– Просто, судя по вашему внешнему виду, это маловероятно, – утвердительно заявил доктор.
– Интересно узнать почему? – нахально ухмыльнулся Огнев.
– Туда просто так не берут! – завелся профессор. – Там навыки определенные нужны! А вы что думаете? Сидит тут, усмехается! Просто с улицы в спецназ не попадают! Там строгий отбор! Физически крепкие, высокие, отлично стреляют. А вы! Да сразу видно, что у вас навыков никаких быть не может.
“Или провоцирует на ответную агрессию, или дурак”, – подумал Огнев и поудобнее устроился на стуле.
– Туда берут людей, физически подготовленных. Не то что вы! – продолжал распаляться профессор. – Я же вижу, что вы в жизни никаким спор том не занимались! Наверное, троечку в школе по физкультуре имели! И то еле-еле.
“Точно дурака, – решил Огнев.
– Ну что вы нам на это скажете? – закончил возбужденный доктор.
– А почему вы решили, что спецназ – это банда кретинов с автоматами? Киношек пересмотрели? Осторожней надо быть, можно в глупое положение попасть…
– Может, вы нам объясните?
– Пожалуйста. Спецвойска – это армейские подразделения, выполняющие специфические задачи, вот и все. Задачи могут быть всякие разные, диверсионная деятельность – это крайность. Существуют подразделения связи, пеленгации, специальные автомобильные части и многое другое.
– Но вы имели в виду именно это! – выкрикнул врач.
– Я ничего не имел в виду. Я с вашими коллегами об этом не беседовал. И не кричите так, уши закладывает.
– Вы психологу сказали!
– Что именно? – Огнев посмотрел на докторшу.
– Ну, – стушевалась психолог, – что вы подробности, службы обсуждать не будете… Я сделала вывод, надо было конкретнее…
– А вы меня вообще конкретно не спрашивали. Ведь так?
– Я и не обязана, – пролепетала психолог, – могли бы сами…
– А откуда я знаю, что вас интересует? Кто здесь врач? Я, что ли?
Профессор непонимающе посмотрел на коллег и снова возопил:
– Нас не интересует номер вашей части! Я сам прекрасно знаю, что к чему! Что вы там про подписку о неразглашении говорили? Я уверен, что никакой информацией вы обладать не можете! Вы обязаны сказать, чем занимались в армии, а не вводить всех в заблуждение!
“Да ты, батенька, псих”, – подумал Огнев. Кроме психолога и странноватой женщины-психиатра, с которой Дмитрий уже сталкивался, остальные врачи с недоумением смотрели на профессора, не понимая, чего он прицепился к явно нормальному человеку.
– Так что именно вас интересует?
– Чем вы в армии занимались?
– Служил.
– Это мне и так ясно! Не тяните' “Надо отвечать, не отстанет”, – мысленно прикинул Огнев.
– Был переводчиком.
– С какого языка?
– С голландского, – бухнул Дмитрий.
– Так бы сразу и сказали, – заныла психолог.
– А вы не спрашивали, – отреагировал пациент.
– Хорошо, – сказал профессор, – и что вы переводили?
– А вот об этом вы лучше в Министерстве обороны поинтересуйтесь.
– Вы не такая большая шишка, чтоб мы еще проверяли! – заголосил профессор. – Тоже мне, спецназ! Развели тут тайн! Почему в протоколах ничего нет? Я вас спрашиваю!
– А мне откуда знать? Я протоколов не пищу, претензии не ко мне.
– Его и не спрашивали, – вмешалась невропатолог, – в документах ничего нет, я дело просмотрела. Он тут ни при чем…
Профессор сбился с мысли и повернулся к психологу.
– А вы почему не выяснили?
– Мне никто этой задачи не ставил, у следователя совершенно другие вопросы… Потом он сам вопросы поставил…
– Какие еще вопросы? – небрежно бросил председательствующий. – Тут он отвечать обязан, а не мы!
– В соответствии с правами свидетеля, – встрял Огнев.
– Так то свидетель, – скривился глава комиссии. – Вы тут при чем?
– Он свидетель, – невропатолог подала листок.
– Как свидетель? – удивился профессор. Огнев понял, что врач даже не удосужился посмотреть его документы.
– Так… Действительно, – профессор почесал затылок, но быстро вернулся в прежнее состояние. – А вы что, так хорошо УПК знаете?
– Достаточно.
– А откуда это граждане все выясняют?
– Из книжек, – язвительно сказал Огнев. – Читать в школе учат.
– Не юродствуйте! У вас что, УПК дома лежит?
– А как же! Настольный бук, можно сказать.
– И вы читали… – съехидничал профессор.
– Естественно.
– У вас что, юридическое образование есть?
– Нет…
– Ну вот, – председатель гордо оглядел собравшихся.
– Что – “вот”? Прочитать любой может, для этого особого образования не надо.
– Практика и теория – разные вещи, – напыжился врач. – Не по книжкам знать надо…
– Ага, здорово. Значит, в УПК чушь написана?
– Вы еще слишком молоды, чтоб об этом судить!
– Это дело наживное. Хуже, если в зрелом возрасте ума не прибавляется…
– УПК – книга для людей с высшим образованием, – профессор не услышал последнюю реплику, – а у вас – незаконченное, отсюда все беды, – подобное более чем странное изречение заставило всех переглянуться. – Надо знать, как вопросы ставить! Вот, кстати, откуда у вас вопрос о вашем логическом восприятии?
– А мне следователь регулярно заявляет, что в заявлениях логики не видит. Хотелось бы получить мнение компетентных специалистов. Может, я в чем ошибаюсь, прислушался бы…
– Логично, – кивнул профессор. “Естественно, – подумал Дмитрий. – А ты как думал?”
– Хорошо, это мы отразим в заключении. А что вы вообще от следствия хотите?
– Для начала – ответов на мои заявления.
– Но вам не могли не отвечать!
– Посмотрите в деле, оно перед вами. Профессор открыл папку и начал перелистывать страницы. Снова вмешалась невропатолог:
– Там действительно нет ни одного ответа, я проверяла…
Профессор почесал бровь.
– А сколько там заявлений? . – Около тридцати.
– Так, – председатель комиссии разозлился на придурка – следователя, спихнувшего на них разбирательство по своим же огрехам и не предупредившего заранее о том, что сам же и является причиной недовольства “пациента”. Сразу становилась понятна суть претензий Огнева. Однако и его наглость должна быть наказана, решил профессор.
– Нужно было добиваться ответов!
– Как? Паяльник в зад прокурору вставить? Посодют за такое.
– Но почему вы настаиваете на продолжении следствия? – вмешалась странноватая женщина-психиатр. – Вы невиновны, обратитесь в суд…
– Ага, еще что посоветуете? Я три года ждать не собираюсь. В Выборгском районе наколбасили, вот пусть сами и разбираются.
– Это логично, – снова сказал профессор.
– Но все-таки, – не унималась психиатр, – вы думаете, только у вас неприятности? Пусть лучше преступников ловят настоящих, чего это вы их отвлекаете?
Все присутствующие посмотрели на говорившую. В глазах Огнева сквозило раздражение, у всех прочих – размышления о диагнозе.
– Мне абсолютно наплевать, ловят они кого-то или нет. Меня мое дело интересует…
– Хорошо. Объясните вот эти странности, – психиатр помахала листочком, – вот вы на переводчика учились, а занимаетесь какими-то патентами и изобретениями.
– Да, кстати, – обрадовался поникший было профессор.
– Все очень просто. Я увидел, что переводчик – это уже неперспективно, и переключился на другую работу…
– Почему это? – перебил профессор. – Вон телевизор смотришь, так все с переводчиками ездят!
– Я не синхронист, нас этому не учили.
– А-а! – с умным видом изрек председательствующий. – Да, для этого требуется талант.
– Видимо, у меня его нет, – согласился Огнев. Спорить с безумным психиатром было скучно, даже скучнее, чем доводить Султанова, хотя и со следователем интеллектуальное развлечение находилось на уровне перетягивания каната, – ' я решил выбрать что-нибудь более экономически выгодное. Технические изобретения, по крайней мере, приносят доход.
– Абсолютно верно, – безапелляционно заявил профессор. – Вот, товарищ объяснил, нет у него таланта переводчика, он выбрал другую форму заработка. Патенты – дело перспективное.
Мирный исход не удовлетворил женщину-психиатра.
– А что это вы говорили о гравитации? Как это вы в этом разбираетесь?
– Да, поясните, – председатель откинулся на спинку стула. – Гравитацией занимаются узкие специалисты в этой области, я многих гравитологов знаю.
“Вот это да! – Огнев чуть не упал от удивления. – Ну, профессор, ну, выдал! Весь мир не знает, откуда вообще гравитация берется, а он уже область науки организовал, и словечко-то какое – гравитология! Вот это индюк!”
– Я когда в институте работал, закрытом, – вальяжно пояснил профессор, – видел многих физиков – гравитационшиков, очень сложная область знаний…
“А институт, видимо, был закрытый, потому что там главным физиком был именно ты, – подумал Дмитрий, – в одной палате с Наполеоном проблемы ломал”.
– Ну так что вы скажете? Опять выкручиваться будете?
– Профессор, вот мне интересно, а стеклышко у вас в очках случаем не в результате таких вопросиков треснуло? Неаккуратно как-то…
– Это не ваше дело! – вскипел профессор. – На вопросы отвечайте!
– Слишком долго отвечать. Может, что попроще?
– Здесь мы решаем!
– А вы в курсе, что я могу встать и уйти, и ни-чегошеньки вы сделать не сможете?
– В курсе, – злобно вякнул председатель.
– Ну вот и хорошо. Вы только возьмите на полтона ниже. Извините, что замечание делаю, но я уже чуть не оглох. И побеседуем…
Глава 16 Маникюр – медикам, педикюр – педикам!
Новый год Денис и Ксения справили вдвоем. Праздник, по их мнению, был семейный.
Братаны, начавшие с католического Рождества и не собиравшиеся успокаиваться до Старого Нового года, регулярно мелькали в репортажах о происшествиях, именуемые “группой неизвестных хулиганов”.
То Гоблин со Стоматологом руками столкнули гаишный “форд” в Мойку, то Ортопед с Садистом обклеили полгорода цветными плакатами “их разыскивает милиция” с фотографиями руководства ГУВД, обозвав их “бандой, совершающей развратные действия с хомячками” и дав контактный телефон полиции нравов, то, заранее оплатив заказ, прислали в здание питерского РУБОПа десяток дворников из фирмы по уборке помещений, указав в заявке буквально – “из-за сильной замусоренности особнячка”. Часть коллектива, во главе с Циолковским и Глюком, отдыхала от трудов праведных на Кипре, откуда тоже поползли слухи о погромах, причем опять связанных с местной полицией. Видимо, юморные наклонности особенно обострялись в праздники.
Денис считал эти шутки безобидными, правоохранительные органы – наоборот. Милиции вряд ли понравились бы рекомендации Рыбакова по “низведению градомучителей”, заимствованные из книг по сравнительной психологии. К счастью, по этому вопросу они не дискутировали, как и по всем остальным.
Некоторые идейки были уже воплощены в жизнь неугомонным Ортопедом со товарищи, некоторые ждали своего часа. Почему объектами новогодних шуток были выбраны доблестные российские менты, никто не мог дать вразумительного ответа.
За время предновогодней суеты Ковалевский нажил несколько тысяч долларов, “обув”[ Обуть – обмануть (жарг.).
] доверчивых Дедов Морозов. Те отработали положенное время, солидно поистратились на экипировку и остались ни с чем – хитроумный бизнесмен денег не заплатил.
Лоханувшиеся “Дедки” и “Санта – Клаусы” потолпились перед конторой, развели руками и разъехались по домам. В недалеком будущем их ждали многочисленные встречи с такими, как Ковалевский.
Следователь Яичко очнулся только к пятому января.
С конца года он был абсолютно невменяем. Квартира была пуста, на Новый год жена с детьми и собакой уехали на дачу к друзьям, где ждали и главу семейства. Однако последний стакан водочки, поднесенный заботливым Скрипочкой на “отвальной” в РУВД, оказал роковое воздействие на организм следователя и зомбировал его на неделю. Единственными подвигами Яичко за прошедшие семь дней были вылазки к метро, где он отнимал, угрожая ксивой и стволом, заветные бутылочки у торговок.
Возмущенные бабки пробовали подсовывать ему посуду с разной отравой, но старлея всякий раз очень удачно грабили бомжи, давно заприметившие неуправляемое тело, и отрава не попадала по назначению. К моменту прояснения сознания Яичко так сдал, что даже стакан воды действовал на него как пол-литра без закуски.
Виталик Жордания нарушил обет трезвости по причине очень удачной торговой сделки, упился “в мясо” и “отдыхал” практически в коме вплоть до православного Рождества.
Денис, позвонивший с поздравлениями, назвал его состояние “полным маразмом”[ Маразм (греч.) – расслабление.
], вложив в определение' двойной смысл. Жорик слабо шелестел в трубку, теряя сознание раз в две минуты, будто говорил с того света. Рыбаков решил презентовать ему искусственную почку, а заодно и дублера на предмет выпить.
Подстерегавший Глюка “киллер” устал следить за пустующей квартирой и решил сделать перерыв, вернувшись к своим служебным обязанностям. Коммерсанта он предупредил, что “объект” уехал на пару месяцев, как вернется – так и заказ будет выполнен. “Бизнесмен” оплатил потраченное время, но предупредил, что месть должна быть неминуема. От шальных денег у барыги регулярно “клинило крышу”, и он воображал себя всемогущим.
Наступление Нового года Адольф отметил грандиозной дракой с тремя доберманами одновременно, которых полупьяный хозяин спустил с поводков, дабы “круто выступить” перед такими же полупьяными девицами. Пока питбуль разбирался со сворой, подошедший Юрий Иваныч засадил в глаз владельцу доберманов.
Абрамович позвонил Александру Николаевичу, поздравил с “прошедшим” и пожаловался на бедный новогодний стол. Рыбаков-старший намек не понял, ибо находился в приподнятом настроении от дегустации собственноручно изготовленного коньяка.
Установка занимала полкабинета и была воплощением передовой технической мысли. Это даже нельзя было назвать самогоноварением, так как принцип разгона смеси в форсунках почти до звуковой скорости больше отвечал требованиям ракетостроения. Прибор был универсален, Александр Николаевич хотел освоить выпуск и бренди, и виски, и ликеров. Единственное, в чем он сомневался, – хватит ли ему здоровья для потребления выходящего продукта – производительность установки была сто литров в сутки. Но потом он здраво рассудил, что давно хотел перестроить дачу, а деревенские умельцы предпочитают жидкую валюту всем прочим.
Огнев со своей женой Ларисой и детьми отдохнули две недели за городом. Дмитрий славно поработал, исписал гору бумаги и почтой отправил два десятка заявлений в прокуратуры и милицию, чтобы и после Нового года жизнь им медом не казалась. Пущай почитают да головенки свои миниатюрные почешут.
За месяц, вплоть до середины января, Денис скрупулезно погромил все ящики в подвале и забил квартиру в Петроградском районе всякой всячиной. В основном это были серебряные предметы церковного обихода, общий вес больше тонны, полсотни икон шестнадцатого-семнадцатого веков и штук сорок картин, почти все неизвестных художников. Однако выделялись два полотна эпохи Возрождения и пять эскизов Молдавского.
Еще Рыбаков разжился двумя сотнями книг и тысячей старинных документов, которые сразу перевез к теще и расставил вразброс в ее библиотеке. В общей сложности картины, иконы и серебро тянули почти на миллион долларов – Или лет на пятнадцать, смотря, кто оценивать будет – истинный знаток прекрасного или недружелюбный прокурор.
Все картины были натянуты на рамы, стояли в несколько рядов у стены вместе с иконами, серебро уместилось на стеллажах.
Оставалось сбагрить все это в одни руки. Денис сделал десяток фотографий “поляроидом”, составил список и подъехал к Юлию Николаевичу, объяснив, что один из родственников, старый и больной человек, собрался за границу и хотел бы продать свое скромное имущество солидному гешефтмахеру
. Юлий собрался и поехал на адрес вместе с Денисом.
Он не удивился нежилому виду квартиры – в определенных кругах лишних вопросов не задают. То, что в одной из комнат с закрытой дверью был кто-то явно “не пустой”
, подразумевалось само собой. На самом деле, в комнате сидела Ксения с восьмизарядным помповым “моссбергом” двенадцатого калибра, абсолютно официальным оружием, зарегистрированным в милиции. На подобные операции брать елевые” стволы глупо. Денис знал Юлика лет десять, но свято придерживался принципа – “лучше быть живым перестраховщиком, чем мертвым храбрецом”-Это стоит учесть любому, кто занят своим делом.
Антиквар проверил полотна, внимательно осмотрел иконы, наугад взвесил в руке несколько серебряных вещей и прикинул общий объем.
– Восемьсот за все, – подвел он итог. – Как лучше?
– Наверное налом, – пожал плечами Денис. –Я не обговаривал…
– Канал переброски есть?
– Его проблемы.
– Хорошо, – Юлий открыл дипломат и вынул восемь обтянутых целлофаном блоков – На дне осталось два. Денис несколько обалдел.
– Ты что, лимон с собой возишь? А охрана?
– Зачем? Вот справка из Сбербанка, не придраться. А потом, только ты мог о сделке знать, а о том, что у меня деньги с собой – и не подозревал. Абсолютно безопасно…
– Логично, все просчитано, – согласился Денис, – как-нибудь воспользоваться надо. А я и не подумал, все прикидывал, как за деньгами ехать. Нас здесь через две минуты не будет. До вечера управишься с вывозом?
– Сейчас позвоню, часа за три-четыре управлюсь. Фургон нужен.
– Лады. Держи ключ, дверь сам запрешь, я завтра-послезавтра к тебе подскочу, заберу.
Юлий кивнул, отошел к окну и достал телефон.
Денис, не распечатывая, забросил деньги в сумку – проверять нужды не было, на таких суммах между знакомыми фальшивки не подсовывали – Никто даже разбираться не будет, в случае обмана прикончат без предупреждения.
Антиквар отвернулся и стал отдавать распоряжения своему компаньону, находящемуся в магазине. По неписаным правилам, видеть тех, кто находится еще в квартире, было не положено. Равно как и охранникам лицезреть покупателя. И ключ отдается совершенно спокойно – никому в голову не придет ни дубликат сделать, ни в какую-нибудь другую комнату, кроме оговоренной, сунуться. Все реально понимали, что Денис не сам по себе, за ним коллектив стоит и данные клиента известны, да и прикрывающие – не невинные мальчики из церковного хора, там такие суммы не в ходу, по мелочи в орлянку играют, когда поп отвернется.
Рыбаков с женой спокойно захлопнули за собой дверь и вышли через чердак в другую парадную. Они всегда, выбирая квартиру, предусматривали пути отхода – тоже немалое преимущество.
бросили под старую ветошь в багажнике “Запорожца”. Восемьсот тысяч долларов благополучно доехали до гаража и улеглись под крышу на дощатом настиле рядом с покрышкой, удочками и другим хламом.
– …Секты надо запретить, а всех руководителей уничтожить физически' – провозгласил Ортопед.
– И как ты себе это представляешь? – заинтересовался Денис, почесывая Адольфа за ухом.
– Ну, блин, законы же собираются принять… Братва – только за! Сами давить поможем!
– В нашей стране законы не работают. Не катит.
– Даже если бы работали, – присутствующий Юрий Иваныч поставил чашку и взял сигарету, – у них денег до задницы, чиновникам заплатят, те и разрешат опять сектантство.
– Во-во! – согласился Денис. – А что ты опять на них окрысился?
– Да, блин, теперь у Игоряна какие-то вопросы по издательству. Там контракт заключили, книги их религиозные напечатали, а денег нет.
– Я с Игоряшей на следующей неделе перетрещу, подумаем…
– Неплохо бы… Может, их на психокодировании поймать?
– Это ты при посещении психолога узнал? Бред это, нет никакого психокодирования. Да, кстати, а результат тестов какой, я забыл спросить?
– А, это, – Ортопед оживился, – у меня сто двадцать пять, у Гугуцэ – сто шестьдесят. Вот, правда, у Горыныча поменьше – сто двадцать.
– Ну, Данька, наверное, уставший был, – успокоил Денис.
– Может быть. С разводки приехал… Остальные тоже в норме.
– Видишь, как славно. Я всегда говорил, что эти все анекдоты про вас – чушь собачья.
– А ты проверялся?
– Давно, в институте еще… Тоже в пределах разумного.
– А-а, – Ортопед вновь вернулся к сектантам, – но эти вроде гипнотизируют, поэтому им бабки тащат.
– Человека невозможно загипнотизировать, если он сам на это не согласится. Биология у нас такая. Получается, что все эти якобы обманутые сами на это и пошли.
– А йоги? – вмешался Юра.
– У йогов гипноз вообще под запретом. У настоящих, не у шарлатанов, что в цирке выступают…
– А чо, они в натуре, как Копперфилд, летают? – неожиданно спросил Ортопед. Денис замахал руками.
– Давидик как все фокусники летает. Ничего особенного. У йогов другое. По канонам ихним, на одной из ступеней они получают возможность ле-витации. Не знаю, что они в виду имеют… Может, это такое состояние духа особенное, нам все равно никто не объяснит. Но точно известно, что они как раз борются с этой самой левитацией, без победы над ней на следующую ступень не перейдешь. Выбор такой – либо поборол эту возможность и топаешь дальше, как все, либо – летаешь, но дурак дураком.
– Ну, Копперфилд, я читал, на магнитах летает, – сказал Иваныч.
– Ага, щас тебе! – поморщился Денис. – Нет там никаких магнитов. Если электромагнитное поле такой мощности создать, то летать уже будет труп Копперфилда. Кровь-то у нас что? Правильно, проводник электричества. Угробишь его на раз! Мне кассету с его выступлениями привез из Штатов приятель один, еще году в девяностом. У нас о Давиде тогда и не слышали, Я тоже поначалу офонарел. К папику прибежал, показал – Тот меня на смех поднял. Он-то химию и физику лучше нас, вместе взятых, знает.
Ортопед важно закивал.
Он пару раз общался с Рыбаковым-старшим, и тот произвел на него неизгладимое впечатление. Ученых Михаил сильно уважал.
– Ну вот, мне папахен и объяснил – бред это все про свободный полет – Лавсановые пленки натянули, вот он и скользит по ним. Если лавсан в сильном магнитном поле отлить, то молекулы выстраиваются в ряд и поверхность становится прозрачной. Вот тебе и невидимость. Свет поляризованный поставили, он и “летает” только по определенным траекториям, там компьютер за всем этим следит. Скучно, задачка-то элементарной оказалась…
– А твой отец, чо, может все фокусы объяснить?
– Наверное. Я как-то охладел после того разговора, дальше не вьгяснял. Хочешь, выбери время, пообщайся.
– Но все таки, – не унимался Юра, – а если он действительно способ антигравитации нашел? Не может такого быть?
– Не-а! Тогда бы он не на сцене летал, а в подземных лабораториях той страны, какая его выкрасть бы успела… Небось на первом выступлении в зале одни сотрудники разведки сидели, с аппаратурой соответствующей. Ну, посмотрели, посмеялись, и все. Пусть народ дурит, интереса для спецслужб он не представляет.
– А с исчезновением статуи Свободы? – вспомнил Ортопед.
– Ну, Майкл, ты дал! Какое, к черту, исчезновение… Экран поставили перед толпой идиотов, и все. Камер напихали, чтоб перспективу за самой статуей дать, и лазерный проектор установили. Там, когда занавес падает, остается плоский экран, как в кино, на него в реальном времени и передавали изображение. А статуя как стояла, так и стоит – Из моих знакомых в эти копперфилдовские чудеса только моя любовница Кривулькина верила, да и то потому, что идиотка. Стакан принимала и со своим безумным братцем в телевизор вперивалась. Ну, и мамулька их туда же… Что говорить, мымринские
хомо сапиенсы, чего с них взять…
– Не поминай к ночи, – сказал Ортопед, много слышавший про Алину.
– Да, о драконах – ни слова, – Денис постучал по столу – – А что касается Копперфилда, техника у него никакого отношения к настоящим фокусам не имеет… Наши, русские, гораздо интереснее работают, ловкость рук – вот это да! А все примочки Давидика – это труд инженеров, его, как пацана симпатичного, взяли и раскрутили. Таких фокусников начинающих – пруд пруди, в любом городе во всех шоу работают. Его в жизни слушать никто не будет, он только на сцене чего-то стоит, танцульками занимается. Считай, он типа рекламного мальчика, труд инженеров демонстрирует. Если оборзеет, его и заменят. Вот тебе и весь Копперфилд, пешка.
– А вообще, чисто теоретически, человек летать может? – Иваныч прислонился к подоконнику.
– Теоретически – да. Если с точки зрения приложения силы, то по физическим законам киловатт в секунду нужен. Человек столько развивает, когда по лестнице поднимается, это общеизвестно. В принципе, очень немного… Тут только главный вопрос в другом: где точка приложения силы, куда направлять вектор. Если это определить, летать в школе учить будут. Теоретически ничего невозможного здесь нет, как и в любой другой области знаний, в общем. Но на практике пока не выходит.
– А может, уже придумали, токо никому не говорят, – предположил Ортопед.
– Вполне. Если с экономической точки зрения взглянуть, так это же дикие убытки для фирм, которые транспорт производят, лифты, топливо, покрышки автомобильные, да и все прочее – Потери в триллионы долларов. Я б за жизнь такого изобретателя гроша ломаного не дал, замочат в секунду…
– А если прибор изобрести? – спросил Юра.
– Да на исследования фундаментальные никто денег не даст. Дорого очень, и результат непредсказуем…
– Мы бы с пацанами дали, – решил Ортопед.
– У вас столько нет и не будет никогда.
– Почему это? – обиделся мускулистый борец за технический прогресс.
– Нужно, Мишель, несколько сотен миллиардов долларов, тысяча ученых и лет пять-десять работы. Вот при таком подходе можно фактически любую проблему решить. Хотя получиться может, что результат с исходной задачей не совпадает. Будут, к примеру, искать способ антигравитации, а откроют телепортацию или метод продления жизни раза в два. Что, в общем, ничем не хуже, может, и покруче будет. Такие исследования непредсказуемы вообще, широкомасштабные прорывы в науке случайно происходят. Только вот лавэ столько никто не отгрузит, я уж не говорю о свободе исследований… Это только государству под силу, но ни в одной стране денег свободных в таком объеме быть не может. Тупик получается…
Ортопед поскреб подбородок.
Он, как любой уважающий себя “браток”, считал, что безвыходных ситуаций не бывает. На реальные дела он никогда денег не жалел, что оправдывалось в полной мере. Ситуация с научными изысканиями разбередила его нежную душу.
– А чо, в правительстве ваще не шарят
?
– А ты как думал? У них задачи другие – у кого карман набить, у кого – перед начальством прогнуться – Они ж все только о карьере и думают, да про дачи свои дурацкие – у кого больше. Остальное их не интересует, наука в том числе.
– Хорошо, ты мне объясни, а чо в правительстве ваше делается? Я как телик включу, все лабуду какую-то гонят. Последнее время про борьбу с преступностью орут…
– Ну, орут. А тебе-то что?
– Дык интересно. Если они, блин, такие все справедливые, чего они ментам денег не дают?
– Ну-у, это вопрос двоякий. Для начала, сильные спецслужбы для них самих опасны. Помнишь, когда вопрос о декларациях депутатов обсуждался, сколько воплей было? А Госдума, по сравнению с членами правительства, – вшивота подзаборная, нищие, можно сказать. А и то не захотели доходы декларировать. А у чиновников такие бабки крутятся, что нам и не снилось – Ну, а второе, кстати, и с первой частью очень даже взаимосвязано – а откуда взять эти самые деньги? Бюджет не резиновый. Вот ты сам подсчитай. Пока налоги соберут, а это единственный путь наполнения казны, половину уже по карманам распихают – Как распределят обратно – опять процентов пятьдесят украдут. Вот и выходит, что мы на четверть реальных бабок живем. Страна богатейшая, нам и – этой доли хватает, чтоб не загнуться… А про борьбу с преступностью еще долго орать будут. У них стратегии нет, булавочные уколы одни. Решение-то элементарное, по двум пунктам: первое – новый закон о милиции издать, да не тот, где они ни за что отвечать не будут и все права у них, а как бы наоборот – да, права, зато жесткие, чтоб людьми себя чувствовали, но если мент преступление совершил или соучастие у него, все – срок, без поблажек, причем в два-три раза больше, чем за аналогичное у обычных людей. И без амнистии. Второе – деньги начать нормальные платить, ну, по сегодняшним ценам, штуку баксов в месяц – и все, процентов девяносто уже не купить будет. А десять, которые купленные, погоды не сделают, их свои раздавят. Только ты, Мишель, этого не бойся, все равно этого не будет, все чиновники в криминале завязаны, не выгодно им это… Ты мне лучше вот что скажи – если бы государство налог жесткий установило, ну, процентов тридцать, со всех видов доходов и больше ни копейки не брало, тебе лично чем выгоднее было бы заниматься – барыг пинать или свой бизнес делать?
– А кто охранять будет?
– Например, менты. Причем ты сам как хочешь с охраной договаривайся. Все по закону. Треть в казну отдал, остальное – твое, без базара, никто ни цента сверху не попросит. Если нарушишь – ну, тут извини, пожалуйста, – за решетку. Но при этом – и пенсии старикам вовремя, и улицы чистые. А?
– Наверное, свое дело бы открыл – И пацаны бы, кто спортзал, кто магазин… Чо под статьей ходить? Но тут вопросец возникает – а чо с чиновниками делать? Они ж взятки, как пылесосы, требуют…
– Вот и я о том же! Но ты не забывай, с чего мы начали. В предполагаемой модели общества менты-то не купленные! Они быстро всю эту шушеру выведут. Вот из-за этого нормальных законов и не будет, чиновники сами себе могилу рыть не будут.
– Да, верно, – Ортопед задумчиво взял бутерброд и протянул его Адольфу. Тот аккуратно утащил презент в угол. – Может, ты и прав… А ты, Юр, чо бы делал?
– Ресторан бы открыл, русскую кухню, у меня, знаешь, сколько рецептов! И вкусно, и недорого.
– Ну вот, Мишель, видишь, как получается – кто спортзал, кто магазин, кто ресторан.
