Глава 47

Гельдер приказал поднять атакующий перископ и затем, орудуя рукоятками стойки, подогнал его под свой глаз. Взгляд встретился с кипящим морем.

— Снизить скорость на один узел, — выкрикнул он.

— Скорость снижена на один узел, — отозвался второй помощник.

Гельдер через перископ увидел, как паром уходит вперед, вода стала спокойнее. Он быстро крутанул перископ вправо и влево; они были на выходе из узкого пролива в открытую воду. Чуть вправо от их курса лежал какой-то остров, а далее — другой, пункт их назначения.

— Увеличить скорость на два узла, — приказал он, и команда была выполнена.

Когда они снова нагнали паром, он уменьшил скорость, чтобы сохранить дистанцию.

Двадцать минут спустя, даже не пользуясь перископом, Гельдер уже почувствовал, что они на месте. Они протащились еще десять минут. Гельдер через перископ быстро оглядывал горизонт. В эти ранние светлые утренние часы не было видно ни одного судна. Это был день летнего солнцестояния, самый длинный день в году. Прошедшей ночью в Скандинавии было много выпито, и теперь выпивохи крепко спали.

— Руль круто вправо, — сказал Гельдер, и подлодка повернула.

— Так держать, — сказал он, когда прямо по курсу появился остров.

— Приготовиться к всплытию, — выкрикнул он. — Всплытие.

Гельдер глядел на глубиномер. Дно под ними поднималось. Он оставил перископ и взобрался по трапу к точке под главным люком. Когда подлодка вышла из воды, он открутил прижимную рукоять и уперся, чтобы открыть люк. Его и Колчака, оказавшегося на трапе сразу же вслед за ним, обдало водой. Гельдер одолел последние ступеньки и вышел на крыло боевой рубки, на самой вершине подлодки.

Он быстро оценил позицию и курс. Остров был уже близко. Он сорвал крышку с переговорного устройства в боевой рубке.

— Так держать; полный вперед! — закричал он.

Еле различимый голос подтвердил приказ. Гельдер бросил взгляд на Колчака; замполит широко открытыми глазами глядел вперед. Теперь, когда подлодка набрала скорость, остров стремительно надвигался на них. На поверхности она могла разгоняться до скорости восемнадцать узлов, но оставшееся до острова расстояние уже не позволяло набрать такую скорость до посадки на мель. Гельдер крикнул в переговорное устройство:

— Приготовиться к столкновению!

Он уцепился за ограждения перед собой и уперся плечом в переборку. Он не мог удержаться от смеха, видя, как Колчак сиганул вниз, на дно боевой рубки и там уперся спиной в переборку. Неплохо придумал, подумал он, но менять позицию было слишком поздно, да и посмотреть хотелось. За всю свою карьеру ему удалось избежать посадки подлодок на мель, и уж если теперь приходилось делать это, то хотелось видеть все. Раздался глухой короткий шум и рывок, когда лодка вышла на отмель и стала постепенно замедлять ход, но все еще на приличной скорости. Затем подлодка врезалась в песок и подпрыгнула. Гельдер сжал зубы и напрягся, ожидая жестокого удара, но этого так и не произошло. Подлодка продолжала по песку двигаться вперед, пока не раздался долгий стонущий звук, и последовавший толчок заставил судно остановиться. И тут же последовал один мощный скачок; Гельдера прижало к переборке, затем рвануло назад, когда судно окончательно остановилось. Он пришел в себя, затем схватился за переговорное устройство.

— Стоп машина! — завопил он.

И тут же наступила тишина. В боевой рубке царило полное спокойствие. Колчак поднялся на ноги и встал рядом с Гельдером. Второй и третий помощники, спросив разрешения, тоже вышли на крыло. Гельдер огляделся. В четверти мили вглубь от берега находился какой-то дом, но не было видно признаков людей. Затем он заметил в миле от них яхту, футов тридцати, выходящую под парусом из-за западной оконечности острова. Гельдер поднял бинокль. Рулевой на яхте что-то кричал кому-то, находящемуся внизу. В кокпит выбрались молодой человек и женщина, и проследив за указующей рукой рулевого, разинув рты, уставились на севшую на мель подлодку. Молодой человек исчез внизу.

Гельдер перевел бинокль чуть вверх — на вершине мачты яхты он разглядел ОВЧ-антенну. Ну теперь уже недолго ждать. Затем Гельдер вновь перевел взгляд на дом. Оттуда шел к берегу мужчина, одетый в пижаму и халат. Остановившись у края воды не далее, чем в пятидесяти ярдах от лодки, он поднял приветственно руки и закричал по-шведски:

— С добрым утром!

Гельдер взял у третьего помощника мегафон.

— С добрым утром, — ответил он. Это было просто нелепо.

— Помощь не нужна? — прокричал мужчина. — Может, вызвать вам кого-нибудь?

— Я не думаю, что в этом есть необходимость, — отозвался Гельдер. — Я думаю, вам лучше вернуться в дом; скоро здесь будет полно кораблей.

Мужчина еще с минуту постоял, разглядывая, затем кивнул и отправился обратно к дому.

Гельдер взялся за переговорное устройство.

— Радист, — сказал он.

— Да, сэр? — отозвался голос.

— Передавайте КИТ.

Глава 48

В Стокгольме Рул вышла из самолета, чувствуя усталость и легкое похмелье. Она заняла очередь к иммиграционному посту за два человека позади высокой стройной американки лет сорока пяти, которая чуть ли не минуту сдерживала очередь, громко смеясь и флиртуя с иммиграционным чиновником.

Быстро доставили багаж, и Рул пошла через таможню на выход для не предъявляющих декларации, все еще за той же американкой. Затем, пройдя через несколько вращающихся дверей в главное здание вокзала, она внезапно остановилась, испуганная. В нескольких ярдах перед нею, среди множества таких же, стоял мужчина в темном костюме и шоферской кепке, держа в руках плакатик с написанными от руки двумя словами: КИРКЛЕНД и РУЛ.

Она бы не поразилась тому, что Карлссон прислал за ней автомобиль, поскольку она все-таки была представлена сенатором Соединенных Штатов, но для Карлссона она могла быть только Киркленд. Из того, что сказал ему по телефону сенатор Карр никак не мог узнать ее настоящее имя. Ведь в самом деле, ни одна душа в Швеции не могла знать, что прибывает некто по фамилии Рул, тем более что эта фамилия не относится к числу широко распространенных. В паспорте же и билете значилась ее девичья фамилия Коллуэй. После замужества она так и не удосужилась получить новый паспорт.

К удивлению Рул, к этому шоферу прямиком направилась та самая высокая американка и громко сказала:

— Привет, меня зовут Элеонор Киркленд. Ты меня ждешь?

Мужчина кивнул и взял ее багаж Рул из-за угла проследила за их исчезновением. Потрясенная, она подошла к окошечку обмена валют и обменяла несколько долларов на кроны, поскольку в Нью-Йорке у нее не хватило на это времени. Когда она покончила с этим, в здании вокзала раздался пронзительный визг.

Рул оторвала глаза от сумочки, чтобы увидеть толстенькую женщину в платье с мелкими сборками, стоящую в нескольких ярдах дальше по коридору, в состоянии, близком к истерике. Она вопила что-то по-шведски, указывая за угол. Рул, вместе с дюжиной любопытных, устремилась к ней. За углом оказалась открытая дверь в ремонтируемый туалет. Внутри туалета на полу, вся в крови, лежала та самая американка. Ее горло было перерезано каким-то острым предметом.

Рул выбралась из толпы и направилась к выходу и к стоянке такси, сдерживаясь от вопля. В течение двух минут, пока ей пришлось ждать такси, она старалась сохранять спокойствие, наконец села в одну из машин и сказала:

— "Гранд Отель", пожалуйста.

Машина тронулась с места.

— Вы англичанка? — вежливо спросил водитель.

Она резко подняла голову и встретилась с его глазами в зеркале заднего вида. Он был молод, светловолос и выглядел успокаивающе, в общем таким, каким американцы и ожидают увидеть шведа. Он внимательно смотрел на нее в зеркало.

— Да, — сказала она. — Англичанка.

— Вы решили остановиться в «Гранд»? — спросил он.

— Нет, — сказала она. — Нет, я там только встречаюсь с приятелем. И проведем с ним время в провинции.

— А где? — спросил он. — Я ведь тоже из провинции.

Она напряглась в попытке вспомнить хоть какое-нибудь название шведского городка, но безрезультатно.

— Я забыла его название, — наконец сказала она. — Ваши шведские наименования слишком трудны для меня. А как долго ехать до этого отеля?

— В это время дня минут тридцать пять-сорок.

Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Казалось, он понял намек. Но зато ей не удалось посмотреть город. И она запуталась и слегка испугалась, что не запомнила подробностей пути. И тут такси остановилось.

— Что такое? — спросила она, выпрямляясь.

— "Гранд Отель", — сказал водитель.

Она вздрогнула, когда дверца такси открылась. Ожидая, пока она выйдет из машины, стоял швейцар в униформе. Позади него в нетерпении стояли мужчина и женщина. Она расплатилась с водителем и вылезла. Носильщик взял ее багаж и провел к стойке портье.

— Меня зовут Кэтрин Рул, — сказала она портье. — У меня тут должен быть забронирован номер.

Он сверился с картотекой.

— Да, мисс Рул, ваш номер готов. Будьте любезны, ваш паспорт.

Она передала ему паспорт, объяснив путаницу с фамилиями.

— Мне кто-нибудь звонил?

Номер она бронировала на фамилию Рул. Господи, хоть бы никто не звонил.

— Да, — сказал портье, беря из ящика с корреспонденцией листочек бумаги и протягивая его вместе с ключом. — Звонил мистер Ли из Копенгагена. Он перезвонит позже.

— Спасибо, — сказала она с облегчением. — Я была бы весьма признательна, на тот случай, если кто-нибудь еще позвонит, чтобы вы предупредили вашу телефонистку, что я числюсь здесь как Коллуэй. Мои друзья здесь знают меня по девичьей фамилии.

— Ну разумеется, — сказал ей портье, делая заметку на память.

— И если кто-нибудь будет просить соединить с Кэтрин Рул, скажите, что у вас под таким именем никто не зарегистрирован.

Человек с минуту таращился на нее, затем опять записал.

— Ну если вы так хотите, сделаем, как скажете. — Он протянул ей ключ. — Ваш номер на верхнем этаже, с видом на море, — сказал он. — К сожалению, у меня сейчас под рукой нет никого из служащих, чтобы подняться с вами, но если вы не против, то, поднявшись на лифте и повернув направо, найдете ваш номер через несколько дверей по правой стороне. Вскоре я пришлю носильщика с вашими вещами.

— Спасибо, — сказала она.

Она прошла к лифту. Дверь открылась, и она вошла внутрь. Следом за ней вошел какой-то мужчина, дверь закрылась. Он был выше ее, с крепкой челюстью и мускулистой фигурой. Опять блондин, и тоже спокойный. Он посмотрел на нее и что-то сказал по-шведски. Она натянуто улыбнулась и ничего не ответила.

— Извините, — сказал он по-английски. — Вы американка?

У него был жесткий, холодный взгляд.

— Англичанка, — сказала она и посмотрела на медленно вспыхивающий индикатор этажей.

— Добро пожаловать в Швецию, — сказал он, слегка улыбаясь.

О, Господи, взмолилась она, ну пусть эта штука движется быстрее. Она завела руку за спину, словно потирая там. Рука легла на рукоять пистолета.

— Спасибо, — сказала она.

Лифт остановился, и двери раскрылись.

— После вас, — сказал мужчина, делая приглашающий жест.

Она быстро вышла из лифта и повернула направо, бросив взгляд через плечо. Мужчина повернул налево.

Со стучащим сердцем она пошла по коридору, ища свой номер. Ее дверь открывалась в прихожую, другая дверь вела в нечто, похожее на гостиную, какая бывает в номерах-люкс. Но она бронировала не люкс. И тут она услышала спокойный мужской голос, доносившийся из номера. Она не могла понять, на каком языке. Она сверила номер на ключе с номером на двери. Это был ее номер, и мужчина находился внутри.

Рул крепко сжала рукоять пистолета, щелкнула предохранителем, глубоко вздохнула и ступила в дверь, держа пистолет перед собой двумя руками, как ее учили. У стола, завтракая, сидели двое мужчин.

— Кэт? — сказал один из них. — Господи Иисусе, Кэт!

— Уилл! — воскликнула она. — Аппичелла! — уже закричала она.

— Ну успокойся, — приказал Аппичелла. — И сейчас же убери этот пистолет.

Глава 49

Гельдер посмотрел на часы, затем на окружающие его воды. Прошло уже три четверти часа после посадки подлодки на мель, но с тех пор, как они увидели яхту, больше ни одного судна так и не показалось. Он обратился к помощникам:

— Я спущусь вниз выпить кофе, — сказал он. — Как только появится первый военный корабль, тут же зовите меня.

Колчак, замполит, изумленно уставился на него.

— Как же вы можете уйти в такое время? Да это же дезертирство с поста.

— Ох, да заткнитесь вы, Колчак, — устало сказал Гельдер. — И подумайте, может, вам удастся справиться с вашей жалкой работой, не открывая рта.

Казалось, Колчак сейчас взорвется. Кстати, Гельдер бы не осудил его за это. Судя по ухмылкам других офицеров, они бы тоже не возражали. Гельдер по трапу спустился вниз, попросил штурмана освободить место и сел у стола для карт. Рядом материализовалась чашечка кофе.

Гельдер изучал лежавшую перед ним широкомасштабную карту. Несмотря на опыт навигации за два путешествия в архипелаг, он как-то не обращал особого внимания на окружающие территории. Теперь, следя за своим пальцем, он читал названия городов и местечек, разбросанных по островам. Стокгольм был большим городом, чуть ли не с миллионным населением, думал он, а ведь есть еще другие места, города, села, деревни. На карте были указаны даже отдельные дома этой местности. Эти дома были удобны для жилья, он рассматривал их в перископ, а один из них даже лежал в четверти мили от того места, где лодка села на мель. И меньше, чем час назад он коротко и бестолково разговаривал с его владельцем. Эти люди и не догадывались, что он принес с собой сюда. И даже на подлодке никто не догадывался, даже этот примитивный Колчак. Колчак только понимал, что один приказ должен быть получен, а другой — отдан. Гельдер же знал намного больше.

Он старался не слишком задумываться над вторжением и над тем, что оно означает для шведов. Еще бы, он ведь был слишком поглощен своей ролью в этом деле, теми высотами, которых он достигнет, удобствами, которые получит, будущими званиями и карьерой. А шведам вскоре предстояло стать такими же, как чехи, поляки, венгры. Он содрогнулся. Такими же, как и его собственный народ, как эстонцы. Его родители были социалистами; они ненавидели немцев и приветствовали приход русских — тогда, вначале. Он подумал, а что бы они сказали об отведенной ему роли, если бы были живы сейчас. Да можно было и не думать об этом, он и так знал.

И вот теперь настал час столкнуться с последствиями своих действий. Бомба, ожидающая на морском дне, заставила его задуматься над тем, что же он держит в своих руках. Он был сообщником в осуществлении плана подавления небольшой нации; увидев то, чем Майоров соблазняет его, он позволил собственной жадности оттолкнуть все имевшиеся у него сомнения. На всем этом пути он действовал с желанием, с энтузиазмом. Но сейчас он зашел — дальше некуда. Сейчас он даже не мог позволить себе усомниться в существовании бомбы; на рациональные умозаключения времени уже не было. Наступала ответственность.

— Капитан! — донесся крик из переговорного устройства. — Есть контакт!

Гельдер поднялся на ноги намного медленнее, чем следовало бы в данной ситуации. Он вскарабкался по трапу и вошел в боевую рубку. Помощник протянул ему бинокль. По проливу, в направлении от Стокгольма, мчался патрульный катер. Гельдер различал за ветровым стеклом лица молодых людей. Справа, из другого пролива, приближался еще один патрульный катер. Они сблизились и устремились к лодке.

Подойдя поближе, они застопорились, а где-то ярдах в ста и совсем встали. Юный офицер на борту одного из катеров поднял мегафон.

— Капитан советской подводной лодки, я офицер Королевских шведских военно-морских сил. Я требую, чтобы вы собрали весь экипаж на палубе и приготовились к прибытию на ваш борт инспекционной команды. Вы поняли?

Гельдер поднес ко рту микрофон своего мегафона и сказал по-русски:

— Прежде всего я требую встречи с представителем советского посольства. И пока я не переговорю с нашим представителем, ни на какие переговоры я не пойду.

Он отключил кнопку передачи, затем наклонился над переговорным устройством.

— Орудийный расчет, приготовиться занять позиции на палубе.

Шведский офицер справился с книгой, которую ему кто-то передал. Затем на ужасном русском он зачитал:

— Ваше судно вторглось в шведские территориальные воды. Вы арестованы. Приготовиться принять на борт команду и сдать оружие.

Гельдер произнес в переговорное устройство:

— Орудийный расчет — на палубу.

Открылся передний люк, и на палубу выбрались люди. Они расчехлили орудия и подали наверх снаряды.

Командующий расчетом, встав по стойке смирно, предстал перед Гельдером.

Гельдер кивнул.

— Зарядить одну обойму: прицел на корабль слева по борту.

Он с восхищением посмотрел, как слаженно они выполняют свои обязанности. Когда они зарядили и пришли в полную готовность, он сказал в переговорное устройство:

— Радист?

— Да, сэр? — отозвался голос.

— Передавайте ЛИСА.

Глава 50

Рул расслабилась, насколько смогла, и теперь слушала историю Уилла и Аппичеллы.

— Мы с Эмилио одинаково изумились, узнав, что оба знаем тебя, — говорил Уилл. — Потом, когда мы прибыли в Остергарн и я позвонил в отель в Копенгагене, чтобы оставить тебе послание, что задерживаюсь, я получил твое послание. Я забронировал люкс, а твой номер освободил. Эмилио живет в соседнем номере. Будешь завтракать?

— Да, думаю, что буду, — сказала Рул. — Несмотря ни на что.

Уилл заказал ей завтрак.

— Ну я рад, что мы своим присутствием не вызываем у тебя отвращения к пище. А вообще-то я думал, что ты будешь рада видеть нас.

— О, извини, Уилл, я, разумеется, счастлива видеть вас обоих, но... ну, в общем, лучше бы мне было все рассказать тебе.

— Прошу, — сказал Уилл. — Что ты делаешь в Стокгольме?

— Вчера я побывала у твоего босса, все ему рассказала, попросила сходить к президенту.

— Ну и?

— На него это произвело впечатление, я думаю, но он осторожен. Он не собирается обращаться к президенту, но он свел меня с одним человеком по имени Свен Карлссон, который какай-то шишка в местном министерстве обороны. Я надеюсь убедить его обратиться к своему министру, а может, и к премьер-министру. Эмилио, а где материал, который вы выкрали из компьютера Майорова?

— В моем кармане, — ответил Аппичелла, — но чтобы прочитать его, нам нужно найти соответствующий IBMовский компьютер. Я знаю одного малого в компьютерном магазине в Стокгольме, где мы можем попытать счастья. — Он посмотрел на часы. — Он открывает в десять. Завтракайте, а потом отправимся повидаться с ним. Я думаю, то, что я заполучил, поможет вам уговорить этого малого из министерства. Может быть, я смогу предоставить вам гораздо больше фактов. Посмотрим.

— Прекрасно, — сказала она.

— Послушай, Кэт, — вмешался Уилл. — Ты как-то странно реагируешь на все это. Я-то думал, ты будешь просто вне себя от восторга, что Эмилио добыл это для тебя.

— Ох, Уилл, ну конечно же я счастлива, но я не рассказала тебе всего.

И она рассказала ему, что произошло в аэропорту ранним утром.

— И ты думаешь, что он ждал именно тебя? — спросил Уилл.

— У меня нет ни малейшего сомнения, что именно меня. Ведь никто в Стокгольме, кроме тебя, не знал, что кто-то по имени Рул должен прибыть сюда. Неужели ты не понимаешь, что это значит?

— Надо полагать, что кто-то снабжает информацией.

— Точно. И информация идет от кого-то из Вашингтона.

— Кто знал, что ты должна приехать?

— Даже не знаю, на кого и думать; да у меня и нет возможности проконтролировать, кто кому что сказал. Тем не менее, кому-то очень не хочется, чтобы я встретилась с Карлссоном.

— Но может, какая-нибудь мыслишка есть?

Рул пустилась в объяснения насчет «Сноуфлауэра».

— И это операция, за которую отвечает Саймон. И он страшится, как бы об этом не стало известно. И он пытается выжить меня из управления.

— Иисусе, Кэт, но ты же не думаешь, что он прибегнет к убийству, чтобы тебя не было в Управлении?

Она покачала головой.

— Нет, по крайней мере, не по личным мотивам.