— Собственно, я позвал тебя не для разговора о модах, — проворчал Медведь мрачно. — Новости у меня нехорошие. Надо бы с иллиа Катрин связаться, чтобы все подробнее узнать. У тебя, насколько мне известно, с ней прямая связь. Помоги мне.

— А что за новости? — полюбопытствовала Стефания, не спеша доставать свой артефакт связи и произносить необходимые заклинания. — Мне тоже интересно.

— Экая ты любопытная! — огрызнулся Медведь, но, уже давно зная Стефанию, понял, что чем быстрее все ей расскажет, тем скорее она свяжется с Катрин, находящейся сейчас в Альтхгрэнде. — Дело в том, что три недели назад на отряд императорского коронера Генриха Щука, разгоняющего в Приграничье разбойничьи банды, напали, заманив в ловушку. Коронер смог спастись. Кроме него ушли не больше десяти человек из отряда. Иллиа Анна Купа ранена, и Генрих только чудом смог довезти ее до деревни, сделать перевязку и отправить в Альтхгрэнд. Кроме того, в Литгрэнде объявился давно пропавший Андрей Элайн, начисто отказывающийся сообщить, где пропадал почти десять лет… — Медведь помолчал, глядя на помрачневшую и кусающую губы Стефанию. — Теперь, насколько мне известно, Серый Отряд действительно предпримет большую карательную экспедицию в Пограничье. Если предыдущие затеи так и заканчивались ничем, то теперь, я думаю, все будет не так. Я должен знать— стоит ли мне покидать Саулле. Потому свяжись, пожалуйста, с Катрин.

Стефания немного помедлила, глядя в пол, потом кивнула и сняла с руки браслет черненого серебра с единственным, очень мелким изумрудом всего в пару карат. Что-то прошептав, она как-то хитро покрутила браслет в руках, и вдруг его охватило зеленое пламя и из него сформировалась не выше ладони проекция Катрин в халатике, довольно вольно распахнутом на груди. Волшебница ойкнула и поспешила привести себя в относительный порядок.

— Здравствуйте, иллиа Катрин, — не вставая поклонившись, произнес Медведь.

— Привет! — помахала Волшебнице рукой напустившая на лицо беззаботную улыбочку Стефания. — Иллих Медведь поговорить с тобой желает! — сообщила девушка, поворачивая браслет, чтобы Катрин стала видна только проекция Медведя.

— Здравствуйте, здравствуйте, — пробормотала все еще слегка смущенная Волшебница. — Что случилось? Опять Стефанию хотите выставить из Саулле? На сей раз за что?

— Нет, все не так! — замахал на Катрин руками гвардеец. — Мне просто надо кое-что узнать у вас, иллиа Катрин.

— Что? — не слишком вежливо осведомилась Волшебница и демонстративно зевнула.

Медведь быстро изложил известные ему факты и попросил либо их подтвердить, либо опровергнуть.

— Ну что я могу сказать, — Катрин долго смотрела в сторону и молчала, кусая губы. — Вам известно практически все. Да, Серый Отряд перестает бездельничать и предпримет карательную экспедицию, сроки которой являются строжайшим секретом, потому что в Литгрэнде завелся шпион. Кроме того, Анна Купа жива, но еще очень плоха. Именно из-за нее я задержалась в Альтхг-рэнде. Из отряда коронера спаслось семь человек, не считая самого Генриха и Анны. Вроде бы все. Так что, иллих Медведь, рекомендую вам вернуться к своему основному роду занятий.

— Ясно. — Медведь потер ладонью подбородок и поклонился. — Благодарю вас, иллиа Катрин.

— Не за что, — буркнула Катрин и, не попрощавшись со Стефанией, исчезла.

— Я пойду? — поинтересовалась Стефания, надевая браслет на руку и вставая.

— Иди, — кивнул задумчивый Медведь, — Через три дня я уеду…

— Через три дня Медведь уедет, — закончила свой рассказ Стефания и села на траву рядом с Одди. Его всякий год по семь раз грозились вышибить из Саулле или вообще повесить, но пока он все еще был здесь, уже перейдя на преподавательскую деятельность, так как ему уже исполнилось двадцать три года. Со Стефанией он кое-как наладил отношения, но все равно девушка держалась с ним на расстоянии вытянутой руки, как и со всеми остальными в Саулле. Это раздражало Одди, но ничего поделать было нельзя.

Стефания же с неожиданным для себя интересом заглядывалась на весьма симпатичного Одди, что, в свою очередь, ее саму жутко бесило. Именно поэтому она держалась с ним довольно холодно и отчужденно, однако информацию от Медведя поставляла исправно, уже зная, зачем она нужна. Одди как-то раз, года два назад, все ей рассказал. Разумеется, с санкции Гюрзы.

Стефания сначала испугалась, когда узнала о том, что Одди уже давно и прочно связан с Лишенными Имен. А потом вспомнила странные, давно ее преследующие сны и поняла, что она сама не меньше Одди с ними связана. И приняла это уже как свершившийся факт. В Айлегрэнде, правда, она так ни разу и не побывала, решив, что для этого еще не пришло время.

— Ну что ж, пришла, значит, пора мне попрощаться с Саулле, — без всякой печали в голосе проговорил Одди и откинулся на траву, уставившись в небо, едва видимое за еще не облетевшей, но уже пожелтевшей листвой. — Может, и ты со мной уйдешь? — спросил он, переводя взгляд на обтянутую фиолетовой курточкой спину Сте-Фании.

— Да нет, наверное. — Девушка вытянула ногу и осмотрела свой сапожок из черной кожи. — Мне пока и здесь неплохо. Подожду еще.

— Смотри, дождешься, — Одди усмехнулся, не отводя взгляда от Стефании и наблюдая за тем, как она потягивается, изящно выгибая спинку. Выглядела она весьма соблазнительно, и Одди, как уже вполне взрослый мужчина, не мог этого не отмечать. Все время.

Они сидели на траве, довольно далеко уйдя в лес от Саулле и поставив волшебную защиту от непрошеных гостей. Они всегда так делали, когда требовалось поговорить без лишних глаз и ушей. Так поступили и в этот раз. Было еще достаточно тепло, стояло бабье лето.

— Что ты будешь делать в Саулле? — спросил Одди, осторожно проводя пальцем вдоль позвоночника Стефании. Девушка никак не прореагировала на это ласковое прикосновение, как не реагировала никогда. Внешне. Однако Одди почувствовал, как на мгновение напряглась ее спина и тут же расслабилась.

— А что я буду делать в Айлегрэнде? — промурлыкала девушка, не оборачиваясь.

— Вот уж где тебе дело найдется. — Одди выругался про себя и, осторожно обняв Стефанию за талию, притянул к себе, заставив улечься рядом на траву. — Там много чего интересного, — ожидая пощечины, тихо проговорил парень, но Стефания, вместо каких-то действий, просто лежала рядом и смотрела на него огромными васильковыми глазами, ожидая, что будет дальше. — И мечом помахать придется. — Одди коснулся губами губ Стефании, и она улыбнулась. В ее глазах заплясали веселые чертики.

— Тебе всегда этого хотелось, — проговорила она, проведя пальчиком по старому шраму на виске Одди. — С того самого дня.

Одди смутился и ничего не ответил. Он помнил, что в тот день у него впервые появилось какое-то не совсем нормальное влечение к малолетней девчонке. Только много времени спустя он понял, что не видел тогда млад-шеклассницу, его сбили с толку эти огромные васильковые глаза, сузившие мир до своего размера. Всякий раз, думая о Стефании, он в первую очередь вспоминал эти глаза, а уже потом все остальное. А теперь, когда девчонка превратилась в желанную, очаровательную и невероятно притягательную девушку, Одди просто не мог с собой совладать. Он долго крепился. До того момента, пока не пришла пора расставаться.

Одди запустил руку в пышные волосы медного цвета на затылке Стефании и долго вглядывался в ее глаза, не боясь уже в них утонуть. Она не отводила взгляд, задумчиво, поглаживая шрам, знакомый до самой последней мелочи. Одди вздохнул и поцеловал Стефанию, как никогда не целовал ни одну женщину. Раньше для него это была необходимая и не слишком важная прелюдия к самому главному, как правило, ничего кроме физического удовлетворения и облегчения не приносившему. Теперь все было не так, все изменилось. Одди хотелось продлить каждое мгновение до размера вечности, хотелось, чтобы эти губы всегда были рядом, хотелось целовать их бесконечно долго и жадно, выпивая дыхание до капли.

Стефания не слишком умело, но искренне ответила на поцелуй. Она, когда раньше целовалась, не думала, что это можно делать так ласково, нежно и получать от этого столько удовольствия. Стефания расслабилась и уже совершенно не замечала течения времени.

Руки Одди расстегнули пуговки ее рубашки и скользнули по телу. Он на секунду отстранился и вдруг его лицо исказилось.

— Откуда это? — спросил он, проводя пальцем по тонкой белой полосе, пересекающей грудь Стефании. Катрин не смогла убрать шрам, не хватило квалификации, тем более что с момента нанесения раны прошло слишком много времени.

— Что? — Стефания непонимающе покосилась на свою грудь и вдруг вскочила на ноги и, отвернувшись, стала торопливо застегиваться.

— Огнянка, подожди. — Одди тоже поднялся и попытался обнять ее за плечи. — Я же просто спросил!

— Убери руки! — взвизгнула Стефания, отскакивая в сторону, словно ладони Одди ее обожгли. — И вообще, это не твое дело, понял! Катись к демону! Я так и знала, что этот шрам все испортит! Да! Понял? Вали в свой Айлегрэнд! Знать тебя не хочу!

Продолжая на ходу застегиваться и поправляться, Стефания бегом помчалась к Саулле.

Одди сел на траву и зло ударил по ней кулаком. Меньше всего он хотел ссориться со Стефанией, и теперь, в свете своего отъезда, он уже совершенно не представлял, как наладить отношения. Девушка явно сильно переживала из-за своего шрама, даже, наверное, комплексовала. Сделать с этим в такой короткий срок ничего было нельзя. А Одди уже не хотел расставаться со Стефанией. Он всегда был честен перед собой и теперь откровенно признался себе, что влюбился, как последний дурак. Утонул в этих васильковых глазах, утонул навсегда. Он понятия не имел, что по этому поводу скажет Гюрза и уж тем более Тигр, не упускавший случая подколоть Одди. Но парню это было уже неважно. С ними он уж как-нибудь разберется. В крайнем случае Белочка всегда возьмет его под защиту, но что было делать со Стефанией?

Одди выматерился и откинулся на траву, прижав ладони к лицу. Надо было что-то придумать и придумать срочно. Но в мыслях ничего, кроме скорого отъезда, не было…

Стефания остановилась перед зеркалом и расстегнула рубашку. Белая полоса шрама пересекала ее грудь от ключицы почти до солнечного сплетения. Шрам не уродовал, он был едва заметен, но девушка уже знала, как отпугивают мужчин подобные «метки».

— Ний, — тихо проговорила девушка. — Ний. Я тебя ненавижу. Я тебя найду.

Стефания застегнула рубашку, заправила ее в брюки и осмотрела комнату. Вещей было немного. Большую часть можно было бросить. Стефания стала собирать небольшой заплечный мешок со всем необходимым. Она уже больше ничего не хотела, кроме как отомстить. Что будет дальше — она не знала и не хотела об этом думать, боясь, что дальше уже не будет ничего.

Стефания не надеялась выжить после встречи с Нием, прекрасно оценивая свои шансы. Однако остановиться она уже не могла. Она была готова умереть, лишь бы увидеть, как ненавистный бандит с яркими зелеными глазами подыхает в луже собственной крови. Стефания всего лишь хотела отомстить.

***

— Как — уехала? — изумленно спросил Медведь, покосившись на стоявшего рядом Одди. — Куда уехала?

— Не могу знать, иллих Медведь. — Девочка из младшеклашек шмыгнула носом и утерла его рукавом. — Сказала, что все в комнате оставшееся себе могу забрать. Потом мешок к седлу приторочила, курточку одела…

— Надела, — автоматически поправил девочку Одди, и та кивнула.

— Нуда, надела и в седло вскочила, как птица взлетела. Потом уехала, — девочка махнула рукой на северо-восток. В глазах Одди на мгновение мелькнуло что-то не совсем ясное и пропало.

— Так, замечательно. — Медведь насупился, помолчал и, поблагодарив, отослал девочку прочь. Потом сотник повернулся к Одди, которого отчитывал за долгое отсутствие днем.

— И ты тоже смыться собираешься? — поинтересовался Медведь неожиданно спокойно. — Не отвечай, знаю, что у тебя уже и мешок собран и вещи оставшиеся пацанам раздарил. Да и куда собираешься — знаю. Держать тебя я права не имею, так как не подчиняешься ты мне. — Медведь помолчал, глядя на потупившегося Одди. — Что ж, встретишь Огнянку, передай, что огорчил меня ее отъезд…

Медведь хотел еще что-то сказать, но потом просто махнул рукой и тяжело потопал прочь, сразу состарившись на сотни лет. Одди тоже мог похвастаться, что знает о сотнике кое-что никому неизвестное. Одди знал, что есть только Сумерки…

Айлегрэнд, окруженный протянувшимися на много миль слободами, кипел, как забытый над огнем котел. Одди даже улыбнулся, разглядывая город с небольшого взгорья на достаточном удалении, чтобы оно не было опасным. Черный детинец, окруженный стеной с острыми зубцами, врастал в мрачное осеннее небо и почему-то не нависал над городом мрачным памятником, а просто был, никому не мешая и никого не раздражая. Город был великолепен, как бывают великолепны творения Истинного Волшебства.

Одди кольнул шпорами бока своего весьма своенравного гафлингера, и тот, взбрыкнув задними ногами, танцующей иноходью потащился к городской заставе на дороге.

На заставе, куда парень добрался довольно быстро обнаружились знакомые Одди из городской стражи. Одди спешился, и они обменялись ритуальной приветственной бранью и ритуальными похлопываниями по спине.

— Говорят, что у тебя с Ринфом неплохие отношения были, — вдруг не спросил, а констатировал факт Грайн, один из знакомых Одди.

— Виделись пару раз. Не больше. — Парень пожал плечами, забрасывая поводья гафлингера ему на шею. Конь замотал головой и недовольно фыркнул. — Вот своенравная скотина!

— Ринф? Это уж точно, — серьезно согласился Грайн.

— Вообще-то я гафлингера своего имел в виду, — со смехом поправил стражника парень. —А что, Ринф опять в Айлегрэнде?

— Да уж… — Грайн погрустнел и навалился всем весом на упертую в землю алебарду. — Слыхал про нападение на коронерский отряд в Приграничье?

— Ну? — уже подозревая неладное, грубо подстегнул рассказчика Одди.

— Вот и Ринф наш там отличился, причем очень и очень сильно. Кроме того, потерял сестру, любовницу и какого-то друга, с которым работал очень долго. Уж не знаю, что там был за друг, но Ринф ушел в дикий запой и не хочет из него выходить… — Грайн вздохнул. — Мы уж и так к нему, и этак. Даже Гюрза с Тигром приезжали. Не реагирует. Ругается по-эльфьи, пьет и грозится зарубить первого, кто ему на глаза попадется. Там целую улицу из-за него перекрыли. Ты ж знаешь, какой он рубака!

— Знаю. — Одди поставил ногу в стремя и со вздохом взобрался в седло. Хотелось пройтись пешком, но это, судя по всему, было несбыточной мечтой.

— Поговоришь с ним?

— Поговорю, но на эффект особый не надеюсь. Мы с ним не слишком хорошо друг друга знали. Встречались по курьерским надобностям только.

— А может, ты знаешь, что он за друга потерял? — Грайн смотрел на Одди снизу вверх и явно скучал. Парня это раздражало.

— Знаю, — Одди покачал головой, перебирая поводья коня. — Знаю, но лучше бы не знал…

Местонахождение Ринфа Одди указали сразу, словно весь город был осведомлен о запое эльфа. Да так оно почти и было. Прохожий, сообщивший как проехать к трактиру «Акимская Слободка», предостерег парня, что эльф не в себе и зарубит «доброго иллиха не жалеючи». Одди принял информацию к сведению и направился прямиком к указанному трактиру. Хотелось отдохнуть и выспаться, но время еще не пришло. Сначала надо было закончить дела.

Улица, ведущая к трактиру, была пустынна. Не было ни прохожих, ни стражников, ни нищих, никого. Одди неспешно проехал по дороге и, остановив своего коня около трактира, спешился. Не торопясь, привязал гафлингера к коновязи и, поправив меч за спиной, направился к входу. Дверь была распахнута, рогожа откинута, и Одди открылся вид на разгромленный зал трактира. Многие столы и стулья были разломаны, оставшиеся находились в ужасающем беспорядке и частично были перевернуты. Пол устилали черепки битой посуды, какие-то объедки и огрызки. Запах тоже был соответствующий — воняло прокисшим пивом, застарелым вином и протухшей рыбой.

Одди поморщился и переступил порог, тут же пригнувшись и отпрыгнув в сторону, потому что в его голову полетел пустой кувшин в ивовой оплетке.

— А… Это ты… — мрачно проговорил Ринф, сидевший в углу. — Заходи…

Одди перевел взгляд па эльфа. Ринф расположился на лавке у стены. Одну ногу он уложил на лавку, вторую вытянул под столом. Прислонившись спиной к стене, он облокотился на столик и мрачно взирал на пришельца. Вглядел эльф как-то не по-эльфьи. Лицо его опухло и отекло под глазами набрякли мешки синюшного цвета, волосы были взлохмачены и в них застряли какие-то крошки. Яркий красный кафтан Ринфа был расстегнут как и некогда белая, а теперь залитая вином и заляпанная жиром, рубашка. Узкие черные брюки выглядели не лучше и были продраны на правом колене. Сапог пе было. Одди поискал их глазами, но не нашел, зато увидел онучи, заброшенные почему-то на ножки перевернутого стола.

— Ты это чего, Ринф? — наивно поинтересовался Одди, осторожно пробираясь к столику эльфа и отмечая, что пальцы бывшего разбойника унизаны огромными золотыми перстнями, а на запястье красуется широченный платиновый браслет с рубинами. — С ума сошел или только готовишься? Белой горячки захотел?

— Это у вас, Sqwillitto, бывает белая горячка. Мы просто тихо умираем от алкогольного отравления, — Ринф говорил ровно и правильно. Излишне ровно и правильно. Глаза у него были пьяные.

— А, так это у тебя такой способ самоубийства! — восхитился Одди, осклабившись. — А чего ты тогда в Приграничье не остался? Или не сдался коронеру? Он бы побыстрее нашел способ. Образцово-показательный…

— Эх, ничего ты не понимаешь, — с сожалением проговорил Ринф, наливая в стакан отвратительно пахнущее вино и придвигая его к Одди. — Пей.

Парень пожал плечами и одним махом осушил стакан. Ринф немедленно налил второй, но уже из другой бутыли. Это была какая-то пахучая и, судя по всему, жутко дорогая настойка. Одди выпил и этот стакан, после чего понял, что и крепость у настойки была соответствующая предполагаемой цене.

— Так что с тобой приключилось? — поинтересовался Одди, чувствуя, что сам неудержимо хмелеет. Давали о себе знать долгая дорога, голод и усталость.

— Только не говори, что не знаешь, — Ринф усмехнулся, наливая стакан той же настойки и залпом ее выпивая. — Знаешь ведь уже все… Вееллу убили. Синичку. Андрей сбежал. Вернулся в Литгрэнд. Теперь он снова сотник Серого Отряда. И опять все забыл. Лакха уж постарается, чтобы так было, чтобы его личная гвардия ничего не помнила.

— Вот оно что, — Одди покачал головой, тупо глядя в стол и не зная, что еще сказать. — И это повод, чтобы доставлять столько беспокойства Лишенным Имен? У них, знаешь ли, есть и другие проблемы, чтобы с каждым пьяным эльфом возиться. Серый Отряд очередной поход затевает, Лакха собрал достаточно силы, чтобы напасть на Пограничье… Много чего, а ты тут пьешь.

— У тебя ведь тоже не все ладно, — усмехнулся эльф. — Что там в Саулле случилось такого, что ты сюда примчался, как на крыльях?

— Медведь покинул цитадель. — Одди сам уже налил себе все той же настойки и медленно выцедил стакан. — Вот и я привез кое-какие новости…

— Не умеешь ты врать, человек, — печально проговорил Ринф. — Не умеешь…

И тут Одди прорвало. Он говорил долго, бессвязно, перескакивая с одного па другое, то возвращаясь к прошлому, то жалуясь на несостоявшееся будущее. Он то принимался описывать Ринфу чудесные васильковые глаза Стефании, то клялся найти того, кто оставил ей шрам в память, то порывался прямо сейчас искать Огнянку…

Ринф слушал долго, внимательно, не перебивал, давая Одди выговориться. Когда поток его речи стал совершенно несвязным и парень уже явно был готов заснуть на середине фразы, эльф влил в него еще два стакана крепчайшей настойки и позвал испуганного, трясущегося от жадности и количества убытков, хозяина трактира.

— Вот что, дружище, — Ринф встал, даже не покачнувшись. — Причинил я тебе многие неудобства, — Эльф снял с пальца золотой перстень с громадным бриллиантом, стоившим раза в три больше всего трактира, и бросил его на стол. — Возьми. Это тебе и неустойка, и плата за неудобства, и за мебель, и за выпитое да съеденное. А теперь приберись тут, но сначала для нас пару комнат, чтобы мы могли проспаться…

Хозяин судорожно кивнул, сгреб со стола перстень и с поклоном указал Ринфу на лестницу, ведущую наверх.

Эльф взвалил на плечи уже крепко спавшего Одди и пошел следом.

***

Стефания замерла на пороге и опустила меч. Здесь опасности быть не могло по определению. Узкие лучи света пересекали помещение во всех направлениях. Из прозрачного потолка лился рассеянный солнечный свет, Стефания долго смотрела на хрустальные призмы, разбросанные по помещению, казалось, в художественном беспорядке. Смотрела и понимала, что во всем здесь есть свой строгий порядок. И нарушить его было бы кощунством.

— Привет, — услышала Стефания и медленно, словно во сне, повернулась на голос. Чуть поодаль, прямо на пересечении двух лучей стояла девушка в легкой белой тунике. Она была голубоглазой блондинкой и настолько красивой, что хотелось зажмуриться и не смотреть на это столь невероятное лицо. В него попросту нельзя было поверить.

— Здрасте, — выдавила из себя Стефания хрипло. — Я, наверное, не вовремя… Я пойду, пожалуй. До свидания.

— Не торопись, дщерь Огня, — девушка засмеялась— Ты всегда вовремя приходишь, как, впрочем, и любое другое существо. В нашем храме никогда не закрываются двери…

— Я знаю. — Стефания тяжело сглотнула и отступила на шаг. — Только…

— Что есть Свет? — со смешком, но совсем не обидным, вопросила девушка. — Что есть Тьма? Как разделить единое целое? Почему ты забыла о Сумерках?

— Ты знаешь?.. — изумленно выдохнула Стефания, гут же забыв о своем желании немедленно покинуть храм Световида. — Откуда ты знаешь и что ты знаешь о Сумерках!

— Идем.

Девушка поманила Стефанию за собой и, словно танцуя, скрылась где-то в глубине светлого лабиринта. Стефания покосилась на хрустальный, пронизанный разложенными на спектр лучами света, алтарь Световида и несмело спустилась по ступенькам в храмовое помещение. Оглушающая тишина поразила Стефанию до глубины души. Только что на пороге она слышала все звуки внешнего мира, а тут, спустившись всего на три ступеньки, оказалась отсечена от них глухой стеной света. Сначала она испугалась, а потом просто махнула рукой — раз уж пришла, то поздно отступать.

Хотя, собственно, Стефания не хотела даже приближаться к храму Световида. Она собиралась обойти его по пологой дуге, но не смогла. Ей сказали в одной из приграничных деревень, что Ний ушел в эту сторону. И Стефании пришлось идти сюда же. Правда, на храм она натолкнулась случайно и все-таки решила войти. Из чистого любопытства.

Стефания осторожно, стараясь пересекать как можно меньше лучей, двинулась в ту сторону, куда ушла девушка в белой тунике. Свет не слепил, что было удивительно. Он просто разливался искрящейся радостью по телу, уводил в лабиринт лучей. Стефания и сама не заметила, как попала под его влияние. Она уже даже не помышляла о том, что на нее могут напасть, что здесь может быть какая-то опасность. И совсем уж кощунственной и невозможной казалась мысль об убийстве в этом храме…

— Повернись, — услышала Стефания голос все той же девушки и медленно, словно зачарованная, повернулась на звук. Девушка сидела на искрящейся хрустальными прожилками каменной скамье. Перед ней находился невысокий столик розового дерева с инкрустацией перламутром на крышке. Со стороны Стефании стоял стул с резной спинкой.

— Садись, — с улыбкой проговорила девушка, красиво поводя перед собой рукой. Стефания послушно уселась на стул и положила меч на колени, забыв, что с ним надо делать. По привычке она сидела прямо, не откидываясь на спинку, автоматически помня про ножны на спине.

— Меня зовут Арна, — представилась девушка в белой тунике, и Стефании показалось, что ее волосы вспыхнули в разлитом вокруг свете. — А тебя, дщерь Огня?

— Огнянка, — несмело проговорила Стефания и смущенно улыбнулась. Арна кивнула, словно соглашаясь с какой-то своей внутренней оценкой.

— Все верно. Ты пришла, чтобы узнать и чтобы вспомнить, — не спросила, а констатировала Арна. — Что-то я могу тебе рассказать, но над памятью твоей не властен никто. Ты никогда не вспомнишь все. Этой памяти просто больше не существует. К сожалению. Хочешь есть?

— Да, — Стефания кивнула и опустила взгляд, кусая губы. — Почему этой памяти больше не существует? — спросила она совсем уж тихо.

— Вас не просто заставили забыть. — Арна хлопнула в ладоши и из света появилась девочка лет десяти. Она молча поставила поднос на столик и так же тихо удалилась. — Память уничтожили. Что-то, возможно, сохранилось, но далеко не все. Если бы вы остались живы, то… — Арна грустно улыбнулась. — Ваша смерть стерла память и теперь, когда вы все вернулись, вы не можете ничего помнить. Смерть Лишенных Имен стерла их имена, а смерть Лишенных Памяти — стерла Память… — она помолчала. — Отведай этих яств.

Стефания молча кивнула, придвинула к себе поднос, взяла ложку и, не чувствуя вкуса, стала поедать какое-то рагу. Арна смотрела на нее, кроша тонкими пальцами кусочек хлеба. Крошки сыпались на столешницу и, вспыхивая искрами, исчезали.

— А почему Лакха не разрушит ваш храм? — спросила Стефания, лишь бы что-то сказать.

— Ни он, ни Лишенные Имен никогда не трогали наш храм. Ему уже больше пяти тысяч лет. Когда-то сюда приходили не только Люди, но и другие Чуды. Световид — это не просто бог. Это бог над всеми, и никто не рискует с ним связываться. Когда-то на наш храм нападали, позарившись на бриллианты в сокровищнице, но мало кто из нападавших смог уйти. Световид защищает своих слуг. — Арна помолчала, тепло улыбаясь. — Потом нас под свою защиту приняли и Империя, и Пограничье. Мы ни с кем не ссоримся, нам политика не нужна.

— Но ведь Лишенные Имен приверженцы Тьмы, — изумленно проговорила Стефания, ерзая на жестком сиденье стула, стараясь как-то поудобнее устроиться и не замечая, что мешает ей лежащий на коленях меч.

— Что есть Тьма и что есть Свет? — Арна серебристо засмеялась. — Все существует только в нашей оценке. Световид избрал своей стихией Свет, но это не значит, что он проклял Тьму. Просто она другая и никакого касательства к нашему богу не имеет. Запомни, Огнянка, есть только Сумерки и ничего более.

Стефания замолчала, разглядывая серебряную, украшенную растительным орнаментом, ложку в руках. Ей было трудно понять все происходящее. Она знала, что ей надо вспомнить. Хотя бы то немногое, что сохранилось…

— Отдохни с дороги, выспись. — Арна встала и тут же из-за стены света материализовалась приносившая поднос девочка. — Утром поговорим.

Девочка поклонилась Стефании и жестом предложила следовать за собой. Девушка взглянула на Арну, вздохнула, встала, едва не уронив меч, подхватила его и убрала в ножны. Арна, улыбаясь, следила за ней глазами.

— Быть может, сегодня ты найдешь часть ответов на свои вопросы. — Жрица Световида пожала точеными плечами. — Главное, чтобы ты верно задала те вопросы, на которые ищешь ответы.

Девочка все так же молча провела Стефанию по лабиринту света и отворила какую-то дверцу в почти невидимой за разлитым по помещению сиянием стене. Так и не промолвив ни слова, девочка указала на комнату за дверью, и с поклоном исчезла. Стефания некоторое время медлила, не зная, входить ли или попросту попытаться смыться. Но потом решила войти и воспользоваться мредложением отдохнуть. Дорога была долгая и трудная. Комнатка оказалась маленькой, освещенной совершенно обычно — рассеянным желтым светом из окна с хрустальным стеклом. Из мебели здесь была только кро-вать, правда, достаточно удобная и мягкая с виду. Стефания сняла перевязь с мечом и аккуратно положила его на пол рядом с кроватью. Стащив с ног сапоги, она, не раздеваясь, повалилась на перину прямо поверх шелкового покрывала.

«Интересно, — подумала она, переворачиваясь на спину и закидывая руки за голову, — долго ли Медведь злился на мое исчезновение? И где теперь Одди? — девушка смущенно улыбнулась и закрыла глаза. — А он ничего, даже очень ничего…» Она поерзала на перине, устраиваясь поудобнее, и опять принялась думать об Одди. Она так и не заметила, когда заснула.

Стефания открыла глаза и некоторое время просто лежала, прислушиваясь к себе и своим ощущениям. Она не помнила, что ей снилось, но почему-то казалось, что сны имели какое-то и немалое значение. Возможно, это и были весьма конкретные ответы на еще не заданные и даже не до конца сформулированные вопросы, только вот смысл их ускользал от Стефании, просачиваясь тонкой золотистой пылью сквозь пальцы.

Тихонько скрипнула дверь. Стефания повернула голову и посмотрела на нее. На пороге стояла Арна. Она была одета все в ту же тунику и все так же мягко улыбалась.

— Ты узнала, что хотела? — негромко спросила Арна.

— Наверное. — Стефания вскочила на ноги и стала быстро собираться. — Пожалуй, мне пора в путь. Я и так непозволительно долго проспала.

— Прошло всего три часа, — Арна слегка удивленно посмотрела на Огнянку. — Едва стемнело. Куда ты на ночь глядя? Я хотела пригласить тебя на ужин…

— Ладно, за едой и решим, что делать дальше. — Стефания отметила про себя, что никаких смущения и неловкости больше не испытывает перед Арной. Должно быть, это было действие тех странных, забывшихся снов.

— За эти три часа ты переменилась, дщерь Огня, — Арна настороженно следила глазами за надевающий па спину меч Стефанией.

— Арна, скажи, ты меня называешь «дщерью Огня» просто так?

— Мы всех называем дочерьми или сыновьями Огня Световидовича. Он создал людей и других Чуд.

— Он всего лишь приложил руку к их созданию. Это во-первых. Во-вторых, если ты вылепишь из глины человечка, то разве он будет считаться твоим сыном? — Стефания улыбнулась, и Арна непроизвольно попятилась. — Так как? Будет или нет?

— Нет, — выдавила из себя Арна. — Не будет… Идем.