- Сережка? Ссыльный? Учителя сын?
      - Ну! Неужто забыл, как шишки кулемой били?
      - Да тот вроде пониже меня был... - Дмитрий Петрович недоверчиво взял отца за рукав маскхалата.
      - Полета лет назад, может, и ниже. А когда учиться уезжал, то уже перерос.
      - Что-то есть... - Лисов все еще не очень верил, а я наскоро припомнил смутно известный мне эпизод семейной хроники, когда Чудо-юдо со своей матерью, то есть моей бабкой, были за что-то высланы в Нижнелыжье, а старший лейтенант госбезопасности Сергей Владимирович Баринов отправился туда же на поселение как якобы сактированный из лагеря, но на самом деле выполнял там какое-то спецзадание. Поскольку Чудо-юдо не очень любил раскрывать всякие семейные тайны, я и сейчас толком ничего не знал ни о сути этого задания, ни о том, за какие грехи пострадали мои предки от "культа личности". Но вот о том, что Лисов-старший - его друг детства, Чудо-юдо мог бы, наверно, меня предупредить. По крайней мере, у меня было бы меньше сложностей в общении с Дмитрием Петровичем.
      Чудо-юдо на ходу раздал указания парашютистам, и они как-то быстро разбежались по углам, взяв под контроль все подступы к заимке. "Ми-8", снявшись с реки, полетел обратно в сторону Нижнелыжья. Водители "Буранов" стали разгружать с нарт какое-то снаряжение. А мы пошли кашу есть.
      Завтрак этот протекал довольно странно. Мы, условно говоря, "хозяева", лопали, а гости за стол садиться не спешили. Впрочем, Богдана с Глебом Чудо-юдо прежде заставил восстановить свой спутниковый комплекс связи. Он ему требовался для связи с "Ми-26", который, как выяснилось, уже приземлился в "Котловине".
      Середенковцы чувствовали себя неуютно, хотя Сергей Сергеевич вроде бы и не обращал на них внимания. Зато им явно не нравилось, что их усадили за отдельный стол, в другой комнате, у открытых дверей которой почему-то уселся Ваня с "ПК" на коленях. А Валерка, тоже смененный с поста на крыше цетэмошными парашютистами, в это время ритмично метал в рот гречку с тушенкой. Потом он уселся на место Вани в той же позе и с теми же, судя по всему, функциями. Гриша понимал, какие это могут быть функции, и беспокойно поглядывал через дверь туда, где за столом сидел я с Зинкой, Лусией и Лисовыми.
      В такой обстановке ели без большого аппетита, хотя каша из чугунка была необыкновенно вкусная. Будь здесь Ленка в своем изначальном варианте, она бы уже наговорила кучу комплиментов кашевару и оживила бы обстановку за столом. Но Зинуля, несмотря на свое внешнее сходство с Хрюшкой, была совсем другим человеком. Насупленным, сосредоточенным и неразговорчивым. Кроме того, она определенно испытывала дискомфорт от непривычной среды и, вероятно, серьезные опасения насчет местности, где табунами бегают пришельцы и на каждом шагу мерещится чертовщина.
      Лусия Рохас тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Хотя, по моим скромным подсчетам, она уже второй год обитала на территории бывшего СССР. Она производила впечатление жительницы Земли, которую каким-то фантастическим способом перекинули на другую планету. При этом не объяснили толком, зачем и почему. Ясно, что она просто обалдела и не могла отделаться от ощущения, что ей все это снится. Может быть, она сейчас внутренне отстранилась от всего происходящего, ушла в себя, надеясь, что те самые могущественные силы, которые унесли ее с тропического острова в неведомые края, когда-нибудь вернут ее на прежнее место.
      Конечно, Лусия привлекла внимание Лисовых своей нерусской внешностью. Женька испытывал особенное любопытство. Ведь он в западном направлении дальше Красноярска никогда не бывал. Срочную служил в Забайкалье, а потом и вовсе из родного района никуда не выезжал. Ему занятно было, что такая смуглявочка в эту глухомань залетела. Но спросить казалось неловко, а Чудо-юдо был слишком занят, чтобы заниматься представлением гостей хозяевам. Да и папаша Лисов сидел рядом и тоже посматривал на Лусию с любопытством, и Женька не решался задавать вопросы поперед батьки.
      Так или иначе, все ели молча. Я потому, что Чудо-юдо мне никаких переговоров не поручал и не давал полномочий кому-либо что-либо объяснять. Даже Зинку не хотелось спрашивать - уж очень она выглядела озабоченной. Так мы и сидели, шаркая ложками по мискам и тарелкам, пока не появился, закончив все дела, Чудо-юдо.
      - Ну, - сказал он по-свойски, - кашки оставили?
      - Бегал бы подольше, так и прозевал бы, - заметил Лисов. - Вон сколько ртов собралось, пол-Москвы в гости привез. А мне тут до весны еще жить. Войну мне устроили...
      - Мы здесь, Петрович, надолго не осядем и войну постараемся закончить. Не очень красиво получилось, признаю, но мы тебе все компенсируем. Хочешь, я тебе здесь каменный особнячок поставлю с центральным отоплением?
      - На хрен он мне нужен, - ответил Лисов. - Вы мне забор поломали, пару клетей сожгли, мастерскую взорвали, ворота повалили - вот это и ставьте. А каменный дом - это не по здешним местам. Его и не вытопить будет. Тут котельная, если ее соорудить, уголь тоннами жрать станет, а мазут цистернами. Да притом еще и округу мне закоптит так, что зверье уйдет.
      - Добро! - согласился Чудо-юдо. - Отремонтируем все в кратчайшие сроки. С продовольствием тоже поможем. Пиши, что надо, на сумму до миллиарда включительно. В течение двух дней получишь.
      - Ты кто, министр, что ли? Миллиард обещать?
      - В наше время, Лис, это не деньги. Ты сам небось пуха на сотню "лимонов" сдаешь...
      - Сколько сдаю, столько сдаю. Но до миллиарда еще не дорос. Ты мне лучше скажи, сам на "Черный камень" нацелился или государство послало?
      - А как бы ты хотел?
      - Мне-то по фигу кто, только ежели ты и впрямь собрался его вывозить, то головой, должно быть, не думал.
      - Думал. Много думал. Нечего ему тут у вас без пользы валяться.
      - А у вас он там пользу принесет?
      - Может, и принесет.
      - Бог с ним. Отведу вас туда. Но что там будет и уйдете ли вы оттуда - это уж не мое дело.
      - Ну, как выйдет, так выйдет... Завтра пойдем.
      - Ладно, сходим, но помни; я тебя предупреждал. И вот еще что. Баб отсюда отправлять надо. Не для них это место. Зря привозил. Наши вот сюда ни ногой. А ты аж двух привез. Кто они хоть тебе? Невестки? На дочек непохожи, для жен моложавы больно.
      - Зина, - представил отец, - невестка и есть. Только жена не вот этого обалдуя, - он слегка шлепнул меня ладошкой по затылку, - а младшего, Мишки. Она у нас человек ученый, кандидат наук, того гляди, доктором будет. А вот эта скромница, - он похлопал по плечику Лусию, - иностранка из Латинской Америки, стажируется у нас. Можно звать Люсей, она отзывается.
      - Эх-ма, - дурашливо почесал в затылке Лисов-старший. - Стало быть, к нам, дуракам, еще кто-то и учиться приезжает?
      - Зачем вы так? - произнесла Лусия по-русски, причем очень чисто. - Россия - великая страна, и у нее великая наука. Есть много такого, чему надо учиться.
      - Только не тому, как хозяйничать, - заметил Лисов. - И политику вести. У вас, Людмила, страна-то большая?
      - Маленькая, - ответила сеньорита. - Крохотный островок.
      - Тепло там? - рискнул вставить словечко Женька.
      - Жарко. Тридцать градусов тепла - нормальная температура. Когда плюс пятнадцать бывает - трясемся от холода. А у вас тут и сорок градусов не мороз, я знаю.
      - Между прочим, у нас летом тоже за тридцать тепла бывает, - похвастался Женька. - Даже сорок случается...
      - Я знаю: континентальный климат. Евразия.
      - Во-во, - ухмыльнулся старший Лисов. - Так и есть. Но все одно, девушки, нечего вам тут делать. Покуда беды не вышло, Сережка, увози их отсюда.
      - Пока не объяснишь почему - не повезу, - сказал Чудо-юдо серьезным тоном. - У них тут, между прочим, большая научная программа намечена. Я их сюда не для красоты вез.
      - Да уж, вы, Дмитрий Петрович, объясните повнятнее, что нам тут угрожает, - строго произнесла Зинаида. - В прошлом году, например, я себе два ребра сломала неподалеку от здешних мест. Может, у вас климат к тому располагает?
      - Это где ж ты сподобилась, ребрами-то?
      - На Лыже, реку такую знаете?
      - Нет, Лыжа - она сама по себе. А в наших местах статистика плохая. Баб здесь было за всю историю штук десять и все пропали. Вот так.
      - Это как пропали? - взволнованно спросила Лусия.
      - Совсем. Исчезли неизвестно куда, сколько ни искали - косточки не нашли.
      - А конкретно? - нахмурился Чудо-юдо. - Примеры приведи.
      - Пожалуйста. Матрена Водолагина в войну - здесь пропала. Ты сопливый был, не помнишь ее, а я-то в сорок пятом уже в первый класс ходил.
      - Подумаешь, на два года старше... - обиделся отец. - Помню я эту Матрену. Но как она пропала - не знаю, не рассказывали.
      - Матрена была из баб первой добытчицей, - важно сказал Лисов. - Сам дед Кислов ее уважал. Мужа у нее еще в сорок первом убили, трое ребят на руках, больших, правда, уже, не моложе чем лет десяти. Дом на них оставить можно, а в тайгу брать рановато. У нее места были близко отсюда. Промышляла добро, сдавала все от и до, но все просила, чтоб дед Лешка ее сюда, на Порченую пустил.
      - А дед не пускал?
      - Конечно, не пускал. Он мне после рассказывал, что специально для нее на скале варом написал: "Бабам ходу нет!" На Лисьей, как раз там, где за рекой ее места были. А Матрена - заводная. Она из принципа поперла. Первый раз на версту зашла, другой раз подальше, а на третий - вовсе не вышла.
      - И пропала?
      - Точно так. След от лыж оборвался - и все. Будто на небо вознеслась. И она не первая была, просто сейчас ее раньше других вспомнил. Еще Агафья была, лекарка. Травы знала всякие. Кислов ее еще девкой помнил. У нее муж тоже в Порт-Артуре был, только его на форту убили. Вот эта Агафья во вдовах смолоду и ходила. Замуж не шла, перед революцией в монастыре лет пять прожила, после гражданской, когда монашек большевики разогнали, в село вернулась. А тут, уже перед Отечественной войной, ей мать науку передала. Мать у нее тут по деревням всякими делами занималась: лечила, створаживала, привораживала, порчу отводила... Ну а как пришла пора помирать, ей обязательно все надо передать. Всякие эти секреты. Либо дочке, либо сестре, либо невестке. Пока не передаст, будет всеми болями мучиться, а помереть не сможет. Поверье такое есть, я это не только от Кислова слышал. Агафья, говорят, сперва открещивалась, пряталась даже. А к избе, где ее мать лежала, люди и подойти боялись. Мать шибко мучилась, орала, выла... Кислов рассказывал, будто у нее и голос-то был уже не людской. В общем, Агафью поймали и силком к матери отвели. Она туда, в избу, вошла, и дверь за ней колом приперли, чтоб не сбежала. Бабки говорили, что как мать кричать и выть перестанет, то, значит, передавать колдовство начала. А потом, как из трубы черный дым повалит, значит, все... Так и вышло. Кислов говорил, будто Агафья три часа там была. И точно, как мать ее померла, сажа из трубы вверх пошла. Кислов даже крестился, что вроде бы чернота эта немного была на бабу в черном похожа и перед тем, как развеяться, на четыре стороны поклонилась...
      - Ладно, - перебил Чудо-юдо, - это уже сказки пошли. Ты лучше расскажи, как эта Агафья пропала.
      - А так и пропала. Летом дело было, она траву собирала. Кислов с сыном здесь, на своей пожне, верст пять напрямки от нас, сено косили. Она мимо них прошла, сказала: "Бог в помощь, труд на пользу!" Война еще только началась, мой отец повестку получил, а дед Парамон - нет. Тоже торопились скосить, чтоб успеть. Кислов видел, что Агафья в сторону Порченой пошла, и крикнул: "Агаша, не лезь туда, нехорошо там!" Она обернулась и говорит: "Да я в лес-то не пойду, берегом до Лисовых доберусь, да и назад". Вот так до сих пор и добирается. Где исчезла, как - никто не знает. В болото попасть не могла, ни медведь, ни рысь ее б дочиста, без следа не съели. Тем более они летом сытые, редко на людей кидаются.
      - Может, в реку упала?
      - Да откуда? Опять же, если упала, утонула или убилась как-то, ее бы рыбаки вынули. Сразу после того, как Порченая в Малую Пареху впадает, тогда сети поперек реки стояли. А в межень на самой Порченой она бы глубоко не ушла. Рассмотрели бы...
      - Ну, все это, однако, не очень убедительно, - сказал Чудо-юдо. - Ну, одна баба пропала, ну, другая... А кто может подтвердить, что это хоть как-то связано с особенностями здешней зоны и "Черным камнем"? Есть такие? Нет таких.
      - Было бы сказано. Пожалей девок. Неужели мужики за них эту самую науку не сделают?
      - Если б могли, я бы их не потащил сюда. У меня зря ничего не делается.
      - Ну, рискуй... Ты всегда рисковый был.
      - Скажите, Дмитрий Петрович, - вступила в разговор Зина, - а есть какая-нибудь легенда или предание, которое объясняет, почему такое происходит? Может, коренные жители что-нибудь такое знали?
      - Эвенки-то? Они в эти места никогда не ходили. Только русские здесь селиться стали. Потому что считали - чем дальше от начальства, тем лучше. Но начальство на Руси тоже упрямое - найдет хоть у черта в зубах. А вообще-то легенда про здешние места есть, только кто ее придумал, никто не помнит.
      - Ну и о чем там говорится? - настырно спросила Зинка.
      - Да как сказать, - хмыкнул Дмитрий Петрович, - легенда-то малость похабная. Для мужиков, если в подпитии, ее рассказать можно. А женщине ее слушать стыдно.
      - Ничего, я всякие вещи слушала. Перетерплю.
      Лисов посмотрел на Лусию:
      - А вы, госпожа иностранная, не напугаетесь?
      Лусия смущенно хихикнула и произнесла:
      - Я знаю все нехорошие русские слова. Это не страшно.
      - Ну, тогда слушайте...
      Лисов уже собирался приступить к рассказу, но тут появился Богдан и сказал:
      - Сергей Сергеевич, вас срочно Москва требует.
      - Погоди, Петрович, не рассказывай без меня, - сказал Чудо-юдо и вышел в комнату, где стоял СППК.
      Дверь за собой он захлопнул, и расслышать то, что он там говорил, было невозможно. Отсутствовал он минут пять, а я в это время вышел во двор покурить, причем за мной увязалась некурящая Зинаида.
      НЕПРИЯТНЫЙ ВАРИАНТ
      Накинув теплые куртки, мы встали на крыльце. Водители "Буранов", распаковав укладку нарт, собирали какие-то не очень понятные конструкции, похожие на кресла с колесиками. Причем на них явно намеревались пристроить небольшие, но, судя по всему, довольно мощные моторчики с пропеллерами.
      - Это что такое? - спросил я у Зинки.
      - Паралеты, - пояснила она, - будем вести с них воздушную разведку, чтоб не гонять большой вертолет и не жечь бензин. А тут - два двухместных аппаратика. Парашютного типа крыло на стропах и моторчик на кресле. Вон там кронштейны, на них ГВЭП монтируется, а также ДЛ - дешифратор Лопухина. Один управляет, другой наблюдает или стреляет. Дай закурить, что ли?
      - Ты что, - спросил я, подавая Зинке сигарету, - легкие коптить взялась?
      - Я теперь иногда курю... Со злости, - прикуривая от моей зажигалки, сообщила Чебакова с родинкой.
      - На что злишься? - Вопрос был вполне логичный.
      - На все. - Ответ тоже получился вроде бы исчерпывающий, и потому мне как-то не захотелось спрашивать дальше. Но Зинаида, пустив дым из ноздрей, все-таки пояснила. - Понимаешь, вообще-то должна была ехать только Лусия. Чудо-юдо хотел, чтоб я продолжала работу в Москве. И если б погода у вас установилась раньше, то так и вышло бы. Но тут два дня назад Лариса, которая работает с животными, проверяя на них наши препараты, чисто теоретически обнаружила, что возможен очень неприятный вариант биохимической реакции. Долго объяснять, но суть в следующем. Этим двум ребятам, которые у тебя в команде, Валерке и Ване, было сделано по семь уколов "Зомби-8" и его синтетического аналога препарата "331". Полный курс - восемь инъекций - приводит не только к необратимому превращению их в биороботов, как при употреблении "Зомби-7", но и к закреплению этих изменений на генетическом уровне. Мы в прошлом году, весной, хотели сделать все восемь уколов. Но сделали только семь, чтобы проверить, возможно ли в принципе восстановление у них самостоятельности. По тогдашним Ларисиным выводам получалось, что они в течение десяти месяцев должны полностью очистить организмы от препаратов и обрести возможность совершать волевые действия. На самом деле ничего похожего не происходило. Они остались в том же состоянии, что прошлой весной, и никаких изменений в их поведении не наблюдается. В общем, вопреки теории суперсолдатики остаются такими же биороботами. У Чуда-юда есть препарат "330", предназначенный для нейтрализации "Зомби-7", он должен был по идее снять действие и "Зомби-8", и "331". Но он боялся сразу применять его на людях, заставил Ларису произвести аналоговые эксперименты на мышах и на компьютере.
      - И результат получился фиговый... - сказал я, все еще не очень понимая, чего именно опасался Чудо-юдо. Вряд ли боялся угробить мальчишек - он их со мной в Афган посылал, теперь вот - сюда, где тоже стрелять пришлось.
      - Теоретически - фиговый, - кивнула Зинка. - Оказалось, что в зависимости от групп крови, количества эритроцитов, резус-фактора и еще целой кучи параметров возможно различное течение взаимодействия препарата с организмом. Опуская всякие незначительные нюансы - четыре варианта исхода. Первый - вполне приличный. "330" и "331" нейтрализуют друг друга. Ребята возвращаются к доинъекционному состоянию. Второй - очень плохой. В организмах нарушается обмен веществ, сильнейшие реакции на печень и почки. Смерть в течение трех дней, не дольше, но мучения страшные - и никакие наркотики боль не снимают. Третий вариант практически нулевой; все остается как было. Наконец, есть еще четвертый, с нынешней точки зрения, самый опасный. Парни становятся неуправляемыми, с повышенным чувством самосохранения, обостренной агрессивностью... Но при этом они сохраняют все боевые навыки, живучесть и прочее.
      - И есть вероятность, что все пойдет именно по этому варианту?
      - В том-то и дело, что есть...
      Громкий голос Чуда-юда, вернувшегося в ту комнату, где мы завтракали, не расслышать было невозможно:
      - Ну, Лис, давай свою похабщину! Мы с Зинкой побросали бычки в снег и отправились обратно в дом.
      - Так вот, - начал Лисов-старший обещанный рассказ, - жила в древности одна Евина дочка. Про Адама с Евой все помнят, стало быть, объяснять не надо. Господь их за распутство из рая погнал, отправил на землю, дескать, пока не заслужите, обратно не пущу. Стали они жить-поживать да детей наживать. Ну, сколько у них всего народу родилось, я не помню, но не только Каин с Авелем были, это точно. Стало быть, бабы тоже каким-то образом появились.
      Господь, конечно, рассчитывал, что люди, после того как их из рая выставят, прекратят всякое аморальное поведение и культурно жить станут. Однако ничего такого не получилось. Известно, что ссыльные еще пуще гуляют, пьют и дерутся. Плодиться-размножаться тоже не забывали и все не по закону, а самым бардачным образом. В общем, все Евины дочки спортились, еще замуж не выйдя, кроме той самой одной, про которую речь пойдет.
      Бог подумал, что это все от перенаселенности пошло. Повелел людям по земле расселяться, а не торчать в Палестине или там в Ираке. Стал этот народ постепенно по свету разбредаться и селиться. И в Сибирь, конечно, тоже забрели.
      Эта самая невинная Евина дочка сюда к нам, на Порченую, попала. Ну, конечно, речка еще так не называлась, да и вовсе никаких названий здесь не было. Потому что никто тут не жил. Одни звери. А Евина дочка сюда одна пришла. Господь ее сюда привел и говорит: "Если проживешь здесь безгрешно, мужиков не знаючи, три года, три месяца и три дня, то быть тебе в райских кущах навеки и весь род человеческий будет мной оправдан и амнистирован". Господь, как известно, милостив, он решил, что уж тут-то человечество себе прощение заслужит. До ближайшего мужика пять тысяч верст - и все лесом. Сейчас-то ближе, конечно, а тогда так было. Так что Господь был совсем уверен, что Евина дочка себя в девичестве соблюдет и весь род человеческий от Божьего проклятия избавит. Оставил он ее в лесу, заставил расписаться в инструкции, чего можно, а чего нельзя, и со спокойной совестью продолжил свою полезную работу.
      Прошло три года, три месяца и три дня. Господь созывает свой аппарат, ставит вопрос о снятии с человечества ранее наложенного взыскания и возвращения его в рай. Ну, понятное дело, все готово, все визы проставлены, штампы пришлепнуты, только один Архангел Гавриил не расписался. Господь его вызывает на ковер и строго так спрашивает: "В чем дело? Вы что, товарищ Гаврила, разводите бюрократизм и решение вопроса затягиваете?" А Гаврила отвечает: "По данным моего ведомства, эта самая Евина дочка себя не соблюла. У ней сейчас три сына имеется". Господь разъярился: "Что за брехня? Я сам проверял, по справкам. Там ни одного мужика за это время не было". Гавриил невозмутимо так говорит: "А вы, дорогой товарищ Саваоф, сами слетайте в этот район и разберитесь на месте. Если я не прав - снимайте меня с работы и отправляйте к черту, сельское хозяйство поднимать".
      Полетел Господь в наши места. Видит, стоит избушка, а во дворе три ребятенка играются. Господь сразу к ним: "Как фамилия?" - спрашивает. Старший дитенок отвечает: "Медведев!" "А твоя?" - спрашивает Бог у среднего. "Лосев!" - отвечает тот. Самый младший, годовалый, говорить еще не умеет. "А этот чей?" - спрашивает Бог. "А вы, дяденька, у его папки спросите, вон он курицу из курятника тащит!" А из курятника лис-огневик как шуранет! И драла в лес!
      Тут Господь все понял. Заругался: "Ты что же, мать твою растуды, Евина дочка, такой бардак на ввереном участке развела? Я, между прочим, тебе доверил светлое будущее всего человечества, а ты чего творишь? Ты за инструкцию расписывалась?" "Извиняюсь, товарищ Бог, - возражает Евина дочка, - вы мне чего в инструкции написали? С мужиками не знаться - раз, любить животный мир два, преумножать его богатство - три. Я все по инструкции делала!"
      Чудо-юдо рассмеялся, но как-то вымученно. Должно быть, худые вести получил из Москвы. Зинаида тоже была разочарована. Ожидала услышать легенду, которая могла пролить свет на то, почему в районе Порченой так не везет женскому полу, а услышала просто анекдот. Но остальные похохотали. За время сидения в доме, пока пурга шла. Лисов этот анекдот рассказать не успел.
      - Вот после этого случая Господь эту зону для баб сделал запретной, закончил Лисов, - чтоб животный мир не преумножали...
      - Ладно, - сказал Чудо-юдо, - вот какая вводная пришла. Сказки слушать некогда. Надо все срочно делать. До вечера. Сегодня!
      Все переглянулись. Я лично не знал такой инстанции, которая могла бы прислать Чуду-юду ЦУ, резко изменяющие его первоначальные планы. Это не могли быть государственные органы.
      Но тут в мое ухо зашуршала Зинка:
      - Лариса должна была провести анализы по взаимодействию образцов крови Валерки и Вани с препаратами. Судя по всему, есть угроза развития по четвертому варианту.
      Справляться, так ли это и почему из-за этого надо все комкать и начинать работу на сутки раньше намеченного, то есть без подготовки, я не решился. Чудо-юдо уже отдавал команды, торопил, и мешаться у него под ногами было рискованно. Тем более что он уже определил мне место в боевом строю.
      - Димуля, - сказал он самым безапелляционным тоном, на который был способен. - Ты у нас человек разносторонний, с парашютом прыгал, из пулемета стрелял, с ГВЭПом работал. Стало быть, сейчас полетишь на паралете с пареньком по имени Трофим. Тебе не важно, имя это или кликуха. На втором паралете полетит Лусия с пилотом Лукьяном. У нее прибор наблюдения и регистрации сигналов, которые предположительно может излучать "Черный камень". Мы немного позанимались с тем маленьким Black Box`ом и обнаружили, что он излучает слабые сигналы в определенном диапазоне частот. По природе эти сигналы близки к тем, что вырабатывает ГВЭП. Возможно, "Черные камни" осуществляют какую-то связь между собой.
      - А малый Black Box ты сюда не прихватил?
      - Прихватил. Но ты пока этим не забивай голову. Твоя задача - прикрывать Лусию. С вертолета доложили, что видели в зоне несколько групп людей. Так что будь готов к неприятностям. Все, твой инструктаж закончен.
      - Между прочим, ГВЭПы, которые были у нас и у Сарториуса, почему-то отказали.
      - Я знаю все, что у вас тут происходило. И даже больше. Там было постороннее воздействие. Это не техника сбоила, а ваши мозги. И ГВЭПы, и ДЛ отлично работали, а вам казалось, будто они отказали.
      - И кто же это "постороннее воздействие" осуществлял?
      - "Черный камень", - лаконично ответил Чудо-юдо. Мне стало немного жутко. Очень не хотелось связываться с этой штукой.
      - Не беспокойся, - подбодрил Чудо-юдо. - Кое-какую защиту мы придумали. Во всяком случае, наведенные картинки и прочие имитации будут исключены.
      - А если он меня в режиме "О" или "Д" чуханет?
      - Варежку не разевай, - усмехнулся Чудо-юдо. - Вот тебе ГВЭП. Остальную экипировку получишь у Трофима. Топай к нему, одевайся. Сейчас мы с Лусией подойдем, и вы стартуете.
      Я вышел во двор. Паралеты уже вытащили за забор. Их овальные купола-крылья расстилались теперь на заснеженной площадке. По тропинке, протоптанной ребятами, я дошел до аппаратов, около которых возились молодцы, и спросил:
      - Кто тут Трофим?
      - Я, - отозвался небольшой паренек, одетый в белый комбинезон и шлем того же цвета, с очками-консервами на лбу. - Со мной летите?
      - Именно так. Говорят, одеваться надо во что-то...
      - Ага, - кивнул Трофим, - вот комбез. В него можно прямо с валенками. Лезьте, лезьте, всунетесь... Во, так. Здесь, на подъемах ног, надо хлястики застегнуть. Как на бахилах ОЗК. Теперь руки в рукава. Не надо бушлат снимать! На то и рассчитано. Давайте помогу... Оп! Отлично. Так, теперь подшлемничек. Сергей Сергеевич приказал, чтоб все, кто летит, обязательно надевали подшлемники.
      Подшлемник был похож на обычную вязаную шлем-маску из белой шерсти, с обметанной прорезью для глаз. Однако, перед тем как надеть его на голову, я сумел рассмотреть вплетенные в шерсть металлические нити. Были вмонтированы и наушники с мягкими поролоновыми "чашками" и проводками, которые следовало подключать к карманной УКВ-рации.
      - Теперь застегивайте "молнию", - подсказал Трофим, - только сначала проверьте карманы, может, что-то нужное оставили. А то ведь потом до самой посадки не достанете. Переложите, пока не поздно, в карманы комбеза.
      В карманах у меня лежал только пистолет "дрель" с запасным магазином да пять патронов образца 1908 года с надпиленными пулями. Те самые, которые мы с Сарториусом и Лисовым взялись пилить перед самым нападением соловьевцев. Зачем они были нужны, Сорокин так и не объяснил, как и того, на хрена он тогда так торопился. Тем не менее выбрасывать надпиленные патроны я не стал, положил в нагрудный карман комбинезона, а пистолет с магазином упрятал в боковой. Оба кармана застегивались на "молнии", и я надеялся, что пистолет и патроны не вывалятся. Трофим помог мне надеть на голову капюшон комбинезона, шлем с очками, застегнуть "молнию" от живота до шеи и сверх нее - застежку-"липучку". Потом поверх комбинезона пришлось надевать еще и бронежилет, обшитый белым полотном и с белыми ремнями. В специальные карманы комбинезона мне велели положить аварийный паек, фонарик и перевязочный пакет.
      Завершилась процедура подготовки вручением мне рации и подключением ее к наушникам. Разошлись метров на десять и проверили связь. Примерно тем же занимались и Лукьян с Лусией. Когда она появилась здесь в компании Чуда-юда и Зинки, я не успел заметить. Слишком уж много было суеты.
      - Все! - Подражая какому-то кинорежиссеру, Чудо-юдо похлопал в ладоши. Время не ждет. По коням! Садиться будете на объект "Котловина" или в непосредственной близости от него. Там уже развернут базовый лагерь. Мы придем туда ближе к вечеру. Волна для связи со мной - прежняя, та же, что для снегоходов. Позывные: я - "Папа", Лукьян - "Лулу-1", Лусия - "Лулу-2", Трофим - "Троди-1", Дима - "Троди-2". Строго выдерживать! Никаких лишних ля-ля в эфире. Первым пойдет "Лулу", за ним "Троди", Индивидуальные задачи всем поставлены, наблюдателям подчиняться пилотам беспрекословно, к органам управления рук не тянуть. Все!
      Мы с Трофимом устроились на своем "летающем диванчике". Пристегнулись к спинке. У меня под правой рукой был кронштейн с "ПК", а у Трофима - рукоятка газа. На левом подлокотнике у меня был закреплен ГВЭП в кожаном футляре. Его можно было снимать и работать им с рук, но при этом имелся крепкий капроновый шнур, прикрепленный к рукояти прибора, чтоб я его невзначай не уронил с высоты. У "ПК" была большая коробка для ленты на 250 патронов, пристроенная где-то над моим правым коленом. Сзади был двигатель, похожий на огромный вентилятор, благодаря кольцевому защитному кожуху вокруг винта. Немного неприятным казалось то, что бензобак находился где-то за нашими головами. О том, какое удовольствие можно получить, когда горящий бензин потечет за шиворот, я догадывался. Опустив глаза вниз, себе под ноги, я обнаружил, что "диванчик" перемонтировали с колес на лыжи, похожие на водные или серфинговые.
      "Лулу" запустил мотор и заскользил вперед, как аэросани. Воздух уперся в купол-крыло, наполнил его, стропы натянулись, помог встречный ветер, дувший в склон горы и подтягивавший аппарат вверх. Лыжи отделились от снега, и паралет, поднявшись на три-четыре метра, проплыл над крышей избы, едва не касаясь трубы. Но при этом, должно быть, поймал немного теплого воздуха и приподнялся еще выше. А затем пилот дал полный газ, потянул за петлю, которую, как я позже узнал, именуют "клевантой", и "Лулу" наискось, с небольшим левым креном, стал набирать высоту. В это время и наш аппарат затарахтел и покатил под уклон, наполняя купол... Ну, мать честная! Ни разу еще не взлетал на парашюте вверх. И не летал на скамейке, с моторчиком за спиной, как Карлсон, который живет на крыше!
      "Троди" оторвался от снега намного тяжелее, чем "Лулу". Мы с Трофимом и сами весили потяжелее, чем Лукьян с Лусией, и пулемета у них не было. Тем не менее Трофим сумел провести его над трубой избы, и, пару раз чиркнув лыжами по верхушкам елок, аппарат поднялся над тайгой.