Т.3. С.212). Именно ум овладевает душою и, пострадав первым, в дальнейшем оскверняет ее и увлекает за собою целиком: «...душа уклоняется к той вещи, к которой по какой-либо человеческой страсти приобретет склонность ум» (Св Никита Стифат. ????????? T.?'. ?330, ??'). Отличительная черта ума заключается в том, что он расширяется в том предмете, где задержался, и в дальнейшем обращает в ту же сторону похоть и любовь. Это могут быть вещи божественные, собственные, мысленные или же дела и страсти плоти (Св. Максим Исповедник. Добр Т.3. С.207). «Страсть любви предосудительная занимает ум предметами вещественными, а страсть любви похвальная прилепляет его к божественному» (Добр Т.3. С.208). Поэтому православная аскетика придает большое значение направлению движения ума. Ведь если ум, обратившись к вещественным предметам, устремится к ним и будет осквернен этими помышлениями, то он заболеет и в дальнейшем заразит своей болезнью все силы души.
Вообще о движении ума можно сказать, что оно бывает естественным, вышеестественным и противоестественным. Ум, обладающий свободой, может благодаря ей двигаться по своему желанию. Сообразно выбранному направлению и тому месту, в котором он находится, ум изменяется и затем изменяет душу в положительную или отрицательную сторону. «Ум у людей бывает обращен либо ко грехам, либо к Иисусу, либо к людям» (Авва Илия. ??????????. ?37, ?'). Впрочем, это, как нам кажется, станет яснее в дальнейшем, когда речь пойдет о немощи и лечении ума.
Святитель Григорий Нисский учит, что «ум содержится не в какой-либо части нашего тела, но равным образом находится везде и во всем...» Ум сообщается с телом через невыразимую и немыслимую связь, которая
«не заключается внутри (ибо бестелесное не может содержаться в теле) и не обнимает снаружи (ибо нельзя объять бестелесное); но ум, приближаясь и прилепляясь к естеству неким необыкновенным и недомыслимым путем, считается содержащимся в нем и вокруг него, не будучи ни заключенным, ни объятым» (PG. Т.44. Col. 177. ВС).
Святитель Григорий Палама, сравнивая учение преподобного Макария о том, что ум и все помыслы души располагаются в сердце, как в своем органе, и учение святителя Григория Нисского, что ум, будучи бестелесным, не располагается в теле, пишет, что эти два высказывания не противоположны друг другу, но сводятся к одному и тому же. Преподобный Макарий и святитель Григорий Нисский исходят в своей антропологии из разных предпосылок, то есть преподобный Макарий, говорящий, что ум находится в теле, и святитель Григорий, утверждающий, что ум вне тела, имеют в виду разные вещи. Высказывания святых отцов об уме не противоречат друг другу, как не противоречат друг другу утверждающий, что Бог, будучи бесплотным, не находится в каком-либо определенном месте, и говорящий, что Слово Божие некогда вошло внутрь девственного и пренепорочного чрева Богородицы. Будучи бесплотным, человеческий ум находится вне тела, но одновременно и внутри тела, поскольку невыразимо использует, как первый плотской орган, сердце (Свт. Григорий Палама. Триады: С.187). Мы уже объяснили в другом параграфе, что ум обладает сущностью и энергией и сущностью своей находится в сердце, энергией же – в помыслах, с помощью которых покидает тело и приобретает представление о вещах. В естественном своем состоянии ум входит в сердце, энергия – в сущность и таким образом восходит к Богу. Таково круговое движение ума, о котором мы скажем позднее.
Ум, как образ Божий, обладает жизнью только тогда, когда соединяется с Богом, становясь мудрым и благим. Такова жизнь ума. Апостол Павел пишет: «Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его?» (1Кор. 2:16). Естественное состояние ума заключается в соединении с умом Христовым. Тогда он озаряется и просвещается. «Настоящая жизнь и истинная энергия ума» – это когда разумная часть души размышляет о божественных глаголах, воссылает Богу славу и хвалу и прилепляется к Нему неослабной памятью (Свт. Григорий Палама. Триады... С.182). Омертвение ума есть его удаление от Бога, жизнь же ума – это общение и единство с Ним. По словам преподобного Максима, жизнь ума «есть просвещение познания». Поскольку же это просвещение рождается от любви к Богу, то «нет ничего выше божественной любви» (Св. Максим Исповедник Добр. Т.3. С.165).
Подобно тому как тело для поддержки своего существования нуждается в пище, а душа не может жить без добродетели, «так духовная молитва есть пища ума» (Св. Нил Подвижник. Добр Т.2. С.220). Молитва питает ум и животворит его. Устремляясь к Богу и соединяясь с Ним, ум бывает живым и здоровым. В этом состоянии он получает утешение от Бога. В Боге ум обретает здоровье и опытность в чувстве, благодаря которой «может нелестно вкушать и различать» (Св. Диадох Фотикийский. Добр Т.3. С.22). Для духовной жизни необходимо, чтобы ум обладал жизнью, которая позволяла бы ему отличать действия и утешения Бога от действий диавола. Для здорового ума, всегда занятого божественными предметами, «и желательная часть души становится божественным орудием» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.299). Тогда здорова вся душа. Ум – это некая колесница, увлекающая душу либо к Богу, либо к диаволу и делам греха. Если ум здоров, он непременно получает удостоверение от Бога. Существует ясная заповедь апостола Павла, имеющая силу для чистого и живого ума: «Всякий поступай по удостоверению своего ума» (Рим. 14:5).
Хотя ум в том смысле, как мы его рассматриваем в данном параграфе, – это лишь одна из способностей души, он и сам обладает другими силами и действиями. Преподобный Никита Стифат учит, что существует четыре силы ума, то есть разумение (??????), сообразительность (???????), понимание (????????) и быстрота (?????????). Эти четыре силы ума должны быть соединены с четырьмя основными добродетелями души, то есть разумение ума – с целомудрием души, сообразительность – с мудростью, понимание – со справедливостью и быстрота – с мужеством. В результате образуется «огненная колесница, доставляющая на небо», противостоящая трем страстям: сребролюбию, сластолюбию и честолюбию (????????? T.Г'. ?27, ??').
Конечно, нам трудно понять эти подразделения ума, но святые отцы, прошедшие через подвиг и обладавшие просвещением Святого Духа, разграничили и описали все перечисленные способности, поскольку в совершенстве знали внутреннее сложение души. Человек, живущий «в откровении», просвещенный действием Святого Духа, знает все глубины души и все силы ума, неизвестные и непостижимые для тех, кто далек от благодати. Впрочем, и сам человек, стоящий далеко от Бога, становится незаметным и неизвестным.
Все сказанное нами обрисовывает естественное состояние ума, как он действует в естественном человеке, человеке Божием. «Умное дело не подчиняться помыслу того, кто тайно наговаривает на ближнего» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.312). Ум в своем естественном состоянии отвергает помыслы, происходящие от диавола, равно как и вообще всякий помысел, противный любви. Кроме того, он становится совершенным, обогащаясь ведением Бога. «Совершенен ум тот, который преисполнен ведения» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.300). Ведение это есть ведение Бога и творений, которое осуществляется неведомым образом. «Совершенный ум есть тот, который, истинною верою недоведомо познав Недоведомого, обозрел все вообще Его творения» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.212).
Болезнь ума
В падении ум потускнел, помрачился, сделался больным. Он утратил свое совершенство. То же самое происходит всякий раз, когда человек совершает грех.
Первая брань диавола бывает против ума. Бесы стремятся поработить его, чтобы человек в конце концов склонился ко греху. Преподобный Максим учит, что бесы, цепляясь за присутствующие в душе страсти, возбуждают страстные помыслы, с помощью которых сражаются с умом и вынуждают его к соизволению на грех. Происходит великая брань, цель которой – пленение ума и привлечение его к страстному помыслу. Когда ум побежден, они «вводят его в грех мысленный, а по совершении сего как пленника ведут его на самое дело греха». Однако зло не ограничивается этим. Опустошив сердце страстными помыслами, бесы уступают, но, несмотря на это, в душе остается идол греха. Преподобный Максим, ссылаясь на слово Господа: «Итак, когда увидите мерзость запустения... стоящую на святом месте» (Мф. 24:15), говорит, «что место святое и храм Божий есть ум человеческий, в коем демоны, опустошив душу страстными помыслами, поставили идола греховного» (Добр. Т.3. С.183).
Такова немощь ума, который не только попадает в плен, но и заболевает, поскольку в нем остается греховный идол – незаживающая рана и причина нового греха. Мы говорим, что в этом состоянии ум пленен диаволом и страстями. «Ум, одержимый страстьми, замышляет неподобающее; обнаруживаются же его мысли словами и делами» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.303). Во всем, что говорит или делает человек, обнаруживается немощь или здоровье его ума. Поэтому люди, обладающие даром рассуждения, определяют состояние ума каждого человека по его внешним движениям и словам. «Склонность ума к чувственному делает его рабом телесных страстей» (там же, с.300). В этом случае ум, вместо того чтобы обращаться к Богу и соединяться с ним, обращается и соединяется с чувственными вещами, почему и становится рабом. В этом рабстве и пленении и заключается немощь ума, которая, естественно, доводит его до смерти.
Далее мы, опираясь на цитаты из святоотеческих сочинений, опишем некоторые состояния и признаки немощи ума.
В Священном Писании говорится о поврежденном, плотском уме. В этой связи мы хотели бы привести несколько цитат, показывающих немощь ума. «... Споры между людьми поврежденного ума, чуждыми истины» (1Тим. 6:5). Противостоящие истине – это люди, развращенные умом (2Тим. 3:8). Апостол Павел, упоминая о тогдашнем еретике, говорит, что тот безрассудно надмевается плотским своим умом (Кол. 2:18). Отсюда ясно, что плотской человек, лишенный действия Святого Духа, как о нем говорится в богословии апостола Павла, имеет плотской ум. В другом месте ум человека, находящегося далеко от Бога, характеризуется как «превратный» (Рим. 1:28). Кроме того, апостол не желает, чтобы христиане, словно язычники, поступали и ходили по суетности ума своего (Еф. 4:17). А святые отцы, например преподобный Фалассий, говорят об уклонении ума с места ведения, когда страстная часть души удаляется от добродетелей: «Подвигается и ум с места ведения, когда желательная часть отодвигается от своих добродетелей» (там же).
Немощь ума характеризуется и словом «помрачение». Ум, как образ Божий, является светлым. Однако, удаляясь от Бога и теряя свое естественное состояние, он тускнеет, помрачается. Исихий Пресвитер учит, что восемь главных греховных помыслов, в которых заключаются и все прочие такие помыслы, приходят к дверям сердца. Если они найдут сердце лишенным охраны, то «один за другим входят в него, каждый в свое время». При этом каждый из них «вводит с собою целый рой нечистых помыслов, и, омрачив таким образом ум и сердце, раздражает тело, и влечет его к совершению срамных дел» (Добр. Т.2. С.196). Множество помыслов омрачает ум. В другой связи тот же автор учит, что человек, ведущий греховную и распутную жизнь, «омрачает ум» (там же, с.173). Поэтому отеческое учение советует опасаться помыслов, «чтобы не омрачился ум твой и не стал превратно видеть вещи» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.295).
Таким образом, можно говорить об ослеплении ума, неспособного правильно взирать на вещи. Если же ум помрачен, то он уже не может найти чистого и открытого пути к ближнему. Все подвергается осквернению и помрачению со страшными и потрясающими последствиями для всей нашей жизни. Лукавые помыслы помрачают и низвергают ум, как облака закрывают солнце (Леств. 26:14). Ум помрачается и становится бесплодным, когда человек
«или поговорит с кем о мирских вещах, или мысленно сам в себе поразглагольствует о них, или когда у него тело с умом суетно займутся чем-либо чувственным... тотчас непосредственно за тем теряет он и теплоту, сокрушение, дерзновение к Богу и ведение». Вот почему «поколику внимаем мы умом, потолику просвещаемся, и поколику не внимаем – омрачаемся» (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.185).
Помрачение называется и ослеплением, поскольку это настоящее ослепление ума. «Ум ослепляется тремя страстями: сребролюбием... тщеславием и желанием удовольствий» (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.529). По словам Никиты Стифата,
«неведение перстного ума, как мгла и мрак глубокий, покрывая очи душевные, отемненною и омраченною ее соделывает к уразумению божественных и человеческих вещей, не могущею устремлять взора своего к озарениям божественного света или вкушать благ оных, которых око не видало, о которых ухо не слыхало, которые и на сердце человеку не входили» (Добр. Т.5. С.138).
Ум, как и душа в целом, не в состоянии устремиться к Богу за озарением, что и означает его болезнь и смерть. В этом состоянии человек не может обрести истину. Василий Великий учит, что с умом, оком души, происходит то же, что и с глазом, который, если он непрестанно бегает по сторонам и вообще часто обращается «вверх и вниз», не может ясно разглядеть предмет. «Так и ум человека, влекомый неисчислимыми мирскими заботами, явно не может устремиться к истине» (М. ????????? ???? // ЕПЕ. Т.А'. ?. 60-62).
Другое болезненное состояние ума – это окаменение, безболезненность и бесчувствие. «Безболезненность сердца ослепляет ум», – говорит Лествичник (Леств. 7:13). Когда бесы входят в душу и поворачивают светильник ума, то уже нет трезвения, рассуждения, сознания, стыда, но только «беспечность, бесчувствие, нерассуждение и слепота ума» (там же, 26:9).
Немощный ум – это узник, пленник. «Предосудительные страсти суть узы, держащие ум в чувственности» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.305). Это значит, что предосудительные страсти привязывают ум к чувственным вещам. Преподобный Максим говорит:
«Как птица, привязанная за ногу, начавши подниматься вверх, стягивается опять на землю, влекомая за вервь, так ум, не достигший еще бесстрастия, хотя и воспаряет к познанию небесных вещей, но влекомый страстьми, стягивается опять на землю» (Добр. Т.3. С.175).
Сколько бы ни пытался ум взлететь к познанию небесного, он не может сделать этого, если не избавился прежде от страстей. Страсти связывают его и держат пленником на земле. Ум, сделавшись дебелым от различных страстей, не в состоянии молиться, как должно (Преп. Нил Подвижник. Добр. Т.2. С.213).
«Мнящийся быти мудрым ум есть облако безводное, носимое ветрами тщеславия и гордости» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.312).
Ум, движимый страстью тщеславия, «покушается описать божество в каком-либо образе и зраке» (Преп. Нил Подвижник. Добр. Т.2. С.221).
Исихий Пресвитер описывает и то, каким образом ум оказывается пленником. Если он неопытен и живет без трезвения, «то тотчас сцепляется пристрастно с представившимся ему прилогом, какой бы он ни был, и начинает с ним собеседовать, получая неподобные вопросы и давая такие же ответы. Тогда наши помыслы смешиваются с демонскими мечтаниями». И чем более размножаются мечтания, тем сильнее страдает ум (Добр. Т.2. С.188).
Помимо указанных болезненных состояний ума, существует еще и его осквернение. Апостол Павел говорит: «Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит. 1:15). Осквернение ума может проистекать не только из какого-либо великого греха, но и от маленького словечка, исходящего из уст: подвижник «часто произношением одного слова оскверняет ум». Но это случается главным образом с теми, кто вкусил благодати и действия молитвы (Леств. 28:50).
Иоанн Лествичник упоминает еще о набеге мысли, который «без времени, без слова и образа мгновенно представляет подвизающемуся страсть». Одним простым движением страсть «вдруг является своим присутствием в душе» (Леств. 15:74). По-видимому, ум пленяется и порабощается этим движением, которому не предшествует никакой сложный помысел.
Итак, из всего сказанного следует, что немощь ума – это растление, помрачение, ослепление, равнодушие и бесчувственность, узы и пленение, прелесть, осквернение и набег мысли. Все, что отвращает ум от его естественного движения, – это болезнь, последствием которой является смерть ума. В таком состоянии немощным, оскверненным и мертвым будет весь человек.
Лечение ума
Православная жизнь главным образом и в первую очередь предполагает лечение умной части души. Ведь по мере помрачения ума помрачается и оскверняется вся душа, а это значит, что следствием исцеления ума будет исцеление всей нашей личности. Именно о лечении ума сейчас и пойдет речь.
Чтобы сделать свою задачу более определенной, мы ограничимся двумя основными вопросами: как достигается исцеление ума и каковы бывают его результаты.
Прежде всего необходимо разобраться, каким образом достигается исцеление ума.
Основополагающее учение святых нашей Церкви заключается в том, что исцеление ума достигается его хранением, его соблюдением, которое носит имя трезвения. Соблюдение ума – это «созерцалище словес о всякой добродетели» (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.174). Хранение ума было названо «светородным, молниеродным, светоиспускательным и огненосным». Оно превосходит многие добродетели. Именно хранение ума может силою Христовой превратить людей из грешных, непотребных, нечестивых, невежественных, неразумных и неправедных в праведных, благопотребных, чистых, святых, разумных. Кроме того, хранение ума позволяет людям «созерцать таинства и богословствовать» (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.195). Через соблюдение ума человек очищается, освящается и становится достойным богословствовать. По словам Филофея Синайского, человеку следует строго блюсти свой ум. Заметив помысел, следует воспротивиться ему и тотчас призвать Христа. «Сладчайший же Иисус, когда ты еще будешь говорить, скажет: „Се, с тобою Я, чтобы подать тебе заступление“». Но и после этого необходимо усердно внимать уму (Добр. Т.3. С.414).
Однако хранение ума – это не только блюдение помыслов, то есть противодействие их попыткам войти и поработить ум, но и сложная работа. Поскольку входящие помыслы берут начало от страстей, началом хранения ума является воздержание от яств и пития, «отвержение и отсечение всяких помыслов, а также сердечное безмолвие» (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.3. С.194). Хранение ума должно сочетаться с трезвением и молитвой Иисусовой, поскольку «не преуспеет нисколько и хранение ума без трезвения со смирением и молитвой Иисус-Христовою» (там же). Это значит, что без стараний избавиться от страстей и приобрести добродетели соблюдение ума не может быть доведено до конца.
Кроме того, омертвевший ум лечат мужеством. Святые отцы подчеркивают большое значение мужества для духовной жизни. Мужественный подвижник не устает, не отчаивается даже в том случае, если ему довелось поклониться диаволу, но продолжает уповать на Бога. «Мужественная душа воскрешает и умерший ум» (Леств. 13:10). «Добрый конь чем долее бежит, тем более разгорячается и ускоряет бег свой. Под бегом разумею псалмопение, а конь – это мужественный ум» (Леств. 28:47). Только мужество воодушевляет человека, воскрешая мертвый от греха ум.
Однако необходимо, чтобы и ум человека предавался различным трудам. Это значит, что для оживления ему необходимо соблюдение заповедей Христовых. Ведь если смерть приходит через отвержение заповедей, то через их соблюдение должно прийти воскресение и оживление умерщвленного ума. Для этого необходимо иметь любовь к Богу, память Божию, память Царствия Небесного, память ревности святых мучеников, память присутствия Самого Бога, память святых бесплотных сил, память об исходе из этой жизни, память об истязании, мучении и вечном осуждении (Леств. 6:15). «Безмолвное уединение, молитва, любовь и воздержание – се четвероконная колесница, возводящая ум на небеса» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.291). Ум просвещается, если человек не пренебрегает деятельной жизнью (там же, с.293).
Никита Стифат, ученик преподобного Симеона Нового Богослова и продолжатель той же традиции, утверждает, что
«краткий путь к стяжанию добродетели для начинающих есть молчание уст, смежение очей и ушей до глухоты заткнутие. Ибо ум, вследствие сего пользуясь бездействием сих чувств и заключив входы к себе совне, начинает всматриваться в себя самого и в свои движения... Таким образом он, как бы некий самодержавный владыка, стоя посреди помышлений, обсуждает их и разделяет худшие помыслы от лучших, и одни из них влагает в мысленную житницу свою... коими питаясь, возмогает и светом наполняется, а другие отсылает в глубину забвения, стрясая с себя горечь их» (Добр. Т.5. С.88-89).
Это место достойно всякого внимания. Из него хорошо видно, что ум, освобождаясь от порабощения чувствами через молчание уст и лишение внешних раздражителей, упорядочивает душу. Он не позволяет дурным и сатанинским помыслам проникнуть в так называемое подсознание, в глубину души. Туда входят лишь добрые помыслы, питающие и животворящие человека. Тогда все мысли и дела человека, чьим самодержавным повелителем является ум, чисты.
Преподобный Максим Исповедник предписывает еще, чтобы подвижник обуздывал любовью раздражительную часть души, умерщвлял воздержанием вожделевательную, воскрылял молитвою мыслительную. «И свет ума никогда не помрачится в тебе» (Добр. Т.3. С.225). Основополагающее требование отцов заключается в том, что в начале внутреннего умного делания, имеющего целью исцеление ума, его необходимо хранить в чистоте. Конечно, об этом необходимо заботиться и позднее. Преподобный Иоанн Синайский призывает: «Держи неудержимый ум в теле, находящемся в молве... На душевном кресте утверди ум, как утверждают наковальню в дереве... Любопытство ума обуздывай попечением о самом себе» (Леств. 4:36). Однако это делание должно сочетаться со стараниями человека соблюсти заповеди Божий в жизни своей. Нужно подчеркнуть, что люди деятельные и люди созерцательные по-разному подчиняют свой ум. Сообразно духовному возрасту, в котором находится человек, существует свое хранение ума. Деятельному легко подчинить свой ум молитве, созерцательному же – подчинить молитву уму (Св. Илия Пресвитер. ????????? T.B'. ?299, ?').
Благодаря этой деятельности достигается исцеление ума, которое на языке отцов зовется очищением. Ум, оскверненный воздействием страстей, должен быть очищен, и это дело очищения совершается действием Всесвятого Духа. «Очистить ум только Духа Святого есть дело». Поэтому требуется, кроме всего прочего, чтобы на нас почил Дух Святой, чтобы мы могли «иметь в себе светильник разума всегда светящим». «Ибо если не придет Крепльший Сей, не поймает и не свяжет хищника оного, то похищенное им никак не может быть высвобождено» (Св. Диадох Фотикийский. Добр. Т.3. С.21).
Преподобный Никита Стифат описывает способ очищения ума. У нас есть пять подвигов, соответствующих пяти чувствам: бдение, богомыслие (??????), молитва, воздержание и безмолвие (??????). Необходимо сочетать зрение с бдением, слух с богомыслием, обоняние с молитвою, вкус с воздержанием, осязание с безмолвием. Таким образом человек «скорее очистит ум свой и, утончив его ими, соделает его бесстрастным и зрительным» (Добр. Т.5. С.107-108).
Исихий Пресвитер уделяет огромное внимание молитве Иисусовой, поскольку она очищает ум от вредных помыслов. Когда человек страдает от вредоносной пищи, он принимает рвотное средство и извергает ее. Такое же значение имеет молитва для оскверненного ума.
«Так и ум... поглотив принятые им порочные помыслы и почувствовав душевредную горечь их, поспешит молитвою Иисусовою, из глубин сердца возглашаемою, извергнуть их вон и далеко отбросить их от себя» (Добр. Т.2. С.199).
Следовательно, задача очищения ума заключается не просто в нахождении проникших в него помыслов, но в их отвержении, которого можно добиться не логическими рассуждениями и анализом, но только молитвою Иисусовой. Когда мы говорим «молитва», то имеем в виду действие Святого Духа, приходящего в сердце при поминании имени Христова. Не случайно святитель Григорий Палама подчеркивает, что деятельность ума, состоящая в помыслах, легко очищается «у упражняющихся в молитве, в особенности однословной». Когда человек предается молитвенному деланию, деятельность ума исцеляется. Помыслы прекращаются, но это не означает чистоты всей души. Сила, рождающая эту деятельность, не может очиститься, пока не очистятся «и все другие силы души». Эти силы надлежит очищать воздержанием, любовью и так далее. Иначе человек, поверивший, что уже очистился, впадает в прелесть (????????? T.?'. ?.133. Ср. Добр. Т.5. С.301). Такому очищению очень способствует воздержание от сна, то есть бдение: «Бодрственное око очищает ум» (Леств. 24:4).
Если невежество ума, этот глубокий мрак, застилающий зрение души, сделает ее темной и слишком мрачной для разумения божественных и человеческих дел, то ее исцеляет покаяние. Отсюда ясна и великая ценность покаяния. Вот почему преподобный Никита Стифат, описывающий помрачение ума, показывает нам и способ лечения души покаянием. «Но, открывая очи свои покаянием, она все сие видит чисто, слышит внятно и разумеет разумно». Вместе с тем она приобретает ведение Бога и в дальнейшем «поведает всем о дивных благах оных» (Добр. Т.5. С.138). Именно покаяние, которое достигает своей полноты в глубоком плаче и сочетается с откровением помыслов, открывает душевные очи, делая их способными видеть величие Божие.
В сочинениях святых отцов много говорится об обращении ума на сердце, энергии – к сущности. Хорошо известно высказывание Василия Великого, содержащееся в письме к его другу Григорию:
«Ибо ум, который не рассеивается по внешним вещам и не растекается по миру через органы чувств, обращается на себя, а через себя восходит к мысли о Боге. Озаряемый и осияваемый тою красотой, он забывает и о самом естестве и не отвлекает душу ни к заботе о пище, ни к помышлению о внешнем, но, отдыхая от земных забот, отдает все свое усердие приобретению вечных благ» (М. ????????? ???? // ЕПЕ. Т.А'. ?.64).
Я привел это место целиком, поскольку оно весьма выразительно и потому что его использовал Григорий Палама в своем споре с Варлаамом.
Обращение на сердце ума, прежде рассеянного, то есть обращение энергии к сущности, – это исцеление ума, ибо именно там он обретает свое подлинное место. В ходе этого обращения ум сначала находит плотское сердце, а затем – вышеестественное, духовное.
«Сходя умом в сердце свое, сначала вот это – плотяное сердце, он начинает проникать в те глубины его, которые не суть уже плоть. Он находит свое глубокое сердце, духовное, метафизическое, и в нем видит, что бытие всего человечества не есть для него нечто чуждое, постороннее, но неотделимо связано и с его личным бытием» (Старец Силуан. М., 1994. С.47).
Это обращение ума на сердце есть не что иное, как его объединение, то есть союз ума и сердца. Свидетельством такого союза служат слезы умиления и сладкое чувство божественной любви. «Плач умиления при молитве есть верный показатель того, что ум соединился с сердцем и что настоящая молитва нашла свое первое место, первую степень восхождения к Богу; вот почему он так ценится всеми подвижниками» (там же, с.124). Погружаясь в сердце, ум «совлекается всякого образа, не только видимого, но мысленного» (там же, с.140). Двери сердца затворяются для всего чуждого, «и тогда душа входит во „мрак“ совершенно особого порядка и затем удостаивается неизреченного предстояния Богу чистым умом» (там же, с.134).
Говоря об обращении ума на сердце, то есть его энергии к сущности, необходимо упомянуть о трех движениях ума, как их описывает святитель Дионисий Ареопагит. По словам святителя Дионисия, существуют три движения души и ума. Первое из них – круговое, «вхождение в себя извне и единообразное собирание умных сил». В этом движении душа сперва обращается на себя, собирает все свои силы и таким образом восходит к безначальному и бесконечному Богу, стоящему превыше всего сущего. Этот путь безопасен, он не дает уму возможности впасть в прелесть и, таким образом, является целенаправленным восхождением к Богу. Ум, избавившись от всего тварного, отвергает всякую мысль о твари, всякое мечтание и через покаяние соединяется с сердцем, где ему открывается Бог, так что происходит соединение ума с Богом. Это движение свойственно так называемому апофатическому богословию. Второе движение – прямолинейное, при котором душа «исходит к окружающим ее предметам и от внешних предметов восходит как бы от неких разнообразных и многочисленных символов к простым и цельным созерцаниям». Это так называемое естественное созерцание, или катафатическое богословие, которое созерцает Бога в природе. Через созерцание природы душа восходит к Богу. Этот метод подвержен прелести, поскольку многие люди, привыкнув таким образом непосредственно наблюдать творения Божий, прельщаются и начинают поклоняться твари более, нежели Творцу и Создателю. Третье движение, так называемое спиралеобразное, представляющее собою сочетание первых двух. Святые отцы отдают предпочтение первому движению, которое зовется круговым, поскольку образует некий круг. Ум обращается на сердце и через сердце восходит к созерцанию Бога. Таким образом можно избежать прелести (Дионисий Ареопагит. О божественных именах. PG.Т.3. Col.704-705). Это круговое движение достигается через умную молитву, с помощью которой подвижник старается «собрать ум в себе, чтобы он двигался не прямым, а круговым и неложным движением» (Свт. Григорий Палама. Триады... С.49).
Итак, обращение ума достигается с помощью молитвы, и главным образом так называемой умной молитвы, когда ум, чистый от всякого помысла и представления, не отвлекаясь, молится Богу. Поэтому Нил Подвижник ублажает ум, молящийся невещественно и без рассеяния:
«Блажен ум, который во время молитвы хранит совершенное безмолвие. Блажен ум, который, молясь без развлечения, восприемлет все большее и большее вожделение Бога. Блажен ум, который во время молитвы бывает невещественен и нестяжателен. Блажен ум, который во время молитвы держит совершенное ко всему нечувствие». (Добр. Т.2. С.221-222)
