14

Он утверждал, что именно это задание – нанести на мужские носки инициалы – доконало его совершенно.

Однажды утром он заявил, что есть только одна вещь, которая страшит его больше всего на свете, это – сидеть здесь всю жизнь и наносить на носки всякие дурацкие инициалы. И тут же уволился, разослав свои анкеты в дюжину рекламных агентств так, чтобы его таланты были оценены и востребованы незамедлительно.

Между делом он сообщил, что собирается оставаться у родителей столько времени, сколько потребуется для окончательного формирования его таланта иллюстратора.

Мой шеф успокоил меня, что агентство постарается в кратчайшие сроки обеспечить меня новым художником-графиком и что если у меня есть какие-нибудь пожелания, то он с удовольствием их выслушает. Я сообщила, что предпочла бы работать вместе с женщиной.

Несколько раз Кристофер звонил в контору – интересовался, не подобрали ли ему замену? Несколько раз я сама звонила ему, но трубку все время поднимала его мать. Я чувствовала себя неловко и нажимала на рычаг.

Со мной творилось нечто ужасное. Все стало, как прежде. Все вернулось на круги своя... Скоро у меня появится новый художник. Может быть, даже это будет Холли. Кристофер сказал, что мы останемся друзьями. Я же все время чувствовала себя совершенно несчастной. Как-то вечером в ванной я попыталась поговорить с Майклом. Наверное, я требовала от него слишком многого, но пока он ни о чем не догадывался, все шло нормально.

Надев белый махровый халат, я устроилась на краю ванны. Майкл разглядывал свое отражение в зеркале. Он открыл кран, смочил лицо, затем принялся намыливать руки.

– Мне плохо, – вдруг вырвалось у меня. – Знаешь, по-настоящему. Мы успешно работали вместе, а сейчас он уволился, и мне сейчас плохо!

Он старался не беспокоить меня, когда у меня было плохое настроение. Старался, так сказать, не замечать этого, просто терпеливо ждал, когда я вернусь в обычное состояние.

– Итак, он – уволился! Что мечтаю бросить свою работу, – он принялся намыливать щеки, лоб и шею. – Что-то случилось? – спросил Майкл.

– Нет. Хочешь, обсудим это. – Я оперлась локтями о колени, а подбородок пристроила на ладонях.

– Нет, – отрезал Майкл. – Говорить тут не о чем. – Он нагнулся и сполоснул лицо. – А ты, ты – переживаешь... Помнишь, ты думала, что пришел конец света, когда ушла Холли... Но ведь все обошлось. Найдешь кого-нибудь и перестанешь даже вспоминать о Кристофере!

Он сказал это холодно и расчетливо!

– А что, интересно, ты скажешь, если я завтра попаду под автобус? – я гневно выпрямилась. – Кинешься в сторону, найдешь кого-нибудь еще и забудешь обо мне?

– Конечно, нет. – Майкл снял с крючка полотенце. – Сначала я брошусь наземь и стану рвать на себе волосы. А уж потом найду себе кого-нибудь.

Видимо, он так шутил. Но мое настроение совсем не располагало к зубоскальству.

– Я шучу, – попытался объяснить он, думая, что я обиделась.

При этом Майкл растирался полотенцем.

– Вот спасибо, – ответила я. – От твоих шуток меня уже тошнит!

– А хочешь, я расскажу тебе, что я сейчас ощущаю? – продолжал Майкл.

– Нет, если ты чувствуешь себя плохо! – Я была уверена, что он опять поддразнивает меня, стараясь развеселить. – Вообще-то, если мы действительно любим друг друга, то тебе, естественно, должно быть сейчас также плохо, как и мне, ведь я страдаю, – настаивала я.

– Зачем ты говоришь «если»? – Майкл уставился на меня. Его распаренное лицо покраснело после горячей воды и усиленного растирания.

– Ну, я не имела в виду «если». Скорее «раз уж». Раз уж мы женаты, ты мог бы хоть изредка, и посочувствовать жене...

– Все будет в порядке, – убежденно заявил Майкл и, как бы подводя конец нашей туалетной дискуссии, повесил полотенце.

– Я хочу мороженого, – решила переменить тему я, чувствуя, что дальнейшее обсуждение может завести нас Бог знает куда. – Будешь ореховое?

– Ну, зачем тебе это? – удивился он. – Опять поправишься!

Молча показав язык его отражению в зеркале, я отправилась на кухню.

Мне никак не удавалось наладить свою жизнь.

Никак не могла заставить себя любить его так, как хотела. Или как привыкла любить его. И не получалось притворяться, что все идет нормально.

Главной проблемой для меня стала ложь. Возможно, чтобы взять новый жизненный старт, нам обоим требовалось сначала честно во всем разобраться.

Часто в дамских журналах мне приходилось читать о том, что делиться деталями своей интимной жизни с окружающими по меньшей мере бестактно. А вот Пайпер настаивала на том, что скрывать такие вещи от близких, значит, культивировать в себе ложь: Писали, что сознаться в измене, значит переложить груз собственной вины на плечи своей супружеской половины. А Пайпер утверждала, что главное в браке – доверять друг другу, заботиться друг о друге в трудные моменты. Да, времена наступили для нас действительно нелегкие, и взаимное отчуждение пугало меня. И мне казалось, что обе точки зрения имеют право на существование.

Но так как советчики-писаки были далеко, то я решилась довериться профессиональному опыту своей подруги и поделиться с Майклом грузом своих печалей. Я надеялась, что он отнесется к моим шашням с Кристофером как к глупой непростительной слабости. Но сможет ли Майкл простить мое предательство, если он привык презирать любое проявление малодушия? О Боже! Как я могла причинить такую боль Майклу? Я боялась этого разговора. Но еще больше я не хотела продолжать семейную жизнь в роли домашней актрисы, а не преданной жены.

Я никак не могла придумать – с чего начать. Размышляла, как подвести мужа к объяснению... В какой обстановке? Что будет лучше признаться, когда он в хорошем настроении? Может, он будет в состоянии понять? Или наоборот, когда он не в духе? И тогда лишнее огорчение не сделает погоды?

Как-то раз он в хорошем настроении сидел на краю постели и готовился ко сну. Я набралась храбрости и заговорила.

– Дорогой, я должна кое-что сказать тебе, – начала я, стоя в дверях. В тот день на мне было голубое платье с короткими рукавами, туго стянутое в талии черным поясом. Мне казалось, что Майкл будет меньше сердиться, если я буду хорошо выглядеть.

– Что-то тут пыльно, – пробурчал он. – Стоит пропылесосить.

– Да, хорошо, – кивнула в знак согласия я, даже не прислушиваясь к тому, что он сказал.

– Помнишь, когда я говорила, что люблю Кристофера как друга...

Майкл пока слушал меня не особенно внимательно. Я набрала воздуха и продолжала:

– ...Но я любила его несколько более того, – выпалила я.

Повисла тишина. Я видела, как Майкл медленно оборачивается ко мне. Целая вечность промелькнула, прежде чем он спросил:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, э, я... очень его любила, – моя решимость улетучивалась с каждым произносимым звуком. И продолжать мне ой-ой как не хотелось!

– Но ведь вы были хорошими друзьями, – рассуждал между тем Майкл. – А это в порядке вещей – любить хорошего друга, не так ли?

Я продолжала стоять в дверях, в поисках опоры привалившись к косяку, нервно сжимая и разжимая пальцы. А Майкл все внимательнее присматривался ко мне.

– Ничего не понял – о чем это ты...

Он старался ничего не понимать! Но, наконец, до него дошло.

– Так ты – спала с ним? – почти шепотом спросил он. Чувствовалось, что он ожидает отрицательного ответа. И в какую-то секунду мне так захотелось пожалеть его... Но вместо этого я выпалила:

– Да!

Следующий вопрос Майкл задал, отвернувшись от меня.

– Ну и как долго?

—Э-э, мы не так часто бывали вместе... Не так уж и часто. Просто так вышло... Я – не хотела...

Мое лепетание прервал крик, полный гнева и боли.

– Но почему? Неужели ты так ненавидишь меня? Ведь он – слизняк!

– Да? Но вы, сильные правильные мужчины, часто бываете такими пресными!

Вскочив с кровати, Майкл рванулся ко мне. В какой-то миг мне показалось, что он сейчас прибьет меня. Инстинктивно я подняла руки, чтобы защититься, чувствуя в то же время, что он – прав. Но он остановился как вкопанный, уставился на меня с ненавистью и смятением и, раскачиваясь, принялся кричать:

– Как ты могла? За что? Ненавижу!

Никак не могла придумать – что теперь делать... Страшно испугалась. Подумала, что он сошел с ума. Но ему было так плохо, и мне не хотелось оставлять его в этом состоянии. Через какое-то время он опустился на постель и замер, уставившись в пол...

А через мгновение – зарыдал. Сидел на кровати в пижамных штанах, весь такой беззащитный, и, спрятав лицо в мощных кулаках, плакал.

Не зная, что еще сказать, я удалилась в гостиную, где присела на краешек кушетки. И стала слушать незатихающие всхлипывания своего мужа. Казалось, так будет продолжаться вечно... Наконец я не выдержала и на цыпочках приблизилась к двери спальни.

– Тебе что-нибудь принести? – спросила я.

– Пошла вон! – заорал Майкл. – И чтоб духу твоего здесь больше не было!

Он вихрем промчался к туалетному столику, схватил флакон духов, подаренный мне на Рождество, и что есть силы запустил им в стену. Схватив сумочку, я со всех ног бросилась к выходу и, распахнув входную дверь, вырвалась на свободу. Ужас и отчаянье переполняли мою душу.

Но, черт возьми, как он догадался об этом флаконе?

15

Пайпер заставила меня проглотить чашку чаю.

Я упиралась, она настаивала. Я лежала, свернувшись калачиком, забившись в угол ее софы, не сознавая – кто я и что здесь делаю. Руки мои тряслись, и полчашки расплескались по голубому платью, но мне было все равно.

– Хочешь, обсудим ситуацию? – поинтересовалась Пайпер.

– Нет.

– Отлично. Значит, не будем.

И тут запертые шлюзы моего отчаянья прорвало.

– О, как он был ужасен! Отвратителен! Это было так чудовищно... Не знаю, отчего я разлюбила его... Ведь не могло же все так быстро измениться... Что-то со мной не так... Должно быть, это я во всем виновата.

– Не стоит считать себя нашкодившей девчонкой... – посоветовала Пайпер, усаживаясь рядом со мной. – Может быть, ты честнее его... Может быть, между вами уже давно ничего нет, и только у тебя нашлась капля мужества, чтобы посмотреть правде в глаза. Ведь так случается со многими. Отношения разлаживаются... И всегда кому-то выпадает сделать первый шаг.

– Да, и сделала его я. И с другим мужчиной.

– Ну, милочка, ты не первая, пошедшая на это...

Телефон зазвонил поздно, очень поздно. Это была Сьюзен, подруга моего мужа. Пайпер передала мне трубку.

– Я так и думала, что найду тебя, – сказала Сьюзен – Майкл пришел ко мне.

– Он в порядке?

– Да, а ты?

– Тоже.

– Хорошо, после поговорим, – процедила она и бросила трубку.

Я попыталась уснуть, но не смогла. Чувствовала себя такой измотанной, опустошенной. И было так тошно.

Было совсем раннее утро, когда я отправилась домой. Надеялась, что смогу пробраться к себе и собрать вещи еще до того, как муж вернется из банка. Возможно, придется оставить ему записку со словами «...простишь ли ты меня?.. «

Бесшумно приблизившись к крыльцу, я своим ключом тихонько отперла дверь. Хотелось думать, что дом – пуст. Чтобы убедиться в этом, я прошла в спальню. На кровати в пижаме, майке и носках сидел муж и плакал. Услышав шум, он поднял голову и уставился на меня невидящим взглядом.

– Убирайся отсюда... – прошелестел он. Голос его был тих, слаб и умоляющ.

Я прошла в гостиную и, раздевшись, бросила платье прямо на пол. Затем улеглась на диван и постаралась заснуть, чтобы не слышать стонов и всхлипываний, доносившихся из спальни. И, должно быть, отключилась. Похоже, прошло совсем немного времени, и я стала различать шаги мужа. Вот он открывает стенной шкаф, шарит по полкам. А теперь слышно, как льется вода в ванной. Прошел через гостиную, не останавливаясь. Направился к входной двери, не произнося ни слова. Из-под ресниц мне было видно, что треволнения сегодняшней ночи никак не сказались на его внешности. Выглядел он в одном из своих темных костюмов отменно. Но он, всегда такой выдержанный и корректный, уходя так саданул дверью, что грохот долго отдавался у меня в ушах.

Я вновь постаралась заснуть. Но в спальню входить побоялась – как бы не вернулся Майкл и не вышвырнул меня с оскверненного супружеского ложа. Мне казалось, что мое появление в спальне взбесит его еще больше.

Около десяти утра я позвонила на службу, и, сказавшись, больной, попросила секретаршу сегодня меня не беспокоить. Потом отправилась в спальню, чтобы переодеться. И тут я увидела, что Майкл сотворил с моим гардеробом. Платья измяты... Карманы оторваны... Пуговицы тоже... Плечики, на которых была развешана одежда, переломаны. Мне пришло в голову, что таким образом он старался отомстить мне за измену.

Выбрав наиболее уцелевшую блузку и брюки, я оделась. Затем уселась перед телевизором. Транслировали очередное шоу Фила Донахью, но мне никак не удавалось вникнуть в суть происходящего. Терзало предчувствие, что что-то еще должно произойти.

Мои размышления прервал телефонный звонок. После небольшой паузы я услышала голос Барри.

– О... Фрэнни... – запинаясь, сказал он.

– Думал застать Майкла. Он говорил, что не собирается на работу, что слишком устал... – Барри выдержал паузу и поинтересовался. – А что ты тут делаешь?

– «Что-что?», живу я здесь!

– Знаю, знаю... Ну, лучше я, пожалуй, позвоню ему на службу...

– Барри? – Да?

– Мне нужно поговорить с тобой. – Опять – небольшая пауза, но наконец он заговорил:

– Да, да, конечно. Давай побеседуем.

– Ладно, не стоит, – передумала я. – Сейчас говорить не смогу.

И повесила трубку.

Немного погодя, уж не знаю, через сколько минут, телефон вновь зазвонил. На этот раз я услышала голос виновника всех событий.

– Ух, отлично, – обрадовался Кристофер. – Это я уж собирался бросить трубку, если ответит Майкл. Ты можешь говорить?

– Как ты узнал, что я здесь? – вяло, поинтересовалась я. Ведь он не мог знать, что я не вышла на работу.

– Вот уж не ожидал, что ты станешь исповедоваться перед ним, – проговорил он. – Похоже, ночка у вас сегодня была еще та... Очень беспокоился за тебя... Ты – в порядке?

Я была смущена. Что-то не складывалось.

– Как ты узнал обо всем? – от волнения я вцепилась пальцами в телефонный шнур.

– Вчера вечером мне звонил твой муж. И это был ужасный разговор.

– Какой разговор? – меня начало трясти.

– Он был прав. Все, что он мне говорил, было правдой. Он обвинил во всем меня, и это так.

– Что? Что он сказал?! – я почти кричала.

– Что ты – слишком наивна и доверчива. Что ты пожалела меня, а я воспользовался этим. Что ты никогда бы так не поступила, если бы я не заигрывал с тобой... И он – прав. Мне не следовало допускать этого.

– Не могу поверить, что он говорил с тобой...

– И я заслужил это, – продолжал между тем Кристофер. – После нашего разговора я почувствовал себя так худо, что признался во всем своей маме.

– Ты рассказал все своей матери?

– Ну, она же видела, что нечто происходит... А я был так расстроен. Просто нужно было выговориться, наверное.

– И что же она сказала?

– Посочувствовала мне. Сказала, что надеется, что у меня это серьезно...

– А-а...

– Могу я тебе как-то помочь? Хочешь, встретимся и поговорим? Или ты уже не хочешь видеть меня? Будет так, как ты решишь.

Чувствовалось, что он весьма огорчен. И мне захотелось слегка взбодрить его.

– Можно встретиться, поговорить, – решила я. – Надеюсь, все как-нибудь образуется.

– Конечно, я приду, и мы поговорим, – зачастил Кристофер. – Но, думаю, тебе необходимо как-то наладить отношения с Майклом. Ведь он любит тебя. Чем бы я ни пожертвовал, чтобы этого вчерашнего звонка вообще не было!

– Не представляю, – откликнулась я. – Что будет дальше.

– Все должно быть нормально, – ласково заверил меня он. – Ты заслуживаешь этого. И ты ведь знаешь, я люблю тебя.

После этого длинного разговора меня охватила усталость. А в голове крутились всякие мысли об этой беседе двух моих мужчин. Ведь Майкл, по сути дела, выполнил мою работу, сказав ему, что это он во всем виноват. А я – лишь жертва обстоятельств. Но то, что Майкл полагал, что я лишена собственных мозгов, здорово разозлило меня.

Опять зазвонил телефон. На этот раз я услышала голос мужа.

– Номер долго был занят. С кем это ты говорила? – голос его был тихим, очень спокойным и печальным.

– Барри звонил, – ответила я.

– Знаю, но это было давно. Я с ним уже говорил.

– Еще я звонила на работу. Как ты? – неуверенно спросила я.

– Думаю, приду домой в обед. Ты будешь на месте? Нам нужно поговорить.

– Отлично. Буду ждать.

– Хорошо, – сказал Майкл и повесил трубку.

Я долго слонялась по комнатам, не зная, чем себя занять. Часы стояли, так как Майкл не успел их завести. А я не хотела их трогать. Ведь если я сломаю пружину, появится лишний повод для ссоры.

Приняв душ и переодевшись в чистое, я села в гостиной и стала ожидать его возвращения.

В своем темно-синем костюме он выглядел прекрасно.

И еще – уставшим. Но, все равно, весьма привлекательно!

– Привет, – начала я осторожно.

– Привет.

Ну, прямо как школьники на вечеринке! Мы разместились на разных концах дивана. Похоже, ни один из нас не знал, как перейти к делу.

– Как самочувствие? – наконец выдавила из себя я.

– Мерзко. – Он выглядел растерянным, и это было очень на него непохоже. Но когда он начал говорить, его лицо приобрело свой обычный вид.

– Все утро думал... И не хочу, чтобы мы просто так расстались. Давай попытаемся разобраться. Можем сходить к адвокату, можем взять отпуск... Нужно предпринять все, что потребуется. По крайней мере, мы должны сделать попытку.

Затем, уставившись на меня своими честными голубыми глазами, он произнес:

– Не хочу, чтобы ты ушла от меня. Я люблю тебя.

Вот уж чего меньше всего ожидала я, так такого поворота событий! Я поступила так мерзко, а он – говорит, что любит меня. Немного приблизившись, я посмотрела ему в глаза – не станет ли возражать... Я не помню, кто из нас первым взял руку другого, но вскоре мы уже сидели рядышком.