- По-твоему выходит, что целый ряд животных пользуется фальшивыми именами?
      Подумав, Модиун пришел к выводу, что его версия является неверной и вряд ли кто-либо из людей-животных ранее мог быть наказан за подобное "преступление".
      - Все это довольно странно, - медленно начал он, - но что же, в конце концов, они задумали? Что такого вообще может натворить их так называемый комитет?
      Лицо Судлил напряглось, как будто она пыталась удержать какую-то ускользающую мысль, но на последние слова Модиуна она отреагировала спокойно, и черты лица расслабились.
      - Действительно, - согласилась она. - Получается, что никаких проблем и не существует. А я просто немного задумалась.
      Ее попытка уйти от обсуждения этого вопроса показалась Модиуну несколько искусственной, особенно после того, как она высказала довольно-таки здравое предположение.
      - В общем, я решил не делать ничего такого, что бы ещё больше усложнило проблему, - заявил он.
      - Полагаю, что ты поступаешь правильно.
      Сказано это было достаточно доброжелательно, и Модиун решил рассказать ей о нунули, считавшем, что он завоевал Землю. Момент для рассказа, на его взгляд, был вполне подходящий.
      - В былые времена, когда человеческая раса ещё не дошла до нынешнего уровня развития, я счел бы себя обязанным объявить войну захватчикам и вышвырнуть их из нашего мира. Полагаю, что победили они хитростью, что свидетельствует об их... упрямстве, а поощрять такое не следует. Но, как говорят мои друзья-животные, и с этим можно согласиться, все в мире преходяще.
      - Пожалуй, я согласна, - снова проговорила Судлил.
      - Тогда нам есть смысл пожить здесь ещё некоторое время под личиной обезьян, чтобы не привлекать внимание людей-гиен.
      Наступило молчание, и было слышно только шуршание шин по асфальту. Наконец Судлил произнесла с какой-то странной интонацией:
      - Но ведь я-то не обезьяна...
      Модиуна несколько удивила её реакция. Поначалу он даже не понял, что означает её замечание. Ведь он же рассказал уже ей о своем положении и решении, которое принял.
      - Вам, мужчинам, в голову приходят иногда довольно странные мысли, продолжала между тем Судлил. - Я понимаю и согласна, что нам следует побыть здесь некоторое время, но в качестве людей, и это автоматически убирает все прошлые проблемы. Полагаю, что на этом мы и остановимся.
      Сидящий рядом с ней Модиун почувствовал себя несколько неуютно. Что-то не в порядке было у неё с логикой, но тон между тем был достаточно решительный. А поскольку Модиун привык уважать чужие точки зрения, то вроде бы все действительно было решено окончательно.
      Они ехали молча ещё минут двадцать. Судлил смотрела по сторонам и неожиданно на что-то указала рукой:
      - А это что за штука?
      Модиун посмотрел в указанном направлении и увидел неподалеку довольно обширную долину, на которой располагалась какая-то огромная конструкция, каких ему ещё не доводилось видеть.
      Прежде чем им удалось рассмотреть детали, чудовищное сооружение скрыли высокие холмы. Однако Модиун уже понял, что это такое.
      - Наверняка это звездолет, - определил он, а потом рассказал о своих друзьях-животных, собирающихся отправиться к системам далеких звезд. Он весело изобразил в лицах, как они пришли к нему в день после вынесения приговора, чтобы узнать, какое он получил наказание, и были весьма рады, что не существует больше запрета на общение с ним.
      - Они ходили вместе со мной в столовую и все время болтали, а сегодня они отправились получать экипировку для путешествия.
      Судлил слушала его с несколько отсутствующим видом, не перебивая. Это было нечто вроде дружеского нейтралитета.
      Когда машина въехала в город, Модиун стал показывать своей подруге некоторые городские "достопримечательности": дома для приезжих, квартиры постоянных жителей, столовую, улицы с магазинами...
      Он поймал себя на том, что испытывает при этом некое приятное чувство. Даже своего рода гордость, как будто знание всего этого его возвышало. Живой интерес Судлил к окружающему несколько удивил его. Впрочем, как и следовало ожидать, она вскоре перенесла внимание на жилища, которые когда-то предназначались для людей.
      - Ты полагаешь, что они сейчас никем не заняты? - спросила она.
      - Нужно посмотреть, - ответил Модиун, указывая на подножие холма. Они вот здесь, справа.
      Дом, который выбрала Судлил, окружали сады, расположенные на террасах, выполненных в форме ступенчатых овалов, как бы вписывающихся один в другой. Каждый овал имел свой, присущий только ему цвет, и все вместе создавало поразительный эффект. Женщина это сразу оценила. Поскольку жилье выбрала она сама, Модиун не стал спорить.
      Он назвался своим человеческим именем, дал указание машине подвести их к началу аллеи, ведущей к главному входу, и там остановиться.
      Когда они вышли, машина отъехала.
      Вот они и дома.
      * * *
      Хотя они и добрались туда, куда хотели, Модиун все ещё сомневался, должен ли он полностью соглашаться с её решением.
      Выходило так, что наступил конец его обезьяньего существования?
      Но ведь хозяин нунули предостерегал его от подобного рода действий. Кроме того, Модиуна беспокоило то, что не слишком умных людей-гиен могут натравить на двух человеческих существ. В этом случае следовало решить, в какой мере они могут использовать свои методы защиты.
      Желая спросить Судлил, что она на этот счет думает, Модиун обернулся к женщине и увидел, что она уже направилась к парапету в конце аллеи, отделяющему сад от крутого обрыва.
      Внизу простирался город Халли, оказавшийся значительно большим, чем представлял себе Модиун. Женщина, облокотившись на парапет, разглядывала раскинувшийся перед ней пейзаж.
      С того места, где находился Модиун, тоже была видна значительная часть панорамы. Он заметил ряд деталей, на которые раньше как-то не обратил внимания. В частности, очень высокое здание в центре и ряд небоскребов вдали.
      И тут Модиун подумал, что вовсе не краски сада привлекли Судлил, а именно открывающийся отсюда вид. На него самого он тоже произвел приятное впечатление.
      Так что же делать дальше и с чего начать?
      Он ещё раз огляделся вокруг. Машина, доставившая их, уже скрылась за поворотом справа, а потом снова показалась на дороге, но дальше и ниже.
      Затем Модиун внимательно посмотрел на дом. Если тот и был занят, то внешне это никак не проявлялось. Ни шума, ни движения. Только листва шелестела под ласковым ветерком, да где-то недалеко запел жаворонок.
      Модиун двинулся ко входу в дом. Когда он назвал компьютеру свое собственное человеческое имя, Судлил уже подошла к нему. Модиун взялся за ручку и открыл дверь. Затем он обернулся и одним движением поднял Судлил на руки. Ее вес удивил его, но, чувствуя силу своих мускулов, он легко перенес женщину через порог.
      С чуть-чуть сбившимся дыханием, он поставил её на ноги и поддержал, когда она покачнулась.
      Судлил удивленно спросила:
      - Зачем это?
      - Это свадебная церемония, - спокойно объяснил Модиун и рассказал ей, что за время вынужденной отсидки под домашним арестом просмотрел по телевизору несколько записей подобных сцен.
      - Хотя эти просмотры вскоре мне наскучили, я сейчас вспомнил, что именно так поступали пары животных, совершавших брачный обряд, - добавил он, пожав плечами, как это иногда делал Доолдн.
      - Выходит, что я теперь твоя жена?
      Она была явна заинтересована этим.
      - Пожалуй, что так...
      - В таком случае, - протянула она, - мы должны заняться...
      - Да, да, - подхватил он, - сексом.
      Она тоже пожала плечами и отвернулась.
      - Давай-ка сначала посмотрим, как выглядит внутри наш дом, простояв не менее трех тысяч лет.
      Модиун не стал возражать. Они двинулись из комнаты в комнату, которые, как оказалось, выглядели значительно красивее, чем описывали их обучающие машины. К трем комнатам примыкали ванные, затем шла гостиная длиной футов в сто. Обширная столовая. Рабочий кабинет. Множество небольших комнат для животных, тоже с ванными помещениями каждая, две комнаты неясного предназначения и, наконец, кухня-автомат.
      Поражало ещё одно, о чем не говорили обучающие машины, - великолепная мебель. Она была искусно изготовлена из неразрушающихся пластических масс (впрочем, и все остальное было из пластмасс). Внешний гладко отполированный слой играл бликами света. Давным-давно умерший мастер создавал иллюзию разнообразных сортов дерева: в одной комнате - палисандр, в другой - тик. Там же стояли великолепные кожаные диваны и кресла. Пол покрывали толстые китайские ковры, на окнах были занавески, выглядевшие, как гобелены.
      Молодожены переходили из комнаты в комнату, лицо Судлил выражало крайнее удовлетворение и довольство. Наконец, придя на кухню, она заявила:
      - Нам даже не нужно будет выходить наружу, чтобы питаться в общественной столовой...
      Модиун понял, что она хотела этим сказать, однако решил, что она совершает ошибку, не обращая внимания на негативную сторону всего этого.
      А Судлил между тем продолжала:
      - Как тебе известно, по мере роста тела к нам возвращались некоторые атавистические, утраченные позже человеком свойства. Нужно питаться, избавляться от отходов. Терять время на сон. Да и просто стоять или сидеть - не слишком приятно. Но, поскольку уж мы здесь, следует привыкать к этому.
      Модиун помедлил.
      - Не следует забывать, что нунули теперь знает, где я нахожусь, и, может быть, ему даже известно, что и ты здесь.
      - Исторически сложилось, что такого рода вопросы не должны беспокоить женщину. А поскольку мы вернулись на более низкую эволюционную ступень, то и тебе не стоит сейчас думать о каких-то мелких деталях.
      До Модиуна вдруг дошло. Судлил всегда ценили за её специфическую женскую точку зрения. У нее, наверное, было уже некоторое время приспособиться к нынешнему состоянию, что она только что и продемонстрировала. Интересно! Тем не менее она вовсе не думала о том, что может подвергнуться, как и он, неожиданному воздействию нунули.
      Женщина открыла несколько шкафов и в конце концов удовлетворенно повернулась к Модиуну.
      - Итак, дом мы исследовали... Чем теперь будем заниматься?
      Модиун объяснил, что хотел бы осмотреть город, но может с этим подождать. Он не стал говорить, что предпочел бы выждать, пока закончится срок его домашнего ареста. Судлил терпеливо его выслушала, а потом заявила:
      - Все это так, но чем же мы все-таки займемся сегодня?
      Модиун не растерялся, он просто приспосабливался к тому, что ей постоянно хотелось двигаться, действовать, что-то делать, а также к манере её мышления.
      - Ну... мы можем заняться философствованием, как делали это будучи за барьером, - предложил он.
      Она прервала его дрогнувшим голосом:
      - Обладая физическим телом, не стоит заниматься одним только мышлением...
      - Конечно, - согласился Модиун, - можно посидеть, полежать, полистать книги людей-животных, что лежат в кабинете, потом пообедать. В конце концов, можно посмотреть передачи по телевизору. Ну... и отправиться спать...
      - Ты предлагаешь вот так просто посидеть?
      Она казалось ошеломленной. По лицу Модиуна она поняла, что для него это такая же проблема, как и для нее, и тогда медленно проговорила:
      - Знаешь, во мне царит какое-то возбуждение... Нервные клетки, контролирующие движение, возбуждаются от каждого звука, каждой картинки. На них действуют и вес моего тела, и воздух, проходящий через легкие, и ветерок, касающийся кожи... Запахи вызывают во мне отвращение, но главное, постоянно хочется двигаться...
      Она посмотрела на него:
      - Ну и как?
      Модиун с улыбкой выслушал её до конца.
      - Видишь ли, все это стало для тебя очень заметно после того, как ты выбралась за барьер. Все эти ощущения мне прекрасно знакомы. Вокруг нас все новое - дома, город, существа...
      Он огляделся и продолжил:
      - Все это возбуждает, будучи совершенно обыкновенным. Ты должна осознать, что все это происходит под воздействием физиологических импульсов, но управляться они должны философским разумом... А до тех пор, пока твой разум не сможет четко ими управлять, почаще закрывай глаза. Ну а если и это не поможет, то вставай и танцуй, как это делают животные. В течение своего ареста я частенько так поступал, особенно под музыку.
      По выражению её лица Модиун видел, что его слова вызывают у неё то же отвращение, что и вкусовые ощущения, и запахи. Поэтому он быстро проговорил:
      - Может быть, у тебя есть какие-нибудь предложения?
      - Да. Почему бы нам не заняться сексом? У животных этот процесс длится где-то два-три часа. Вот мы таким образом и проведем время до обеда. Потом поедим и решим, что будем делать вечером.
      Модиуну казалось, что время для занятия сексом вовсе не подходящее. Ему помнилось, что сексом занимаются вечером или ранним утром. Однако он понимал, что для Судлил её новое крупное тело является сильным возбуждающим к деятельности фактором.
      "Ладно, - решил он для себя. - Попробуем".
      Ведя её в самую, с его точки зрения, приятную спальню, он жизнерадостно заметил:
      - Дода, ссылаясь на историю, уверял, что, пока мы не достигли высшей ступени человеческой эволюции, только некоторые, так называемые святые, могли обходиться без секса. Как бы ни поступали нунули, они, очевидно, развили в нас это, присущее ранее только святым свойство. Впрочем, я вообще полагаю, что термин "секс" скорее относится к философским понятиям. Отказавшись от половых актов, мы миновали стадию людей-животных, дойдя до уровня истинных людей.
      Проговорив все это, он на мгновение смолк, но тут же у него возникла новая мысль.
      - Скажи-ка мне, а твои гениталии такие же, как у женщин-животных?
      - Видишь ли, мне как-то не приходилось раньше делать подобные сравнения, - ответила Судлил. - По первому впечатлению похоже, что так...
      - Ну а мне ранее довелось исследовать несколько самок-животных, так что я смогу провести сравнительный анализ...
      - Ладно, действуй, - согласилась женщина.
      - Очень похоже, - заявил он чуть позже. - Если не считать, что самки животных выделяют много маслянистой субстанции. У тебя же я не обнаружил никаких её следов...
      - А я заметила, - проговорила Судлил, - что ты не проявляешь никаких признаков жестокости, которую мы наблюдали у самцов-животных. Помнишь?
      - Может быть, она является следствием физической активности? Впрочем, давай начнем...
      Первая попытка заняться сексом привела обоих в замешательство. Они катались с одного края кровати на другой, но получали лишь неприятное ощущение физического контакта тела с телом, трения кожи о кожу, хотя их влекло любопытство. Наконец, совсем сбитые с толку, они отодвинулись друг от друга.
      Модиун не преминул заметить:
      - Мне помнится, что животные находились в состоянии крайнего возбуждения. От них исходил даже какой-то запах, довольно-таки неприятный. У нас же никакого возбуждения нет, а запах крайне слаб.
      - Когда твои губы касались моих, - сказала женщина, - то у тебя выделялась слюна, увлажнявшая мой рот, что тоже было не слишком приятно.
      - Я полагаю, что было бы ещё более неприятно, если бы один сухой рот касался другого, - оправдывался Модиун.
      Вместо ответа Судлил скользнула на край постели и села, опустив на пол загорелые ноги.
      Она стала одеваться, и уже через минуту была в брюках и рубашке.
      Нагибаясь, чтобы надеть туфли, она заявила:
      - Поскольку секс занял у нас меньше времени, чем мы рассчитывали, то я пойду прогуляюсь. А ты чем займешься?
      - А я пока полежу здесь с закрытыми глазами...
      Она выскользнула за дверь и исчезла. Он слышал, как прошелестели её шаги, а потом стихли. Открылась и захлопнулась дверь центрального входа...
      Прошло некоторое время...
      Наступили сумерки, и Модиун, одевшись, отправился в столовую, чтобы поесть. Потом, несколько удивленный долгим отсутствием Судлил, вышел из дому, чтобы поискать её. Добравшись до того места, откуда дорога, освещенная городскими огнями, была видна целиком, он убедился, что Судлил там нет.
      Вспомнив, что она не захотела питаться в общественной столовой, он решил, что, проголодавшись, она вернется.
      Сам же он, войдя в дом, вновь улегся на кровать, следуя приятной привычке, приобретенной за время домашнего ареста. Его тянуло как следует выспаться.
      А Судлил все ещё не было!
      "Ладно, - подумал он. - Наверное, захотела тщательно изучить город в первый же день".
      Решив так, Модиун разделся, улегся поудобнее и заснул.
      И вот тут-то в ночной тьме прогремел взрыв.
      * * *
      В момент, когда произошла катастрофа, у человеческих существ за барьером возник коллективный всплеск мысли: что делать? Модиун тоже был подключен к этому мысленному всплеску.
      Люди мгновенно осознали угрозу и возникшую альтернативу: противостоять или нет? Но самое невероятное заключалось в том, что никто из них, кроме Модиуна, не мог принять окончательного решения!
      Он же склонялся к пассивному восприятию поведения людей-гиен и правил, которые продиктовал нунули. Эта точка зрения и оказалась единственным ответом на ситуацию. В миллионные доли секунды, когда люди ещё могли что-то предпринять и воспрепятствовать катастрофе, пассивное восприятие вошло в противоречие с естественной защитной реакцией. Впрочем, какой на самом деле могла оказаться эта защитная реакция, никто теперь никогда не узнает.
      Мгновение, когда ещё можно было активно противодействовать катастрофе, минуло. И уже невозможно стало подключить Айлэм - единое психическое пространство.
      Мгновение кануло в вечность.
      Появился лишь слабый намек на то, что люди как бы мысленно сказали друг другу: "Прощайте, дорогие друзья!"
      Потом...
      Потом наступила всеохватывающая тьма.
      Модиун, словно подброшенный пружиной, подскочил на постели и только смог выдохнуть:
      - О великие боги!
      Он зажег свет. Когда включилось сознание, Модиун уже стоял посреди ярко освещенной комнаты. Потом его охватило чувство слабости, и он почувствовал судорогу в правой ноге. Потеряв опору, он рухнул на пол и откатился в сторону, дрожа и суча ногами. Он практически ничего не видел.
      От охватившего его тело напряжения он как бы попал в какую-то туманную пелену, которая окутала и его мозг. Перед глазами стали плавать яркие пятна.
      - Что же происходит?!
      Он ощущал сильный жар. Глаза резало, лицо и тело разогрелись... Все это произошло очень быстро.
      Воды! Ему дико хотелось пить. Это желание подняло его и повлекло в столовую. Стакан дрожал в руке. Расплескивая воду, он поднес его к губам, чувствуя, как холодная влага стекает по подбородку, льется на грудь и капает на ноги.
      Благодаря холодной воде он почувствовал, что к нему возвращается сознание и ощущение мира.
      И тут возник гнев.
      Он охватил его целиком, вызывая ощущение падения в пустоте.
      Движимый яростью, он ворвался в спальню и быстро оделся. Бешенство продолжало копиться в нем. Наконец, выскочив из дому, он бросился к дороге.
      Только добежав до шоссе и перехватив свободную машину, он понял, что не почувствовал в общем хоре в момент катастрофы излучения мозга Судлил. Ее загадочное отсутствие занимало мысли Модиуна всю дорогу.
      * * *
      Когда машина остановилась перед компьютерным центром, все вокруг тонуло во тьме, за исключением некоторых освещенных зданий.
      Модиун медленно выбрался из машины. Его внутренний жар значительно уменьшился. Теперь такая реакция казалось ему полудетской. Тем не менее он стремительно вошел в здание, ещё четко не представляя себе, что будет делать дальше.
      Незамедлительно появившийся из-за машины нунули был совсем не тот, с которым Модиун разговаривал в прошлый раз, и он это ясно видел.
      - Я, - ответил на вопрос человека инопланетянин, - прибыл на Землю через несколько минут после взрыва и сразу направился прямо сюда. Это же, как я вижу, сделали и вы.
      Нунули стоял возле небольшого металлического барьера, отгораживающего гигантский центральный компьютер. Этот нунули физически отличался от своего предшественника. Он был выше его. Несколько более сутулый. Может быть, даже старше.
      Поняв, что вновь прибывший не может нести ответственность за то, что произошло, Модиун сдержал свой гнев, который к тому времени и сам уже несколько поутих. Ему просто вдруг захотелось разобраться во всем более детально.
      - Что же случилось с номером один? - спросил он.
      - Он поздно вечером отбыл вместе с женщиной.
      - До взрыва? - удивился Модиун.
      - Конечно, - последовал несколько раздраженный ответ. - Взрыв произвел один из специальных агентов комитета...
      Наконец-то речь пошла о том, что его интересовало.
      - И где же этот спецагент теперь?
      - Отбыл приблизительно через тридцать секунд после взрыва...
      Нунули помолчал, потом добавил:
      - Все было рассчитано так, чтобы ни один из нас не знал, что делает в это время другой. Признано, что в этом логика комитета - безупречна.
      - Да уж! - только и смог вымолвить человек. - Ну а какова ваша роль во всем этом?
      - Я теперь выступаю вместо прежнего нунули, хозяина Земли.
      Это как-то даже обескураживало.
      - У меня такое чувство, что во мне прорастают древние инстинкты. Мне кажется, что я должен что-то предпринять против вас.
      Если нунули и забеспокоился, то внешне это никак не проявилось.
      - Это как же? - только и спросил он.
      - Я просто должен каким-то образом наказать вас.
      - Ну, например? - раздраженно спросил нунули.
      - Существует такая старая поговорка: "Око за око, зуб за зуб!" Вот так!
      - Однако это, как мне кажется, с одной стороны, противоречит вашей пацифистской философии, с другой - что вам это даст? - нетерпеливо проговорил инопланетянин.
      - Пожалуй, действительно ничего, - смешался Модиун.
      Мысль о необходимости немедленно что-то сделать отступила под давлением логики.
      - Вы ведь даже и не пытались защищаться, - гнул свое нунули. - Почему же вы полагаете, что должны сейчас действовать?
      - Ладно, посмотрим, - пробормотал Модиун.
      Он с грустью подумал о своей собственной роли в гибели человечества. Разве не нес он определенную ответственность за колебания людей в критический момент, оказавшийся фатальным?
      Что ему теперь делать?
      Ясно, что часть ответственности с нунули перелагалась на него самого, и хотя это было в общем-то нелепо, но по логике следовало, что, раз катастрофа уже произошла, не было никакого смысла во взаимных упреках.
      И тут он понял, что раздумывает уже над совсем другими аспектами проблемы.
      - Что же побудило комитет поступить таким образом?
      - Номер один уже говорил вам об этом. Вы ведь угрожали, что будете мешать нам.
      - Но это - я, а не они. В чем же смысл уничтожения тех, кто и не собирался выходить за барьер?
      - Откуда нам было знать, о чем они думают? Вы же вот вышли. Комитет и раньше предполагал, что остатки человеческой расы могут доставить ему неприятности... Так что решение было найдено самое лучшее.
      - Надеюсь, что в том, что вы говорите, есть определенная логика, по крайней мере с вашей точки зрения, - неохотно согласился Модиун. - Тем не менее у меня возникает вопрос: можно ли допустить свободу действий существ вроде вас, связанных с комитетом, которые могут решиться на разрушение?
      - Что вы имеете в виду?
      Модиун смог привести только пример, касающийся лично его:
      - Хотя бы то, что ваши подручные, люди-гиены, постоянно покушались на мою жизнь... Это происходило под прямым влиянием прежнего нунули!
      - Гм!
      Существо, казалось, несколько призадумалось. Его сероватое лицо даже вытянулось.
      - Я должен ещё кое-что сообщить вам. Вас больше не будут преследовать. Домашний арест отменяется. Вам дается полная свобода действий и передвижения по Земле.
      - Это не слишком меня удовлетворяет, - спокойно заметил человек, - но полагаю, что это лучшее, что я мог бы ожидать от вас в данных обстоятельствах.
      - Очень хорошо. Итак, вы свободны... Но в качестве обезьяны...
      - Следовательно, существуют ограничения?
      - Очень незначительные. Подумайте, зачем последнему человеку на планете Земля объявлять, кто он такой?
      Модиун вынужден был признать, что это действительно не имело бы особого смысла.
      - Но, - упрямо возразил он, - существует ещё одно человеческое существо - женщина по имени Судлил. Вы сказали, что она покинула планету вчера вечером?
      - Член комитета, которому было поручено заняться этим вопросом, объяснил это так: один только нунули номер первый знает, где находится женщина, а он отправился на другой конец Вселенной, чтобы никогда больше не вернуться сюда, так что вы не сможете обнаружить её следов.
      Стоя на полу компьютерного центра, Модиун ощущал сквозь подошвы вибрацию металлических плит. В его мозгу возник некий непонятной природы импульс, и он проговорил:
      - Любопытная проблема...
      - Более того. Проблема неразрешимая, - удовлетворенно подтвердил нунули.
      Нескрываемое торжество этого существа возмутило Модиуна, и он оценил свое возмущение как реакцию физического тела, потерпевшего поражение. Но, впрочем, первое ощущение было, скорее всего, ложным. Зачем решать проблему в срочном порядке, если в этом нет необходимости? Очевидно, Судлил покинула Землю, поднявшись на борт одного из звездных кораблей. Это было несколько странным поступком, поскольку он не входил в её первоначальные планы.
      - Самым простым, - сказал он вслух, - было бы, если бы вы нашли её и сказали мне, где она находится.
      - И не надейтесь, - сухо прозвучал ответ.
      - Почему вы отказываетесь?
      - Вы самец, она самка, - ответил нунули. - Было бы неразумно позволить вам вступить с ней в половые отношения и воспроизводить потомство людей. Поэтому-то она и отправлена туда, где нет мужчин, а вы оставлены здесь.
      Модиун мысленно усомнился, чтобы Судлил могла решиться на рождение ребенка. Но потом его внимание переключилось на другое.
      - И что же, номер один силой заставил её войти в звездолет?
      - Конечно же, нет! Но она оказалась слишком доверчивой, - заявил нунули, - и это не позволило ей проникнуть в мысли моего предшественника. Поэтому-то, когда он пригласил её посетить один из быстроходнейших звездолетов комитета, она сама поднялась на борт, не испытывая никаких подозрений. Командир корабля позже сообщил, что она ничего не заподозрила, даже когда корабль взлетел.
      Услышав это, Модиун несколько успокоился.
      - Действительно, - проговорил он, - что одно место нахождения, что другое - разницы никакой. Вам это сразу и не понять... - Интерес его к этой теме пропал, и он продолжил: - Теперь я вижу, что вы не хотите нанести нам вред, ни ей, ни мне. К счастью, человеческая мысль всегда будет выше любых злобных намерений. Итак, Судлил находится в звездолете, направляющемся в некое определенное место. В будущем, когда вы научитесь оценивать реальное положение вещей, выясните для меня, где будет она.
      - Я повторяю, что никогда этого не сделаю, - прозвучал ответ.
      - Я предвидел, что вы возразите именно так, - заметил, отвернувшись, Модиун, - но у меня существуют некоторые обязательства по отношению к ней, и потому полагаю, что случай, о котором я вам сказал, представится.
      - Все равно это ни к чему не приведет, - сухо выдавил новый нунули. Мало того, что я не знаю, где она находится, комитет ещё дал совершенно четкие указания, чтобы меня вообще никогда об этом не информировали. Так что я не смог бы помочь, даже если бы захотел. А тем более у меня нет к тому ни малейшего желания. На этом, полагаю, наша дискуссия окончена. Если, конечно, у вас нет других вопросов.
      Других вопросов у Модиуна не было.
      * * *
      Он вышел из компьютерного центра. Ночь ещё не кончилась, но на далеких облаках уже появились первые слабые блики близкой зари. Модиун неторопливо шел по пустынному в этот час тротуару. Машин на улицах было предостаточно. Даже можно сказать, что все они были свободны, по крайней мере те, которые он видел. Да и что же им было делать ночью, как не ждать, чтобы кто-нибудь ими воспользовался. В этом было их предназначение.
      Модиуна беспокоили три вещи.
      Первое, он не был уверен в том, что испытывает сейчас то, что следует в таких случаях испытывать.
      Второе, он обнаружил, что его тело явно не в лучшем настроении.
      Третье, к счастью, он сознавал, что ум его спокоен и ясен.
      Он понимал, что внутренняя напряженность тела связана с Судлил. С появлением её ему пришлось заботиться о другом существе, кроме самого себя. Но через пару часов ему стало с ней скучно. Впрочем, когда-нибудь они вновь воссоединятся и смогут обсудить будущее человечества. Однако это не так уж срочно.
      "Полагаю, - думал он, - что сейчас самое благоразумное - отправиться спать, чтобы дать отдохнуть своему физическому телу. Утро вечера мудренее, и утром я решу, что мне делать в первую очередь".
      Он подозвал машину, уселся и подумал, что его больше не интересует никакое кругосветное путешествие по планете. Раньше сведения, которые он мог бы собрать, смогли бы оказаться полезными людям, находящимся за барьером... А теперь какая от них польза?
      Итак, что же делать дальше?
      Помня, что нунули потребовал держать в секрете от окружающих его человеческое происхождение - а почему бы и нет? - он направил машину к квартирам для приезжих. А сам тем временем, откинувшись на спинку сиденья, подумал: "Член какого-то далекого-далекого комитета этим интересуется! Невероятно!"
      Но тем не менее именно так и сказал нунули.
      Прямой интерес к какой-то маленькой планете Земля, к тому же слабо заселенной, в отдаленном галактическом секторе Млечного Пути!
      Тут он понял, что пытается представить, как можно устроить заговор против двух человеческих существ, Судлил и его самого. Все это казалось совершенно невозможным.