Замер на секунду. Выдернул кинжал, сорвал с лица мертвого измаилита повязку и, тщательно протерев ею кинжал, сунул его себе за пояс. Поднялся, помахал Василию. - Гирей-ага, пора двигать. Девушка молчала, не сопротивлялась. По лицу ее текли слезы. - Прости, милая, - сказал Василий по-русски и одним ударом по затылку отключил ее. Аккуратно уложил на траву, укрыл розовой накидкой. И стал, не торопясь, одеваться. Льняная офицерская сорочка, жилет, шаровары. Новая феска без кокарды. Портупея с кобурой - кобура, правда, пустая. Надо бы забрать пистолет. У берега лицом вниз покачивался труп первого хаша. Василий, засучив шаровары, вошел в воду, перевернул труп, выдернул из мертвой руки пистолет, запихнул в кобуру. В бластерной кобуре пистолет сидел криво, клапан не удалось застегнуть - но сейчас Василия волновало другое: проверяя неприятную догадку, он снял повязку с лица мертвого хаша. Даже кинжал, торчащий из глазницы, не помешал Василию узнать этого юношу - того самого, который совсем недавно принес поднос с блюдом луккума. А второй? Очевидно, второй - тоже тот самый. "Ну и сраная же у тебя работа была, парнишка," - подумал Василий. Он не стал выдергивать кинжал из глазницы, взял другой кинжал, который так и остался в ножнах - прямо вместе с ножнами. Пристегнул ножны к своей портупее, выбрался на берег, натянул сапоги. Птички продолжали петь, как ни в чем ни бывало, но теперь Василий явственно слышал, что птички повторяют одни и те же трели строго через равные промежутки времени. Магнитофонная запись.
      ГЛАВА 4.
      Райское небо оказалось низким - достаточно было встать, балансируя, на Плечи Пурдзана, чтобы дотянуться руками до края отверстия. Над "раем" был темный пыльный зал. Василий лег на пол, свесил вниз руку. Со второго прыжка Пурдзан смог за нее уцепиться и тоже оказался наверху. - Пур, как ты научился открывать эти воронки? - Случайно. Пурдзан воткнул кинжал в пол рядом с отверстием - отверстие начало быстро затягиваться. - Ткнуть еще раз, и дырка откроется. Надо только место найти. - Надо выход найти. Теперь меня точно спалят, уже по-настоящему. И тебя тоже. "Вот будет козлиное рагу," - добавил про себя Василий. Отверстие затянулось полностью, теперь кругом было абсолютно темно. Василий и Пурдзан нерешительно топтались на месте, не зная, в какую сторону идти. - Рекомендую вам не двигаться, - прозвучал откуда-то из темноты отчетливый совет. Василий выхватил пистолет из кобуры и выстрелил в сторону голоса. Пистолет жалобно щелкнул - видимо, вода райского ручья подмочила порох. Следом за щелчком пистолета раздался еще один щелчок, и в зале вспыхнул свет. Вдоль длинной стены пустого зала стояло человек пятнадцать хашей, у каждого - пистолет. В противоположной стене темнел незащищенный дверной проем. Бежать туда? Василий прекрасно понимал, что это - ловушка. Впрочем, они и так уже попались, хуже не будет. - Пур, за мной! Темный коридор, петляя, вел их мимо запертых стальных дверей, над которыми тускло тлели красные лампочки сигнализации. После четвертого поворота стало светлее - здесь стены коридора были прозрачные. За правой стеной два техника в рабочих халатах и с неизменными измаилитскими повязками на лицах возились вокруг какой-то аппаратуры; комната за левой стеной воспроизводила фрагмент пустынного пейзажа. На песчаном холмике неподвижно сидела, вылупив глаза, огромная ящерица с непомерно широкой мордой. Василий попытался разбить прозрачную стену, но только ушиб ногу. Дальше коридор снова уходил в темноту - и ни одной открытой двери, ни даже развилки. Еще пара поворотов, опять светлый участок - на этот раз коридор освещали круглые плафоны. Коридор был длинный и пустой, кончавшийся очередным поворотом. - Стой! - Василий прислушался. Впереди раздавался топот бегущих ног. Пур, подходим к повороту, встречаем их из-за угла... - Погодите, Гирей-ага. Пурдзан присел на корточки и стал шарить по полу острием кинжала. Найдя небольшую выпуклость, он с силой воткнул в нее кинжал. Пол рядом в выпуклостью начал медленно прогибаться. Топот спереди приближался, уже было слышно, как хаши обмениваются на бегу короткими фразами. В полу росло отверстие - но росло катастрофически медленно. Вот из-за поворота показался первый хаш... - Вниз, Гирей-ага! Проход, наконец, открылся, и Василий скользнул туда вслед за Пурдзаном. Глухие белые стены, журнальный столик, украшенный орнаментом. Скомканная газета на полу. Большой черный диван. Они снова были в "зале ожидания". А на диване, развалясь, сидел Махмуд Алибас. Или - Прокопий Мвари? Какая разница? Главное - то, что в руках он держал широкополосный бластер ближнего боя. Квадратное дуло смотрело прямо Василию в лицо. Отверстие в потолке затянулось - хаши привели добычу к тигру и не стали прыгать следом. Мвари держал бластер легко и изящно, будто это не бластер, а дунганская опиумная трубка. Впрочем, в этом изяществе было достаточно твердости. Мвари молчал, приветливо улыбался. Первым заговорил Пурдзан. - Гирей-ага, мы его уже видели, да? - Да, Пур, - ответил Василий, - и даже кое-что для него подписали. Мне это стоило жизни. Тут Василий понял, что порет чушь: ведь на самом-то деле его не казнили! Даже наоборот... Мвари хохотнул. Закинул ногу на ногу, не опуская бластера. Василий оторвал, наконец, взгляд от дула и посмотрел негру в глаза. - Может быть, вы нам объясните?.. - начал он, но Мвари его перебил: - Может быть, объясню. Гирей-ага, вы же образованный человек, интересовались историей. Должны, вроде, знать, как происходит посвящение в наш орден. Конечно! Школьные сведения! Василий даже вспомнил книжку, в которой обо всем этом читал - "Орден Измаилитов. От политического терроризма к государственной безопасности." Ритуал посвящения разработал основатель Ордена Хасан Ас-Сабах, давным-давно, еще до того, как Барбаросса принял ислам. Неофита проводили через иллюзию смерти, потом он оказывался в райском саду, в обществе гурий. Потом засыпал и просыпался снова на земле, а мудрый старец ему говорил: вот, мол, что тебя ждет, если будешь слушаться. И посылал неофита на первое убийство. Кто же автор? Сейчас, сейчас... Точно. Али Басмах... Свиные уши! Видимо, понимание отразилось на лице Василия. Мвари удовлетворенно кивнул. - Думаю, вы читали мою книжицу. - Но я не хочу быть политическим убийцей! - И я не хочу, - добавил Пурдзан. Мвари снова хохотнул. Повел дулом бластера. - Мне кажется, у вас нет выбора. Особенно после того, что вы тут наколбасили. Девять трупов, Пурдзан-ага, и еще четверо серьезно ранены. Даже если не учитывать подписи на неких компрометирующих документах... Но это все ерунда. Вы мне оба нужны живыми и здоровыми. И полными энтузиазма. И если вы откажетесь от идиотской мысли взять меня заложником, я готов объяснить вам, откуда появится ваш энтузиазм... Ну как? Действительно, подумал Василий, он чего-то хочет. И он своего добьется. Так пускай это случится сразу. - Хорошо, шейх Махмуд... Или - архонт Мвари? - Лопу Мвари, можно без титула. А вы, Пурдзан-ага? - Хорошо, хорошо, - осклабился Пурдзан. Что-то в его голосе Василию не понравилось. Он положил руку Пурдзану на плечо. - Пур, отставить. Переговоры. - Так точно, Гирей-ага. Переговоры. Теперь Василий был спокоен. Они с Пурдзаном сели на диван, Василий - на свое прежнее место в углу. Мвари положил бластер на журнальный столик, поверх "Солдата Джихада". И принялся теребить рукава халата. - Для начала я хотел бы объяснить ситуацию с Орденом, чтобы снять ваши психологические барьеры. Первый "старец Горы" Хасан Ас-Сабах был гениальным шизофреником. Он думал, что неверных можно истребить по одному - и натренировал великолепных убийц. Неверных он не истребил, зато породил такое забавное историческое явление, как политический терроризм. Другая идея старца Хасана заключалась в том, что гашиш - самый прямой путь к Аллаху. И наконец, старый шизофреник был совершенно искренне уверен в собственном бессмертии. Что касается джихада, то, как вы знаете, в Конфедерации джихад меча вообще не приветствуется... - Как?! - Пурдзан чуть не подскочил. - Я в курсе, на Приапе джихад меча весьма популярен. Но Приап развивающийся мир. В некоторых развитых мирах Конфедерации, например, в Лингапуре, в Милорайпале, на Синдбаде, джихад меча вообще запрещен. - Правда?! - Правда, Пур, правда, - подтвердил Василий. Мвари продолжал: - Что касается гашиша, то история показала: рациональное государственное устройство - вот, может быть, и не самый быстрый, но наиболее верный путь к Аллаху. Единственное, в чем старец оказался почти прав, так это в предположении о собственном бессмертии. Разумеется, сам-то старец умер задолго до Теночтитланского пакта о создании Османской Конфедерации. Но дело его живет до сих пор: великий псих создал практически бессмертный Орден. Не буду вдаваться в технические подробности, но так вышло, что среди прочих орденов наш оказался наиболее живучим. Мвари встал с дивана, нервно прошелся туда-сюда по комнате. Василий и Пурдзан молча ждали, пока он продолжит. Но он молчал - видимо, надо было задать некий вопрос. И Пурдзан задал этот вопрос: - Мвари-ага, нам плевать на технические подробности. Мы оказались в ваших лапах - так командуйте! Что делать-то? Мвари остановился. Сложил руки на груди и очень серьезно посмотрел в глаза сначала Пурдзану, затем Василию. - То же, что и всегда. Единственное занятие Ордена Измаилитов - защита веры. Джихад. Самое главное - от кого и от чего защищать веру. Хасан Ас-Сабах защищал свое толкование Корана от всего мира, в том числе и от всего остального исламского мира. Основной его тактикой, как известно, был личный террор: измаилитских хашишеев боялись практически все. Одинокий убийца с черной повязкой на лице и с коротким кинжалом в руке стал символом непобедимости. Но эта непобедимость легко продавалась за деньги: многие монархи считали хорошим тоном нанимать хашишеев в борьбе друг против друга. С тех пор о членах Ордена и пошла слава как о наемных политических убийцах. Подчеркиваю, - Мвари выставил вперед длинный палец, - защита веры от этого не страдала. Но только Фридрих Барбаросса, принявший ислам и организовавший вместе с Салахом Ад-Дином свой великий султанат, смог нанять хашишеев на эксклюзивной основе. Поступив на службу к Барбароссе, Орден Измаилитов надолго отказался от всех прочих заказов. А почему? Потому что Барбаросса нашел способ совместить наемный труд с защитой веры! Какова же, в таком случае, вера? Мвари вернулся на диван, развалился, вытянув ноги. - Я с этого начал. Рациональное государственное устройство - самый верный путь к Аллаху. Вот и вся вера. Как Барбаросса убедил измаилитов в том, то его вера - это их вера, я не знаю. Гений Барбароссы неповторим и труден для понимания. Но с тех пор Орден занимается социальной безопасностью. Вначале это была безопасность Султаната Барбароссы, а после Теночтитланского Пакта и до сих пор это - безопасность Османской Конфедерации Миров. Ну как, я ответил на ваш вопрос? - Не совсем, - Василий напряженно выпрямился. Ему не хотелось поднимать эту тему, но он должен был знать правду. - Что вы делали на Новой Тавриде в качестве Прокопия Мвари? - А вы разве не помните, Гирей-ага? - улыбнулся Мвари. - В Тайную Службу вербовал. А вы в нее вербовались. Василий запутался. Как же так? - Послушайте, а вы за кого? - Для начала выясним, откуда я. Моя родина - Сообщество Мономотапа, Юго-Западная Африка, Земля. Таким образом, я не являюсь ни гражданином Византии, ни гражданином Конфедерации. - А вера? - подозрительно осведомился Пурдзан. - Подобно большинству моих сограждан я придерживаюсь традиционного культа Первопредка. Кстати, приятно сознавать, что его зовут так же, как и меня Мвари. Василий и Пурдзан ахнули в один голос: - Неверный!!! Мвари, конечно, ждал этого возгласа. Он вытянул из-за пазухи карманный томик Корана в бархатном черном переплете и раскрыл на месте, отмеченном закладкой: - Сура девятая, стих седьмой, о союзе с язычниками: "И пока они прямы по отношению к вам, будьте и вы прямы к ним." А я честно отрабатываю свои деньги. - И в какой должности? Вербовщик? - Нет, - мягко ответил Мвари. - Моя должность - Шейх Уль-Джихад. Координатор Джихада. Василий и Пурдзан оба перестали дышать. Поверить было невозможно, но они оба чувствовали, что поверить прийдется. Мвари снова слегка потеребил рукав. Помолчал, давая им возможность привыкнуть. Потом добавил успокаивающе: - Объект моего джихада совершенно конкретный. "Призраки". Василий почему-то сразу успокоился. Пурдзан, кажется, тоже пришел в себя. Они внимательно слушали. Тон Мвари стал сухим и деловым: - Вам, Гирей-ага, я предлагаю возглавить специальный отряд. Ваша кандидатура очевидна: хорошая военная подготовка, гуманитарное образование, опыт боевых действий. Я бы предпочел, конечно, на эту роль хаша, а не янычара, но вы, как я уже отмечал, один из немногих экспертов по "призракам". Я понимаю, вы их видели мельком, но остальные - и того меньше. Посвятить вас в хаши мне помешал Пурдзан-ага... Но ваш отряд будет в основном состоять из хашей. - Стоп. Василий хлопнул себя по коленям. Сосредоточился, подбирая слова. - Стоп. Во-первых, со мной пойдет Пурдзан. Пойдешь, Пур? Пурдзан расцвел: - Так точно, курпан-баши! - Славно. Во-вторых, отряд должен по крайней мере на треть состоять из янычар. И последнее. - Что, Гирей-эмир? - в шутливом подобострастии встрепенулся Мвари. Василий не обратил внимания на иронию негра. Помолчал, ухмыльнулся. - Ваши измаилиты всем хороши, но от одной дерьмовой привычки я их отучу. - От гашиша? Так они не потребляют... - Нет. От дерьмовой привычки трепаться, прежде чем нажать на курок.
      ГЛАВА 5.
      Поначалу янычары смотрели на хашей с опаской, но хаши были без своих дурацких повязок и вели себя приветливо. Приветливее всех был Хафизулла Раббан. Лицо этого хаша Василий где-то видел. Через неделю тренировок он вспомнил, наконец, где. - Хафизулла, ты бывал на Земле Полифема? - Разумеется, Гирей-эмир, обо мне даже в газетах писали. Конечно! "Самый молодой генерал в истории обитаемой Вселенной!" Это сначала. А потом во всех газетах были статьи о "дерзком убийстве кидика" и несостоявшейся космической державе циклопов. Выходит, "самый молодой генерал" выполнял задание Ордена! Василию было неловко командовать такими людьми. Он, конечно, получил временную должность Эмира уль-Джихад, но оставался в чине лейтенанта, и даже его позорного перевода в курпаны никто не отменял. Попавшие к нему в подчинение янычары, чином от капитана до огуз-баши, старались вести себя тактично, хотя между собой, чувствовал Василий, посмеивались. С хашами оказалось проще. Для них подчинение Василию было лишь очередным выполнением воли Ордена и не представляло вообще никакой психологической проблемы. Тем более, что Василий им виделся героем: тот самый человек, который в одиночку отбился от "призраков"! Любые успешные действия в одиночку очень высоко котировались среди молодых хашишеев. А Хафизулла просто смотрел Василию в рот. Василий не мог понять, каким образом он, лейтенант янычаров, может быть образцом для человека, победившего целую планету. - Очень просто, эмир, - ответил Хафизулла, когда Василий, наконец, задал ему свой вопрос. - Дело не в опыте. Вон, ваши янычары кривятся. Но они не более, чем элитные вояки. А Орден - мистическая организация. - До сих пор? - В этом сила Ордена. Наши видят: сквозь вас проходит дыхание Аллаха. - Если честно, я бы не сказал... - Конечно! Вы, эмир, и не должны ничего замечать. Вы плывете по течению, вы течения не видите. Но мы-то видим! Если вам трудно понять, что такое дыхание Аллаха, то называйте это интуицией, например. Просто дело в том, что любое ваше решение всегда окажется правильным. Даже самое глупое. Василию стало не по себе. Свиные уши! Он-то знает, насколько далеко ему до Аллаха и Его дыхания. А теперь куча прекрасных ребят готова радостно сломать шею из-за любой его ошибки! Хафизулла успокоил Василия: - Мы, вообще-то, оставляем за собой право по-своему трактовать ваши решения, эмир. Это, конечно, тоже было не слишком хорошо. Но времени что-то исправлять практически не оставалось. Прошло не больше месяца, когда Мвари показал бойцам запись интересного боя: гвардейская византийская галера против отряда "призраков". "Призраки" перебиты, двое взяты в плен. - Специальный отряд "Тифон", - пояснил Мвари, - а руководит им подружка нашего эмира, принцесса Ольга. Следующую акцию мы проведем с ними вместе. - Она от радости прямо "сертаки" спляшет! - ухмыльнулся Пурдзан. - А мы от большого ума побежим у нее разрешения спрашивать! - в ответ ухмыльнулся Мвари. - Да на самом деле она и не узнает о нашем участии. Первая акция - целиком пассивная. Только посмотреть. Отснять. И анализировать. Будете парить над полем боя... - Как птица Семург, - отозвался коренастый хаш по имени Кублай. Мвари прошелся вдоль погасшего экрана. Потеребил, как обычно, себя за рукава. - Полуптица-полусобака. Хороший образ! Предлагаю "Семург" сделать официальным названием отряда. Никто не возражал. Янычарам было все равно. Хашам понравился мистический подтекст: Семург - мифическая птица, охраняющая Дерево, на котором держится мир. А Василий тоже увидел в названии "мистический смысл" - но другой. Он с опаской думал о том моменте, когда два отряда встретятся. Не окончится ли это их битвой - вечной битвой Птицы со Змеей? Впрочем, к первой совместной акции это не имело отношения. Василий согласился с Мвари: сначала нужно посмотреть. Янычары тоже были согласны. И даже хаши, от которых Василий ожидал воинственного нетерпения, отнеслись к словам Мвари спокойно. Действительно: разведка - их основное ремесло. Только Пурдзан негодовал. Василий был этому рад - перепалки с Пурдзаном отвлекали от тоскливых мыслей. Через два дня на Новую Аравию доставили пленных, взятых отрядом "Тифон". У Ордена уже были пленные "призраки" - разговор с ними ничего не дал. А эти и вовсе молчали. Но Мвари хотел еще больше пленных. Он решил поселить их вместе в тесной камере и проследить, возникнут ли между пленниками какие-либо иерархические отношения - кто будет занимать лучшее место, а кто - у параши. Между любыми социальными существами должны возникнуть такие отношения. Впрочем, Мвари заранее предполагал, что между "призраками" никаких отношений не возникнет. Но ему был необходим корректный эксперимент. Еще через неделю серые пески Кум-эль-Алла разошлись, выпуская на волю большой корабль - черный карак без опознавательных знаков, и сошлись вновь над замаскированной пусковой шахтой. Карак нес на борту шесть фелук-истребителей, много лучевого оружия и еще больше разведывательной аппаратуры. Отряд "Семург" отправился в свой первый поход. Накануне Мвари получил сведения о вычислениях, проведенных специалистами византийцев. Из вычислений следовал точный прогноз: небольшой десант "призраков" на планете Айво. Услыхав об этом, Хафизулла удивился: - Но ведь Айво пуста, как булыжник! Там никого, только руины. Мвари развел руками. - Тем более. Интересно, что нашим друзьям нужно от этих руин. "Тифон" уже в пути. И вам тоже пора. При себе на Новой Аравии Мвари оставил пятнадцать янычар и столько же хашей - на случай полного провала акции. Еще он собирался оставить Пурдзана как эксперта по "призракам", но тот ни за что не хотел бросать своего курпана, да и Василий был против. На овальном экране сиял желтоватый кружок - Айво, степная планета, нашпигованная археологическими ценностями. Ценности эти исследованы вдоль и поперек. Теперь на Айво пусто, последняя археологическая экспедиция покинула планету месяц назад. "Призраки", согласно рассчетам византийцев, должны появиться через два дня. Зачем? Может, археологи что-то проглядели? Или не на самой Айво, а рядом? Какие-нибудь осколки древних спутников. Эти, например... Василий увидел россыпь мелких точек, скользивших через экран. - Что это за дрянь? Пурдзан сидел за стрелковым пультом и нервно стучал копытами по гладкому пластиковому полу. - Дрянь и есть. Спутники, наверное. - Слишком много. Прибавь, курпан-баши. Василий прибавил увеличение - и обомлел. Тусклые металлические шары. "Булочки"? Не может быть! Хафизулла, смотревший на экран через плечо Василия, присвистнул. - Они, эмир? - Странно... - пролепетал Василий. "Булочки" начали перестраиваться для атаки. Василий ударил по кнопке тревоги. Через отсеки карака пронеслись пронзительные пульсирующие звуки сирены. Василий дернул на себя микрофон внутренней связи. - Всем занять места для атаки в космосе. Внимание! Вражеские истребители! Потом выключил микрофон и удивленно обернулся к Пурдзану: - Два дня, Пур. Как же два дня? Рассчеты... - Бумажки, курпан-баши, Мекрджалу слюни вытирать! Вот они! Пурдзан вскочил со своего места. Василий уже начал маневр для стрельбы. - Пур!.. - Я к фелукам. Они триеру на абордаж взяли - и нас возьмут. Их надо россыпью давить. Пошли фелуки, курпан-баши! И Пурдзан скрылся в люке. Хафизулла, не дожидаясь команды, прыгнул в кресло стрелка. Василий снова дернул внутренний микрофон. - Пурдзан, фелука номер один. Кублай, фелука номер два. Фарух - третья, Вольфгарм - четвертая, Чанг - пятая, Нейланд - шестая. Цель - истребители противника, прием - "дунганский веер". Командующий группой - Чанг. Готовность - тридцать секунд. Марш! "Булочки" рассредоточились, окружая карак. Сейчас они начнут приближаться, и тут им навстречу выйдут фелуки... Уже вышли. - Хаф, фелуки пройдут первый ряд этих штук, займутся вторым. Настройся на ближних и приготовься крутиться... - Вы скомандовали веер, эмир? Но они снова сходятся. Действительно, истребители "призраков" развернулись и стали собираться в компактную группу. Ударить по ним из карака сейчас было невозможно - между караком и "булочками" оказались фелуки. Василий включил связь с фелуками. - Пятый! Чанг, сойди на дугу, мешаете стрелять! Но "призраки", уловив маневр фелук, вновь оставили их между собой и караком. Внезапно они начали расходиться в стороны, образуя правильный круг. Фелуки открыли огонь. С карака тоже можно было открывать огонь, но тут Василий понял, что поздно. Круг замерцал розовым светом, метнулся к фелукам - и фелуки исчезли! В то же мгновение исчезли и "булочки". Остались только звезды - и желтый кружок Айво. Пальцы Хафизуллы застыли над кнопками. Василия тоже на несколько мгновений сковал паралич. Наконец, он дотянулся до микрофона внутренней связи. - Амир! Ты снял? - Снял, - глухо ответил Амир из динамика - и закашлялся. - Положение тревоги сохраняется. Мы потеряли фелуки. Истребители противника покинули поле боя. Думаю, рассчеты византийцев ошибочны. На планете нас ждут. Шайтанье дерьмо! Айво на экране становилась все крупнее, расцвечиваясь пятнами континентов и белыми спиралями облаков. Василий задал координаты Объекта Бета-31. Там должна была высадиться Ольга со своим "Тифоном". - Все стрелки, по местам. Остальным приготовиться к высадке через люки три, пять и шесть. Амир остается при камерах. Главное - снимать. И никаких пленных! Никаких! В византийских солдат не стрелять, только по "призракам". Пленных не брать! - Почему? Хафизула, оторвавшись от экрана, внимательно смотрел Василию в глаза. Василий ответил таким же внимательным взглядом. - Не хочу, Хаф. Мы с Пурдзаном не так давно знакомы, но он был... Не хочу я брать пленных. И главное, нам бы сейчас самим в плен не загреметь. Из динамика послышался голос Зигмунда Вельзе, пятидесятилетнего янычарского огуз-баши: - Эмир, вы собираетесь принять бой? Василий сплюнул. Он так и знал, что спесивый огузок обязательно в последнюю минуту начнет пререкаться. Но решил ответить вежливо специально для старого янычара придав голосу характерную для хашишеев подчеркнуто мягкую интонацию. - Византийцы ошиблись. Силы противника велики, и он уже здесь. Боюсь, нам не удастся отвертеться, Вельзе-ага. Если, конечно, мы собираемся выполнить задание. Мы на связи с шейхом, как вы знаете. Он получает результаты съемок. Даже полный провал даст свой положительный результат. Так. Всем! Входим в атмосферу. Василий резко снизился над Объектом Гамма-33 и пошел почти над самой поверхностью к Объекту Бета-31. Там должен быть храм... Из-за дыма не видно... Дым! Вспышки! Было ясно, что идет бой. Вон цилиндрическая туша триеры бессмысленно плывет над вершиной храма - древнего осыпавшегося зиккурата. Лучи бьют снизу. - Хаф, вычисли источники лучей. Есть? Передай остальным. Стрелкам приготовиться. Цели под поверхностью, примерные концы - в орудийном компьютере. Ждем... Ждем... Василий свернул впево, чтобы зайти в зону боя со стороны огромного облака дыма. Черное тело карака взрезало мягкий дым, разметав его клочьями. Василий заорал в микрофон: - Пли!!! Чуть тряхнуло. Загорелся индикатор аварии - поврежден поплавок. Хафизулла, вцепившись в клавиатуру, лихорадочно корректировал рассчеты. Снова толчек, очень сильный. Еще два поплавка... Нет, больше. И по движкам задело. Василий закинул данные из орудийного компьютера в навигационный и во время следующего захода поставил карак почти на ребро, прошмыгнув между основными лучами "призраков". Краем глаза он заметил, как вдали ярко взорвалась триера. Готов "Тифон", нет больше змеи, осталась только птица. Надолго ли? Нет. Еще один толчек. От едкого света аварийных индикаторов щиплет глаза... Или это - дым? В рубке?! Василий вывернул штурвал, чувствуя, что пора... Но неприятная картинка на экране не изменилась. Храм. Большой. Все больше. И все ближе. Трещины на каменных плитах. Какой-то рельеф - то ли змея, то ли рыба. Или почудилось... Удар!!! Не было больно. Не было ничего. То ли змея, то ли рыба проплыла мимо глаз и вдруг сказала человеческим голосом - очень знакомым: - Ты что, турок, принял нас за "призраков"? Василий открыл глаза. Небо. Он приподнялся на локтях - и увидел принцессу Ольгу. А чуть дальше, на щербатом каменном уступе, сидел Хафизулла и улыбался, наставив на Ольгу квадратное дуло своего бластера.
      ГЛАВА 1.
      Зачем Император Византии Константин Двадцать Второй сделал свою незаконорожденную дочь официальной наследницей? Этот поступок Императора, подобно многим другим его поступкам, остался непонятен как подданным, так и самому Императору. Скорее всего, дело было в любви. Мать Ольги, новгородская мещанка Любава Сорокина, росла без родителей, в доме у своего дяди-аптекаря. Ждала ее спокойная размеренная жизнь среди чинных новгородцев, которые даже с ума сходят только по расписанию - раз в год, на Масленицу. Когда Любаве минуло шестнадцать, к ней начали свататься. Аптека стояла у самого выхода на центральную площадь, заходили в аптеку в основном служилые люди. Они и сватались. Дядя ничего плохого не видел в том, чтобы породниться со стрельцом, а то и с опричником. Особенно он привечал опричного сотника Горыню Турьина. Горыня и Любаве нравился - но больше не за ласковые серые глаза и пышные серые усы под цвет глаз, а также не за то, что для чина своего Горыня был весьма молод - двадцать семь лет всего. Горыня покорил Любаву своими байками. До опричной службы Горыня успел побывать и у турок, и у греков, и даже в Южной Африке. А начал он в Литовском Княжестве, куда сбежал из дома еще подростком. Там он стал уличным воришкой, потом попал на работу к Светольдасу Кривому, содержателю бани в Дульгиненкае. Работа ему нравилась в первую очередь бесплатным пивом - пей, сколько влезет, только не пьяней, пока работаешь. Горыня и не пьянел. Он шустро бегал со своей бочкой на колесиках из зала в зал, лил золотую пенную жижу в деревянные кружки, плескал, если просили, квасом на камни. Банные девочки любили Горыню за то, что он к ним не приставал, понимал, что для них любовь - всегда работа и не всегда радость. Клиентам Горыня тоже нравился, особенно гигантскому старому сатиру по имени Радзанган. Может, сатир был и не слишком стар, но сед с ног до головы и девочками не интересовался. Это, на самом деле, было понятно: сатиры даже у себя дома весьма целомудренны, а человеческие женщины им и вовсе противны из-за отсутствия копыт на ногах. Радзанган являлся в баню по пятницам, часа четыре проводил в тренажерном зале, потом Горыня делал ему массаж и слушал истории из жизни контрабандистов. Кончились эти истории тем, что сатир однажды взял Горыню с собой. Три года провел Горыня в компании веселых сатиров. Его научили драться, водить вертолет и относиться к женщинам как к товару, о котором следует хорошенько заботиться. Черных пугливых женщин брали на рынке в Тсонге, вертолетом переправляли через границу в византийскую Африку, где уже были готовы все документы - Радзанган печатал их в собственной типографии где-то на Приапе. Дальше девушки ехали поездом, как приличные дамы, в центр Империи, в Александрию, где их оптом забирал потный толстячок Петепра. А уже из дома Петепры, получив необходимое воспитание и обучившись языкам, девушки разлетались по всей Земле, в том числе могли оказаться и в банях Кривого Светольдаса. К концу третьего года такой работы Горыне захотелось приключений, и Радзанган согласился взять его на Приап. Юноше исполнилось восемнадцать лет, каждый его кулак был величиной с голову ребенка, а ногами, обутыми в высокие новгородские сапоги, он мог орудовать не хуже, чем отставной дир-зигун Нуруллай - своими копытами. Нуруллай, тренировавший контрабандистов, гордился молодым учеником и обучал его не только стандартным солдатским приемам, но и всяким штуковинам типа удара двумя пальцами "кре-корх", которому сам научился в детстве у одного треуха. Поэтому Радзанган не тратил времени на раздумья, когда брал Горыню на серьезное дело. Помимо боевых искусств юноша освоил языки - греческий, турецкий и Рджалсан. Тонкости коммерции ему не давались, но это даже к лучшему: прекрасный охранник, который никогда не станет претендовать на твое место. Горыня и не претендовал ни на что, кроме приключений. Приключения ему выпали, правда, не самые веселые. С Приапа Радзанган вез груз хрусталя на Землю Св. Тиресия. Этот рейс Радзанган делал регулярно раз в полтора года, когда через зону пограничного патрулирования проходила комета Карпелика. Трюк с кометой придумал еще отец Радзангана, тоже потомственный контрабандист. Пристроившись к комете на орбиту, флотилия контрабандистов беспрепятственно проходила мимо патрулей... Но именно сейчас все получилось иначе. На орбите кометы крутились корабли конфедератского патруля. Кто решился стукнуть на Радзангана, Горыня так и не узнал. В бою с патрулем его ранило, когда под грузовым отсеком, который он охранял, взорвался генератор. Последнее, что запомнил Горыня - это свет, вспыхнувший где-то внизу и красиво преломившийся в хрустальной глыбе. А потом прямо в лицо полетели блестящие осколки. Очнулся Горыня в тюремном госпитале на Приапе. На ноги его поставили очень быстро, но только для того, чтобы прогнать в камеру. А в камере ему повезло. Конечно, это было своеобразное везение. Складывалось оно из двух обстоятельств. Во-первых, Горыня чем-то сразу не понравился остальным заключенным, сатирам с грязной клочковатой шерстью, сидевшим за воровство или не слишком крупный грабеж.