Братва - Шансон для братвы

      – Здорово! – Денис прошелся по комнате. – И, судя по всему, в прокуратуре, – убийствами она занимается…
      – Квалифицировано как несчастные случаи… Передозировки.
      – Ну, это быстро под нужную статью переведут. У него в районе или на городском уровне? Винни задумался.
      – Ты не тяни, лучше вслух рассуждай, одна голова хорошо, полторы – лучше…
      – Странность одна есть. Почти всех в Калининском и Выборгском районах обнаружили…
      – Может, клиенты оттуда? – предположил Денис.
      – Да нет. Погоди, получается, что наше стекло продавали на какой-то хате в одном из этих районов, а совсем не на Зверинской…
      – И что? – встрял Глюк.
      – А вывод есть из этого, – Винни покрутил пальцами, – что прикрышка в одном из этих районов сидит…
      – А на фига они тогда на Зверинской двигали? – резонно спросил Садист.
      – Так, – Денис привлек внимание, – объявляю мозговой штурм. У кого какие предположения – давайте. Винни?
      – Отвлечение внимания… Но тогда у него партия есть покруче тех, о которых мы знаем.
      – Возможно. Олег?
      – Может, он вообще не тем занят? Совсем не наркотой?
      – Глюк?
      – Мочить его надо!
      – Я просил предположения, а не предложения. Слава?
      – С зоны начинать надо, – сказал Тихий, – за что попал, чо говорил. Может, тема и всплывет…
      – Ясно. Боря?
      – Пока не знаю. Пожалуй с Олегом согласен…
      – Так – У меня тоже версия есть – подстава это ментовская. На пару с мусорками наш уголок трудится.
      – Вряд ли, – Садист покачал головой.
      – Как версия – сойдет. Если у кого самая безумная идея появится – сразу говорите. Соединим усилия – и путь открыт к успехам, как поется в австрийском гимне… Я с Ксенией побазарю, она со стороны объективно оценит… Пока так давайте – подготовьте и проведите гадость с травкой, а там посмотрим.
      Кособокая дверь в подвал, вся измазанная известкой и потеками краски, открывалась туго. Денис скользнул в образовавшуюся щель и минуту постоял, полузакрыв глаза и привыкая к темноте. Когда предметы стали проявляться, он огляделся. По его расчетам, найденный десять дней назад люк вел в теплотрассу, проходящую под Казанским собором.
      Рыбаков проследовал в угол и достал из-за кирпичей пакет. В нем находились завернутые в ветошь два обреза двенадцатого калибра и пачка патронов с картечью. При решении вопроса об экспедиции новоявленный “диггер” здраво рассудил, что случаи разные бывают, а нарезное оружие в металлической трубе опасно и для использующего – рикошет еще никто не отменял. Другое дело мягкая свинцовая картечь – ни тебе рикошета, ни особой прицельности, что в темноте вообще невозможно. Долбануть из обреза в гулкой пустоте трубы – милое дело, четыре десятка картечин сметут все на расстоянии пятнадцати метров, а дальше и не надо. Не забыть только рот открыть – ударная волна, особенно от парного выстрела, – штука неприятная.
      Денис купил через Горыныча по двести долларов за штуку две бескурковые “горизонталки”, чем несказанно удивил и обрадовал приятеля столь неординарным поступком. Предложение “крутых вертикалок” было жестко отклонено, походить на Чака Норриса в планы Дениса не входило. По его расчетам, ему больше подходил горизонтальный “веер” выстрела. Конечно, жаль, что не удалось достать большего калибра, в одном из журналов он видел совершенно сумасшедшую пятизарядную “дуру” четвертого калибра, но тратить время и довольно приличные деньги на поиск столь экзотического экземпляра не стоило. К тому же журнал сообщал, что подобных “машинок” выпущено чрезвычайно ограниченное количество. Это и понятно. – с таким ружьем на охоту не пойдешь, динозавры у нас на Земле не водятся, так что, скорей всего, это был просто эксперимент оружейной фирмы, образцы для коллекционеров.
      Поработав день ножовкой и напильником, “охотник за приключениями на собственную задницу”, как обычно говаривал о себе Денис, получил две шикарные шестидесятисантиметровые “машинки”, способные образумить любого придурка. Испытание “усовершенствованных” им ружей было произведено за городом, на заброшенном заводе, и прошло более чем успешно – любимое оружие сицилийской мафии оправдало надежды, – с десятой попытки Денис научился попадать в круг метрового диаметра с двадцати шагов.
      “Неплохо, больше и не надо”, – радостно потер шаловливые ручки снайпер и, пальнув еще раз пять, отправился восвояси. Дома он хорошо почистил и смазал обрезы, а Ксения доставила их в подвал в сумке с картошкой – женщин милицейские патрули не проверяли.
      Обязательным предметом экипировки были спички, зажигалка, свеча, два фонаря и длинная нейлоновая веревка на катушке, которую предусматривалось разматывать, зацепив за что-нибудь у входа. В питерских подземных ходах заблудиться – раз плюнуть, а беготня с истошными криками в темноте – вещь сильная, но опасная. Мало ли кто встретится. У всех бывают требующие уединения дела, а мешать людям не следует, можно и в рыло получить, если не хуже.
      “Мне с Рыбакова на Крысмана фамилию менять надо, – думал Денис, пробираясь по трубе. – Кто ж тут кирпичей понакидал? Во народ… Хорошо, мин нет, от наших идиотов всего ожидать можно… Как вообще сюда вся эта дрянь попала? Не пойму. И в Солнечном то же самое… Дурдом… Теплотрасса чистой должна быть, чтоб людям приятно по ней ходить было… Хотя что я несу, какие люди? Блин, выбираться сложно с грузом будет, надо отодвинуть к бокам все это… Как Садист – снеговой лопатой…”
      Тоннель пошел вниз.
      Осторожно, чтобы не соскользнуть, “отважный гном” добрался до стыка с горизонтальным участком и закрепился. Фонарь освещал залитую водой площадку.
      “А в середине – люк, во весело будет, – предположил Денис, – бульк – и я в канале… Ихтиандр с обрезами, блин. Точно выловят менты, я ж возле Невского всплыву… Эх, палку взять надо было, прощупал бы дно… Насколько я понимаю, это участочек под каналом Грибоедова… Не, если б дырка была, тут бы больше воды было, я же ниже уровня речки…”
      Он взял обломок кирпича и бросил вдоль трубы. Рассекая неглубокую лужу, обломок доехал почти до конца залитого водой участка.
      “Вроде нормально, – вновь засомневался Рыбаков, – а мой вес выдержит? Черт, здесь сутки проторчать можно… Ладно, ножонку сюда, за стеночку уцепимся и по кирпичам, как по кочкам… Все спокойно… Таких, как ты, не берут в космонавты… и в шахтеры тоже… таких вообще никуда не берут, они сами приходят… и никогда не платят… Во, нормально… А когда уходят, вещички пропадают – Интересно, я совсем седой вылезу или только наполовину?”
      Труба резко сузилась.
      “Вот то, что я ожидал! Везет, как утопленнику… Ничего, застряну – застрелюсь… Врагу не сдается наш гордый Денис… Да кому ты здесь нужен? Стреляться он будет – Ага, четырьмя выстрелами в голову, как Пуго… А это еще откуда? Нормально, во варежки, во размерчик! Интересно, владелец здесь живет или как? Судя по габаритам, застрять должен… жрать нечего, помер, наверное… пока такого живчика, как я, дождешься, с голоду точно окочуришься – А дождешься – вот и получи из двух стволов, лежи, переваривай… да нет здесь никого… Ото! „Федя и Маша были сдесь. 1968"… Класс! Это сколько мне было? Три года… Орфография соответствующая – „сиводня, тамбуретка", как Кривулькина… Горыныч лучше напишет, – Или не напишет? А он писать-то умеет? Да вроде умеет – точно, он Пыху через меня записку передавал, при мне держал ручку… То-то Пых орал, что ничего понять не может, каракули бессмысленные… Но это проблемы Пыха, пусть почерк научится разбирать, графолог бритый – А вы, собственно, Федя и Маша, что здесь делали? Тесно ведь, я один еле пролез… Ух ты! Еще лучше… верстак… Как он сюда попал?.. Неудобно же. Кретины, зачем вы его сюда затащили?.. Ломать придется, не пройти… Да он трухлявый… А мы его ножонкой, и все… Так, кранты, завал!” Теплотрасса была сплющена. Нечто обрушилось сверху на трубу и смяло ее до основания. Слева был какой-то проем с рваными краями, видимо, железо не выдержало напряжения и лопнуло.
      Денис посветил.
      Вбок, чуть поднимаясь, шел неширокий лаз, образовавшийся в толстой, в метр, старой кирпичной кладке.
      “Опасно, блин, – начал размышлять Рыбаков, – ну на фиг я сюда полез? Сидел бы дома, чай пил… Романтики не хватило… Ну, и наличные нужны, стоит признать – кирпичи вроде плотно сидят, ногой стукнем… ОЙ, блин, больно-то как! Во я придурок – крепкие, на совесть сделано…”
      Денис осторожно пролез в проем и огляделся.
      Он попал туда, куда надо – огромное сводчатое помещение, ящики вдоль стен, обрушившаяся балка. Ящики были здоровые, с прибитыми деревянными ручками для переноски.
      “И чем я их открывать буду? Все взял, фомку забыл, –с огорчением подумал Денис. – Вот что значит дилетант – Кладоискательство не мое дело, проще с братвой по городу носиться – риска меньше, а прибыль та же – Сколько тут всего-то? Штук сто… и огромные какие… Интересно, что в них? Если в размер ящика, то не выволочь в трубу, и тогда что?.. Этот хлипкий вроде, так… и небольшой… Но тяжелый… Черт, на ногу! С такой работой я инвалидом стану…”
      Горе-диггер расположил фонарь на ящике сбоку и прошел вдоль стены. Удовлетворенный осмотром – точно никто не влезет, обрушившаяся часть свода наглухо запечатала эту часть подвала, – вернулся и перекантовал ящик поудобнее. Руками сорвать крышку не получилось.
      Денис почесал затылок и ткнул стволами обреза. Доски начали крошиться. Начало было положено. Рыбаков – напрягся, ворочая обрезом, как ломиком. Крышка приподнялась, ржавые гвозди с противным скрипом выходили из досок, и тут отвалилась боковая стенка ящика. Денис оставил в покое крышку и потянул за какую-то тряпку. Мешковина вылезла, обнажив грязно-белые коробки. Он выволок одну – это явно был какой-то футляр, внутри было что-то тяжелое, килограмм на восемь.
      Денис потряс футляр – ничего, попробовал открыть.
      Попытка не удалась.
      Рыбаков взял фонарь, принялся изучать коробку со всех сторон и мгновенно обнаружил защелку.
      “Тьфу, идиот, тебе лишь бы сломать! Нет чтоб подумать!”
      Защелка с трудом, но открылась. Внутри оказались часы. Каминные или настольные, Денис не разобрал.
      “Круто! – восхитился Рыбаков. – Во хронометр! Значит, и в остальных коробках то же… Дореволюционные, это точно… Бронза, эмаль, ото – камушки, нормально. А что на донышке? Так, Карл Густав Фаберже – Это я удачно зашел… Три куртки замшевые импортные, три портсигара золотых отечественных – инженер Тимофеев живо-ого царя приволок… Я не пьющий… Полтинник за штуку, а их тут… так, шесть… в три приема придется волочь – Надо Ксанке звонить, на разведку сходил, называется…”
      Коробки были втащены в подвал, обрезы и снаряжение заняли место за кирпичным выступом. Денис отзвонился жене, проинструктировал и сходил на Невский, купил сигарет. Вернувшись, обнаружил зеленый “Раннер” в проходном дворе.
      Ксения выгуливала Адольфа и чуть не полетела в лужу, когда Денис вывернул из-за угла и пес увидел любимого хозяина. Питбуля затолкали в салон. Денис вытащил коробки и погрузил их в задний отсек. Сверху набросили кусок грязнейшего брезента. Супруга “спелеолога” щедро плеснула на тряпку машинного масла – проверяющие автомобили “ментозавры” с удовольствием трогают руками только деньги, остальным брезгуют.
      – Что это? – спросила Ксения, сворачивая на Невский. Выдержки ей было не занимать, во время погрузки оба молчали и делали дело, не отвлекаясь.
      – Часы, шесть штук, – радостно ответил Денис, – не поверишь – Фаберже, настоящие! Я глянул – обалдел! Уйдут влет, сейчас мода на это…
      – Уверен?
      – Дома посмотришь. Юлику в ближайшие дни позвоню, он точно возьмет… По полтиннику должны уйти… Там еще добра навалом, надо фомку взять. Коробки здоровые…
      – Странно, что всем плевать, никто даже не вспоминает.
      – А что им вспоминать? Государство наше богатое, не убудет… Они борьбой за власть заняты, до музеев дела нет. Мне лично совсем не обидно – все равно никому это не нужно. А нам, смотришь, и пригодится, зеленые и в Африке не только крокодилы, везде с ними жить можно… Да, кстати, на джипе торчать резона нет, слишком запоминается. Надо тачку на рынке купить, “запор” или “Москвича” старенького.
      – Хорошо. Я завтра съезжу. Какой цвет?
      – Лучше серый. Или синий… Сама посмотри, что приглянется. Я нотариусу позвоню, по доверенности сделаем…
      – Понятно…
      – Гы-гы-гы, блин, будут знать! – веселился Глюк. Денис случайно встретил Аркадия в кафе и выслушал повествование о последних приключениях Циолковского и еще ряда не совсем трезвых товарищей.
      – Погнали, значит, покататься… Пьяные в дым… Бэтмен с .ними. Кого-то подрезали, оказалось – ментов, и-по газам! Гоняли, блин, час, по колдобинам каким-то, на пустырь влетели… Застряли, естественно. Тут ОМОН подлетает, наши из джипа выпали, Пых вообще на ногах не стоит – Менты пушки опустили – наши такие бухие, надо хмелеуборочную[ Спецмашина из вытрезвителя (жарг.).
      ] вызывать, а не ОМОН… Ментов трое всего, чего возиться… Тут и Бэтмен упал, испачкался весь, кричит, что ему в прачечную круглосуточную надо – Старший мусор и говорит Циолковскому: ты, мол, подними их, – и пальцем в него ткнул… А Андрюха страсть как не любит, когда в него тычут…
      – Пальцем показывать – элементарно невежливо, – согласился Денис, – и тыкать незнакомым людям – это хамство. В приличном обществе так себя не ведут.
      – При чем тут общество? Пьяные же…
      – Ну знаешь, Циолковский, Пых и Бэтмен, вне зависимости от состояния – люди приличные, в отличие от ментов.
      – Это точно! – обрадованно кивнул Глюк. – Ну, вот – Дрюня как палец увидел – цоп за него зубами' Пьяный-то пьяный, а соображает, что руки поднимать не стоит, на автоматы с кулаками не пойдешь, Омоновец – в крик, рукой трясет, а Циолковский не отпускает, к себе подтягивает.
      – У меня Адольф точно так же делает…
      – Ну! Питбуль прям! Вот… Отпустил он мента, через канаву прыгнул и побежал, они за ним… Не видно ни черта, вокруг кучи мусора, свалка ведь…
      – Ага, кучи мусора вокруг и куча мусоров сзади!
      – Грамотно сказал! – восхитился Глюк. – Надо запомнить!
      – Я тебе слова запишу. Что дальше было?
      – Ну, Андрюха пробежал метров сто и спрятался… Видит, у ментовозки тусняк какой-то, крики, потом узнал – Бэтмен к машине подполз и глушитель стал отрывать…
      – Оторвал?
      – Сразу! За Циолковским-то старший побежал с напарником, за палец отомстить хотели, а молодого у машины оставили… Пых учудил – камень схватил и лобовуху у нашего “форда” кокнул, причем не вставая с земли! Орет, типа, получай! С цементовозом перепутал… А Циолковский затаился, ждет, дрын нашел метра четыре, с ним сидит. Видит – бежит старшой, по кучам прыгает… Андрюха ка-ак дрыном шарахнет его по ногам! Тот с копыт. В лужу упал, барахтается… Ну, Дрюня сверху и прыгнул и зубами за ухо! – Совсем как Тайсон!
      – А то! Ухо прокусил и в темноту убежал… К старшому напарник примчался, из лужи поднял, у того кровь хлещет из уха… Даже стрельнули пару раз в темноту. Ну Дрюню заклинило, блин – Он палку свою опять нашел и спрятался возле тропинки – Смотрит – идут, милые, матерятся страшно, у лейтенанта башка чем-то замотана… Помощничек его автомат на спину повесил – Тут Андрюха как даст палкой по тюрбану старшому, тот – брык в канаву! Младший повернуться не успел – Циолковский уже на нем повис, зубами щелкает у шеи, говорит, испугать хотел…
      – Ну и как, испугал?
      – А ты думал! Мужик на землю свалился, и припадок нервный у него! Андрюха говорил – ужас, пена изо рта! Но он досматривать не стал, к машине чесанул… Там – еще хуже! Бэтмен у молодого автомат отобрал и закинул куда-то, Пых в обеих тачках ни одного целого стекла не оставил, все переколотил! И рацию в ПМГ вырвал, “трофей боевой”, орет – Дурдом! Мента тросом к столбу привязали! Андрюха-то протрезвел на свежем воздухе, пацанов в тачку закинул и рванул…
      – Пикой ментам по колесам не забыли? – деловито осведомился Денис.
      – Не, успели! Нормально уехали, на даче сейчас отдыхают.
      – А это что, работа была? От чего, интересно, они отдыхают?
      – Ну, – задумался Глюк, – от ментов, наверное – На пороге возник Ортопед, увидел друзей, возликовал и крепко умостился за столиком.
      – Откуда такой возбужденный? – спросил Рыбаков.
      – С кандидатом базарил – Миша щелчком подозвал официанта. – Сок апельсиновый, бутеры с икрой, штук пять.
      – Кандидатом чего?
      – Не чего, а куда. В собрание городское…
      – Ты что, политикой занялся?
      – Не, Антон сказал съездить, посмотреть.
      – Ну и?
      – Да странный он какой-то… В институте работает, бабок нет, пусть Антон сам решает. А ты чо, Динь, не одобряешь?
      – Не-а. Туфта все это. Нормальные люди в политику не идут. Кроме бесплатной кормежи на презентациях, ничего из этого не выйдет. Вы же все равно все вопросы бабками решаете. А с ним говорить – только “Ай-Кью” себе понижать…
      – А что, от разговоров тово? – Брови Глюка взлетели.
      – Да, Аркаша, но не то, что ты подумал. “Ай-Кью” – это коэффициент интеллектуального развития.
      – А-а! – успокоился Глюк. – А я испугался!
      – Ну, если бы так было, как ты сначала понял, то главным “тово” был бы я из всех присутствующих – болтаю много.
      – Ты ж по делу…
      – Это да – Между прочим, а как обстоят те самые дела с уголком? Нашу добавку уже сделали?
      – Сделали, – кивнул Ортопед, – только измельчитель Гугуцэ запороли – Горыныч костей купил и сдуру стал в отверстие пихать…
      – Я же говорил про костяную муку.
      – Да не расслышал он… Так-то все нормально, волос купили, получилось два пакета по полкило, пыль – И муку достали потом, на птицеферме.
      – Надо было просто в зоомагазин съездить и купить…
      – Да не, все в порядке… Спец со дня надень траву зарядит… Винни уже место вычислил, сейчас занят предысторией – Ортопед любил научные термины, – прошлое уголка изучает, археолог, блин.
      – Молодец Винни, серьезный подход…
      – А то! Мы маленько, типа, успокоились, ну, для того, чтоб тот не заподозрил… Олег тоже нанял человека, попасти чуток уголка… С ворами побазарили – он в общак не отстегивает, сам по себе, они за него не впишутся.
      – Ну, ладно. Если что произойдет, не забудь до меня донести.
      – Без базара! Слушай, Динь, ты про коэффициент интеллекта говорил – а как его считают?
      – По тестам. Либо компьютер, либо психолог…
      – А это круто?
      – А ты что, хочешь себе на браслет вместе с группой крови еще интеллектуальный коэффициент начеканить?
      Ортопед взялся за подбородок.
      – Во солидно, блин! Ну у тебя и башка! " Я бы тоже сделал, – сказал Глюк.
      – А у тебя каналы есть, ну, проверить? – Ортопеда мысль чрезвычайно заинтересовала.
      – Да тут ничего особенного нет. Я своему знакомому позвоню, он вроде психологом или психоаналитиком работает, узнаю…
      – Не забудь, а?
      – Не забуду я. Братве помочь – святое дело!
 

Глава 13 Возбухнул по утряни фараон…

 
      Денис обошел серенький “Запорожец”.
      – Классный раритет! “Ушастый”, что надо! Что хозяин бывший говорил?
      – Холил и лелеял, – Ксения рассеянно стукнула сапогом по колесу, – похоже, не стучит нигде, идет для “запора” нормально, я на трассе пробовала – сто десять… Но ощущения – ниже среднего…
      – Ну естественно, после “тойоты”… Хорошо, багажник на крыше – если что громоздкое, туда бросим. “Запоры” менты почти не проверяют.
      – А что такие тачки проверять? Только время зря потратишь. Денег-то у владельцев все равно нет…
      – Это точно. Я сейчас Юлику позвоню, съездим, часишки предложим, пару штучек… Ты бак залила?
      – Конечно. Полный, мог бы и не спрашивать…
      – Сто сорок за оба экземпляра, – Юлий Николаевич убрал коробки под стол, – но я ни их, ни тебя не видел…
      – Я вообще к тебе приехал кофе попить, – поддержал Денис. – Какие такие часы? Не помню… Ну и ты денег не давал никому.
      – Конечно. Какие деньги? Я – пожилой бедный старьевщик, живу на маленький процент, тысяча долларов для меня – сумма вообще нереальная…
      – Вот и я о том…
      – Мешок есть? У меня полтинники и двадцатки… В пополаме.
      – Хорошо, что не пятерками… Сейчас Ксения из зала придет, сумку возьму…
      – Лады… Если что еще будет, заедешь? – Юлий даже не спрашивал Дениса о происхождении вещей – среди круга антикваров важно только одно – в розыске вещь или нет, остальное не интересует. А за излишнее любопытство пулю или нож схватить так же легко, как подраться с хулиганами в два часа ночи. Если уж Рыбаков привез часы в магазин, то Юлик Брусникин был уверен – все без проблем, вещь абсолютно чистая. И хотя антиквариат такого класса был редкостью, владелец магазина не сомневался – ему тоже никто не задаст вопросов о происхождении этих часов. Дениса цена устроила, Юлий Николаевич тоже поимеет неплохой гешефт, все к обоюдной выгоде.
      Антиквар любил иметь дело с такими людьми – цену сказал, тот кивнул, и все. Ни соплей о трудной жизни, ни бегающих глазок, ни воплей о безумной дороговизне современного существования. Каждый делает свое дело, а как – это уже его трудности.
      – Конечно, заеду. Я ведь, кроме тебя, никому не отдаю. Да и зачем? Меня все устраивает… Только жаль, такие случаи редкость большая. Если вдруг будет – сразу к тебе. Я, кстати, давно хотел спросить, что сейчас лучше всего покупают?
      – Ну, это просто – Русские веши, практически все… Фаберже, Перхин, художников всех каталожных… Посуду русских заводов… Брюлики не в цене, надоели – Из драгметаллов нормальное что-нибудь, не ширпотреб… Иконы старые, века семнадцатого и раньше…
      – Иконы, по-моему, все уже вывезли…
      – Осталось немного. Сейчас же наши все берут, особняки набивают… У них дурь новая – модно стало по западным аукционам кататься. Престижно в зале посидеть с коллекционерами известными, перед телками своими повыступать, на торгах всех обойти. Разновидность развлечении… Да пусть, у меня свой круг давно, и так спрос предложение превышает… Если б ты мне не двое часов привез, а, к примеру, два десятка, разницы бы не было – в три дня уйдет…
      – Где ж я тебе столько возьму? Нереально это… И в Эрмитаже столько нет. Юлий улыбнулся.
      – Ну, у Пиотровского, я думаю, даже поболее будет… Не здесь, разумеется, уже на Запад вывез, сыночку в приданое… Да пусть его! Просто запомни, что если даже объем будет большой, и по цене – не стесняйся. Надо будет, я тебе и наличку соберу, и с кредитной карточкой решим. В Швейцарии или Бельгии, где захочешь.
      – Ну, если я столько достану, это фантастика будет… Хотя чем черт не шутит… Да, вспомнил, а что с часами, что я выставил, подвижек нет?
      – Пока нет. Был из Москвы чудик один, все вокруг ходил. Но ценник – ты же сам понимаешь…
      – Да… Я попробую поговорить, чтоб снизили.
      – А, пусть стоят, не мешают, – махнул рукой Юлий.
      В кабинет впорхнула Ксения.
      – Мальчики, где мой кофе?
      – Сейчас, – Юлий заколдовал над кофеваркой. – Что-нибудь понравилось?
      – Брошка одна, веточка с бриллиантами…
      – А-а! Это прошлый век, Германия. Очень советую, вещь действительно элегантная, изящная…
      – И по цене тоже.
      – Сколько? – небрежно спросил Денис.
      – Да ну – тридцать тысяч… Дорого очень. Антиквар поднял руку:
      – Для тебя – двадцать пять…
      – Ой, какая разница, – Ксения язвительно покачала головой, – моя еврейская душа в сомнениях…
      – Да ладно, – Юлий подал кофе, – вещь-то стоит того… .
      – Кто ж спорит? Но к такой вещи “роллс-ройс” нужен, белый.
      – А меня никто не спросит? – вмешался Денис. – Я тоже хочу в обсуждении поучаствовать…
      – Ну, милый, твое мнение? – Ксения повернулась к мужу.
      – “Роллс-ройс” мне не потянуть…
      – Я так и думала…
      – Но брошку – купим.
      – Все равно дорого!
      – Евреев не слушаем! Юлик, заверни! Свои отсчитай, берем… Ксюш, сумку свою дай, а то Николаич на паперти стоял, вишь, мелочи набрал, не успеть боялся, все подряд греб.
      Инвалид умственного труда Яичко получил у прокурора района Виталия Вячеславовича Шлемазюка санкцию на продление содержания под стражей молодого парня, задержанного им по подозрению в разбое.
      Обвинительное заключение начиналось с грандиозной формулировки: “Несмотря на показания потерпевшего, утверждающего, что он впервые в жизни видит предъявленного гражданина…”
      Ковалевский перед Новым годом решил в очередной раз немного подзаработать и организовал фирму по оказанию рекламных услуг производителям конфет и другой детской продукции.
      Дельце обещало быть выгодным – фирмы, торгующие разными сладостями, нуждались в увеличении оборота, снижающегося из-за довольно низкого качества товаров, поставляемых на российский рынок. Николай заключил десяток договоров, предусматривавших работу нанятых им людей в качестве Дедов Морозов и Снегурочек в нескольких крупных универсамах города. Он дал объявление с обещанием хорошей, до полумиллиона рублей в день, оплаты и проинструктировал свою компаньоншу в этой фирме, бывшую челночницу Юлю, о том, что предпочтительнее набрать людей в возрасте до двадцати лет. Студентов. Их проще будет обвести вокруг пальца, когда наступит час расплаты – привязаться к чему-нибудь в предпоследний день и уволить.
      Пока эта схема сбоев не давала. Юле был обещан процент, и она рьяно взялась за набор “лохов”. Люди откликались с радостью, заработать перед Новым годом хотелось всем – за неделю в фирму Ковалевского приняли более пятидесяти человек, именно тех, которых ему было нужно, – студентов и студенток. Официальные контракты, естественно, не заключали – “заботливая” Юля всем разъясняла, что делается это исключительно для блага сотрудников, чтоб налоги не платить. Студенты соглашались, и неудивительно – сорокалетняя “челночница” и “хабалка” в любом случае может убедить восемнадцатилетнюю молодежь. Опыт-то разный, а “грузила” она очень убедительно.
      Зампрокурора Воробейчик вызвал к себе Султанова.
      – Ты его пугани там, вопросы разные подкинь комиссии, поваландай его. Поприглашай с утра, чтоб только к вечеру освобождался. Психология – штука тонкая… Пораздражай его перед комиссией, пусть он в кабинет злой заходит… Ему неадекватность поведения легко поставят. У него с армией непонятно, запрос послали, а ответа нет. Может, обычный бардак с ответами, а может, – что не так… Покопаться надо. Ты допрос провел?
      – Да не говорит он ничего. Сказал, чтоб в Министерство обороны обращались. Сам не хочет рассказывать…
      – Вот и отлично. Можно прицепиться, ты же следователь. С врачами поговори – темнит, мол, клиент, цену себе набивает, на допросах то одно говорит, то другое…
      – Но в протоколах же нет этого. Разве что у Яичко…
      – А это не главное. Тебе важно, чтоб сомнения у комиссии появились, а они сами найдут, к чему прицепиться. За свои диагнозы они отвечать не любят, довольно часто пишут – без стационара разобраться не можем…
      – Он же свидетель! – Ну и что?
      – Не можем мы его на стационар! По закону не положено.
      – Мало ли что не положено. Фактики новые, обстоятельства – ив ранг подозреваемого переведем. А там – наше дело – Да ты не переживай – Огнев как о стационаре услышит, сам отстанет.
      – Меня в следственное управление с делом вызывают, к Рюриковой…
      – К Степаниде Олеговне? Не волнуйся. Огнев опять заявления написал, ничего, не впервой… Ты лицо независимое.
      – Про Яичко спрашивали, из Собственной Безопасности.
      – Огнев с Яичко один на один разговаривали, не доказать ничего. Словам Огнева все равно веры нет – был же он обвиняемым, это не просто так. А не смогли доказать – так хитрый попался, вывернулся… На экспертизе так и скажи; А Рюриковой позвони, так, мол, и так, дело на медэкспертизе, они закончат – приедешь.
      Султанов согласно кивал.
      К несчастью, работать он стал не очень давно и не понимал, что начальство, столь заботливое на словах, откажется от него в любой момент ради собственной выгоды. Столкнувшись с противником, поведение которого резко отличалось от ожидаемого, он немного растерялся, постоянно советовался с Воробейчиком и тянул время, не отвечая на заявления Огнева. На что надеялось следствие, было непонятно: экс-обвиняемый пер, как бульдозер, завалив своими заявлениями все инстанции, какие возможно.
      Отсутствие ответов вызывало у Дмитрия холодную расчетливую злобу, смешанную с весельем от результатов своих действий. Из заявления в заявление он твердил одно и то же, повторяя свои претензии в разных вариациях. Внимательно прочитав Уголовно-Процессуальный кодекс, Огнев воспрянул духом – книга эта, скучная на первый взгляд, при умелом обращении превращалась в практическое пособие под названием “Вилы ментам”, а при условии следственной импотенции противников – так вообще в их надгробие. Султанов злился, изображая “независимого следователя”, пытался в своей манере “пугануть” Огнева, чтоб тот отстал, но выходило неважно – тот не пугался и продолжал свое темное дело.
      Кстати сказать, к Исе Мухтаровичу Огнев поначалу относился неплохо, он видел, что без пресса следователь работает нормально, но моменты такие были уж слишком редкими. Дмитрий прекрасно знал массу традиций Северного Кавказа, сам жил там некоторое время, и возможностей сцепиться с Султановым было хоть отбавляй – стоило обозвать того парочкой расхожих словечек, и все. Но такие методы Огнев считал “непарламентскими” и пользоваться ими не хотел. Следователь это чувствовал, горячая горская кровь ударяла в голову, он порывался что-нибудь “накопать”, но, к его разочарованию, та немногая информация, которую удалось получить через официальные источники, соответствовала показаниям. А во всем остальном приходилось полагаться на рассказы Огнева, мило отсылавшего следствие куда подальше с его нездоровыми интересами к побочным фактам и рекомендовавшего наконец заняться делом, а не выяснением подробностей учебы в институте пятнадцатилетней давности.
      Помимо получения высшего образования, служба Дмитрия в армии являлась очередным бредом Воробейчика, мечтавшего прикрыть своего родственничка и “повесить” на Огнева “реально осуществимые угрозы” в адрес бывшего “терпилы”.
      Магическое слово “спецназ”, многозначительно и шепотом произнесенное придурковатым родственником, вызывало ассоциации только с костоломами в масках и с автоматами.