Они прошли через залитый светом зал, уже почему-то не пугавший Стефанию. Этот свет стал казаться ей родным, близким. Теперь лучи не просто падали на девушку, они одевали ее в удивительный ореол, ласково прикасались и обтекали. Арна, оглянувшись на нее, лишь только изумленно качнула головой и снова отвернулась.

Жрица Световида привела Стефанию к давешнему столику и опустилась на скамью. Огнянка села на стул напротив и несколько неуверенно улыбнулась.

Все та же молчаливая девочка принесла поднос с нехитрой едой и удалилась. Стефания, не дожидаясь приглашения, набросилась на жаркое из зайца, а Арна, как и в прошлый раз, принялась крошить на стол хлеб.

— Незадолго до твоего появления в храме, — заговорила жрица тихо, — одной из наших ясновидящих было видение. Световид, точь-в-точь такой, как на барельефах на внешней стене храма, явился ей в блеске и свете своего величия…

— Да, это он умеет, — неожиданно даже для себя сообщила Стефания.

— Возможно… — пробормотала Арна. — Он явился и сказал, что той, кто явится в день Грома, ни в чем не отказывать. А главное, это дать ей ответы на вопросы, что она задаст. Когда ты пришла, я думала, что ты просто одна из смертных женщин, за что-то одаренная милостью Световида. Я не догадывалась, что ты хочешь узнать, но когда ты спросила про Сумерки… В нашем храме людям часто снятся пророческие сны. Я решила дать Световиду возможность самому ответить на те вопросы, что ты еще даже не задала…

В этот момент свет в зале на мгновение пришел в движение и прямой, отвесный луч золотистого света упал на Стефанию. Жрица изумленно уставилась на Стефанию и вдруг отшатнулась.

— Я… Простишь ли ты ничтожную… — пролепетала она, простираясь на полу.

— А? — Огнянка непонимающе уставилась на рухнувшую на колени Арну. — Случилось что?

— Прости, прости, не узнала, не поняла… — Арна уткнулась лбом в пол и застыла, голос ее из-за этого звучал глухо. — Я должна была догадаться…

— О чем? — Стефания непонимающе покачала головой и отерла тыльной стороной ладони губы. Аппетит пропал. — Ты бы это… встала… — Огнянка внимательно следила за тем, как Арна поднимается с пола и с виноватым видом усаживается на край скамьи, воспитанно сложив руки на коленях.

— Ты не помнишь? — Арна подняла на мгновение таза на Стефанию и тут же снова отвела взор. — Странно… Я думала, Световид действительно ответил на все твои вопросы…

— Я просто забыла, что мне снилось. — Огнянка виновато пожала плечами. — Я не запомнила ни вопросов, ни ответов… Жаль, наверное.

— Да, действительно жаль. Твоя память пострадала сильнее, чем мы думали. — Арна не поднимала глаз, пялясь в пол, и это раздражало Стефанию. — Я не знаю, что можно сделать.

— Да прекрати ты из себя невесть кого строить! — рявкнула девчонка не слишком убедительно, так как рявкать не умела никогда. — И не надо ничего, наверное, делать! Сама разберусь, без божественной помощи!

— Ты?! — в голосе Арны прозвучало такое огромное изумление, что Стефания даже несколько смутилась. — Боги тебе все равно помогут…

— Ага, делать им больше нечего, — Стефания зло оскалилась, — Лучше им в мои дела вообще не вмешшзать-ся! Это их не кас… — девушка осеклась на полуслове и прислушалась. Ей показалось, что где-то забряцали шпоры. Арна тоже встрепенулась и тут же вскочила на ноги.

Из сверкающей стены света вышли трое людей в сером. Гвардейцы Императора.

— Вот она, — констатировал один из гвардейцев с на-щивками десятника на рукаве, указывая на Стефанию, — Наш информатор не подвел. Вяжите ее.

Стефания моментально слетела со стула и застыла в низкой стойке, обнажив меч.

— Нет! — грозно воскликнула Арна и нахмурилась. — В нашем храме все равны! Преступники, чернь, императоры! Здесь не может быть насилия! Уходите все четверо и за пределами храмовой территории выясняйте свои отношения!

— Иллиа Арна, —заговорил десятник с почтительным поклоном, — мы ни коим образом не хотели оскорбить вас и ваш храм, но за его пределами, боюсь, мы не сможем связать эту преступницу, бежавшую из цитадели Саулле…

— Врешь, — прошипела Стефания, осклабившись. — Срок обучения закончился и теперь я вольна ехать туда, куда мне заблагорассудится.

— Верно, в сторону Пограничья, — десятник усмехнулся. — Сделаем так. У меня с собой три десятка воинов. Мы выйдем из храма, покинем его территорию, и ты нам сдашься. Если нет, то мы устроим террор не самому храму, а прихрамовой школе.

— Да уж. Лакха действует ничуть не лучше Ния, — Стефания горько усмехнулась. — Может, мне хотя бы предъявят более серьезное обвинение, чем побег из Саулле?

— Да, но не здесь. — Десятник поклонился Арне и пошел к выходу. Остальные солдаты потащились за ним.

— Ты сдашься? — спросила жрица, когда гвардейцы Удалились. — Световид не позволит…

— Световид не вмешивается в политику. Я так думаю, что он скорее позволит разграбить школу. — Стефания серьезно взглянула на Арну и убрала меч в ножны. — Меня, Должно быть, повезут в Альтхгрэид. Я смогу сбежать по Дороге… Это не Серый Отряд, это обычные гвардейцы, не пойдут через порталы. У меня полно времени. А Рна кивнула и поклонилась Стефании в пояс.

— Я буду молиться за тебя.

Андрей вошел с «Семеро Козлят» и удивился. Нет, он даже не просто удивился, он изумился до крайности. Совсем не изменившаяся за десять лет Кобра сидела в уголке и перебирала струны лютни. Перед ней сидел Медведь и что-то рассказывал.

— Привет, — поздоровался сразу с обоими Андрей, когда добрался до столика менестреля. — Вот уж кого не чаял увидеть здесь!

«Зачем ты вернулся?..»

— Ну так Серый Отряд собирается в поход, и мне будет о чем петь, — с непонятной усмешкой проговорила Кобра, откладывая лютню в сторону. — Хотя эти мои песни вряд ли будут удачными.

«Лучше бы ты оставался в Приграничье…»

— Мне нравятся все твои песни. — Андрей смахнул с глаз челку и взглянул на Медведя. — А ты чего своих учеников бросил?

Есть только Сумерки, а впереди — только Смерть…

— Это они меня побросали, — мрачно и степенно ответствовал Медведь. — Огнянка с Одди попросту смылись, трое погибли в какой-то приграничной стычке..

«Лучше бы ты не возвращался, брат…»

Андрей зло ударил кулаком по столешнице, и Медведь с Коброй изумленно воззрились на него. Элайм некоторое время успокаивался, а потом смущенно улыбнулся.

— Вспомнилось плохое, — проговорил он, ругаясь про себя. Видения и чужие голоса не тревожили его, пока он был далеко от Литгрэнда, а теперь вернулись. Андрей был зол, Андрей их ненавидел…

— И что теперь? —непонятно спросила Кобра, но Медведь сразу догадался, что она хочет узнать. Должно быть, это было продолжением их предыдущего разговора.

— Да ничего, — сотник пожал плечами. — Собрались если не все, то многие. Кое-кто не захотел прийти, но это ерунда. Теперь нами будет командовать Чайка. Она одна из самых старших и опытных офицеров. Должен

был бы командовать Гриф, но тот словно сквозь землю провалился. Найти его мы не смогли…

Андрей кивнул, как бы соглашаясь со словами Медведя, и задумался. Серый Отряд разваливался на глазах. Без железной руководящей руки Нимфы начался какой-то идейный разброд и анархия. Люди разбегались, как тараканы, и не было возможности остановить это бегство. Сам Андрей первым и побежал…

— Может, я вам спою что-нибудь веселое? — предложила Кобра, выдергивая Элайна из его мыслей…

***

Гюрза взбежала по лестнице, швырнула лютню на стол в каминном зале и промчалась дальше, в покои Слепого Эла.

— Эл! Эл! Что с тобой? — спросила она с порога, едва открыв дверь комнаты Волшебника.

Слепой Эл лежал на кровати под лиловым балдахином и казался мертвым. Его дыхание было очень поверхностным, едва заметным, кожа напоминала высушенный солнцем пергамент и была просто невероятно бледна. Губы Волшебника посинели и запеклись.

— Эл, что случилось, а? — едва ли не со слезами в голосе проговорила Гюрза, присаживаясь на край его кровати. — Эл, не умирай, брат…

— Ты все никак не поймешь, что нет у тебя родственников, что ты уже выросла из этих коротких штанишек, — Слепой Эл повернул к ней голову и впился в ее лицо взглядом незрячих глаз. — И мальчишка этот…

— Что происходит? — Гюрза принюхалась и неожиданно соскочила с края кровати, где сидела, отлетела в угол и прижалась там к стене, страшно ощерившись. — Кто ты?! — выкрикнула она, глядя в направлении окна.

Она не видела находящегося в комнате, но чувствовала его невероятную Силу, растекшуюся по помещению.

Силу, против которой она ничего не могла сделать.

Тень балдахина колыхнулась, вспыхнула на мгновение неукротимым пламенем, и в вихре искр у окна возник человек с удивительными васильковыми глазами ц длинными, ниже подбородка, рыжими усами.

— Узнала, Лишенная Имени? — спросил человек, усаживаясь на каменный подоконник и усмехаясь.

Гюрза судорожно сглотнула. Губы ее пересохли от страха. Она уже давно забыла, что это такое страх и сейчас вспоминала. Ей казалось, что в горло ей насыпали толченого стекла — так трудно было говорить. Температура в комнате поднялась, но она этого не чувствовала. Страх сковал ее ледяными оковами.

— Огонь Световидович, — еле слышно выдавила из себя Лишенная Имени и неуверенно поклонилась. Гнуть спину она тоже уже отвыкла и теперь опять вспоминала, Можно быть сколь угодно гордым перед людьми и любыми иными существами, но перед богами, для кого ты, повелитель хоть всего этого Мира — ничто, — приходилось вспоминать давно забытые навыки вежливости и покорности.

— Помощь твоя требуется, Лишенная Имени. Когда-то я помог тебе, теперь ты поможешь мне, — сообщил Огонь Световидович, глядя на Волшебницу так, словно и не видел ее.

—Да, конечно, —безропотно согласилась Гюрза. За все надо платить. Она это знала. Когда-то Огонь Световидович доплел за нее то заклинание, уничтожившее Дэгха. Сама она не успела, потому что ее слишком быстро лишили волшебных сил, и Огонь Световидович ей помог. Не объясняя, что к чему и зачем он это делает, он просто сотворил то, что даже Гюрзе было бы не под силу. И теперь пришло время платить. Лишенная Имени даже представить себе не могла, сколь высокой может оказаться плата. И боялась, что не сможет отдать долг.

— Да, нужна твоя помощь. — Огонь Световидовпч перевел взгляд за окно и некоторое время молчал. — Что со Слепым Элом? — вдруг спросил он.

— Не знаю, — вместо Гюрзы ответил Чародей. — Что-то случилось… Словно надломилось во мне что-то…

— Душа устала, — Огонь Световидович усмехнулся. — Я мог бы тебе помочь, но не буду. Так будет лучше

— Я умру? — как-то почти весело спросил Слепой Эл. — Ведь верно?

— Верно. Да ты сам все не хуже меня знаешь. — Огонь Световидович улыбнулся, и Волшебник, казалось, успокоился. — Гюрза, речь пойдет о Стефании. Она опять влезла в какую-то авантюру. Надо послать несколько человек и вытащить ее.

— Что случилось? — хрипло спросила Лишенная Имени, боясь взглянуть на бога, сидящего на подоконнике и легкомысленно болтающего в воздухе одной ногой.

— Ее пытаются доставить в Литгрэнд. Не Серый Отряд, а простые гвардейцы. Так что время у вас пока еще есть. Пошли кого-нибудь ей на выручку. Потом пусть отправляется в Айлегрэнд. А то опять на Ния нарвется… — Огонь Световидович горько хмыкнул. — Все не так, как вчера, все не так, как всегда…

— О чем ты? — проявила совершенно лишнее в данной ситуации любопытство Гюрза.

— О своем, о божественном. — Огонь Световидович встал и протянул руку Лишенной Имени. — Дай руку, — потребовал он.

Гюрза несмело вышла на середину комнаты и вложила свою ладонь в обжигающе горячую ладонь Огня Световидовича.

И закричала.

В трактире было душно и дымно. Пахло прокисшим пивом, дрянным вином и подгоревшим мясом. Стефания сморщилась и тут же получила увесистую оплеуху от одного из солдат.

— Будешь тут еще кривиться! — рявкнул он. — Вы поглядите, ей не нравится запах!

И еще одна оплеуха.

Стефания бросила на солдата короткий взгляд, решив, что при случае припомнит ему эти удары. Так припомнит, как ему даже в самом страшном сне не приснилось бы.

Стефанию усадили за стол около одной из поддерживающих потолок вертикальных деревянных балок и крепко связали за спиной руки. Солдаты, хоть и вели себя в отношении Стефании развязно и нагло, боялись ее. Во-первых, должно быть, сказались предупреждения из Аль-тхгрэнда, а во-вторых, они хорошо запомнили, как она едва не сбежала в одном из таких трактиров, устроив жуткий бардак и покалечив двух гвардейцев. Они это ей запомнили и сообщили, что если б не четкий приказ, то на ближайшем сеновале сделали б с ней то, чего она заслуживает.

Стефания не боялась. Она знала, что до Альтхгрэнда не доедет. Если не сможет сбежать, то попросту постарается погибнуть тем или иным способом.

— Есть хочешь? — сквозь гогот солдат спросил скалящийся командир этого отряда.

— Нет, спасибо, — зло ответила Стефания. — Руки заняты…

Солдаты заржали и кто-то здорово врезал ей в бок кулаком.

Трактирщик принес заказ гвардейцев, глянул на Стефанию, сделал пальцами знак, отгоняющий демонов, и вернулся на кухню. Девушка проводила его глазами и снова уставилась в стол. Ей было противно смотреть вокруг. И в первую очередь на солдат, жадно пожирающих заказанную еду, хлебая скверное пиво прямо из кувшинов. О хорошем тоне они, судя по всему, не слышали.

Стефания вскинула взгляд на рядом сидящего гвардейца и пожелала ему про себя скорой смерти. Солдат заметил этот злой васильковый взгляд и несильно съездил ладонью Стефании по лицу, разбив губы.

— Чтоб я больше не видел зенок твоих демонских! — рявкнул он, рыгнув и обдав Огнянку запахом пива. — Поняла, курва, я тебя спрашиваю?

— Поняла, — прошипела в ответ Стефания и получила еще один удар в живот. Она согнулась, насколько это позволяли веревки и попыталась как можно быстрее восстановить дыхание. Сухой позыв к рвоте заставил ее скорчиться самым невероятным образом. Она только порадовалась, что в желудке вот уже второй день ничего нет.

Солдаты заржали, указывая на нее пальцами.

Стефания выпрямилась и попыталась принять независимый вид. Еще один позыв не позволил ей этого сделать.

Поначалу ее кормили и относились довольно сносно, не обращая внимания на ее хамство и нахальство. Пока она не попыталась сбежать. После этого вот уже второй день ей не давали еды, чтобы она ослабла, и тащили почти все время связанную, от чего ее руки и ноги затекли невероятно.

Хлопнула дверь, и в зал трактира кто-то вошел. Стефания, сидевшая спиной к входу, не могла видеть, кто это. Однако солдаты тут же обратили на вошедших внимание.

— Ты глянь, морды какие знакомые, — сообщил один из гвардейцев, тыча обглоданной костью в сторону столика сзади Стефании и правее. — Где ж я их видел?

— Известно где. — Командир отряда вытер жирные руки о кафтан и с хрустом потянулся. — В Саулле ты их и видел. Ученики тамошние.

— А, ну тогда ладно, — проговорил первый солдат, и все вернулись к еде.

Стефания скосила глаза в сторону и едва заметно повернула голову, чтобы разглядеть, кого еще из цитадели Саулле занесло в Приграничные Степи. Увидела и чуть было не задохнулась, от удивления забыв о необходимости дышать.

За столиком чуть в стороне сидели Одди и Дори. Они совершенно не обращали на солдат внимания, о чем-то оживленно беседуя. Стефания отвернулась, чтобы не привлекать к себе внимания гвардейцев, и задумалась.

«Быть может, они действительно из-за меня здесь, — Размышляла она, краем глаза поглядывая на солдат. — А может, и нет. Кто их знает? Однако, если они не за мной пришли, как бы привлечь их внимание?..»

— Простите, — услышата она голос Одди и резко вскинула голову. Парень стоял перед столиком гвардейцев и мило улыбался, не глядя на Стефанию.

— Простите, — повторил он еще раз, — вы не подскажете, что вы собираетесь делать с девушкой?

— А тебе что за печаль? — Командир отряда рыгнул. — Тебе ее все равно не отдадим.

— Жаль, — Одди притворно вздохнул. — Очень жаль. Стефания не успела заметить движения Одди, когда он выдернул что-то из-под плаща и швырнул в командира гвардейцев. В ту же секунду девушка почувствовала, что руки у нее свободны и кто-то бросил ей на колени короткий меч. Она хотела было схватить его, но затекшие руки почти не слушались. Тогда она кубарем скатилась со скамьи и, неловко прижимая к себе меч, отскочила подальше. За балкой, к которой она была привязана, стоял Дори с обнаженным клинком в одной руке и ножом в другой. Он внимательно следил за развитием событий и даже не повернул голову в сторону Огнянкн. когда она вскочила на ноги.

Гвардейцы не сразу поняли, что происходит. Сказалось и количество выпитого пива, и неожиданность нападения. Им потребовалось достаточно много времени, чтобы разобраться что к чему.

Командир их лежал на полу с метательным ножом в глазнице. Постепенно гвардейцы вышли из ступора и схватились за мечи. Оставшиеся во дворе два десятка еше не были привлечены шумом, и время пока было.

— Там во дворе еще солдаты! — звонко выкрикнула Стефания, обращаясь к Одди и попутно растирая руки. Тонкие иголочки кололи под кожей, но чувствительность быстро возвращалась.

— Были солдаты, — Одди ухмыльнулся. — Были. Теперь их нет.

Гвардейцы напали одновременно и на Одди, и на Дори. Стефания пока была в стороне от общей схватки, но это было ненадолго. Она прошипела сквозь зубы вдруг вспомнившееся заклинание, и руки мгновенно обрели чувствительность. Перехватив клинок, она бросилась в бой, моментально оценив ситуацию и выбрав себе противника — того самого гвардейца, что ее бил и обзывал курвой.

Обманный мах, мгновенно переведенный в выпад-вольт, косой рубящий, и Стефания отскочила от хлынувщей из обрубка руки гвардейца крови. Она одним ударом отсекла ему руку по локоть. Правую. Которой он ее бил. Кровь и бой пьянили. Визг покалеченного гвардейца заставлял двигаться быстрее, еще быстрее, просто невероятно быстро. Стефания как никогда напоминала расшалившееся пламя. Казалось, еще чуть-чуть и от огненного вихря ее волос вспыхнут деревянные стены трактира…

— Не убивать! — вдруг перекрыл шум боя крик Одди. — Не убивать! Отходим!

Стефания даже не услышала. Она продолжала рубить направо и налево, уже ни на что не обращая внимания. Бой пьянил. Ошалев от крови и азарта, девушка выделывала совершенно невероятные вещи, и временами казалось, что она не одна, а много языков пламени бросаются ватаки, выставляют блоки и пляшут, пляшут, пляшут…

— Не убивать! — еще раз выкрикнул Одди, кто-то схватил Стефанию за талию и поволок к выходу. Она хотела было извернуться и отрубить помешавшую ее развлечению руку, но вовремя остановилась, натолкнувшись на злой взгляд серых глаз Одди.

Дори прикрывал отход. Гвардейцы и не думали бросаться следом. Из восьми солдат в схватке против двух парней и одной девушки выжили всего трое, двое из которых были покалечены.

Два с половиной десятка гвардейцев, оставшихся во Дворе, мирно спали и ничего не слышали. Стефания тут же разгадала заклинание, каким усыпили воинов, и даже узнала имя его автора — Дори.

— Уходим! — Одди отпустил Огнянку и запрыгнул в седло своей лошади, даже не привязанной к коновязи.

Стефания оглянулась и увидела своего гафлингера чуть в стороне. Отвязав его, она тоже взлетела в седло и с места пустила коня в карьер. Следом за ней несся Одди, а за ним — Дори, все еще опасавшийся погони.

Огнянка не знала, куда ехать, и потому, удалившись на достаточное расстояние от трактира, остановила коня и оглянулась на Одди, едва поспевавшего за ней. Дори вообще отстал и еще даже не показался из-за поворота.

Глаза Стефании сияли от восторга, словно она только что не сражалась, а танцевала.

— Это было здорово! — звонко выкрикнула она, едва Одди подъехал к ней поближе. — Великолепно! Давно я так не развлекалась! — она радостно рассмеялась. — Но почему ты сказал — не убивать?

— Нанести удар — проще простого, — Одди серьезно и задумчиво разглядывал Стефанию, и она смутилась под этим взглядом. — Вспомни науку Медведя, Satenfaes[23], — назвал он ее эльфьим именем, — вспомни, что он говорил об убийствах?

— Нанести удар просто, — тяжело проговорил подъехавший в это время Дори, — а удержать руку — невероятно сложнее.

— Вспомнила? — Одди усмехнулся краешком губ. — Нанести удар — проще простого, а ты попробуй руку удержать. Ты слишком жестока, Satenfaes. Слишком. Убивать ты умеешь. Теперь еще попробуй научиться НЕ убивать…

Одди тронул поводья коня и пустил его неспешной рысью. Дори, буркнув что-то невразумительное, направился следом, а Стефания еще некоторое время стояла и смотрела им вслед, размышляя о словах Одди.

И ведь действительно, легко научиться убивать. Потом гораздо сложнее научиться сдерживать руку, не наносить смертельного удара. Научиться жалеть. Этого Стефания не умела.

Огонь Световидович нервно теребил полу куртки и исподлобья смотрел на отца. Световид же внешне выглядел совершенно спокойным. Его предстоящая встреча не пугала, тогда как у Огня поджилки тряслись от страха. А ну как получится все не так, как им хотелось, и Алура — внучка Перуна — не явится? Или вообще затеет очередную свару здесь? Недаром же Перун удалил ее подальше от Небесного Дома… Алура… Невероятно красивая, но воинственная и злобная девушка, способная на всяческие авантюры, часто идущие вразрез с правилами и политикой любого из богов. Как-то раз она даже с фригг поссорилась. Вот уж на что редко с кланом Асов ссоры происходили, так и то умудрилась…

— А вдруг не придет? — Огонь нахмурился и покачал головой. — Вдруг ей в Сквилэль так понравилось, что не придет? Как ее отец погиб, так у нее совсем характер испортился и в Сквилэль ей самое место. Поганый Мир…

— Поганый не поганый, но не хороший, — Световид тоже качнул головой. — Жаль, что про нас там совсем забыли. Не чтят…

— Ну не все уж про нас забыли, — раздался мелодичный голосок, и оба бога стремительно обернулись. На пороге комнаты стояла высокая и невероятно красивая девушка с пышной копной совершенно белых волос. Дочь Зимы. Алура.

Голубые глаза Алуры больше всего напоминали две ледышки, и казалось, что никакое выражение, кроме равнодушия, их никогда не касалось. Кожа Алуры была такой же снежно-белой, как и волосы, но зато брови и ресницы оказались чернильно-черными, словно сурьмой крашенными. Дочь Зимы и сына Перуна — Яровита. В Небесном Доме, где жили все боги всех Миров, коих было не так уж и много, как могло бы показаться, Алуру не любили. Она не стремилась, чтобы ей строили храмы и почитали, она не любила собирать себе последователей и о ней мало кто знал.

Не любили же Алуру за воинственный, даже круче, чем у отца и деда, нрав, бесшабашность и авантюризм. Она часто влезала в переделки, откуда ее не всякий раз даже сам Перун мог вытащить, а появления ее в Небесном Доме часто сопровождались скандалами и сварами. Все запомнили, как она схлестнулась с Зевсом, и это вылилось в грандиозную дуэль. Друзей у Алуры было мало, а после того как в какой-то сваре погиб ее отец, и того меньше стало. С кланом Харона она разорвала отношения напрочь, решив, что они повинны в смерти отца, но из клана Хеймдалля у нее оставалось несколько приятелей, включая Локи и Тора, с которыми она водила дружбу.

Чаще всего Алура пропадала по Мирам, выискивая всяческие редкости и драгоценности. Перунова внучка была падка на реликвии и имеющие ценность даже для бога вещицы. Пользы от этого ей было не много, но сво ей коллекцией редкостей она гордилась по праву.

Иногда, когда кому-то из богов требовалось выполнить некую работу среди людей и самому не вмешиваться в ход истории, они нанимали Алуру. Но услуги ее стоили недешево. И мало кто рисковал не платить ей.

Алура прошла через комнату и села в кресло, стоявшее в стороне от Огня и Световида. Перунова внучка, как дочь Зимы, не любила жару и огонь, но уже давно научилась мириться с ними.

Одета Алура была в светло-серую кожаную куртку с невероятным количеством карманов и клепок. Огню даже показалось, что эта куртка вполне может заменить Алуре доспех. Помимо куртки на девушке были темно-серые брюки и белоснежная рубашка. Оружия при ней не оказалось, но Огонь моментально приметил петлю для секиры на широком ремне Перуновой внучки. Светови-дович заломил бровь и удивленно хмыкнул.

— Давно ты на секиру перешла? — поинтересовался он как можно небрежнее. — Или дед тебе свою подарил?

— Подарит он, как же, — Алура Яровитовна серебристо рассмеялась, — Просто решила попрактиковаться немного… — она помолчала. — Ладно, выкладывайте, зачем звали?

— Я хотел бы предложить тебе… — заговорил Свсто-вид и осекся, заметив, как недовольно дернулась щека Алуры. — Что-то не так?

— За Огнянкой присмотреть небось надо? Да? — Алура закинула ногу на ногу и мрачно уставилась в пол. — Дорого я с вас за такое возьму, очень дорого.

— В общем, ты верно поняла наше предложение. — Огонь неторопливо потер ладони друг о друга и с неудовольствием ощутил, что они вспотели. Алура была опасна. Она была очень опасна, и даже Световид не представлял себе насколько. Огонь Световидович как-то раз сталкивался в поединке с Алурой, и о том бое у него остались не самые приятные впечатления, а также шрам под ключицей. Но Яровитовна владела очень важным умением, какого была лишена Стефания, — умением не убивать. Это было очень важно и при всей опасности Алуры, она была полезна и нужна.

— Ний не дает ей покоя, — Огонь покачал головой. — Нам нужно, чтобы ты позаботилась о ее безопасности. Не скрытно, а явно. Мы хотим, чтобы ты была при ней, покуда она не вернется в Небесный Дом.

— Ний… Темный бог, забывший или не понявший Сумерки, покровитель Дэгха, Лэгри и Лакха… Странно, что он все еще не оставил свои мечтания и топчет землю Танэль… Ний — это вам не шуточки, — Алура изящно потянулась, и у Огня во рту пересохло — столь изумительно умела двигаться Перунова внучка. Но в то же время, несмотря на ее внешне расслабленный вид, Огонь чувствовал ее опасность и готовность в любую секунду взорваться каскадом стремительных движений, — Стоить эта услуга будет вам очень дорого.

— Мы согласны заплатить любую цену. — Световид выпрямился, всем своим видом стараясь показать, что ему, главе клана Световида, все по плечу.

— Ну что же, — Алура взглянула на Световида, и что-то мелькнуло в ее глазах, что-то, напоминающее некое выражение. — Мне нужна Чаша Мира, что хранится у тебя, Световид. Вместе с живущим в ней Рарогом.

— С ума сошла, — ахнул Огонь, — Ты, Алура, переходишь все границы!

— Я отдам тебе Чашу, если ты выполнишь мою просьбу. — Световид поджат губы. — Вместе с Рарогом отдам.

— Отец!

Алура невыразительно улыбнулась, не разжимая губ, и одним плавным движением оказалась на ногах.

— Я пошутила, — Алура опять улыбнулась, на сей раз показав зубы — клыки были острыми, словно у вампира. Огонь знал, что означали эти клыки, и непроизвольно поежился, почесав шрам под ключицей. — Забери я Чашу — такой хай поднимется в клане, что мне деваться будет некуда. Да и Рарог у меня в холоде замерзнет… Пусть уж наполняет огнем ваш чертог, Световид. — Она покачала головой. — Я возьму иную плату. Совсем иную. Камень Аладырь. А Чаша мне и так достанется. Но несколько позже…

Огонь скрежетнул зубами, но все же промолчал. Камень Аладырь издревле принадлежал роду Световидовичей, и никто не смел его коснуться, кроме рук Световнда и его отпрысков. Но этот изумительный камень золотисто-огненного цвета в шестьсот двадцать пять карат был не больше, чем просто камень, хоть и был он покрыт изумительной гравировкой — тончайший орнамент, изображающий причудливое переплетение животных, рас гений, символов. Аладырь был дорог Световиду как память о его приходе в Небесный Дом, куда привел его этот камень. Память, но не более.

— Хорошо, ты получишь его, когда Стефания прибудет в Небесный Дом, — Световид согласно кивнул, — Клянусь Светом.

— А раньше он мне и не понадобится. — Алура провела рукой по волосам, и на пол упало несколько снежинок. — Где ваша драгоценная Огнянка, судари?..

Междуглавье

Бабка Стефания сделала резкий выпад, и трость, так и не коснувшись живота Жанны, замерла. Каким-то чудом старуха умудрялась долго держать на весу тяжеленную трость, и руки ее при этом не дрожали, тогда как ходить ей было трудно, и она все время жаловалась на слабость.

— Нанести удар — проще простого, — едва слышно проскрипела бабка Стефания, возвращая трость в исходную позицию, то есть в естественную и наиболее подобающую этой вещи — вертикальную. Жанна скрестила руки на груди и прислонилась к стене. За три месяца, что она жила в этой квартире, она уже успела привыкнуть к повадкам бабки Стефании и сейчас сразу догадалась — будет лекция. Опять о чем-нибудь непонятном и фантастическом, но заставляющем задуматься.

— Наносить смертельные удары — просто. Это невероятно просто. Раз — и человек лежит на земле, а вокруг него растекается багряная лужа. Раз — и покатилась рука с зажатым в ней клинком. Раз — и у противника вместо лица — кровавая каша. — Бабка Стефания села в кресло и насмешливо посмотрела на свою домработницу. — Тебе этого не понять, Жанна. Ты никогда не была в бою. Даже в ваших, местных, когда садят друг в друга из автоматов, не видя противника. И здесь тоже убивать — легко. Смотри, ты стреляешь, летит пуля и попадает врагу в глаз. Ты даже не видишь его, не знаешь, кому и куда попала выпущенная тобой пуля. Убивать, Жанночка, легко. Гораздо сложнее сдержать себя и не выстрелить, не добить уже беспомощного врага, сдержать руку и не нанести смертельного удара. Немногие, научившиеся убивать, умеют НЕ убивать. Это гораздо, гораздо сложнее… — бабка Стефания помолчала, глядя в стену и задумчиво водя тростью по полу. — Да… Тяжело остановить руку с уже занесенным для убийства клинком. Это все равно, что остановить разогнавшийся поезд. Невероятно трудная задача. Особенно, если видишь, что это твой враг, которого ты ненавидишь всей душой и хочешь уничтожить. Вот он, стоит перед тобой на коленях, беспомощный, истекающий кровью, трясущийся и молящий о пощаде. Трудно остановить руку, тяжело не нажать на курок. И почти невозможно этому научиться.