Граница миров

— Иллих Медведь? — нацепив свою самую невинную улыбку, Огненный Лис обернулся и поклонился Медведю, как кланялся все долгие годы обучения в Саулле. — Как приятно снова с вами встретиться…

— Я бы о тебе такого не сказал. — Медведь стоял примерно в трех шагах от Локи, и его голос разносился над площадью, что не могло понравиться ни самому богу, ни косившимся в его сторону прохожим. Рядом с Медведем стояла стройная невысокая женщина в платье приглушенного голубого цвета. Она была столь хороша собой, что Локи едва не расплылся в одной из своих безотказно действующих улыбочек. Удержало его только то, что эту женщину он знал.

— Иллиа Катрин, — он отвесил ей немного иной, более изящный поклон. Чародейка грациозно склонила головку, отвечая на приветствие, но этим и ограничилась.

— Дори, ты объявлен в розыск как Пограничник, — проговорил Медведь уже значительно тише. — Тем более кое-кто из Серого Отряда заявил, что видел похожего на тебя человека рядом с Гюрзой, когда ее захватили.

— Все может быть, — задумчиво проговорил Локи, поглядывая на меч Медведя и размышляя о том — зарубит ли его сотник на месте или же отпустит с миром.

— Одди с тобой? — Медведь покосился на Катрин и добавил: — А Стефания?

— Одди погиб, когда на нас напали гвардейцы, — голос Локи против воли затвердел и похолодел. — Они не разбирались, кто перед ними, и просто всадили ему стрелу в живот, распоров еще и легкое.

— Да пусть упокоится он в мире, — пробормотал Медведь, а иллиа Катрин только покачала головой. — Стефания?

— Жива, здорова и незнамо где, — Локи осклабился. Ему совсем не хотелось говорить, что Стефания где-то здесь, в этом городе, бродит в компании эльфа и объявленного вне закона Грифа.

— Если ты здесь, то и она где-то рядом, — вдруг проговорила Катрин и неожиданно нежно коснулась руки Медведя. — Но ведь нас это уже не касается, верно?

— Верно, — проворчал Медведь и поспешил объяснить, натолкнувшись на вздернутую бровь Локи. — Мы решили пожениться с иллиа Катрин и уехать… — он понизил голос так, что его слышали только Локи и Катрин, — в Драконьи Пределы. Надеемся, что сможем миновать Пограничье без проблем.

— Вы сможете это сделать, — уверенно заявил Локи, — если не нарветесь на разбойников, а с ними вы можете столкнуться только в Приграничье.

— Вот и чудненько, — заключил Медведь и поднял пудовый кулачище на уровень уха. — Прощай, парень. Надеюсь, что ты сможешь вывернуться из этого и остаться в живых!

— И вам удачи, иллих Медведь, иллиа Катрин, — Локи улыбнулся как можно дружелюбнее, но уходящую пару проводил довольно злобным взглядом. Ему совсем не хотелось, чтобы Катрин и Медведь хоть кому-то обмолвились о его присутствии в Альтхгрэнде. Осталось надеяться только на их сообразительность.

Вздохнув, Локи бросил прощальный взгляд на неспешно работавших на другом конце площади плотников и потащился обратно к гостинице, где остановился он и все остальные, прибывшие из Айлегрэнда.

* * *

Стефания пробиралась через толпу, запрудившую улицу, и тихо рычала, злясь, что Гриф и Ринф отстали так сильно. Но и остановиться она не могла, потому что в этом случае ее просто смыло бы потоком идущих в противоположную сторону людей. Цветастый платок, покрывавший голову Стефании и прятавший яркий цвет ее волос, сполз на спину, открыв взорам прохожих часть сложной косы, в которую Огнянка заплела волосы. Сейчас это волновало ее меньше всего. Немного людей в Альтхгрэнде могло бы ее узнать, а в такой толпе — и подавно. Тем более мало кто смог бы подумать, что отучившаяся в Саулле и практически всегда ходившая в брюках Стефания наденет юбку, а на сей раз она была в бледно-зеленом платье с узким лифом и широкой юбкой. Поверх платья она накинула белый плащ длиной до колен, а голову, по настоянию Алуры, покрыла цветным платком. Выглядело все это сочетание просто дико, но зато вряд ли кто признал бы в этой ярко разряженной купчихе ученицу Саулле.

Алура, пробирающаяся следом за Стефанией, что-то пробормотала и схватила девушку за локоть. Огнянка вскинула взгляд и замерла на месте. Прямо перед ней стоял тот самый молодой человек с золотисто-медовыми глазами, кого она видела, когда захватили в плен Гюрзу. Человек был одет в серую форму, и Стефания моментально уловила, что стальной оттенок указывал на принадлежность его к Серому Отряду.

Толпа, словно что-то почувствовав, подалась в стороны и теперь обтекала троицу странных людей по широкой дуге. Краем глаза Стефания уловила какое-то движение и услышала смущенный возглас Грифа, а за ним хмыканье Ринфа. Но Андрей Элайн — теперь-то она знала имя того смертного — смотрел только на Стефанию и грустно улыбался.

— Куда-то торопишься? — негромко спросил он, и Стефания, сдавленно охнув, опустилась на руки Алуры. И уже через секунду Огнянка не видела улиц Альтхгрэнда, потому что бежала по коридору, сдавленно ругаясь и проклиная этогоgiidengaGrifae, посмевшего ей — дочери самого Огня Световидовича! — указывать, где ее место и что ей надлежит делать! Этого Стефания стерпеть не могла и теперь мчалась к Гюрзе, чтобы нажаловаться на распоясавшегося солдата, возомнившего о себе слишком и совершенно непозволительно много. Мало ли что он будет помнящим — это не давало ему права так орать на нее!

Стефания повернула за угол и налетела на что-то твердое, но мгновенно ее подхватившее и не давшее упасть. Огнянка ругнулась и попыталась вдохнуть, нелегким потребовалось целых три секунды, чтобы оправиться от выбившего из них воздух удара. Только после этого Стефания подняла взгляд на того, кто все еще держал ее за плечи. Этого человека она не могла не узнать. Брат Гюрзы был известен всем и пользовался заслуженным уважением. Стефания видела его всего-то пару раз, хотя эти золотисто-медовые глаза уже давно преследовали ее во снах.

— Простите, иллих Элайн, — пробормотала Стефания, стараясь вывернуться из державших ее рук. Державших крепко, но нежно.

— Куда-то торопишься? — поинтересовался Андрей и улыбнулся, сверкнув белизной идеальных зубов.

— Да нет, — пролепетала Стефания и постаралась как можно жестче прикрикнуть на себя, чтобы согнать с лица это дурацкое выражение. «Он смертный! — напомнила она себе, но тут же внутри нее раздалось глупое хихиканье. — Но до чего красив!» — Я бы хотела увидеть вашу сестру, иллих Элайн…

— Боюсь, что она отправилась в Близкое Приграничье. — Андрей оглянулся, и на его лице опять расцвела самая обаятельнейшая из всех улыбок. — Не хочешь ли прогуляться?

Стефания кивнула, и только после этого Элайн отпустил ее плечи и предложил руку. Огнянка положила ему ладонь на предплечье и с трудом сдержалась, чтобы не прижаться к смертному — смертному! — всем телом. А ведь ей так этого хотелось…

Андрей привел ее во внутренние покои, отведенные, судя по всему, ему, и предложил проследовать в зимний сад, расположенный на одном из громадных балконов. Стефания уже была согласна на все…

Стефания приоткрыла на мгновение глаза и увидела склонившегося к ней Андрея. Она попыталась улыбнуться, но тут же лицо Андрея превратилось в лицо Огня Световидовича, строго взиравшего на дочь.

— И что еще ты удумала? Чем тебе этот смертный так дорог?

— Я люблю его! — с совершенно непозволительным вызовом ответила Огнянка и вздернула подбородок, словно разговаривала не с отцом, а с кем-то из низших богов.

— Любишь… —в голосе отца было столько презрения, что Стефания непроизвольно поежилась. —Смертных мы не можем любить. Тебе замуж надо!

— Я пойду только за Андрея Элайна! — заявила Стефания и тут же стушевалась под взглядом отца. — Его тоже можно причислить к богам! Не все же родились в Небесном Доме?! Многие приходили из смертных земель!

— Это не по правилам, — скривился Огонь Световидович, — Так нельзя! Если сейчас мы кого-то сделаем богом из-за его женитьбы на тебе, то все каноны будут порушены, люди станут стремиться к любовной связи с богом, чтобы самим обрести бессмертие! Свой божественный статус можно только заработать. Твой смертный пока еще не сделал ни одного шага в сторону Небесного Дома. Вот если он придет сюда по пограничной тропе, то, возможно…

— Он придет, —заявила Стефания безапелляционным тоном. —Придет. Не скоро, не сейчас, со мной или без меня, но придет, запомни мои слова, отец…

Стефания опять открыла глаза и уставилась на потолок гостиницы «Рука Императора», где все они остановились. Чуть-чуть скосив глаза в сторону, Огнянка увидела дремавшую Алуру. Перунова внучка сидела на стуле, положив голову на скрещенные на столе руки. Вид у воительницы был донельзя усталый. Стефания шевельнулась, и Алура тут же вскинула голову. В ее покрасневших глазах застыла тревога.

— Ну вот, — едва слышно пробормотала она. — Двое суток я места себе не находила. Ты все время в горячке и бреде металась…

— Я знаю, — едва слышно промолвила Стефания и постаралась улыбнуться.

— Твой смертный в компании с Локи обшаривает окрестности, боясь, что появится кто-то из гвардейцев. Какой-то сотник узнал Лиса, а Андрей слишком хорошо знает Грифа и Ринфа. Кто-нибудь еще мог их признать. Не пойму, зачем Локи притащил их с собой…

— У Локи всегда в голове не меньше трех планов, а наготове еще сотня, — вспомнила Стефания бытовавшее в Небесном Доме присловье. — А еще, говорят, он всегда знает триста очевидных и еще в три раза больше скрытых способов бегства.

— А это уже самая настоящая чушь, — Алура бледно улыбнулась. — Локи умеет драться ничуть не хуже любого, но просто никогда не лезет на рожон.

Стефания кивнула и неожиданно почувствовала, как глаза ее закрываются. Ее неудержимо клонило в сон, и она мечтала только о том, чтобы не было снов.

— Вы не должны ничего предпринимать, — заявил Андрей, обнимая Стефанию за талию и привлекая к себе. Огнянка доверчиво прижалась к Элайну спиной, словно это само собой разумелось. Все остальные тоже восприняли это спокойно, только в глазах Локи промелькнуло что-то такое, словно он хотел напомнить ей об Одди. Стефания надеялась, что рыжеволосый бог ничего такого не сделает. Одди остался в прошлом, далеком и словно чужом прошлом.

— Почему? — насупился Гриф, глядя на Андрея. Из всех присутствующих он дольше всех знал сотника Серого Отряда, он знал его еще со времен до падения Айлегрэнда.

— Гюрза сама так хочет. — Андрей помолчал, наморщив лоб. — Лирэйн Элайн, — вдруг промолвил он, и глаза его изумленно расширились до невероятной величины. — Лирэйн Элайн, сестра Андрея Элайна, — он выдохнул сквозь крепко стиснутые зубы. — Я вспомнил ее Имя!

— Ого, — Гриф покачал головой. — Даже я, помнящий, не могу вспомнить то, чего не существует, а тебе это удалось… Да уж… А остальных ты не можешь вспомнить?

— Нет, — Андрей замотал головой, и вдруг на его лице отразилась решимость. — Перед казнью я должен вернуть ей Имя. Это последнее, что я могу для нее сделать.

— Андрей, она твоя сестра, — вкрадчиво проговорил Локи, — и я могу ее спасти.

— Нет. Мне больно, стыдно, горько оттого, что я позволяю ей во второй раз умереть на эшафоте, но я ничего не могу поделать и не нам менять ее решений.

— Да-а-а-а… — задумчиво протянул Локи. — Когда тебе отрубают голову — это неприятно, как сейчас помню.

Алура сокрушенно покачала головой, а на лице Андрея отразилось такое недоумение, что Стефании стало бы смешно, будь это в другой ситуации.

— На Тимеринноне я узнал много интересного, — пробормотал Локи только для Алуры, но и Стефания его услышала.

— Не думала, что есть еще психи, отправляющиеся туда неизвестно зачем, — бросила Огнянка, высвобождаясь из кольца рук Андрея. — Казнь через два часа. Нам надо быть на площади. Это последняя честь, которую мы должны оказать Лишенной Имени Лирэйн Элайн.

***

Площадь, обозреваемая Локи несколько дней назад, теперь была забита людьми. Разношерстная толпа заполнила ее от края до края и даже выплеснулась на стены и крыши домов. Локи поморщился и осторожно проговорил заклинание. Немедленно люди, даже сами того не заметив, раздались в стороны и открыли неширокий коридор до самого эшафота, обитого белым шелком. Три бога, два человека и один эльф проскочили по коридору, и он сомкнулся за их спинами. Локи, снова выглядевший самим собой, сунул руку в карман и проверил наличие хрустальной пирамидки. Этот артефакт он изготовил сегодня утром, надеясь, что Волшебство никто не заметил. Зато сейчас любое Чародейство скрывала эта маленькая вещица.

Ринф, скрывавший свой истинный облик за тщательно наложенной Алурой иллюзией, завертел головой и принюхался. Локи немедленно насторожился, но все было как прежде — вокруг гомонили люди, обсуждая предстоящее развлечение.

— Лакха, — одними губами проговорил Ринф, указывая подбородком на перекрытую улицу. Локи встрепенулся и обернулся в указанном направлении. Из перекрытой еще ночью улицы выезжала роскошная процессия. Впереди шествовали герольды, время от времени оглашавшие площадь ревом труб и криками, сообщавшими о прибытии Императора! Следом за разодетыми в бархатные кафтаны всевозможных расцветок герольдами ехали гвардейцы на тщательно подобранных гнедых конях. Все лошади были совершенно одинаковой масти и одной стати. Поначалу Локи показалось даже, что он не сумеет отличить одно животное от другого, как, в принципе, и седоков. Все они ехали с совершенно идентичными выражениями лиц, которые могли по своей эмоциональности поспорить с любым камнем. В руках, упирая тупой конец в стремя, они держали копья, наклоненные под одним утлом. На копьях трепетали раздвоенные на концах флажки со знаками императорской фамилии — солнце на голубом фоне, сокол с распахнутыми крыльями, пронзенный копьем Дракон…

Ринф зло прошипел несколько ругательств по-эльфьи, и ему очень повезло, что никто из рядом стоящих горожан ничего не услышал, потому что все вопили, приветствуя своего Императора.

Следом за гвардейцами шли пешие воины с мечами наголо. Время от времени, когда молчали герольды, они единым слитным движением вскидывали мечи над головами и орали какие-то славословия Лакха. И только за пехотинцами в открытом паланкине ехал сам Император. Восемь человек с восторженными лицами несли паланкин, а Лакха величественно кивал горожанам и время от времени снисходительно улыбался. Локи едва не подавился собственными ругательствами, стараясь не выпустить их наружу. Рядом отчаянно сквернословила Алура.

Лакха выглядел очень величественно и очень представительно, но Локи и Алура мгновенно разглядели тщательно наложенную иллюзию-фантом и смогли заглянуть за нее. Ракшаса Гхатоткачу они узнали бы даже с закрытыми глазами, а тут он сидел и скалился по сторонам, даже не догадываясь, что Алура и Локи стоят от него на расстоянии меньше чем двести метров. Знай он об этом, то вряд ли вел бы себя так уверенно.

— Так вот почему Ний стакнулся с Гхатоткачей, — злобно проговорила Алура, точно так же рассматривающая ракшаса. — Да я их обоих порву!..

— Только потом, дорогая, — Локи растянул губы в улыбке, но, судя по взглядам окружающих, она гораздо больше походила на злобную гримасу. — Если мы сможем уйти с этой площади.

Алура что-то еще пробормотала, а потом умолкла. Стоявшие в обнимку Стефания с Андреем даже ничего не заметили и не услышали, а Ринф с Грифом смотрели на богов как на помешанных.

— Потом объясню, — бросил Локи и вернулся к созерцанию «Императора». Тот тем временем уже расположился в императорской ложе и теперь лениво обмахивался платочком, скучающе глядя на пока еще пустующий эшафот. Единственное, чего не понимал Локи, — это почему Гхатоткача воспользовался иллюзией. Любой рак-шас — оборотень, и ему нет необходимости прикрывать свой облик всякими фантомами. Хотя, вполне вероятно, Гхатоткача боялся потерять голову при виде человеческой крови и решил себя обезопасить таким образом. В голове Локи стал созревать план, который он во что бы то ни стало решил претворить в жизнь.

Сначала он ощупал волшебную защиту, установленную вокруг императорской ложи, и с удовлетворением почти сразу же обнаружил около двух десятков внушительных «дыр» в небрежно свитом барьере. Потом Локи определил «нейтрал»— так назывались среди Чародеев нейтрализующие сквиллы, в сущности не являющиеся полноценными заклинаниями. Сквилл можно было свить и оставить, настроив на какого-нибудь человека или определенное действие. Сквиллы можно передавать даже не-Чародеям, и они все равно должны были сработать. Сквиллы бывали разные, но чаще всего использовали сигнальные — что-то вроде фейерверка, но срабатывающего при определенных условиях. В данном же случае Локи собирался свить несколько нейтрал-сквиллов, чтобы, когда ракшас укрепит барьер, они остались внутри и в любом случае сделали свое дело. Лишить Ния союзника, да еще и оказать услугу Индре, было бы очень кстати. А Локи все еще надеялся, что когда-нибудь помирится с Индрой. Избавление же Небесного Дома от злющего и довольно уродливого ракшаса было бы весьма удачным и большим шагом к примирению.

Сквиллы легко проникли сквозь барьер и прилепились к мировым нитям внутри ложи. Теперь Гхатоткача нипочем бы их не нашел — Локи был в этом уверен.

— При определенных условиях, если бессмертного убивает смертный, то Небесный Дом не примет душу хоть бога, хоть ракшаса, а сейчас эти условия сложились, — хрипло пробормотал Локи, покачнувшись. Сквиллы оказались неожиданно сложными и выпили из него почти все силы. Алура подозрительно всмотрелась в лицо Локи, но смолчала, только сердито поджала губы. — Андрей, — Локи дернул Элайна за рукав, и тот неспешно обернулся, — что бы ни случилось, держись подле меня. Ты мне потребуешься.

— Что ты задумал? — Алура уставилась на Локи так, словно вознамерилась его приморозить к месту и никуда не пустить.

— Потом узнаешь. Когда все начнется, уведи Стефанию, — Локи кивнул, как бы отметая следующие вопросы и возражения, и повернулся к Ринфу и Грифу. — А вы держитесь поближе ко мне. Не справится Андрей — попытаетесь вы. Даже эльф смертен по сравнению с ракшасом, хотя условия, конечно, будут уже не те…

Локи усмехнулся и потянулся к ближайшей мировой линии. Ему требовались силы, а мировые нити, или по-другому линии, лучше всего подходили для этой цели. Алура неодобрительно смотрела на него и явно испытывала беспокойство, что ничего не почувствовала.

— Я научился этому фокусу в Межмирье, — сообщил Локи с довольной и совершенно неуместной улыбкой, чувствуя, как в него вливаются свежие силы.

Алура смолчала, вновь переведя взгляд на эшафот. Толпа, выразившая должный восторг по поводу Императора, вновь вернулась к своим разговорам. Локи напряженно ждал. Наконец, он увидел, как Гхатоткача поспешно укрепил барьер, и тут же толпа заволновалась и по ней пошла рябь. С той же улицы на площадь выползла громоздкая повозка. На ней стояла огромная клетка. Повозку охраняла почти сотня гвардейцев, но никого из героев захвата Гюрзы не было видно, хотя Андрей заметил, что в толпе их немало и все они одеты в гражданское. Вокруг клетки на повозке суетились несколько человек в ярких трико и с раскрашенными лицами. Они разыгрывали какую-то пантомиму явно оскорбительного для Пограничников содержания, но внимание толпы было приковано к той, что находилась внутри клетки.

Гюрза стояла совершенно прямо, держась одной рукой за прутья из marrinoll. На ней были ошейник, кандалы и пояс из того же металла. На ней не было ни куртки, ни сапог, белоснежная рубашка оказалась запятнана кровью и один рукав наполовину оторван. Брюки темно-серого цвета тоже были разодраны на одном колене, и сквозь прореху виднелась свежая ссадина. Волосы Гюрзы были встрепаны и на левом виске слиплись от крови, а в челке виднелись седые пряди. Локи непроизвольно коснулся своих волос и тут же отдернул руку, когда Алура оглянулась на него. Он совершенно точно знал, отчего люди седеют, и это ему не понравилось.

Несмотря на свой вид, Гюрза умудрялась держаться просто с царственным достоинством, и даже легкая улыбка коснулась ее губ, явно недавно разбитых в кровь. Взгляд Лишенной Имени скользнул по толпе и невероятным образом нашел Локи со товарищи. Улыбка Лирэйн Элайн стала шире и теплее. Локи склонил голову в поклоне, прижав руку к сердцу, и Алура скопировала его движение. Стефания всхлипнула, но пока еще сдерживала себя. Андрей стиснул зубы, но его губы против воли шептали Имя сестры. Гриф и Ринф выглядели потрясенными. Похоже, что они до конца так и не смогли поверить, что все это происходит наяву, а не в кошмарном сне.

Повозка остановилась около эшафота, и один из гвардейцев распахнул дверцу. Гюрза едва приметно кивнула ему, словно благодаря, и неспешно вышла из клетки. Гвардеец ошеломленно воззрился на нее, но быстро с собой справился. Грубо подтолкнув Лирэйн Элайн к ступеням эшафота, он спрыгнул с повозки и встал в строй.

Локи, занятый созерцанием Гюрзы, пропустил появление на эшафоте палача и герольда со свитком в руке. Только когда Лирэйн поднялась по ступеням, Огненный Лис их заметил. Гвардейцы, оцепившие эшафот по краю, приподняли клинки, словно были готовы атаковать в любой момент, но на их лицах отразилось замешательство — столь спокойно и уверенно вела себя Гюрза.

Лишенную Имени поставили на колени, и герольд зачитал приговор, где перечислялись все преступления Гюрзы. Основным было, как всегда на таких образцово-показательных казнях, — измена Родине. И приговор был, как всегда суров — отсечение головы с последующим заключением души в Темницу у Корней Земли.

Лирэйн Элайн спокойно выслушала все и ухмыльнулась. Даже ко всему привычного Локи передернуло, когда он увидел эту ее ухмылку, а про остальных и говорить нечего. Даже палач замешкался, расчехляя свой тяжеленный меч с гардой, украшенной золотым солнцем.

Лирэйн Элайн связали за спиной руки, сняли ошейник и заставили склонить голову. В последний момент Лишенная Имени вскинула взгляд на Андрея и тот, приложив руки ко рту рупором, закричал:

— Твое Имя Лирэйн Элайн! Слышишь?! Твое Имя Лирэйн Элайн! Запомни его!!!

Локи, едва заметив движение Андрея, поспешно скрутил заклинание, и голос сотника разнесся над толпой, многократно усиленный, и не понять было, откуда он идет. К тому же пришлось отвести глаза всем окружающим, чтобы они не заметили, кто кричит.

Гхатоткача вскочил на ноги и впился взглядом в толпу. Его единственный глаз под фантомом полыхал злобой. Подобное явно не входило в его планы. Но палач тем временем уже занес меч над тонкой шеей Гюрзы.

Удивленно-радостная улыбка на ее лице никак не вязалась с происходящим, и по толпе прокатился изумленный ропот.

А потом меч опустился.

— Спасибо, брат, — почти услышал Огненный Лис слова Лирэйн Элайн и впервые увидел в ее глазах что-то иное, кроме привычного холодного равнодушия. Теперь она снова стала самой собой, единым целым, заросла ставшая уже привычной саднящая рана в душе… А потом Локи не услышал, скорее, почувствовал дикий крик, когда первые языки пламени Темницы у Корней Земли впились в душу Лишенной Имени. Андрей повернулся к Локи, и в глазах сотника застыла такая боль, что становилось страшно на него смотреть. Похоже, Элайн продолжал чувствовать сестру до сих пор, и Локи поежился, прекрасно зная, что такое боль, когда огонь касается тела. Или души — разница небольшая, всего лишь в понятиях.

— Цена смерти всегда одинакова, — горько промолвил Андрей, прижимая к себе плачущую Стефанию. — Ценой смерти может быть только боль.

Локи вздрогнул. Столь близки эти слова оказались для него.

— Лис, — Алура впилась холодными пальцами в запястье уже готового активизировать сквиллы Локи. — Не сейчас, прошу!

— Почему? — Рыжеволосый бог недоуменно воззрился на Яровитовну. — Что случилось?

— Сейчас все может пойти не так, как надо, — она оглянулась на «Императора», уже покидающего площадь. — Надо выждать. Хотя бы пару дней. Я не могу тебе объяснить… пока…

Локи недовольно дернул уголком рта и отвернулся от Алуры.

— Уходим обратно в гостиницу, — буркнул он недовольно. — Операция «Тузик и грелка» пока что откладывается. А мои сквиллы никуда не денутся…

— Сквиллы? — Ринф вскинул взгляд на удалявшегося ракшаса и прищурился. — Сквиллы, говоришь…

Андрей осторожно выскользнул из гостиницы и огляделся по сторонам. Народа на улице почти не было. Где-то вдалеке, бряцая доспехами, топала городская стража. Опасности не наблюдалось. Элайн сам себе кивнул и, натянув капюшон плаща на лицо, быстро пошагал в сторону императорского дворца, стараясь держаться освещенных только луной переулков, где почти не было людей и стражи.

Уже на подходах к дворцу на плечо Андрея вдруг упала чья-то рука, и он, выхватывая на развороте меч, отпрыгнул в сторону.

— Один решил все закончить? — хмыкнул совершенно спокойный Ринф, насмешливо глядя на Элайна. — А ведь тут нужно Волшебство посильнее человеческого.

— Ты шел за мной? — Андрей медленно убрал меч в ножны и настороженно огляделся, — Зачем?

— За тобой следить — одно удовольствие, — эльф невесело рассмеялся. — Ты так поглощен своим предстоящим геройством, что ничего не замечаешь! — Он еще раз хмыкнул и посерьезнел. — В сущности, я просто не мог уснуть, бродил вокруг гостиницы, а потом заметил тебя. Решил проследить, посмотреть, куда это нашего Элайна тянет? И только сейчас догадался. Без помощи тебе не обойтись, Андрей. Сквиллы те слишком уж сложны. Я еле-еле в них разобрался.

— И что ты предлагаешь?

— Я пойду с тобой. — Ринф жестом заставил сотника замолчать. — Быть может, здесь от меня будет больше пользы Танэль.

Андрей пожал плечами, не решившись перечить, и повернулся спиной к Ринфу. Тот быстро нагнал Элайна и пошел рядом. Разговаривать им не хотелось, и они в молчании добрались до первых заслонов стражи, выставленной вокруг дворца. Ракшас Гхатоткача, похоже, боялся волнений после казни Гюрзы и потому постарался обеспечить свою безопасность по максимуму. Это несколько осложнило дело, но не намного.

Ринфу, как эльфу, вообще ничего не стоило прошмыгнуть мимо неповоротливых и слишком шумных, по его мнению, людей. Андрею пришлось немного сложнее, но и он справился со своей задачей — сказалась наука Приграничья. Только раз, зацепившись полой плаща за ограду, едва не нашумел. Рииф недовольно шикнул на сотника, но и только.

В дворцовом саду было шумно, людно и светло: липовый «Император» пышно праздновал сегодняшнюю казнь. Часть внутренней охраны была из новичков Серого Отряда, и потому Элайну ничего не стоило сойти за одного из них, а Ринф пробирался как-то по-своему, умудряясь никому на глаза не показываться. Андрей подозревал, что эльф воспользовался одним из отводящих взгляд заклинаний или же фантомных сквиллов. Здесь, среди буйства праздничного Волшебства иллюзий и фейерверков, ничего не стоило скрыть такое маленькое заклинаньице.

Андрей неспешно шел по усыпанной пестрым гравием дорожке между искусно выстриженных деревьев и спокойно оглядывался по сторонам. Страха не было. Лишь легкое нетерпение, предвкушение скорой драки заставляло двигаться чуть резче, чем обычно, и внимательнее смотреть по сторонам.

«Императора» Элайн увидел издалека. Гхатоткача сидел на балконе и любовался пестрой толпой придворных внизу. Играла музыка, люди танцевали или толпились Вокруг уставленных яствами столов, шумели фонтаны, небо время от времени расцвечивалось яркими фейерверками. Немудрено было здесь затеряться и не привлечь к себе никакого внимания.

Андрей остановился возле фонтана и бросил взгляд в сторону балкона. Ракшас ничем не выдал своего беспокойства и выглядел все так же благодушно.

— Как только облик нашего дорогого Императора изменится, — услышал Андрей за спиной шепот Ринфа, но не обернулся на голос, — беги к нему и постарайся вонзить клинок ракшасу в глаз. Локи как-то упомянул, что именно так и надо будет убивать Гхатоткачу. Я буду у тебя в качестве отвлекающего болтуна и магической поддержки.

Андрей едва заметно кивнул, подтверждая, что слышал, и медленно обернулся к балкону. Ринфу, видимо, потребовалось время, чтобы заставить сквиллы Огненного Лиса заработать, но зато когда это случилось, то даже Элайн едва не поддался общей панике. Визжащая толпа придворных едва не смела сотника, и ему пришлось влезть на довольно высокий бортик фонтана. Только после этого он смог как следует разглядеть Гхатоткачу.

Ракшас возвышался на балконе, приняв свое истинное обличие, — поросшее редкой черной шерстью одноглазое чудовище с выпирающими вперед клыками. Андрею не хотелось лезть против движения толпы, и он решил дождаться, когда на площади не останется людей, а потом уже заняться ракшасом.

Но у Гхатоткачи было свое мнение на этот счет. Взревев, словно уколотый пикой бык, он перескочил через перила балкона и тяжело рухнул на камни площади. Случайно попавший ему под ноги придворный даже пикнуть не успел, мгновенно превратившись в кровавую кашу. Гхатоткача с удовольствием пнул останки несчастного и те полетели в спешно удиравших прочь людей. Ракшас захохотал и огромными прыжками понесся вперед. Площадь перед дворцом стремительно пустела — и гвардейцы бежали не в числе последних.

Оглядевшись, Андрей заметил почти посередине уже пустой площади Ринфа. Эльф спокойно сложил руки на груди и ждал, когда же ракшас приблизится. Элайну на мгновение стало страшно — столь нелепо стройный невысокий эльф выглядел перед громадным чудовищем.

Гхатоткача остановился в нескольких шагах от Ринфа и расхохотался.

— Это ты, да?! — взревел Гхатоткача, тыча скрюченным пальцем с пятью фалангами в сторону эльфа. — Ты сумел меня перекинуть?! Ты за это очень неприятным образом сдохнешь!

— Только после вас, — со скверной ухмылкой проговорил Ринф. — Ты, Гхатоткача, дурак, если решил связаться с Нием. Его, знаешь ли, здесь не жалуют. Тебя теперь тоже. Следовало уйти вместе с Лэгри.

— С этим щенком? — изумился ракшас и опять расхохотался. — Да он мне в подметки не годится! Ты, кстати, тоже.

— Андрей, бей! — неожиданно завопил Ринф, заметив, что Элайн подобрался почти вплотную к Гхатоткаче, и бросил какое-то заклинание, сковавшее на несколько мгновений движения чудовища. Сотник не терял времени и среагировал мгновенно. Одним прыжком оказавшись рядом с ракшасом, Андрей вонзил ему в живот свой клинок.