- Хорошо. В таком случае мы устроим так, что об этом вас поставит в известность мистер Пили.
      - Почему вы сказали "мы"? Когда вы заверяли, что любите меня, являлось ли это элементом вашей стратегии?
      - Нет, - призналась Мистра, но её лицо ни на минуту не смягчилось. Не беспокойтесь. Я справлюсь с этим... у меня ведь впереди не одна сотня лет... И в один замечательный день, возможно, найду кого-либо другого.
      Сказано это было таким неприязненным тоном, что он весь внутренне ощетинился. Стало ясно, что если он хотел произвести на неё впечатление, требовалось кое-что позабористее.
      - Телепатка по-прежнему входит в группу?
      - Да, - ответила она несколько удивленно.
      - Так вот. Гоните её в шею. Она ни на что не годна.
      - Придется ли для этого снова прибегать к услугам мистера Пили?
      - Где он, кстати? Вернулся?
      Она довольно долго молчала.
      - Еще нет. Но не беспокойтесь. Мы готовы принять его. Если он плетет заговор против нас...
      - Никакого заговора он не затевает. Полагаю, что ошибся на его счет.
      - Тогда кто же?
      - Не знаю... Но послушайте меня хорошенько: над вами всеми нависла угроза уничтожения.
      Она иронически встряхнула головой.
      - Эллисон, вы слишком мелодраматичны и плохо маскируете вашу игру. Вы пытаетесь запугать группу ради того, чтобы она приняла вас в свои ряды. Этот номер не пройдет. Уверяю, что нам не грозит опасность ликвидации. Еще никогда мы не были так настроены, как сегодня.
      Она начала надевать перчатки. Он попытался продолжить разговор:
      - Мистра... Обождите...
      Она откинулась в кресле. Ее зеленые глаза требовательно испрашивали: ну что еще?
      Стивенс заспешил:
      - Разве вы не видите, что я пытаюсь вам помочь? У меня есть весьма интересная информация.
      Он совершенно не собирался сообщить этой, враждебно настроенной молодой женщине то, что раскрыл ему электронный мозг звездолета. Помимо всего прочего его план требовал применения, при необходимости, к группе высшей формы давления. А для этого ему не хватало кое-какие сведений.
      - Мистра, существует ли способ уничтожить Большой Дом?
      Она рассмеялась.
      - Неужно вы полагаете, что я проболтаюсь об этом кому бы то ни было?
      Стивенс наклонился к ней:
      - Ради сохранения собственной жизни прошу вас ещё раз подумайте над ответом на мой вопрос.
      Ее глаза расширились.
      - Да вы просто смешны! Вы что, хотите внушить мне, что один из членов группы оказался в такой мере идиотом, чтобы решиться на это?.. Дом - это фактически наше главное достояние!
      - А я утверждаю, основываясь на известных мне данных, что именно таково намерение предателя из ваших рядов. Следовательно... Есть ли способ быстро уничтожить Дом, чтобы сделать его навсегда непригодным для вас? Может, новый вид взрывчатки? Я не имею в виду столь громоздкую штуковину как атомная бомба, а что-то такое, что можно было бы упрятать в карман... Понимаю, что требую от вас многого...
      Она задумалась. Потом решилась.
      - О! Не вижу большого вреда, если отвечу вам, поскольку вы никак не сможете использовать эти сведения нам во вред. Речь идет об элементе 167, физически очень капризном. Если его истолочь в мелкий порошок, то он вызывает атомарную нестабильность в мраморе, из которого выстроен Дом. Тот рассыпется, а мы лишимся тогда какой-либо надежды восстановить строительный материал в его изначальном виде.
      - Элемент 167? А нет ли чего-нибудь другого, обладающего такими же свойствами?
      - Насколько нам известно, нет.
      - Благодарю вас. Очень сожалею, что не могу вам сказать: "Вот он, предатель!" Но, может быть, вы ещё чуть-чуть просветите меня в отношении членов вашей группы. Сколько их сейчас находится в городе?
      - Сорок один.
      - Так, значит, сорок один из пятидесяти трех. Идеальным для него вариантом было бы избавиться от всех разом! Но для этого требуется собрать группу в полном составе. Надо сделать так, чтобы у него создалось впечатление, что сейчас появилась такая уникальная возможность. Только так его можно заставить раскрыться. Вы ведь, можете это понять, правда?
      Мистра поднялась, натягивая перчатки.
      - Полагаю, что смогу вам гарантировать возможность обратиться к группе сегодня поздно вечером. Но если вы ничего не добьетесь, заранее считайте себя конченым человеком. Вернув память Таннехиллу и подчинившись ему, я сейчас располагаю всего одним голосом. Иными словами, не в состоянии как-то помочь вам, да и не хотела бы даже пытаться сделать это. Вы целиком предоставлены самому себе.
      Она решительно направилась к двери и вышла.
      Спустя несколько мгновений Стивенс вызвал секретаршу и велел ей, в случае, если его будут спрашивать, отвечать, что он вернется к шести часам. После этого он спустился в подвальное помещение здания и проник в подземелье. Так быстро, как только мог, он направился к звездолету, терзаясь по пути вопросом, а согласится ли его принять робот-мозг. Он почувствовал облегчение, увидев, что дверь открыта.
      Пока он подходил к зеленоватой сфере, на ней уже стала формироваться схема, показавшая, на какой точно полке в складских помещениях он сможет найти элемент 167, а также разъясняющая, какие другие элементы могут вступать с ним во взаимодействие, нейтрализуя его способность к разрушению. Робот-мозг, похоже, считал, что наилучшим для выполнения замысла Стивенса был бы элемент 221, находившийся в газообразном состоянии.
      Адвокат, захватив с собой по дозе каждого из этих двух элементов, заключенных в оболочки в виде небольших трубочек, вернулся к сфере. Но на ней больше не высвечивалось никаких изображений. По всей видимости, электронный мозг ни в чем больше помочь ему не мог. Например, не был в состоянии проверить, действительно ли на участке кладбища, закрепленном за семейством Таннехиллов, был закопан труп Пили.
      Стивенс вернулся в Палмз Билдинг. Настроение у него было довольно сумрачное. Мисс Чейнер уже ушла. Но когда он вошел в свой кабинет, его дожидался посетитель.
      То был Уолтер Пили.
      19
      Они обменялись приветствиями. Стивенс был потрясен. Появление Пили в момент, когда логикой развернувшихся событий его никак не могло быть в живых, не влияло на его планы в отношении сегодняшнего вечера. Но, тем не менее, создавало весьма щекотливую проблему. Если в могиле Таннехиллов лежал не он, то кто же?
      Посетитель, похоже, был полон жизненных сил. Его лицо напоминало индейское самую малость, как это порой случается у представителей этой расы. Он не стал обременять себя любезностями.
      - Я только что разговаривал с Фрэнком Холандом. Он сказал, что у вас с ним разработан, план, как арестовать большинство членов группы, выколачивавшей все эти годы у Таннехиллов деньги.
      Это заявление неприятно поразило Стивенса. Его удивило, что следователь проявил столь элементарную несдержанность.
      - Не уточните ли вы, что именно он вам сообщил? - настороженно отозвался адвокат.
      Пили начал объяснять, и Стивенс понял, что тот разболтал ему все. Пришлось смириться с такой бестактностью Холанда. В сущности, это мало что значило: акция, типа обсуждавшейся со следователем, могла стеснить, но не погубить группу. И она не помогла бы изобличить кровожадного и честолюбивого компаньона Пили. В целом это не затрагивало и других аспектов разработанного Стивенсом плана, включавшего, кстати, и пренеприятный сюрприз для самого Пили. Ведь тот неоспоримо являлся одним из двух заговорщиков в группе, а в сложившихся обстоятельствах он вряд ли предупреждал об опасности остальных.
      По предложению Пили они отправились отужинать в город. В ходе развернувшейся при этом беседы Стивенс вдруг однозначно пришел к выводу, что Холанд никак не мог сообщить его собеседнику об их разговоре. Слишком крупная ставка была у него сейчас на кону. Он ведь грубо ошибся, распорядившись арестовать Таннехилла, и это грозило крайне неблагоприятно сказаться на его карьере. Но тогда, кто же проинформировал обо всем Пили?
      В этот момент у Стивенса зародилось подозрение: а не был ли труп в могиле Фрэнком Холандом? Убийство следователя являлось частью тех мер предосторожности, которые Пили предпринимал против своего коварного и опасного компаньона. Электронный мозг-робов в звездолете не смог раскрыть ему, какую систему защиты выстроил для себя Пили, но это становилось теперь очевидным. Решающим фактором являлось то, что именно Пили когда-то принял на работу Холанда - человека точно такого же, что и он, роста и телосложения. Тот заделался следователем, ещё оставаясь какое-то время на посту местного управляющего состоянием Таннехиллов. И уже находясь в этом качестве, как-то при случае подметил сходство между подписями на документах XVIII и XX веков. После этого группа, по-видимому, была приятно удивлена тем, как быстро и решительно Пили устранил Холанда с поста управляющего. И назначил Стивенса - опять же физически, ростом и общим кроем фигуры, похожего на него...
      В случае кризиса можно было легко разделаться как с тем, так и с другим, а сам Пили - ведь его штаб-квартира предусмотрительно была размещена в Лос-Анджелесе - мог, натянув на себя маску одного из них, а при необходимости и обоих, играть почти одновременно две роли.
      Эта мысль показалась Стивенсу настолько убедительной, что он вдруг в разгар беседы извинился перед Пили и бросился в кабинут телефона-автомата, позвонил Холанду на службу. Ему ответили, что следователь отсутствует. Упорствуя, он набрал номер его домашнего телефона. Женский голос сообщил, что Холанд вернется сегодня домой очень поздно.
      Он едва не задал вопрос, а не разговаривал ли он с миссис Холанд и не заметила ли чего-либо необычного в поведении мужа. Но адвокат не стал этого делать. То обстоятельство, что он не смог разыскать следователя, не было само по себе подтверждением его предположений, но он все же решил считать свою гипотезу приемлемой. Вернувшись за стол, Стивенс начал мучительно думать, а не стоит ли показать Пили письмо, в котором Таннехилл увольнял его: тогда у его собеседника было бы меньше причин стремиться к его ликвидации. Он так и не решил ещё эту делемму, когда Пили предложил:
      - Можно было бы сразу после ужина вернуться к вам. Вы мне набросаете общую картину сложившегося здесь положения.
      Стивенс сразу же подумал, что тем самым он окажется один на один с этим человеком в стоящем в стороне от соседей бунгало, и это ему совсем не понравилось. Он спонтанно выхватил из кармана письмо Таннехилла.
      Пили прочитал его, и вернул никак не прокомментировав. Всю дорогу до бунгало оба молчали. В гостиной Стивенс достал бутылку виски. Пили захотелось ещё раз взглянуть на письмо. Перечитав его, он произнес:
      - Чем это вы могли так настроить его против себя?
      - Понятия не имею. Однако надеюсь, что уже сегодня вечером восстановлю его милостивое к себе отношение.
      - Так значит, вы все же намерены осуществить ваш план?
      - Теперь отступать поздно. Обязательства, которые я принял перед Холандом, меня окончательно связали.
      Тот гипотетический факт, что сидевший перед ним человек в данный момент вполне возможно носил в кармане маску Холанда, и был готов нацепить её в нужный момент, вовсе не означал, что все вдруг неизбежно менялось. В течение часа они обсуждали вопросы, касавшиеся различных сторон управления имуществом Таннехилла в Альмиранте. Пили вроде бы слушал его с интересом. В девять пятнадцать затренькал телефон. Стивенс вздрогнул и взял трубку.
      - Мистер Стивенс, - раздался мужской голос, - вас беспокоят из полиции, служба дактилоскопии. Мы установили, кому принадлежат переданные вами отпечатки пальцев.
      - Да? - внешне спокойно отреагировал адвокат, хотя его сердце сорвалось с места в карьер. - Так я вас слушаю.
      Спустя минуту он поблагодарил и повесил трубку. В голове была звенящая пустота, но он сумел восстановить контроль над собой. Другого выхода, как реализовать свой план, у Стивенса не было. Пожалуй, начнет он с того, что обвинит Уолтера Пили. А потом наступит то, что для всех остальных явится совершенно неожиданной развязкой... Затем...
      Он помотал головой. Что будет после этого, представлялось ему довольно смутным и смертельно опасным.
      20
      Припарковываясь, Стивенс отметил среди других роскошных машин авто Мистры. По лестнице они поднялись вместе с Пили. Дом блистал огнями. Открыла им Хико Аине. Сегодня без своих драгоценностей она выглядела совсем иначе, чем при знакомстве, имела изысканный вид. Она молча провела их в гостиную, где стояли и сидели уже одиннадцать человек. Он сразу узнал среди них судей Адамса и Портера, Кэрвелла и Гранта, Таннехилла и Мистру. Остальные две женщины и трое мужчин были ему незнакомы.
      Таннехилл направился к нему с несколько иронической улыбочкой на лице. Руки не протянул. Только произнес:
      - Это вы, Стивенс?
      Казалось, он не был в этом уверен. Адвокат вежливо склонил голову, затем окинул взглядом присутствовавших в зале. Ему не терпелось начать. Он специально так рассчитал свое время, чтобы прибыть на сорок минут раньше Холанда и иметь возможность сформулировать свои первые обвинения, а если удастся, то и добиться одобрения группы. Он открыл портфель и достал оттуда несколько бумаг. Интересно, подумал он, кто из этих двух женщин телепатка? Он не был обеспокоен тем, что она прочтет его мысли, а надеялся на её способность понять, что главная опасность исходит не от него. Начал Стивенс несколько театрально.
      - Моя главная забота, разумеется, верой и правдой служить мистеру Таннехиллу.
      Краешком глаза он уловил, что эти слова вызвали довольно мрачную ухмылку на лице Таннехилла. Адвокат продолжил:
      - В этих целях я подготовил небольшое сообщение, которое - и я думаю, вы со мной согласитесь, - убедит общественное мнение, что мистер Таннехилл не является и никогда не был виновным в том преступлении, которое ему инкриминируется.
      Произнося эти слова, он чувствовал, что Мистра, сидевшая в грубине гостиной, пристально смотрит на него, словно пытаясь привлечь его внимание. Но он продолжал смотреть на тех мужчин, что собрались перед ним. Он очень динамично, в простой форме и без всяких выкрутасов изложил свою аргументацию против Пили. То, что он говорил, несомненно, поразило бы судебных заседателей средней руки. Он упомянул о тайных наездах Пили в Альмиранте, об его отношениях с бандой, о тех крупных вылпатах, которые он производил без разрешения, беззастенчиво залезая в карман семейства Таннехилов.
      Пили сидел молча, уставясь в пол.
      В своем выступлении Стивенс не затригивал никаких вопросов бессмертия, космолетов, атомной войны. Все было сознательно выстроено на обыденном, ординарном уровне. Ньютона Таннехилла убили потому, что он обнаружил хищения... Стивенс изложил также факты, которые было легко доказать, типа исчезновений врача, выдавшего свидетельство о смерти, а также владельца похоронного бюро. Племянника заживо закопали в землю, положив в гроб дяди. Спрашивается, зачем? Потому что тело последнего было серьезно изуродовано в момент убийства. Что касается причин устранения Джона Форда, то согласно намеренно логически-упрощенному анализу Стивенса, они тоже были незамысловаты: охранника ликвидировали, чтобы оказать на Таннехилла дополнительное давление и вынудить продолжить выплаты... Ну, а с Дженкинсом и того проще: он видел Пили в Альмиранте, и ему заткнули рот...
      Стивенс завершил свою пылкую обвинительную речь словами:
      - В мои намерения не входило объяснять мотивы, которыми руководствовался в своих преступных действиях Пили. Но сейчас думаю, что имею достаточно оснований подчеркнуть необходимость не недооцентивать психологического влияния культа майя, - или ацтеков, - который он исповедовал. В данном случае, - сказал он, - мы столкнулись с тем, что можно было бы назвать проявлением лояльности к секте.
      Этой ремаркой адвокат и закончил свое выступление.
      После чего он в первый раз решился взглянуть на Мистру. Само воплощение холодной отстраненности, она, казалось, недоумевала. Стивенс напряженно растянул губы в улыбке и сел у входа в холл.
      21
      В комнате ничего не изменилось. Никто, за исключением адвоката, даже не шелохнулся. Оба владельца газет делами пометки в блокнотах. Таннехилл сидел на диване, слегка подавшись вперед. Обхватив лицо руками он, похоже, просто смеялся. Судья Портер, упрятав глаза за тонированными стеклами очков, сардонически поглядывал на Пили.
      - Ну что, мистер Пили, - нарушил он всеобщее молчание, - что вы на это скажете?
      Но тот некоторое время держал паузу. Он весь утонул в глубоком кресле. Создавалось впечатление, что Пили проявляет нерешительность. Укладкой взглянул на Стивенса. Наконец, Пили тяжело вздохнул, снова бросил взгляд на адвоката и обронил:
      - Так вот, значит, чем вы занимались...
      И снова замолчал, потом спохватился, осознав, что все за ним наблюдают. Он вытащил сигарету и нервно сунул её в рот.
      - Хотелось бы, - произнес он, - чтобы вы ещё раз изложили ваше понимание тех мотивов, которые якобы толкнули меня на эти преступления.
      Стивенс охотно исполнил его просьбу. Пили, склонив голову набок, выслушал его очень внимательно, как будто пытался обнаружить в его словах какой-то более утонченный смысл. Но когда Стивенс вновь заговорил о письме, которое Таннехилл был вынужден подписать, Пили шумно прыснул со смеху и воскликнул:
      - Чертов кретин! Вы же сами заявили, что у меня было письмо Таннехилла, разрешавшее продолжать производить выплаты. Продолжать, слышите! Значит, ежу понятно, что Таннехилл прекрасно был осведомлен о тех причинах, которые лежали в основе этих финансовых операций.
      - Письмо при вас? - спокойно отреагировал Стивенс.
      На лице Пили промелькнуло испуганное выражение. Он выкрикнул:
      - Негодяй! Вы побывали в моем кабинете в Лос-Анджелесе!
      - Я глубоко убежден, - степенно проговорил Стивенс, - что вы прекрасно понимаете следующее: никакая мелодраматическая попытка показать, что подобное письмо реально существовало, не будет выглядеть достаточно убедительной для всех, находящихся в этом зале.
      Пили вскочил, потом снова сел. Казалось, он взял себя в руки. Судья Портер протер глаза. Нахмурившись, взглянул на Пили и заметил:
      - Заметно, что вы воспринимаете это обвинение самым серьезным образом. Вижу, что вы считаете наилучшим для вас исходом - выдержать сей шоковый выпад. В конце концов не можем же мы оставлять в неведении Хозяина этого Дома. Было бы также неплохо прояснить ситуацию по поводу некоторых забавных опасений, что нам пришлось испытать в последние дни, и которые имели к вам отношение. Как ваше мнение, джентльмены? - обернулся он к владельцам обеих газетх.
      Кэрвелл, худой и долговязый, шепнув что-то на ухо Гранту, поднялся.
      - В завтрашнем специальном выпуске моей газеты будет категорически заявлено о полнейшей невиновности мистера Таннехилла. Уже много поколений семейство Таннехиллов является становым хребтом Альмиранте. Моя газета, известная в нашем городе своими давними и благородными традициями, не позволит легковесно обращаться со столь истинно американским и сугубо калифорнийским семейством. В этом мире, полном неопределенности и неуверенности, подтачиваемом аморальными и беспринципными людьми, нам следует все активнее разворачиваться лицом к тем, кто глубоко укоренился в нашей почве, а не к любителям ловить рыбку в мутной воде.
      Он перевел дух, бросив взгляд на Мистру.
      - Что касается этого обвинения в убийстве... Все это очень банально. Ваш молодой человек усердно проявил средненького уровня здравый смысл, но очень мало воображения...
      Поднялась Мистра, сделав знак Стивенсу. Он подошел к ней. Она отвела его в угол и тихо сказала:
      - Это и есть ваша грандиозная сенсация? Я поняла вас так, что Пили не был человеком...
      Стивенс запальчиво потребовал:
      - Где ваша треклятая телепатка? Можете ли вы привести её сюда? Мне надо с ней поговорить.
      Мистра, не говоря ни слова, покинула гостиную. Вернулась она в сопровождении девушки довольно приятной внешности с выразительными глазами. Но Стивенс, увидев их вблизи, убедился, что, несмотря на свойственную молодости живость, они светились спокойной уверенностью и разумом.
      - Представляю вам Тризеллу, - сухо бросила Мистра.
      Девушка за руку поздоровалась со Стивенсом. На лице её появилось задумчивое выражение.
      - Я бы не хотела упреждающе говорить о вашем следующем сенсационном ходе...
      - Вы знаете, что должно что-то произойти?
      - Это очевидно с той минуты, как он здесь появился...
      - Что вас известно еще? - забеспокоился Стивенс.
      - Я не смогла установить, кто является вашим... информатором... Не знаю, даже, как следует понимать это слово, поскольку мое восприятие затемнено... В любом случае кто бы это ни был, он ошибся... Нет никого, кто...
      - Не стоит развязывать дискуссию. Лучше скажите, можете вы или не можете почувствовать возникновение опасности?
      - Не могу... Разве что...
      - Говорите!
      - Что-то такое есть...
      - Откуда это исходит?
      - Я... не знаю... Извините, но я не в силах дать вам даже приблизительную наводку...
      Она закусила губу, расстроенная своим явным бессилием помочь.
      Стивенс бросил отчаянный взгляд на Мистру, которая, покачав головой, проронила:
      - Я очень слабо представляю, о чем это вы тут сейчас говорили. Но не стоит забывать, что у меня почти всегда возникает такое ощущение, когда Тризелла ведет с кем-то беседу.
      Стивенс замолк. Тризелла показалась ему телепаткой более сильной, чем он ожидал. И если кто-то так ловко обводит её вокруг пальца, то этот человек с годами наверняка научился мастерски скрывать свои мысли. Он опять обратился к Тризелле. Но она, предвосхищая его вопрос, уже отвечала:
      - Они все пытались сделать это. Они часами беседовали со мной, применяя по ходу то один, то другой прием. Иногда у меня появлялось ощущение, что это им удавалось, но уверенности в этом нет.
      - Кто, именно, - наскакивал Стивенс, - в наибольшей степени посеял у вас эти сомнения?
      Девушка вздохнула.
      - Вижу, что вы не улавливаете смысл сказанного мною. Это удавалось в тот или иной момент всем. Я только сейчас сообразила, что в ту ночь, когда мы побывали в вашем доме, вам самим удалось утаить от меня важную информацию.
      В другом конце комнаты Пили поднялся с кресла.
      - Джентльмены, - начал он, - как мне представляется, возникла необходимость, чтобы я скрылся и принял на себя тяготы человека, которого разыскивают по обвинению в убийстве. Я согласен сыграть эту роль.
      Стивенс быстро выскочил в центр гостиной.
      - Мистер Пили, будьте любезны, сядьте, - вежливо предложил он. - У меня есть ещё кое-что заявить в отношении вас.
      Не ожидая ответа, он повернулся к остальным и коротко изложил причины - так как он их проанализировал ранее - по которым сначала Фрэнк Холанд, а затем он сам были подобраны Пили на место местных управляющих.
      - Делаю предсказание, - завершил он свой краткий спич. - Как только он выйдет, чтобы, по его словам, "исчезнуть" мистер Пили на самом деле тут же возвратиться, но в облике мистера Холанда.
      Он замолк, оглядывая аудиторию и отмечая, что снова приковал внимание присутствующих к себе. Но - и это было поразительно! - они ещё не догадывались, в чем дело.
      Таннехилл язвительно подбросил:
      - Опять принялись за старые штучки, а?
      Стивенс, не обращая внимания, продолжал развивать свою мысль:
      - Мистер Холанд и я разработали следующий план; все, кто здесь находится в данный момент, будут немедленно арестованы по обвинению в ношении особого скрытого оружия, после чего с них будут сдернуты маски. Тем самым они окажутся не теми уважаемыми в городе лицами, в роли которых они выступали, и угодят в тюрьму на годик, если не больше, в зависимости от вынесенных им приговоров.
      Судья Портер осуждающе покачал головой.
      - Какой-то нелепый план. А вы, Уолтер, просто удивляете меня этими шалостями.
      Стивенса это поразило. Они, прожив так долго, стали слишком аморальными людьми. Перед лицом предательства они, видимо, считали вполне естественным, что некоторые члены группы хотят захватить контроль над Большим Домом.
      - К несчастью, - разозлился он, - планы мистера Пили оказались под ещё большей угрозой. Представьте себе, как все происходило: он убил Джона Форда и написал письмо Холанду. Затем - нежданная встреча с Дженкинсом, и он вынужден быстренько прикончить и его. Но ввиду, как я полагаю срочности возникшей проблемы, он прибегает к непозволительному средству - использует термический луч. А потом, как все старательно подготовив, допускает и фатальную ошибку.
      Подобравшись к этому кульминационному пункту своей операции, Стивенс уловил, что Пилли забеспокоился. Заметил он это боковым зрением, поскольку тот стоял несколько сзади. Пили действительно громко объявил:
      - Пора мне уходить. Все это отдает дурной мелодрамой.
      - Прежде чем выйти, - прогремел голос Стивенса, - снимите вашу маску!
      Адвокат мгновенно выхватил пистолет из кармана. Это, вроде бы, никого особенно не встревожило, поскольку другого оружия не появилось. Но эффект от его слов был потрясающим. Многие живо вскочили. Таннехилл, который и до этого стоял, резко скомандовал:
      - Маску!
      Стивенс подождал, пока восстановилась тишина. Потом вежливо обратился к Пили:
      - Снимите её, друг мой. Вы действовали в соответствии законной самообороны. Лично гарантирую, что с вами ничего плохого не случится, независимо от того, придется ли это мое решение по душе членам группы или нет. Пусть кто-нибудь поможет ему снять эту пакость... Должно быть, есть какой-то способ делать это быстро.
      От группы отделилась Тризелла.
      Она держала бутылочку с бесцветной жидкостью.
      - Руки в стороны! - потребовала она.
      Пили после нескольких секунд колебаний, пожал плечами и смирился. Она налила немного раствора в ладони и руками провела ео его щекам.
      Появилось лицо Холанда!
      Насупившись, он зло заговорил, обнажая в оскале зубы:
      - Отлично. Надо быть поосторожнее в том, что я предприму против вас. Да, я убил Пили. Но действовал по праву самообороны. И не собираюсь никому позволить обвинить меня в убийстве.
      Стивенс нахмурился. То, что бормотал Холанд говорило о том, что тот воспринимал ситуацию неадекватно.
      - Холанд, - обратился он к нему, показывая на присутствующих, - что вам известно о деятельности этих лиц?
      Холанд, казалось, удивился.
      - Но вы же мне разъяснили... Это секта... раз уж я ввязался... Впрочем, оставим это...
      Стивенс оглядел присутствовавших. Таннехилл что-то пристально рассматривал на потолке. Судья Портер вперил в Холанда задумчивый взгляд. Мистра о чем-то тихо перешептывалась с телепаткой. Адвокат понял, что они разделяли его точку зрения. Этот человек опасности не представлял.
      Но он, Стивенс, удовлетворения не испытывал.
      - Холанд, - обратился он к следователю, - где вы раздобыли маску, изображающую Пили?
      Зал ожил волной любопытства. Холанд стоял, раздумывая, в нерешительности. По его лбу стекали струйки пота.
      - Я получил её по почте. Была приложена записка. В ней указывалось, как ею пользоваться и предписывалось все, что я должен был делать. Там же напоминалось, что когда-то я был актером, подчеркивалось, что я умело имитирую голоса и предлагалось все это задействовать. Иначе отправитель грозился проинформировать полицию насчет того, где зарыт труп Пили.
      - И что следовало говорить в случае ареста?
      - Что я нуждался в деньгах. Признаюсь... Не мог решиться... Но если бы на меня надавили, сказал бы правду...
      - А после этого вечернего сеанса вам было обещано, что все происшедшее с вами будет предано забвению, так ведь?
      - Верно.
      Стивенс в упор глядел на Холанда. Он был озадачен. Сомневаться в правдивости слов этого человека не приходилось. Но ему представлялось маловероятным, чтобы опытный Холанд действительно позволил себе попасть в такую ловушку. А не происходило ли все так, что каким-то способом ему сумели крепко внушить, что он якобы совершил это преступление? Если это так, то до развязки ещё далеко.
      Он направился к выходу вместе с Холандом. По пути сказал ему:
      - Я зайду к вам завтра. Тогда обо всем и поговорим.
      Тот показал жестом, что согласен. У него было усталое, напряженное лицо.
      - Боже! - произнес он. - Как я рад, что ухожу отсюда. Но что все-таки за люди собрались здесь?
      Стивенс и не пытался отвечать на этот вопрос. Его мозг уже лихорадочно заработал на волне упреждения более серьезной опасности. Он нервно спросил:
      - Где вы расставили полицейских?
      Тот ответил:
      - Неужели вы думаете, что я совсем спятил, чтобы нагнать сюда ещё и полицию?
      - Что?
      Стивенс с трудом сдержался, чтобы не выказать своего недовольства. Он мгновенно представил себе, сколько времени потребуется, чтобы доставить сюда блюстителей порядка и прочесать всю местность. Много, слишком много.
      Он проследил, как Холанд спустился вниз по лестницу. Затем быстро пробежал через всю террасу и выскочил во внутренний дворик. Тихо свистнул и замер в ожидании. Кто-то зашевелился в темноте и Стивенс шепотом позвал:
      - Риггс!
      Появилась рука с протянутым клочком бумаги и опять скрылась в тени.
      22
      Пока Стивенс отсутствовал подошли ещё несколько человек и присоединились к группе, которая по-прежнему оставалась в гостиной большом зале с дубовыми панелями и несколькими застекленными дверями, выходившими во внутренний дворик. Все двери, кроме одной, были закрыты. Всего в гостиной Стивенс насчитал сейчас двенадцать мужчин и шесть женщин, не считая себя самого. Когда он вышел, все уставились на адвоката.
      Он подошел к телепатке. Та покачала головой и ответила, не дожидаясь вопроса:
      - Какое-то мгновение назад чувство тревоги заметно обострилось, но тут же опять стушевалось. Теперь я не могу более четко различить, чего вы опасаетесь. Но ничего похожего на это пока не улавливаю.
      Стивенс обратился к Мистре:
      - Сколько сейчас членов группы в доме?
      - Сорок.
      - Кого нет? Разве вы говорили не о сорок одном человеке?