Тут в рубрике «Мы родом из Октября» в «Советской культуре» (21 марта 1987 года) попробовал голос на союзной арене Юрий Афанасьев. Вознося до небес Великий Октябрь, партию, коммунизм и пр. историк известный отсутствием трудов звал не допустить «подмены классового» подхода обнаруженной им пагубной «идеологией». Тогда коммунист до кончика ногтей Афанасьев негодующе указал на Н.Яковлева, книга которого венчает усилия ряда лиц, которые «взяли на себя вовсе не оригинальную задачу популяризации «общенациональной» миссии русских царей и вельмож, выдавая их за выразителей интересов всех классов». В этой книге «1 августа 1914» Яковлев де занялся этим в отношении Николая II. Афанасьев прорезался очень своевременно, сообщив, кто мешает Арбатову взойти на политические высоты.
      По весне 1989 г. он пробивался в народные депутаты СССР. Его провалили на выборах от СКЗМ, в «Открытом письме» избирателям, написанном тогда безработными интеллигентами, пострадавшими от арбатовых, помимо прочего говорилось: «Арбатов такой же академик, как вознесший его Брежнев — маршал, а Чурбанов армейский генерал-полковник». Когда в мае 1989 г. в здании МГУ на Ленинских горах проходили довыборы от общественной организации АН СССР, академик подался туда со своей кандидатурой. О дальнейшем я написал уже в упоминавшейся статье в «Московском строителе» в августе 1990 г.:
      «Академика у здания встретили ехидные плакаты с призывами голосовать против него по описанным причинам. Такое отличие было оказано только ему одному из 24 кандидатов. Милиция не вмешивалась. Чернее тучи прошел Арбатов в зал заседания.
      При обсуждении «Открытое письмо» организаторы выборов не огласили. Тем не менее последовали острые вопросы. Тут академик развернулся во всю. С высокой трибуны он изрек, что все это дело рук Н.Н.Яковлева, платного агента КГБ. Сделал внушительную паузу и доложил высокому собранию — Яковлева в свое время он изгнал за книгу «1 августа 1914». Мораль ясна — о России хорошо не отзываться! Наверное, кое-кто в аудитории развесил уши, ибо Арбатов, хотя вторым от конца, прошел среди 12 выбранных на вакантные места. Шестым в списке проследовал А.Д.Сахаров.
      Когда до меня дошло, что академик перевел меня из агента западных спецслужб в платного сотрудника КГБ, я сообразил, куда он переориентировался. Среди примерно двух дюжин моих книг «ЦРУ против СССР» (от сказанного там я отнюдь не отмежевываюсь). Новые времена, новые песни. В 1986 году уместно было изобличать ЦРУ и Ко, к 1989 году они приобрели некую респектабельность в глазах иных журналистов, пошли выпады против армии и КГБ. К тому же мне выдали бумажку от Верховного Суда СССР о полной реабилитации по делу 1952 года. Надо думать, академик, пристально следивший за «злодеем», учел и это.
      * * *
      Что же, за все приходися платить. И за свободу творчества. Никак не успокоятся те, кто на словах выступает за политический плюрализм. Жаждут насадить конформизм.
      Минц и К° не убавили рвения, продолжая упорно твердить все восьмидесятые годы — масонства в России практически не было, а посему Н.Н.Яковлев должен быть отлучен от исторической науки. Вслед за М.К.Касвиновым объявился О.Ф.Соловьев, переосмысливший своеобразный стиль и подход матерого воителя сталинских времен Исаака Минца на современный квазиакадемический жаргон (ослиные уши минцевских домыслов все же торчат из их ученых сентенций). Они не преуспели. Увы, подоспело подкрепление со стороны журнала «Вопросы истории», с тех пор, когда в последнее время
      его возглавил Ахмет Искандеров. Уже в 1988 году он гостеприимно приютил на страницах журнала оруженосца Минца — О.Ф.Соловьева, обрушившегося в № 10 с очередной филиппикой против «1 августа 1914». А 1990-й год журнал открыл статьей польского профессора Л.Хасса «Еще раз о масонстве в России начала XX века» Хасс с легко различимым оттенком превосходства над не только советскими, но и русскими исследователями вообще объявил: Масонство является свободным союзом отдельных лиц, в какой-то степени даже индивидуалистов». Желающих проникнуться этой истиной он отослал в никуда: «обо все это можно прочитать в богатейшей научной литературе о масонстве». По совокупности ученый поляк всыпал по первое число В.И.Старцеву, В.Я.Бегуну, почтенной даме Н.Н.Берберовой и даже не оценил услуги минцевского подголоска О.Ф.Соловьева, обругав и его. Мне, слава богу, все же повезло, Хасс разве что обозвал «1 августа 1914» псевдонаучно-исторической брошюрой». Вообще всем, занимавшимся в нашей стране и мире этой темой, европеец Хасс предписал: «Всякое концентрирование внимания на роли масонства в событиях марта—октября 1917 г. ведет в тупик». Позиция, знакомая у русофобов. Удивляет не это, а то, что Ахмет Искандеров счел возможным открыть номер журнала описанными откровениями польского версификатора.
      В 1990 году в руководимом Ахметом Искандеровым журнале «Вопросы истории» возрожден жанр статьи-доноса тридцатых годов, который устарел уже в 1980 году, в упоминавшейся статье Исаака Минца в журнале «История СССР» № 4 «Метаморфозы масонской легенды».
      Увы, в 1990 году Политиздат порадовал читателей порядочной (по размеру!) книжкой верного соратника Минца Арона Яковлевича Авриха «Масоны и революция». Коль скоро Аврих скончался в ходе работы и не осуществилась его мечта, известная автору предисловия П.В.Волобуеву «подержать» бы эту книжку, а «там и умирать можно», нравственно трудно вступать в полемику с этим сочинением. Стоит разве воспроизвести последнюю фразу: «Вывод о масонах как ничтожной величине в предфевральских, февральских и постфевральских событиях 1917 г. останется неизменным. Чего не было, того не было».
      Для чего и сочинена книжка на 352 страницах, в которой сотни раз на 60 страницах упоминается нередко с нелестными эпитетами Н.Н.Яковлев, куда больше, чем Романовы (императорская семья). Всех затмил (с «1 августа» 1914») Яковлев, разве А.Ф.Керенский и П.Н.Милюков кое-как удержались на его уровне в авторском внимании. А о В.И.Ленине и говорить не приходится – всего 3 упоминания. Оно понятно: книга Авриха — пространный комментарий к упомянутой статье Исаака Израйлевича, которую Арон Яковлевич именует «весьма содержательной и убедительной», ибо «Н.Яковлев изложил в своей книге черносотенную версию Февральской революции». Вот так, и никак не меньше!
      Но к чему такие хлопоты, перебор эпитетов и явное неуважение к интеллекту читателя? Этого мало. Ренегаты-коммунисты отдают предпочтение физическому воздействию. В период, когда журнал «Новое время» возглавил партаппаратчик В.И.Игнатенко, попробовал и он применить свои дарования, ярко проявившиеся в организации написания мемуаров Брежнева. В феврале 1990 г. в журнале «Новое время» (№ 7, с 3) появилось письмо некоего читателя. Именно в том журнале, в котором весной 1985 г. впервые были опубликованы главы из моего «Жукова». В письме утверждалось»
      Историк Н.Н. Яковлев – автор издававшейся бесконечное количество раз книги «ЦРУ против СССР», действительно известен тем, что получил пощечину от академика Сахарова. «Столь высокая оценка журналистской деятельности не может принадлежать одному герою, ее надо разделить на многих», — справедливо отметил один из публицистов. Пошляков с пером в руках у нас предостаточно, но академик Сахаров явно отдал предпочтение «самому достойному».
      Маршал Жуков — великий полководец и наш национальный герой. Для нас, фронтовиков, это имя священно. Я не призываю к «охоте на ведьм», к запретам на профессии, но все же об этом человеке может писать только тот, у кого чистые руки. Маршал Жуков умер шестнадцать лет назад и лишен возможности защитить себя так, как это сделал академик Сахаров».
      Что там журнал, издающийся в Советском Союзе. А.Нуйкин в Мекке вчерашнего работника «Комсомолки», в студии радио «Свобода» из Мюнхена 24 июня 1990 г. провещал: «Я просмотрел недавно отдельные разделы книги, о которой у нас идет речь «ЦРУ против СССР»… Я, человек достаточно мирный, как и Сахаров, не удержусь от того, чтобы исполь-
      зовать эфир и сказать Яковлеву, что он подлец. И если он вызовет меня после этого на дуэль, то самое лучшее при этом, когда бы он стал это делать, поручить своему лакею спустить его с лестницы. Лакея у меня нет, и, видимо, я вынужден в таком случае, если он явится ко мне с визитом, поступить так же, как Сахаров — дать пощечину. Думаю, оснований для этого у каждого порядочного человека достаточно».
      Как-то жуть берет от такой известности. Нарастающей вне всяких пропорций. Вот и Зоил — Владимир Бондаренко –прорезался, врезав в «Дне» журналу, с которым он конфликтует: «Фирменный знак «Октября» – публикация рядом поэмы Ахматовой «Реквием» и очерка Н.Яковлева об агентах ЦРУ в нашей литературе» (1992, № 27). Мания величия наших литераторов пределов не знает, ибо не было в том «очерке» («Октябрь», 1987, № 3) и слова о «литераторах», а шел разговор как обозначено в его заголовке, «ЦРУ против СССР: господь и бомба».
      Если уж зашла речь о «литераторах», то вот мое незамысловатое кредо. Незачем подниматься на высоты теории, а удобнее проиллюстрировать его на примере упоминавшейся биографии Георгия Константиновича Жукова, вышедшей седьмым изданием в 1992 году в серии «Жизнь замечательных людей». Напомню, что в книге сделана по понятным причинам посильная попытка отразить взгляды достойнейшего военного интеллигента Маршала Советского Союза Сергея Федоровича Ахромеева.
      Итак, цитирую себя: «Расцвет жизни Жукова приходится на десятилетия сталинщины, в которые писатели занимали особое и привилегированное положение. Сталин создал, если угодно, усеченное гражданское общество, но и оно не могло жить без полемики, разномыслия, анализа и самоанализа. Обширный надел для этого и отрезали на литературной ниве, и очень щедро – легионы читателей шли по следам Григория Мелехова, ходили по мукам с героями А. Н. Толстого. Да мало ли книг гремело тогда! Вспыхивают дискуссии по сути литературные, но эффективно заместившие политические дебаты. Писатели же принимали себя всерьез, как-то упуская, что их дело — быть мастерами слова, но не политиками. Они всерьез приняли горьковские дипломы инженеров человеческих душ… Писательское высокомерие, восходящее к особым льготам, дарованным им при сталинщине, оказалось поразительно живучим».
      Нет никакого сомнения в том, что для плодотворной работы «нужны иные профессиональные навыки, а не писательские суждения, замешанные на эмоциях. Коротко говоря, нужно обращение к истории».
      В этом все дело. Украшенные внушительными идеологическими шорами, нападающие на «1 августа 1914», не могут, а скорее не хотят взять это в толк, бесцеремонно попирая историю и с азартом переиначивая все на свой лад. Откуда сие? С минцами и минцевскими подголосками типа игнатенковых, заматеревших в партаппарате, вопрос ясен, но и зоил с головы до ног в родимых пятнах сталинщины, хотя по возрасту не мог претендовать на пресловутый горьковский диплом. Сталинщина еще и в том, что такие торопятся высказать болтливые и блудливые суждения по поводу проблем, для понимания которых нужны знания и профессиональные навыки. Они-то имеют в виду иные цели. Раньше за такими суждениями с доносительским душком следовали в лучшем случае административные, а в худшем — оперативно-чекистские меры. Теперь — разве недоумение, а иногда смех
      Впрочем, чем питаться слухами о злодейском авторе, отсылаю к своему трехтомнику «Избранных произведений», вышедшему в 1989 – 1990 гг. Там семь книг, и зоилы всех мастей могут пополнить свой багаж. Если уж так свербит. Правда, издательство не допустило в семикнижье «1 августа 1914»