- Рано или поздно вас кто-нибудь узнает, и сложности возникнут. Советую покинуть город...
      Но Модиун заупрямился.
      - Вам должно быть известно, что люди совершенно не агрессивны. Мне представляется, что если бы я захотел, то мог бы совершенно спокойно покончить со всеми нунули на нашей планете. Не так ли?
      - Видимо, так, - раздраженно согласился нунули. - Однако мы будем вынуждены доказать вам, что ваша малочисленность все же свидетельствует о бессилии. Полагаю, что нашу беседу на этом следует закончить. Можете покинуть это здание тем же путем, каким вы в него проникли.
      * * *
      Наступило утро следующего дня.
      Проснувшись, Модиун сразу подумал, что не испытывает ничего нового в ощущениях, узнав о захвате Земли.
      Он подумал также, что четыре миллиарда мужчин и женщин, когда-то населявших Землю, постепенно уходя из жизни, не восстанавливая род человеческий, тоже ничего не знали и не подозревали, что происходит великое истребление человечества. К тому же все это делалось самими же людьми, не ведающими, что они творят. Да разве могли они помыслить, что речь идет о завоевании Земли?!
      Впрочем, этот последний вопрос относился скорее к области философии.
      * * *
      Отказавшись от дальнейших рассуждений на эту тему, Модиун встал.
      Заканчивая одеваться, он услышал шум шагов на крыльце и пошел открывать дверь.
      На пороге стояли четверо его друзей-животных, одетых в совершенно новую, не похожую на вчерашнюю одежду. На каждом теперь был костюм и белая рубашка со стоячим воротничком, а также яркой расцветки галстук. Обувь они тоже сменили. Вместо мягких матерчатых туфель обулись в блестящие черные кожаные полуботинки.
      Модиун удивленно их разглядывал, и, прежде чем он успел заговорить, человек-медведь весело произнес:
      - Мы решили, что тебе захочется позавтракать вместе с нами...
      От этих слов Модиуну стало как-то теплее. Ни секунды не колеблясь, он ответил согласием. Да и вообще, до прихода Судлил ему нечего было делать. Он, конечно, собирался поближе рассмотреть этот мир, поскольку ревнители чистоты проводимого опыта обязательно потребуют от него отчет, когда он вновь присоединится к человеческой расе. Впрочем, с осмотром мира можно и повременить. По крайней мере до завтра, подумал он, улыбнувшись.
      Выйдя на крыльцо, он захлопнул за собой дверь и пожал протянутые ему руки людей-животных. Последним стоял Нэррл, который весело сказал:
      - У нас ещё полным-полно времени. Заседание комитета возобновится не раньше одиннадцати.
      Погода стояла прекрасная. При ходьбе Модиун глубоко вдыхал чистый и свежий воздух. Ничто его не беспокоило, и он непринужденно спросил:
      - Как прошло вчерашнее заседание?
      Ответом ему было общее негодующее ворчание.
      - Эти люди-гиены просто отвратительны, - выразил общее мнение Доолдн.
      Другие поддержали его, поскольку выяснилось, что им не дали возможности высказаться, ибо - видите ли! - они были не так одеты, как полагается. Они вынуждены были терять время, сидя среди публики, и выслушивать разного рода напыщенные благоглупости выступающих.
      - Мы уверены, - раскатисто проговорил Доолдн, - что сегодня этому будет положен конец.
      Сердито прищуренные глаза и пятнистый румянец на щеках свидетельствовали, что он очень рассержен.
      Тут Модиун почувствовал жалость к своим спутникам, вспомнив слова нунули о том, что цели и маршрут космической экспедиции уже предопределены. Его как будто кто-то подтолкнул сказать:
      - А почему бы мне не сходить с вами на это заседание?
      Четверка с восторгом приняла это предложение.
      - Хорошо было бы, если бы ты к тому же рассказал им о нунули, заметил Айчдохз.
      - Но в таком случае тебе следует переодеться, - проворчал Роозб. - Ты должен выглядеть так же, как и мы.
      Позавтракав, они подобрали для Модиуна подходящую одежду, и он вместе с другими поспешил на улицу, где сновали автомашины. Свободная нашлась почти сразу, и они быстро заняли в ней места.
      Целью их поездки оказалось высокое здание в центре города. Лифт поднял всю компанию на верхний этаж.
      Когда они вышли в коридор, на лицах спутников Модиуна появилось несколько подобострастное выражение. Перед закрытой дверью стоял восьмифутовый человек-гиена, которого они попросили пропустить их в зал заседаний. Тот кивнул, потребовал соблюдать тишину и приоткрыл дверь так, чтобы они могли проходить по одному.
      Модиун уселся в заднем ряду и стал разглядывать окружающих. Это были странные существа, не только звери, но и насекомые, конечно, не из числа носильщиков. Оказалось, что они здесь тоже для того, чтобы отстаивать свою точку зрения. Но поскольку Модиун не слишком вслушивался в их выступления, то не совсем понимал, чего они хотят.
      Основное его внимание занимали люди-гиены. Как ни странно, но он чувствовал желание подойти к ним поближе. Однако ближе всех находились те, кто выступал, и тогда он тоже решил выступить. Кроме того, чтобы поближе рассмотреть людей-гиен, ему ещё хотелось оспорить их право принимать то или иное решение.
      И вот, когда Нэррл, закончив свое страстное выступление, сошел с возвышения, Модиун поманил его рукой и шепотом сказал, что хочет, чтобы его внесли в список выступающих.
      Выслушав его просьбу, человек-лиса выпрямился и довольно громко и удовлетворенно проговорил:
      - Конечно, конечно. Мы внесем тебя в список выступающих. Мы хотим, чтобы ты рассказал о нунули.
      Секретарь собрания повернулся на звук его голоса и резко постучал по столу, призывая к тишине и порядку.
      Когда наконец Модиун оказался на трибуне, один из членов комитета вежливо спросил:
      - Здесь сказано, что вы обезьяна. Разве это так? Я видел обезьян и считаю, что вы на них совсем не похожи.
      - Видите ли, - ответил Модиун, - существует множество пород обезьян.
      Он просто повторил довод, высказанный в свое время одним из его спутников во время первой совместной поездки.
      - И какой же вы породы?
      Модиун сделал вид, что не расслышал вопроса. Ему было просто интересно поближе рассмотреть животных, которые якобы правили Землей. Те, кого он видел возле столовой и в своей спальне, не являлись подходящими объектами для этого по причине болезненного состояния, в которое были им ввергнуты. Он с полным основанием полагал, что столь же трудно было бы изучить человека, страдающего артритом или желудочными коликами. Поэтому теперь он внимательно вглядывался в собеседника.
      На первый взгляд этот образец напоминал обычного человека-животного, но при внимательном рассмотрении явно проглядывала разница. Форма головы оставалась как у гиены, но лицо было более тщательно проработано, чем у других животных. Кроме того, Модиуна поразило выражение превосходства на лицах людей-гиен. Явственно читалось, что они управляют планетой и потому считают себя много выше других.
      У Модиуна тут же возникли вопросы: а известно ли им, что они являются агентами инопланетян? Сознательно ли заключили они союз с нунули? Однако в данной ситуации получить ответ на эти вопросы было невозможно.
      Мысли эти только мелькнули в голове Модиуна, и он решил вернуться к этому потом, а пока заняться настоящим положением вещей.
      - Не могли бы вы процитировать мне указание человека, позволяющее людям-гиенам рассматривать вопросы, подобные тем, которыми вы сейчас занимаетесь?
      Публика слегка задергалась, зашаркала ногами и зашепталась. Чтобы восстановить тишину, председательствующий громко застучал молоточком. Один из только что выступавших нахмурил брови и откинулся на спинку кресла. Потом, выпрямившись, заявил:
      - Ваш вопрос не относится к тем, по которым комитет принимает решения. Мы действуем по уже существующим указаниям, и круг обсуждаемых вопросов ограничен. Вам этого достаточно?
      Модиун вынужден был согласиться. Ему ведь было неважно, кому бросить вызов, поскольку он уже достаточно ясно понял, что перед ним второстепенные персонажи этой иерархии. Обращаться к ним было все равно что разговаривать с компьютером, в который заложена определенная, жестко ограниченная программа. В то же время он подумал, что выглядят эти люди-гиены вполне цивилизованно и порядочно.
      - В таком случае, - заявил он, - я прекращаю свое выступление.
      Когда он спускался в зал, человек-ягуар выкрикнул:
      - Эй, а как же нунули?
      Это было уже слишком для человека-гиены, и он яростно застучал по столу молоточком. Вбежали другие люди-гиены, одетые в форму. Зал заседаний освободили от публики, и было заявлено, что слушание продолжится в три часа дня.
      Когда Модиун вместе с друзьями завернул за угол, направляясь к лифту, то заметил группу одетых в форму людей-гиен, которые перекрывали коридор впереди.
      Присутствующие на заседании подходили к этому барьеру, что-то говорили, и их пропускали.
      Пятеро друзей ждали своей очереди. Нэррл, стоявший впереди, обернувшись, сообщил:
      - Они у каждого спрашивают имя и, получив ответ, пропускают...
      Задававший вопросы человек-гиена с суровым лицом держал в руках какие-то бумаги. Когда Модиун произнес обезьяний вариант своего имени, офицер, глянув в бумаги, провозгласил официальным тоном, протягивая ему какой-то листок:
      - Это вам.
      - Мне? - удивленно спросил Модиун. - Но что это такое?
      - Повестка.
      - Повестка? - снова удивился Модиун.
      - Да читайте же, и вы все поймете, - раздраженно заявил человек-гиена.
      Он махнул рукой начальнику патруля, и тот скомандовал своим людям:
      - Направо! Марш!
      Звук их шагов быстро стих вдали.
      Модиун стоял рядом с Роозбом, а остальные трое внимательно на них смотрели.
      - Что это он тебе дал? - спросил Роозб.
      - Повестку.
      - Что?
      Модиун молча протянул повестку человеку-медведю. Тот посмотрел на неё и вслух прочел:
      - "Государство против Модиунна"...
      Подняв голову, он взглянул на Модиуна и произнес:
      - "Модиунн" - это ты. Здесь все ясно. А вот кто такой "государство" непонятно.
      Модиун не мог сдержать улыбку.
      - Государство - это правительство...
      Тут он замолчал, и улыбка его увяла, поскольку до него дошел смысл собственных слов.
      - Полагаю, что речь идет об узурпировавших власть людях-гиенах...
      Тут он заметил, что розовое лицо Доолдна исказила болезненная гримаса.
      - А ведь ты, Модиунн, правильно говорил. Люди-гиены не имеют права решать, в каком направлении должен лететь космический корабль.
      Тон его стал устрашающим, а челюсть странно задвигалась. Он даже скрипнул зубами.
      - Я раньше об этом как-то не задумывался.
      - Да, - поддержал его Роозб, - я с тобой согласен... Мы с тобой, - тут он взглянул на человека-ягуара, - могли бы уложить добрую дюжину людей-гиен. Так с какой это стати они указывают нам, что делать?
      Взгляд Модиуна переходил с одного на другого. Лица этих сильных существ покраснели. Они просто... кипели от возмущения. Человек подумал, что не так уж и далеко скрыта в них истинная дикость. Он удивился, но...
      "На будущее мне следует больше следить за тем, что я говорю, - подумал он. - Придя в возбужденное состояние, эти люди-животные могут доставить мне массу сложностей". Вслух же он проговорил:
      - Успокойтесь, парни. Не стоит так волноваться. Все это не столь уж и важно.
      Постепенно их лица стали принимать нормальное выражение и цвет. Тут Доолдн взял повестку из рук Роозба.
      - Ладно. Сейчас разберемся.
      - Подожди, не спеши, - засопротивлялся человек-медведь.
      Но реакция его была несколько замедленной, а друг уже развернул повестку. Прочитав начальные фразы, человек-ягуар, казалось, окаменел, но затем, придя в себя, прочитал вслух:
      - "Вызов в суд по уголовному делу"...
      - По "уголовному"?.. - удивленно протянул Нэррл.
      Четверка как-то сразу как бы отстранилась от Модиуна и в упор глянула на него. На лицах сквозило явное замешательство.
      - Как меня могут обвинить в уголовном преступлении, - проговорил Модиун, - если в нашем мире нет преступлений?
      - Он прав, - подтвердил Роозб. - Чего это такого он мог совершить?
      - Ну... я не знаю, - заколебался человек-лиса. - Однако раз человек-гиена полагает, что он преступник, то... я должен этому верить... Конечно, лучше бы спросить этого самого человека-гиену, как это он ухитрился стать "правительством"... Но факт остается фактом: в нашем мире правят они.
      - А там сказано, в чем меня обвиняют? - обратился Модиун к Доолдну.
      Человек-ягуар поднес листок к глазам и начал своим мягким глуховатым голосом:
      - Обвинение... угу... так... ага... вот... "Обвиняется в повреждении компьютерного входа в целях незаконного проникновения в помещение, предназначенное для приезжих".
      Он заморгал и продолжил:
      - Но это же совсем незначительный проступок... Кроме того, здесь сказано, что Модиунн должен предстать перед судом... ага... вот... в следующий вторник. А до того... кстати, послушайте внимательно, это и нас касается... Тут сказано, что все законопослушные граждане не должны общаться с обвиняемым. Одним словом, ты должен пробыть в одиночестве до следующего вторника.
      Он быстренько сложил повестку и протянул её Модиуну.
      - Что ж, до вторника, товарищ, - проговорил он, и с его лица исчезли все признаки былого возмущения. - А нам, парни, лучше уйти отсюда. И он пошел, сопровождаемый Нэррлом.
      Каждый из них махнул на прощание рукой Модиуну.
      Роозб и Айчдохз колебались.
      - Знаете, ребята, нельзя вот так бросать товарища в беде... проворчал человек-медведь.
      Однако Модиун решил не доставлять своим спутникам лишних неприятностей, втягивая их в свои дела.
      - Спасибо всем вам, и до следующего вторника...
      Человек-медведь и человек-бегемот облегченно вздохнули, пожали ему руку и поспешили за своими товарищами.
      Когда Модиун, не слишком торопясь, дошел до лифта, четверки и след простыл. Да и вообще там никого не было. Лифт тоже пришел пустой. Тем не менее Модиуна не покидало ощущение опасности, и он решил спускаться пешком по лестнице, памятуя, что нунули довольно коварен. Лифт ведь мог и застрять где-нибудь посредине шахты... В таком случае ему для собственного спасения пришлось бы нарушать кое-какие законы. Однако, пройдя первый пролет, он подумал, что у него слишком обостренная реакция на простую ситуацию.
      - Наверное, - пробормотал он себе под нос, выходя на второй пролет из тридцати трех, - таким образом реагировали предки много лет назад, когда в мире ещё существовали конкуренция, интриги и тому подобные штучки.
      Спускаясь к третьему пролету, он почувствовал отвращение к здешней жизни. Может быть, действительно стоило послушаться нунули и вернуться обратно, забыв обо всем этом безумии?
      Тем не менее, добравшись до четвертого, он с грустью решил: "Раз уж я дал обещание Доде, то следует держать слово. Да и Судлил вот-вот должна прибыть сюда..."
      Однако ему нужно было пройти ещё оставшиеся тридцать пролетов.
      Что он и сделал.
      Добравшись до вестибюля, Модиун принял решение: необходимо усилить у себя восприятие сознания окружающих.
      * * *
      Итак, система его восприятия усиленно заработала.
      Вначале все было вроде бы тихо и спокойно, однако вскоре то там, то здесь стали возникать различного рода пертурбации.
      Какие-то завихрения, цепочки и тьма. Затем потоки холодного сверкающего серебра, начавшие вибрировать вокруг него в необъятных просторах.
      Он догадывался, что люди-животные пали жертвой обмана. В то же время пространство вокруг заполняла их общая доброжелательность. Ощущение беспорядка в это состояние вносили люди-гиены. Сверкающие в его сознании потоки и цепочки не позволяли четко понять, каким образом эти существа захватили власть и стали правящей группой. И все же не вызывало сомнений, что именно от них исходили флюиды агрессии. Их мозг постоянно излучал... напряженность, даже... жестокость. Правда, это не представляло ничего серьезного. Однако в то же время ауру гиен-властителей окрашивало и нечто иное. Они что-то знали и упивались своим знанием. Вокруг них витало облачко легких частиц излучений, свидетельствующих о самолюбовании. Их вдохновляла, порождая чувство безопасности и вседозволенности, мысль о всемогуществе нунули.
      Гордость занимаемым в обществе положением смешивалась с эйфорией. Многочисленные странные формы пронизывали окружающее их пространство. Количество людей-гиен было трудно определить, ибо их явно было более тысячи, и они были агрессивно настроены.
      Истинные пертурбации и возмущения создавал все же нунули. Вокруг него, почти целиком скрывая это создание, плавало огромное черное облако. Оно было непроницаемым.
      Облако это черпало энергию из какого-то источника, не имевшего определенного местонахождения. Исходившая из этого источника энергия поражала своей мощью даже Модиуна.
      Так вот в чем дело! Это же Айлэм - первичная субстанция. Единое психическое пространство.
      "Ладно. Наконец я нашел ключ ко всему этому. Обнаружил настоящего врага!"
      Мозг его ещё раз проанализировал ситуацию. Модиун не хотел принимать безоговорочно подобное положение. Существовал ли здесь вообще истинный враг?
      Вся его пацифистская натура и философия утверждали, что такого быть не может. Врагов здесь нет. Есть только существа, вызывающие неприязненное к себе отношение в связи с производимыми ими деяниями. Вызвав такого рода реакцию, они же сами потом посчитали, что во всем виноват некий враг.
      В то же время истинно враждебными для него являются импульсы, исходящие из источника пока что им не идентифицированного; они-то и вызывают отрицательную реакцию.
      Нет реакции - нет и врага.
      "Итак, - решил Модиун, - я должен вернуться в свои апартаменты и оставаться там до вторника, чтобы не создавать никаких проблем, не провоцировать враждебную реакцию, а потом отправиться в суд. Это и явится моим мирным ответом на врученную мне повестку".
      Так он и поступил, не считая того, что выходил перекусить.
      * * *
      У входа в здание суда стоял человек-гиена, на груди которого была прикреплена карточка: Судебный чиновник по повесткам.
      Он проверил бумажку Модиуна и сказал:
      - Входите, сэр.
      Модиун вступил в обширное помещение и с удивлением огляделся.
      Прямо перед ним тянулся длинный прилавок. За маленькими прозрачными окошечками сидело около дюжины женщин-гиен, а перед окошечками толпились очереди людей-животных. Ничто не свидетельствовало о том, что это зал судебных заседаний. Модиун вернулся в коридор и посмотрел на другие двери. Затем подошел к ближайшей. Ему показалось, что на повестке неправильно обозначен номер комнаты. Однако он быстро отказался от этой мысли, так как нигде не было ничего похожего на зал заседаний.
      Он вернулся в первое помещение и вновь показал повестку чиновнику, который, казалось, уже забыл, что общался с ним. Затем направился к стоящему поодаль человеку-гиене в форме. На карточке у того выделялась надпись: "Секретарь суда".
      Секретарь равнодушно посмотрел на повестку и медленно процедил:
      - Окно номер восемь...
      Модиун подошел и встал в очередь. Она была самая короткая, всего пять человек. Он оказался шестым.
      Первым в очереди стоял человек-тигр, которому через окошечко передали какой-то листок. Тот прочитал и что-то сказал. Слов Модиун не расслышал, но ошибиться было нельзя: в тоне человека-тигра звучала ярость.
      Ответ женщины-гиены был лаконичен и вежлив:
      - Извините. Законы составляю не я.
      Человек-тигр медленно выпрямился, несколько секунд простоял неподвижно, затем, крепко сжав челюсти, направился к выходу.
      Стоящий впереди Модиуна человек-крыса пожал плечами и прошептал:
      - Наверное, у него суровый приговор...
      - А что он совершил? - осведомился Модиун.
      Собеседник покачал головой.
      - Это должно быть написано в повестке. Возможно, побил кого-нибудь. За это довольно сурово наказывают...
      - Гм... - промычал Модиун. - А что совершили вы?
      Казалось, человек-крыса поколебался, прежде чем ответить, потом выдавил:
      - Украл...
      - Как это украл? В этом мире и так все можно получить вполне свободно!
      Он несколько удивился, видя реакцию человека-крысы, не сразу осознав, что своим восклицанием мог невольно обидеть собеседника. А тот действительно несколько раздраженным тоном заявил:
      - Да уж поверьте! В этом нет ничего странного!
      Проговорив это, он понял, что удивление Модиуна неподдельное, и, смягчившись, продолжал уже более спокойно:
      - Это трудно сразу представить, но я начал кое-что замечать. Вот, например, вы и я, - в голосе его опять появились возмущенные нотки, - мы можем ездить на автомашинах по центральным улицам, а если нужно попасть на какую-нибудь второстепенную, то выходим из машины и топаем пешком или пользуемся движущимся тротуаром.
      - Ну и что же здесь такого? - спокойно осведомился Модиун. - Ведь идти-то приходится лишь сотню-другую ярдов...
      На узком лице человека-крысы забрезжила улыбка превосходства.
      - Просто я обратил внимание, что люди-гиены пользуются специальными машинами, которые доставляют их на любую, даже самую маленькую, улочку... Вот я и решил, что этим правом должны пользоваться все. Тогда я уселся в одну из таких машин и поехал к себе домой. Поэтому-то я попал сюда.
      Пока они разговаривали, очередь постепенно продвигалась вперед. Определив, что первым теперь является то ли человек-крокодил, то ли другая подобная рептилия с длинным, ничего не выражающим лицом, Модиун снова обратился к человеку-крысе:
      - Ну и как же вас поймали?
      - Эта машина оказалось связанной с особым компьютером, который и направил ко мне патрульного, - в сердцах пробормотал человек-крыса. Патрульный, человек-гиена, тут же передал мне повестку с вызовом в суд на сегодня. И вот я здесь.
      - Но это не очень похоже на судебное заседание, - усомнился Модиун, когда следующий в очереди получил свой приговор и, оскалив кроличьи зубы, шмыгнул за дверь.
      Смысл сказанного, казалось, не дошел до человека-крысы.
      - А-а! - махнул он рукой. - Суд есть суд!
      Однако Модиун так не считал.
      Тем не менее человек-крыса философски добавил:
      - Нам с вами просто не повезло, вот потому-то мы и здесь!
      Наконец от окошечка стал отходить четвертый.
      - Я лучше повернусь, - торопливо проговорил человек-крыса, - а то ещё мое поведение расценят как неуважение к суду...
      - Как вас зовут? - быстро спросил Модиун.
      Крысу звали Банлт, жил он в Халли, имел жену и троих детей, и ему захотелось узнать, зачем это понадобилось Модиуну.
      - Видите ли, в этом не так уж плохо устроенном мире, - сказал Модиун, - вы не захотели пройти лишнюю сотню ярдов и потому совершили кражу. Мне хотелось бы понять вашу философию...
      Но Банлт уже больше не слушал его, он получил свой приговор...
      Когда человек-крыса взглянул на свой листок, на лице его появилось напряженно-недоверчивое выражение. Уходил он каким-то ошеломленным. Модиун решил было отправиться за ним, но тут понял, что подошла его очередь. Он протянул повестку в окошечко и с живейшим интересом наблюдал, как женщина-гиена печатает на карточке номер его повестки, пользуясь стоящей справа от неё машинкой. Затем из щели машинки выползла и упала бумага. Модиун взял её и с любопытством прочел: "Наказание: двадцать дней домашнего ареста. Разрешается: трижды по часу находиться вне квартиры для приема пищи".
      Поразившись, он наклонился к женщине-гиене и сказал:
      - Все это мне кажется нелогичным. Получается, что я, незаконно заняв квартиру, приговариваюсь к домашнему аресту в ней же. Выходит, что мое нахождение в этой квартире теперь явится законным. Могу ли я обсудить с кем-либо этот вопрос?
      - Пожалуйста, не задерживайте очередь. Задайте свой вопрос секретарю суда.
      Разговаривая с ней, Модиун краем глаза следил за тем, как уходит Банлт, получивший свой "приговор", а ему очень хотелось задать человеку-крысе кое-какие вопросы. Он выскочил в коридор, но нового знакомого уже нигде не было.
      Покачав головой, как это иногда делал Роозб, Модиун хотел вернуться, но путь ему преградил чиновник по повесткам.
      - Для того чтобы войти в зал, вы должны иметь повестку, сэр, - вежливо проговорил он.
      Модиун объяснил, что с ним произошло, и показал приговор.
      Страж, поскольку он на самом деле таковым и являлся, покачал головой.
      - Извините, инструкция запрещает пропускать лиц, не имеющих повестки.
      - Ну ладно, - вздохнул человек и, отступив назад, подумал про себя: "После всего случившегося этот суд - просто пародия на судопроизводство. Стоит ли беспокоиться о нелогичности частностей, если несправедлива вся процедура в целом".
      Тем не менее кое-какие детали продолжали его интриговать, и он спросил вслух:
      - Не могли бы вы мне сказать, какого рода приговоры выносятся здесь? Ну, например, что получил человек-крыса, который был передо мной? Какое наказание объявлено ему? За кражу автомобиля...
      Страж сурово на него воззрился.
      - Сэр! Те из нас, кто обладает судебной властью, - милосердны. И потому вынесенный приговор известен только тому, кому он предназначен.
      - Но я не вижу необходимости хранить тайну для человека, который наказан несправедливо, - запротестовал Модиун.
      Страж оставался спокоен и равнодушен.
      - Проходите. Вы мешаете работе суда.
      Действительно, в это время уже подошел ещё один человек-животное с повесткой, и Модиун отступил.
      Нерешительно постояв на месте, Модиун повернулся и пошел домой.
      Суд вынес приговор, и теперь он должен отбывать "наказание". По крайней мере до тех пор, пока прибудет Судлил.
      * * *
      Увидев стоящую у кустов женщину, Модиун резко затормозил, выскочил из машины и побежал, поскольку опаздывал и чувствовал себя виноватым. Из отпущенного ему на обед времени оставалось не так уж много. Поэтому вперед и скорее! Нужно посадить её в машину и отвезти в город.
      Размышляя таким образом, он уже почти приблизился к кустам, как вдруг заметил Экета. Ученый-насекомое был уже ярдах в ста пятидесяти и готовился перебраться за барьер.
      Это кое о чем напомнило Модиуну, и он послал приветствие на длине излучаемых насекомым волн... Экет тут же вежливо ответил. Потом Модиун передал ему сообщение, предназначенное другим людям.
      В своем мысленном отчете он кратко изложил то, что обнаружил. В частности, сообщил об изменениях в программе, заложенной в компьютер, о новом статусе людей-гиен и завоевании Земли нунули по указанию некоего далекого и непонятного комитета.
      В заключение передал:
      "Поскольку Судлил и я сам вынуждены будем ещё три года находиться в зависимости от наших физических тел, полагаю, что вы согласитесь предоставить нам право самим принимать решения в соответствии со складывающейся обстановкой".
      Сообщение его было коротким, и его очень волновало то, что он не совсем четко описал обстановку, которая в целом не была ему подконтрольна. Беспокоило его также сомнение, пожелает ли Судлил помочь ему разрешить возникающие проблемы.
      Впрочем, волнения его тут же исчезли, и все пришло в норму. Ибо... велика ли важность всего происходящего?
      Что могли сделать эти нунули, выступив против людей, против настоящих людей? Да в сущности ничего.
      Размышляя так, он стал осматриваться и вдруг замер.
      Судлил стояла у самой обочины дороги и внимательно рассматривала бесконечный транспортный поток. От него она находилась ярдах в тридцати и, казалось, чувствовала его присутствие. Когда Модиун двинулся к ней, она тут же к нему повернулась. Причем повернулась мгновенно, что удивило его.
      Она была очень живая и подвижная! Поразительно! А улыбка её прямо-таки светилась.
      Одета Судлил была довольно свободно - брюки и рубашка. Золотой поток волос падал на плечи. Голубые глаза, казалось, излучали свет. Губы полуоткрыты, и вообще она была такая... такая... Какая? Трудно даже выразить.
      Во всяком случае, Модиун сейчас этого сделать не мог. Он никогда раньше не видел женщину нормального роста и обличия. Неожиданным это оказалось для него ещё и потому, что несколько недель назад она была совсем маленькая. К тому же выглядела довольно-таки хмурой и медлительной, что Дода связывал с ускоренным ростом клеток под воздействием разного рода препаратов.
      И вот теперь все это исчезло.
      Сейчас она лучилась здоровьем, казалось, что тело её вибрировало, ни на секунду не оставаясь спокойным. И это прекрасное видение проговорило чарующим голосом:
      - Я приняла через Экета сообщение, которое ты передавал за барьер.
      Она задумалась и добавила:
      - Значит, возникли проблемы?
      К Модиуну вернулся дар речи.
      - Да. Кое в чем. Однако давай-ка сядем в машину, и по дороге я расскажу тебе все подробнее.
      Тут он вспомнил, что опаздывает с возвращением под домашний арест и что чем скорее он вернется, тем более прояснится создавшееся положение.
      Судлил не возражала. Модиун подал свободной машине знак остановиться.
      Когда они устроились на сиденьях и машина тронулась, Модиун приступил к рассказу о том, как его приняли за человека-обезьяну, как он с этим согласился из любопытства, не став возражать, а также о том, что должен находиться под домашним арестом у себя в комнате, поскольку проник в жилище под чужим именем.
      Когда Модиун закончил, Судлил спросила:
      - Ты приговорен к домашнему аресту на двадцать дней?
      - Да.
      - А прошло уже восемнадцать?
      - Да.
      Тут он несколько удивился, поскольку понял, что ей что-то пришло в голову.
      - Выходит, что для них важно, чтобы ты отсутствовал именно двадцать дней? - продолжала она свои вопросы.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Только то, что им нужны эти двадцать дней, чтобы осуществить нечто, связанное с тобой, и важно, чтобы ты в это время был изолирован.
      Это был новый поворот проблемы, и Модиун сразу это понял.
      - Но для чего нужны им эти три недели и что можно сделать за оставшиеся два дня? - задумчиво проговорил он, а потом добавил: - Пожалуй, все-таки приговор соответствует совершенному мной проступку...