12

Годфри вышел из темного коридора и помедлил, позволяя глазам привыкнуть к яркому весеннему солнцу. Двор заливал ослепительный свет, здесь было гораздо теплее, чем в темнице МакКоули, и уж подавно не так сыро.

Пока Годфри пересекал вымощенный булыжником прямоугольник, Хильдерик ждал его у внутренних ворот, сложив руки; поза его должна была бы выражать благочестивое смирение, но производила прямо противоположное впечатление.

— Ну, как он? — поинтересовался старик.

— Не говорите так громко, брат мой, — пробормотал Годфри, с беспокойством оглядываясь на ближайшего часового. Солдаты, конечно, ничего не услышат, но к чему рисковать? — Он здоров. Королева посещает его почти каждый день, приносит ему чистое белье, книги и прочее. Он, пожалуй, несколько похудел, но этого следовало ожидать.

Хильдерик нахмурился и покачал головой.

— Надо поблагодарить богов, что Селар наконец-то позволил нам навестить узника. Держать его там, лишив утешения причастия, — это варварство, на которое я даже короля считал неспособным. МакКоули что-нибудь говорил?

Годфри вздохнул:

— Он сказал, что мы не должны ничего делать, чтобы добиться его освобождения. Он не желает быть причиной раскола церкви, напротив, велит нам следовать за Бромом, хоть Бром и марионетка короля.

— Но ведь…

— Я знаю, брат мой, я знаю.

— О милосердные боги, — прошипел Хильдерик, — если бы только мы получили помощь!

— Я знаю, о чем вы думаете, — ответил Годфри. — Не советую искать помощи оттуда.

— Почему? — еще больше нахмурился Хильдерик. — Что вы сделали?

— Ничего, брат мой, — пробормотал Годфри.

Старик открыл было рот, но тут же захлопнул его. Выпрямившись во весь рост, он глубоко вздохнул и бросил:

— Вы поплатитесь за эту ложь, брат мой.

— Уже поплатился.

— Почему вы так уверены, что он не явится?

— Я его знаю. Мы часто сражались с ним.

— Сражались? Но вы же ничего не смыслите в фехтовании! Годфри пожал плечами:

— Это были сражения иного рода. Хильдерик в ярости затряс головой:

— Вы не имели права, Годфри! Никакого права! Если Данлорн…

Годфри поспешно поднял руку, чтобы заставить старика замолчать. Может быть, стражники и стоят далеко, но наверняка они получили приказ докладывать, если кто-нибудь — а особенно служитель церкви — упомянет имя Роберта.

Молодой священник взял Хильдерика под руку и увлек к воротам, ведущим из замка к базилике.

— Это следует обсуждать наедине, брат мой. — Хильдерик все еще кипел, поэтому Годфри ускорил шаг. Старик споткнулся и чуть не упал. К счастью, прежде чем он достиг земли, его подхватили грязные руки какого-то оборванца.

— Вы не ушиблись, отец мой? — озабоченно спросил тот. Хидьдерик выпрямился и бросил на Годфри гневный взгляд.

— Нет, благодарю тебя. Дьякон Годфри прискорбно невнимателен.

Годфри закатил глаза и собирался уже снова поторопить спутника, но помедлил, приглядываясь к незнакомцу. Тот был одного с ним роста, типичный нищий. Одет он был в лохмотья, грязь густо покрывала его лицо, особенно вокруг глаз. Но сами глаза… Они были чем-то очень знакомы Годфри.

Словно прочтя его мысли, нищий опустил взгляд.

— Есть ли что новое о его преосвященстве епископе МакКоули? Годфри заморгал. Все-таки почему этот человек кажется таким знакомым? Вот и голос…

— Отец МакКоули здоров, сын мой. Я только что его видел. Но ты должен быть осторожен: ты подошел так близко к замку, что можешь оказаться в одной темнице с епископом.

— Бедному попрошайке часто грозит и худшая участь, отец, — ответил нищий, не поднимая глаз.

Так и не разобравшись, почему человек кажется ему таким знакомым, Годфри снова взял Хильдерика под руку.

— Спасибо тебе за своевременную помощь, сын мой, и не забудь о моем предостережении.

Нищий поклонился, и священники двинулись к базилике. Какое, в конце концов, имеет значение, кто этот оборванец? Сейчас им нужно было обдумать кое-что поважнее — вроде того, как совершить измену и освободить МакКоули.

Значит, это и есть дьякон Годфри, старый приятель Роберта. Один из руководителей церкви, человек, знающий достаточно, чтобы предупредить его: приближаться к Марсэю не следует. А старик священник? Наверное, архидьякон Хильдерик. И Годфри только что видел МакКоули. Что ж, тем лучше.

Финлей нырнул в тень, отбрасываемую базиликой. Годфри прав. Нищий в этом квартале привлекает к себе слишком много внимания. Пора менять обличье — да и Мердока нужно найти.

Путь на другой конец города занял меньше получаса. Финлей задержался в безлюдном переулке всего на минуту — только чтобы привести себя в порядок. Потом он отправился искать мастерскую портного. Хотя он никогда не бывал в столице подолгу, Финлей достаточно хорошо знал Марсэй, чтобы с легкостью найти нужную улицу. Она сбегала с холма внутри городских стен и выходила к реке, окружающей город. В этот теплый весенний день в воздухе висели разнообразные запахи — из кожевенных лавок, из таверн и конюшен. Финлей с облегчением нырнул в дверь портновской мастерской. Внутри было темно и пахло шерстью. Глаза Финлея не сразу приспособились к темноте; потом он разглядел Мердока, обслуживающего покупателя.

— Я сию минуту буду к вашим услугам, сэр, — улыбнулся Мердок Финлею, ничем не обнаруживая, что узнал гостя.

Финлей кивнул и стал бродить по тесной мастерской. У одной стены на полке лежали рулоны мягкого алузийского шелка рядом с кипами грубошерстного сукна.

— Что вы здесь делаете?

Финлей, обернувшись, увидел, что они с Мердоком остались одни.

— А как вы думаете? — пожал он плечами. Мердок покачал головой:

— Могли бы и предупредить, что приедете. Меня чуть удар не хватил, когда вы вошли в дверь. Пойдемте наверх. Там можно разговаривать свободно.

Заперев дверь лавки на время полуденного отдыха, Мердок провел Финлея по узкой лестнице на верхний этаж, налил гостю эля, а сам встал у оконца, выходящего на узкую улицу.

— Вы кого-нибудь ждете? — поинтересовался Финлей, сбрасывая грязный плащ.

— Да. Вон он как раз идет. Подождите, пока я его впущу. Мердок отсутствовал всего несколько минут и вернулся вместе с незнакомцем. Финлей поднялся, приветствуя его, а Мердок тем временем закрыл дверь и наложил на нее предупреждающее заклятие.

— Если не ошибаюсь, — начал вновь пришедший, — вы Финлей Дуглас. Мы не встречались, но я о вас слышал. Я Джон Баллан.

— Можете не скрытничать, Джон, — рассмеялся Мердок, наливая гостю эля. — Финлей и так все о вас узнает, хотите вы того или нет. Он один из сильнейших колдунов.

— Спасибо, Мердок, — бесстрастно произнес Финлей. — И что же я должен узнать о Джоне, хочет он того или нет?

— Отец Джон Баллан — секретарь архидьякона Хильдерика. Вы действительно не встречались, потому что Джон всего один раз был в пещерах. Он еще в ранней юности вступил в святой орден и всю жизнь трудится здесь на пользу нам — и церкви. Не смотрите на него с таким удивлением, Финлей, — вы же не так наивны.

Финлей вздохнул и опустился на скамью.

— Удивительное совпадение! Я только что повстречал вашего патрона.

— Правда? Где?

— Он выходил из замковой темницы. Годфри разрешили посетить МакКоули.

Мердок побледнел:

— Что, во имя всех богов, вы там делали? Разве вы не знаете, как это опасно? Да еще ведь Годфри и ваш брат — близкие друзья! Он вполне мог вас узнать.

— Он чуть не наткнулся на меня, — пожал плечами Финлей. — Мне пришлось его толкнуть, чтобы вывести из задумчивости. Он, наверное, обо мне уже и не помнит.

Мердок сел на стул у стола, недоверчиво качая головой.

— Вы глупец, Финлей. Что вы затеяли?

— Пытаюсь узнать что-нибудь о МакКоули.

— Но для этого есть я — моя обязанность передавать другим подобную информацию.

— Да, конечно, но я сейчас не живу в пещерах. Я вернулся домой.

В комнате воцарилась тишина. Финлей вздохнул и махнул рукой.

— Ну ладно, спрашивайте.

— Вы снова живете дома? — пробормотал Джон. — Вместе с братом?

— Да, верно. Мило, не правда ли?

— Мне нужно кое-что выяснить. Годфри отправил вашему брату секретное послание. Не было ли в письме просьбы что-то предпринять в отношении МакКоули?

— Нет, как раз наоборот. Годфри предостерегал Роберта от того, чтобы тот явился в Марсэй.

— И что он решил?

Финлей допил эль и потянулся за кувшином.

— Мой брат твердо решил не вмешиваться ни во что, кроме управления своими землями. Не сомневаюсь, что он очень хотел бы помочь МакКоули, но мы же прекрасно понимаем: стоит ему что-нибудь предпринять, как начнется гражданская война. У вас есть что-нибудь съедобное, Мердок? Я умираю с голоду.

Мердок поднялся, открыл буфет и извлек половинку цыпленка и ломоть хлеба, которые и передал Финлею.

— Но я был уверен, — хмурясь, протянул он, — что когда Роберт решил не вставать в Круг…

— Так что здесь происходит? — перебил его Финлей. — Были ли какие-то попытки освободить МакКоули? Церковь его поддерживает?

— Церковь, — ответил Джон, — раскололась: как и было предсказано. Никаких действий сейчас не планируется, но это не значит, что так оно и останется. Сейчас все выжидают. Боюсь, что многое тут зависит от нового фаворита.

— Какого нового фаворита? Джон взглянул на Мердока.

— Ему понадобилось для этого несколько месяцев, но теперь он заменил Селару вашего брата и стал его самым близким другом. Его зовут Сэмдон Нэш — он гильдиец.

— О боги! — выдохнул Финлей. — Он — креатура Вогна? Еще одна затея проктора?

— Нет, не думаю, — ответил ему Мердок. — Нэш с королем слишком близки. Пожалуй, теперь уже только вопрос времени, ког-да Селар введет того в совет. Вам следовало бы постараться увидеть его, чтобы узнать в будущем.

— Хорошо. Но почему вы считаете, что его влияние так важно для судьбы МакКоули?

Мердок поднялся и снова наполнил кружки. Вернувшись к окну, он некоторое время молча смотрел на улицу.

— Вы никогда не проводили при дворе много времени, верно? Только приезжали ненадолго, когда Роберт был членом совета.

— Однажды летом я провел здесь пару недель.

— И все же… Вы забыли, как нуждался король в вашем брате — не только в его помощи и поддержке, но и в его дружбе. Селар одинок — живет в чужой стране, окруженный врагами и кровожадными сподвижниками. Такие, как Вогн и Тьеж Ичерн, — это не друзья, а орудия, которыми он пользуется. С тех пор как Роберт уехал, в жизни Селара образовалась пустота, которую теперь заполнил Нэш. Когда рядом с королем был Роберт, нам дышалось легко, но теперь все не так. У меня очень нехорошие предчувствия насчет этого человека. Он мне совсем не нравится.

— Вы его изучили? Он не малахи?

— Нет, ничего похожего. Впрочем, я не настолько близок ко двору. Джон видит Нэша чаще, чем я.

Финлей взглянул на священника. Молодой человек пожал плечами, но добавить ему явно было нечего.

— Но все же это возможно, не так ли? — настаивал Финлей. — Я хочу сказать — если он малахи, он мог найти способ устанавливать щит, так что его невозможно разоблачить.

— Финлей, — с улыбкой возразил Мердок, — не все злодеи обязательно малахи. Я просто хотел подчеркнуть, что за Нэшем нужно следить, вот и все.

— Понятно. — Финлей допил эль и поднялся. — Ну, мне пора. Я могу провести в столице всего пару дней, а сделать нужно еще многое.

— Прежде чем вы уйдете, — подняв руку, остановил его Джон, — скажите нам, правда ли то, что рассказывают о девице Росс? О том, как вы ее нашли? Она действительно обладает такой огромной силой?

— Да, все это правда. Почему вы интересуетесь?

— По Анклаву бродит слух, что ваш брат все время знал о ней и о ее силе и даже мог иметь отношение к похищению — именно потому, что знал о ее даре.

— Что? — Финлей расхохотался. — Ну, знаете, много я в жизни слышал сказок, но эта все превосходит! Чтобы Роберт похитил ребенка во время Смуты! Мой брат! Человек, настолько дорожащий честью, что отказывается выступить против короля из-за данной когда-то клятвы! Да вы шутите!

— Ну, вы должны признать, что вся эта история выглядит несколько странной.

— Ничего тут странного нет, отец Джон, — снова засмеялся Финлей. — Уж я-то знаю — я там был, когда все случилось. Подумайте сами: если бы он в самом деле хотел завладеть девушкой, с чего бы ему возвращать ее этому ее проклятому отцу? Почему бы не увезти куда-нибудь в укромное место? Да и зачем ему? Роберту не нужна ее сила — он со своей-то не знает, что делать. Иногда я не могу понять, о чем только думают в Анклаве!

— Финлей…

— А, бросьте, Мердок. Вы же знаете, здесь меня никто не услышит. Это название не более опасно, чем все остальное, о чем мы здесь говорили. Все же мне пора идти. Я загляну еще, прежде чем уеду из Марсэя. Буду рад, если вы сможете мне что-нибудь рассказать об этом Нэше.

Мердок подошел к двери, взмахнул рукой и уже вслед Финлею пробормотал:

— Пожалуйста, будьте осторожны!

На залитом солнцем дворе дюжина разгоряченных мужчин упражнялась в бое на мечах и топорах. Звон стали и победные выкрики отдавались от серого камня стен и таяли под неприветливым облачным небом. По краям двора слуги растирали полотенцами закончивших сражаться лордов, которые не спускали глаз с участников продолжающихся схваток.

Сегодня Нэш не участвовал в поединках, хотя обычно бывал среди сражающихся. Этим утром он прислуживал королю: в перерывах подавал ему украшенный драгоценными камнями кубок или белоснежный платок, которым тот вытирал пот с лица. Нэш стоял в дверях павильона, построенного специально для короля: оттуда Селар наблюдал за поединками, когда сам не принимал в них участия. Сейчас в центре двора Селар фехтовал с Кандаром. Нэш знал, что граф — прекрасный боец, но сегодня тот явно был не в ударе.

Селару не раз удавалось, преодолев защиту, поцарапать концом меча блестящую кольчугу Кандара.

— Задумался? — прошептал в ухо Нэша нежный голос. — Завидуешь близости молодого графа к своему дорогому другу? Мечтаешь оказаться на его месте?

Нэш улыбнулся, зная, что женщина не может видеть выражения его лица.

— Твои пошлые подозрения не делают тебе чести, дорогая. Советую тебе держать их при себе.

— Трудно удержаться. Достаточно увидеть, как ты следишь за ними. Все эти твои умные разговоры насчет власти… не скрывают ли они других желаний? Нет ли еще какой-то причины, по которой ты стараешься все время быть рядом с королем?

Нэш лениво опустил кубок на столик, повернулся и взглянул на Валену. Ее лицо было серьезным и озабоченным, но в глазах плясали озорные огоньки. Красавица ответила на его взгляд томной улыбкой.

— Уж не начала ли ты вдруг меня ревновать, — протянул Нэш. — Мы же не первый день знакомы!

— Ревновать? Нет, Сэмдон. Однако ты же знаешь, что я тебе не доверяю, — я говорила тебе это тысячу раз. За пять лет ты должен был усвоить, что я зря не болтаю.

Нэш сделал шаг к женщине, и она отступила в глубь павильона.

— Может быть, ты намерена меня оставить? Дело в этом? Ты мечтаешь вернуться к своим братьям и сестрам? Неужели ты так скучаешь по своим малахи? Или ты жалеешь, что пренебрегла их мелкими целями ради моей великой? — Нэш рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать атласную белоснежную шею красавицы. — Ах, Валена, если бы ты и правда меня оставила! Тогда ты не так отвлекала бы меня!

Она рассмеялась, прижалась к Нэшу и шепнула ему в ухо:

— Ну да, я так тебя отвлекаю, что ты совсем не замечаешь моего возвращения. Я уже две недели как здесь, а ты даже ни разу не спросил о моем путешествии и о том, хорошо ли я отпраздновала зимнее солнцестояние!

Нэш пристально взглянул на нее, словно запечатлевая в памяти каждую черту прекрасного лица. Его рука скользнула по ее корсажу и коснулась нежной плоти. Нэш автоматически окинул двор колдовским взглядом, но король все еще фехтовал, и никто не обращал на них никакого внимания. Он снова улыбнулся Валене.

— Я предположил, дорогая моя, что, если бы ты обнаружила что-то ужасно важное, ты немедленно явилась бы ко мне.

— Когда дело касается меня, не следует полагаться на предположения. То, что я вернулась, важно само по себе, тебе не кажется?

Нэш невольно рассмеялся. До чего же она хороша! Непревзойденная соблазнительница! Неудивительно, что малахи пытаются ее вернуть. Нет сомнения, что Валена одна из лучших, но именно поэтому он хотел удержать ее при себе. Разве оценят ее малахи так, как ценит он!

— Ну и что же ты узнала о нашем беглом графе? Он замышляет измену? Чем он опасен Селару — а значит, и нам?

Валена нежно отвела его руку от своей груди и сделала шаг назад. Игривая улыбка сбежала с ее лица, оно приняло деловое выражение.

— Думаю, это отыгранная карта. Он устал от борьбы и не желает снова быть в нее вовлеченным. Он не покинет свой замок, уверяю тебя. С его стороны твоему положению при дворе ничего не грозит.

— Но?.. — поднял брови Нэш.

— У него есть младший брат, Финлей. Не знаю, насколько это важно, но он явно интересуется историей колдовства.

— В самом деле? — выдохнул Нэш. — И ты думаешь, он обладает силой?

— Нет. Он просто любопытный дилетант. Кроме того, по-моему, ты давным-давно отобрал всех возможных кандидатов — по крайней мере ты так говорил. Не мог ты кого-то проглядеть?

— Нет, — покачал головой Нэш. — Я пять лет прочесывал Люсару, прежде чем начал собирать детей. Я уверен, что завладел всеми отпрысками Домов, обладавших силой, рожденными в нужное время. С тех пор, может быть, и родились другие, но это уже не имеет значения. Указания моего отца были вполне ясны. Только то поколение представляет опасность. Все последующие безвредны. — Нэш оборвал себя и оглянулся через плечо. — Тебе лучше исчезнуть. Король сейчас придет сюда, чтобы освежиться вином, а я не хочу, чтобы он тебя видел, — пока.

— Я буду ждать тебя сегодня ночью, — промурлыкала Валена на прощание, возвращаясь к роли соблазнительницы.

Она скрылась как раз в тот момент, когда в павильон вошел Селар. Король бросил меч на кресло и жадно осушил кубок, поданный ему Нэшем. Сразу же вслед за королем вошли Вогн и Осберт.

— Простите, сир, — напыщенно начал Вогн, — но я должен с вами поговорить.

— О чем? — нахмурился Селар, не проявляя никакого интереса к пришедшим.

— О том, что мы обсуждали несколько недель назад…

— Так о чем же?

— О доказательствах, сир, — улыбнулся Вогн. — Я их получил.

Розалинда не обратила особого внимания на неожиданное появление Вогна, но поспешный уход из павильона в разгар упражнений в фехтовании Селара и его фаворитов заставил королеву задуматься. Во дворе молодые рыцари продолжали сражаться, но король и гильдийцы без всяких объяснений ушли через дверь, находящуюся под балконом Розалинды.

Впрочем, Селару и не нужно было ничего объяснять. В конце концов, он король и может делать что хочет… Даже бросить в темницу помазанного епископа! Какое имеет значение, что тот не совершил никакого преступления…

— Простите меня, ваше величество, — прервал мысли королевы тихий голос. — Вы ожидаете возвращения короля?

Розалинда медленно обернулась. Придворные дамы были не настолько близко, что смогли бы услышать ее разговор со стоящим перед ней священником. Годфри терпеливо ждал, смиренно сложив руки, не улыбаясь и не морщась; он просто смотрел на нее, стараясь взглядом выразить доверие и поддержку.

— Возможно, — запнувшись, ответила Розалинда, не понижая голоса, чтобы не вызвать подозрений. — Он может вернуться. Вам что-нибудь?..

Она сглотнула, стараясь скрыть волнение. Розалинда не встречалась со священником наедине с той ночи, когда тайком прокралась из замка, чтобы предупредить его о замышляемом Вогном ударе по церкви.

Годфри, казалось, почувствовал ее состояние и мягко улыбнулся.

— Я надеялся вымолить у него позволение еще раз посетить епископа… то есть архидьякона МакКоули.

Розалинда не сумела скрыть улыбку, вызванную этой намеренной оговоркой. Они могли все-таки обмениваться лишь им одним понятными фразами, даже в присутствии придворных.

— Конечно, дьякон. Я уверена, что король выслушает вашу просьбу. Я также не сомневаюсь, что архидьякон будет благодарен за позволение увидеться с вами.

— Я надеялся принести ему причастие, ваше величество. Если бы мне удалось убедить короля позволить мне отслужить мессу в камере на следующей неделе… — Голос Годфри превратился в шепот. — Прошу вас, дайте мне знать, если сочтете, что МакКоули грозит опасность.

Розалинда быстро взглянула на своих дам. Они болтали между собой, но не спускали глаз с гостя королевы.

— Какая опасность? — заикаясь, выдавила она, снова поворачиваясь к Годфри.

— Со стороны короля, — быстро ответил тот. — Если вы услышите хоть что-нибудь, найдите способ сообщить мне. Не знаю, смогу ли я помочь, но я по крайней мере попытаюсь.

Неужели Селар в самом деле собирается убить заточенного в темницу МакКоули? Это казалось невозможным… и все же… Розалинда сделала глубокий вдох и кивнула:

— Конечно, дьякон. Обещаю.

— Я слишком долго дожидался, Вогн. Вы говорили, что это займет всего несколько недель. — Селар плеснул на лицо водой, взял у Нэша полотенце и отошел к очагу. В кабинете короля было холодно, и Нэш подбросил в огонь новое полено.

— Ситуация была очень деликатная, сир, — объяснил Вогн. — Более деликатная, чем мы предполагали. Если бы мы стали чересчур нажимать, они догадались бы, в чем дело.

Селар отбросил полотенце и сложил руки на груди.

— Хорошо, так скажите мне: что затевает Блэр? Каковы ваши доказательства?

— Это письмо, сир, от Блэра к одному из его соседей. Бунтовщики уже разместили гарнизоны в Данвине и других местах. К лету они выставят войска по границе своих владений, так что туда не будет доступа. А после этого, заручившись поддержкой в других частях страны, выступят против вас.

Селар задумчиво кивнул:

— И как же вам удалось заполучить это письмо? Воспользовались услугами шпиона? Кто он?

— Рой Ситон, сир.

— Ситон? Этот червяк? — Селар опустился в кресло. — Хорошо. Кто еще участвует в заговоре?

Вогн, в которого словно вдохнули жизнь, сделал шаг вперед.

— Галбрайт из Лонли, лорд Эштон и его брат Кларенс, Китсон, Ноллис и Лейси. Раньше Ситон упоминал еще и других. У меня есть список.

— Не сомневаюсь. О ком-нибудь еще хотите мне сообщить? Вогн сложил руки на животе, обтянутом желтой сутаной.

— Только об одном человеке, сир: это Оливер Синклер, герцог

Хаддон.

Селар резко наклонился вперед:

— Хаддон? Вы шутите!

Когда Вогн промолчал, король вскочил и распахнул дверь.

— Бейтс! Немедленно позовите сюда Ичерна и Кандара! Селар вернулся к камину и некоторое время молчал, потом взглянул не на Вогна, а на Нэша.

— Сколько времени займет дорога до Данвина?

— Дней пять быстрого марша, сир. Меньше, если иметь запасных лошадей.

— Пять дней… — Селар снова задумался. — Есть ли возможность, что Блэр знает о роли Ситона? — спросил он Вогна.

— Ни малейшей, сир. Ситон все еще активно участвует в приготовлениях — вместе с остальными. Они рассчитывают захватить вас врасплох.

— Значит, они не ожидают, что я пошлю на них войско весной, верно?

В этот момент явились Кандар и Ичерн; их быстро ввели в курс дела. Распоряжения Селара разлетались по комнате, как злые осы. Ичерн должен был возглавить королевскую гвардию — четыреста воинов, дополненных двумя сотнями гильдийцев Вогна. Выступить им было приказано на рассвете следующего дня.

— И запомните, Ичерн: Блэр и Хаддон мне нужны живыми. Я хочу устроить суд над ними и заставить заплатить за все. Никто безнаказанно не нарушит данной мне клятвы! Вы поняли? Что касается остальных, делайте с ними что хотите — но я желаю услышать, что от Данвина ничего не осталось. Отправляйтесь.

Комната опустела; с Селаром остался только Наш.

— Да отдерните эти проклятые занавеси! Здесь жарко, как в аду!

Наш послушно выполнил приказ, потом взял кувшин с вином и наполнил кубок короля.

— Прошло три года… — пробормотал Селар.

— Сир?

— Три года — и вот что случается всего через несколько дней после его возвращения! Его дурак-дядюшка впутывается в заговор! Вы ведь никогда не встречались с Данлорном?

— Он уехал, прежде чем я появился при дворе.

— Но вы слышали, что за разговоры о нем ходят?

— Кто же не слышал! Селар фыркнул:

— Сам Роберт, например. — Король допил вино и снова наполнил кубок. Несколько мгновений он смотрел на алую жидкость, потом осторожно поставил кубок на стол. — О нем много рассказывают — и много лгут. Но истина заключается в том, что я убрал Данлорна из совета главным образом ради его же собственной безопасности.

— Я понимаю, сир.

— Понимаете? — Селар бросил на Нэша пронизывающий взгляд. — Нет, не думаю.

— Вон она!

— Где?

— Как раз въезжает в ворота, видишь?

— Да. А кто остальные?

— Черноволосая женщина рядом — ее сестра, Белла. Тот, кто едет впереди, — муж Беллы, Лоренс Мейтленд, состоятельный, но не очень знатный барон. Сопровождающих немного — всего полдюжины солдат и пара слуг. Должно быть, собираются держаться при дворе незаметно.