рикардо

Считать Рикардо «циником» буржуазия со своих позиций имела очень веские основания. Он был родом из испанско-голландской еврейской семьи; вступая в брак, он отказался от своей религии, порвал с семьёй отца – биржевого маклера, и к 40-м гг., благодаря своему таланту, стал одним из крупных финансистов Лондона. Занимаясь политической экономией, казалось бы, должен был прославлять капитал. Но он практически стал идеологом пролетариев. Не мешало бы российским олигархам внимательнее изучить биографию Рикардо и вчитаться в его научные труды. А может быть, взять с него пример?

Теория стоимости у Рикардо занимает одно из центральных мест. Его позиция не исключает логических противоречий, но исключительно монистична. Он остро полемизирует со своим кумиром (А. Смитом), не соглашаясь с его многочисленными определениями стоимости, и настаивает на однофакторной её оценке. Во-первых, Рикардо утверждает, что «стоимость товара или количество какого-либо другого товара, на которое он обменивается, зависит от относительного количества труда, которое необходимо для его производства…» (Антология экономической классики. Т.1. С. 402). Во-вторых, он категорически настаивает на том, что «определение стоимости рабочим временем есть абсолютный всеобщий закон».

Признавая труд единственной субстанцией стоимости, Рикардо логично делает вывод, что изменение оплаты труда без изменения производительности труда не влияет на цену товара. Вместе с тем изменение оплаты труда изменяет деление стоимости продукта между рабочим и капиталистом. Давида Рикардо, как и А. Смита, оппоненты упрекают, что он якобы также не различал стоимость и цену товаров. Однако это в действительности не так. Рикардо писал: «Если мы принимаем труд за основу стоимости, то из этого не следует, что мы отрицаем случайные и временные отклонения действительной или рыночной цены товаров от этой их первичной и естественной цены» (Там же. С. 446). Выражение «естественной цены» здесь у Рикардо выступает синонимом стоимости. В отличие от А. Смита, Рикардо доказывал, что стоимость не складывается из доходов (заработная плата, прибыль на капитал и рента с земли), а разлагается на эти три компонента. Этим самым он подтверждал свой монизм в понимании стоимости и подчёркивал первичность затрат труда при создании любой формы богатства. И в этом существенное отличие Д. Рикардо от А. Смита. Он более категоричен в обосновании тезиса, что источником всякого богатства является только труд.

Вместе с тем, Рикардо, пожалуй, был первым, кто наиболее ясно выразил мысль о том, что стоимость товара складывается из затрат текущего и прошлого труда. В конечном итоге, последовательно рассуждая, он приходит к выводу, что и весь капитал есть ни что иное как «накопленный труд». Другого вывода просто быть не могло, так как капитал – это овеществлённая в средствах производства форма стоимости. Исключение он сделал лишь для капитала, занятого в земледелии. Здесь пока данный вопрос не рассматривается и будет раскрыт гораздо позже. Проследите, пожалуйста, и за этим.

Д.Рикардо сформулировал ещё одну проблему, которая впоследствии стала одним из направлений критики теории трудовой стоимости со стороны её оппонентов. Проблема сводится к необходимости учёта в стоимости товара качественных различий в труде. У Рикардо это звучит так: «Но если я говорю, что труд является основой всякой стоимости и что относительное качество его определяет (почти исключительно) относительную стоимость товаров, то из этого ещё не следует, что я упускаю из виду различия в качестве труда и трудность сравнения между часом или днём труда в одной отрасли промышленности с трудом, той же продолжительности в другой. Оценка труда различных качеств, скоро, устанавливается на рынке с достаточной для всех практических целей точностью и в значительной мере зависит от сравнительного искусства рабочего и напряжённости выполняемого им труда (Антология экономической классики. Т. 1. С. 402). У Маркса эта проблема впоследствии звучала как необходимость учёта различий между простым и сложным трудом.

Между тем, оппоненты теории трудовой стоимости упрекают классиков и К. Маркса в том, что они якобы не смогли разрешить проблему учёта качественных различий труда через свою теорию стоимости. Например, один из отечественных критиков требует, чтоб классики в стоимости учитывали «меру…усилий тела и напряжения души» (Майбурд Е.М. Введение в историю экономической мысли. М., 1996. С. 212). Отсюда делаются выводы о несостоятельности самой теории. Это преподносится с апломбом, не предполагающим возражений.

Мы вынуждены оппонентам объяснить кое-какие философские банальности. Ранее отмечалось, что человечество пока не научилось во всех случаях измерять качество непосредственно. Это относится к любым качественным характеристикам общественных явлений. Как, например, измерить честность, порядочность и апломб людей? В свою очередь, труд характеризуется такими качественными признаками как напряжённость и привлекательность, тяжесть и лёгкость, сложность и простота, квалифицированность и небрежность. В этих случаях наука призывает на помощь диалектику качества и количества. Если какой-то человек публично обманул кого-то несколько раз, то обычно делают вывод о его непорядочности. В данном случае количество обманов перерастает в качественную характеристику – непорядочность. Подобное происходит и с измерением качества труда, составляющего субстанцию стоимости.

Качество труда измеряется через многочисленные количественные показатели, в том числе через:

1) продолжительность рабочего времени;

2) частоту процессов труда;

3) количественное выражение превращённых форм стоимости;

4) количество потреблённых средств производства;

5) объёмы изготовленной продукции и многие, многие другие показатели.

Количество всегда является характеристикой определённого качества.

Как же Д. Рикардо предлагает учитывать качественные различия труда в стоимости товаров? Мы ещё раз повторяем его очень ёмкую по своей сущности мысль: «Оценка труда различных качеств, скоро, устанавливается на рынке с достаточной точностью и в значительной мере зависит от сравнительного искусства рабочего и напряженности выполняемого им труда». То есть качество труда обнаруживается на рынке через превращённые количественные соотношения различных продуктов труда. Уже сам продукт труда является превращённой (овеществлённой) формой труда. После этого затраты труда принимают форму меновой стоимости. В свою очередь, меновая стоимость как превращённая форма стоимости принимает денежную форму и, наконец, выражается в цене. В России, когда хотят подчеркнуть низкое качество труда какого-либо человека, то презрительно говорят: «Да, твоему труду красная цена всего одна копейка!»

После этой вынужденной и банальной сентенции, хотелось бы обратиться к оппонентам теории трудовой стоимости с предложением снять с повестки дня её критику в данном направлении. Такая критика свидетельствует либо о философской и методологической неподготовленности оппонентов, либо об её искусственности. Господа, не создавайте о себе и о неоклассических теориях неподобающего впечатления! Почитайте работу Гегеля «Наука логики».

Скромный Карл Маркс

Чуть ранее отмечалось, что сам Маркс утверждал, что он в классическую теорию товара ничего нового не внёс. Однако это относится лишь к характеристике природы товара. На самом деле трудовую теорию он развил по нескольким направлениям и на её основе создал на века фундаментальную теоретическую конструкцию, получившую название марксизма. Вот почему оппоненты обрушились с яростной критикой на классическую теорию стоимости и пытаются, во что бы то ни стало, найти ей альтернативу. Удастся ли?

Теоретические положения К. Маркса сводятся к следующему. Во-первых, в соответствии с двойственностью товара (потребительная стоимость и стоимость) он обосновал двойственность труда, овеществление которого происходит в товаре. Об этом уже было сказано.

Во-вторых, используя социализированный методологический подход при анализе общественных процессов, он развёрнуто обосновал общественную природу стоимости товара. Явление стоимости он сводил к общественному отношению, поскольку она формируется в условиях ОРТ и окончательно выявляется только в процессе товарного обмена, т. е. в условиях системы экономических отношений производителей и потребителей.

В-третьих, основное новаторство Маркса по сравнению с классиками сводится к тому, что он подробнейшим образом исследовал все стоимостные формы и части богатства общества применительно к капитализму. Он впервые раскрыл товарную форму человеческого фактора общественного производства – рабочую силу и её стоимость. Подробнейшим образом Маркс исследовал практически все стоимостные формы капитала, в том числе промышленный, земледельческий, торговый, ссудный и фиктивный. Он, как хирург, рассмотрел всю анатомию капитала и исследовал все его стоимостные части: постоянный и переменный, основной и оборотный капитал. Исследуя экономическую природу капитала, он сделал величайшее открытие в экономической науке – обосновал теорию прибавочной стоимости.

В-четвёртых, К. Маркс, с присущей ему научной педантичностью, рассмотрел все превращённые формы стоимости, в том числе денежную форму, издержки при производстве товаров, прибыль, земельную ренту, монопольную сверхприбыль.

В-пятых, своё исследование частей стоимости и стоимостных форм К. Маркс перенёс на интегральный уровень, т. е. на уровень всего общественного производства. Здесь он внёс существенный вклад в исследование таких стоимостных форм и частей, как совокупный общественный продукт, фонд возмещения, новая стоимость в обществе или национальный доход, фонд накопления, фонд потребления и другие.

Многие из перечисленных экономических явлений и, соответственно, из экономических категорий студентам, впервые изучающим экономическую теорию, останутся непонятными. Но такова логика преподнесения учебного материала. Всё познаётся постепенно по мере перехода от общих истин к более частным. Спешить необходимо, не торопясь.

Вынужденное заключение

Молодые люди! Только что, прочитав параграф об истории становления теории трудовой стоимости, вы вправе задастся вопросами: «А зачем это вам нужно? Почему автор так настойчиво об этом напоминает?» Вопросы справедливы. Знать ответы на них необходимо. В наше время господствующими являются экономические теории, обосновывающие происхождение богатства, и как следствие, стоимости товаров из чего угодно, только не из затрат труда Человека.

Господствующий класс – буржуазия и её научные сикофанты боятся признать, что источником всех форм богатства является труд и только труд наёмных работников и, прежде всего, рабочего класса, крестьян, фермеров, мелких собственников. Признание этого означало бы признание факта присвоения буржуазией огромных объёмов богатства без всяких на то оснований. Эксплуататорские классы в истории никогда не признавали этого.

Знакомя вас с выводами о «причинах богатства» самых крупных философов и экономистов в мировой науке, мы тем самым приводим неопровержимые доказательства истинности теории трудовой стоимости. В «Экономиксах», а сейчас и в большинстве российских учебников, ответов на свои вопросы вы не найдёте. В этом как раз и заключается апологическая роль буржуазной экономической науки. Набирайтесь мудрости, уважаемые молодые люди!

Стоимость товара, при характеристике его с сущностной и качественной стороны, в товарном обмене никогда не выступает и не может выступать в непосредственной форме. Стоимость в товарном мире испытывает определённые превращения и количественно выражается в различных исторически состоявшихся формах стоимости. В основе развития и взаимных превращений форм стоимости лежат противоречия между потребительной стоимостью и стоимостью. В товаре они напоминают «сиамских близнецов» из живой материи.

Стоимость и потребительная стоимость в товаре неразделимы и в то же время живут по своим собственным законам. Товар не может быть стоимостью, не обладая потребительной стоимостью или полезностью для социума. В то же самое время на рынке «сиамские близнецы» должны быть отделены друг от друга, поскольку, как уже отмечено чуть ранее, покупателя в первую очередь интересует полезность товара, и он покупает товар именно как потребительную стоимость. Продавец же на рынке должен возместить прежде всего затраты труда, т. е. получить в обмен эквивалент стоимости.

Конкретно, противоречие товарного обмена заключено в том, что на рынке сопоставляются несопоставимые явления – стоимость и полезность. Обмен на рынке – своего рода хирургическая операция по разделению стоимости и потребительной стоимости. Разрешаются противоречия через исторический процесс развития форм стоимости, приведший к возникновению денег. Деньги в наше время – социальный скальпель.

История товарного производства и обмена знает несколько основных форм стоимости:

1) простую, единичную или случайную;

2) полную или развёрнутую;

3) всеобщую;

4) денежную.

В современных условиях цена также выступает превращённой формой стоимости. Систем и видов цен много, а это означает, что и форм выражения стоимости очень много.

Данная глава вызывает исключительный интерес. Он обусловливается стремлением раскрыть тайну происхождения денег, в т. ч. бумажных денег. С момента появления денег появилось очень большое количество легенд об их происхождении. Количество легенд о деньгах можно сравнить лишь с легендами об Атлантиде. В науке тоже очень большое количество легенд о деньгах. Они называются «экономическими теориями».

На Западе сейчас господствующей остаётся теория, обосновывающая субъективную природу денег. Без всяких разумных объяснений утверждается, что деньги придумали люди, что их ввели в товарно-денежный оборот цари, императоры, государства и т. д. Ничего общего с наукой такие теории не имеют.

Деньги – это объективный результат развития товарного производства и товарного обмена. Цари и императоры могли выбирать лишь форму денежного материала – золотые или другие монеты, кости или дерево, меха или бумажные деньги и т. п.

Понять экономическую природу денег вы сможете, только внимательно ознакомившись с развитием противоречий товарного обмена и многочисленными формами стоимости. Тайна происхождения денег находится здесь. Не верьте легендам о деньгах, а верьте известным учёным, объясняющих «причину богатства».

Простая, единичная или случайная форма стоимости

Человечество постепенно училось и с естественной необходимостью научилось разрешать противоречия товарного обмена. Происходило это в процессе исторического развития товарного обмена и появления всё новых и новых форм стоимости. Этот процесс не был искусственным или специально кем-либо придуманным. Он возникал и протекал, как естественно-исторический процесс.

Исторически первой была простая, единичная или случайная. Во времена зарождения обмена две общины или два племени случайно или намеренно могли обменяться своими продуктами, например, овцу обменять на зерно! По мере развития разделения труда такой обмен становился всё более частым. Схематично формула товарного обмена выглядит следующим образом:

х товара А = у товара В.

Здесь товар А выражает стоимость через товар В. На первый взгляд указанная форма стоимости очень проста. На самом деле уже в случайном акте обмена заключена тайна всех самых развитых форм стоимости, в том числе, по выражению К.Маркса, самой «ослепительной денежной формы». Поэтому остановимся в анализе на ней несколько подробнее.

При этом единичном акте обмена товар А находится в относительной форме стоимости, относительной в том смысле, что товар А выражает свою стоимость относительно товара В. В свою очередь, товар В доставляет материал для выражения стоимости товара А. В этом смысле он находится в эквивалентной форме стоимости или, проще, выступает в роли эквивалента.

Владельцу товара А не нужна потребительная стоимость его же товара, но товар А является продуктом труда и потому потенциально обладает стоимостью. При состоявшемся обмене величина стоимости товара А найдёт своё выражение в потребительной стоимости товара В. Натуральная форма товара становится формой стоимости. Поскольку оба товара являются продуктами труда, то конкретный труд производителя товара А выразится в абстрактном труде производителя товара В. Частный труд производителя товара А проявится через обобществлённый труд производителя товара В. Эти, оказавшиеся весьма сложными, экономические отношения схематично изображены рисунком 1.2

Рис. 1.2

Система противоречий простой, единичной или случайной формы стоимости

Таким образом, противоречия, сложившиеся при производстве, обмене и потреблении товаров в результате успешного акта купли-продажи, разрешаются и вынуждают экономическую систему развиваться и совершенствоваться. Товаропроизводитель А получил нужную ему потребительную стоимость, а товаровладелец В нашел эквивалент стоимости своего товара в потребительной стоимости товара В. А теперь представьте себе, что акты обмена по каким-либо причинам не состоялись. Вот тогда-то противоречия и выявят себя.

При внимательном рассмотрении этой схемы у читателя с неизбежностью должен возникнуть вопрос о том, а почему же процесс обмена не рассматривается наоборот с полюса товаропроизводителя В?

Абсолютно правильный вопрос. Если акт обмена товарами рассматривать с позиций товаровладельца В, то полюса поменяются местами.

Теперь эквивалентом выступает товар А, а в относительной форме стоимости будет находиться товар В. И никакого фокуса в этом нет. Вспомните, пожалуйста, «сиамских близнецов». Любой товар в реальном бытие разделить на стоимость и потребительную стоимость нельзя. Эти два свойства товара обнаруживаются только в условиях товарного производства и товарного обмена. Нет товарного обмена – нет ни товара, ни двух его свойств. Это и есть реальная диалектика, когда противоположности отрицают и предполагают друг друга. Не могут же товары выражать свою ценность через самих себя, так как никакой товар не может относиться к самому себе как эквиваленту.

У кого-то из читателей может возникнуть мнение, что простая, единичная или случайная форма стоимости исчезла из практики. Такое мнение абсолютно неверное. По-прежнему товаровладельцы и товаропроизводители отнюдь не случайно и не в единичных актах обмениваются товарами и услугами и на бытовом уровне, и в производственной сфере. Более того, обмен единичными товарами вышел на международный уровень в обмене между странами. Экономические отношения подобного рода стали систематическими, а не случайными.

Полная или развёрнутая форма стоимости

Анализ простой формы стоимости позволяет лучше понять следующие исторические формы выражения стоимости товарной массы. С развитием товарного производства товарный обмен во всех странах становился регулярным. Простая форма стоимости постепенно перерастала в полную или развёрнутую. При этой форме стоимости товар может выразить свою стоимость последовательно в бесчисленном и постоянно увеличивающемся количестве других товаров. Схематично эту форму стоимости можно выразить следующим образом:

x товара A = y товара B = v товара C = w товара D.

До нашего времени эта стадия товарного обмена дошла в сюжетах художественной и научно-публицистической литературы в виде определений «хлебной стоимости», «соляной стоимости», «меховой стоимости», «суконной стоимости» и т. д. В практике хозяйствования это означало и означает до сих пор, что изготовленный кузнецом топор мог выразить свою стоимость в нескольких пудах зерна, в одном или нескольких видах одежды, в фунте соли, в нескольких овчинах, в десятке метров сукна и т. д. Экономический способ разрешения противоречий товарного обмена остаётся таким же, как при простой, случайной или единичной форме стоимости с той лишь разницей, что эквивалентов в обмене становится гораздо больше. Товарный обмен приобретает оживлённый характер.

Неудобствами или новыми противоречиями при этой форме стоимости являются. Во-первых, неизбежность неоднократных разменов, так как интересы продавцов и покупателей могут не совпадать. Во-вторых, возникают затруднения в обмене между близко расположенными экономическими субъектами и территориями, поскольку всю продукцию при глубоко специализированном производстве сбыть не удаётся. В-третьих, чрезвычайно затруднительной остаётся международная торговля.

Если кто-то сделает вывод, что данная форма стоимости осталась в прошлом, то он ошибётся. Бартерная торговля на международной арене и внутри многих национальных экономик остаётся весьма обширной. А российская экономика в 90-е гг. XX в. переживала ренессанс этой формы стоимости в масштабах всего общества. Когда в первых темах курса утверждалось, что российские реформаторы сдёрнули экономику назад в XVIII в., то это не была риторика. Современные формы выражения стоимости, в том числе денежная форма, в эти годы были заменены бартером или товарным обменом по схеме полной или развёрнутой формы стоимости. Товарами обменивались не только предприятия, но товарами выплачивались налоги и заработная плата. Чайниками, водкой, резиновыми сапогами, велосипедами и другими товарами оплачивался труд рабочих. Что-то не приходилось читать научных комментариев по этому поводу со стороны авторов, так называемых рыночных реформ. С теоретических и методологических позиций российский опыт 90-х гг. означал, что с помощью самых современных форм стоимости, ценообразования и денежного обращения, накопившиеся в реформируемой буржуазной экономике противоречия, ликвидировать было невозможно. С необходимостью общество обратилось за помощью к непосредственным товарным отношениям. Экономические субъекты востребовали не пустые денежные знаки, а продукты труда, даже в тех случаях, когда полезность товаров не удовлетворяла их потребности. Товары представляли ценность как реальные эквиваленты с реальными затратами труда.

Всеобщая форма стоимости

Следующим историческим этапом развития товарного производства стала всеобщая форма стоимости. Схематично она выглядит так:

В практике рыночных отношений всеобщая форма стоимости означала, что в мире товаров повсеместно стали выделяться отдельные товары, играющие роль всеобщего эквивалента. На территории России всеобщих эквивалентов было много. В роли всеобщих эквивалентов выступали такие товары как зерно, соль, скот, пушнина, выделанные меха, строганина (замороженная рыба), заготовки железа и меди, серебряные слитки.

Если потребовался бы анализ системы экономических отношений и диалектических противоречий при этой форме стоимости, то он был таким бы как при простой, единичной или случайной форме стоимости. Вместе с тем, с появлением всеобщей формы стоимости многие противоречия товарного обмена стали разрешаться значительно быстрее и качественнее. Товарный обмен меньше стал сдерживать товарное производство. Потребности экономических субъектов стали удовлетворяться значительно быстрей и в более богатом ассортименте. Однако по-прежнему затруднительным оставался обмен между регионами и международная торговля в связи с различием эквивалентов.

Всеобщая форма стоимости является предвестником самой развитой денежной формы, но она никогда не уступала и не уступит её место окончательно. Показатели этой формы стоимости широко используется в экономической статистике и в экономическом анализе, когда обращаются к натуральным, а не ценовым оценкам. В системе национальных счетов, разработанных под эгидой ООН, при определении уровня и качества жизни населения берётся количество реально потребляемых товаров и услуг, а не цены на товары. Практика товарного обмена на международном и национальном уровне базируется на использовании различных всеобщих эквивалентов и, в частности, таких как нефть, зерно, пушнина, золото, серебро, платина. В нефтедобывающих странах валовой внутренний продукт (ВВП) постоянно рассчитывается через такой всеобщий эквивалент как нефть.

Особая ситуация в отношении всеобщих эквивалентов складывалась и складывается в России. На Крайнем Севере в условиях вечной мерзлоты роль всеобщих эквивалентов по-прежнему выполняют такие товары, как пушнина, строганина и дизтопливо. В годы так называемых реформ 90-х гг. практика товарного обмена в сельском хозяйстве использовала целый ряд всеобщих эквивалентов, в том числе такие как «жидкая валюта» (русская водка), запасные части к технике, дизтопливо, земельные участки. В наши дни роль всеобщих эквивалентов в экономике России прочно заняли такие товары, как недвижимость, земля, золотые слитки, драгоценные изделия. Имущие слои населения, в том числе чиновники, перемещают свои капиталы именно в эти эквиваленты.

Такое «трепетное» отношение к всеобщей форме стоимости объясняется просто. Всеобщие эквиваленты всегда были и останутся на века воплощением богатства, носителями реальной стоимости и реально осуществлённых затрат труда, ценность которых не зависит ни от субъективных оценок потребителей, ни от политических режимов. Всеобщие товарные эквиваленты материальны и будут воплощением богатства до тех пор, пока существует человек и общественное производство функционирует в товарной форме.

Мистификация денег

Среди коренных общественных институтов нет таких, вокруг которых возникало бы больше всего мистики и мифов, чем деньги. При этом речь идёт не о золотых монетах и бумажных денежных знаках, а деньгах как экономическом феномене. Причина мифологии в исключительной роли денег. Деньги в обществе занимают место главного всеобщего эквивалента и поэтому являются всеобщим воплощением богатства. А там, где богатство, там больше всего мифов, в том числе околонаучных. О богатстве вообще большинство теорий рождается с целью маскировки его реального источника. О деньгах порождаются научные сказки, уводящие общественное сознание от понимания их экономической сущности.

На начальном этапе человеческой цивилизации, когда место представителя денег заняло золото, господствовало представление о божественном происхождении денег, как одной из главных форм богатства. Впоследствии восточные и древнегреческие мудрецы сформулировали позицию, что деньги специально изобретены людьми для облегчения товарного обмена. При этом деньги как эквивалент не рассматривались в качестве результата развития собственно процесса обмена. Одновременно ослепительный блеск золота склонял общественное сознание к представлению, что деньги – это природное явление.

Эти позиции в понимании природы денег стали отправными в возникновении ряда теорий, большинство которых экономическими можно назвать с большой натяжкой. Одной из первых была металлическая теория, сущность которой сводилась к тому, что металлы (медь, серебро, золото) выделились в товарном обмене и стали играть роль денег в виду своих природных преимуществ по сравнению с другими товарами. Разновидностью металлической стала монетарная теория, с того момента, когда государства взяли под свой контроль эмиссию денег в виде металлических монет. В современных условиях эта теория расцвела пышным цветом в США целым букетом монетаристских теорий, воссоединившись с теориями о либеральной экономике. Сущность этих теорий сводится к тому, что все проблемы в экономике, в том числе регулирование пропорций между спросом и предложением на рынке, могут якобы решать только коммерческие банки без вмешательства государства путём эмиссии бумажных денег. Остаётся только абсолютно необъяснимым, почему это направление в теории называется до сих пор монетаристским.

Родственной монетаристским теориям является номиналистическая теория, в соответствии с которой деньги – это просто знаки, стоимость которых государство определяет совершенно произвольно. Этими знаками могут быть монеты, бумажные деньги и суррогатные деньги.

Однако господствующей была и остаётся количественная теория, отправным пунктом которой выступает теоретическое положение о денежной массе как независимой переменной величине, которая рассматривается как самостоятельная сторона, противостоящая в обмене товарной массе. В наши дни эта теория получила название уравнения Фишера:

MV=PQ

или

M=PQ/V,

где M – масса бумажных денег, которая необходима для обеспечения нормального денежного обращения;

PQ – сумма цен товаров;

V – скорость обращения денег.

Однако не Irving Fisher (США, 1867–1947 гг.), именуемый в США величайшим экономистом, был родоначальником количественной теории. Она берёт начало с работ более известных нам Д. Юма и Д. Рикардо.

Теории не возникают сами по себе. Они всегда имеют под собой определённое философское и методологическое обоснование. Общим основанием перечисленных теорий денег выступает философия того, что деньги якобы придумали люди, используя в практике обращения товаров какой-либо природный материал. Для расшифровки такой философии воспользуемся описанием «причин появления денег» уже известным нам отечественным экс-марксистом Е. Майбурдом. По его мнению, «бартерный обмен по многим причинам неудобен. Во-первых, потому что нет уверенности, что при обмене «за своего козла» вы получите «столько соли, сколько могли бы получить где-нибудь по соседству». Во-вторых, не исключается, что вам соль не нужна, а нужна мука. В-третьих, «очень мало есть предметов, которые могут долго лежать, сохраняя свою первоначальную ценность. Зерно преет, мясо тухнет, шляпы и пиджаки ест моль…» «По этим трём причинам люди изобрели деньги». Если читатель посчитает, что мы исказили этого учёного, то рекомендуем убедиться собственными глазами. Текст приводится со скрупулезной точностью (Майбурд Е.М. Введение в историю экономической мысли. С. 73).

Ну что тут скажешь по поводу такой философии! Напоминаем, что философия – это «любовь к мудрости». Можно лишь позавидовать детской наивности и лёгкости, с которой этот учёный муж излагает самую сложную в экономической науке проблему. Пытливые студенты во всём мире всегда сочиняют анекдоты про своих профессоров, в основе которых лежат попытки профессоров донести до слушателей смысл сложных проблем науки. В отношении профессора Майбурда у вас, уважаемые люди, есть возможность сочинить блестящий анекдот. Где вы ещё найдёте утверждение, что «деньги изобрели по трём причинам: зерно преет, мясо тухнет, шляпы и пиджаки ест моль». Может быть, всё это доктор экономических наук «исследовал» на своей кухне и в своём гардеробе? Дерзайте!

С методологических позиций – это субъективистский подход. И ещё одно замечание по поводу постоянного цитирования Е. Майбурда следует отметить. Может сложиться впечатление, что этот автор является предметом специального внимания. Но это не совсем так. Дело в том, что, изменив буржуазной классической политической экономии и К. Марксу, он переложил в своей основной работе всё содержание неоклассической экономической науки. И сделал он это так, что все методологические и теоретические провалы неоклассики стали исключительно очевидны. Если сами неоклассики свои научные выводы тщательно вуалируют наукообразными формулами, то этот автор довёл все положения данной теории до банальности, понятной всем. Где ещё найдёшь такую «аргументацию» об «изобретении» денег! Именно поэтому мы пользуемся «услугами» Е. Майбурда. И будем это делать в дальнейшем, т. к. он представляет всё «богатство содержания» неоклассических теорий в России. Тем он и интересен. Награды пусть ему раздают его коллеги с Запада. Он их заслужил.

Количественная теория денег, не лишённая определённой доли субъективизма, больше базируется всё-таки на позитивистском методологическом подходе, который был господствующим во времена Д. Юма и Д. Рикардо. Однако, субъективизм, даже в совокупности с позитивизмом, не может стать надёжным методологическим ориентиром для исследования и понимания объективных законов и закономерностей в обществе и прежде всего в экономике. Экономические законы нельзя придумывать. Они формируются и действуют с неизбежностью. Всё это в полной мере относится и к деньгам, как к экономическому явлению. Товарный обмен и возникновение денег – объективный, независимый от воли и сознания отдельных людей и социально-экономических субъектов процесс. Деньги возникли не потому, что у какого-то товаропроизводителя «протухало мясо».

Сторонники современных монетаристских теорий денег, добиваясь невмешательства государства в денежное обращение, по-сути, высекают розгами самих себя. Как же можно совместить тезис о том, что деньги придумали люди с требованием абсолютно стихийного товаро-денежного обращения? Стихия – это одна из форм объективности. Только в условиях стихийного развития, которое в реальности сопровождало первые исторические этапы становления товарного обращения, деньги могли завоевать роль всеобщего эквивалента. В условиях стихии всякие «придумывания» всеобщих эквивалентов исключены. Поэтому «придумать» деньги нельзя. Деньги, как общественное явление – это результат противоречивого взаимодействия объективного и субъективного в процессе длительного исторического развития товарного производства и обмена. Прошло несколько тысячелетий ожиданий, прежде чем в недрах общественного производства с объективной необходимостью сложился институт денег. В этом смысле сторонники божественного происхождения денег, хотя и ошибаются, но с позиций диалектики объективного и субъективного ближе к истине, чем те из ряда субъективистов, кто утверждает, что деньги придумали люди. Научно обоснованной концепцией экономической природы денег выступает та, которая вытекает из теории трудовой стоимости товара.

Возникновение денег

Эквиваленты во всеобщей форме стоимости фактически были уже деньгами, только товарными. В разных странах и даже на разных территориях одной и той же страны были разные деньги. На примере древней Греции и в древнем Риме деньгами был домашний скот, в т. ч. коровы. Но по мере развития товарного обмена происходило вытеснение денежных товаров серебром и золотом. Схематично денежная форма стоимости выглядит следующим образом:

Именно с выделением на роль всеобщего эквивалента серебра и золота деньги стали называться деньгами в современном их понимании. Длительное время серебро и золото соперничали между собой, – какому материалу исполнять роль денег. Постепенно лучшие природные качества золота позволили ему завоевать денежный трон.

Можно сделать вывод, что любой вещественный предмет мог бы быть деньгами. Однако золото на роль денег выделилось в виду обладания следующими качествами:

• стабильностью. Стоимость золота более или менее постоянна;

• портативностью. Эквивалент в товарном мире должен быть достаточно невелик и лёгок, чтобы люди могли его носить с собой. Шары для кегельбана или теннисные мячи в этом случае были бы непрактичны;

• износостойкостью. Выбранный материал на роль денег должен быть достаточно прочным, чтобы находиться в процессе обмена продолжительное время;

• однородностью. Эквиваленты в товарном мире одного и того же достоинства должны быть одинаковыми. Золото оказалось наилучшим материалом в этом отношении.

• делимостью. Одно из преимуществ золота над другими товарами в том, что оно легко делится на части, не теряя своих товарных качеств;

• узнаваемостью. Золото легко распознаётся и его невозможно перепутать с каким-либо другим товаром или подделать.

Природа, наделив золото указанными качествами, возвела его на трон денег. Именно поэтому появились утверждения, что деньги создала природа. Сразу же следует развенчать очередной миф о деньгах. Практически все без исключения авторы, характеризующие природные качества золота, безапелляционно называют его деньгами. Хотелось бы обратиться к учащимся с рекомендацией не воспринимать указанные сентенции за «чистую монету», т. е. на веру. Золото – не деньги, золото – денежный материал. Ситуацию можно сравнить с украшениями из чистого золота, которые изготавливаются в качестве обычных товаров на продажу. Почему же не называются деньгами указанные золотые изделия. Ведь они тоже есть золото. Некоторые российские миллиардеры на манеру царствующих особ и императоров из золота изготавливают себе унитазы. В данном случае золото также не есть деньги, в данном случае золото есть унитаз. Точно также золото в форме унитаза само по себе не есть деньги.

Социально-экономическая сущность денег

Глубокий экономический анализ снимает с денег ослепительную и ослепляющую форму и позволяет понять, что ничего мистического в них нет. Во-первых, следует отметить, что деньги, как все остальные участники товарного обмена выступают товарами. При этом мы пока ведём речь о деньгах в их золотом одеянии. О бумажных деньгах речь пойдёт позже. Товарность золота находит подтверждение тем, что, как и любой другой товар, золото является продуктом человеческого труда.

Как и любой другой товар, деньги обладают двумя свойствами: потребительной стоимостью и стоимостью. Стоимость формируется за счёт овеществления затрат труда при добыче золота. Во всём мире его производится буквально мизерное количество в сравнении со всеми другими товарами. Это – гарантия того, что не произойдёт обесценения золота в качестве денежного материала в виду угрозы массового производства.

У современных марксистов постулирование тезиса, что стоимость денег составляют только затраты труда, превратилось в догму. В сфере обмена товары и деньги противостоят друг другу и только поэтому деньги приобретают стоимость. Когда речь заходит о стоимости денег, то под этим следует понимать те затраты труда, которые осуществлены при производстве измеряемых деньгами товаров. То есть, стоимость денег измеряется стоимостью товаров. Действует тот же принцип взаимного измерения стоимости товарами как при единичной, развёрнутой или всеобщей формах стоимости. Вот почему верно утверждение, что уже в простой, единичной или случайной (х товара А = у товара В) форме стоимости следует видеть начало денежной формы стоимости. Такое понимание природы денег срывает с них покрывало мистики и какой-либо исключительности. Всякое определение стоимости только с одного полюса, – либо с полюса товаров, либо с полюса денег правильного понимания не даёт. С методологических позиций такой подход означал бы уступку метафизике.

Потребительная стоимость товара-денег заключается в их способности удовлетворять потребности людей в организации товарного производства и обмена. Деньги удовлетворяют потребность человечества в едином всеобщем эквиваленте. В отличии от полезности остальных товаров потребительная стоимость денег специфическая, так как она удовлетворяет потребности всех, а не отдельно взятого субъекта. С возникновением денег весь товарный мир делится на два мира – с одной стороны деньги (золото), с другой – все остальные товары. Такое деление товарного мира берёт начало от противоречий между потребительной стоимостью и стоимостью, характерных для каждого товара.

На стороне потребительной стоимости оказывается вся масса производимых товаров в виду их полезности для людей. На стороне стоимости оказываются деньги, получившие роль всеобщего эквивалента всей товарной массы. Вспомните, пожалуйста, об этих противоречиях в товаре и труде, изготовляющем товары. Развитие указанных противоречий завершается формированием нового уровня противоречий – противоречий между миром товаров и миром денег. Теперь в товарном производстве складывается новая система противоречий, присущая всему общественному производству. Об этом в учебном курсе речь пойдёт при рассмотрении проблем воспроизводства совокупного общественного продукта как суммы всех товаров.

Хотелось бы ещё раз напомнить, что речь идёт не о «плохих» противоречиях, а диалектических, т. е. имманентно присущих любой экономике. В случаях их успешного разрешения они являются мощным источником развития общества, но могут становиться и тормозом, если экономические субъекты противоречия не осознают и руководствуются принципом «невидимой руки».

Второй момент, при общей характеристике денег, который обязательно следует иметь в виду, связан с пониманием общественной природы денег. Все мифы и вся мистика вокруг денег возникает именно по причине непонимания этого обстоятельства. Деньги как явление общественной жизни выступают материализованным результатом общественных, и, прежде всего экономических, отношений. Такой результат обусловлен с одной стороны происхождением денег, с другой – ролью денег.

Происхождение денег связано с развитием общественного разделения труда и общественных отношений в сферах производства и обмена товаров. Поверхностно представляется, что на рынке обмениваются товары. В сущности же на рынке встречаются и вступают в отношения социально-экономические субъекты. Именно они обмениваются результатами своей производственной деятельности. Длительный исторический процесс совершенствования этих отношений даёт результат в виде денег, которые аккумулируют и материализуют итоги взаимодействия людей. Ослепительная форма золота-денег отнимает у людей понимание трудовой связи между членами общества. Тем не менее, сущность денег можно понять только через отношения между людьми.

Подчёркивая роль денег, следует отметить, что они полезны всем без исключения. Деньги становятся общественным институтом межчеловеческого общения и средством общественной оценки трудовой деятельности каждого человека. Никакой мистики в этом нет и мифы здесь неуместны.

Сущностная характеристика не даёт полной картины общественных отношений, которые складываются в связи с функционированием денег. Такая картина предстаёт перед исследователями, когда раскрываются более конкретные функции денег. Все функции денег в обществе мы раскрывать не станем, а остановимся в основном на экономических функциях. Попытки раскрыть эти функции можно обнаружить уже у древних авторов и эти попытки множатся в наши дни. Количество функций указывается от 2–3-х и до десятка. Впервые наиболее полная характеристика экономических функций денег дана К. Марксом в «Капитале». В последующие времена теоретики всех без исключения направлений черпали идеи для своих научных изысков у него, но делали это чаще всего без ссылок на автора. Нового практически нет ничего, даже у нобелевских лауреатов. Не стыдно ли, господа! Поэтому сразу же оговоримся, что в учебном курсе за основу берётся марксистская концепция функций денег.

Функция денег как мера стоимостей

Сразу же необходимо ещё раз уточнить, что анализ пока ведётся в отношении реальных денег (золота), а не бумажных. Современные учебники по экономике разницу между реальными деньгами и их знаками не отмечают и формируют очередной миф, что все функции денег в обществе выполняют якобы бумажные деньги, которые в истинном смысле деньгами не являются.

Сущность первой функции денег сводится к тому, что они доставляют всему товарному миру материал для измерения стоимости каждого товара в отдельности, а в необходимых случаях любой совокупности товаров. Через деньги товары выражают свою качественную и количественную определённость и вступают в сопоставление с другими товарами. Как с помощью гири на весах измеряется вес грузов, точно также с помощью денег измеряется (соизмеряется) стоимость товаров.

Однако не деньги делают соизмеримыми товары. Наоборот. Товары приобретают стоимость и соизмеряются в виду того, что в них овеществлён человеческий труд. По сути деньги измеряют и сопоставляют знания, производственный опыт, затраченное рабочее время и талант людей, создающих товары. При этом оценивается и количество, и качество труда.

Свою функцию меры стоимостей деньги выполняют как мысленно представляемые, или идеальные, деньги. В практике хозяйствования это означает, что не требуется сопровождать каждый товар соответствующей порцией золота. Для этого его явно не хватило бы. Достаточно субъектам в мыслях сопоставить любой из товаров с соответствующей мерой денег, чтобы выразить их стоимость. Идеальный характер денег в качестве меры стоимостей порождает буквально фантастические теории денег, начиная от божественных и оканчивая указанием на конкретных вождей и царствующих особ, которые якобы изобрели деньги.

В реальности же деньги выполняют функцию меры стоимости потому, что они, как и все известные в истории всеобщие эквиваленты, обладают стоимостью. Ёлочные украшения по своей красоте и многообразию явно превосходят золотые монеты, но никому в голову не придёт поставить игрушки на роль эквивалента. Деньги отвоевали себе это право в исторически длительной конкуренции со многими другими продуктами человеческого труда.

Экономическая природа цены

Выражая свою стоимость в деньгах, товары получают цену. У сторонников теории трудовой стоимости традиционным определением цены выступает констатация, что цена – денежная форма стоимости. Определение верно лишь в своей основе, но оно недостаточно характеризует весь механизм ценообразования. Товар, как уже отмечалось, имеет два свойства – стоимость и потребительную стоимость. Следовательно, окончательная цена должна отражать оба эти свойства. Потребительная стоимость или полезность товара оказывает существенное влияние на отклонение цены в ту или иную сторону от своей основы – стоимости. Отсутствие полезности товара может привести к отсутствию цены. В этом проявляется одно из противоречий между стоимостью и потребительной стоимостью.

Если мерой стоимости служат одновременно два различных товара, например, золото и серебро, то цены всех товаров получают два разных выражения в зависимости от стоимости золота и серебра. Это подчёркивает производность цены как экономического явления и от стоимости товаров, и от стоимости денежного материала.

Если цену рассмотреть с трудозатратных позиций, то её происхождение можно изобразить схемой 1.1, отражающее реальность экономики.

Схема 1.1

Процесс образования цены в соответствии со стоимостью и полезностью товара

Таким образом, можно увидеть, что цена, по выражению К. Маркса, «есть денежное название овеществлённого в товаре труда». В разделе о методологии отмечалось, что социально-экономические явления и общественные отношения на поверхности обыденной жизни всегда выступают в превращённых формах. В этом смысле цена – это неоднократно преобразованная по принципу «русской матрёшки» превращённая форма труда. Вместе с тем не следует упускать из внимания чуть ранее отмеченного обстоятельства, что товар обладает полезностью. Цена выступает формой выражения и стоимости и полезности товаров. Если стоимость определяет объективную материальную основу цены в зависимости от количества и качества труда, то потребительная стоимость предопределяет отклонения цены от стоимости в зависимости от полезности товаров.

С позиций методологии взаимодействие стоимости и цены следует рассматривать как диалектическую взаимосвязь содержания и формы. Форма (цена) предопределяется содержанием (стоимостью), но она существует и функционирует по своим внутренним законам, формируемым под влиянием многих привходящих факторов. Невозможно представить даже на минуту, чтоб цена совпадала со стоимостью. В практике ценообразования этого никогда не было и не будет. Ситуацию можно сравнить с температурой на каждой отдельно взятой территории в каждый отдельно взятый период времени, никогда не совпадающей со среднегодовой температурой на планете. Среднегодовая температура в данном сравнении символизирует стоимость, а температура по территориям – цену товаров! Отсутствие цены по закону взаимосвязи формы и содержания обусловит исчезновение стоимости. Ранее мы отмечали, что стоимость – это общественное явление. Если на рынке общество не называет цену, то это означает, что оно не признаёт полезными затраты труда. Продукт труда не становится товаром и в нём не обнаруживается цена.

Критики теории трудовой стоимости упрекают её сторонников в том, что они якобы с позиций своей теории не имеют возможности объяснить феномен цены и её резкие колебания на рынке, так как не кладут в её основу полезность товаров. Обвинения явно не по адресу.

«Трудовики» в основе цен видят не только различные потребительные стоимости (полезность) товаров, но ещё два решающих фактора. Во-первых, на цену товара оказывает влияние различное количество и качество труда, затрачиваемое на производство товаров. Например, никому даже в голову не придёт мысль обменять на реальном рынке автомобиль «Форд» на стакан воды, даже если продавца автомобиля мучает жажда. Причина несовпадения цен не только в разной полезности, но и в несоизмеримости трудовых затрат. Во-вторых, следующий фактор, оказывающий существенное влияние на цены, сводится к объёмам производства товаров и размерам спроса на рынке. Превышение предложения над спросом приводит к падению цен ниже стоимости товаров и, наоборот, увеличение спроса приводит к скачку цен выше стоимости.

Что такое масштаб цен?

Поскольку товары имеют разные величины стоимости, то требуется разное количество денежного материала для точного выражения их цен. Это обстоятельство обусловило необходимость измерения самих денег. Делается это с помощью масштаба цен. Масштаб цен – это весовое содержание денежного материала (золота) в денежной единице той или иной страны. Масштаб устанавливается эмитентом денег, чаще всего государством. Так появляются в обращении рубли, доллары, фунты стерлингов, йены и многие другие национальные валюты. Для удобства расчётов денежные единицы дробятся на десятые, сотые и тысячные доли весового содержания денежного материала. Так появляются копейки, центы, пенсы, шиллинги и другие монеты. Деньги как мера стоимостей и как масштаб цен выполняют две различные функции. Мерой стоимостей они выступают как воплощение человеческого труда, масштабом цен – как измеритель денежного материала. Как мера стоимости деньги служат для того, чтобы выражать стоимости разнообразных товаров в ценах; как масштаб цен они становятся инструментом для измерения самих денег.

Функция денег как средство обращения

Сущность этой функции в том, что деньги являются посредником в товарном обмене. Это происходит по формуле Т – Д – Т. Без этой функции денег не могла бы развиваться торговля, как в национальных рамках, так и международная. Без денег возможен только обмен товарами, но он мог быть только как исключение. Поэтому с появлением денег с успехом стало разрешаться одно из основных противоречий в обмене – потребитель получил возможность удовлетворить свои потребности максимум при двукратном появлении на рынке. Непосредственный товарообмен для удовлетворения всех общественных потребностей всегда предполагает неоднократные размены. Деньги существенно ускоряют перемещение товаров, а самое главное, значительно сокращают в обращении товарные запасы.

Из функции денег как средства обращения возникает их монетная форма. Монета – это слиток денежного металла определённой формы и веса. Первоначально монеты чеканились только из благородных металлов – серебра и золота. В настоящее время монополией обладает золото. Как и установление масштаба цен, чеканка монет попадает в руки государства, и потому монеты приобретают национальные мундиры. Монеты и золото в слитках различаются только по внешности и могут быть превращены из одной формы в другую. Поэтому в международных расчетах чаще всего используется золото в слитках.

В функции средства обращения, в отличие от функции меры стоимостей, могут выступать только реальные деньги. Ни один продавец не передаст свой товар покупателю без денежного эквивалента его стоимости. Это лишнее подтверждение того, что деньги обладают стоимостью и играют роль общепризнанного эквивалента в товарном мире.

Экономическая природа бумажных денег

Из функции денег средства обращения вырастают бумажные деньги. Любопытна история превращения золотых денег в бумажные деньги. История начинается с золотых монет. Их обращение приводило к утрате золотого материала. В результате золото как средство обращения отклонялось от золота как масштаба цен и вместе с этим оно переставало быть действительным эквивалентом товаров, цены которых выражало. Постепенно золотые монеты превращались в видимость полноценных денег. Это обстоятельство натолкнуло человечество на мысль, что функцию средства обращения могут исполнять неполноценные деньги.

После осознания этого факта в товарном обмене, как пишет К. Маркс, возникла атмосфера «неразберихи». На роль денег в разных странах стали претендовать десятки, если не сотни специальных их заменителей. Первоначально это были металлические монеты, а затем появились менее трудоёмкие и более удобные бумажные деньги. Впервые бумажные деньги появились в Китае до Новой эры. Европа отстала на многие столетия. В России бумажные деньги были введены в 1768 г. при царствовании Екатерины II.

Человечество в поиске заменителей денег проявляло чудеса изобретательности. В этом отношении можно согласиться с утверждением, что деньги изобретены людьми. Но надо понимать, что это всё-таки не деньги, а их знаки. Например, в России некоторое время функцию средства обращения исполняли деревянные «деньги». Память россиян сохранила этот исторический факт и по-прежнему российский рубль называют «деревянным». В связи с этим хотелось бы обратиться к критикам товарной природы денег с вопросом: «Неужели заготовки из дерева – это тоже деньги, которые якобы изобрели люди?»

В наше время повсеместно функцию средства обращения выполняют бумажные деньги. Бумажные деньги – это не деньги в истинной их телесности, а всего лишь знаки денег. Обычные люди в отличие от докторов наук на Западе, бумажные деньги не называют деньгами и величают их «дензнаками». По всей видимости, они интуитивно почитают Маркса, а не нобелевских лауреатов, специалистов по денежному обращению.

По сути дела, остаётся нераскрытой тайной проблема, почему же золото-деньги заменяются знаками, не имеющими никакой собственной стоимости. Во всяком случае, экономическая наука, увлечённая доказательством банальности, что деньги придуманы людьми, даже не ставит такой вопрос. У Маркса есть ответы и на эти вопросы. Замещение реальных денег дензнаками происходит по законам функционирования превращённых социально-экономических форм. Золото замещено знаками стоимости постольку, поскольку в своей функции средства обращения дензнаки относительно изолируются от денег, приобретают самостоятельность и обращаются в товарном мире по своим собственным экономическим законам. Или, как пишет Маркс, «функциональное бытие денег поглощает, так сказать, их материальное бытиё» (Маркс К. Капитал. Т. 1. М., 1967. С. 140). Это как дитя, являясь живым плодом отца и матери, после рождения продолжает жить собственной жизнью. Сторонники концепции «придуманных» денег исследуют путь рождённого ребёнка, забывая о тех, кто дал жизнь и воспитал этого ребёнка. Между тем, каждый ребёнок очень многое, если не всё, воспринимает от своих родителей, начиная от генетики и заканчивая поведением в обществе. Исследователям проблем денег следовало бы усвоить эту истину.

В свою очередь, сами деньги-золото, заняв роль посредника в товарном обмене, провоцируют свою замену знаками стоимости. Куски золота или золотые монеты остаются средством обращения до тех пор, пока они находятся непосредственно в обращении в абсолютно полноценном состоянии. Как только это правило нарушается, даётся сигнал к их замене неполноценными деньгами. С этого момента реальные деньги присутствуют в товарообмене лишь символически. Их судьба приходит в руки организаторов денежного обращения и, прежде всего, государства, которое принудительно определяет масштаб цен и форму денежных знаков. Замена денег денежными знаками провоцируется и функцией меры стоимостей, при которой стоимость товаров измеряется идеальными или мысленно представляемыми деньгами. Здесь деньги также становятся символами. Но это не означает, что деньги теряют свою товарную природу. Деньги – плоть от плоти товар. При отсутствии товаров деньги теряют свою стоимость и становятся человечеству ненужными.

С появлением бумажных денег перед человечеством возникла сложнейшая проблема соблюдения пропорций между реальными и бумажными деньгами. На первых этапах товарного и денежного обращения было принято бумажную массу денег обеспечивать золотым запасом. Действовало правило, что объёмы золотых и бумажных денег по номиналу должны совпадать. Это вытекало из товарной природы денег. Однако символический характер вначале неполноценных золотых монет, а затем бумажных денег, обусловил практику практически полного отрыва бумажных денег от золотого обеспечения. Бумажные деньги из денежных знаков превращаются в представителей реальных денег. С этого момента начинает действовать другое правило – количество бумажных денег должно соответствовать товарной массе. Теперь в этом заключается их товарная природа.

Деньги, за игнорирование их товарной природы, жестоко мстят людям. Об этом в учебном пособии постоянно будет напоминаться. Сейчас же хотелось бы обратить внимание на то, что уже в самой функции средства обращения заключена абстрактная возможность экономического кризиса. С возникновением денег товарообмен раскалывается на два акта – продажу и куплю. Появление посредника в товарном обращении потенциально несёт товарному производству угрозу. У покупателя товара при акте Т – Д по бесчисленным причинам может не оказаться денег. И тогда товаропроизводитель не сможет реализовать свои товары. А это чревато остановкой производства. В свою очередь и покупатель, имея деньги, может не найти на рынке нужную ему потребительную стоимость. И тогда вновь полноценного товарного обмена не будет. Акты купли-продажи разрываются. При непосредственном обмене товара на товар таких угроз не возникало. Возникновение денег позволило разрешить одну группу противоречий, в том числе значительно ускорить товарооборот и в то же время в соответствии с законами диалектики создало новые противоречия. И их достаточно много.

Функция денег как средство платежа

С развитием товарного обращения между экономическими субъектами формируются такие отношения, благодаря которым продажа товаров во времени отдаляется от непосредственного выражения их в цене или от получения реальных или бумажных денег. Разрыв во времени может происходить в виду разной продолжительности и сезонности производства. Несовпадение по времени актов купли-продажи может происходить также по пространственным причинам. Один товар может изготавливаться рядом с местом реализации, другой – в дальней местности или даже в другой стране. Несовпадение купли и продажи может происходить из-за временного отсутствия денег у покупателя. В этих и во всех подобных ситуациях человечество нашло решение путём реализации товаров в долг. Контрагенты определяют цену товаров, и они переходят от кредитора к должнику до наступления срока оплаты. В момент оплаты товаров и услуг деньги выполняют функцию средства платежа. Кроме того, эту же функцию деньги выполняют при выплате заработной платы, т. к. работник всегда предоставляет кредит нанимателю-должнику в виде заранее отработанного времени, при выплате пенсий, стипендий, оплате коммунальных и иных услуг.

Из функции денег средства платежа возникают кредитные деньги. Кредитные деньги – по экономической природе являются долговыми обязательствами. После продажи товаров в кредит под обязательства должников, как правило, выпускаются коммерческие и банковские векселя, которые поступают в обращение и выступают в роли платёжно-расчётных средств или бумажных денег. Такую роль они получают в виду того, что за долговыми обязательствами стоят будущие реальные товары.

В современных условиях наибольшую часть кредитных денег олицетворяют собой депозиты или вклады. Банки под вклады выпускают чеки, которые становятся депозитными деньгами. В наши дни в составе денежной массы банковские вклады играют преобладающую роль по сравнению с бумажными деньгами. В развитых странах мира более 20 % всех платежей осуществляются с помощью кредитных денег. На основе депозитов банков бурное развитие получают электронные деньги, которые имеют также кредитную природу.

Функция средства платежа вытекает из противоречий между потребительной стоимостью и стоимостью товара. Поскольку продажа осуществляется в долг, то первоначально в товарах обнаруживает себя (реализуется) потребительная стоимость, отдаляясь во времени и в пространстве от стоимости. Стоимость обнаруживает себя и практически реализуется только при фактической оплате товаров.

Функция средства платежа противоречива также с функциональных позиций. С одной стороны при передаче товаров в долг и определении их цены деньги выступают в функции меры стоимостей. С другой – при расчёте должника с кредитором деньги выступают уже в роли средства обращения, но только после того, когда товар уже выбыл из обращения. В итоге и возникает новая функция денег.

Противоречия функции денег как средства платежа фокусируются и создают в экономике ситуацию, при которой возможны экономические кризисы, при условии, если всё отдать на откуп стихийного развития и не предпринимать меры по регулированию товарного и денежного обращения. Во-первых, реальная продажа товаров с отложенным погашением задолженности может не состояться в виду неплатёжеспособности должников. Как известно, кредиты предоставляются под будущее производство товаров, например, под будущий урожай, новое строительство или другие проекты. Однако новое производство может не состояться в срок или не состояться вовсе. В этих случаях цепочка взаимных платежей нарушается и может привести к массовому банкротству предприятий. Во-вторых, использование кредитных денег чревато хроническими взаимными неплатежами и как следствие нарушениями в процессе всего товарного обращения. В капиталистической экономике такие кризисы повторяются довольно часто. Типичным примером может служить ипотечный кризис в США в 2007 г. Всё это свидетельствует о необходимости тщательного регулирования денежного обращения со стороны государств.

Деньги как средство образования сокровищ и накопления

При разрыве актов купли-продажи (Т – Д – Т) на первом акте (Т – Д) происходит, как пишет К. Маркс, «окаменение» денег. Они оседают у продавца, который становится владельцем сокровищ. Само собой разумеется, что в данном случае речь идёт о реальных (золоте), а не о бумажных деньгах. Богатство деньгами есть богатство товарами, превращёнными в деньги. С экономической точки зрения функция сокровища возникает из функций денег как средства обращения и средства платежа. Накопление, по сути, означает, что потребительная стоимость товаров находит безусловную реализацию (Т – Д) и удовлетворяет потребности общества, а стоимость отделяется от товарной массы и превращается в неиспользуемое богатство.

Превращение денег в сокровище имеет под собой объективные и субъективные причины. Субъективно накопление золота объясняется жаждой богатства и власти. Человек в этом отношении абсолютно беспомощное существо. Колумб в письме с Ямайки в 1503 г. писал:

«Золото – удивительная вещь! Кто обладает им, тот господин всего, чего захочет. Золото даже душам открывает дорогу в рай». Редкий человек может устоять перед этими соблазнами. В руках частного собственника, абсолютно владеющего большой массой денег, общественная сила денег, воплощающего труд миллионов людей, становится всепобеждающей частной силой. Именно поэтому появился призыв: «Деньги – зло!» Уже Софокл (Греция, ок. 496 – ок. 406 до н. э.) в «Антигоне» отмечал:

Ведь нет у смертных ничего на свете

Что хуже денег. Города они

Крушат, из дому выгоняют граждан,

И учат благородные сердца

Бесстыдные поступки совершать,

И указуют людям, как злодейства

Творить, толкая их к делам безбожным.

Но зло не в деньгах, а в тех людях, кто ими владеет и в обществах, которые позволяют бесконтрольно распоряжаться деньгами. Деньги становятся воплощением всеобщего богатства, и человечество делится на тех людей, у которых много денег и на тех, у которых денег не бывает. Развитие Человека и общества раздваивается и направляется в направлении конфронтации классов и социальных групп.

Объективно с позиций экономики определённые запасы денег необходимы. Товаропроизводители для ритмичной организации и бескризисного развития производства должны обеспечить себе nexus rerun. В наше время этого принципа хозяйствования придерживаются в основном государства, накапливая золотые запасы или валютные резервы.

Накопления возможны и в товарной форме. С целью создания резервов можно трансформировать сбережения в недвижимость, земельные участки, произведения искусства и другие блага с тем, чтобы, продав их в нужное время, получить денежные резервы. Это ещё раз подтверждает товарную природу денег.

Граждане, не являющиеся субъектами хозяйствования в производстве материальных и духовных благ, осуществляют накопления в виде знаков денег – бумажных денег. Хозяйственники, наоборот, осознавая, что «окаменение» бумажных денег никакой пользы не приносит, стремятся найти пути быстрого их использования в производстве.

Мировые деньги

Выходя за пределы национальных экономик, деньги сбрасывают с себя государственные одежды, – масштабы цен и знаки стоимости в виде красивых бумажек, – и выступают в своей первоначальной форме – золотых слитках. Золото в этом случае выполняет функцию мировых денег. Товарная природа мировых денег настолько очевидна, что всякие теории о том, что деньги придуманы людьми, выглядят абсурдными. Очень хотелось бы на этот счёт услышать сторонников теорий «придуманных» денег. Можно ли кому-либо изобрести мировые деньги в виде золотых слитков?

Мировые деньги выступают в роли всеобщего эквивалента для всей мировой экономики. Материальной основой возникновения мировых денег на первых этапах исторического развития человечества выступала международная торговля. В настоящее время эта основа стала исключительно прочной и сводится к процессам постоянно углубляющего международного разделения труда (МРТ), специализации и кооперированию национальных экономик.

Мировые деньги функционируют как всеобщее средство обращения, средство платежа, всеобщее покупательное средство и абсолютная материализация богатства (universal wealth). В настоящее время преобладающими являются функции платежа и обеспечения взаиморасчетов по итогам торговли между странами. Международным покупательным и расчётным средством золото служит по существу тогда, когда нарушается товарное равновесие в обмене между странами. В этом варианте золото выступает средством прямого перемещения порций национального труда, воплощённого в товарах, между странами.

После Второй мировой войны мировые деньги по примеру национальных валют трансформируются в бумажные деньги. Роль мировой валюты занимает национальная денежная единица – доллар. Материальной основой валюты выступает самая мощная экономика в мире – экономика США. Вместе с тем, золотой стандарт мировых денег остаётся, хотя связь между золотом и бумажной валютой существенно ослаблена. Эти вопросы подробно будут проанализированы позже.

Для обращения на мировом рынке каждая страна нуждается в известном резервном фонде. В настоящее время этот фонд накапливается в виде золота и мировых денежных валют – доллара и евро. Накопление сокровищ и мировых валют в национальных резервуарах свидетельствует о застое обращения. Значительная часть общественного труда, воплощённого в мировых деньгах, омертвляется и остаётся в распоряжении нации без движения через сферу экономики. Государственные мужи оправдывают резервы необходимостью их использования в случаях кризисов в экономике. На самом деле большие резервы – это дань некомпетентности в организации общественного производства. Ярчайший тому пример – громадные золотые и валютные резервы в современной России. Резервы денег, безусловно, должны присутствовать в экономике, но в оптимальном объёме. Остальная часть накоплений золота и мировой валюты должна «работать» в национальной экономике. Богатство без движения – мёртвое богатство.

Оправданными, в соответствии законами денежного обращения, должны быть большие золотые резервы в странах-эмитентах мировых бумажных денег и, прежде всего в США. Золото должно материально обеспечивать те денежные знаки, которые обращаются в мировой экономике. Если этого в реальности нет, то таким странам незаслуженно предоставляется возможность перекачивать на свою территорию из других стран несметные богатства за счёт скрытой эмиссии бумажных денег. Это как раз сейчас и происходит в мировой экономике. Более подробно об этом будет идти речь в последующих темах.

Неоклассики, а ныне и российские реформаторы, настаивают, что экономика развивается и должна развиваться по воле «невидимой руки», т. е. стихийно. В реальности же общественное производство развивается в соответствии с объективными социально-экономическими законами, которые можно познать и которыми необходимо руководствоваться в практической деятельности. В товарном производстве действует большое количество экономических законов. О некоторых мы уже упоминали, о других речь будет идти в дальнейшем. В этой же части учебного материала логика курса обязывает остановиться на двух основных законах товарного производства – законе стоимости и законе количества денег в обращении.

Закон стоимости

Содержание закона состоит в том, что в основе производства и обмена товаров на рынке лежат общественно-необходимые затраты труда или стоимость.

Закон стоимости начинает действовать в сфере производства, но обнаруживает себя на рынке при обмене товаров. Это свидетельство того, что производство и обращение составляют в экономике, хотя и противоречивое, но единство. В соответствии с этим законом каждый производитель на рынке получит эквивалент своих затрат человеческого и вещественного факторов производства, и не тех, которые он произвёл индивидуально, а в средних объёмах, т. е. по ОНЗТ. Общественно-необходимые затраты могут быть больше индивидуальных затрат, но могут быть и меньше. Через рынок закон стоимости выдаёт сигнал производству о соответствии индивидуальных затрат общественно-необходимым затратам. Результатом выступает дифференциация товаропроизводителей. При меньших затратах производитель получит часть общественной (рыночной) стоимости сверх индивидуальной стоимости. При больших индивидуальных затратах производителям товаров придётся свёртывать производство или уходить из него.

Закон стоимости, как и любой другой закон не является законом прямого действия. Таких законов в обществе вообще не существует. Они есть только в природе. Стоимость обнаруживает себя, как уже указывалось чуть ранее, через формы стоимости. В данном примере закон стоимости действует через такую превращённую форму как цена. Под влиянием спроса и предложения на рынке цены колеблются вокруг своей основы – ОНЗТ. Поэтому какое-то время производитель получает возможность возмещать затраты больше общественно-необходимых затрат, если под влиянием возросшего спроса цена поднялась выше стоимости. Но такая ситуация не может стать закономерностью. Обязательно наступает такой момент, когда доходное производство товаров увеличит их предложение и цены пойдут вниз. Всё станет на свои места. Цена не может окончательно или хотя бы на длительное время оторваться от своей трудозатратной основы. Во всём общественном производстве сумма цен товаров на рынке или денежная форма стоимости соответствует стоимости всей товарной массы. В противном случае цена превратилась бы во что-то бессодержательное и беспричинное. Любое явление в экономике имеет свою материальную основу.

Таким образом, закон стоимости становится не только законом обмена и рынка, но и законом производства. Он является мощным стимулом развития производства, так как с помощью ОНЗТ вынуждает товаропроизводителей сокращать индивидуальные трудозатраты. А такое достижимо только через совершенствование производства, повышение производительности труда и экономию затрат. Решающим средством в совершенствовании производства выступает НТП. В этом отношении закон стоимости является фактором ускорения технического прогресса.

Закон стоимости выполняет ещё одну очень важную функцию. Он выступает средством общественной оценки результатов производства и эффективности использования личностного и вещественного факторов производства. С помощью действия закона стоимости товар принимает форму общественно-экономической ценности, т. е. признаётся полезным обществу. Эта функция закона обусловлена тем, что ОНЗТ выступает мерой общественной полезности труда, затраченного при производстве товара. Только в этом смысле категория ценности может существовать в экономической теории. Вполне очевиден контраст с ней субъективной ценности, рассматриваемой как ценность эгоистического субъекта. Об этом речь пойдёт в следующей главе.

Механизм превращения товара в общественную ценность весьма сложен. Ценность – это единство стоимости и потребительной стоимости (полезности). Товар не может составлять ценность для общества, если не учитываются затраты и его полезность. Односторонняя оценка даёт не ценность, а неполноценность. Выявление ценности продукта труда происходит в результате его движения через сферы производства, обращения и потребления. В ходе этого продвижения восстанавливается устойчивая связь между производством и потребностями. Если товары удовлетворяют потребности граждан, то ОНЗТ через рынок даёт сигнал на дальнейшее массовое их производство. Это предполагает дальнейшие затраты ресурсов и вызывает конкуренцию производителей за лучшее удовлетворение потребностей. В свою очередь, удовлетворение одних потребностей рождает новые потребности в лучших для общества товарах. И такое движение общества бесконечно.

Главная функция закона стоимости сводится к распределению производительных сил общества по отраслям экономики и восстановления их соответствия общественным потребностям. Предположим, что ресурсы общества сконцентрированы на производстве хлеба и сахара. Объёмы их производства будут зависеть от объёмов общественных потребностей и степени их удовлетворения. Эта зависимость будет отражаться в цене. Чем выше будет степень удовлетворения потребностей в том или ином продукте, тем ниже будет цена в сравнении с ОНЗТ. Обратная ситуация будет в случаях неудовлетворённости потребностей. Колебания цен вокруг стоимости будут вынуждать товаропроизводителей перемещать свои производственные мощности в те отрасли, где цены будут возмещать ОНЗТ или приносить дополнительный доход. Таким образом, закон стоимости регулирует межотраслевые пропорции и пропорции производства внутри отраслей. В результате производительные силы выстраиваются в соответствии с общественными потребностями.

Именно эту функцию закона стоимости А. Смит и вслед за ним неоклассики считают «невидимой рукой» рынка. Действительно, на ранних этапах капитализма при стихийном производстве в масштабах всего общества возникала ситуация, которую имело смысл охарактеризовать принципом «невидимой руки». В своё время А. Смит был прав. Но настаивать на «невидимой руке» в XX в. выглядит с научной точки зрения весьма странным. А со стороны российских реформаторов – бездумным решением. Потребности в современном обществе тщательнейшим образом изучаются, а экономика со скрупулезной точностью регулируется на микро и макро уровнях. Теоретической базой такого хозяйствования выступает познанный и осознанно используемый в практике закон стоимости.

Закон денежного обращения

Законов сферы обращения много. О них речь пойдёт в специальной теме. Здесь имеется в виду один самый главный закон, который отражает взаимосвязь между товарной и денежной массой. Сущность данного закона определяется товарной природой денег. Деньги, выделившись из товарного мира, сами являются специфическим товаром. Заняв золотой трон, они начинают измерять стоимость каждого товара в отдельности. Отсюда возникает проблема соотношения товарной массы и количества измерителей стоимости и средств обращения товаров. Впервые эту задачу стал решать К. Маркс (в первом томе «Капитала»), сформулировав закон денежного обращения. Его содержание отвечает на вопрос, сколько же необходимо денег для сбалансированного товарного обращения.

Полное описание развёрнутой формулы количества денег, необходимых для обращения у Маркса сводится к следующему:

КД = (ЦТ – КЦ + П – ВП) /n

где КД – количество денег в обращении;

ЦТ – сумма цен товаров, подлежащих реализации;

КЦ – сумма цен проданных товаров;

П – сумма цен ранее проданных товаров, сроки оплаты которых наступили в данный период;

ВП – сумма взаимно погашаемых платежей;

n – количество оборотов национальной денежной единицы.

Эта формула указывает на строго определённое количество денег в общественном производстве, и оно не может быть произвольным, даже по указанию царей, императоров, президентов и парламентов. В этом-то и сказывается объективность экономических законов.

Мы не будем подробно рассматривать объективные факторы, от которых зависит количество денег в обращении. Читатель легко обнаружит это сам, внимательно проанализировав формулу.

В российской экономической науке неожиданно содержание обсуждаемого закона стали связывать с уравнением наречённого автора количественной теории денег Ирвинга Фишера, изложенным в работе «Покупательная сила денег» (1911 г.). В оригинале уравнение выглядит так:

MV + M₁ V₁ = PT

где M и M₁ — сумма банкнот, металлических денег и банковских депозитов в обращении,

V и V₁ – соответствующие скорости обращения,

P – уровень цен;

T – объём сделок.

Фишер все переменные величины берёт за одинаковый период времени. В России эта теория преподносится как уравнение (формула) Фишера и выглядит так:

MV = PQ

или

M = PQ/V

где М – масса денег, которая необходима для обеспечения обращения;

PQ – сумма цен товаров;

V – скорость обращения денег.

Не трудно обнаружить, что и первое «уравнение» обмена и вторая формула, приписываемая И. Фишеру, практически полностью повторяют формулу Маркса. По этой причине в российских учебниках И.Фишера упрекают в плагиате К. Маркса.

Конечно, Маркса Ирвинг Фишер использует, но ни в России, ни за рубежом не отмечают принципиальных различий между ними. К. Маркс исходил из товарной природы денег и вывел закон обращения реальных денег – золотых и серебряных монет. Фишер, являясь сторонником количественной теории денег, исходит из концепции изобретённых людьми денег и даёт формулу обращения бумажных денег. И потому Фишер имеет право на собственную формулу.

Сторонники монетаристских теорий в США воспринимают «уравнение обмена» Фишера не как теорию, а как трюизм. И есть причины к этому. Уравнение Фишера не охватывает всю массу бумажных денег или, как принято говорить, все денежные агрегаты. В частности, в «уравнении обмена» в отличие от К. Маркса не учитывается функция денег как средства платежа, накопление бумажных денег в «кубышках», взаимопогашающиеся расчеты, кредитные деньги, в том числе векселя, депозитные сертификаты, коммерческие бумаги и многие другие бумажные деньги и знаки, играющие роль денег. Все эти денежные знаки уже были в обращении при жизни Фишера, однако в своей формуле он их не учёл. Именно по этой причине финансисты формулу Фишера всерьёз не рассматривают. В России, между тем, формула И. Фишера в учебниках принимается за истину.

Денежные агрегаты

Замена реальных денег бумажными деньгами обязала человечество тщательно регулировать денежные потоки. Для измерения денежной массы используются денежные агрегаты М₁, М₂, М₃, L.

М₁ включает в себя наличные деньги и депозиты. Наличные деньги подразделяются на бумажные и металлические деньги. Депозиты состоят из вкладов до востребования, чековых вкладов и электронных расчётов.

М₂ = М₁ + акции фондов денежного рынка + депозитные счета, сберегательные вклады + займы в национальной валюте для операций за пределами страны.

М₃ = М₂ + депозитные сертификаты + срочные соглашения о обратном выпуске + срочные займы в евродолларах и титулах собственности.

Агрегат L является самым широким агрегатом. В него входит М₃ + банковские акцепты + коммерческие бумаги + краткосрочные ценные бумаги и облигации казначейства.

Обозрение агрегатов даёт наиболее полную картину, что же произошло с бумажными деньгами после их первоначального появления в единственной форме – казначейских билетах. Теперь денежных знаков великое множество, в том числе электронных.

Выделение денежных агрегатов имеет большоё значение. Это позволяет провести анализ по денежным потокам и планомерно регулировать их со стороны государства и банков.

Инфляция

С появлением бумажных денег человечество столкнулось с одним из самых страшных экономических и социальных зол – инфляцией.

Инфляция (от лат. inflatio – вздутие) – это обесценение денежных знаков во всех их формах в результате переполнения денежной массой каналов товарного обращения. Самым очевидным и совершенно точным показателем инфляции выступает постоянный рост цен на товары и услуги. При этом речь идёт о совокупном уровне цен, а не об их колебании на отдельные товары. Страшное зло – в постоянном падении уровня жизни населения, глубоких структурных нарушениях в экономике и острых социальных конфликтах в обществах, где присутствует инфляция. Процессы инфляции и пути её преодоления требуют глубокого и развёрнутого анализа. Об этом речь пойдёт позже, а пока следует это явление взять на заметку. Если бы в обществе присутствовал непосредственный обмен товаров или обмен посредством реальных денег, не было бы инфляции. Но бумажные деньги также неизбежны и они являются очень важным результатом развития человечества. В этом как раз и заключается суть противоречий товарного и денежного обращения.

Как уже отмечалось ранее, авторы неоклассического направления не ставят перед собой задачу исследовать товарное производство и такое экономическое явление как товар. Но товары всё-таки существуют. На рынке они продаются и покупаются. Поэтому, начиная анализ рынка, неоклассики вынуждены определять понятие стоимости товара. В отличие от классиков политической экономии, они рассматривают её по-новому. Этим объясняется приставка «нео». Что же нового в неоклассике по этой проблеме?

Однако неоклассическая концепция интересна не только подходом к определению стоимости товара. Этой теоретической концепцией закладывается отличное от классических теорий стоимости понимание всех без исключения экономических явлений и процессов в обществе и, прежде всего, в буржуазном обществе.

Неоклассическая теория ценности (стоимости) лежит в основе действий ранее охарактеризованного нами «экономического человека». Теория ценности в неоклассической интерпретации исходит из индивидуалистской и эгоистичной природы человека, руководствующего только частными интересами. Эта теория не отводит места совокупности людей или обществу в целом. Она открывает другой мир Человека и другую цивилизацию, основанную на стяжательстве и эксплуатации человека человеком. Поэтому есть веские основания внимательно проанализировать неоклассическую концепцию стоимости и осмысленно понять, в чём она не совместима с теорией трудовой стоимости.

Понятие ценности в её неоклассической интерпретации

Неоклассика стоимость товаров определяет таким понятием как ценность. Это объясняется тем, что маржинальные теории явление стоимости выводят только из рыночной цены. Именно отсюда проистекает понятие ценности.

Однако проблема гораздо сложней. Историк Ад. Бланки отмечал: «Нет другого вопроса, над которым так изощрялись бы учёные, и о котором было бы написано так много рассуждений, как вопрос о том, что такое ценность. Большая часть писателей запуталась в лабиринте метафизических тонкостей об экономическом смысле этого слова». Эти слова написаны во времена А. Смита. Но они актуальны и в наши дни. Неразбериха в теории ценности не в том, как утверждал один из основателей маржинализма Е. Бём-Баверк, что при рассмотрении проблемы ценности большая часть авторов «не обнаружила достаточной ловкости», а в том, что с субъективистских позиций ёмкую категорию ценности, выразить невозможно (Бём-Баверк Е. Основы теории ценности хозяйственных благ. М., 1929. C. 3). Не странная ли наука, если она базируется на «ловкости» авторов?

Понятием «ценности» неоклассика обозначает одно из свойств вещи, полезной для отдельно взятого субъекта. В реальности же ценность гораздо шире такого представления. Во-первых, ценностью обладают не только вещи, а многочисленные виды услуг, духовные блага и, прежде всего, сам человек. Во-вторых, ценность любого блага, а также каждого человека воспроизводится всем обществом, а не отдельным субъектом. Поэтому рассматривать ценность как пристрастие к отдельной вещи изолированного индивида просто нелепо.

В то же самое время следует отметить, что не все исследователи неоклассического направления пользуются термином «ценности». Часто употребляется понятие «стоимости». Например, в последних изданиях зарубежных «Экономиксов» в России чаще всего можно встретить понятие «стоимость». Тем самым даётся понять, что в «ценность» вкладывается смысл «стоимости» и авторы приспосабливаются к устоявшемуся представлению о стоимости на постсоветском пространстве. С другой стороны, это свидетельствует о признании, что с категорией «ценности» в неоклассических теориях «неразбериха» продолжается. Увы!

Задача экономической науки сводится не к выяснению, как назвать основное свойство товара – стоимость или ценность, а к определению экономического содержания явления, называемого в науке или стоимостью, или ценностью. И тут терминология никакого значения не имеет. На этот счёт в России есть хорошая поговорка: «Хоть горшком назови, только в печь не станови». И вот тут-то начинаются принципиальнейшие расхождения. У классиков и Маркса стоимость – материальная затрата рабочей силы или труд людей. Маржиналисты отрицают эту материальную основу и пытаются вывести категорию ценности из субъективных переживаний индивида, использующего полезность вещи. Не следует отмахиваться мимоходом от этой позиции, как это делалось в советское время и продолжается в ряде случаев в России в наше время. Вместе с тем, нельзя уподоблять себя обезьяне, повторяющей мимику окружающих людей. Поэтому есть смысл остановиться подробнее на неоклассической концепции ценности.

По пути к понятию ценности товара

Теорий, рассматривающих полезность в качестве основы ценности и ценообразования, много. Они схоластичны и метафизичны одновременно. Начинающим изучать экономическую науку, понять их чрезвычайно трудно. Трудность усугубляется тем, что теоретические модели ценности строятся на основе многих других теорий. Например, таких, как теорий ограниченности или редкости ресурсов, возрастания потребностей, падающей производительности, субъективной и предельной полезности и др. Чтобы понять какой же смысл вкладывают неоклассики в понятие ценности товара, необходимо осмыслить промежуточные понятия. А путь этот для понимания очень нелёгок, поэтому необходима концентрация внимания.

Предельная полезность – всему основа

Самое важное понятие, которое выработал маржинализм на протяжении двух столетий – это понятие предельной полезности (marginal utility). Ход умозаключений состоит в следующем. Каждый человек имеет потребности разного рода. Потребность – это тягостное ощущение нужды в чём-либо. Потребности удовлетворяются комплексом благ. Некоторые из них находятся в природе в неограниченном количестве и удовлетворяют потребности по коммунистическому принципу – по потребностям. Таковыми благами выступает воздух, в ряде случаев вода, в т. ч. морская. На ранних этапах развития человечества сюда же относился весь растительный мир, дикие животные и некоторые полезные ископаемые. Для добывания этих благ труд не затрачивался, либо он сводился к минимуму.

Потребности не ограничены в своём разнообразии и росте, и постоянно изменяются во времени и пространстве. Степень удовлетворения потребностей людей в свою очередь также зависит от времени и от количества произведённых для потребления благ. И по времени, и по количеству всегда существуют ограничения в удовлетворении потребностей. Отсюда вытекает первый вывод маржиналистов о том, что экономическими благами или ценностью признаются те блага, которые удовлетворяют какую-либо потребность в условиях их ограниченности.

Кроме того, в маржинальных теориях обыгрываются факты редкости ресурсов. На это обстоятельство мы указывали, когда характеризовали вещественный фактор производства. Редкость благ выводится чаще из природных условий. Например, такие блага как алмазы, платина, золото, серебро, янтарь, редкоземельные металлы, редкие сорта винограда, природный каучук и другие признаются редкими. Маржиналисты не объясняют, почему природные свойства благ становятся вдруг экономическими или особо значимой ценностью, но, исходя из редкости, выстраивают свои теоретические конструкции. Например, один из первых основателей маржинализма Вальрас всю свою теорию предельной полезности обосновывал редкостью благ. И современные маржиналисты ограниченность благ и их редкость рассматривают в качестве основных факторов создания ценности (стоимости). Чем более редким является благо, тем больше его ценность. В этом смысле качество благ, или редкость перерастает в количество и, прежде всего, в уровень цен. С теоретической и идеологической точек зрения концепция ограниченности неоклассикам необходима для обоснования особой роли частных собственников в производстве товаров. Якобы, только они решают и могут решать эту проблему, преодолевая всякие препятствия на своём пути. Чтобы не было никаких сомнений в компетентности и благих намерениях PS, маржиналисты приписывают им то, что, якобы, в основу ценности товаров они кладут полезность последнего товара для последнего потребителя, удовлетворившего все свои потребности последним приобретением товара на рынке. Фактически внушается мысль, что PS держат цены на минимальном уровне. Не знаем, понравится ли этот вывод самим маржиналистам, но он очевиден при анализе теории предельной полезности.

Осмысливая в целом указанные постулаты об ограниченности и редкости благ, составляющих основу ценности, студенты имеют возможность сопоставить эту неоклассическую концепцию с выводами классиков и Маркса, которые считают экономическими и имеющими ценность (стоимость) такие блага, которые воспроизведены в результате экономической деятельности людей в общественном производстве. Напротив, маржиналисты упорно уходят от анализа трудовой деятельности людей. Они навязывают нам схоластический спор об абсолютно абстрактной ограниченности благ и ресурсов. Сопоставляя возрастающие потребности, ограничения и редкость в удовлетворении потребностей маржиналисты без каких-либо оснований лишь предполагают, что блага до их потребления должны быть кем-то воспроизведены и выводят ценность благ только из факта их потребления. Практика же свидетельствует об обратном, любое благо, прежде чем оно становится ценностью и удовлетворяет какую-либо потребность, должно быть воспроизведено умственным и физическим трудом тысяч и миллионов людей. Такова в наше время степень разделения труда.

Полезность и потребности

В соответствии с маржинальными теориями, в основе ценности лежит не только ограниченность и редкость благ и ресурсов, но и другие явления в обществе. В частности, стержнем в теории ценности выступает степень удовлетворения потребностей и насыщения рынка товарами. При таком подходе маржиналисты пытаются увязать два явления – полезность товаров и их количество. Потребности индивидов характеризуются различной степенью напряжённости. Хотя напряжённость – дело исключительно субъективное явление, но на рынке с объективной силой группируются неотложные, первичные, важные и второстепенные потребности. Напряжённость потребностей убывает по мере того, как потребности удовлетворяются вплоть до их полного исчезновения. Студент после еды больше не испытывает голод и он вторично не пойдёт в кафе потреблять гамбургер. Полное удовлетворение потребности зависит от количества поставленных на рынок благ.

Но как увязывается полезность с потребностями? Поскольку полезность товаров есть их способность удовлетворять потребности, то и полезности по мере насыщения потребления должны убывать как функция количества товаров. Полезности ранжируются в зависимости от потребностей. С увеличением количества каждого данного блага на рынке полезность каждой последующей его единицы становится меньшей в сравнении предшествующей. Таков принцип убывающей полезности. Его маржиналисты изображают рисунком 1.3.

Рис. 1.3

Убывающая полезность блага по мере удовлетворения потребности

Последняя степень полезности получила название крайней, приграниченной или предельной полезности (marginal utility). Отсюда пошло наименование теоретического направления в экономической науке – маржинализма.

Полезность и ценность

После этого относительно длительного изложения маржиналистских выкладок у читателя должен возникнуть вопрос: «А причём тут ценность-стоимость»? В ответе на этот вопрос и заключается весь смысл маржинализма. Несмотря на всю казуистическую сложность многочисленных маржиналистских теорий, сущность их до банальности проста: ценность благ, становящихся товарами на рынке, определяется полезностью последней порции благ или предельной полезностью. На ценность в данном случае оказывают влияние и ограниченность ресурсов, и редкость благ, и предельная полезность, и насыщенность потребностей. Так определяют ценность сами маржиналисты. Соответствует ли это действительности, посмотрим чуть позже. В этом заключается альтернатива трудовой стоимости. Других теорий стоимости-ценности в экономической науке нет. Есть лишь различные трактовки в пределах той или иной концепции.

Если бы маржиналисты остановились на таком определении ценности, то в сравнении с концепцией трудовой стоимости было бы чрезвычайно трудно отдать предпочтение какой-то из них. Давайте посмотрим, что означали бы тогда эти концепции. Напомним, что у товара два свойства – стоимость и потребительная стоимость (полезность). А это означает, что «трудовики» определяют ценность товара из одного свойства (стоимости), а маржиналисты из второго – полезности. Для маржиналистов оставалось бы очень трудной задача доказать лишь то, что ценность определяется не средней, а предельной (крайней) полезностью. В остальном они имели бы все основания стоимостью-ценностью обозначать полезность, т. е. потребительную стоимость.

На наш взгляд, принцип предельной полезности основательно противоречит практике хозяйствования и фактически не действует в экономике. Если бы этот принцип применялся, то, что же это означало бы для практики применения цен? На рынке цены на товары держались бы на уровне предельной (самой низкой) ценности, так как, якобы, «цена любого товара определяется её предельной полезностью» (П. Самуэльсон). При самых низких ценах все товаропроизводители, кроме одного, выпускающего товары с предельными издержками, разорялись бы. Но такого быть не может по определению. Под влиянием конкуренции, закона спроса и предложения, цены на рынках всегда держаться на усреднённом уровне. Более того, маржиналисты сформулировали много теорий о «равновесных ценах» и получили за это нобелевские премии. Но если цены держатся на среднем уровне, то это означает, что товары реализуются не по предельным ценностям (полезностям), а по принципу средней полезности. Правыми в этом оказываются классики политической экономии и К. Маркс. Очень хотелось бы услышать по этому вопросу компетентные комментарии оппонентов, а не заклинания о верности теорий субъективной ценности.

Маржиналисты, в т. ч. Самуэльсон, в своих учебниках категорически отрицают принцип средней полезности. Между тем, в практике хозяйствования применяется принцип именно усреднённых величин, и лишь монополизм может его нарушить в ту или иную сторону. Но с предельной полезностью монополизация никак не связана.

Отстаивая принцип предельной полезности, да ещё убывающей предельной полезности» в условиях действия всеобщего закона возрастающих потребностей, маржиналисты ввергли экономическую теорию в дебри абсолютной схоластики, не имеющей ничего общего с практикой хозяйствования. Впрочем, и с истинной наукой тоже. Маржинализм – это наука для науки. Современные маржиналисты с блеском выполнили завет Бём-Баверка о необходимости проявления «большей ловкости в изложении теории marginal utility». Жаль только, что интеллект человечества тратится впустую.

Субъективная ценность – безраздельное торжество субъективизма в экономической теории

Однако маржиналисты в реальности не определяют цены и на основе полезности, в т. ч. предельной полезности. Мы просим обратить на это особое внимание. Это утверждение покажется каким-то оговором. Но это действительно так. В теории маржиналисты идут дальше предельной полезности и доказывают, что ценность, а соответственно и цены определяются субъективной предельной полезностью. Обычно эту теорию называют субъективной ценностью.

В чём смысл этой теории? По утверждению маржиналистов ценность товаров, а так же цены на них, определяются полезностью последнего реализуемого товара на рынке при наличии потребности в нём со стороны отдельно взятого субъекта. Именно потому, что предельный (крайний) товар удовлетворяет предельную (последнюю) потребность отдельного субъекта, теория получила наименование субъективной ценности. Мы можем вас, уважаемые студенты, заверить в том, что, прочитав все «Экономиксы», вы не найдёте никаких доказательств в пользу этой теории. Просто постулируется, что ценность благ – это крайняя ценность для последнего индивида. Вот и всё тут. Субъект (покупатель на рынке) повисает в безвоздушном пространстве. Как будто каждый потребитель благ не живёт в обществе и не участвует в системе общественного разделения труда. Абсолютно абстрактный субъект – потребитель благ, рассматривается как персона, пожирающая последние гамбургеры, разъезжающая на последнем Cadillac, посещающая последние концерты и футбольные матчи, но не имеющая никакого отношения к производству гамбургеров и Cadillac.

Ценность как продукт сознания

На этом парадоксы маржиналистской концепции стоимости-ценности не заканчиваются. Оказывается, что и субъективной полезностью ценность не определяется. И на это мы просим обратить особое внимание. Ситуация напоминает цирковой трюк. Если кто-то засомневается, рекомендуем внимательным образом перечитать работы классиков маржинализма и все «Экономиксы» в очень большом количестве, опубликованные в современной буржуазной России.

Итак, что же понимается под ценностью на самом деле? Отцом теории предельной полезности и ценности следует считать английского философа и политэконома Джереми Бентама (1748–1831), который определял «принцип полезности» как «свойство любого субъекта…приносить наслаждение, пользу и счастье». Ранее упоминавшийся нами Джевонс расширил понимание полезности Бентама и считал, что политическая экономия должна заниматься «наслаждениями и страданиями», которые якобы полностью зависят от величины предельной полезности каждой вещи. Таким образом, был дан толчок к пониманию ценности благ как психического восприятия их полезности.

Наиболее чётко эту позицию выражает классик маржинализма Карл Менгер. Он пишет: «Ценность не есть нечто имманентно присущее благу, какое-либо его свойство или независимая вещь, существующая сама по себе. Она есть суждение, которое экономический человек выносит о важности благ в его распоряжении для поддержания своей жизни и благосостояния. Поэтому ценность не существует вне сознания человека. Объективизация ценности, которая по своей природе есть явление субъективного порядка… внесла огромную путаницу в основные принципы нашей науки» (Menger C. Principles of Economics. N.Y.; L., 1981. P. 121).

Особо следует обратить внимание на заключение патриарха маржинализма о том, что «ценность не существует вне сознания человека». Это – идеализм и субъективизм чистейшей воды. В работах Менгера этот тезис уточняется и доказывается, что ценность не существует вне сознания исключительно обособленного субъекта. Ничего общественного в ней не допускается. Что-то нигде не приходилось встречать критику Менгера со стороны его коллег по маржинальному цеху. Наоборот, ему поются только гимны.

Ценность как наслаждение

У Бём-Баверка ценность – это «желаемость» вещи в условиях редкости. П. Самуэльсон не употребляет в своём «Экономиксе» понятия ценности и, по сути, отождествляет её с ценой. У него и многих других маржиналистов предельная полезность выражается непосредственно в цене, т. е. в денежной форме стоимости. Однако и в этом варианте предельная полезность для каждого отдельного субъекта доставляет «удовольствие», «наслаждение», «счастье» и т. п.

Ну, кто в этом мог бы сомневаться? Однако, при чём тут экономическая теория, которая должна изучать не психику эгоистически настроенных субъектов, а экономические отношения общества? Маржиналисты в своих теориях в соответствие с субъективистским методологическим подходом настойчиво уводят экономический анализ из экономики в сферу субъективных переживаний.

После прочтения этой «наукообразной эквилибристики» со стоимостью-ценностью, вы, уважаемые студенты, можете по достоинству оценить слова Евгения Бём-Баверка, что большая часть авторов «не обнаружила достаточной ловкости». Трагедия в том, что эти учёные вынудили человечество тратить громадные ресурсы на бессмысленную дискуссию и на покрытие ущерба в хозяйствовании при руководстве этими теориями на практике.

Отказы от маржиналистской концепции ценности

В последнее время в определении ценности появились новые тенденции. Внимательный просмотр «Экономиксов», опубликованных в России, свидетельствует о том, что маржиналисты отказывают вообще в анализе такого явления как ценность. В «Экономиксах» Дж. Сломана, а так же К. Макконелла и С. Л. Брю – об этом ни слова. Рассматривается только цена, которая прочно занимает место стоимости-ценности.

Группа специалистов из ООН ценность называет «амёбой, не имеющей под собой никакого материального содержания» (Устойчивое развитие в меняющемся мире // Доклад о мировом развитии 2000 года. М.: Весь Мир, 2003).

В своём «Экономиксе» коллеги-профессора П. Самуэльсона по Массачусетскому технологическому институту С. Фишер, Р. Дорнбуш и Р. Шмалензи, вопреки нобелевскому лауреату, рассматривают не ценность, а альтернативную стоимость (opportunity cost). По мнению авторов, «альтернативная стоимость любого товара и вида услуг определяется тем количеством других товаров или услуг, которые надо пожертвовать, чтобы получить данный товар (Фишер С., Дорнбуш Р., Шмалензи Р. Экономика. М., 2002. С. 6). Не знаем, почитают ли данные авторы «Капитал», но они повторяют полную или развёрнутую форму стоимости товарного обмена К. Маркса.

По сути дела, современные маржиналисты, не афишируя свои научные воззрения, переходят на позицию итальянского учёного-экономиста, последователя Кембриджской школы Пьеро-Сраффы (1898–1983 гг.), который резко отвергал притязания маржиналистов на замещение стоимости субъективной ценностью и обосновал концепцию «стандартного товара». Сущность концепции Сраффы сводится к тому, что стоимость любого товара следует измерять набором других товаров, участвующих в товарном обмене. Этот профессор был категорически против сведения ценности к её денежному выражению или цене. Не трудно понять, что это и есть теория трудовой стоимости.

Более того, на Западе медленно начинается атака на саму теорию предельной полезности. Авторы «Экономикса» К.Р. Макконелл и С.Л. Брю слово «marginal» – «предельный» предложили переводить как «добавочный», «дополнительный». В последнем сборнике «The New Palgrave. Экономическая теория» опубликованном в России, из ста статей ни в одной не обсуждается проблема ценности. О ней забыли. Наоборот, Эндрю Глин анализирует трудовую теорию стоимости, а Э. Маленво – «стоимость капитала». По всей видимости, теория ценности постепенно уходит в небытие. А что же остаётся? Остаётся только цена. Это означает, что маржиналисты отказываются рассматривать сущностные явления и ограничиваются исключительно поверхностными процессами, непосредственно наблюдаемыми на рынке. Анализ сущностных процессов с неизбежностью подводит к А. Смиту, Д. Рикардо и К. Марксу, т. е. к трудовой стоимости. А в этом маржиналисты признаться сами себе не желают.

Для нас, граждан российской Федерации, концепции субъективной ценности оборачиваются трагедией. Во-первых, наши «учёные либералы» этими теориями стали «забивать» головы молодых людей, стремящихся получить специальность в вузах. Время и энергия тратятся совершенно впустую. Во-вторых, «реформаторы» экономики, руководствуясь ложными теориями, разрушают российскую экономику.

Автор просит прощения у читателей за ниже опубликованный материал. Он лишний в учебном курсе, т. к. усложняет анализ проблемы субъективной ценности. Всё по этой проблеме вроде бы ясно. Теория субъективной ценности несостоятельна. Однако, учебный материал, который будет подвергнут критике, уже «перекочевал» в российские учебники по экономической теории. Автор вынужден на эти публикации отреагировать.

Кроме того, в предполагаемом учебном курсе все теоретические концепции будут строго выверяться с позиции методологии и методов исследования. Это принципиальный подход в изложении учебного материала и потому данный параграф всё-таки выносится на суд читателей.

Ценность как «утили»

Во-первых, ценность, если считать её формой богатства, непременно должна иметь качественные и количественные характеристики, т. е. быть выражением диалектики качества и количества. Это присуще любому общественному явлению. С качественными характеристиками у неоклассической теории ценности дело обстоит неплохо. Эти качественные характеристики только что отмечались. Ценность у маржиналистов – это «наслаждение», «счастье», «страдания», «удовольствие» и т. п. индивидуального субъекта при потреблении товара или услуги. Джевонс прямо указывал, что «наслаждения» или «страдания» людей зависят от «величины предельной полезности». Таким образом, предлагался опосредованный метод измерения «счастья», через количество благ. Не случайно, что в наше время некоторые люди измеряют своё «счастье» количеством денег.

В XVIII в. первоначально в этике, а не политической экономии, возникло направление утилитаризма. В XIX в. сторонники этого направления уже в экономической теории стали считать полезность реальным физическим явлением и полагали, что её можно измерять как температуру тела. Так было положено начало в маржинализме количественной или кардиналистской трактовке полезности и удовольствия субъектов от потребления благ.

Большинство современных маржиналистов отказалось от кардиналистской трактовки ценности и стали использовать порядковый или ординалистский метод её измерения. При подобном подходе исследователи определяют «наслаждения» потребителей в зависимости от комбинации различных товаров или групп товаров. Вслед за «Экономиксом» П. Самуэльсона во всех известных ныне учебниках, в т. ч. в России, проповедуется именно этот метод.

Поскольку полезность и счастье количественно измерить всё-таки невозможно, то эти попытки приобрели буквально анекдотический характер. Как же это выглядит в учебниках? Абсолютно абстрактная полезность абсолютно абстрактных субъектов в соответствии с фантазией авторов ранжируется по абсолютно абстрактным группировкам и рисуются графики их убывающей предельной полезности в зависимости от насыщения рынка товарами и услугами. Ранги полезности предполагаемых благ одни авторы называют «ютилями», другие – «утилями».

В русской транскрипции «утили» напоминают пиаровские «утки» в СМИ. В данном же случае речь идёт о научных «утках», т. к. ничего реального «за утилями» не стоит. Мы настоятельно рекомендуем студентам самим посмотреть эти места в «Экономиксах». Можно с уверенностью предполагать, что у вас появится богатый материал для сочинения очередных анекдотов. Это как раз тот случай, когда практика для науки оказывается абсолютно не нужной. Таким образом, маржиналисты не смогли и, естественно, не смогут предложить методы количественного измерения полезности и «наслаждений» субъектов. Но тогда с неизбежностью возникает вопрос: «Как же количественно измерять различные формы богатства общества?» Сомнений в том, что «ценность» или «полезность» являются богатством, не должно быть. В то же время нельзя считать богатством «утили».

Причина этих неудач якобы в научном анализе коренится в ошибочности методологических подходов. Среди них следует указать на чрезмерную абстрактность в научном анализе. Маржиналисты не исследуют экономическую практику, а буквально выдумывают абстрактных субъектов рынка, искусственно наделяют реализуемые товары мифической «предельной полезностью» и на этой основе конструируют надуманные графики и формулы движения благ в сфере обращения. Реальные отношения между людьми по производству и реализации материальных и духовных благ не исследуются. В этом смысле следует говорить об абсолютной никчёмности такой экономической науки.

Ценность как психическое переживание человека

Второй методологический провал в маржинализме связан с субъективной психолизацией ценности благ и, как следствие, рыночных цен. Невозможно не понимать, что ценность или стоимость товаров и услуг – это реальная материальная или духовная субстанция, которую можно измерить, взвесить, реально ощутить и т. п. К чему же сводят ценность благ маржиналисты? Мы уже отмечали, что для них ценность – это психическое ощущение изолированного от общества субъекта от потребления последнего гамбургера или степень его удовольствия от поездок на «предельном» автомобиле.

При таком подходе при определении ценности она перестаёт быть субстанцией благ или свойством самой вещи, а выступает совокупностью психических переживаний отдельного субъекта. Этими переживаниями измеряется полезность вещей и от них зависит уровень цен. При этом речь идёт не о колебаниях степени полезности и уровня цен в зависимости от предпочтений субъектов, а о том, что психическое состояние субъекта составляет якобы материальное содержание самой вещи. Вспомните, пожалуйста, восклицание Менгера, что «ценность не существует вне сознания человека». Хочется непременно возразить Менгеру, что материальный мир всё-таки существует независимо от сознания субъекта. Психические переживания изолированного субъекта от потребления благ искусственно материализуются и составляют, якобы, их ценность. В реальном же мире, а не иллюзорном, в который вталкивают человечество маржиналисты, источником ценности, как и всякого богатства, всегда выступают вполне материальные факторы и, прежде всего, прошлый и живой труд. К. Маркс отмечал, что «всякий ребёнок знает, что каждая нация погибла с голоду, если бы она приостановила работу, не говоря уже на год, а хотя бы на несколько недель».

Для начинающих изучать экономическую теорию отмеченные положения маржинализма могут показаться и странными и непонятными. Поэтому мы вынуждены разъяснить их подробней, и просили бы набраться терпения с тем, чтобы правильно понять заблуждение учёных. Определение ценности благ степенью удовлетворения от их потребления отдельными субъектами уводит проблему стоимости в сложнейшую сферу взаимодействия объективного и субъективного. Это – сфера философии. Без глубоких философских знаний, как мы отмечали ранее, настоящая экономическая наука невозможна.

В соответствии с философскими знаниями материальное и идеальное, объективное и субъективное, а в нашем примере в ценности, – психическое и реальное – трансформируются друг в друга. Идеи Циолковского, например, о космических полётах в конце концов воплотились в космических кораблях. В свою очередь, реальные космические полёты породили ещё больше идей о космическом пространстве. Точно так же психика людей при создании благ находит отражение в разнообразии вещей и услуг, в их качестве и количестве. Люди создают то, что приносит им пользу. В этом смысле следует говорить о том, что идеи и проявления психики людей входят в содержание ценности товаров и услуг.

Однако, взаимные переходы материального и идеального, объективного и субъективного, психического и реального, имеют жёсткие границы. Человечество своим сознанием, например, не может повлиять на закономерности развития Вселенной. Отдельный человек может в своём психическом сознании смоделировать ценность той или иной вещи, но человек не может своим сознанием создать саму вещь и её материю. Вот в чём ошибка представителей маржиналистских теорий. Для этого необходимы материальные средства производства и вполне реальные затраты человеческой рабочей силы. В этом отношении уже не имеет значения, какое это благо – материальное или духовное, гамбургер или картина художника.

А теперь с этих позиций посмотрим на теорию субъективной ценности. У маржиналистов получается так, что якобы сознание и психика отдельного человека полностью порождают ценность товаров и услуг. При этом содержание ценности и цены благ определяется прихотью изолированного, а не общественного субъекта.

После этого заключения должны последовать гневные заявления маржиналистов и их российских последователей. Они заявят, что в своих научных трудах исследуют издержки производства товаров и услуг, измеряют величину капиталов, подсчитывают такие реально осязаемые материальные явления, как валовой национальный продукт (ВНП), национальный доход (НД), валовой внутренний продукт (ВВП) и т. п. Это действительно так. Но трюк маржиналистов заключается в том, что они не исследуют материальную основу ценности товаров и услуг, или их стоимость как результат затрат вещественного фактора и рабочей силы, а отмечают у них только полезность, которая количественно выражается только в цене.

В соответствии с маржинальными теориями у товара, кроме цены нет никаких свойств. Цена же, в свою очередь, как отмечено чуть ранее, является продуктом (явлением) психической оценки предельной полезности отдельным и изолированным от общества субъектом. Всё поставлено с ног на голову. При этом данная фраза имеет не переносный, а прямой смысл. Все расчёты издержек, капиталов, различных форм доходов и продукта, изначально производятся, только исходя из рыночных цен. Цена первична во всех расчетах. Но цена-то для маржиналистов по содержанию состоит из «счастья», «удовлетворения», «удовольствия», «насыщения», «наслаждения», и т. п. отдельного субъекта как результат приобретения (даже не потребления) на рынке предельного продукта. В такой цене материальная субстанция отсутствует. Она – результат только психических переживаний субъекта. В итоге получается так, что сознание якобы воспроизводит материю товаров и услуг. Нормальное, а не искажённое субъективистской методологией сознание человека, воспринимающего и понимающего материальность окружающего мира, – это положение маржиналистов спокойно воспринимать не может.

Зачем и кому такая наука нужна?

Какие причины привели маржинализм в научный тупик? Основные причины сводятся к следующему.

Во-первых, это – отказ от принципа первичности производства материальных и духовных благ и попытка сконструировать теоретическую схему экономики, исходя из первичности рынка. Вспомните, уважаемые студенты, что является предметом «Экономиксов» с Запада и некоторых российских учебников по экономической теории? Экономика исследуется с «хвоста собаки» (выражение взято из учебника П. Самуэльсона).

Во-вторых, это – отказ неоклассических теоретиков исследовать стоимость товаров и услуг как результат взаимодействия вещественного и человеческого факторов общественного производства. С позиций материальных основ существования человечества этот выброс научного сознания выглядит просто нелепостью.

Исследование процесса труда привело бы неоклассиков к однозначному выводу, что источником всякого богатства, в том числе ценности товаров и услуг выступает только живой и прошлый труд людей, создающих материальные и духовные блага. Эндрю Глин, оценивая всю критику теории трудовой стоимости со времён Бёма-Баверка и до наших дней, с горечью вынужден заметить: «Действительно, критики теории стоимости могут задать себе вопрос, почему они готовы рассматривать производительность труда в качестве важной категории (во все времена, во всех странах и т. д.), но возражают против концепции трудовой стоимости (которая всего лишь представляет величину обратную производительности труда)… Если мы хотим ярко и убедительно проанализировать взаимоотношения между капиталом и трудом, то кажется вполне объяснимым использование категории рабочего времени» (Glyn A. Marxist Economics. The World of Economics. М., 2004. С. 535).

В-третьих, самым глубоким методологическим заблуждением маржинализма является субъективистский методологический подход. Применительно к ценности благ это – стремление измерять общественные формы богатства, создаваемого в условиях ОРТ тысячами и миллионами людей, через удовольствие частного и эгоистичного «экономического человека» и, прежде всего, потребителя, а не созидателя благ. Наружу выходит исключительная классово-идеологическая составляющая неоклассической теории. И это должны признать сами неоклассики, а не упрекать в классовости только марксистов.

И последнее, что исключительно важно следует отметить, это ту серьёзную опасность для человечества, которую несёт в себе неоклассическая теория. Если классики политической экономии и марксисты видят основу самосовершенствования Человека в труде, то неоклассики, в том числе маржиналисты, считают необходимым измерять богатство людей и их счастье только через удовольствие в потреблении. Чрезвычайно опасное для homo sapiens заблуждение. Маржиналисты призывают нас идти по пути животных – самых близких к нам по генетике, никогда не видевших бездну синего неба из-за нависающих на глаза ушей. У неоклассиков в качестве «ушей» выступает теория предельной полезности. Однако, корытная теория человечеству не нужна.

Карл Маркс

доктор фил-фии, Германия 1818–1883

Ойген фон Бём-Баверк

проф., Австрия 1851–1914

Розенталь Марк Моисеевич

д. ф. н., проф., Россия 1906-1975

ТЕМА 2. КАПИТАЛ КАК РЕЗУЛЬТАТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО И ВЕЩЕСТВЕННОГО ФАКТОРОВ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА

В этой теме мы обращаемся к самой распространённой в современных условиях социоэкономической форме общественного продукта труда – капиталу. Капитал дал название одной из пяти общественно-экономических формаций – капиталистической формации, которая начинала своё развитие в XVI в. с одной страны – Англии, а в настоящее время остаётся господствующей на планете. Капитализм в силу логики исторического развития несомненно уступит место более прогрессивному общественному строю, а пока он составляет большую часть содержания жизни человечества. Капитализм утверждает своё господство успехами в использовании достижений науки и техники, а также жесточайшей эксплуатацией миллиардов людей на планете и ядерным шантажом государств всего мира.

Однако, это в данной теме не будет предметом изучения. Нас будет интересовать социально-экономическая природа капитала, т. е. глубокая теория, и каким образом законы товарного производства породили капитал. Неоклассические теории, как правило, исследуют поверхностные формы капитала, либо уводят внимание читателей в дебри всё тех же субъективных «страданий» – на этот раз владельцев капитала.

Научная категория капитала, отражающая в теории одну из форм общественного богатства, стала предметом острейшей теоретической дискуссии. А теория, является «матерью идеологии» (Кара-Мурза с. Идеология и мать её наука. М., 2002). В данном случае речь идёт об общественных науках.

Наша позиция сводится к тому, чтобы избегать всяких претензий на истину в последней инстанции и предлагать читателям самостоятельно оценивать основные теоретические концепции капитала. В то же самое время не намерены вуалировать свои научные воззрения и идеологические позиции. Напоминаем ещё раз, что экономическая теория и экономическая наука не могут не носить острого классово-идеологического характера. Категория капитала ярчайший тому пример.

Вновь напоминаем читателям, что с установлением частной собственности общество раскололось на антагонистические классы и социальные группы. В основе социальной дифференциации лежат, прежде всего, отношения собственности на вещественный фактор общественного производства или, как принято говорить, на средства производства. В буржуазном обществе капитал – это частнокапиталистическая форма собственности. Капитал стал причиной деления общества на постоянно противостоящие классы – рабочий класс и буржуазию. Доходы от функционирующего капитала являются материальной основой для формирования различных социальных групп или, как принято говорить на Западе, страт населения.

Знакомясь с учебным материалом о капитале, вы, молодые люди, имеете возможность самостоятельно делать выводы о том, что необходимо сделать, чтобы преодолеть классовые различия в обществе или хотя бы смягчить классовые противоречия. Все несчастия, свалившиеся на жителей планеты Земля, являются следствием безраздельного господства его величества Капитала. Присмотритесь к «его Величеству»! Лик его безобразен.

К вопросу о понятии капитала

Дата появления термина «капитал» уводит в древние века. Сейчас учёные называют всё новых и новых авторов из древности, употребляющих это понятие. Но это не означает, что они пытались дать научное определение капитала. В наши дни «капитал» стал настолько расхожим термином, что чуть ли не всякий владелец ста рублей или долларов готов называть обозначенную сумму денег капиталом. Рассуждают и пишут о политическом, интеллектуальном, образовательном, имиджевом и т. п. формах капитала. К месту ли каждый раз употребляется понятие, бывает невозможным определить. Вместе с тем, совершенно очевидно, что капитал – это определённая форма богатства. А поскольку это так, то происхождение этого явления и, соответственно, использование понятия следует связывать с анализом общественного производства. Именно в этой сфере жизнедеятельности человека создаётся богатство.

В остальных случаях понятие капитала можно только заимствовать и пытаться с его помощью обозначить какие-то иные явления или процессы. Сущность общественного производства, как известно, сводится к взаимодействию человеческого и вещественного факторов. Отсюда становится понятным, что и сущность капитала обнаруживает себя во взаимодействии этих факторов. Всякие попытки вычленить явление капитала из постоянно развивающейся системы общественного производства и изолировать его от процесса труда, наделив самодостаточными свойствами, научно обоснованными признать невозможно. Не может быть капитала, как общественной формы богатства, вне человеческой деятельности, поскольку любая форма богатства, как уже неоднократно отмечалось, создаётся трудом.

Возникновение противоречий всеобщей формулы капитала

И всё-таки начинать исследование капитала необходимо не с его сущности, а с поверхностных форм, которые легко воспринимаются обыденным сознанием. Самой распространённой и понятной поверхностной формой капитала выступают деньги. Но не всякие деньги становятся капиталом. Чтобы стать таковыми, они должны принести дополнительные деньги и совершить кругооборот по формуле:

Д – Т – Д’,

где Д – первоначально авансируемая сумма;

Т – товары, приобретённые на деньги;

Д’ – возросшая сумма денег на величину дельта Д.

Формула Д – Т – Д’ – получила название всеобщей формулы капитала. Её название связывают с именем К. Маркса. Содержание процесса увеличения суммы денег рассматривалось с самых ранних времён, начиная с известного нам Каутильи.

Кругооборот денег в качестве капитала Д – Т – Д’ состоит их двух относительно самостоятельных актов – акта купли Д – Т и акта продажи Т – Д’. Как известно из темы о товарном производстве, акты купли-продажи совершаются в соответствии с законом стоимости, когда при покупке товаров и при их продаже обмениваются эквиваленты. Становится совершенно непонятным явление, откуда же появляется увеличенная сумма денег?

Первоначально возникает представление, что приращение стоимости денег происходит в сфере обращения. Однако совершенно очевидно, что обмен эквивалентов не может принести добавленной стоимости. В то же самое время не менее очевидно, что и без актов обмена стоимость не возрастёт. В этом заключено первое противоречие всеобщей формулы капитала. Возникает у людей представление, что добавленная стоимость возникает в обращении и в то же самое время вне обращения.

Второе противоречие формулы Д – Т – Д’ состоит в том, что создаётся видимость несовместимости закона стоимости и происхождения добавленной стоимости. Поверхностно возникает ощущение, что кто-то кого-то обманывает при обменах. На этом представлении строятся примитивные теории эксплуатации человека человеком, утверждающие, что владельцы капитала не выплачивают часть зарплаты, принадлежащей наёмным рабочим. Об этих теориях или их «опровержении» студенты будут встречать материалы даже у нобелевских лауреатов.

В реальности противоречия действительно имеются, но они лежат гораздо глубже сферы обращения. Добавленную стоимость владельцы капитала получают и делают это, не нарушая законов стоимости и денежного обращения. Научную картину возникающей ситуации впервые обрисовал К. Маркс. У читателя может сложиться впечатление, что мы слишком часто прибегаем к положениям этого мыслителя. Однако надо иметь в виду, что пока нет такого учёного, который бы в экономической науке сделал больше, чем К. Маркс. В отношении категории капитала он сделал гораздо больше, чем все учёные да него и все учёные после него вплоть до нашего времени. Ситуация не очень приятная для современных научных мужей, но есть именно то, что есть. Лишь только невежды и идеологически испорченные люди не хотят признать ведущую роль в экономической теории первого мыслителя второго тысячелетия.

Разрешение противоречий всеобщей формулы капитала

Экономическая теория с целью получения научно обоснованного результата должна вовлечь в сферу своего исследования товарное производство. Сколько не находились бы владельцы денег и товаров на рынке, они не смогут увеличить богатство у всего общества. У каждого из них есть лишь одна возможность – с помощью неоднократных разменов получить добавленную стоимость за счёт других. А весь смысл движения капитала по формуле Д – Т – Д’ состоит в том, что увеличивается весь совокупный капитал общества. Такое возможно только в производстве, т. е. через взаимодействие человеческого и вещественного факторов.

Владелец денег, действуя в соответствии с формулой Д – Т – Д’, должен найти на рынке такой товар (Д – Т), использование которого принесло бы ему долгожданную добавленную стоимость. И только в этом случае возможно разрешение возникших противоречий.

Подавляющее большинство человечества не догадывается о существовании такого товара. Все надежды на добавленную стоимость (доход) связываются только с перепродажами товаров. Профессиональные исследователи в экономической теории знают такой товар. Таким товаром является человеческая рабочая сила. В теме 3 второго раздела уже обосновывались научные положения о том, что рабочая сила человека является объектом собственности и что в условиях товарного производства при капитализме она превращается в товар. Здесь эти положения не имеет смысла повторять, но следует раскрыть экономическую природу товара рабочая сила.

На рынке продаётся не человек, как это было при рабовладении и феодализме, а его способность к труду. Рынок труда выступает такой реальностью, которая легко воспринимается на уровне бытового сознания. Для этого достаточно вспомнить биржи труда, службы занятости и процедуры найма работников на предприятиях. Но это ещё ничего не говорит об экономическом содержании товара рабочая сила.

По своим свойствам товар рабочая сила ничем не отличается от обычного товара, то есть имеет стоимость и потребительную стоимость. Стоимость рабочей силы составляют затраты общественного труда на воспроизводство материальных и духовных благ, необходимых для нормального существования человека – носителя рабочей силы. Сюда же входят затраты на содержание семьи наёмного работника.

Стоимость рабочей силы имеет свою структуру. Она формируется из ОНЗТ следующих четырёх направлений затрат. Во-первых, из затрат живого и прошлого труда на производство благ для удовлетворения физических потребностей наёмных работников в пище, одежде, жилье, поддержании здоровья и т. п. Очевидно, что без удовлетворения этих потребностей способность к труду восстановить невозможно.

Во-вторых, из затрат труда на образование, профессиональную подготовку и переподготовку работников. Любопытная ситуация в этом отношении сложилась в становящейся капиталистической экономике современной России. Президент и Правительство Российской Федерации стараются побудить олигархов и других крупных собственников уменьшить свои прибыли и взять на себя частично расходы по подготовке квалифицированной рабочей силы. Пока эти усилия остаются без ответа. Стремление получать бесплатно рабочую силу у российской буржуазии зародилось с советских времён.

В-третьих, из затрат на содержание семей работников и воспитание подрастающих поколений наёмных работников. Каждый работник смертен, поэтому, чтоб не иссякал приток новой рабочей силы и чтобы капитализм как общественный строй воспроизводился вновь и вновь собственники средств производства вынуждены включать в стоимость товара рабочая сила указанные затраты.

В-четвёртых, затраты общественного труда на удовлетворение культурных и социальных потребностей наёмных работников и членов их семей. В данном случае речь идёт о потребностях в услугах духовной культуры, физической культуры и спорта, в организации досуга и отдыха. Современному капиталистическому производству требуются интеллектуально развитые и физически здоровые работники. А для их подготовки необходимо производить соответствующие затраты.

Таким образом, следует видеть, что в противоположность другим товарам стоимость рабочей силы включает в себя моральный, образовательный, квалификационный, демографический и исторический аспекты. Однако, для каждой отдельно взятой страны объём и состав жизненных благ, необходимых для воспроизводства человеческой рабочей силы величина объективно заданная, относительно сбалансированная и устойчивая.

Как отмечалось в предыдущей теме, потребительная стоимость товара заключается в его способности удовлетворять потребности покупателя. Наниматель, оплачивая рабочую силу, удовлетворяет свою потребность в организации процесса производства. Потребительная стоимость товара рабочая сила заключается в её способности создавать для капиталистов новые товары и новые стоимости. В этом смысле рабочая сила как товар ничем не отличается от всех других товаров.

Таким образом, необходимо видеть, что товар-рабочая сила ничем не отличается от обычных товаров. У этого специфического товара есть и стоимость, и потребительная стоимость (полезность).

Увеличение стоимости

Вместе с тем, потребительная стоимость живого товара в отличие от товара в вещной форме или услуги имеет свою особенность. Она сводится к тому, что потребление товара рабочая сила позволяет получить стоимость большую, чем она стоит. В практике хозяйствования получение добавленной стоимости выглядит элементарно: наниматель возмещает стоимость рабочей силы, выдавая заработную плату, а наёмный работник своим трудом создаёт ему новую стоимость большую, чем стоимость, представленная заработной платой. Этот механизм можно проиллюстрировать производством пряжи из хлопка, который реально осуществлялся на английских фабриках в XVIII в. и приводится в «Капитале» Маркса (схема 2.1).

Схема 2.1

Процесс увеличения стоимости, шиллинг

Добавленная стоимость – 3 шиллинга

Процесс производства пряжи, как впрочем, любой процесс производства, в виду противоречивой двойственности труда и товара, так же носит двойственный характер. С одной стороны, конкретным трудом наёмный работник создаёт новую потребительную стоимость (пряжу) и переносит стоимость затрачиваемых средств производства (веретена и хлопка) на новый товар. С другой – абстрактным трудом наёмный работник создаёт новую стоимость большую (6 шиллингов), чем стоимость его рабочей силы (3 шиллинга). Именно противоречия между конкретным и абстрактным трудом позволяют капиталисту присваивать новую стоимость. Если конкретный труд осуществляется непосредственно работником и подконтролен ему, то в виду господства частнокапиталистической собственности стоимость, создаваемая абстрактным трудом работника, является достоянием владельца капитала, организовавшего процесс производства.

Тайна, раскрываемая тысячелетиями

Только что приведённый механизм увеличения стоимости, а по своей сути это – механизм увеличения богатства общества, раскрывает основную тайну, над которой бьётся экономическая теория с самых древних времён. Деление богатства, создаваемого трудом на две части, обосновал за 300 лет до Нового времени Аристотель. В своих монологах он приводит различие между «истинным богатством», которое необходимо семье для удовлетворения насущных потребностей, и богатством, целью которого выступает накопление денег до бесконечности. Аристотель осуждает накопление такого богатства. По сути дела, великий мыслитель обозначил схему распадения новой стоимости на стоимость рабочей силы и на капитал (Аристотель. Политика // Афинская полития. М.: Мысль, 1997. С. 46–49).

Исследователи общества всегда терзались мыслью, откуда же появляются дополнительные доходы у отдельных производителей и в обществе в целом. В настоящем учебном курсе мы неоднократно доказывали, что единственным источником всякого богатства является производительный труд людей. Но до сих пор не характеризовался конкретный механизм образования добавленной стоимости и увеличения богатства. Теперь он продемонстрирован.

Впервые этот механизм подробнейшим образом исследован Марксом на страницах трёх объёмистых томов «Капитала». Добавленную стоимость он назвал прибавочной стоимостью, создав о ней развёрнутую и не имеющую аналогов и альтернативы, теоретическую концепцию. Запомните эту научную категорию. Она будет востребована в учебном курсе неоднократно.

Теория прибавочной стоимости органически вытекает из трудовой теории А. Смита и Д. Рикардо. Её нельзя сводить только к превышению вновь созданной стоимости над стоимостью рабочей силы. Чтобы раскрыть тайну прибавочной стоимости, Марксу пришлось следующее. Во-первых, увязать в систему теоретические положения о противоречивой двойственности труда. Во-вторых, привлечь учение о двойственной природе товара, т. е. о потребительной стоимости и стоимости. В-третьих, привлечь теоретические положения об условиях превращения рабочей силы в товар. В-четвёртых, привлечь учение о двойственной природе капиталистического производства (сохранение старой стоимости конкретным трудом и создание новой стоимости абстрактным трудом).

Теория прибавочной стоимости фундаментальна. Выведение из системы хотя бы одного из указанных положений делает невозможной теоретическую концепцию прибавочной стоимости. Вместе с тем, эти теоретические положения позволяют сделать весьма лаконичное определение прибавочной стоимости: прибавочная стоимость – это часть новой стоимости товара, создаваемой наёмными работниками сверх стоимости своей рабочей силы. Прибавочная стоимость является источником всех видов доходов и прибыли. Тайны в этом теперь никакой нет. Об этом в дальнейшем речь пойдёт подробней.

Превращение денег в капитал

Теперь нам необходимо вернуться к всеобщей формуле капитала:

Д – Т – Д’

и обсудить проблемы возрастания денег и их превращение в капитал.

При акте Д – Т владелец денег должен найти на рынке такой товар, потребление которого приносило бы прибавочную стоимость. И такой товар, как только что было отмечено, владелец денег на рынке находит, это – рабочая сила, представляющая в общественном производстве человеческий фактор. В мировой экономической науке вопрос о том, что же покупает владелец средств производства, рабочую силу или труд, остаётся самым дискуссионным. Этот вопрос будет обсуждаться чуть позже, а сейчас мы исходим из того, что товаром на рынке является рабочая сила.

С производством и получением прибавочной стоимости разрешается первое противоречие всеобщей формулы капитала. Прибавочная стоимость действительно создаётся вне сферы обращения – в производстве (вспомните производство пряжи). В то же самое время собственник денег и всего производственного комплекса может реализовать товар, и вместе с ним прибавочную стоимость, только на рынке.

Второе противоречие всеобщей формулы капитала вытекает из представлений, что производство и присвоение прибавочной стоимости противоречит закону стоимости или процессу обмена эквивалентами. Критики теории прибавочной стоимости приписывают Марксу стремление вывести прибавочную стоимость из факта «обмана» наёмных рабочих со стороны капиталистов путём занижения заработной платы. Такой примитивизм критиков, в основном представителей западной неоклассической теории, разочаровывает. Маркс был глубоким учёным и не позволял себе иметь не научные представления об экономических явлениях капиталистической экономики. Механизм образования и присвоения прибавочной стоимости вытекает из действия объективных экономических законов – закона стоимости, противоречий товарного производства и законов частнокапиталистической собственности.

Эти законы своим объективным характером действия исключают всякие «обманы». В реальной капиталистической экономике, а не в головах критиков, совокупный предприниматель капиталистического общества оплачивает товар рабочая сила в соответствии с её стоимостью. Факты занижения зарплаты при капитализме, разумеется, отмечаются и довольно часто, но они не могут встать на место объективных экономических законов. Теория Маркса не базируется на субъективной ценности и прибавочная стоимость не выступает доходом для отдельно взятого индивида. Прибавочная стоимость создаётся всем обществом и в соответствии с законами капиталистического присвоения принадлежит всему классу буржуазии и буржуазному государству. Распределение прибавочной стоимости между экономическими субъектами буржуазного общества мы рассмотрим в последующих темах.

Если бы К. Маркс услышал обвинения в пропаганде «обмана» при жизни, он, скорее, воспринял их как оскорбление. Однако такое представление о теории прибавочной стоимости остаётся в современной неоклассике Запада самым распространённым. Это находит объяснение идеологическим невосприятием или непониманием трудовой теории стоимости. Владельцы капитала, контролирующие основную часть богатства буржуазного общества, не заинтересованы в обнаружении истинного источника своего богатства. Услужливая экономическая наука идёт им навстречу.

После производства и присвоения прибавочной стоимости деньги возрастают и превращаются в капитал. А сам капитал становится самовозрастающей стоимостью. Стоимость денег превращается в самодвижущую стоимость, и в этом своём качестве деньги становятся капиталом. Самовозрастание капитала означает, что процесс увеличения стоимости происходит без трудового участия собственников капитала. Капиталист может находиться на футбольных матчах «Челси» или на многочисленных яхтах с вертолётными площадками, как это делает российский олигарх Роман Абрамович, а его капитал будет возрастать. Он может прожигать жизнь на зимнем курорте в Куршевеле (Франция), как это делает один из никелевых королей России, а суммы доходов будут увеличиваться. Подобные примеры можно приводить до бесконечности. Происходит это за счёт того, что наёмные рабочие и менеджеры выкачивают нефть из богатейших подземелий Тюменской области. Выплавляют дорогостоящий металл в заполярном Норильске. Производят пряжу и ткани на трикотажных фабриках в городе невест – Иванове. Добывают уголь на шахтах бастовавшего Кузбасса. Выращивают пшеницу и скот на благодатной земле Кубани.

Нетрудовой характер присвоения прибавочной стоимости превращает закон стоимости в его противоположность – в закон неэквивалентного обмена. Посмотрим, как это происходит в реальной капиталистической экономике? Владелец денег на рынке приобретает по стоимости средства производства (вещественный фактор), по стоимости оплачивает рабочую силу (человеческий фактор), организует сам или через наёмных менеджеров процесс производства новых товаров и после их реализации на рынке получает прибавочную стоимость. И купля, и продажа всех товаров осуществляется по стоимости и, тем не менее, в итоге присваивается добавленная стоимость. Внешне это представляется мистикой. Однако никакой мистики в этом нет. Человеческий фактор, взаимодействуя с вещественным фактором, воспроизводит новую стоимость большую, чем стоимость человеческой рабочей силы. Этот «дар» капиталисту готовит, с одной стороны, матушка-природа, с другой – само общество. При этом следует иметь в виду два обстоятельства.

Во-первых, общей закономерностью постоянно расширяющейся Вселенной и Природы на планете Земля выступает воспроизводство растительного и животного мира во всё возрастающих объемах. Достаточно обозреть растительность на Земле, чтобы убедиться в этом. Способность больше воспроизводить, чем потреблять, природа одарила своё основное творение – человека. Достаточно вспомнить, что происходит с численностью и состоянием здоровья человечества, чтобы безоговорочно признать отмеченную выше закономерность. Источник рабочей силы для капиталистов на земле не иссякнет никогда.

Во-вторых, следует так же чётко понимать, что источником возрастающего богатства выступает не природа, а общество и, прежде всего, труд людей. Природа выступает в качестве своеобразной материнской утробы или естественной лабораторией, в которой воспроизводится богатство и новая стоимость. Новые порции материальных и духовных благ создаёт человек. Достаточно представить себе земледельца, способного с помощью природы за один сельскохозяйственный сезон накормить не только себя и свою семью, но ещё несколько сот человек, чтобы согласиться с теорией прибавочной стоимости.

Закономерность производить всё увеличивающиеся объёмы богатства распространяется на все виды материального и духовного производства. Причины этой созидающей способности людей двояки. С одной стороны, человечество, сливаясь с природой, использует во всё увеличивающихся количествах энергию солнца, воды, воздушного пространства, растительного и животного миров и полезные ископаемые Земли. С другой – само общество, приобретая за тысячелетия фундаментальные знания о природе и человеческой деятельности, накапливая исторический опыт, делает своих членов более совершенными и способными к воспроизводству всё больших и больших объёмов богатства. Производительность труда людей, как известно, неуклонно повышается.

По своей сути экономический процесс производства прибавочной стоимости и самовозрастания капитала является механизмом взаимодействия человеческого и вещественного факторов всего общественного производства. Сведение процесса производства и присвоения прибавочной стоимости к однократному акту или сведение отношений только к отношениям между наёмным работником и капиталистом возможно лишь в теоретическом анализе. В производстве прибавочной стоимости в любом её объёме, как и в производстве любого товара, участвует значительная часть общества. С позиций теории субъективной ценности производство и присвоение прибавочной стоимости объяснить невозможно, поскольку прибавочная стоимость и увеличивающийся капитал – результат общественной производительности, а не переживаний отдельного субъекта при потреблении благ.

Любопытна оценка процесса образования прибавочной стоимости с философских позиций. Общественный механизм производства и присвоения прибавочной стоимости находит практическое выражение в конкретной способности каждого индивида и совокупного производителя общества воспроизвести больше благ, чем им необходимо для продолжения человеческого рода. В условиях товарного производства и превращения рабочей силы в товар эта закономерность приобретает товарное выражение. Капиталист, оплачивая по стоимости все необходимые ему ресурсы, тем не менее, извлекает из оборота капитала прибавочную стоимость. С позиций материалистической диалектики всё объяснимо. В этом примере мы имеем дело с действием закона отрицания отрицания. Противоположности, в данном случае, эквивалентность и неэквивалентность предполагают и в то же время отрицают друг друга. Это точно так же как смена дня и ночи.

Превращение эквивалентного обмена в свою противоположность происходит не под влиянием природных явлений, а в виду специфики общественных отношений при капитализме. Частная собственность в истории человечества всегда экономически реализовывала себя через присвоение её владельцами определённой экономической ренты. В данном случае рентой выступает прибавочная стоимость – одна из многочисленных общественных форм продукта труда. Не будет частнокапиталистической собственности – не будут получать капиталисты прибавочную стоимость. Например, при господстве общественной собственности при социализме новая стоимость с неизбежностью будет принадлежать не отдельным господам, а всему обществу.

Приглашение к прогнозу

Мы предлагаем студентам поразмышлять самостоятельно и сделать научный прогноз о том, какой может быть неоклассическая альтернатива теории прибавочной стоимости. В экономической науке любая теоретическая концепция выстраивается таким образом, что представляет собой логически выверенную систему. В каждой системе должны присутствовать основополагающие элементы, которые увязывают теоретические положения в единое целое. Глубокие, научно обоснованные теоретические концепции всегда отражают реально существующие в обществе системы социально-экономических отношений. Если этого нет, то теория превращается в продукт интуитивного воображения учёного. И не более того.

У классиков и Маркса в качестве теоретической основы выступает учение о трудовой стоимости. Никто не сможет отрицать, что труд и создаваемые им стоимости материальных и духовных благ существуют реально, а не только в головах учёных в качестве научных категорий. Теория прибавочной стоимости логически вытекает из трудовой теории стоимости.

Как эта логическая связь просматривается в реальной жизни? В обществе производство и обмен товаров, как уже обосновывалось ранее, осуществляется в соответствии со стоимостью. Закон стоимости пробивает себе дорогу и становится объективным через превращённые формы и постоянные его нарушения. Такова реальная диалектика жизни человечества. Владелец капитала на рынке рабочей силы приобретает по стоимости товар-рабочая сила и организует её производительное потребление. В итоге он получает прибыль. Ничего необычного в этом нет. Вспомните, пожалуйста, высказывание У. Петти, что труд является «отцом» богатства, а природа – его «мать» и в вашем восприятии теории прибавочной стоимости появится удивительная логическая стройность, повторяющая реальную картину взаимодействия общества и природы, человеческого и вещественного факторов производства.

Что же может предложить неоклассическая теория вместо теории прибавочной стоимости? Нам при прогнозе следует предполагать, что неоклассики считают «фундаментом», на котором базируется теория добавленной стоимости и источник, её порождающий в практике хозяйствования. Такие попытки наблюдаются. Они многочисленны в соответствии с количеством авторов, исследующих проблему. Обо всех рассказать невозможно, но есть смысл свести их к четырём основным теоретическим конструкциям:

1) теории «производительности» капитала;

2) теории «воздержания» от потребления капитала;

3) теории «риска» и «неопределённости»;

4) теории «трудового дохода» предпринимателя и «оплаты услуг» капитала.

Неоклассики при раскрытии экономического процесса, формирующего доходы на капитал, иногда пытаются следовать логике классиков политической экономии, т. е. делают попытку увязать доход со стоимостью-ценностью. Ценность в неоклассической теории сводится, как известно, к абстрактной полезности и «удовольствию» от потребления благ. Отсюда образование добавленной стоимости увязывается с полезностью капитала. Однако, это не полезность для всего общества, как может показаться на первый взгляд, и даже не полезность для абстрактного потребителя, символизирующего общество, а полезность только для владельцев капитала. Присмотримся к этим теориям более внимательно и остановимся в анализе на каждой из четырёх теоретических концепций.

Производителен ли вещественный капитал

О производительности капитала пишут все без исключения неоклассические авторы, затрагивающие данную проблему. Однако с самого начала речь идёт о производительности капитала в его вещной форме. Сам методологический подход исследовать функционирование производительного капитала, безусловно, правильный. Однако при таком методологическом подходе неоклассика изменяет самой себе, т. к. ранее доказывала, что ценность-стоимость образуется только при потреблении благ.

Каким же образом вещественный капитал якобы приносит добавленную стоимость, мы рассмотрим на примере доморощенного неоклассика и автора учебника по экономической теории Б.В. Салихова. Его пример скопирован с известных авторов на Западе. Чтобы не было претензий в части достоверности, вынуждены пример из его учебника изложить подробно. Профессор пишет: «…Чтобы создать или купить вещественные капитальные блага, обеспечивающие поток доходов в будущем, в настоящее время надо воздержаться от использования альтернативной ценности определённых благ. Так, например, если группа людей, ежегодно производя и потребляя 100 ед. продукции, решила воздержаться от потребления 20 ед. и обменять их на вещественные капитальные блага (либо произвести эти блага вместо 20 ед. потребительских товаров), то это означает, что они терпят неудобства, так как часть времени и средств используют на накопление вещественного капитала. Пусть в нашем примере обеспечат через год выпуск не 100 ед., а 130 ед. продуктов. Таким образом, сумма потребительских благ, которой пришлось пожертвовать ради создания вещественного капитала, равна 20 ед., а сумма благ, произведённых с помощью вещественного капитала, составляет 130–100 = 30 ед. Разница между суммой потребительских благ, произведённых при помощи вещественного капитала (30 ед.), и суммой потребительских благ, которой пришлось пожертвовать для создания вещественного капитала составляет величину «чистой» производительности капитала. Здесь эта величина равна 10 ед. (30–20)».

Этим примером представлены две взаимосвязанные теории – «воздержания» от потребления капитала и «производительности» капитала. Если кратко изложить пример только «чистой» производительности вещественного капитала, то он прозвучал бы так: «Инвестированный дополнительный вещественный капитал в размере 20 ед. позволяет получить «эффект» (доход) в 10 ед.» (Салихов Б.В. Экономическая теория. М., 2005. С. 380–381).

Что тут скажешь по поводу заключения профессора? Прямо-таки святая простота! Где же найти «дурака», не понимающего, что увеличение капитальных затрат (20 ед) на технику и совершенствование технологии приводит к «эффекту». Однако неоклассики не могут не понимать, что подобные примеры ничего не доказывают в части происхождения добавленной стоимости. Прежде всего, отсутствуют ответы на главный вопрос – «кто» создаёт дополнительный доход. Вещи и деньги сами по себе ничего создать не могут. Неоклассиками совершенно не раскрывается экономический процесс образования добавленной стоимости, как это делает К. Маркс, анализируя механизм действия закона стоимости, превращения рабочей силы в товар и распадения вновь созданной стоимости на эквивалент стоимости рабочей силы (зарплата) и на прибавочную стоимость (прибыль). Приведённым примером неоклассики демонстрируют только один вывод – большая величина вещественного капитала даёт возможность получить больший доход. Но этот факт не надо доказывать в виду его очевидности.

Теория производительности капитала должна бы ответить на другой извечный вопрос: «Что является источником дополнительной стоимости?» Вещественный капитал не может быть таким источником. В сфере производства он выступает в качестве материальных условий создания новой стоимости, но не источником. Мы предлагаем неоклассикам внимательно вчитаться в заключения Д. Рикардо и К. Маркса о том, что средства производства (вещественный капитал) – это «мёртвые вещи», не обладающие свойством создавать богатство. Если это не убеждает, предлагаем им провести эксперимент: закупить достаточное количество современной техники, смонтировать конвейерные линии по изготовлению автомобилей Cadillac и подождать несколько месяцев без найма рабочей силы, какую же прибыль им принесёт вещественный капитал? Совершенно ясно, что прибыли не будет. Она появится только тогда, когда на машиностроительном комплексе появятся менеджеры, рабочие, бухгалтеры и т. д. Вот они-то и соберут на конвейере автомобили и создадут добавленную стоимость. Господа, неужели вы этого не понимаете? Если понимаете, то почему не считаете источником прибавочной стоимости человеческий труд?

Вещественный капитал, являясь материально-технической базой процесса труда, может и должен выступать в качестве фактора (условия) более производительного труда. Само собой разумеется, что более совершенный вещественный капитал позволит получить гораздо больше прибавочной стоимости. Но нельзя подменять анализ источника богатства анализом условий его создания. Это – взаимосвязанные явления, но играющие различную роль в производстве материальных и духовных благ. Напомним читателям, что в процессе производства вещественный капитал лишь переносит свою стоимость на новый товар, но не увеличивает её. Источником увеличения стоимости выступает человеческий фактор производства. Эта истина настолько очевидна, что обсуждать-то её на уровне докторов наук и профессоров не совсем удобно. К. Маркс, ознакомившись с позицией Ж.Б. Сэя о производительности капитала, не удержался от резких оценок и писал, что «легко понять…всю нелепость пошлого Ж.Б. Сэя, который хочет вывести прибавочную стоимость (процент, прибыль, ренту) из services poroductifs (производительных услуг) средств производства». Зачем же эту «нелепость» до сих пор повторяет неоклассическая теория и наши отечественные профессора из числа бывших политкомиссаров?

Теория воздержания

В отличие от логической стройности теории трудовой стоимости неоклассическая теория в беспорядке выдвигает большое количество не увязываемых в систему теоретических положений, объясняющих природу добавленной стоимости. Среди них следует назвать теории «воздержания» от немедленного потребления вещественного капитала, «риска» и «неопределённости». Во всех указанных и других подобных теориях, доход владельца капитала рассматривается либо как результат отказа от немедленного потребления капитала, либо как вознаграждение или плата за риск собственника при вбрасывании капитала в обращение.

При вдумчивом анализе аргументов авторов таких теорий первоначально возникают ощущения анекдотичности ситуации, как это происходит при анализе предложений маржиналистов измерять ценность благ «утилями». В самом деле, разве можно серьёзно вести речь о воздержании от практического потребления вещественного капитала в виде зданий, машин, оборудования, сырья и электроэнергии со стороны собственников? Если же подразумевается, что капиталист мог бы перевести свой капитал в предметы потребления и роскоши, то в современных условиях капиталы достигли таких величин, что сделать это уже невозможно. Каким образом, например, «воздерживается» от потребления российский финансовый олигарх Дерепаска, накопивший к 2008 г. капитал в объёме 30 млрд долларов?

Теория «воздержания» возникла на заре становления капитализма, когда ремесленники, накапливая капитал, могли его «промотать». Воздержание от потребления в этих условиях имело смысл, так как ускоряло процесс накопления производительного капитала. В малой толике «воздержание» приобретает экономический смысл для малого бизнеса и в современных условиях. Некоторые российские предприниматели «прожигают» свои капиталы в казино на Канарских островах или в Таиланде с жрицами любви. Но эти явления не формируют экономических закономерностей. Они – исключение и попадают в разряд случайностей. Поэтому проповедь теории «воздержания» напоминает заклинания шаманов.

Увязка «воздержания» с лагом времени, как это делают многие современные авторы, и аргументация получения большей прибыли в будущем времени за счёт ограничения потребления капитала в настоящем, так же ничего не проясняет. В этом случае происходит перераспределение дохода в пространстве и во времени, но остаётся не названным истинный источник, создающий весь объём прибавочной стоимости.

Больший доход в будущем времени может быть получен за счёт более совершенных средств производства, более высокой квалификации работников и более совершенной организации труда. Разницу между объёмами прибыли ложно выдавать за «эффект» только от вещественного капитал и «воздержания» от его немедленного потребления. Причин более высокого дохода в будущем времени может быть много и они не могут быть только заслугой капитала. Например, воздержание от немедленного потребления капитала в сельском хозяйстве, при лесозаготовках и вылове рыбы даст несомненный эффект в большем объёме зерна и мяса, древесины и рыбы. Но капитал тут будет не причём. Многое за него сделает природа. Если вылавливать рыбу, убирать урожай, выращивать животных и заготавливать древесину будут наёмные работники, то и капиталист может оказаться не нужным. Такова практика. Учёные, навязавшие человечеству демагогическую дискуссию о «воздержании», должны воспринимать реальность жизни, а не впадать в научную прострацию.

Теории «риска» и «неопределённости»

Содержание подобных теорий по замыслу неоклассиков заключается в том, что капиталист, работая в условиях конкуренции и неопределенной экономической ситуации, постоянно рискует собственностью и потому должен получать за это компенсацию в виде дохода.

На констатации этого вывода мы предлагаем читателям временно остановиться и попытаться проанализировать следующую логическую схему. Допустим, что капиталист рискует собственностью и за это получает доход. Но каково происхождение добавленной стоимости? Где её источник? Кто производит дополнительный доход? Авторы теорий риска не только не дают ответов на эти вопросы, но даже не задаются ими. В результате указанные теории становятся бессодержательными и напоминают идеологические лозунги. Задача экономической теории заключена в исследовании реального экономического процесса воспроизводства доходов в обществе и путей их увеличения.

«Неопределённость» и «риск» сами по себе не могут создавать товары и приносить доходы, как и удовлетворение потребностей покупателей само по себе не создаёт ценностей. Явления, имеющие место в условиях жесточайшей капиталистической конкуренции, влияют только на перераспределение доходов между капиталистами, а не на их воспроизводство. Попытки неоклассиков описать конкретный механизм образования дохода сводятся к анализу разницы цен на товары и услуги. Конечно, неопределённость экономической ситуации влияет на цены и в конечном итоге на величину дохода каждого конкретного капиталиста. Но эти обстоятельства никак не влияют на процесс создания стоимости и добавленной стоимости в обществе в целом.

В опровержении сделанных выводов могут последовать возражения с примерами того, что предприниматели вообще могут не получать доходов, и что этот «риск» необходимо чем-то компенсировать. Действительно, в капиталистическом обществе такие варианты бывают относительно часто. Однако закономерностью постоянно развивающегося человечества на планете Земля является всеобщий закон постоянного роста объёмов производства материальных и духовных благ. Применительно к владельцам капитала это означает, что им гарантирована прибыль как закономерность общественного производства. Если капиталисты её не получают, то это означает, что они не руководствуются в хозяйственной практике объективными экономическими законами.

Авторы теорий «риска» не исследуют реальные способы воспроизводства доходов, а настаивают на определённой величине «дани» владельцам капитала с позиций субъективной ценности. Они пытаются выбить «слезу жалости» к капиталисту и предлагают обществу заплатить ему цену в виде дохода за якобы проявленный героизм при использовании капитала, созданного самим же обществом.

Теории «трудового дохода» и «оплаты услуг» капитала

Таких теорий не одна и не две, а больше. Их содержание сводится к тому, что добавленная стоимость рассматривается как доход на особый ресурс – предпринимательскую способность владельцев капитала. Прибыль при этом рассматривается как оплата предпринимательской деятельности, как вознаграждение за участие капиталиста в организации производства, как плата за предоставление «услуг» обществу со стороны капитала и даже как компенсация за сдачу в «аренду» капитала. Возникло своеобразное основание для «творчества» неоклассических авторов – кто больше придумает подобных теорий. Однако начало таким теориям положили не неоклассики, а представитель классической политической экономии Джон Стюарт Милль, который наряду с констатацией факта, что источником стоимости и прибавочной стоимости является труд наёмных рабочих, утверждал, что прибыль на капитал выступает в качестве трудового дохода предпринимателя.

Неолиберал Фрэнк Х. Найт (США, 1885–1972) в своей работе, провозглашённой в США шедевром (Risk, Uncertainty and Profit, London School of Economics, 1921), соединил теорию Милля с предыдущими теориями «неопределённости» и «риска». Он доказывал, что прибыль – не просто доход за управленческие услуги капиталистов, а и плата за их умение предвидеть перемены в экономике и рисковать в условиях конкуренции и неопределённости.

С этого момента атмосфера неопределённости сформировалась не только в капиталистической экономике, но и в неоклассической теории. Всё смешалось в этой науке. Сейчас в ней можно найти объяснение добавленной стоимости и дохода на любой вкус. А ведь истинный источник всех форм богатства всего один – человеческий труд.

Вместе с тем в теориях трудового или предпринимательского дохода, очищенных от Ф. Найта, есть рациональное зерно, заслуживающее серьёзного обсуждения. «Зерно» заключается в том, что авторы этих теорий продолжают линию классиков английской политической экономии и не без основания утверждают, что всякий человеческий труд должен приносить доход. Предприниматели, владеющие капиталами и принимающие активное участие в организации производства и реализации товаров, имеют все основания на доход, т. е. на возмещение затрат своей рабочей силы. Своим живым трудом они принимают участие в создании стоимости и потребительной стоимости товаров. Ортодоксальные марксисты признают создающим стоимость только труд наёмных рабочих. Но они невнимательны к «Капиталу» К. Маркса. Труд по организации производства он относил к производительному труду. Само по собой разумеется, что буржуа, пребывающие в праздности и не участвующие в управлении производством, теряют все экономические основания на доход и превращаются в праздный класс.

Вместе с тем сторонникам теорий предпринимательского дохода не следует упускать из виду экономическую обоснованность дохода, получаемого капиталистами. Величина дохода капиталиста должна вращаться вокруг общественно-необходимых затрат труда в сфере управленческого труда. По этой проблеме проведено много научных исследований по величине затрат труда, по нормо-часам, уровню квалификации управленцев и об уровне их оплаты. Более того, тенденции в затратах управленческого труда и его оплате тщательно фиксируются в статистике многих стран и ООН. В Европе разрыв в доходах управленческого персонала колеблется в пределах 1–7, за исключением Швеции, где эти пределы составляют 1–3,5. В США и Японии колебания измеряются цифрами 1–10, в КНР они очерчиваются рамками 1–7. В советской экономике разрыв характеризовался соотношением 1–7.

Управление и предпринимательство – это во многом творческая деятельность, предполагающая наличие специальных знаний, таланта и напряжённой умственной деятельности. Предприниматель сродни художнику. Поэтому, как и во всяком творчестве, в управлении формируются выдающиеся менеджеры, в том числе и из капиталистов. Но чаще всего они выходят из числа рядовых работников. Таким менеджерам общество должно выплачивать своего рода ренту за творчество, т. е. высокий доход. Но это не имеет ничего общего с монопольной рентой частного собственника-капиталиста. Доход, получаемый капиталистом-менеджером, должен укладываться в рамки ОНЗТ в сфере управления. Всё, что сверх того, является безвозмездным присвоением прибавочной стоимости, результатом эксплуатации человека человеком. Неужели можно признать трудовыми доходами миллиардные накопления в течение 3–4-х лет у российских олигархов или так называемые миллиардные или миллионные в долларах «золотые парашюты», получаемые при увольнении менеджеров? Эти капиталисты подобно шакалам в африканских прериях рвут на куски жертву, отбитую у дряхлеющего льва. В роли дряхлеющего льва в России выступало и выступает государство.

И вновь вынужденное напоминание о философии и методологии

Неоклассическое направление предоставляет человечеству очень большое количество теорий в части объяснения природы добавленной стоимости и доходов. Для самой неоклассической теории большое количество объяснений источников добавленной стоимости означает, что цельная и логически выверенная теоретическая система отсутствует. Вместо научной системы мы имеем дело со сводом наукообразных очерков, соревнующихся между собой в оригинальности, авторов. Наличие различной по качеству аргументации провозглашённых теорий делает научную картину ещё более мозаичной. Всё вместе взятое свидетельствует о том, что неоклассика не располагает научным объяснением экономической природы воспроизводства добавленной стоимости и дохода.

Вступать в научную дискуссию по каждой теории и по каждому автору с их каждый раз новыми аргументами – дело безнадёжное. Всех мух резиновой хлопушкой не перебьёшь, хотя китайцы в своё время по приказу Мао-Цзедуна воробьёв перестрелять из рогаток смогли. Однако экономические теории – не мухи и не воробьи. Теории вбиваются в сознание людей и живут долгое время вместе с ними. Выверять истинность теорий или опровергать их необходимо с позиций хозяйственной практики, а также философии и методологии экономической науки. Для этого необходимо время и терпение.

Неоклассическая теория, доказывая, что добавленная стоимость создаётся вещественным капиталом за счёт его сбережения или воздержания от немедленного потребления, по сути, мистифицирует капитал, наделяя его свойствами, присущими только людям. Тем самым неоклассики низводят человечество до инертной и не осознающей свою миссию на земле массы. Созидающей силой признаётся только PS. Такова философия Человека в соответствии с неоклассическими теориями.

Такая философия человечеству не нужна, так как явно вступает в противоречие с реальной ролью людей в их же собственной истории. Не вещи управляют людьми и делают историю, а люди создают вещи и используют их в своих интересах. Если и возникает видимость обратного процесса, то это – видимость и ничто другое. С иллюзиями необходимо расставаться и не выдавать их за реальность.

С методологических позиций несостоятельность неоклассических теорий об экономической природе доходов объясняется приверженностью их авторов к субъективистским концепциям и связано с отрицанием трудозатратного подхода. Субъективизм обязывает неоклассиков искать доказательства «производительности» владельцев капитала не в системе ОРТ, а в сфере их индивидуальной и обособленной «производительности». Однако такой подход противоречит реалиям любой экономики. В современном обществе в одиночку произвести что-либо невозможно. Ситуация усугубляется тем, что субъективистский подход предполагает рассматривать любую форму богатства, в т. ч. доходы, как субъективную ценность, т. е. с позиций удовлетворённости индивидов в потреблении. Именно отсюда вытекают теории «неопределённости», «воздержания», «риска», «оплаты услуг» и т. п. Эти теории рассматривают доход как эффект от предполагаемого потребления капитала.

Несостоятельность субъективизма в том, что такой подход обусловливает анализ потребления и экономического процесса воспроизводства доходов в отрыве от трудового участия людей. При анализе любого экономического процесса в обществе неверно останавливаться только на потреблении. Объяснение появления «на свет» доходов предполагает анализ сферы производства материальных и духовных благ. А это означает, что необходим трудозатратный подход. Субъективистский подход важен и необходим при исследовании поверхностных и локальных проблем экономики, но он несостоятелен при анализе сущностных процессов в обществе. Только через труд Человек воспроизвёл себя в качестве homo sapiens, и только трудом Человека создаются все виды доходов. С этого и необходимо начинать исследования в экономической теории.

После прочтения этих слов у студентов может возникнуть недоумённый вопрос: «А что, разве учёные не понимают эту элементарную истину?» Разумеется, понимают. Мы об этом социальном парадоксе неоднократно писали. Учёные довольно часто руководствуются не принципами научной истины, а своими экономическими и идеологическими интересами. Да и сама научная истина под влиянием интересов искажается и субъективно в сознание людей представляется разной. Истина для раба и рабовладельца, крепостного крестьянина и феодала, наёмного работника и буржуа, начальника и подчинённого, преподавателя и студента, оказывается неодинаковой. В этом состоит одна из трудно решаемых проблем в социальных науках, в отличие от естественных наук. Хотя и в этих науках известны случаи ухода от научной истины, если выводы науки затрагивали чьи-либо интересы.

В заключение этого параграфа работы необходимо сделать вывод, что гораздо ближе к научной истине стоит теория трудовой стоимости. Поэтому в дальнейшем анализ капитала и прибавочной стоимости будет осуществляться, исходя из этой теории.

Прибавочная стоимость – явление исключительно капиталистического способа производства. Такую социально-экономическую форму принимает прибавочный продукт, имеющий место быть во всех формациях. Превращение прибавочного продукта в прибавочную стоимость происходит в условиях превращения рабочей силы в товар и частно-капиталистического присвоения результатов производства. При капитализме существует два основных способа производства и присвоения прибавочной стоимости.

Абсолютная прибавочная стоимость (АПС)

Рабочий день в производстве всегда распадается на две части – на необходимое и прибавочное рабочее время. В необходимое рабочее время работник создаёт продукт, эквивалентный затратам своей рабочей силы. В прибавочное время производится прибавочный продукт. В капиталистическом обществе по законам товарного производства в необходимое рабочее время воспроизводится эквивалент стоимости товара рабочая сила, в прибавочное время – прибавочная стоимость. В совокупности в необходимое и прибавочное время создаётся новая стоимость. Если условно считать, что в течение часа создаётся стоимость, равная двадцати рублям, и исходить из восьмичасового рабочего дня, то производство прибавочной стоимости на схеме 2.2 будет выглядеть следующим образом.

Схема 2.2

Производство абсолютной прибавочной стоимости

Прибавочное рабочее время и, следовательно, прибавочную стоимость можно получить путём удлинения рабочего дня за пределы необходимого рабочего времени. В нашем примере – за пределы 4 часов. Этот способ производства прибавочной стоимости называется абсолютной прибавочной стоимостью, Абсолютной в том смысле, что она гарантирована капиталисту абсолютно во всех случаях даже при минимальном рабочем дне. Дело в том, что при коротком рабочем дне, допустим в 4 часа, затраты рабочей силы сократятся в соответствии меньшим рабочим днём и потому на воспроизводство эквивалента стоимости рабочей силы потребуется меньше времени.

Рабочий день распадается на необходимое и прибавочное рабочее время при любой продолжительности рабочего дня. Этот феномен рабочей силы вытекает из её общей особенности – создавать новую стоимость большую, чем она сама стоит в любой промежуток времени. К. Маркс по этому поводу пишет, что «удлинение рабочего дня за те границы, в которых рабочий был бы в состоянии произвести только эквивалент стоимости своей рабочей силы, и присвоение этого прибавочного продукта капиталистом – вот в чём состоит производство абсолютной прибавочной стоимости» (Маркс К. Капитал. Т.1. М., 1967. С. 518).

К сожалению, в неоклассической литературе и в некоторых учебниках, изданных в советское время и в современной России, АПС трактуется примитивно. В частности утверждается, что АПС появляется только в результате увеличения рабочего времени сверх нормального рабочего дня, определяемого уровнем производительности труда. (Основы экономической теории. Политэкономия. М., 2001. С. 148). Авторы подобных утверждений становятся жертвой ложной теории «обмана» наёмных рабочих, о чём говорилось чуть ранее. Эта позиция объясняется также неверной трактовкой стоимости товара рабочая сила.

Величина стоимости индивидуальной рабочей силы на капиталистических предприятиях кроме ОНЗТ зависит от объёма затрат труда в каждый данный период времени. Здесь начинает торжествовать принцип индивидуальных затрат труда и индивидуальной стоимости. Это на поверхности явлений находит отражение в различной величине заработной платы. В этих случаях вступают в силу законы товарного обмена. Рабочая сила, являясь товаром, обменивается на эквивалент в соответствии со своей уменьшенной или увеличенной в течение рабочего дня стоимостью. Нелепо видеть за заработной платой только прихоть капиталиста. В действиях капиталистов произвол, безусловно, присутствует (мы в соответствующем месте об этом скажем), но их действия в отношении величины зарплаты ограничены объективными условиями – стоимостью товара рабочая сила.

Критики теории прибавочной стоимости считают, что они располагают «убийственным» аргументом против признания реальности АПС. Этот «аргумент» относится к истории капитализма, который демонстрирует значительные темпы сокращения рабочего дня. По мысли критиков при меньшем рабочем дне АПС якобы должна исчезнуть. На наш взгляд, критики не учитывают два обстоятельства. Во-первых, не принимается в расчёт, что АПС производится независимо от продолжительности рабочего дня. Об этом мы только что писали. Во-вторых, развитие научно-технического прогресса, появление конвейерного производства и непрерывных технологических процессов обусловили резкий рост интенсивности труда. Теперь в единицу рабочего времени затрачивается значительно большее количество труда. Это равнозначно многократному увеличению продолжительности рабочего времени. Расчёты экономистов показывают, что нынешний восьмичасовой рабочий день в развитых странах равнозначен 40 часам в XIX в.

Относительная прибавочная стоимость (ОПС)

Производство прибавочной стоимости можно увеличить, не удлиняя рабочий день или даже сокращая его. Такое становится возможным в результате сокращения необходимого рабочего времени и, как следствие, относительного увеличения прибавочного рабочего времени. Этот способ увеличения производства прибавочной стоимости иллюстрирует схема 2.3

Схема 2.3

Производство относительной прибавочной стоимости

Таким образом, прибавочная стоимость возрастает в результате изменения соотношения между составными частями рабочего дня. Именно отсюда пошло определение этой прибавочной стоимости как относительной. Сокращение необходимого рабочего времени происходит только при понижении стоимости рабочей силы, т. е. стоимости жизненных средств для её воспроизводства. Такое становится возможным при росте производительности труда и удешевлении товаров и услуг в первую очередь в отраслях, производящих жизненные средства для наёмных работников.

Но стоимость товаров определяется не только в этих отраслях. На величину стоимости жизненных средств не меньшее влияние оказывают затраты в сырьевых и машиностроительных отраслях, где изготавливаются средства производства для производства жизненных благ для работников.

Существенным образом на величине стоимости рабочей силы сказывается степень развитости непроизводственной сферы, в том числе образования, науки, здравоохранения, культуры и др. Здесь наличествуют такие факторы, которые значительно повышают производительность общественного труда и, следовательно, уменьшают стоимость рабочей силы.

В наши дни в условиях автоматизированного производства наёмный рабочий может воспроизвести стоимость своей рабочей силы, а так же стоимость рабочей силы совместно участвующих в процессе производства наёмных работников, буквально за несколько минут. Материальной основой ОПС выступает рост производительности общественного труда, приобретающий силу экономического закона. Автор теории прибавочной стоимости в «Капитале» подробнейшим образом исследует эту материальную основу, посвятив анализу роста производительности труда шесть глав. В частности, в этой связи он исследует ОРТ, кооперацию труда, мануфактуру и крупное машинное производство. Для него ещё неактуальными были факторы роста производительности труда, обусловленные совершенствованием духовного производства, которое в наши дни превратилось в решающий фактор эффективности общественного производства. Однако, К. Маркс первым указал на исторический и моральный элементы в стоимости товара рабочая сила.

В этом месте изложения учебного материала необходимо остановиться на самой стандартной критике теории ОПС со стороны маржиналистов. Её, повторяя Бёма-Баверка, наиболее чётко выразил Е. Майбурд. Поступает он крайне примитивно. Приведя из первого параграфа «Капитала» самое абстрактное научное определение стоимости, как затраты простого труда, он требует от Маркса объяснений, за счёт чего же в практике хозяйствования производится ОПС сложным и квалифицированным трудом (Майбурд Е. Введение в историю экономической мысли. С. 285–287).

И опять вынуждены экс-марксисту и критикам от неоклассики объяснить кое-какие простые моменты. Во-первых, научные абстракции ничего воспроизвести не могут. Любая форма стоимости воспроизводится в хозяйственной практике, а не в теории.

Во-вторых, если всё-таки исследовать реальный механизм появления прибавочной стоимости, то необходимо это делать с помощью анализа многочисленных превращённых форм стоимости. ОПС – это одна из форм дохода, поэтому её нельзя непосредственно вывести из такой сущностной категории, как стоимость. Прежде чем выйти на исследование процесса производства ОПС, Маркс рассматривает превращённые формы стоимости, начиная с простой, единичной или случайной и до многочисленных ценовых форм. Именно через различные превращённые формы стоимости, в том числе через цены на рабочую силу и вещественный фактор производства экономический эффект от сложного труда перемещается в прибавочную стоимость или прибыль капиталиста.

В-третьих, утверждение автора теории прибавочной стоимости, что мерой стоимости выступает простой, а не сложный труд, не исключает возможность правильно измерить все части стоимости, в том числе и результаты высокопроизводительного труда. В этом месте мы вновь повторяем ставшее классическим утверждение Д. Рикардо о том, что «оценка труда различных качеств скоро устанавливается на рынке с достаточной точностью и в значительной мере зависит от сравнительного искусства рабочего и напряжённости выполняемого труда». А это означает, что окончательное выявление ОПС как превращённой формы и части стоимости, происходит на рынке рабочей силы, товаров и услуг. При этом мера стоимости в виде простого труда выступает подтверждением истинности источника ОПС. Эту миссию труд выполняет через производство товаров, сферу обращения, а также через такие формы стоимости как цены. Можно рассматривать и обратную связь: рынок-цены-стоимость товаров – прибавочная стоимость. Любопытно было бы услышать опровержение анализа этих экономических взаимосвязей, а не «мудрствование» на основе абстрактных научных категорий.

В этом месте изложения теории прибавочной стоимости хотелось бы заострить внимание читателей ещё на одной чрезвычайно важной теоретической проблеме, которая по каким-то причинам старательно обходится стороной и классиками-марксистами и неоклассиками. Дело в том, что в ходе исторического развития общественного производства обнаружилось расхождение между величиной стоимости товаров и уровнем цен на них. В обществе действует всеобщая экономическая закономерность уменьшения величины стоимости товаров в виду роста производительности труда и одновременного роста цен. Маржиналисты, руководствуясь этим обстоятельством, иногда объявляют теорию трудовой стоимости несостоятельной.

Для правильного понимания действия противоположных законов-тенденций важно знать, почему это происходит. Здесь вовремя вспомнить о философских категориях формы и содержания. В качестве «формы» выступают цены, в качестве «содержания» – стоимость. Находясь во взаимозависимой связи, содержание и форма, тем не менее, функционируют по своим собственным законам. Стоимость находится в зависимости от ограниченного количества факторов и, прежде всего, от затрат прошлого и живого труда. В отличие от этого цены находятся в зависимости от сотен, если не тысяч факторов. Здесь не только затраты труда, за которыми должны бы следовать цены, но многочисленные факторы спроса и предложения, а также конкурентной борьбы и монополизации. Кроме того, на цены воздействуют природные, демографические, социальные, международные и многие другие условия. Если на стоимость оказывают влияние в большинстве факторы, уменьшающие удельные затраты труда, то на цены воздействуют в основном повышающие факторы. В результате в общественной стоимости товарной массы обнаруживает себя тенденция к её уменьшению. Конкретной формой проявления этой тенденции является общесоциологический закон повышающейся производительности общественного труда. Материальной базой действия данного закона выступает научно-технический прогресс. А с ценами ровно всё наоборот. Цены постоянно растут и отдаляются от своей основы. Решающим фактором роста цен является инфляция. Субъективный соблазн человечества иметь как можно больше знаков стоимости (бумажных денег) в сочетании с многочисленными объективными факторами обусловливает действие экономических законов-тенденций в противоположных направлениях.

Разнонаправленность не означает, что цены в итоге останутся без своей материальной основы и превратятся в субъективную ценность. Без участия в процессе производства материальных и духовных благ человека и его рабочей силы воспроизвести что-либо невозможно, даже если за производство берётся сам PS. Изменения в соотношениях между стоимостью и ценами означают лишь, что труд людей становится более производительным и что в создаваемых трудом материальных благах всё больше и больше присутствует материя природы. Нам никогда не следует забывать, что Природа – мать богатства.

В структуре ОПС отмеченные тенденции приводят к однозначным результатам – постоянно изменяется соотношение между необходимым и прибавочным трудом в пользу расширения рамок прибавочного труда и, как следствие, увеличения относительной прибавочной стоимости.

Избыточная прибавочная стоимость

Амбиции PS в отношении большей величины прибавочной стоимости могут быть удовлетворены производством и присвоением избыточной прибавочной стоимости. Избыточная прибавочная стоимость – это особый вид ОПС. Её могут получать лишь отдельные капиталисты, на предприятиях которых достигнута более высокая производительность труда по сравнению со средней в обществе. Механизм её образования основан на действии закона стоимости. Там, где индивидуальные затраты живого и прошлого труда меньше, чем ОНЗТ, там возникает избыточная прибавочная стоимость.

В современных условиях при относительной независимости цен от стоимости избыточная прибавочная стоимость, получившая в практике хозяйствования наименование сверхприбыли, может возникать за счёт игры ценами. Решающую роль в этом механизме играет монополизация в производстве и реализации товаров. Более подробно об этом речь пойдёт в одной из следующих тем.

Основной экономический закон (ОЭЗ) капитализма Производство и присвоение прибавочной стоимости выступает основным экономическим законом капиталистического общества. Что делает этот процесс основным законом? Во-первых, стремление получить прибавочную стоимость, принимающую на поверхности буржуазного общества форму прибыли, наиболее глубоко выражает социально-экономическую сущность этого общества. Сущность заключает в себе тот мотив действий, который господствует над всеми другими. Мотив наживы и обогащения при капитализме не знает себе равных.

Во-вторых, любой ОЭЗ выступает в качестве объективизации всех целей социально-экономических субъектов в одну наиболее значимую цель. Именно производство и присвоение прибавочной стоимости (прибыли) составляет интегральную и глобальную цель капитализма.

В-третьих, как правило, ОЭЗ предопределяет содержание и характер всей системы социально-экономических отношений в обществе. В буржуазном обществе невозможно найти и указать на любое другое явление, кроме прибыли, которое оказывало бы более существенное влияние на все складывающиеся отношения между людьми.

В-четвёртых, ОЭЗ в общем и целом определяет содержание всего хозяйственного механизма. Что же наблюдается при капитализме? Очевидно, что каждый отдельный капиталист будет стремиться к получению максимума прибавочной стоимости. Но каждый капиталист не одинок в своем стремлении – все остальные собственники будут преследовать такую же цель. В результате возникает жесточайшая конкуренция, которая формирует соответствующий хозяйственный механизм. Неоклассические теории превозносят этот мотив поведения в буржуазном обществе и метафизически сводят его только к положительным моментам. Такой метафизический подход несостоятелен. В любом явлении всегда содержится две стороны – положительная и отрицательная. Научная проблема для исследователя – определить в каждый данный период времени определяющую сторону. В этом месте этот вопрос не обсуждается и будет рассмотрен при более подробном анализе хозяйственного механизма.

В-пятых, ОЭЗ в любом обществе является отражением и оборотной стороной основного противоречия. Закон прибавочной стоимости – не исключение из этого правила. Увеличение прибыли возможно только путём изъятия большей стоимости из вновь созданной стоимости наёмным трудом. Отсюда становится понятным, что это затрагивает основное противоречие буржуазного общества – противоречие между трудом и капиталом.

В этом параграфе учебного курса будет аргументироваться определение капитала как социально-экономической системы. Оно будет выводиться из определений капитала, даваемых Д. Рикардо и К. Маркса. Автор учебного пособия исходит из того, что классики политической экономии смогли найти научные определения капитала, которые отвечают научной истине.

Буржуазные критики классической и марксистской теорий на протяжении 150 лет пытаются найти альтернативные определения капитала. Но ничего вразумительного у них не получается. Вместе с тем, массовая буржуазная пропаганда смогла развернуть обыденное сознание людей в сторону ложных и примитивных определений капитала. С этими определениями капитала вы, уважаемые студенты, будете встречаться в многочисленных учебниках и даже в повседневной жизни. По этой причине в учебном курсе будет уделено большое внимание критике ложных определений капитала. Ознакомьтесь с ними и сравните с определениями капитала от К. Маркса. Право выбора остаётся за вами. Это право отнять у вас никто не имеет возможности. Даже если это кому-то захотелось бы.

Классико-марксистские определения капитала

Капитал многолик. Трудно назвать все формы и виды капитала. Поэтому существует большое количество его определений. На этот раз нас интересует только сущностная характеристика капитала как социально-экономического явления буржуазного общества.

Первые определения капитала классиков английской политической экономии мало, чем отличались от определений древних мыслителей, меркантилистов или физиократов. Капитал сводился к вещной форме богатства. Правда, в отличие от предыдущих мыслителей классики связывали это явление с общественным производством. А. Смит считал капитал материализованным фактором производства. В свою очередь, Д. Рикардо определение дополнял указанием на то, что капитал представляет ту часть богатства в вещной форме, которая «приводит в движение труд». В данном случае имелся в виду живой труд.

Такое понимание капитала со стороны классиков вытекало из их положений о трудовой теории стоимости, авторами которой они же и выступили. Развивая тезис У. Петти о труде как источнике богатства, Рикардо в итоге сделал вывод о том, «что капитал – это накопленный труд». Такой вывод был логичен во всех отношениях. Во-первых, При такой трактовке, капитал провозглашается одной из форм общественного богатства. Это определение чётко фиксирует, что источником капитала выступает труд. Во-вторых, капитал в этом случае выступает суммой стоимостей. И Рикардо, не отступая от классической теории стоимости, чётко фиксирует, что источником капитальных стоимостей является так же труд.

Отталкиваясь от трудовой теории стоимости классиков, Маркс обогащает понимание капитала своими выводами о прибавочной стоимости и определяет его как «стоимость, приносящую прибавочную стоимость». Подчёркивая нетрудовой характер присвоения прибавочной стоимости владельцами капитала, К. Маркс лаконично называет капитал «самовозрастающей стоимостью».

Капитал как система производственных отношений

Любые формы стоимости, в том числе средства производства, сами по себе капиталом быть не могут. Например, средства производства у самостоятельных ремесленников или крестьян в любом обществе самовозрастающей собственностью не становятся. К ним необходимо прикладывать наёмный труд и оживлять их в процессе производства. Совершенно очевидно, что процесс производства материальных и духовных благ совершается не на одинокой Луне, а в обществе. Производство всегда совершается в специфической социально-экономической форме. Это либо первобытная община, либо крепостничество, либо наёмный труд при капитализме, либо ассоциированный труд при социализме. Мы об этом очень подробно говорили в предыдущих темах, а сейчас лишь напоминаем об этом. Отсюда становится понятно, что капитал – это общественный феномен и сущность его следует искать в специфике социально-экономических отношений буржуазного общества. Те, кто не понимает этого, то, как говорят, это их проблемы; те, кто не воспринимает этого, те лукавят и им лучше перебраться жить на скучную Луну или в сибирскую тайгу к Агафье Лыковой. Пусть на новом местожительстве владельцы капиталов попытаются стать финансовыми олигархами. Однако без участия всего общества им этого сделать не удастся.

Какие общественные отношения превращают деньги, средства производства и другие формы стоимости в капиталы? Если ситуацию рассматривать с позиций единичного акта, как это делает неоклассическая теория, то на рынке капиталов и рабочей силы должны повстречаться два основных экономических субъекта – собственник вещественного капитала и собственник своей рабочей силы. Если ситуацию рассматривать с позиций всего общественного производства, как это делают классическая и марксистская теории, то можно обнаружить две сформировавшиеся социально-экономические системы.

Во-первых, устойчивую и постоянно воспроизводящуюся систему частнокапиталистической собственности на средства производства и частную форму присвоения результатов производства.

Во-вторых, систему социально-экономических отношений, характеризующуюся личной свободой непосредственных производителей материальных и духовных благ и свободой этих же экономических субъектов от средств производства. Эта последняя «свобода», тщательно охраняемая и торжественно провозглашаемая классом буржуазии, делает производителей благ наёмными работниками, так как у них нет другой возможности содержать свои семьи, кроме продажи своей рабочей силы господину. В итоге в буржуазном обществе противоречивыми полюсами выступают две системы – капитал и наёмный труд.

Труд воспроизводит прибавочную стоимость и превращает собственность буржуа в самовозрастающую стоимость или капитал. Капитал, в свою очередь, наёмному труду создаёт условия для производства материальных и духовных благ. Капитал не может существовать без наёмного труда, но и процесс труда без вещественного капитала невозможен. Труд и капитал в производстве предполагают друг друга, но в то же самое время в общественной оболочке они экономически, социально, политически и идеологически враждебны друг другу. Эта враждебность исторически воспринята от рабовладения и крепостничества. Пока существует частная собственность, антагонистические противоречия в обществе не исчезнут. Гимны частных собственников и гимны трудящихся всегда будут разными. Теории о социальной гармонии в буржуазном обществе всегда оставались и будут оставаться сказками. Да и сами такие теории наивны, так как в обществе всегда будут существовать противоречия интересов.

Противоречия капитала находят объяснения противоречиями товара. Вспомните, пожалуйста, эти противоречия. Капитал – это товарная форма богатства, создаваемая конкретным и абстрактным трудом в их противоречивом единстве. В капитале конкретный труд представлен наёмным трудом работников, создающих прибавочную стоимость и тем самым превращающим капитал в самовозрастающую стоимость. Абстрактный труд в капитале-товаре представлен стоимостью и в виду частнокапиталистического присвоения принимает форму частной собственности PS.

Исследование капитала с позиций его социально-экономического содержания позволило К. Марксу сделать вывод о том, что капитал, как система, это не вещи и не деньги, а определённая система производственных отношений, которые материализуются в вещах и деньгах, и представлены в обществе вещами и деньгами. Вещи и деньги в данном случае представляют натурально-вещественную форму капитала и приобретают качество объектов социально-экономических отношений. Они не могут превращаться в самовозрастающую стоимость или капитал без трудового участия людей. Точно также как бумажная форма денег не есть стоимость, точно так же вещи и деньги в их телесной сущности не есть капитал. Безусловно, вещи и деньги представители богатства, но без взаимодействия этой превращённой формы богатства с живым трудом наёмных работников они – «мёртвое» богатство.

Основное противоречие человеческой цивилизации на современном этапе состоит в том, что именно «мёртвое» богатство господствует над трудом и человечеством в целом. Правильнее говорить, что господствуют не вещи и деньги сами по себе, а узкая группа частных собственников, владеющих преобладающей долей «мёртвого» богатства. Именно так должен трактоваться тезис, что капитал господствует над миром. Как пишут в своей книге «Глобальный капитал» профессора МГУ им. Ломоносова А. Бузгалин и А. Колганов, «эта группа представляет собой центр (сердце и мозг) гигантской полупрозрачной, но мощной сети, образуемой её актуальными и потенциальными клиентами во всём их многообразии…»

Капитал как глобальная система

Развитие мировой торговли и углубление международного разделения труда, появление крупного машинного и автоматизированного производства, возникновение национальной специализации стран на производстве совместной продукции и повышение степени международного обобществления материального и духовного производства, привели к тому, что капитал «взломал» национальные рамки экономики и превратился в глобальную систему. Капитал – это, прежде всего, одна из форм собственности. Поэтому самые существенные изменения произошли именно в этой системе. На смену классической частной и монополистической собственности пришла корпоративная собственность. Капитал стал международным, корпоративным капиталом, объединяющим собственность корпораций, государственных и международных структур. В последующих темах процессы интернационализации общественного производства и капитала будут проанализированы более подробно. Этому будет посвящён целый раздел учебного курса.

Всякий капитал – не капитал без своей противоположности – наёмного труда. И в этом качестве капитал приобретает интернациональные черты. Одновременно с интернационализацией вещественного и финансового капиталов формируется мировой рынок наёмной рабочей силы. В этих условиях у единого мирового капитала появляются новые возможности маневрирования в использовании трудовых ресурсов. Международная миграция и усилившаяся конкуренция на рынке наёмного труда значительно удешевили рабочую силу. Основным способом производства прибавочной стоимости становится ОПС. Степень эксплуатации наёмного труда возрастает до фантастических показателей.

Глобальный капитал кроме экономики перестраивает и подчиняет себе все остальные сферы общества – социальную, политическую, культурную, идеологическую, а так же мораль и нравственность. Теперь это уже не просто обычная социально-экономическая система, а гегемонистская система. Собственники глобального капитала диктуют содержание законов и норм морали, управляют и господствуют в обществе, обогащают и разоряют других собственников, казнят и милуют народы. В общем и целом, глобальный капитал творит историю по своему хотению и разумению. Так будет не вечно, но ещё, по всей видимости, долго. Задача экономической теории – обнаруживать и исследовать прогрессивные тенденции в развитии человечества и тем самым помогать ему в становлении общества без эксплуатации человека человеком.

Человек в системе капитала

Таким образом, мы пытаемся вас убедить, что с сущностной и качественной стороны капитал представляет собой материализацию совокупности социально-экономических отношений. Если кратко выразить качество и характер этих отношений, то следует сказать, что это – отношения эксплуатации человека человеком. В роли эксплуатируемых выступает преобладающая масса лиц наёмного труда, работающих по договору найма. Само собой разумеется, что это не только наёмные рабочие, как это было во времена К. Маркса, а весьма широкий круг людей, включённых в орбиту капитала. Кроме наёмных рабочих, в этот круг входят менеджеры и ученые, конструкторы и бухгалтера, снабженцы и сбытовики, врачи и учителя, творческие работники и работники СМИ.

В наши дни в научной литературе появляется всё больше и больше работ, доказывающих факт значительного расширения круга работников, подчинённых капиталу. Если в XVIII–XIX вв. капитал господствовал только в сфере производства, то теперь этот спрут запустил свои щупальца во все сферы общественной жизни. Капитал научился делать прибыль на художниках и музыкантах, на журналистах и киноактёрах. женской красоте и сексе. Идеологический клич К. Маркса и Ф. Энгельса «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – в наши дни устарел и должен звучать как «Все пролетарии мира, объединяйтесь!».

В роли эксплуататоров выступают владельцы различных форм и видов капитала, а также лица, получающие высокие и сверхвысокие доходы, не соответствующие их трудовому вкладу в общественное благосостояние.

Писать или говорить об эксплуатации человека человеком в наши дни исключительно не модно, особенно в современной России. Сикофанты частной собственности и капитала так поработали с общественным сознанием людей, и столько извели бумаги в так называемых научных трудах, что учёных, пытающихся с научных позиций объяснить этот общественный феномен, выставили на всеобщее посмешище. А смеяться прислужникам капитала надо бы над собой. Явление эксплуатации в человеческой цивилизации настолько очевидно, что не требуется особой науки, чтоб анализировать её.

Преобладание в общественном сознании представлений об отсутствии эксплуатации человека человеком объясняется громадными тратами средств и человеческого потенциала на идеологическое «промывание мозгов» у простых людей. Эксплуататорские классы господствуют экономически, политически и идеологически на протяжении тысячелетий и потому добились выгодного для них представления об отсутствии эксплуатации. Ситуацию может выправить только следованием истинно научному пониманию взаимоотношений труда и капитала. Идеологические пузыри неоклассики лишь усугубляют ситуацию.

Глубокий научный фундамент для исследования и правильного понимания эксплуатации заложили древние мыслители, авторы религиозных учений, физиократы, первые на планете сторонники социалистических течений, классики политической экономии, марксисты и их последователи. Замечены в этом ряду и некоторые учёные неоклассического толка. Поэтому не так скудна теоретическая мысль в этом отношении, как представляют ситуацию критики с правого фланга. Задача студентов, изучающих экономическую теорию, заключается в том, чтобы взять на заметку проблему эксплуатации человека человеком и попытаться выработать своё понимание. У нас нет никаких сомнений в правильности вашего выбора позиции, если будете самостоятельно смотреть на реалии буржуазного общества и критически оценивать пропагандистские заготовки от буржуа и их идеологических слуг.

Характер эксплуатации при капитализме в отличие от рабовладения и феодализма приобретает иное социально-экономическое содержание. Теперь не используется физическое принуждение к труду, а капитал формирует систему экономического принуждения, основанную на свободном, но вынужденном найме на работу. С помощью найма человек в процессе труда сохраняет и продолжает развивать себя в качестве homo sapiens и в тот же самый момент в необходимое рабочее время производит необходимые жизненные средства для себя и своей семьи.

Провозглашённая свобода человека в буржуазном обществе капитализируется, и её содержание полностью зависит от капитала. Не наёмный работник выбирает, а его выбирают. Безработица – вечный спутник капитализма. И если работнику повезло с местом работы, то он становится частью, элементом, винтиком капитала. Каждый отдельный человек выступает живой вещью и теряет свою идентификацию как личность.

Производство прибавочной стоимости и накопление капитала есть цель; человек – средство для достижения цели. Цель – всё, средство – ничто. От капитала зависит буквально всё – быть или не быть рабочему месту для человека, быть или не быть нормальному удовлетворению материальных и духовных потребностей, быть или не быть человеку как homo sapiens. Свобода человека превращается в свою противоположность – несвободу. Работник становится наёмным рабом капитала. Поэтому нет предела цинизму тех, кто поёт гимны «свободе» в буржуазном обществе.

Проблема эксплуатации в современных условиях

В наши дни проблема эксплуатации приобрела не только экономическое, но и политическое, идеологическое и нравственно-этическое звучание. Столкновения труда и капитала приобрели глобальный характер. Капитал в защиту своих интересов мобилизовал государство, юридические законы, науку, политические партии, союзы предпринимателей, идеологические структуры и средства массовой информации. Не слишком ли много обрушивается на головы людей наёмного труда?

В свою очередь, трудящиеся пытаются привлечь на свою сторону сочувствующие им партии, создавать и создают профессиональные союзы. Однако, несмотря на численное превосходство наёмных работников, силы неравны. Сила «дающих» ломит силу «просящих». На планете не бывает такого дня, чтоб люди труда не бастовали, не объявляли голодовки, не шли стеной в демонстрациях против власти и капитала. Очень любопытно было бы услышать «научные» комментарии по этим событиям. От чего же на самом деле «свободны» лица наёмного труда? Отчего же планета кипит от гнева? Отчего же свершаются революции и политические перевороты? Объективные исследователи дают свои объяснения течению истории и видят причины социальных конфликтов в противоречиях между трудом и капиталом и в классовой борьбе. Господа, объясните же со своей стороны большей части жителей планеты причины столь возбуждённого их состояния и порой непредсказуемого поведения?

Весьма любопытная, по сущности, самоубийственная ситуация, возникла у российских экономистов-либералов. Когда они в своих «научных» и публицистических статьях громили социалистические идеи, то утверждали, что социалистическое государство, якобы нещадно эксплуатирует советских рабочих и интеллигенцию («совков» – выражение либералов). Но когда ввергли россиян в беспросветную нищету и построили бандитский капитализм, то стали петь гимны o гармонии, свободе и об отсутствии эксплуатации в буржуазном обществе. Господа-товарищи, где же ваша логика и для кого она существует?

Неоклассические теории капитала

Сразу же следует отметить, что у неоклассиков нет систематизированного изложения такого сложного социально-экономического явления как капитал. Весь свой темперамент они до сих пор тратят на критику и искажение великого научного произведения К. Маркса. Поэтому в экономической науке можно обнаружить только обособленные определения и фрагменты характеристик капитала. Такое отверженное положение «капитала» усугубляется ещё тем обстоятельством, что собственность, как ранее мы отмечали, рассматривается только как юридическая категория. А капитал – это одна из основных форм собственности в буржуазном обществе. Неоклассические теории априори исходят из факта принадлежности всех форм и видов капитала их владельцам и не рассматривают экономическую природу капитала как социально-экономическую систему. Объективному научному исследователю трудно смириться с такими методологическими подходами. Но они существуют и их надо воспринимать как данность. Самое главное здесь понять ошибочность такой методологии.

Свои методологические корни неоклассические теории имеют в теориях предельной полезности и субъективной ценности, а так же в теориях, объясняющих происхождение доходов.

Во-первых, вслед за классиками, неоклассические авторы считают капиталом всякие вещи, накапливаемые собственниками. Такие теории появились ещё в XVII в. Прогресс в воззрениях до сего времени заключается лишь к переходу к определению капитала как фактора производства, используемого для изготовления товаров и услуг. Например, автор популярных учебников по экономике и пропагандист неоклассических теорий Пол Хейне (США, 1931–2000) указывает, что «капитал – это произведённые средства производства или блага, которые можно использовать для производства будущих благ» (Хейне П. Экономический образ мышления. М., 1993. С. 359). В сущности, такие определения говорят лишь о натурально-вещественной форме капитала, но не о его социально-экономической природе.

Во-вторых, неоклассики не могут пройти мимо того факта, что капитал для того и существует, чтобы приносить доход. Поэтому появляется целый букет определений капитала, отождествляющих его либо с процессом получения доходов либо с самими доходами. В этих случаях определения капитала совпадают с определениями доходов, о которых говорилось в предыдущей главе. Такие определения появились также в XVII в. и множатся до сих пор. Капиталом провозглашается: 1) пресловутое «воздержание» от потребления, 2) «риск» предпринимателя и «услуга» капитала, а так же 3)предпринимательская деятельность владельцев капитала и 4) «производительная сила» средств производства, принадлежащих капиталистам.

В-третьих, несмотря на всю «вульгарность» (К. Маркс), неоклассики в сравнении с классической политической экономией над неоклассикой всё-таки витает рок последней. Неоклассические авторы никак не могут окончательно очиститься от теоретических положений классики. Этому есть две причины. Во-первых, классическая политическая экономия как целостная система экономических знаний сформировалась первой. Во-вторых, она настолько фундаментальна и отвечает реалиям экономической жизни общества, что не воспринимать её положения становится невозможным. Поэтому в ряде неоклассических теорий о капитале, так или иначе, учитываются выводы классиков. В этом отношении следует назвать большое количество неоклассических авторов, каждый из которых на свой манер называет капиталом «запас богатства».

Здесь, как говорится, кто на что поставит. Одни авторы капиталом называют «запас богатства» без указания его конкретной формы, другие – богатство в виде денег, третьи – средства производства, четвёртые – совокупность товаров и услуг, пятые – средства производства и товары вместе взятые и т. д. Получается так, что на каждого пишущего автора приходится по одной, а то и по две теории капитала. Во всяком случае, у каждого автора есть своё определение капитала.

В чём же тогда сказывается влияние классической политической экономии? Вспомните, пожалуйста, определение капитала Д. Рикардо как «накопленного труда». Возражать напрямую убедительному классику нельзя в виду очевидности научного положения. Поэтому остаётся одна возможность: согласится с тезисом, что капитал – это определённое накопление (запас) собственности и утопить основополагающий тезис о трудовом происхождении капитала в демагогической дискуссии о поверхностных и натуральных его формах. При этом неоклассические авторы рассчитывают не на научное обсуждение проблемы, а на обыденное восприятие людей, не занимающихся экономической теорией. В самом деле, кто же будет возражать, что деньги, средства производства, ценные бумаги, и произведённые товары – это определённые формы и запасы капитала. Однако такие характеристики мало, что говорят о социально-экономической природе капитала, о его происхождении и принадлежности каким-либо субъектам. В результате экономическая теория превращается в пустышку. Характеристика таких теорий с о стороны К. Маркса, как вульгарных, звучит слишком мягко.

Над четвёртой многочисленной группой неоклассических авторов витает дух самого Маркса. Следует отметить, что неоклассическое направление в экономической теории не очень богато на собственные научные открытия, поэтому подпитывается за счёт классической политической экономии, Маркса, институционалистов и некоторых других авторов. По содержанию – это в основном критика. Это как паразиты на живых организмах и на растительности – присасываются, кормятся и губят всё растущее и цветущее. Неоклассические авторы определяют капитал не просто как «запас», а как «запас, приносящий поток доходов».

Такое определение особенно понравилось российским экономистам, некоторым бывшим марксистам, коммунистам и политкомиссарам. В наши дни оно в России стало самым распространённым.

Может возникнуть вопрос: «А причём тут Маркс?» Ну как же! Вспомните его определение капитала как «стоимости, приносящей прибавочную стоимость». Именно в этом маржиналисты переиначили Маркса и стали давать свои определения капитала, как запаса, приносящего прибыль. Только теперь это уже не Маркс, а издевательство над Марксом.

Приглашаем читателя совместно расшифровать теоретическую формулу капитала К. Маркса и сравнить её с неоклассической формулой. Прежде всего, определение Маркса предполагает уяснение понятия «стоимости». Мы уже знаем, что стоимость – это одно из свойств товара. Следовательно, данное определение капитала настраивает на рассмотрение сферы производства благ и взаимодействия его факторов и, разумеется, отношений между людьми в процессе производства. Нам так же известно, что стоимость – это овеществлённый труд. Отсюда возникает необходимость внимательной характеристики труда в обществе, в т. ч. производительного и непроизводительного, конкретного и абстрактного, необходимого и прибавочного и т. п. Вторая часть определения предполагает исследование реального экономического процесса производства и присвоения дохода в капиталистическом обществе. По этой причине мы будем вынуждены познать такие явления как «рабочая сила», «новая стоимость» и её трудовое происхождение. В свою очередь анализ образования прибавочной стоимости в обществе в целом приведёт к необходимости рассмотрения взаимоотношений труда и капитала. Таким образом, становится понятным, что лаконичное определение капитала, данное Марксом, вбирает в себя и характеризует цельную социально-экономическую систему, получившую название капитализм.

Теперь посмотрим на определение капитала как «запаса богатства, приносящего поток доходов». Здесь возникают лишь вопросы: «Что такое запас? Откуда и почему появляется запас? «Запас» какого богатства, и в какой форме? Что такое поток доходов и каков их источник?» Ответов ни в этом определении, ни во всей неоклассической теории мы не находим.

Попытки воссоединить определение капитала с маржиналистским понятием ценности-стоимости как основы капиталистической экономики мало, что добавляет к пониманию капитала. Единственное, что несколько уточняют неоклассические трактовки капитала, так это эксклюзивные характеристики источников доходов, о которых в нашем учебном курсе говорилось чуть выше! Однако их перечисление не позволяет «нащупать» какую-либо системность и логическую обоснованность категории капитала. Если капитал – это плата за «воздержание» и «риск» или доход на вещественный капитал и прибыль от предпринимательской деятельности, то каков же тогда источник капитала? В приведённом определении нет даже намёка на решение выше указанных вопросов. И уж тем более неоклассическое определение не характеризует капитализм как самостоятельную социально-экономическую систему. А ведь своё название эта система получает от понятия «капитал».

Под неоклассические определения капитала как запаса подпадают не только общественные явления и процессы, но и явления природы, например, в растительном и животном мирах. Причем же в этом случае капитал как одна из форм частной собственности? Неужели выпадение осадков с небес и вызревание пшеницы или кукурузы под лучами солнца – это явление капитала?

Поскольку капитал является результатом взаимодействия вещественного и человеческого факторов общественного производства, постольку его стоимостная структура состоит из двух элементов – постоянного и переменного капитала.

Постоянный капитал

Вещественный фактор в производстве составляют средства производства. Характеристика их натурально-вещественной формы давалась в первых темах курса. На этот раз нас должна интересовать их товарная форма. В буржуазном обществе средства производства приобретают социальную форму вещественного капитала.

В соответствии с всеобщим законом сохранения материи и энергии в Природе, потребительная стоимость средств производства преобразуется в новое состояние. Материя, как учат нас физики и философы, не исчезает, а последовательно трансформируется из одной формы в другую. Как неоднократно отмечалось ранее, потребительная стоимость вещественного капитала конкретным трудом наёмных работников преобразуется в потребительную стоимость новых средств производства или предметов личного потребления. В свою очередь, стоимость вещественного капитала переносится на стоимость вновь производимых товаров.

К. Маркс в «Капитале» этот процесс назвал «переселением душ». С оценки именно этого факта появляется принципиальное расхождение между классико-марксистской и неоклассической теориями в части стоимости вещественного капитала. Неоклассики, в противоположность теории прибавочной стоимости, считают, что вещественный капитал переносит свою стоимость на новый вещественный капитал и предметы потребления с добавленной стоимостью. В этом состоит смысл теории «чистой» производительности капитала, о несостоятельности которой говорилось в предыдущей главе. К ранее сказанному следует добавить, что теория производительности вещественного капитала явно противоречит всеобщему закону обмена веществ и сохранения энергии в Природе. Из ничего не может возникнуть что-то. В данном случае «что-то» означает добавленную стоимость. Ещё древние философы всесторонне обосновали этот закон. Закон имеет силу только в отношении мёртвой материи, но он не распространяется на живую материю, которая имеет свойство самовозрастать. На то она и живая материя.

Вещественный капитал – это мёртвая материя. Когда неоклассики обосновывают тезис о производительности вещественного капитала, то они или лукавят, или обнаруживают свою философскую несостоятельность. Законы материалистической диалектики экономистам необходимо знать и уважать. К. Маркс эти законы знал и использовал при исследовании структуры капитала. На их основе он вывел понятие постоянного капитала.

Постоянный капитал – это та часть капитала, которая воплощена в стоимости вещественного капитала и которая в процессе производства превращается в новые предметы и орудия труда и не изменяет величины своей стоимости. Название «постоянный капитал» вытекает именно из факта сохранения стоимости вещественного капитала без его увеличения. Нетрудно видеть, что постоянный капитал является социальной формой вещественного фактора общественного производства и в этом смысле не является какой-то надуманной категорией в экономической теории, чего не скажешь о так называемом производительном вещественном капитале в неоклассической теории.

Переменный капитал

Иначе обстоит дело с человеческим фактором. В то время, как конкретный труд наёмных работников сохраняет старую стоимость вещественного капитала, абстрактный труд этих же самых работников и в то же самое время создаёт новую стоимость. В новую стоимость входит, прежде всего, эквивалент стоимости рабочей силы. Вместе с этой частью стоимости рабочая сила воспроизводит, как пишет Маркс: «… избыток, прибавочную стоимость, которая, в свою очередь, может меняться, быть больше или меньше. Из постоянной величины эта часть капитала постоянно превращается в переменную». Именно на этом основании часть капитала получает наименование переменного капитала. Натуральной формой переменного капитала выступает не сам человек, а его способность к труду или рабочая сила.

В масштабах всего общественного производства переменный капитал принимает форму человеческого фактора. Однако, на этом превращения переменного капитала не прекращаются. В хозяйственной практике и для собственников капиталов, и для наёмных работников он принимает форму заработной платы.

Экономическая сущность заработной платы

Определение заработной платы, как и определения капитала и добавленной стоимости, остаётся самым дискуссионным в экономической теории. Причём все определения взаимообусловлены и являются выражением той или иной теоретической концепции. Чётко сформировалось два теоретических направления: классико-марксистское направление и неоклассическое. Заработная плата выступает таким явлением в буржуазном обществе, которое становится не только предметом теорий, но и объектом острейших классовых, политических и идеологических столкновений между трудом и капиталом. Эти обстоятельства накладывает особый отпечаток на теоретическое осмысление заработной платы.

Классико-марксистское направление остановилось на определении заработной платы в капиталистической экономике как выражении стоимости рабочей силы. Из этого вытекают определения прибавочной стоимости и капитала, как самовозрастающей стоимости. Эта взаимосвязь в нашем курсе уже анализировалась. Неоклассической альтернативой выступает определение сущности заработной платы как оплаты всего рабочего времени или всего труда (необходимого и прибавочного) наёмных работников. На этом основании отвергаются всякие доказательства эксплуатации человека человеком при капитализме.

Причины такой теоретической позиции очевидны. Дело в том, что неоклассика не исследует сущностные явления в экономике, а «скользит» по поверхности, руководствуясь представлениями обыденного сознания. Такие представления возникают по нескольким основаниям.

Во-первых, для наёмных работников участие в процессе труда единственное средство получать заработную плату.

Во-вторых, оплата труда производится не до, а после проделанной работы, то есть возникает мнение, что заработную плату надо заработать в течение всего рабочего дня.

В-третьих, величина заработной платы определяется продолжительностью рабочего времени, количеством и качеством труда. В результате у наёмных работников формируется устойчивое представление, что они при найме на работу продают или обменивают на заработную плату свой труд и что он оплачивается полностью. Начинающие изучать экономическую теорию студенты, скорее, имеют точно такое же представление. Именно на этом уровне познания экономических явлений остаётся и неоклассическая теория. Профессорам и докторам от неоклассики это сравнение не понравится. Но, уважаемые господа, вы имеете только то, что имеете в арсенале своей науки. Других научных положений у вас нет.

Любопытно, что и нанимателю представляется, что он оплачивает или покупает весь труд работника. Здесь слово «покупает» вполне уместно, так как капиталистическое хозяйство – это рыночное хозяйство, поэтому невозможно вычеркнуть из рыночных отношений сделку между работником и капиталистом. Разница лишь в том, что марксисты настаивают на том, что продаётся рабочая сила человека, а неоклассики считают, что покупается и продаётся живой (текущий) труд.

Сущность явлений всегда скрывается за многочисленными поверхностными и превращёнными формами. Например, смена дня и ночи происходит не в связи с солнечным светом, а по другим причинам. Ещё более не «прозрачными» в сущностном проявлении выступают социальные процессы, так как они протекают в условиях взаимодействия многих и многих условий, факторов, отношений, причин, субъективных действий и т. п. Всё это относится и к сущности заработной платы. Нельзя принимать за её сущность то, что наблюдается со всей очевидностью при сделке между нанимателем и работодателем. Живой труд не может ни продаваться, ни покупаться.

Во-первых, если бы продавался труд, то, как товар он должен бы существовать на рынке как предмет купли-продажи до продажи. Однако такого предмета до начала процесса труда не существует. Какой же покупатель будет приобретать товар даже в кредит, если он реально не существует. Авторы «Экономиксов» из США и России никак не смогут наняться на работу в космическое агентство или в симфонический оркестр. И, наоборот, рабочая сила человека существует как реальность. Её можно оценить по физической способности человека, образованию, профессиональной подготовленности, квалификации, творческому потенциалу и т. д. Качество товара рабочая сила или её потребительную стоимость общество сертифицирует дипломами, свидетельствами, трудовыми книжками, званиями, должностями, квалификационными разрядами и т. п.

Во-вторых, если бы товаром был труд, то он имел бы такое свойство товара как стоимость. Но стоимость в соответствии с классической политической экономией как раз и составляют затраты труда. Отсюда становится понятным, что живой труд в процессе использования рабочей силы нельзя измерять этим же трудом. Это выглядело бы плоской тавтологией. Если же за стоимость-ценность брать субъективную полезность, как это делают маржиналисты, то это означало бы что измеряется способность к труду, то есть снова полезность рабочей силы, а не живой труд.

В-третьих, есть ещё один очень тонкий момент для понимания сущности заработной платы. Он сводится к отношениям собственности. Если оплачивался и продавался действительно труд, то с началом процесса труда менялись бы субъекты собственности. В частности, наёмный работник переставал бы быть собственником своей рабочей силы вместе с её функцией, т. е. живым трудом. Капиталист, в свою очередь, становился бы собственником живого труда и, как следствие, работника. Именно на этой сделке, по сути, настаивают сторонники теории оплаты всего труда. Но тогда эти отношения напоминали бы отношения между рабом и рабовладельцем с той лишь разницей, что они имели бы временный характер и существовали только в моменты процесса труда. Собственно, начинающие российские капиталисты так и воспринимают наёмных рабов, особенно мигрантов из Средней Азии, Молдовы, Украины, а так же отечественных рабочих из глубинки. Однако, оплачивается всё-таки не весь труд. Реальность капиталистической эксплуатации несколько иная. Работник при всех возможных вариантах сделки с работодателем не перестаёт быть носителем, владельцем и распорядителем своей рабочей силы. Он волен сам по себе входить в процесс труда и выходить из него. По этому поводу буржуазия сочинила большое число гимнов о свободе личности. Почему же экономисты-теоретики забывают об этих гимнах?

Реальность найма работника не делает капиталиста собственником живого труда. Как собственник вещественного капитала, он получает право контролировать процесс труда, но у него отсутствует собственность на рабочую силу наёмного работника. Собственность на свою рабочую силу сохраняет сам наёмный работник. В производстве он получает за неё эквивалент стоимости в форме заработной платы.

В-четвёртых, самым убедительным опровержением тезиса о «продаже труда», а не рабочей силы выступает факт получения капиталистом добавленной стоимости или прибыли. Ранее мы старались убедить читателя, что вещественный капитал не может быть источником новой стоимости и прибавочной стоимости. Следовательно, источником прибыли является наёмный работник. В таком случае теория об оплате всего труда исключает появление «на свет» и новой стоимости, и добавленной стоимости. Остаётся достаточно убедительной только одна теория – теория заработной платы как оплаты стоимости товара рабочая сила. Только на основе этой теории можно понять экономический процесс образования прибавочной стоимости и самовозрастания капитала.

«Человеческий капитал»

В последние сорок лет в противовес марксистской теории о товарной природе рабочей силы человека, сформировалась теория «человеческого капитала». Ранее отмечалось, что её основателем считают нобелевского лауреата Гарри С. Беккера, которого связывают с «чикагской школой». Содержание этой теории сводится, во-первых, к характеристике потенциала личности в зависимости от общего и профессионального образования, во-вторых, к анализу воспроизведения рода человеческого через такой социальный институт, как семья, в-третьих, к описанию социальных отношений в обществе, оказывающих влияние на рациональное поведение «экономического человека». По последнему пункту Г. Беккер, например, преступную деятельность относит к экономической деятельности, если ожидаемые выгоды от преступления превышают ожидаемые затраты. Марк Блауг в известных книгах о великих экономистах назвал эту теорию «революцией инвестиций в человеческий капитал в экономической мысли». (100 великих экономистов после Кейнса. СПб., 2005. С. 29–32).

Теория «человеческого капитала» появилась не неожиданно. До этого неоклассика выдвинула ряд теорий о «партнёрских услугах» наёмного труда капиталу, об «аренде услуг» работника или об «аренде» труда работника. Такими теориями формировалось представление об эквивалентном обмене и равноправном сотрудничестве собственников рабочей силы и вещественного капитала, и косвенно обосновывалась «чистая» производительность последнего, о чём мы говорили чуть ранее. Теория «человеческого капитала» стала завершением процесса длительных поисков более или менее приемлемой альтернативы теориям товарности рабочей силы и прибавочной стоимости.

В наши дни данная теория перекочевала на страницы чуть ли ни всех учебников по экономике на Западе, а в последние десятилетия и в России. Экс-марксисты, получившие у советских профессоров навыки в использовании диалектического метода в исследованиях, за короткий период сделали гораздо больше, чем все авторы на Западе, включая нобелевского лауреата. Сейчас российские авторы подробно описывают элементы структуры капитала и их взаимодействие и анализируют механизм воспроизводства всего общественного «человеческого капитала». Необычный интерес к этой теории вызывается вкусом того «нектара», которым бывшие советские теоретики подпитывались в политической экономии. А занимались они расшифровкой основного экономического закона социализма, содержание которого сводилось к всестороннему развитию личности человека. Однако современные «пчёлы» сели на протравленный цветок. На сей счёт имеет смысл повторить следующие доводы.

Во-первых, с практических позиций развитие «человеческого капитала» или личности целью буржуазного общества никогда не было и никогда не будет. Это не тот «капитал», который интересует частных собственников. Их главная забота – чистоган на человеке. Капитал не намерен рассматривать человека в качестве личности. Капиталу живые люди должны приносить прибавочную стоимость, а проблемы всестороннего развития личности его не интересуют.

Во-вторых, с теоретических позиций «человеческий капитал» – это никакой не капитал. Капитал для его собственника – внешний материальный объект, являющийся собственностью и приносящий ему прибыль. То, что пытаются провозгласить капиталом, – внутреннее качество человека, неотчуждаемое и неотделимое от него; это – способность к физическому труду и творчеству в потенции. По своему экономическому содержанию – это человеческий фактор общественного производства. Человек в современных условиях не может стать капиталом или живой вещью. рабство и феодализм остались в прошлом. Современного человека даже самые состоятельные капиталисты купить не имеют возможности. А ведь именно из этого исходят авторы концепции «человеческого капитала». Если человек действительно выступал в качестве «человеческого капитала», то его можно было бы покупать и накапливать. Однако с практических позиций – это абсурд.

В-третьих, теория «человеческого капитала» вступила в явное противоречие с неоклассическим направлением в экономической мысли. В частности, положения этой теории невозможно совместить с теорией полной оплаты труда наёмных работников. Если наёмные работники персонифицируют «человеческий капитал», то логичнее было бы предполагать, что в сделке между нанимателем и работодателем участвуют самостоятельные собственники капиталов. Собственник всегда свободен в своём выборе. Однако, наёмный работник в такой ситуации не находится и вынужден подчиняться диктату собственников вещественного капитала по причине обездоленности и лишения его средств производства. Какой уж тут человеческий капитал! Это – потенциал наёмных рабов.

Теория «человеческого капитала» была бы больше совместима с марксистской теорией товарности рабочей силы. Именно поэтому бывшие советские марксисты ухватились за эту теорию. Но в таком случае авторы теории «человеческого капитала» должны бы существенным образом перестроить всю теоретическую концепцию, начиная с категорий субъективной ценности и капитала. Однако они этого не делают. Теория «человеческого капитала» оказалась излишним украшением неоклассики и маржинализма или своего рода «белым хвостом у вороной кобылы». Гарри Беккер, как типичный представитель «чикагской школы», заложил взрывное устройство под своих научных прародителей.

Структура капитала в целом

Таким образом, нам стали известны все составные части капитала. Начинался их анализ, по выражению П. Самуэльсона, с «хвоста» или с прибавочной стоимости. Только что рассмотрены части постоянного и переменного капитала. Анализ капитала как прибавочной стоимости, стоимости постоянного капитала и стоимости переменного капитала сводился к его качественной характеристике. Если внимательно вчитаться в текст объёмного «Капитала» К. Маркса, то можно обнаружить в основном количественные характеристики капитала. Для этого он использует различные обозначения частей и элементов капитала и на этой основе математические расчёты. Прибавочная стоимость (mehrwert) обозначается буквой «m». Масса прибавочной стоимости в том или ином объёме обозначается большой буквой «M». Постоянный капитала (constants kapital) обозначается буквой «С»: переменный капитал (variables kapital) – буквой «v». Совокупный постоянный капитал и совокупный переменный капитал обозначаются соответственно большими буквами «C» и «V». В результате полная стоимостная структура капитала выглядит следующим образом: K = c + v + m. До начала процесса производства первоначальный капитал будет состоять из двух частей c + v, после процесса производства его стоимость возрастёт на величину «m» и будет выглядеть как c + v + m. Первоначальный капитал К превращается в К’. После реализации произведённой продукции К’ принимает форму Д’. Всеобщая формула капитала напоминает о себе.

В стоимостной структуре капитала вышедшего из производства, следует различать ещё две части – старую (прошлую) стоимость, равную стоимости постоянного капитала и новую стоимость, равную сумме стоимости переменного капитала (рабочей силы) и прибавочной стоимости. Стоимость переменного капитала, воспроизведённая в новой продукции, это тоже прибавочная стоимость, если анализировать процесс возрастания капитала. Эта часть прибавочной стоимости направляется на воспроизводство затраченной рабочей силы.

Количественное выражение эксплуатации человека человеком

Порождённая в процессе производства первоначально авансированным капиталом (c + v) прибавочная стоимость (m), представляет собой, прежде всего как избыток стоимости над стоимостью в виде суммы c + v. На поверхности капиталистической действительности возникает представление, что возрастает весь авансированный капитал c + v. На самом же деле возрастает только часть его в виде переменного капитала (v), имеющего натуральную форму рабочей силы. Новая стоимость (v + m) в сущности, должна быть выражена формулой v + v. Таким образом, прибавочная стоимость по своему источнику является частью стоимости, вновь созданной живым трудом.

Новая стоимость (v плюс прирост v) распадается на две части – на часть, возмещающую затраты рабочей силы и принимающую превращённую форму заработной платы и на часть, составляющую добавленную стоимость на авансированный капитал (К), принимающую превращённую форму прибыли для капиталиста. Поэтому мы вправе делать вывод, что доход капиталиста по своей сути есть часть стоимости, созданной наёмными работниками и отнятой у них собственниками постоянного капитала. Это обстоятельство говорит об эксплуатации частными собственниками вещественного капитала лиц наёмного труда. Именно наёмные работники создают новую стоимость v + ?v, и которая делится между ними и капиталистами.

Эксплуатация – это качественная характеристика социально-экономических отношений в буржуазном обществе. Количественно эти отношения можно выразить с помощью расчёта степени эксплуатации. Математически степень эксплуатации выражается соотношением, прибавочной стоимости – m и стоимости переменного капитала – v. Данное соотношение получило определение как нормы прибавочной стоимости и для удобства расчётов выражается в процентах. Правда, логически остаётся не ясным, что же «нормального» есть в «норме» эксплуатации. Норма прибавочной стоимости рассчитывается по формуле

Nm = m/v 100 %.

Эта же формула может выглядеть несколько иначе:

Nm = ?v/v 100 %.

Кроме этих формул степень эксплуатации можно рассчитать через стоимостные части продукта: стоимость прибавочного продукта / стоимость необходимого продукта 100 %; через формы труда – прибавочный труд / необходимый труд • 100 %; и через рабочее время – прибавочное рабочее время / необходимое рабочее время • 100 %.

Норма прибавочной стоимости является точным выражением степени эксплуатации наёмных работников владельцами капитала. Качественная характеристика этого явления буржуазного общества уже давалась. Здесь нас должна интересовать количественная динамика.

Практика такова, что степень эксплуатации по предприятиям, отраслям, странам, континентам и по периодам времени исключительно различна, а порой не сопоставима. Этой проблеме в мировой экономической литературе, в том числе в советской литературе, посвящено большое количество отдельных книг и статей. При соответствующем интересе каждый желающий может ознакомиться с весьма глубокими научными исследованиями. В качестве примера можно привести лишь некоторые расчёты нормы прибавочной стоимости. Длительное время норма прибавочной стоимости в США держится в пределах 300–350 %, в Японии – 450–550 %, в Англии, Франции, Германии, Италии – 250–350 %, в Швеции, Дании, Швейцарии – 150–250 % и т. д. По нашим расчётам степень эксплуатации в современной капиталистической России зашкаливает за 700 %. Вот откуда появляются миллиарды у российских олигархов. Общей мировой тенденцией является постепенный рост нормы прибавочной стоимости. Это находит объяснение углублением и расширением сферы НТР.

Обязательное напоминание о Царице всех наук – математике

В учебном курсе с этой темы всё чаще и чащё для доказательства тех или иных теоретических положений будут использоваться математические методы анализа. Напоминаем, что каждая цифра, каждый график, каждая математическая формула должны отражать реально происходящие события и фактически протекающие в экономике и социальной сфере процессы. Без адекватности математики хозяйственной практике математические методы не только не полезны, но и вредны. Математика – Царица наук, но она не должна подменять собой другие науки и присущие только им методы исследования. Царица – умна, но и строга одновременно. Об этом следует помнить маржиналистам, подменяющим категории ценности и капитала «удовольствием», «риском» и «воздержанием». Абсолютно абстрактная наука – математика превращает абсолютно абстрактные «риски» и «воздержания» в теоретические категории, за которыми абсолютно ничего не стоит. Игроки, начинающие игру с математикой без увесистого кошелька в кармане, в итоге попадают в сумасшедший дом. Поэтому любителям математики в экономической науке в ряде случаев следовало бы «воздерживаться» от контактов с Царицей.

Что следует отметить в отношении количественной характеристики состава капитала и отношений эксплуатации? Во-первых, за обозначениями частей капитала в виде «с» и «v» стоят реально существующие виды капитала – постоянный и переменный. По натуральной форме – это средства производства и рабочая сила. Прибавочная стоимость, обозначаемая символом «m» – это та реальность, которую капиталист ощущает в своём кошельке или на счёте в коммерческом банке. Всё сводится к суммам, выраженным в денежной форме или иных формах. Для сопоставления двух основных теоретических направлений, читателям необходимо возвратиться чуть назад и вчитаться в предложения маржиналистов измерять стоимость-ценность товаров, а, следовательно, и капитала с помощью «утилей». За «утилями», как уже отмечалось, ничего не стоит. Эту «ценность» невозможно ни измерить, ни взвесить, ни осмотреть, ни почувствовать на ощупь. Теоретики эту категорию «снимают» взглядом с потолков своих профессорских кабинетов.

Во-вторых, внешне формула m/v 100 % проста. На самом же деле через стоимостные части продукта труда она отражает реально складывающиеся противоречивые отношения между трудом и капиталом. Вдумчивый читатель в формуле увидит причины исторически длительных классовых битв, свершившиеся и ещё не свершившиеся буржуазные и пролетарские революции и контрреволюции. Эта же формула объясняет существование в человеческом обществе олигархов и пауперов, трудоголиков и бездельников, маржиналистов и марксистов и т. д.

Джон Стюарт Милль

Англия 1806–1873

Томас Роберт Мальтус

Англия 1766–1834

Торстейн Бунде Веблен

США 1857–1929

ТЕМА 3. РЫНОЧНАЯ ФОРМА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ФАКТОРА И УСЛОВИЯ ЕГО ВОСПРОИЗВОДСТВА

С этой темы начинается изучение одного из самых известных и самых сложных институтов общественного производства – рынка. С рыночным механизмом каждый человек не просто часто сталкивается, он постоянно живёт в рыночной среде. Рыночные отношения первоначально возникли в сфере экономики, а затем охватили все сферы общественной жизни. Рыночные формы приобретают почти все результаты человеческой деятельности. Постоянное взаимодействие людей на основе рыночных принципов рождает иллюзии, что каждый человек, если не всё, то очень многое знает о рынке. Возникает также мнение, что глубоких теоретических исследований о рынке быть не должно, т. к. всё лежит на поверхности, и всем всё понятно. Однако, на самом деле это не так. Рыночные механизмы и институты – это лишь поверхностные и, действительно, самые наблюдаемые людьми проявления общественных отношений, но они на самом деле сложны и специфичны. За превращёнными и поверхностными отношениями всегда скрывается несколько уровней отношений, маскирующих сущность. Рынок – это такая форма, за которой скрывается очень богатое содержание и глубокая сущностная основа. Именно с этого следует начинать познание рынка.

Самым распространённым мнением в учебниках по экономике является мнение, что рыночные отношения охватывают только сферу обмена товаров и услуг. На самом деле это не так. Рыночные отношения – это превращённая форма товарных и денежных отношений, охватывающих все сферы общественного производства. Объектом рыночных отношений становятся, прежде всего, факторы общественного производства – человеческий и вещественный факторы.

В данном учебном пособии строго выдерживается логика – общественное производство функционирует ради человека и на основе труда человека. Производство ради прибыли, что мы видим в буржуазном обществе – это «вывих» в истории человечества. Рано или поздно этот мотив производства человечество преодолеет, и человечество научится совмещать свои цели с целями экономики. В связи с этим, первыми рассматриваются рыночные отношения по поводу человеческого фактора. В экономической теории этот рынок получил название как «рынок рабочей силы» или «рынок труда».

Автор не соглашается с трактовкой этих рынков в «Экономиксах» и предлагает вам изучить разные теоретические концепции рынка человеческого фактора общественного производства, оставляя право выбора за вами. В «псалтырь», по образцу «Экономиксов», учебный курс превращаться не будет. Заставляйте «работать», уважаемые молодые люди, свои головы. Запоминать ничего не надо. Надо учиться понимать и анализировать общественные явления.

Рынок не базар

Больше всего о рынке пишется в «экономиксах», авторы которых, безусловно, являются основными его знатоками. Это вытекает из предмета этой науки. Как уже отмечалось, практически единственным объектом теоретических исследований маржиналисты делают именно рынок. И кому же, как не им, знать всё о рынке. Однако по вопросу раскрытия сущности рынка в этих источниках читателей поджидает глубокое разочарование. Эти авторы «скользят» по самой поверхности рыночных отношений.

Для примера предлагается два определения рынка, а именно: Пола Э. Самуэльсона, Вильяма Д. Нордхауса и К.Р. Макконнелла, С.Л. Брю. Их учебники самые популярные и выдержали около двух десятков изданий. Профессора Самуэльсон и Нордхаус во второй главе своего учебника констатируют, что «рынок – это механизм, позволяющий покупателям и продавцам совместно устанавливать цены и определять необходимое количество товаров и услуг». В свою очередь, профессора Макконнелл и Брю в третьей главе своего учебника дают следующее определение рынка: «Итак, рынок – это институт или механизм, сводящий вместе покупателей (предъявителей спроса) и продавцов (тех, кто обеспечивает предложение, поставщиков) отдельных товаров, услуг или ресурсов». Такие же определения повторяются во многих других «Экономиксах», и перекочевали в российские учебники по экономической теории.

Не станем концентрировать внимание на некорректности некоторых положений, например, таких как противопоставление у Нордхауса и Макконнела товаров, услуг и ресурсов. Ясно, что при капитализме услуги и ресурсы также являются товарами и наоборот. Данные определения следует оценивать с позиций характеристики сущности рынка. А вот этого-то в определениях как раз и нет. Фактически уважаемыми авторами даются определения базара, а не рынка как сложного общественного института с его многоуровневыми экономическими и социальными отношениями. И вообще, неоклассическую экономическую теорию правильнее было бы именовать базарной теорией. Пусть кто-то возразит.

Совокупностью каких же отношений на самом деле выступает рынок? Во-первых, на рынке обмениваются не товары, а люди продуктами своего труда. Поэтому рынок как экономическое явление общества – это не только и не столько место встречи «покупателей и продавцов» (Макконнелл и Брю), и не только и не столько «механизм, позволяющий покупателям и продавцам устанавливать цены» (Самуэльсон и Нордхаус), а система социально-экономических отношений между большим количеством субъектов.

Во-вторых, прежде чем продавцы свои товары смогут вынести на рынок, их необходимо воспроизвести. Поэтому, рыночные отношения нельзя сводить только к сфере обращения. Эти отношения как раз вторичны и берут своё начало в сфере производства. Рынок – это органичная часть товарного производства. Наш отечественный экономист и политик Н.И. Бухарин (1888–1938), настаивающий на использовании рыночного механизма при социализме, отмечал, что рынок – это обратная сторона товарного производства.

В-третьих, на рынке становится явным главное экономическое действо – в обществе окончательно оформляются новые собственники, исчезают прежние собственники, модифицируются фигуры самых разных собственников, уменьшаются или увеличиваются у собственников объёмы объектов собственности и т. п. Иначе говоря, здесь находит свою практическую реализацию система отношений собственности. Если ранее о собственности речь шла лишь в абстрактно-теоретическом аспекте, то теперь, говоря образно, «собственность» можно взвесить, измерить, сосчитать и т. п. Конечно, считать будут объекты собственности. Но не следует забывать, что вещи и другие блага – это материальные результаты человеческого труда и отношений между людьми.

В-четвёртых, рынок начинается не с места встречи продавцов и покупателей, а с момента взаимодействия человеческого и вещественного факторов общественного производства. Человеческая рабочая сила, или труд как у маржиналистов, как фактор производства вступает в процесс производства материальных и духовных благ уже в товарной форме. Приобретение такой формы происходит отнюдь не на базаре и не путём сделки между продавцом и покупателем, а в результате развития товарно-денежных отношений во всём общественном производстве. Прежде чем рабочая сила станет товаром, необходимо, чтобы на соответствующий уровень поднялось ОРТ и сформировалась система частной собственности. Частной собственностью должен стать, прежде всего, вещественный фактор, а работник должен приобрести социальный тип наёмного работника. Все эти экономические отношения являются первым уровнем отношений. Рынок лишь «одевает» эти ранее сложившиеся экономические отношения в рыночную «униформу».

После сказанного о сущности рынка, не будет намерения цитировать какое-то его определение. Всякое определение рынка в виду его исключительной комплексности покажется неполным. Главное при уяснении сущности рынка понимать, что это – система экономических отношений, охватывающая производство, обмен и потребление материальных и духовных благ, становящихся товарами и объектами купли-продажи.

Характер рыночных отношений

Сущностными чертами, или как иногда говорят, родовыми признаками рыночных отношений выступают принципы рынка. Одним из первых является принцип эквивалентности. При этом речь идёт в первую очередь о возмещении затрат рабочей силы и средств производства при производстве и обмене продуктами труда. Поскольку материальную основу рыночных отношений составляет движение товаров и денег, постольку в обыденном представлении эквивалентность понимается как платность. При господстве рыночных отношений действует принцип: «За всё надо платить». Эквивалентности противостоит принцип безвозмездности или бесплатности. Этот принцип как раз отрицает рынок и рыночные отношения. Он так же имеет место даже в самых рыночных экономиках, но о нём речь пойдёт позже.

Эквивалентность возникла первоначально в сфере обмена и стала экономическим основанием появления денег. Деньги выступили своеобразным измерителем эквивалентности товаров. Материальным содержанием эквивалентности в обмене выступает стоимость. Об этом подробно говорилось в теме, посвящённой товарной форме продукта труда. Возникнув непосредственно на рынке, эквивалентность как принцип взаимоотношений между экономическими субъектами охватила все сферы общественной жизни. В обществе с очевидностью или интуитивно всегда происходит соизмерение затрат живого и прошлого труда при изготовлении и обмене всеми материальными и духовными благами.

Следующей важной характеристикой рыночных отношений выступает материальная (экономическая) выгодность. Практическое содержание этого принципа заключается в том, что принятие решений о любом действии в рыночной среде принимается только с учётом получения выгоды. В практике хозяйствования это выражается в стремлении обязательно получить доход или прибыль.

Третьим принципом рынка выступает конкуренция между субъектами рыночных отношений. Возмездности, эквивалентности и выгодности сделок каждому субъекту на рынке приходится добиваться в жестокой конкуренции. Рынок вынуждает своих субъектов буквально выживать. Эти принципы хозяйствования является мощным стимулом развития общественного производства.

В совокупности три базовые принципа организации рыночных отношений формируют мотив поведения субъектов экономики. Через принципы, объективно складывающаяся система рынка направляет всю субъективную деятельность людей и самосовершенствуется. Таков конкретный механизм взаимодействия объективного и субъективного в обществе. Рыночные принципы по своему содержанию выступают конкретными формами действия основного экономического закона капитализма – погоней за прибавочной стоимостью.

Роль и значение рынка в общественном производстве

Следует ещё раз повторить, что наиболее всесторонне рынок исследован маржиналистами. Лучшие результаты исследований представлены в многочисленных «Экономиксах», которые фактически в России стали официальными учебниками по экономической теории и экономике. Вместе с тем хотелось бы обратить внимание студентов на то, что в России появились научные работы и учебники, в которых рынок освещается гораздо глубже и фундаментальнее. Большинство российских учёных ещё с советских времён обладают более высоким методологическим и теоретическим уровнем исследований, нежели зарубежные авторы. Снобизм западных учёных, пренебрежение выводами классической и марксистской теорий, незнание русского языка обусловили отставание западной экономической мысли, в том числе и по излюбленным ими проблемам рынка. Поэтому в дальнейшем будут кратко преподноситься относительно общепринятые теоретические положения российских экономистов. Поверхность исследований рынка западными профессорами просто шокирует. Видимо, и по этой причине студенты в Европе и США протестуют против своих профессоров и их учебников.

То обстоятельство, что рынок включает не только отношения по купле-продаже, а и социально-экономические отношения собственности, производства, распределения и потребления, а также отношения по организации рынка, даёт основания рассматривать рынок как постоянно само обособляющуюся систему. Рынок рождает, присущую только ему систему прямых и обратных связей. Прямые экономические связи осуществляются по линии: производство – рынок – потребление. Эти отношения не следует отождествлять с административными мерами, т. к. они не перестают быть рыночными от того, что берут начало не в сфере обмена, а в производстве. Обратные связи проходят по линии: потребление – рынок – производство. И при прямых, и при обратных связях экономические отношения проходят через «фильтр» рынка, вследствие чего становятся товарными по форме и по содержанию.

Не лишним будет ещё раз напомнить, что неправильно рыночный «фильтр» или товарность принимать за первопричину всех систем социально-экономических отношений. Товарные и, как следствие, рыночные отношения, являются превращёнными отношениями, отношениями второго, третьего и т. д. уровня. Неоклассическая теория тем и отличается от всех других направлений, что первичными считает рыночные отношения. Тут уже не до глубокой экономической теории!

Чтобы правильно понять место рыночных отношений в общественном производстве, необходимо вспомнить структуру всей системы социально-экономических отношений, характеристика которой давалась в первых темах. Напоминаем, что в единой системе социально-экономических отношений функционируют три подсистемы или три относительно обособляющиеся системы отношений: производственно-экономические, организационно-экономические (управленческие) и социально-экономические (отношения собственности). Рыночные отношения проникают во все подсистемы и вынуждают их функционировать на принципах возмездности, эквивалентности, выгодности и конкурентоспособности. Но не рыночная сфера является производителем материальных и духовных благ. Не рынок определяет ту или иную форму собственности на факторы производства и готовую продукцию. Не в рыночных отношениях заложена первопричина распределения и получения долей в сфере потребления созданных обществом благ. Наконец, не только от рынка зависит ценность этих благ, хотя окончательно она оформляется именно на рынке. Институт рынка – это особенная и не всегда обязательная социальная униформа, в которую общество «одевает» продукты своей деятельности. Как известно, униформа людей может прикрывать и красивое, и уродливое тело. Какое «тело» прикрывает рынок в буржуазном обществе, каждый член общества решает, исходя из своих собственных интересов. Для кого-то оно «красивое», для кого-то – «уродливое». Вся жизнь человечества соткана из противоречий подобного рода.

Более конкретно роль рынка сводится к следующему:

1) рынок, ничего не воспроизводя, выдаёт приказы непосредственному производителю что, где, когда и в каком объёме из всех известных обществу материальных и духовных благ производить;

2) рынок через спрос и предложение обеспечивает пропорциональность между сферами и отраслями общественного производства и, прежде всего, между потреблением и производством;

3) рынок стимулирует экономически эффективное производство и через механизм банкротств, очищает его от экономически слабых производителей;

4) рынок через механизм ценообразования окончательно конституирует стоимость произведённых материальных и духовных благ и тем самым выдаёт оценки о степени общественной полезности затрат живого и прошлого труда со стороны производителей благ;

5) рынок стимулирует экономию на издержках факторов производства;

6) рынок неустанно дифференцирует товаропроизводителей (предпринимателей) по группам крупного, среднего и малого бизнеса, вознося в ранг финансовых олигархов одних и превращая в пролетариев других.

Не трудно видеть, что роль рынка в обществе значительна и универсальна. Рынок решает задачи пропорциональности и стимулирования экономики, оформляет стоимость товаров и выступает законодателем в ценообразовании, признаёт общественно полезным труд людей и довольно часто лишает их работы, делает одних богатыми, а других разоряет и превращает в пауперов. Именно эта роль рынка рождает иллюзии об его первичности.

Категория «рынок» в науке – обобщённая абстракция, применимая только для отображения целостной рыночной системы или подсистемы в общественном производстве. Практика хозяйствования знает очень большое количество рынков. Их классификация как всегда зависит от выбора критериев. В учебном курсе по экономической теории нет необходимости характеризовать все типы рынков, поэтому будет дан анализ основных рыночных сегментов.

Свободный рынок

Свободный рынок был первым типом рынка при становлении товарного производства и был характерен простому товарному производству при рабовладении, феодализме и раннем капитализме. Именно при господстве свободного рынка создавалась английская классическая политическая экономия как наука. Характерными чертами или принципами такого рынка являются:

• во-первых, присутствие на рынке никем неограниченного числа социально-экономических субъектов, вступающих в рыночные отношения при производстве, обмене и потреблении материальных и духовных благ;

• во-вторых, господство свободной конкуренции в сферах производства и обращения товаров;

• в-третьих, наличие абсолютно стихийного установления цен на материальные и духовные блага;

• в-четвёртых, отсутствие в сферах производства и сбыта продукции монополистов и государственного регулирования.

Метафизически мыслящие люди во всём мире и, в особенности, в современной России, восторженно говорят и пишут только о достоинствах свободного рынка. Однако среди общественных явлений однозначности не бывает. Экономические процессы в обществе возникают, развиваются, набирают силу, затухают и, наконец, сходят с исторической сцены. Точно также произошло и со свободным рынком. Развиваясь, он приобретал достоинства, отмирая, он накапливал недостатки. Соотношение между двумя этими полюсами постоянно изменяется. В наше время в развитых странах капитала свободный рынок практически изжил себя.

К достоинствам свободного рынка в наше время следует отнести:

• во-первых, свободу выбора и действий субъектов рыночных отношений, если эта свобода не противоречит общепринятым нормам поведения субъектов;

• во-вторых, приспособляемость рынка к удовлетворению самых разнообразных потребностей индивидов;

• в-третьих, стимулирование экономической эффективности производства и режима экономии постоянного и переменного капиталов;

• в-четвёртых, стимулирование с помощью рынка высокого качества продукции.

Есть и другие достоинства свободного рынка, но они, как правило, достижимы и при использовании иных методов хозяйствования.

Наряду с достоинствами свободный рынок всё больше и больше накапливает недостатки. В «Экономиксах», издаваемых на Западе и в России, недостатки рынка именуют «провалами». И это соответствует истине. Следует дать приблизительно следующую группировку «провалов» свободного рынка:

• во-первых, свободный рынок абсолютно не приспособлен к тому, чтоб обеспечивать сбалансированное развитие современных многоотраслевых и очень сложных экономических систем. Мы уже отмечали, что этот рынок в 30-е гг. XX в. вверг мировую капиталистическую систему в очень глубокий экономический кризис. Кризисы с меньшей глубиной повторяются и до наших дней в такой степени, в какой в экономиках различных стран присутствует именно свободный рынок. Мировой экономический кризис 2008–2009 гг. тому пример;

• во-вторых, форма свободного рынка оказалась слишком узкой для современного общественного производства. Он не распространяется и не в состоянии охватить полностью те сферы и отрасли производства материальных и духовных благ, в которых принципы эквивалентности, экономической выгоды и конкурентоспособности неприменимы. В наши дни не поддаётся «невидимой руке» всё духовное производство (образование, наука, культура) а также сферы, обслуживающие человека;

• в-третьих, свободный рынок и обмен, как ранее отмечалось, породил такой социально-экономический феномен, как деньги. В наши дни механизм свободного рынка не может полностью обеспечивать общество реальными деньгами. В связи с этим рынок породил бумажные и суррогатные деньги и вверг все экономики стран мира в состояние постоянной инфляции со всеми вытекающими из этого последствиями;

• в-четвёртых, свободный рынок, стимулируя в некоторой степени производство новых товаров и научно-технический прогресс, противопоказан фундаментальным наукам;

• в-пятых, свободный рынок, стимулируя экономию на переменном капитале, расточительно с позиций всего общества использует рабочую силу, породив хроническую безработицу;

• в-шестых, свободный рынок побуждает предпринимателей делать прибыль на всём – наркотиках, алкоголе, табаке, проституции, преступлениях и прочих асоциальных явлениях;

• в-седьмых, свободный рынок породил рваческое отношение к природной среде,

• в-восьмых, свободный рынок чужд решению всех без исключения социальных проблем общества, в том числе в здравоохранении, образовании, физической культуре и спорте и т. п. Если и происходит финансирование социальной сферы, то осуществляется это через принуждение с помощью законов государства;

• наконец, свободный рынок не создаёт стимулов для производства материальных и духовных благ общественного пользования и не в состоянии обеспечить производство крайне необходимых людям т о в аров, если они не приносят прибыль.

Можно назвать и другие «провалы» свободного рынка, но и этого перечисления достаточно, чтоб прийти к выводу о необходимости внешнего вмешательства в механизм рынка. Такие рынки получили название регулируемых.

Регулируемый рынок

Некоторые исследователи рыночных отношений до сих пор заявляют о недопустимости даже термина «регулируемый рынок» на том основании, что рынок якобы только саморегулирующая система и ни в каких регулирующих механизмах не нуждается. В практике хозяйствования, руководствуясь таким пониманием, делается всё необходимое, чтоб рынок был свободен от вмешательства кого бы то ни было.

В ответ таким представлениям о рынке, сразу же следует заметить, что здесь речь идёт всё-таки не о свободе «свободного рынка», а о требовании стихийного рынка. «Свободный рынок» и «стихийный рынок» – это разные рынки. Философские категории «свободы» и «стихийности» путать не следует. Онтологически свобода может быть и стихийной, и сознательно регулируемой. И если приверженцы свободного рынка настаивают именно на свободном рынке, то они должны понимать, что любая степень свободы находится под контролем общества. В чистом виде стихийности в обществе, в отличие от стихийности природы, не существует. Общество складывается из действий homo sapiens, а не из бессознательных существ. Поэтому постановка проблемы абсолютно свободного или стихийного рынка сама по себе абсурдна. Именно понимание этих обстоятельств дало основание профессору Дж. Гэлбрейту (институционалист) ещё сорок лет назад заявить, что сегодня не может быть свободного рынка времён Адама Смита, и кто призывает к этому, тот – «человек с психическим заболеванием клинического характера».

Если отбросить исключительно схоластическую дискуссию о так называемом свободном рынке, то в практике хозяйствования можно увидеть разную степень свободы в действиях социально-экономических субъектов рынка и разную степень регулирования рыночных отношений со стороны государства. Именно государство является регулирующим центром. Сам по себе рынок регулирующих центров не имеет, и иметь не может. Во времена А. Смита, когда свобода действий рыночных субъектов была наивысшей в сравнении с последующими временами, Смит регулирующий центр назвал «невидимой рукой». Такой рынок действительно является не только свободным, но и стихийным. Он был возможен и необходим только при простом товарном производстве, когда товаропроизводители, как субъекты экономики, имели равные возможности. Исторически этот период совпал с рабовладением, феодализмом и ранней стадией капитализма. Как только равные возможности уходят в прошлое, рынок перестаёт быть свободным.

Основания для исчезновения или сужения свободы рынка формируются по объективным и субъективным причинам. Объективные (имманентные) причины появляются в результате концентрации капиталистического производства и возникновения крупных, по сравнению с простыми товаропроизводителями, собственников. Здесь начинают действовать законы диалектики. Когда какое-то явление становится безраздельно господствующим, оно обязательно превращается в свою противоположность – полная свобода трансформируется в частичную, а затем и в полную несвободу. Крупные и крупнейшие собственники насильственными методами начинают расширять свои свободы и ограничивать свободу большей части товаропроизводителей и продавцов. Призывы к «свободному рынку» с этих пор становятся мощным средством защиты экономических, политических и идеологических интересов крупных и крупнейших капиталистов. Никто же не станет отрицать, что буржуазные собственники подразделяются на несколько групп, а фактически классов – крупных, средних, мелких и мельчайших. Можно ли в этих условиях говорить о свободном рынке для огромной армии предпринимателей, кроме финансовых магнатов, господствующих в экономике и политике? Для средних, мелких и мельчайших собственников свобода прописывается размером их банковских счетов.

Субъективные (внешние) причины ограничений на рынке проистекают из факта существования государства, которое берёт на себя регулирующие функции. Всякая постановка и обсуждение проблем регулируемого рынка без характеристики практической роли государства превращается в бессмысленную тарабарщину. Регулируемый рынок предполагает знание регулятора.

Настаивая на отмирании свободного рынка и руководствуясь принципами материалистической диалектики, необходимо со всей категоричностью отметить, что элементы и проявления свободного рынка никогда не будут вытеснены из рыночной системы, пока она существует. В обществе никогда ничто не исчезает бесследно, и находит своё проявление либо непосредственно в изменённых количествах, либо сосуществует в превращённых формах. В современных капиталистических экономиках свободный рынок в значительной степени характерен для малого бизнеса. В центрально управляемых экономиках всегда присутствует определённая свобода производителей благ, их продавцов, покупателей и потребителей. Более того. Следует сказать, что чрезмерная централизация рынка – это определённая степень не только свободы, но даже стихийности. Причина этого заключена в смешении регулирующего центра в сторону субъективных факторов и произвола субъектов, наделённых контрольными функциями.

Регулирующая роль государства в рыночной экономике

По заключению Аристотеля, государство выступает «средой счастливой жизни» для всех. Неоспоримо то, что государство является продуктом социально-экономических отношений. Оно возникло как потребность наций в выполнении определённых функций, обеспечивающих их выживание и развитие. Трудно даже представить себе какое-либо общество без государства. А вот идеологи свободного рынка требуют полной свободы от государства. Не абсурд ли, если учесть, что экономическая деятельность – основной вид деятельности в человеческом обществе. Как же прав Дж. Гэлбрейт, называя таких людей психически больными!

Во-первых, регулирующая роль государства как единого экономического центра обусловлена общественным разделением и кооперированием труда. ОРТ, как известно, стало основным условием возникновения и развития товарного производства и, как следствие, рынка. Однако специализированное производство невозможно без кооперации. С ростом масштабов экономики вне сознательного регулирования межотраслевых, а также научно-технических, производственных, экономических и социальных связей, успешное социально-экономическое развитие общества становится невозможным. Такая регулирующая роль переходить к единственно возможному центру – государству.

Маржииналисты, настаивая на нерегулируемом рынке, исходят из теоретической концепции субъективной ценности. Эта теория рассматривает экономику не через призму разделения и кооперации всего общественного производства, а через интерес частного собственника и индивидуального потребителя. Главная забота хозяйственников, руководствующихся такими теориями, сводится не к обеспечению успехов всего общественного производства, а к накоплению капиталов и реализации товаров на рынке.

Казалось бы, такие теоретики и хозяйственники должны понимать, что вместе с ограничениями целевых установок они ограничивают, и свои возможности в производстве и реализации продукции и должны бы искать помощь у государства. Однако эгоизм частных собственников не позволяет учесть всю совокупность общественных интересов. По-прежнему раздаются вопли: «Свободный рынок сделает всё сам». Этот вопль означает, что никто не должен ограничивать интересы PS. К великому сожалению, в экономике России в конце XX – начале XXI вв. балом правили и правят до сих пор сторонники теории «невидимой руки». Они всю страну превратили в психиатрическую клинику. Значительная часть населения заражена психозом криминального накопления капитала. А от этой части людей страдает всё общество.

Во-вторых, регулирования экономики и рынка требует и сама же частнокапиталистическая собственность. Жажда прибыли и накопления капиталов не знает пределов. Этот мотив поведения собственников обусловливает, с одной стороны, игнорирование интересов всех других социально-экономических субъектов, с другой – сами собственники в конкуренции готовы поубивать друг друга. Впрочем, в России убивают с момента приватизации.

В современной России после периода криминального первоначального накопления капитала, наступило время передела собственности. По-прежнему предприниматели убивают друг друга, а предпринимательство стало злачным местом для коррупционеров из многочисленных административных и судебных органов. Ситуация в экономике и в обществе в целом требует авторитетного арбитра. Как футбол невозможен без судей, так и рынок несостоятелен без регулирующего центра. Все капиталисты, кроме олигархов, призывают государство выработать постоянные и справедливые «правила игры», т. е. совершенные юридические законы для экономики.

В-третьих, рыночная экономика не сводится только к частнокапиталистической собственности. В современной экономике, как ранее отмечалось, большой удельный вес занимают государственная собственность и коллективные формы собственности. На основе этих форм и видов собственности формируется большое количество самостоятельных социально-экономических субъектов со своими экономическими, социальными и политическими интересами. Взаимоотношения между формами собственности, включая частнокапиталистическую собственность, необходимо регулировать. Эту функцию берёт на себя государство. Других регуляторов просто нет.

В-четвёртых, чуть ранее отмечались «провалы» рыночной системы, т. е. те практические задачи в обществе, которые рынок не решает и не может решать. Более того, функционирующий рынок преподносит своего рода эксклюзивный сюрприз, т. е. создаёт новые проблемы, которые осложняют экономическую, социальную и политическую ситуацию в обществе. В экономике – это жестокие методы конкуренции и инфляция, монополизм и массовые банкротства предприятий. В социальной сфере – это хроническая безработица, бедность, пауперизм, голод широких масс населения. В политике – это претензии на власть очень узкого круга лиц и лишение большого круга населения многих социально-экономических прав и свобод и, прежде всего, прав на труд и достойную жизнь. Решать эти проблемы в буржуазном обществе, кроме государства, некому.

В результате сам механизм функционирования рынка делает неизбежным единый регулирующий центр. Практика (теория по этой проблеме безмолвствует) регулирующей роли государства выработала большое количество соответствующих методов. О них подробно пойдёт речь в темах, посвящённых экономическим и социальным функциям государства.

Планомерно-организованный рынок

Читателю уже известно, что рынок функционирует при всех известных человечеству системах собственности, помимо первобытно-коммунистической собственности. Теоретики ставят под сомнение товарные отношения в будущем обществе при коммунистической собственности. Как показал мировой опыт хозяйствования, типы рынков зависят от соотношения систем собственности. Преобладание мелко ремесленной собственности при рабовладении и безраздельное господство мелкотоварной собственности при феодализме, обусловили функционирование простого товарного производства и, как следствие, свободного рынка. Полное господство частнокапиталистической собственности в XVIII–XIX вв. и преобладание этой системы собственности в XX в. сделало неизбежным регулируемый рынок.

Вместе с развитием форм и видов собственности, модифицируется типология и структура рынка. При укреплении государственной и коллективных форм собственности при капитализме и при тотальном господстве этих форм собственности в социалистической формации, рыночные принципы эквивалентности, материальной выгоды и конкурентоспособности либо сходят на нет, либо постепенно трансформируется в другие принципы организации общественного производства. В этих условиях регулируемый государством рынок постепенно переходит в планомерно-организованный рынок. Этот тип рынка означает, что преобладающим методом управления экономикой и социальной сферой становится регулирование из единого экономического центра – государства.

Недопустимо отождествление этих методов управления экономикой с административными, командными, тоталитарными методами. Управление экономикой и, соответственно, рынком осуществляется по-прежнему на основе рыночных принципов, но они становятся иными. Среди новых принципов следует назвать такие, как относительное экономическое обособление и самостоятельность товаропроизводителей, самоокупаемость и рентабельность предприятий при производстве и реализации продукции, сочетание материального и морального стимулирования. Главным мотивом планомерно-организованного рынка становится не прибыль для товаропроизводителя, а удовлетворение материальных и духовных потребностей общества.

Понятие «планомерно-организованный» означает «сознательно-организованный» рынок. Практические задачи государства в новых условиях приобретают иную направленность. Вместо целевых установок на максимум прибыли для частных собственников государство ставит и решает задачи всестороннего развития всех граждан общества. Первоочередными становятся социальные и гуманитарные проблемы. Удовлетворение материальных потребностей остаётся насущной задачей, однако рыночные принципы распределения материальных благ уступают место коллективистским методам.

Регулирующая роль государства претерпевает существенные изменения. Во-первых, государство как владелец значительной доли собственности становится самым активным рыночным субъектом. Во-вторых, государство экономически стимулирует рыночных субъектов на удовлетворение общественных потребностей. В-третьих, перестраивая хозяйственное законодательство, государство практически полностью устраняет стихийные проявления традиционного рынка.

Итог активной роли в регулировании рынка сводится к тому, что государство берёт на себя роль спасителя капиталистической экономики от разрушения и периодически повторяющихся экономических кризисов. Причины кризисов устранить не удаётся, но государства в развитых капиталистических странах в последние 20–30 лет смогли повлиять на периодичность и глубину падения своих экономик в направлении смягчения последствий от кризисов.

Автор настоящего курса хорошо отдают себе отчёт в том, как будут встречены положения о планомерно-организованном рынке различными критиками. Во всяком случае, усмешки, ухмылки, а в России и негодование так называемых реформаторов обеспечены. Оппонентам предлагаем не торопясь всмотреться в историю рыночных отношений. Сравните хотя бы рынки развитых капиталистических стран XIX в. и рынки этих же стран в конце XX – начале XXI вв. Разве рынками Италии, Франции, Германии, Англии, Японии, США, государств Бенилюкса сознательно и целенаправленно не управляют? Разве международные рынки энергоресурсов, товаров и услуг предварительно не планируются и не корректируются в ходе выполнения специальных соглашений и договоров? Хорошо известно также, что рынки внутри государств регулируются постоянно действующими правительственными органами и специальными комиссиями и комитетами. На международном уровне создано большое количество межгосударственных организаций, в компетенцию которых входит прямое управление рынками сырья и товаров. В наши дни ни одну пару туфель, ни один килограмм мяса курицы нельзя произвести и произвольно выбросить на европейские рынки. И как теперь назвать такие рынки?

В капиталистических странах планомерно-организованный рынок находится в стадии становления. Он не стал по количественным параметрам и качеству (глубине) новых отношений основополагающим, но тенденция его развития вполне очевидна. Если кто-то не воспринимает такую логику исторического развития, то он берёт на себя обязанность объяснить, что же происходит с рыночными отношениями, и в какое качество они в результате своего развития превратятся. Пока таких ответов нет.

Утверждение этого типа рынка происходит при социализме, когда основными становятся государственная собственность и другие виды общественной собственности. Временное отступление социализма в СССР и в странах Восточной Европы ничего не говорит о неадекватности планомерно-организованного рынка ходу исторического развития человечества. Рынок нейтрален к революциям и контрреволюциям. Сколько же и каких только не было революций за всю историю товарного производства? Временное поражение социализма, произошло не по причине его несоответствия рынку, а ввиду недостаточного и неправильного использования рыночных отношений. Исторический опыт показывает, что всякие попытки опередить её величество Историю, оборачивается неудачами. Именно попытки форсировать коммунистические принципы причинили существенный вред социализму и вынудили его временно отступить.

Структура рынков в зависимости от объектов рыночных отношений

Прежде следует выделить рынок товаров и услуг, который иначе называют потребительским рынком. В нашей стране при социализме этот рынок, вопреки всяческим домыслам недоброжелателей, существовал и был вполне реальным и активным. Он был представлен государственной, кооперативной, частной и семейной торговлей промышленными и продовольственными товарами. Рынок частично охватывал такие сферы услуг как жилищно-коммунальную сферу, пассажирский и грузовой транспорт, ремонт бытовой техники, пошив одежды, ремонт обуви и т. д. Значительная часть услуг в сферах культуры, образования, здравоохранения, физической культуры и спорта товарную форму не имели и предоставлялись непосредственно потребителям бесплатно и составляли расходы государственных общественных фондов потребления.

В настоящее время в России все продукты труда, включая услуги, приобрели товарную форму, потому продаются и покупаются. Старшее поколение людей с большим сомнением, а чаще с возмущением, воспринимает бизнес на услугах культуры, образования, здравоохранения, физической культуры и спорта. Подрастающее поколение воспринимает новое капиталистическое явление для России как данность, не осознавая весьма печальных последствий для себя и для страны.

Рынок инвестиций представляет собой одну из разновидностей рынка, в котором объектом рыночных отношений являются капитальные вложения в самых различных формах при производстве материальных и духовных благ.

Рынок ценных бумаг в советское время был представлен только продажей и куплей облигаций государственных займов и лотерейных билетов. В настоящее время в связи с появлением и увеличением акционерного капитала, сформировался рынок акций, облигаций, чеков, аккредитивов, векселей.

Акции – это знаки долей собственности. Фактически с помощью акций торгуют собственностью. В связи с этим следует отметить вполне конкретное «психическое заболевание» у российских «рыночников». Оно связано с тем, что рынок акций выдают за капитальные вложения в экономику. Таких примеров в современной России миллионы. Остановимся на одном, но самом ярком. Один из главных «реформаторов» в России господин Чубайс с помощью высшего руководства страной пробил через парламент закон о приватизации генерирующих мощностей РАО ЕЭС. Собственность электростанций была номинирована в акциях на большие суммы в иностранной валюте. Перед самым роспуском государственного РАО ЕЭС господин Чубайс доложил Президенту России о том, что он сможет привлечь миллиардные капиталовложения в российскую экономику за счёт продажи акций приватизированных электростанций. Эта сцена специально транслировалась по ЦТ, чтобы «развесить лапшу на уши» экономически безграмотным россиянам. На самом деле, никаких капитальных вложений в российскую экономику не произошло. Наоборот, электростанции полностью или частично проданы и собственность на них переместилась частным и государственным предприятиям в Европе и в США. Теперь прибыль на «электрические» акции, именуемую дивидендом, стали присваивать и распределять за рубежами России. Если бы зарубежные инвесторы или отечественные олигархи создали новые акционерные общества и построили новые электростанции, тогда действительно бы были реальные капиталовложения в экономику. Но таких капитальных вложений зарубежные партнёры, да и большинство отечественных предпринимателей, избегают.

Рынок денег и валюты в советской России практически отсутствовал. Разновидностью рынка денег можно было признать кредиты, предоставляемые населению. Однако такая возможность в советской экономике появилась лишь после полного восстановления народного хозяйство после Великой Отечественной войны. До этого такой возможности просто не было.

В современной России всё наоборот – кредитование предпринимателей и населения коммерческими банками только-только начинается. До этого рублями не торговали, так как их было очень мало. Мы уже отмечали, что одним из провалов рынка является хроническая нехватка реальных денег. В России в годы рыночных преобразований этот провал был катастрофическим, так как всё общественное производство было разрушено, и не производились товары – эквиваленты реальных денег. Печатание рублёвых знаков обернулось гиперинфляцией.

Наряду с этим, в России процветал и процветает до сих пор рынок иностранных валют и, прежде всего, доллара, евро и английского фунта стерлингов. Рынок ценных бумаг и валют потребовал создания фондовых и валютных бирж, на которых продаётся и покупается иностранная валюта и реальные деньги (золото) за рубли по мировому, государственному, свободному и аукционному курсу. По экономическому содержанию перепродажи валют – это спекуляция на колебаниях цен (курса) тех или иных валют. Акты купли и продажи валют не сопровождаются капиталовложением в производство материальных и духовных благ и не дают прироста общественного богатства. С помощью этих рыночных процедур происходит перераспределение ранее созданной стоимости между игроками на валютных курсах. В конце XX в. в эту игру включилось и российское государство в лице Банка России.

Рынок инноваций относится в большей мере к духовному производству и в концентрированном виде воплощается в научно-техническом прогрессе. Проникновение рыночных отношений в образование, науку, изобретательство, информацию, культуру, искусство, делает услуги в этих сферах и, как следствие, продукцию этих сфер товарами.

Объектом рыночных отношений в инновациях выступают, во-первых, результаты исследований в науке и технике, получающих материализацию в открытиях, изобретениях, рационализаторских предложениях. Товаром непосредственно становятся патенты и лицензии. К этой же товарной группе следует отнести новые методы организации и управления производством. Во-вторых, товаром становятся готовые изделия и образцы предметов и средств труда, машины, технологические процессы, новая и новейшая продукция, неизвестная до этого потребителям. В-третьих, исследователи почему-то забывают о самых главных объектах инноваций – рабочей силе.

В данном случае речь идёт о способности делать открытия и изобретения специалистами, создавать новые машины и прорывные технологии учёными, конструкторами, инженерами, технологами, менеджерами. Без их «светлых голов» никакие инновации невозможны – эти «головы» и есть решающая инновация. Обычно не возникает никаких сомнений признавать товарами изобретения, новую технику и технологии, но не считают товаром способность людей к творческой деятельности в различных сферах общественного производства. На самом деле, совокупность физических и духовных способностей к творческому труду является товаром. Заявлять об этом есть два основания. Во-первых, на подготовку учёных и конструкторов затрачиваются, как правило, большие средства и они должны возмещаться. Во-вторых, сам рынок способность к труду делает товаром. Об этом подробно уже говорилось.

Если обратиться к рыночным преобразованиям в России, то относительно этого рыночного сектора необходимо заявить следующее. Видимо, нет более тяжкого преступления российского руководства и рыночных реформаторов перед народом, чем разгром научно-технического потенциала бывшего Советского Союза, который опережал в развитии науки и техники все страны мира вместе взятые. Нерешённой оставалась лишь задача практического внедрения достижений науки и техники. С этого и нужно было начинать перестраивать советскую экономику. Реформаторы поступили поистине как варвары. Творческая способность людей не только не была признана дорогостоящим товаром и в соответствии с этим увеличена заработная плата, но были созданы условия, делающие невозможным работу и саму жизнь учёных, конструкторов, изобретателей, инженеров, квалифицированных рабочих. Научно-технический потенциал вместе с миллионами «светлых голов» переместился в США, Германию, Англию, Италию, Францию и другие страны, где такой товар высоко оплачивается. При этом «живой товар» переместился на Запад и Восток без возмещения затрат на его воспроизводство. Новое руководство страной не только не понимает, что же произошло с большей частью богатства России, а даже гордится тем, что одарили мир этим богатством.

В современной России в стадии становления находится рынок земли. Для населения пользы от этого нет никакой, скорее наоборот. Для России торговля землёй является исторически беспрецедентным явлением. Хотя в императорской России примерно треть земель находилось в помещичьей собственности, однако рынка земли как такового не было. Полностью он был исключён в советское время в связи с национализацией земли и передачи её в вечное пользование колхозам, совхозам и гражданам.

Критики советского социализма восстанавливали в правах капитал под лозунгом: «Землю народу!» Этот лозунг с самого начала был проявлением цинизма. Во-первых, земля советскому народу принадлежала реально через коллективное пользование в колхозах и совхозах. Подтверждением этого в наше время стал процесс выделения земельных участков на правах частной собственности членам колхозов и совхозов. Во-вторых, все жители сёл, деревень, посёлков городского типа и небольших городов имели в вечном пользовании земельные участки с правом передачи по наследству. В-третьих, всё население Советского Союза имело гарантированное право получить в вечное и бесплатное пользование небольшие земельные участки. Большинство граждан страны воспользовались таким правом и были наделены землёй. В настоящее время землю можно только купить. Лозунг «Землю народу!» реально стал идеологической подстилкой для создания крупной помещичьей собственности. Народ постепенно лишается собственности на землю. Рынок земли выступает конкретным механизмом, с помощью которого указанные процессы осуществляются.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.