Адская рулетка (Black Box - 4)

      Минуты две я пытался открыть молнию заветного кармана, где лежали сигареты и зажигалка, - руки тряслись. От меня валил пар. Когда я все-таки закурил, то не поверил своим глазам. Точно на том же месте, где и я, от сосны отвернула Лусия! Научная мышка совершила нечто невероятное! Не знаю уж, чего она натерпелась, но только, подъехав ко мне, озаренная лунным светом, она напоминала привидение. Я даже взял ее за руку, чтоб убедиться - это не призрак!
      - Они были совсем рядом! - пробормотала она, и мне стало ясно, что девочка на грани помешательства. - Почти десять метров от меня! Я закрыла глаза и поехала. Открыла только сейчас...
      Это надо же, карибская девочка с закрытыми глазами прошла такую трассу, да еще на охотничьих лыжах... Такие везения бывают только при определенном расположении планет, наверно.
      Тем не менее стоило подумать о том, что если нам удалось проскочить, то и преследователи рискнут. Я прислушался. Нет, дураков и психов в рядах соловьевцев не имелось. Никто не скользил следом за нами, все было тихо.
      Теперь надо было двигаться дальше. Это был единственный шанс не замерзнуть в тайге и не угодить к соловьевцам. Если они не отвязались от нас окончательно - а такие редко отвязываются! - то взялись спускаться по склону "Котловины", медленно приближаясь к нам. Конечно, мы отыграли у них около часа, но при Лусииной скорости на более-менее ровном месте - это не запас. Так что рассиживаться нечего.
      - Передохнула? - спросил я.
      - Немножко...
      - Пошли не спеша.
      Мы вступили под прикрытие деревьев. Лусия потянулась сзади, я взял курс наискось по склону. При этом вспоминал все, что удалось узнать о здешних местах от старшего Лисова. Например, вспомнилось, что мой тезка говорил о ручье, протекающем у подножия сопок. О том, что перейти его можно только по мосткам, проложенным Дмитрием Петровичем, а в других местах - нельзя. Почему? Что мешает? - этого Лисов не сказал. И всякие рассказы о том, что где-то можно по сторонам смотреть, а где-то нельзя, о "Черном камне", который старому деду Кислову всякие глюки показывал... Страшновато! Тем более что уже точно знаешь - все это не досужие враки.
      ЗАКОЛДОВАННЫЙ РУЧЕЙ
      Не знаю точно, сколько времени мы шли, протискиваясь через густо растущий лес, но наконец вышли на берег ручья. Ничего ужасного с нами не произошло. Ничто нам не мерещилось, никакие НЛО в небе не барражировали, да и трехметровые пришельцы поперек дороги не становились.
      Ручей по зимнему времени выглядел просто канавой, заметенной снегом. Не больше полутора метров в ширину, а в глубину около полуметра. По-моему, он вообще вымерз до дна. Тут торчали какие-то кустики, а больших деревьев видно не было, они начинались гораздо дальше. Должно быть, весной здесь все капитально заливало. Действительно, самое дно распадка.
      - Может быть, перейдем на ту сторону? - предложила Лусия. У нее после скоростного спуска с горы, похоже, открылось второе дыхание.
      - Давай пройдем немного вправо, - не торопясь смущать Лусию непроверенными легендами, сказал я. - Тут где-то мостик должен быть...
      Я вовсе не был уверен, что мостик, о котором говорил Лисов, находится именно правее, а не левее нас, но помнил, что Дмитрий Петрович говорил о тропе, которая ведет от мостика прямо к "Черному камню". Если б мы выбрались из леса выше мостика по течению ручья, то уже должны были бы пересечь эту тропу. Но никаких троп, по крайней мере заметных, мы не пересекали.
      - Зачем мостик? - удивилась Лусия. - Тут один снег и лед, воды нет. А там будет безопаснее...
      - Откуда ты это знаешь? - удивился я, пытаясь припомнить, когда же это Лусия успела переговорить с Петровичем. Нет, вроде за столом он только насчет "запрета зоны для баб" успел рассказать, да и то анекдот. Нет, про ручей он ничего не говорил...
      - Во время полета, - сказала Лусия, - приборы показали серьезные изменения по многим параметрам, влияющим на психическое состояние человека. Причем скачкообразные. Хочешь, покажу?
      Она вытащила из рюкзачка что-то похожее на ноутбук, открыла крышку с плоским экранчиком на внутренней стороне, пощелкала клавиатурой при лунном свете.
      - Вот это - карта здешней зоны, - пояснила она, показав мне изображение на экране. - Сейчас увидишь сплошные линии: красную, синюю, зеленую - они отмечают напряженность вихревых электромагнитных полей в зоне. А вот - данные по инфразвуку. Это пунктирные линии - совпадают почти точно! Точечный пунктир - земной магнетизм - опять совпадение. И примерно одинаковые скачки показателей на границах зон. Ровно на порядок. То есть если между зеленой и синей линиями какой-то показатель равен единице, то между синей и красной десяти, а внутри красной - ста.
      - Понятно, - сказал я, припомнив, что Лисов без всяких приборов примерно там же проводил границы подзон.
      - Вот и надо перейти на ту сторону ручья, - закрывая свой ноутбук, заявила Лусия. - Мы здесь получаем негативные факторы в максимальном количестве, а там будет на порядок меньше.
      - Я думаю, лучше дойти до мостика. Вдруг ты лыжу поломаешь, когда будешь перелезать через ручей.
      Лусия без долгих раздумий направилась в сторону ручья. Я подумал, что, если она сейчас взлетит на воздух или испарится, мне будет ее очень жалко. Но соваться самому на роковой рубеж не хотелось. Я только сказал:
      - Не надо ходить...
      Но она уже поставила лыжу на край канавы. И тут началось что-то необычное.
      Сперва Лусия сделала шаг вперед, но потом почему-то уверенно свернула вправо и, не переходя канаву, двинулась вверх по ручью. Она обернулась ко мне и торжествующе сказала:
      - Вот видишь, ничего страшного. Переходи ручей спокойно! Я уже понял. "Черный камень" гнал ей в мозг искусственную реальность. Научная мышка видела, что переходит ручей и идет в направлении леса на том берегу, а на самом деле, покрутившись немного на месте, пошла в сторону леса на этом берегу ручья. Я догнал ее, потряс за плечо и сказал:
      - Проснись! Ты идешь в другую сторону!
      Она удивленно остановилась, покрутила головой и пробормотала, как бы стряхивая с себя наваждение:
      - Невероятно! Я даже не заметила, как произошел переход от естественной реальности к искусственной.
      - А что, если я попробую? - Эта шальная мысль могла прийти в мою голову только после того, как я убедился, что ничего трагического с Лусией не произошло.
      Я решительно направился к ручью. Мне очень хотелось понять, есть ли хоть какой-то признак, что я перехожу из естественной реальностим в искусственную. В конце концов, Чудо-юдо утверждал, что подшлемник с металлической сеткой должен защищать от всяческих враждебных ГВЭПов... Почему же не защищает?
      Дошел до края канавы - вроде бы ничего. Повернул голову назад - увидел Лусию и сопку, с которой спускались на лыжах. Все четко. Поглядел вперед неширокая, засыпанная снегом промерзшая канава, ничего больше. Осторожно опустил в канаву одну ногу, потом другую, после этого поднял правую ногу вверх, поставил на противоположный край канавы, перенес на нее центр тяжести, вытащил из канавы вторую ногу и пошел вперед...
      - Стой! Стой! - Лусия уцепилась за пулемет. - Проснись! Меня передернуло. Я ушел метров на двадцать от ручья, но... в обратную сторону.
      - Да-а... - протянул я, - вот это имитация!
      - Я тебя еле догнала, - воскликнула Лусия. - Ты был так убежден, что перешел ручей... А помчался обратно. Стоп! А что, если обмануть эту систему?
      - Как это? - удивился я.
      - А так. Подойти к краю, повернуться спиной к ручью и сделать вид, что идешь в сторону той лыжни, по которой мы сюда пришли. Если эта штука работает по определенному принципу, то она развернет нас обратно и отправит за ручей.
      Научная мышка - куда ее усталость делась? - снова пошла к ручью. Только теперь она встала спиной к канавке и сделала шаг в направлении меня. Потом другой, третий, четвертый... Пока не подошла ко мне вплотную.
      - Не вышло? - спросил я без особого злорадства. - По-моему, эту штуку не надуешь. Пошли к мостику, а то мы и так потеряли много времени.
      - Хорошо, - согласилась Лусия, - а ты уверен, что около мостика не получится та же история?
      - Во всяком случае, здешний абориген Лисов утверждает, что перейти ручей со стороны "Котловины" можно только через мостик. А войти в эту красную зону можно совершенно спокойно.
      - Значит, ты экспериментировал, уже зная результат?
      - Я только не знал, как получается, что никто не в силах перейти эту узенькую канавку с внутренней стороны, тогда как в противоположном направлении перейти ее ничего не стоит.
      - Значит, я была подопытным кроликом? - без обиды усмехнулась Лусия.
      - Не все же мне в этой роли выступать! - хмыкнул я. - Ладно, идем, пока наши друзья с горы не спустились.
      И мы двинулись вдоль ручья, условно говоря, вверх по течению, хотя сейчас никакого течения воды в ручье не наблюдалось. Шли по краю леса, не выходя на открытое место, но и не углубляясь в чащу. Постоянно прислушивались, хотя вряд ли соловьевцы сумели бы спуститься с горы раньше чем за полтора часа.
      Прошли, наверно, не меньше километра, прежде чем оказались у мостика из двух бревен, переброшенного через ручей. На обоих берегах просматривались тропы. Одна наискось уводила вверх по склону горы, а вторая, на другом берегу, вела к зимовью. Неприятным показалось то, что на мостике и тропах были свежие лыжни. А может, соловьевцы уже проскочили мостик и поджидают нас за ручьем, на "безопасном", так сказать, берегу?
      Затески с условными знаками Лисова я обнаружил выбравшись на тропу. Стоя спиной к мостику, увидел на одном из деревьев по правую сторону тропы три горизонтальные зарубки, а повернувшись лицом к ручью, увидел на другой стороне тропы (но опять-таки справа) две горизонтальные и "плюс". Стало быть, можно спокойно идти через мост.
      Я двинулся первым, Лусия пошла за мной метрах в пяти. Луна сияла очень ярко. Открытое место, прилегающее к ручью с обеих сторон, выглядело так, будто его освещали прожекторами. Любой мало-мальски обученный стрелок, находись он на одном из берегов, мог бы уложить меня с первого выстрела. Надо напомнить, что палок у меня не было и можно было только скользить на лыжах.
      Нормальные люди, форсируя такой мостик, за которым может быть засада, перекидывают через речку дымовую гранату, под прикрытием которой головные перескакивают на ту сторону. Но у меня такого спецсредства не было. Поэтому на мостике я ощущал себя маленьким голеньким человечком, которого каждый обидеть может. Но Бог не выдал, свинья не съела. Мы благополучно перебрались через открытое пространство и вошли на узкую просеку, по которой пролегала лыжня.
      - Передохнем, немножко, - попросила Лусия, - а то я опять упаду...
      Присели на поваленное дерево, лежавшее рядом с тропой, даже лыжи сняли. Я достал аварийный паек, разорвал целлофановую оболочку, съели по шоколадке. Хотелось пить, холод, как ни странно, почти не чувствовался. Мне уже подумалось, что хорошо бы развести костер, чтоб согреть чайку, только вот посуды подходящей нет. Имелась банка с тушенкой, которую после оприходования можно было превратить в чайник, фляжка со спиртом, но и то и другое надо было приберечь. Хрен его знает, сколько нам еще плутать по этим сопкам-распадкам.
      В общем, это сыграло свою положительную роль. То, что у меня не было посуды и я не стал разводить костер. Потому что тогда скорее всего нас загодя заметили бы с противоположного берега ручья.
      Тишина донесла до моих ушей знакомый скрип лыж. Он шел со стороны "Котловины", но не прямо от мостика, а чуточку ниже по ручью.
      - Это они, - шепнул я Лусии, - не сиди здесь без толку. Вот рюкзачок с продуктами, вот карта. Я схожу гляну, а ты иди по тропе так быстро, как сможешь. Постарайся добраться до заимки, отец тебе поможет. Я догоню, если повезет. Может, и без стрельбы обойдется.
      Лусия тяжко вздохнула, надела второй рюкзачок спереди, встала на лыжи и в прогулочном темпе двинулась по лыжне.
      Осторожно, стараясь не брякнуть, я снял пулемет, отвязал стропу, размотал ленту и, держа пулемет на весу, подобрался к крайним деревьям, за которыми начиналось открытое пространство.
      Как раз в это время - секунды не прождал! - на противоположный берег ручья выкатил лыжник. Показался - и тут же назад. Меня он вряд ли заметил, мой берег был в тени, а их хорошо высвечен луной. Но наверняка его, очутившегося на свету, охватили те же сомнения, что и меня. Интересно, что они будут делать дальше. Ведь следы наших лыж там остались, и этот дозорный-разведчик не мог их не заметить.
      Минут пять никто на берег не высовывался. Я перевел взгляд на мостик. Там тоже никого не просматривалось. Конечно, они уже разобрались, что мы перешли через мостик. И теперь размышляют, догонять нас или нет. Мне тоже поразмыслить следовало.
      Если они уже пробовали переходить ручей в неположенном месте, то знают, что этого сделать нельзя. Но и мостик, словно специально предназначенный для того, чтобы валить тех, кто по нему движется, место не лучшее. С Лисовым они не беседовали, не знают, какие тут тонкости. А время идет. Морозец усилится. Так что, убедившись в нашем отходе за мостик, скорее всего уйдут куда-нибудь на горку. Вообще-то мне и так не очень ясно, зачем они на "Котловину" полезли. "Черный камень", что ли, собрались увозить? Или им "Джемини-Брендан" с "G&K" пообещали какие-нибудь денежки за образцы инопланетных материалов? Очень все это странно. Ведь понятно, что с возвращением Ванечки к папочке вышел облом, а Сурен, должно быть, по жизни соскучился, дела ждут. Чего ему тут торчать, в самом деле?
      Я уже начал жалеть, что не стреканул из пулемета по разведчику. Была мысля дать им выйти на мостик, подпустить поближе и положить всех, сколько их там осталось, из "ПК". Полная лента, на десяток хватит с избытком. А их человек шесть, не больше. Но раз не лезут, сколько ждать? Сам тут в ледышку превратишься. К тому же пулемет может подмерзнуть. Черт его знает, какой смазкой пользовались. "Дрель" я сам смазывал зимней, минус полста держит. А кто "ПК" готовил? Трофим покойный? С него не спросишь...
      Открыл крышку ствольной коробки, поглядел, подышал даже. Конечно, лучшего прогрева, чем при стрельбе, не придумаешь, но стрелять-то не в кого.
      Еще минут десять прошло. Я подумал, что пора и мне уходить, раз воевать никто не хочет. В конце концов, эта работа тоже дураков любит. Опять же за Лусию беспокойно. Куда эта антильская мышка по нашей тайге забредет? Да еще такой хитрой, как эта, здешняя.
      Но тут с другого берега послышался прямо-таки дикий, истошный вопль. Так бабы орут, если змею или лягушку увидят. Однако орали мужики, сразу несколько и явно не дурачась.
      Ребята, которых Соловьев нанимал, наверняка были не слишком пугливые. И он им не за то деньги платил, чтоб они пугались. Они имели кое-какую подготовку и даже, надо думать, военный опыт. Во всяком случае, при встрече с танком или боевым вертолетом они не стали бы визжать как резаные, а прикинули бы наскоро, есть ли у них силы и средства, чтоб данную технику раздолбать, или надо организованно делать ноги.
      Затем в лесу, примерно там, где по склону котловины проходила тропа, поднялась до идиотизма беспорядочная пальба. Трассеры вылетали пучком, уносясь в осветленные луной небеса. Строчили, судя по всему, вдоль тропы, куда-то вверх по склону, не жалея пуль. При этом заметно было, что стрелки, продолжая молотить в кого-то невидимого, торопливо удирают вниз, приближаясь к мостику. Каждая новая нитка зеленовато-оранжевых пунктиров вылетала из мест, располагавшихся все ближе к подножию сопки.
      Они появились в поле моего зрения сразу кучей, вшестером. Двое замыкающих еще продолжали лупить по невидимой цели, прочерчивая небо кривыми светящимися строчками, а остальные, толкаясь и наступая друг другу на лыжи, кинулись на мостик.
      Я думал недолго. Что бы этих чуваков ни напугало, мне они на моем берегу ручья были без надобности. То, что именно на них выползло нечто страшное, - их проблемы. Тем более что в здешних местах, как мне подумалось, ничего особо страшного и не бывает, окромя всякого рода имитаций, которые я и сам бы мог изобразить, если б получше умел работать с ГВЭПом и если б здешняя пакость не оказывала на ГВЭП вредного влияния.
      Передернув рукоятку "ПК" - уже по лязгу догадался, что ничего не примерзло и все работает, - я поймал на мушку тех, кто пытался удрать через мостик. Как раз в это время и последние двое, израсходовав, должно быть, все рожки, прекратили свое бесполезное занятие и тоже дали деру.
      Бу-бу-бу! "ПК" разговаривал до ужаса солидно. Первая же недлинная очередь свалила сразу двоих. Они уже перебежали мостик и к моменту открытия огня были от меня меньше чем в шестидесяти метрах. Еще двое, поспешавшие за ними, попадали с мостика после второй очереди. Наконец, последние - единственные из всей компании успевшие сообразить, что попали между двух огней, - дернулись было под прикрытие деревьев, но не тут-то было. Трасса пуль из "ПК" пересекла им дорожку, и порезанные молодцы легли один на другого таким занятным способом, что в другое время я бы даже посмеялся.
      Так воевать, конечно, приятно. Меньше чем за минуту все проблемы с соловьевцами были разрешены к обоюдному удовольствию. Я избавился от их назойливых приставаний, они - от своих страхов, причем навсегда.
      Зато сразу после этого страх почувствовал я. Еще ничего не видя и не слыша. Страх был знакомый, безотчетный. Такой, какой я испытывал несколько месяцев назад, когда, заснув в резиновой лодке, болтающейся на волнах Карибского моря, ощущал себя американским мальчишкой Майком Атвудом... Все вспомнилось как наяву, только вот из натуральной таежной реальности я не мог никуда выпрыгнуть и вынужден ждать, что будет дальше.
      Страх приближался. Он как бы натекал сюда, на дно распадка, по той самой тропе, которая выводила к мосту. Словно бы там, наверху (около "Черного камня", должно быть), прорвало некую плотину, и поток страха устремился вниз, затопляя всю долину. Мне стало понятно, отчего так запаниковали соловьевцы. У меня самого появилось горячее желание драпануть... или стрелять. Но стрелять пока было не в кого, а на месте удерживало опасение, что я могу угодить в ситуацию, схожую с той, в какую попали они. Вдруг где-то впереди - ребята Сарториуса? Мы расставались вроде бы не как враги, но ведь времена меняются...
      Способности соображать я все же не потерял. Страх, уже однажды пережитый, преодолеть проще. А через пару минут я увидел тех, кого в общем-то и ожидал увидеть.
      Их было двое. Ни скрипа снега, ни хруста веток, ни малейшего шороха не послышалось, когда из-за поворота тропы выступили огромные черные фигуры. Луна положила мертвенно-серебристые блики на их гладкие, как очищенное крутое яйцо, выпуклые и черные, словно маска фехтовальщика, лица, на покрывавшую их с ног до головы иссиня-черную кожу. С расстояния в сотню метров их размеры не производили такого сильного впечатления, какое могли бы произвести вблизи, но я еще раньше приметил трехметровую березку, стоявшую поблизости от моста, и сейчас различал, что головы гигантов находились намного выше ее. Казалось бы, при таком росте они должны были продавливать снег до самого грунта. Однако они ни на сантиметр не погружались в него, будто их тела были невесомы.
      В абсолютной тишине оба черных великана вступили на мостик. Как ни странно, именно в этот момент захлестывавшая меня с головой волна страха начала убывать. Я вдруг понял, что гиганты подчиняются тому же "закону", что и люди, то есть не могут выходить из зоны там, где им вздумается.
      Шагали они не торопясь, почти так, как те трое, которых я видел на пленке, снятой сержантом Кулеминым. Или как те, которые привиделись мне во сне, доставшемся в наследство от Майка Атвуда.
      Что же делать-то, е-мое? Ведь они сюда идут. А я для них, можно сказать, преступник: из ГВЭПа расстрелял их корабль, может быть, со всем экипажем. И они, заразы, ищут вовсе не тех вшивых соловьевцев, которых я уже перещелкал, а именно меня. Для ареста и предания суду по каким-нибудь межгалактическим законам. Мне даже в родное сов... российское СИЗО не к спеху, а уж в инопланетянское - на фиг, на фиг! Хрен его знает, какие их УК меры наказания предусматривает. Может, запрессовку в пластик сроком на 25 их инопланетных лет (каждый из которых равен ста земным) с насильственным поддержанием жизнедеятельности до полного отбытия срока наказания? Или ссылку на какую-нибудь планету с обязательным привлечением к общественно-полезному труду по уборке помета за тамошними динозаврами - то, что динозавр за день наложит, полгода разгребать будешь.
      Хорошо им, верзилам, шаги мерить: три раза ноги переставили - и мостик миновали. Еще чуток - и будут рядышком. ГВЭПом, что ли, долбануть? Страшно. Уже два раза из-за ГВЭПа со мной начинала какая-то фигня твориться. И потом, если они уже знают про ГВЭП, то просто нейтрализуют его. Как нейтрализовали на заимке.
      Но ведь, когда я стрелял по "дирижаблю", ГВЭП сработал... Мысли путались, страх опять начал нарастать, несмотря на все мои попытки отделаться юморком.
      Грозный "ПК" показался мне слишком хиленьким. Эх, сюда бы БМД с пушкой и ПТУРСом! Но все-таки надо было показать, что я протестую против нарушения этими инопланетными захватчиками земной независимости и суверенитета.
      Для начала я дал очередь впереди них. Короткую, веером поперек хода. Снежные фонтанчики порскнули всего в полуметре от ступней "длинных-черных". Именно таких, следы которых, отпечатанные на камне, Парамон Лисов показывал чекистам. Трехпалых с перепонками, немного похожих на ласты.
      Они и внимания не обратили. Так, будто ветерком подуло. А ну-ка вам еще! Фых! Фых! Фых! Тот же эффект, никакой реакции.
      Я поднял прицел, но на сей раз заведомо выше голов. Может быть, хоть это поймут? Трассеры прочиркали в полуметре над головами. Потом пониже - почти впритирку. Ноль внимания - даже не пригнулись. А шаги-то огромные, еще два десятка - и будут около меня. Ну ладно, вы на "мимо" не отреагировали. А ежели на поражение?
      Пулемет затрясся, гильзы вылетали наружу, вплавлялись в наст, лента неумолимо переползала на правую сторону, я бил точно в середину идущего впереди, на уровне груди. Будь это люди, обоих бы пронизало насквозь раз по двадцать. Оба были бы трупами. С двадцати пяти метров "ПК" прошибет любой бронежилет. Эти даже не заметили. И вот что удивительно: ни рикошетных взвизгов, ни лязга от ударов по металлу не слышалось. И черная блестящая кожа пришельцев оставалась нетронутой. Ни пробоин, ни царапин, никаких отметин вообще. Крупные пули образца 1908 года, попадая в цель, дают приличный останавливающий импульс. Они способны отбросить далеко назад попавшего под удар человека. Эти не пошатнулись. Еще очередь, еще одна, еще! И тут я заметил, что трассеры гаснут, упираясь в грудь первого, а затем, пролетев насквозь через великанов, взбивают снежную пыль далеко за спиной второго, чуть ли не у начала тропы, ведущей на сопку.
      Это что ж такое, биомать? А как вам, господа, если по лбу?
      Я дал длиннющую очередь по головам. С десяти метров! Того количества пуль, которые угодили в обе головы, вполне хватило бы на то, чтоб расшибить десять человеческих черепов. Лязгнула железка, пулемет, выплюнув последнюю пулю, заткнулся.
      На меня, однако, не обратили внимания. В то время как я, оставив раскаленный пулемет, вертел в руках "АКС-74", четко зная, что палить из него бесполезно, великаны уже ступали на просеку, по которой пролегала лыжня, и прошли мимо меня, даже не посмотрев под ноги. Я их, видимо, нисколечко не интересовал. Ну подумаешь, копошится на обочине собачонка какая-то...
      Страх, катившийся впереди них, стал постепенно угасать. Я, почти заледеневший в тот самый момент, когда мимо меня (как выяснилось, вообще не касаясь снега) проплыли ступни-ласты гигантов, кое-как оттаял. Меня колотила крутая дрожь, но было не холодно, а жарко, будто я только что пробежал на лыжах километров тридцать. И пить хотелось, как в пустыне. Рискуя простудиться, нагнулся, набрал горсть снега и сунул в рот.
      Когда нагибался, что-то кольнуло в бок. Это "что-то" лежало в моем кармане. Полез туда, вытащил пять патронов образца 1908 года с крестообразными пропилами на пулях. Те самые, что ни с того ни с сего взялся заготавливать Сарториус перед самым началом боя с соловьевцами. Почему? Лисов сказал, что это разрывные пули. В том смысле, что, попав в цель, пуля разворачивается и наносит пораженному жуткие рваные раны. Однако ни одной из этих пуль ни он, ни я не стреляли. Я-то понятно почему: у меня был автомат 5,45, к которому эти патроны не подходят. К тому же я не знал, что на уме у Сорокина и зачем ему нужны эти пули. А он-то наверняка знал, зачем их делал! У него тоже был "АК-74", но он мог бы дать эти пули кому-нибудь из своих людей, у которых были и "ПК", и "СВД", к которым эти патроны подходят. Тем не менее Сарториус тоже не стал их никому отдавать. Забыл? Или, может, не нашел нужным? Допустим, потому, что для этих пуль не было подходящей цели.
      Тут я вспомнил, что идея распилить пули проклюнулась у Сергея Николаевича сразу после того, как выяснилось, что отказали ГВЭПы. То есть проявилось нечто неожиданное, связанное с особенностями зоны. Зоны, которую, как теперь уже точно известно, контролируют эти, "трехметровые".
      Значит, скорее всего Сарториус готовил их против пришельцев, только вот они не соизволили явиться. И, возможно, он знал, что по ним, "длинным-черным", надо стрелять именно такими пулями. Попробовать, что ли, пока не ушли далеко? А что потом будет? Предположим, одного завалю, а второй меня чем-то типа ГВЭПа угостит. Деструктурирует в пыль - и хана. Или ухватит лучом, превратит в огненную "морковку" и выбросит за атмосферу.
      Но все-таки русский человек, ежели захотел чего-то попробовать непременно попробует. "Ведь если я чего решил, то выпью обязательно..." Высоцкий.
      Я вынул ленту из приемника и снарядил пятью патронами. Сейчас, наверно, обычный трехлинейный мосинский карабин был бы удобнее. Ну а об "СВД" и говорить не приходится. Одиночным из ротного пулемета стрелять не очень ловко.
      Идиотизм задуманного дошел до меня только после того, как я, встав на лыжи и повесив пулемет за спину, погнался за пришельцами.
      СИМ ПОБЕДИША...
      Мысль догнать черных великанов была идиотской по двум причинам. Во-первых, каждый шаг у них был где-то около двух метров. Они не касались лыжни и не оставляли на ней следов. Два метра в секунду проходили равномерно, ритмично, как машина. Вне зависимости от того, в гору шли или с горы. Что же касается меня, то я гнался за ними на лыжах без палок, тяжелых, широченных, вовсе не предназначенных для гонок на скорость. К тому же после нескольких часов хождений по тайге с лыжами и без лыж сил у меня вовсе не прибыло.
      Во-вторых, мне надо было благодарить Господа Бога за то, что пришельцы, после того как я высадил в них без малого двести патронов - минимум четверть попала в цель! - не обратили на меня внимания. Должно быть, хорошо понимали безвредность для них моего оружия. Не будет же взрослый дядя баскетбольного роста всерьез сердиться на двухгодовалого пацаненка, который в него песочком кидается. Однако, если четырнадцатилетний оболтус запустит ледышкой, да еще попадет больно, этот дядя может обидеться и надавать по ушам. Отправляясь в погоню, я был вовсе не уверен, что мои надпиленные пули могут уничтожить "длинных-черных". Но вот то, что они могут их разозлить, представлялось мне более чем вероятным.
      Тем не менее я все-таки взялся их преследовать, как говорится, с упорством, достойным лучшего применения.
      Самое начало погони ознаменовалось тем, что мне пришлось лезть на пологий подъем, длинный-предлинный тягун. Такие и у профессиональных гонщиков силы вытягивают, в том числе и у тех, кто рассчитывает свой график гонки, хорошо знает трассу, блюдет специально разработанную диету, кушает в строго отведенное режимом время... А я, между прочим, кроме утренней каши, сваренной Лисовым, да шоколадки, ничего целый день не ел. Это само по себе плохо, а при том расходе энергии, которую мороз отнюдь не помогал восполнять, - совсем хреново.
      Около километра я тащился по этому тягуну, удивляясь не тому, что не настиг пришельцев, а тому, что еще не догнал Лусию. Она-то и вовсе ничем не могла привлечь к себе внимание великанов. В лес, что ли, драпанула сдуру? Или...
      Вспомнилось, как Лисов рассказывал о местах, где нельзя по сторонам смотреть. Может, тоже, упаси Господь, где не надо глянула и на сучок глазом накололась? Тьфу!
      Плюнул я потому, что непроизвольно начал глазеть по сторонам. Не дай Бог, и сам еще влипнешь! Нет, только вперед!
      Тягун кончился, начался длинный спуск, я разогнался, и теперь лыжи несли меня довольно быстро. Если эти типы не прибавили скорость, а идут в том же темпе, то я должен был начать их догонять. Правда, на сколько они за это время оторвались, я не знал.
      Луна продолжала ярко светить, хотя и заметно изменила свое положение на небе. Теперь она светила под каким-то другим углом. А может, я въехал куда-то в тень от сопок - короче, хрен поймешь, но только стало темнее.
      Но самое занятное ждало меня после того, как я оказался на развилке. Лыжня разделилась на две, и обе были накатанные. Можно было определенно сказать, что здесь катались после пурги. И по правой, и по левой. Но одна из них уходила вверх и вправо, а другая вниз и влево. Куда теперь? Ни на одной, конечно, следов верзил не было, но и Лусия никак не отметилась. Зато на правой была лисовская затеска: "минус-плюс", а на левой: - "минус". Получалось, что ехать вниз намного опаснее. Но я поехал. Потому что вниз было проще.
      Вот тут и началось.
      Сначала я просто почувствовал, будто скорость нарастает слишком быстро для такого небольшого уклона - по-моему, даже пяти градусов не было. Лыжи несли меня гораздо быстрее, чем на предыдущем спуске, где уклон был круче. Я даже начал вспоминать о сумасшедшем спуске по седловине между "Котловиной" и "Контрольной", потому что деревья вокруг замелькали примерно с той же скоростью. У меня зарябило в глазах.