Ткачи Сарамира

      Вшестером заговорщики вышли из заброшенного тюремного корпуса и перебрались через большую решетку, оказавшись в помещении склада, в котором стояли бочки с какой-то засохшей едой.
      – За стенами этого склада вы – слуги, – объяснил Заэлис. – Ведите себя соответственно. Моего присутствия будет достаточно, чтобы избавить вас от расспросов.
      С этими словами он вывел заговорщиков из склада и направился во дворец.
      Под бронзовой маской мерцали полуслепые глаза главного ткача.
      Он находился в своих покоях. В другом углу комнаты бродил тощий шакал, пережевывая остатки еды. Два дня назад Виррч потребовал, чтобы ему привели шакала. Теперь он не мог толком вспомнить, зачем ему животное, но подозревал, что шакал понадобился для поисков девочки, которая все еще скрывалась где-то в покоях. Похоже, это была не самая лучшая идея.
      Виррч не видел девочку в течение многих недель, но все же пребывал в полной уверенности, что не убил ее. До сих пор главный ткач замечал признаки ее пребывания в своих покоях: вещи оказывались сдвинутыми с постоянного места, пропадала кое-какая еда. Она пряталась где-то в многочисленных комнатах, безрезультатно пытаясь найти выход. Девочка была хитра – оставаться в живых так долго… Он уже почти начал уважать ее.
      Какая-то странная дрожь пробежала по Узору, и Виррч вспомнил, что уже ощущал ее. На его уродливом лице проступило беспокойство.
      С самого рассвета он был занят, очень осторожно плетя сеть по императорскому дворцу, но ему все время чудилось чье-то присутствие. Накануне вечером Виррч ощутил подергивание полотна, незнакомую вибрацию, подобную движению другого паука на краю его сети. Колебания были слишком слабыми, чтобы исходить от другого ткача. Это произошло, когда Виррч спал, одурманенный корнем амакса, который курил на ночь, приходя в себя после погружения в рисунок. Он с трудом проснулся. Но к тому времени, когда главный ткач очнулся настолько, что мог приступить к поискам нарушителя, вибрация сначала уменьшилась, а потом и вовсе исчезла.
      Он не представлял себе, что это могло быть. Нарушитель спокойствия сумел закрыться от него. Это взволновало Виррча.
      Теперь главный ткач снова что-то почувствовал. На этот раз подергивания нитей казались слабее. Но сейчас он тут же начал активный поиск и поэтому узнал знакомую вибрацию. Открытие внезапно испугало Виррча.
      Тот, кто нарушил рисунок вчера вечером, находился во дворце. И это сделала не наследница.
      Виррч вновь закрыл глаза, погружаясь в Узор. Он разыскивал повреждения в нитях, направляя в подозрительные места свое сознание, исследовал, дотрагивался рукой. Нарушитель закрылся от него и ушел.
      Ощутил присутствие Виррча и спрятался.
      Главный ткач почувствовал, что руки стали липкими от пота. Не может быть! Кто, кроме ткачей, может создавать Узоры и рисунки? Даже Люции не под силу управлять нитями и сплетать их. Разве ребенок умеет создавать сложное полотно, воздействующее на чужие умы? У наследницы не хватит для этого способностей.
      Но главный ткач по-прежнему ощущал чье-то присутствие и пытался разыскать чужака в своей сети. Непрошеный гость понял, что его ищут, и затаился.
      Виррча охватила тревога. Вмешательство могло иметь только одно объяснение. Независимо от того, кто вторгся в рисунок, чужак хочет сорвать его планы! Если это не очередное изобретение ткачей, то наверняка к нему пробрался враг. Виррч отчаянно искал нарушителя, но тот исчез, словно призрак.
      Решение пришло неожиданно. Вокруг дворца ждали последние оставшиеся в живых подрывники с изготовленными собственноручно бомбами. Слуги и разнорабочие, считающие себя армией Унгера ту Торрика, полагали, что выполняют его заветы. Они доставили бомбы, и теперь скрывали их в корзинах, в буфетах, в вентиляционных шахтах или привязывали к своим телам.
      Виррч больше не мог ждать, особенно теперь. Пора.
      По нитям рисунка главный ткач отдал команду к началу.
      Заэлис вел заговорщиков по коридорам, находящимся на самом нижнем этаже дворца и отданным в распоряжение слуг. Здесь не было ни тонкой отделки, ни роскоши верхних помещений – только голые стены, лишенные украшений. Было невыносимо жарко, арочные окна и экраны отсутствовали. Душный воздух снаружи, проникая сюда, смешивался с паром из кухни и дыханием тысячи работающих людей. Помещения освещались фонарями, установленными в нишах. Они давали достаточно света для маленьких душных комнат. Эта часть дворца находилась под землей, погребенная в основании холма. Именно здесь исполнялись самые неприятные и непристойные поручения.
      Заговорщики, не торопясь, шли к цели. Слуги, спешившие по своим поручениям, не обращали на них внимания и проходили мимо, быстро кланяясь Заэлису. Одежда выделяла наставника Люции среди всех остальных. Стекающий от жары по лицам заговорщиков пот делал их похожими на слуг и скрывал болезненный вид Тэйна. Кайку чувствовала, что напряжение понемногу отпускает ее. Она успокоилась, поняв, что их не воспринимают как заговорщиков. Опустив глаза, как и подобает слуге, девушка шла вперед.
      Она ощутила колебания нитей полотна одновременно с Кайлин. Это мог быть только главный ткач Виррч. Кайлин выразительно посмотрела на Кайку. Если бы ее кананаходилась под контролем, то она стала бы невидимой для того, кто разыскивает их. Но сила девушки вырвалась на свободу, поэтому Кайлин расширила защитное поле, окружив им и Кайку. Та удивленно посмотрела на спутницу. Глаза Кайлин потемнели и стали вместо зеленых темно-карими. Если бы сестра применила больше силы, то они налились бы кровью, и выдали их.
      – Заэлис, – прошептала она, когда возле них не было слуг. – Виррч ищет нас. Отведи меня в безопасное место. Я не могу сейчас вступать с ним в контакт.
      Вместо ответа Заэлис просто кивнул. Он свернул из центрального коридора в другой, более узкий, и пошел мимо комнат, где прачки кипятили и стирали белье. Кайку встревожилась. Неужели ткачи проведали о ней? Как они узнали о клятве, данной Охе, и обещании отомстить за свою семью? Она почувствовала, что воздух вокруг нее наполнился движением, словно грубые пальцы погрузились внутрь полотна и перебирают нити, воздействуя на чужие умы. Эти невидимые манипуляции могло обнаружить только чутье искаженного. Ей вдруг захотелось окунуться в рисунок. В ответ канашевельнулась внутри. Девушка, сцепив зубы, огромным усилием подавила в себе это губительное желание.
      Время, похоже, замедлило свой бег. Предчувствие беды давило на плечи, словно свинцовый саван. Кайку наткнулась на невидимый барьер. Она еще не поняла, в чем причина беспокойства, но чувствовала – что-то должно случиться, и, похоже, времени предпринять ответные действия уже не осталось. Они могли только ждать. Кайку повернулась и посмотрела на Кайлин. Их глаза встретились, и девушка поняла, что сестра почувствовала то же самое. А через несколько секунд раздалось несколько взрывов.
      Армия Унгера приступила к активным действиям.

Глава 31

      В первую секунду Мисани с ужасом подумала, что ей отрубят голову прямо здесь, на глазах у императрицы. Стоя на коленях, она со страхом ожидала своей участи. Кроме всего прочего, девушку терзала мысль, что ее казнят без суда и следствия, как простую служанку за провинность. Но спустя несколько минут ее грубо схватили и поставили на ноги. Анаис и Дурун сидели на тронах и спокойно наблюдали за происходящим. Лицо императрицы оставалось бесстрастным, а ее муж презрительно ухмылялся. Девушка догадалась, что благородное происхождение все-таки не позволит обойтись с ней без соблюдения формальностей, даже если она оказалась предательницей. Ее отведут в специальное место и там отрубят голову. Мисани позволят умереть достойно, а не как собаке рядом с троном императрицы.
      Мос стоял у стены и с невозмутимым лицом ждал, что будет дальше. Девушка встретилась с ним взглядом, но его глаза были пусты. Он не собирался помогать ни ей, ни Азаре. «Значит действительно все кончено», – подумала Мисани.
      Но тут неожиданно прогремел взрыв.
      Оглушительный грохот потряс всю комнату. Задрожали даже стены. Стражники, конвоировавшие Мисани и Азару, повалились на спину, сбитые взрывной волной. Оглушенные, они тщетно силились подняться с пола. Прошла еще секунда, и за первым последовал второй взрыв. На этот раз еще ближе. С потолка посыпалась штукатурка, кое-где по стенам поползли трещины, стекла задребезжали в окнах. Несколько охранников пригнулись к полу, потянув Мисани за собой. Из разных концов дворца доносились крики о помощи, плач женщин, вопли детей, перемежаемые раскатами новых взрывов. Дурун вскочил на ноги, придерживаясь за спинку трона, чтобы не упасть. Мос озирался по сторонам, стараясь понять, что происходит. Злость исказила его бородатое лицо.
      – Что это? – закричала Анаис испуганным, дрожащим голосом. – Что это?
      – Нападение! Дворец атакован! – Вопли охраны были ответом на ее вопрос.
      Парадные двери в тронный зал распахнулись от взрывной волны, и в комнату ворвалось несколько дюжин стражников с обнаженными мечами. Мисани, удерживаемая охранником, вначале подумала, что это прибыло подкрепление. Но через мгновение поняла, что ошиблась. Воины никого не собирались охранять. Перед ними стояла другая задача – убить императрицу.
      Мечи, сверкая в лучах утреннего солнца, обрушились на защитников императорской четы, рассекая доспехи, плоть и кости. Стражи, еще не пришедшие в себя после оглушающих взрывов, оказались не в состоянии обороняться, и многие были зарублены прежде, чем успели выхватить оружие. В тронном зале воцарился хаос. Остатки охраны, преданные Анаис, сосредоточились перед возвышением, на котором стояли троны, создав защитный барьер.
      Мисани поползла к дверям. Ее конвоир ухватил девушку за лодыжку, и она со злостью пнула его ногой, попала в лицо и, похоже, сломала нос. Солдат болезненно вскрикнул и выпустил Мисани. И тут же Азара бросилась к ней и закрыла своим телом.
      В тронном зале стоял ужасный шум: звучали дикие выкрики, звенели мечи. Девушки оказались в центре схватки, посреди водоворота из сине-белых доспехов. И нападавшие, и защищавшиеся носили форму императорской стражи, так что разобрать кто враг, а кто друг было невозможно. Какой-то мужчина споткнулся о них и вскинул окровавленный меч. Мисани сжалась в испуге. Нанес бы солдат удар или нет, увидев перед собой благородную госпожу, сказать невозможно, но Азара, ни секунды не раздумывая, подскочила и ударила его по горлу ребром ладони. Стражник упал на колени, выронил меч и, схватившись за шею, несколько мгновений ловил посиневшими губами воздух, затем повалился набок и больше не шевелился.
      – Бегите! – крикнул Мос сыну, стоя на ступенях лестницы, ведущей к возвышению.
      В руках он сжимал огромный кривой меч. Выбранное оружие отражало его характер. Мос предпочитал мощь изяществу. Позади него Анаис пыталась отдавать какие-то бесполезные указания, но ее никто не слушал. Голос императрицы тонул в шуме сражения. Маска спокойствия и высокомерного безразличия слетела, и теперь она была просто испуганной, дрожащей от ужаса женщиной. Ее предали. Кто-то из врагов ворвался во дворец. И если сейчас они здесь, значит, могут добраться и до…
      – Люция! – в панике закричала императрица и рванулась вперед.
      Муж ухватил ее за руку.
      – Бежим! – Дурун оттащил жену от трона.
      Нападавшие прорвались через парадный вход, но позади возвышения существовала и другая дверь. Она вела в комнаты, где императорская чета отдыхала перед официальными приемами. Преданные Анаис стражники защищали проход к этой двери, обеспечивая императрице и императору возможность спасения.
      Они уже сбегали по ступеням, когда через цепь защитников прорвался высокий широкоплечий солдат и подскочил к императрице. Но вместо беззащитной женщины перед ним оказался Мос с занесенным для удара мечом. Солдат отшатнулся от неожиданного противника, но Мос уже со свистом опустил клинок на его плечо. Рассеченный пополам, враг рухнул на пол с удивленным выражением на лице.
      – Рудрек! – закричал Дурун, подталкивая императрицу к безопасному выходу. Один из стражников выскочил из рядов защитников и подбежал к императору. – Немедленно! – прошептал он так, чтобы никто не подслушал. – Найди Люцию и приведи ее в Зал Солнца.
      Рудрек торопливо кивнул и убежал, не беспокоясь о соблюдении правил дворцового этикета. Он был старым солдатом, понимающим, что сейчас не время для церемоний. Дурун полностью ему доверял. Анаис немного успокоилась. Она цеплялась за супруга, впервые радуясь его силе. Императрица всегда отличалась мужеством, несмотря на утонченные манеры, изящную фигуру и небольшой рост, но еще никогда в жизни не сталкивалась с угрозой физического насилия, за исключением любовных игр в спальне, когда забавлялась там с Дуруном. Теперь она чувствовала исходящую от мужа уверенность и мощь.
      Их сопровождали шестеро стражников, остальные сдерживали нападавших. Обезумевшая от паники, императрица горько сожалела, что предприняла попытку посадить дочь на трон…
      Кайку кашляла, задыхаясь в едком дыму. Подошвы ботинок скользили по битому щебню. Поблизости она слышала треск и рев огня, горячий обжигающий воздух врывался в темный коридор. Крики о помощи, приказы и команды отдавались оглушающим звоном в ее ушах. Девушка прикрыла лицо рукой и, прищурив слезящиеся глаза, стала пробираться вперед сквозь мрак в поисках товарищей.
      Она потеряла их из виду в первые секунды взрыва. Бомба, разорвавшаяся поблизости, уничтожила большую часть прачечной и разрушила коридоры. Взрывная волна бросила Кайку на пол, сверху на нее посыпались осколки камней. От разрушительного грохота заложило уши. Через некоторое время сознание прояснилось, и она смогла осмотреться. Коридоры, которыми они совсем недавно проходили, оказались разрушены, и Кайку не представляла, в какую сторону надо двигаться. Оставшиеся в живых и обезумевшие от ужаса слуги пробирались через горящие комнаты. Густой дым затягивал помещения плотной пеленой. Кайку ощупала себя и, убедившись, что все в порядке, решила пробиваться через коридоры в верхнюю часть дворца. К этому времени девушка уже поняла, что осталась одна.
      Взрыв вызвал панический страх среди слуг. Пробегавшие мимо люди не могли понять, почему их спокойный, стабильный мир внезапно превратился в грохочущий и пылающий ад. Несколько человек, встретившихся девушке, шли совершенно спокойно с безмятежными лицами и смотрели куда-то вдаль с идиотскими улыбками. Похоже, взрыв стер их сознание, словно пыль.
      Гудящее пламя распространялось по помещениям. Огонь с радостью пожирал все, что попадалось по пути. Кайку уже начала сомневаться, что сможет найти своих товарищей в этом безумии; шансов пробраться к выходу становилось все меньше. Но девушка не теряла надежду.
      Сквозь звон в ушах Кайку расслышала крик. Трусливый голос в подсознании нашептывал, что она ничем не сможет помочь ему, как и любому другому, оказавшемуся в этой преисподней. Голос уговаривал поберечь себя, потому что задача, которую она должна выполнить, намного важнее жизни какого-то слуги. Но Кайку приказала ему замолчать и бросилась на помощь кричавшему.
      Она пробилась в комнату с пылающими стенами, отпихнула в сторону тлеющий стул и, пригнувшись, увернулась от языка пламени. Пробежав через комнату, Кайку нырнула в узкий дверной проем.
      До взрыва здесь находилась прачечная. Сейчас вода в корытах кипела, одежда и простыни, сложенные в кучи, превратились в золу. Дальняя стена обрушилась. И через дым Кайку увидела кучи кирпича, штукатурки, обломки перекрытий, листы железа, сорванные с крыши. Посмотрев на потолок, она заметила бегущие лучами глубокие трещины – и верхняя комната в скором времени грозила рухнуть.
      Вновь раздалась мольба о помощи, и взгляд наткнулся на мужчину, пытающегося выбраться из корыта. Его кожа почернела от ожогов, а вместо одной ноги торчал окровавленный обрубок. Искалеченный взрывом, несчастный, пытаясь спастись от огня, бросился в корыто с водой. Но вода кипела, и он варился там, словно омар, не в силах выбраться. Мужчина погибал, и Кайку ничем не могла помочь ему. Слезы хлынули у нее из глаз от беспомощности и жалости.
      И неожиданно, сквозь пелену слез, она заметила какое-то движение в другом конце комнаты.
      Кайку протерла глаза и глубоко вздохнула, удостоверившись, что сознание не оставило ее. В углу комнаты она увидела маленькую девочку в простой одежде. Длинные, волнистые, светлые волосы рассыпались по ее плечам. Она смотрела на происходящее странным отсутствующим взглядом. Ее тоненькая фигурка не состояла из плоти и крови. Девочка была призраком, духом, дрожащим в воздухе, словно отражение в зыби воде. Она шла по комнате к погибающему человеку, не обращая внимания на пламя и пар. Кайку, остолбенев, наблюдала, как призрак опустил руку в воду, и она тут же перестала кипеть, словно кастрюля, снятая с огня. Человек в корыте повернулся, чтобы посмотреть на нее, и на его изуродованном лице появилось благодарная улыбка. Тогда призрак положил ему на голову свои маленькие ручки, и глаза мужчины закрылись. Со вздохом он погрузился в воду.
      Затем девочка-призрак посмотрела на Кайку широко раскрытыми глазами.
      … помогимне…
      Слова, казалось, доносились издалека и были едва слышны, словно после того, как они вылетели изо рта призрака, еще проходило какое-то время. Потолок над головой подозрительно затрещал, и лицо девушки исказил страх. Она бросилась назад и едва успела выскочить из комнаты, как верхний этаж обрушился вниз. В воздух взметнулись новые языки пламени, пыль и дым клубами валили из дверей.
      Кайку, прикрыв руками лицо, заглянула в комнату, где под грудами битого камня остался призрак.
      – Выход здесь! – закричал кто-то, и Кайку повернула голову в ту сторону. Кричавший человек исчез, и на его месте в дверном проеме появился призрак.
      Кайку начала пробираться к нему, карабкаясь через груды битого камня, обломков досок, отворачиваясь от языков пламени. Призрак светился мягким светом впереди. Девушка пыталась приблизиться к нему, пригибаясь к земле, чтобы избежать дымного пыльного облака, колышущегося в воздухе. Рядом что-то кричали другие люди, стремящиеся выбраться наружу до того, как все рухнет. Но Кайку не обращала на них внимания, следуя за призраком. Инстинкт вел ее вперед, и девушка доверяла ему.
      – Кайку! – раздался голос, и Тэйн схватил ее за плечо.
      Она сжала запястья юноши, убеждаясь, что это не сон, но не отвела глаз от девочки и не сбавила шаг.
      – Что с тобой? – недоуменно спросил Тэйн, стараясь не отставать.
      – Разве ты не видишь ее? – удивилась девушка.
      – Кого?
      Кайку нетерпеливо мотнула головой.
      – Тогда иди со мной.
      – А как же остальные?
      – Они смогут позаботиться о себе сами, – уверенно ответила девушка.
      Призрак милосердно уводил Кайку от страшных развалин, и вскоре она обнаружила, что воздух стал чище, и можно дышать без рези в груди. Тэйн шел рядом, не задавая никаких вопросов. Все это время маленькая прозрачная фигурка держалась перед ними, не приближаясь и не удаляясь.
      Огонь остался далеко позади. Коридоры, по которым торопливо шли молодые люди, становились все более оживленными, их заполняли стражники и придворные. Ни один человек не заметил девочку-призрака, проходившую среди них. По их поведению Кайку догадалась, что во дворце начались какие-то беспорядки. Но у нее не было времени, чтобы задуматься об этом – она неотступно следовала за призраком.
 
      Кайлин, Заэлис и Джугай миновали полосу дымных коридоров, уходя все дальше от огня – туда, где стены все еще стояли, и духота не затрудняла дыхание. Когда начались взрывы, большинство слуг разбежалось, надеясь отсидеться в каком-нибудь убежище, поэтому заговорщики могли беспрепятственно передвигаться по дворцу.
      – Сюда, – сказала Кайлин, и они последовали за ней в тесную кухню без окон, где что-то тушилось в котле на небольшом огне. От пара, выбивающегося из-под крышки, запотели каменные стены. Железные кастрюли и сковородки, обычно висевшие над плитой, валялись по полу, сброшенные взрывами. Кайлин осмотрелась. – Подойдет, – одобрила она свой выбор.
      – Для чего? – недоумевал Заэлис. – Мы должны убраться как можно дальше от огня.
      – Мне никто не должен мешать. Я должна быть спокойна. Сюда никто не придет. Какое-то время мы будем оставаться довольно далеко от огня.
      – О боги, кто видел Эспина? – Джугай откашлялся и пригладил почерневшие от сажи волосы. – И кто знает, что случилось с остальными?
      Кайлин видела Эспина лежащим в куче битого кирпича с окровавленным лицом и сломанной шеей. Он попал под удар взрывной волны и погиб.
      – Тэйн и Кайку сами позаботятся о себе, – холодно бросила женщина.
      Это не значило, что она поставила крест на Кайку, на которую возлагала столько надежд. Но сейчас перед ней стояла очень важная задача, которую необходимо было выполнить без промедления.
      Заэлис никак не мог успокоиться от пережитого.
      – Бомбы? Бомбы в императорском дворце? О боги, что творится здесь? Это катастрофа! – в волнении восклицал он.
      – Это дело рук Виррча, – пояснила Кайлин.
      Она оттащила в сторону несколько стульев, расчищая себе место, и встала лицом к котлу. Мужчины, затаив дыхание, наблюдали, как она вдохнула, расслабляя плечи. Запах тушеного мяса наполнил кухню. Кожу покалывало от горячего воздуха. Но ничто, казалось, не беспокоило сестру. Она закрыла глаза и раздвинула пальцы разведенных в сторону рук. Голова ее низко склонилась, и женщина выдохнула. Когда Кайлин подняла голову и открыла глаза, цвет их изменился, и все поняли – она видела то, что недоступно им.
      – Мне предстоит встреча с главным ткачом. А вы с Джугаем найдите наследницу. Мы пока не побеждены. Этот хаос может оказаться нам на руку.
      Заэлис, соглашаясь, кивнул, и они с Джугаем ушли. Дверь хлопнула, и молодая женщина осталась одна.
      Кайлин медленно перемещалась в океане света, образованном из миллионов крошечных золотых нитей, движущихся крохотными волнами. Как всегда, эйфория заполнила ее сразу же после погружения в сотканный рисунок, накапливаясь под сердцем и распространяясь по всему телу. Дыхание замирало от красоты невидимого мира, который окружал ее. Всего лишь краткое мгновение Кайлин позволила себе наслаждаться этим. А затем выработанная многодневными тренировками дисциплина направила чувства в нужном направлении, рассеяв фальшивые обещания вечного счастья.
      Обретя ясный ум, женщина устремила свое сознание вглубь сети, перескакивая от нити к нити подобно пальцам арфиста. Она отделяла подлинные волокна рисунка от тех, из которых свиты веревочки марионеток, неосведомленных кукол в императорском дворце. Кто-то издалека управлял событиями. Кайлин ощутила искажение рисунка, окружавшего людей во дворце, и поняла, что они находятся под чьим-то влиянием. Им казалось, что они сами являются зачинщиками беспорядков, но истинный организатор оставался в тени. Он бы и скрылся, если бы Кайлин не выследила его.
      Поэтому она бросилась между нитями, отыскивая маленькие зацепки и соединяя их в единую нить, ведущую к пальцам кукольника. И, наконец, когда все было готово, Кайлин пошла вдоль волокна к его началу.
 
      Виррч с рассвета не вставал с привычного места. Он сидел, скрестив ноги, на полу посредине спальни. Останки старухи были сдвинуты к стене, где шустрый шакал украдкой стащил несколько кусков. Конечно, Виррч всегда мог пресечь воровство нахального зверя и найти сбежавшую девчонку, которая пряталась где-то поблизости. Он, возможно, использовал бы для этого рисунок полотна, чтобы остановить их сердца или раздробить им кости. Но это детская забава не доставила бы главному ткачу никакого удовольствия. Его поразило, что девочка оказалась достаточно умна, чтобы не напасть на него, когда он входил в рисунок или спал. Она бы умерла, как только приблизилась на расстояние ярда, попытавшись воспользоваться его видимой беззащитностью. Если девочка не жульничает, то и он будет действовать честно. Виррч дождется, пока она выберется из своего убежища и сдерет с нее кожу. Единственный ключ от двери висел у него на шее. Девчурка не могла выйти из покоев. Будет забавно наблюдать, как долго она продержится.
      Женщины. Лукавая порода. И даже слишком лукавая, если верить свидетельствам прошлого. Ткачами могли стать только мужчины, и на то были свои основания: дети не слишком дисциплинированы, а женщины слишком хороши. Это выявилось на самой ранней стадии использования колдовских камней. Способности женщин управлять нитями полотна, внедряясь в рисунок, намного превосходили таланты мужчин. Плетение Узора должно быть сущностью натуры. Мужчины могли подчинять это свойство своим желаниям лишь силой, неуклюже и черство. Женщины делали это виртуозно, становясь частью рисунка. Они получали свое умение от природы, как и лунные циклы. В те первые годы безумия, в спрятавшемся среди гор поселке, где теперь находился огромный монастырь Аддерах, женщины едва не превзошли мужчин в могуществе. Но в горняцком поселении их было не слишком много. Женщин, девушек и девочек жестоко убили. Единожды соприкоснувшись с колдовским камнем, мужчины утратили совесть. С того самого дня в братство могли вступить лишь взрослые мужчины, искавшие знаний или власти.
      По этой же причине в практику вошло убийство младенцев с признаками искажения. За прошедшие столетия не раз отмечалось, что такие дети рождались с элементарной способностью управлять рисунком. По какой причине это происходило – то ли колдовские камни как-то непосредственно повлияли на их родителей, то ли через зерно, овощи и фрукты, выросшие на отравленной земле, – ткачи так и не смогли понять. К тому времени они уже закрепились в обществе, доказав знати свою необходимость. Простые люди боялись странных детских талантов, поэтому никто не препятствовал ткачам в истреблении порченых. Это касалось не только тех, кто умел использовать нити рисунка, но и всех остальных детей с отклонениями. Они должны умереть, чтобы тайна ткачей не вышла наружу.
      Но сейчас у Виррча не было времени для воспоминаний. Он обыскивал дворец, распределив свое сознание, пытаясь найти место в рисунке, через которое чужак проник накануне. Бомбисты не шли в расчет. Они стали жертвами собственных изделий. Виррч был вынужден осуществлять прямой контроль на заключительном этапе. Существовала угроза, что марионетки в последний момент передумают. Но, к своему удивлению, главный ткач убедился, что они остались верными своим убеждениям до конца.
      После взрыва злоумышленник на какое-то время утратил свою защиту. Но Виррч в это время занимался другими делами и, к сожалению, не мог его атаковать. Теперь главный ткач сконцентрировал все свое внимание, чтобы снова определить местоположение нарушителя. Паника во дворце содействовала выполнению его замыслов. И теперь он должен был в первую очередь разобраться с неизвестным врагом.
      Но Виррч слишком давно оставался главным ткачом. Он чересчур долго использовал одни и те же техники исследования рисунка и перемещения внутри него. Ткач отвык от противодействия. Он внедрялся, вкручиваясь, в рисунок и не замечал «черную вдову», ползущую по краю его паутины, пока она не оказалась почти рядом.
      Слишком поздно Виррч понял свою ошибку. То, что он принимал за неуклюжую попытку проникновения, относилось совершенно к другой категории. Даже самый сильный из ткачей оставил бы разрывы там, где прошел, кусочки нитей и запутанные петли. Его сегодняшний противник струился через рисунок подобно шелковой нити, не оставляя за собой никаких следов. Это могла сделать только женщина. И теперь Виррч видел, что предки были правы, избавляясь от противоположного пола.
      Он в ужасе отпрянул, осознав, что незнакомка уже проникла внутрь его защиты. Не заботясь о последствиях, Виррч ударил по ней. Но нарушительница, передвигаясь, словно дыхание ветра, умело увернулась. Дергая за нити, она придвигалась все ближе, пользуясь тем, что он отвлекался на ложную вибрацию. Главный ткач запаниковал, стараясь вспомнить старые приемы, которые когда-то хорошо знал. Но это было задолго до того, как он пресытился совершенствованием своего мастерства. Безумие стерло память, и Виррч не мог соединить обрывочные воспоминания.
      – Убирайся прочь! – громко завопил он в тишине.
      Шакал вздрогнул и отбежал, царапая пол когтями.
      Ткач повернул мысли внутрь, чувствуя продвижение противника по нитям паутины, связывавшей его с внешним миром. Обезумев, он начал вязать узлы, устраивая западни и загоны из волокон, переходящие в лабиринты, где незваная гостья уйдет в вечность. Но Виррч мог лишь чувствовать ее присутствие и, оказавшись не в силах остановить, пытался хоть как-то задержать. Ткач не знал, кто эта незваная гостья и где находится, не представлял, куда наносить удар.
      И она, казалось, появлялась одновременно сразу со всех сторон, стремительно перемещаясь, пощипывая и подергивая волокна, посылая ложный сигнал внутрь сверкающих нитей поля битвы. Виррч суетился, находясь во власти нарастающей паники, пытаясь ввести врага в заблуждение, но это не давало должного эффекта. И ткач в отчаянии понял, что арсенал его средств беден. Виррч увидел, насколько примитивна его система управления рисунком. Его, самого могущественного среди ткачей. Но он так долго наслаждался собственным превосходством, что умение приспосабливаться превратилось в труху и осыпалось. Ему не удастся убить незнакомку.
      Осознав это, Виррч уменьшил защиту. Его маневр насторожил нарушительницу и заставил заколебаться. Главный ткач получил время, в котором так остро нуждался. Он вытянул из полотна длинные нити и, смотав их в огромный клубок, засосал его внутрь. Слишком поздно враг разгадал его маневр. К этому времени ему уже никто не мог помешать. Виррч выбросил клубок из себя, вложив в это всю силу, какая у него оставалась. Снаряд распутывался и рассыпался на миллион нитей, которые разлетались по всему полотну, беспорядочно закручиваясь и сплетаясь. Сильный, громкий сигнал, оглушительное оповещение всех ткачей в Сарамире и за его пределами. Злоумышленник закачался на нитях от силы этого крика, бессловесного вопля предупреждения всем братьям: «Остерегайтесь! Остерегайтесь! Женщины в паутине!»