— Да, конечно! Впрочем, как и все. А что, собственно, ты хотел бы узнать?

— Кто был ее импресарио? Кто был тот тип, с которым она заключала контракты?

Кранц принялся тщательно изучать внутренность своей пивной кружки.

— Всегда надо посмотреть, что там внутри, — объяснил он. — Иногда на дне образуется что-то вроде осадка, это очень вредно для желудка!

Я подождал, пока Кранц убедится, что на дне кружки нет осадка, и допьет пиво.

— Не думаю, что импресарио сохранил на нее какие-либо права, — ответил он наконец. — Так что, если ты намерен нанять ее в качестве певицы, советую обратиться прямо к ней самой!

— Ну и осторожный же ты тип! В Монктон-Сити найдется по, меньшей мере с полдюжины людей, которые могут мне это сообщить!

— Вот ты у них и спрашивай! И не забудь, что я тебе вчера сказал. У этого Свенсона очень опасные знакомства! Тут он подмигнул мне и опять принялся поглощать пищу.

— Спасибо тебе! — сказал я. — Считай меня своим должником. А теперь мне пора! Если до вечера не узнаю что-нибудь стоящее, Рурке меня упрячет за решетку! — Кранц пожал плечами.

—  — Тюрьма никого уже более не страшит. Тем более если учесть все эти комбинации с липовым досрочным освобождением! А кроме того, я знаю массу парней, которым спокойнее живется в тюряге, чем на свободе! До скорого!

Я его снова поблагодарил и отбыл.

С учетом того, что мне стало известно и о чем я догадывался, следующий визит напрашивался сам собой! В нескольких милях к югу от Монктон-Сити высится холм, поросший соснами. Если верить легенде, именно на склоне этого холма вождь индейцев торжественно вручил Чарли Бонанза пресловутое право на владение местными охотничьими угодьями, которое впоследствии знаменитый золотоискатель передал на смертном ложе в дар Флойду Уайтону-старшему. Так оно было или нет, но Уайтон твердо в это верил и на склоне легендарного холма соорудил здание, которое стал именовать охотничьим домиком. Впоследствии к зданию были пристроены крылья, и охотничий домик превратился в импозантное сооружение, его охряный массив красиво выделялся на зеленой стене сосен. После смерти «великого человека» его вдова, Луиза Уайтон, сделала охотничий домик своей резиденцией.

Я остановил автомобиль около двух выверенных по линейке куртин с розами и вышел из машины. С заднего двора доносился злобный лай псов, и я молил небо, чтобы доги миссис Луизы Уайтон оказались на надежной привязи.

На площадке у дома меня ожидал слуга в черной ливрее.

— Добрый день! — сказал я. — Мне бы хотелось видеть миссис Луизу Уайтон, если можно.

— Добрый день, сэр! Боюсь, что после обеда мадам никого не принимает!

Сэром он меня назвал лишь после тщательного изучения, и я почувствовал себя польщенным.

— Вот как! А я должен передать ей важное сообщение. Может быть, у нее есть какая-нибудь компаньонка или что-нибудь в этом роде?

— Да, мисс Черри. Это личная секретарша мадам.

Вид у слуги был такой, словно он спрашивал себя, стоит ли ради неурочного пришельца беспокоить мисс Черри. Я протянул ему свою визитную карточку.

— Передайте это, пожалуйста, мисс Черри! И скажите ей, дело идет о чести семьи Уайтон!

— Хорошо, сэр!

Слуга направился в дом, потом опомнился и обернулся.

— Может быть, мистер соблаговолит последовать за мной… Он ввел меня в холл и указал на кресло красной кожи. Затем исчез в боковой двери. Я бы с удовольствием закурил сигарету, но решил: лучше не стоит. Старая дева типа мисс Черри могла посчитать это слишком развязным с моей стороны. Минут через пять дверь открылась и появился слуга.

— Если не возражаете, сэр, то пройдите, пожалуйста, в эту комнату, мисс Черри готова вас принять!

Я прошел в небольшую гостиную; изящная мебель из слоновой кости ручной работы походила на изделия колониального стиля, но вид у стульев был слишком хрупким, чтобы они были в состоянии выдержать вес мужчины. Я подошел к камину, чтобы рассмотреть висящий над ним величественный портрет Флойда Уайтона-старшего в полном расцвете сил. «Великий человек» стоял подбоченясь, заметно важничая, усы его, казалось, торчат из полотна.

— Мистер Престон?

При звуке молодого женского голоса я немедленно обернулся. Мисс Черри еще не созрела для инвалидной коляски. Ею оказалась высокая стройная девушка, каштановые волосы с рыжеватым отливом волнами спадали на плечи. На ней был одет корсаж лимонного цвета без рукавов и широкая ярко-зеленая юбка. Лицо нельзя было назвать красивым, но оно обращало на себя внимание своими безукоризненно правильными чертами. Глаза прятались за очками в темной роговой, оправе, они смотрели на меня с умеренным интересом.

— Мисс Черри? — спросил я глупо.

— Да. Вы что-то говорили о деле, которое касается семьи Уайтон…

Она не закончила фразы, но по интонации, с которой было произнесено слово «семья», следовало понимать, что писать это слово надлежало с большой буквы.

— Не обижайтесь, мисс Черри, но мне кажется, беседа с вами мало что даст. Хотелось бы видеть лично миссис Уайтон.

— Боюсь, об этом не может быть и речи, — ответила юная особа самым что ни на есть безразличным тоном. — И если вы намерены ничего мне не говорить, остается лишь проводить вас к выходу.

Не затем я приехал сюда в это адски жаркое послеобеденное время, чтобы позволить прислуге спустить меня с лестницы.

— Мисс Черри, — произнес я убедительным тоном, — думаю, что вы отлично знаете свои обязанности. Но в данном случае я убежден, что вы превышаете свои полномочия. Если говорю вам, что нахожусь здесь в связи с очень серьезным делом, которое грозит замарать честное имя Уайтонов, поверьте, я нисколько не преувеличиваю! Ваша манера обходиться с людьми позволительна, если имеете дело с репортерами, коммивояжерами и тому подобными личностями, одним словом, с теми, на кого можно спустить собак. Но я не отношусь ни к одной из этих категорий!

— Правда? А не могли бы вы мне сказать, к какой категории вы себя относите, мистер Престон?

Если мне и удалось произвести на эту девушку какое-либо впечатление, она это успешно скрывала.

— Я частный детектив, — ответил ей медовым голосом. — Моя профессия указана на визитной карточке.

Секретарша бросила взгляд на визитку, которую держала в руках.

— Все так. Только вы не написали на ней цель визита.

— Да, конечно. Но пусть вас это не смущает. Вы еще будете иметь возможность прочитать. Все будет написано самыми крупными буквами на первых страницах всех бульварных газет Тихоокеанского побережья. Так оно и получится, конечно, если мы не обсудим, как этого избежать.

Девушка улыбнулась. Сверкнули маленькие очень белые красивые зубы.

— Как вы все драматизируете, мистер Престон! Месяц назад нам нанес визит один господин, который в этом очень походил на вас! Он предлагал защитить миссис Уайтон от радиоактивных осадков. За солидное вознаграждение, разумеется!

— Ах, вот оно что! — произнес я насмешливо. — Деньги! Пусть вас это совершенно не беспокоит! Мне не надо от вас ни денег, ни других благ! Хочу лишь сказать несколько слов миссис Уайтон.

Секретарша задумчиво побарабанила кончиками пальцев по визитной карточке. Ногти ее длинных загорелых пальцев не несли и следов лака.

— Допустим, я сообщу о вас миссис Уайтон, только боюсь, она все же откажет в приеме. Слишком мало вы мне сообщили данных, способных ее заинтересовать. Если бы добавили что-либо более определенное, возможно, мадам пожелала бы послушать и далее.

— Согласен. Скажите ей, что речь пойдет о сводничестве. Можете также упомянуть и об убийстве, мисс Черри, умышленном убийстве. Даже о двух.

Девушка пришла в ужас, причем это не было симуляцией.

— И вы хотите, чтобы я сказала миссис Уайтон, будто ее имя может быть упомянуто в связи со всеми этими ужасными деяниями, если вдруг она откажется вас принять, мистер Престон?! Да вы с ума сошли!

— Нет, я не сошел с ума! И не берусь утверждать, будто мой разговор с миссис Уайтон в состоянии что-либо изменить! Но, по крайней мере, она будет в курсе того, что происходит Мисс Черри хотела возразить, потом передумала, повернулась и вышла из комнаты. Ноги у нее были длинные, и она слегка покачивала бедрами, впрочем, весьма впечатляюще. И тем не менее вовсе не производила впечатление девицы, которая стремится обратить на себя внимание. Я посмотрел на портрет старика Уайтона; мог бы поклясться, что он тоже улыбается. И ничего странного: он женился на Луизе в возрасте пятидесяти шести лет, а до того, как говорят, не пропускал ни одной юбки в округе. Какое-то время я еще размышлял по данному весьма интересному поводу, пока не услышал, как открывается дверь. Луиза Уайтон оказалась высокой, очень красивой, ее седые волосы были тщательно причесаны. Ей уже исполнилось шестьдесят, но можно было понять, глядя на нее, почему такой закоренелый холостяк, как старый Флойд, решил вдруг на ней жениться.

— Молодой человек, если вдруг из-за вас мне придется зря потерять время, я отдам приказ спустить на вас собак, когда вы будете выходить из этого дома. А теперь расскажите мне, что происходит!

С решительным видом она села в одно из хрупких на вид кресел. Мисс Черри, которая шла следом, встала рядом.

— Миссис Уайтон, я уже объяснил мисс Черри, что, на мой взгляд, нежелательно присутствие третьего лица при изложении вам этой» истории!

— Чепуха! Это дитя в курсе всех моих дел. Она пользуется полным доверием. А теперь, господин… Как вас?

— Престон!

— Да, точно, Престон. Перейдем к делу!

Старая дама сидела в кресле очень напряженно и, судя по всему, в любую минуту готова была встать и уйти. Ее шею украшали две нитки безупречного жемчуга, на левой руке красовалось кольцо из кованого серебра, в которое был вставлен самый большой изумруд, какой мне только приходилось видеть. Все в ней выдавало то, кем она являлась, — одной из самых богатых и влиятельных женщин штата.

— Я работаю детективом…

— Какого сорта? — перебила она вдруг. — Существуют разные типы детективов. Есть ничтожные шпики, что служат в отелях, охраняют их по ночам, а заодно подглядывают во все замочные скважины. Есть и такие, что нарушают закон, утаивают от полиции важные сведения, если рассчитывают подзаработать на этом, и, наконец, есть честные люди, которые помогают полиции делать ту работу, которой полиция, перегруженная делами, не в состоянии заняться сама. Как правило, это полицейские в отставке. Но к вам сие не относится.

В знак согласия я кивнул.

— Нет, конечно! Вы упомянули лишь три разновидности детективов. Если так необходимо придерживаться вашей классификации, то меня, видимо, следует отнести к нарушителям закона.

Луиза Уайтон широко улыбнулась.

— Браво! Неплохое начало! Жду продолжения.

— Некий отец поручил мне найти его дочь. Она приехала в Монктон-Сити и нанялась здесь горничной. Месяц тому назад эта девушка ушла из дома, где работала, и исчезла. Ее нанимательница не кто иная, как жена вашего старшего сына.

— Ах, эта! Я так и думала, что ваш рассказ пойдет именно о ней. Что она еще натворила? Отравила девицу, а тело закопала в гараже?

Я усмехнулся.

— Нет. К сожалению, должен вас разочаровать. Я посетил миссис Уайтон-младшую по поводу девушки. Но она не смогла мне сказать о ней что-либо определенное, кроме того, что рекомендована была одним из друзей вашей невестки. Неким Хадсоном.

Мисс Черри тихо вскрикнула. Старая дама обернулась и спросила:

— Что это значит?

Прежде чем девушка ответила, я сказал:

— Думаю, мне известно, что это значит. Сейчас скажу. Я отправился посетить Хадсона. Он забыл, где познакомился с этой девушкой. Таким образом получилось, что мне ничего не удалось узнать. Тогда — а это было вчера после обеда — я решил проследить за ним. Он привел меня к некоему Мирону С. Хартли.

— Прямо-таки сюжет мюзик-холла! — произнесла миссис Уайтон. — Дуэт Хадсон и Хартли, танцы, песни, пляски… Продолжайте!

— Действительно, дуэт, миссис! Час спустя после того, как я с ним расстался, Хадсона убили. А сегодня утром убили Хартли. И оба убиты были одним и тем же способом — кухонным ножом.

— Черт побери! — заявила старая дама, скорчив гримасу. — Ваше соседство просто опасно, мистер Престон! Но какое отношение вся эта история имеет к моей семье?

— Хартли, — продолжал я, — руководил туристским агентством. Это было прикрытием для гораздо более серьезного бизнеса. Он занимался организацией всякого рода конгрессов, которые круглый год происходят в Монктоне. Именно он занимался наймом гостиниц, банкетных залов и тому подобным.

— Вы хотите сказать, что это агентство являлось только ширмой. Но я не вижу ничего незаконного в том, чтобы снимать комнаты в гостиницах или помогать устраивать конгрессы…

— Да, мадам, тут нет ничего незаконного. Но Хартли одновременно занимался совсем иным. Он поставлял участникам конгрессов…Обеспечивал их развлечениями сугубо интимного характера, очень интимного. Поставлял им девиц, направляемых с этой целью довольно сомнительным театральным агентством, которым руководит некий Свенсон. Я могу утверждать с определенной долей ответственности, что во главе всего предприятия находился именно Свенсон.

— Эта история могла бы стать великолепным сюжетом для приключенческого фильма, что обычно показывают по телевидению, — решила миссис Уайтон, глаза ее блестели. — Полиция уже арестовала Свенсона?

Ее энтузиазм меня поразил. Она интересовалась самой историей как таковой, не думая о скандале, который мог распять ее имя на первых страницах всех газет. Я начинал спрашивать себя, принимает ли она меня достаточно всерьез.

— Когда я с ним расстался пару часов назад, Свенсон еще был на свободе.

— А эту девушку, что исчезла, вы нашли ее?

— Да, мне повезло. Стал спрашивать всюду о ней, и меня к ней отвели два молодых человека. Как оказалось, оба они работают или, точнее, работали на Хартли.

— Почему же она исчезла?

— Семейная история, — ответил я с апломбом. — Интереса не представляет.

Луиза Уайтон полузакрыла глаза и гораздо более суровым тоном заявила:

— Вы мне сказали, что какой-то отец поручил вам найти свою дочь. Девушку вы нашли. Не можете ли теперь сказать, какое вам дело до всего остального, как бы то ни было любопытно?

Несколько смущенный этим прямым вопросом, я продолжал:

— По правде говоря, по двум соображениям. Конечно, в это дело я замешан оказался случайно, но тем не менее все-таки замешан. Таким образом, мой гражданский долг — помочь полиции распутать эту криминальную историю. Особенно, если речь идет об организованной преступности, в частности — о торговле женщинами.

— Да, это веский довод. Какой другой?

— Полиция уверена, будто мне известно гораздо больше, чем я в этом признаюсь. Разрешение в частном порядке заниматься сыщицким делом имеет свои неудобства. Полицейские всегда считают, будто частные детективы утаивают от них многие факты. И им известно, что я навестил Хадсона незадолго до его смерти. Отсюда в полиции сделали вывод, будто мой визит и убийство как-то связаны. Следовательно, мне есть что скрывать. И если сегодня к вечеру не сообщу всего, что знаю, меня арестуют.

— Арестуют? Но за что?

— Когда речь идет о двойном убийстве, для ареста частного сыщика достаточно любого повода. Сокрытие улик, соучастие, неважно что.

Старая дама склонила набок голову и пристально посмотрела на меня.

— Да, не повезло, молодой человек, вам явно не позавидуешь, что и говорить! Но это ваши трудности, ко мне они отношения не имеют. Если вы закончили это введение, мне хотелось бы все же знать, что вас привело ко мне!

Мисс Черри ни разу не открыла рта с той минуты, как вошла миссис Уайтон, разве лишь только представила меня. Но она слушала с большим вниманием, не спуская с меня глаз, и казалось, сделай я резкое движение, девушка завопит и бросится в окно.

— Видите ли, миссис Уайтон, я почти уверен: в случае продолжения расследования окажется, что ваша семья замешана в это дело. Рассмотрим некоторые факты. Мне поручено найти исчезнувшую девицу. До исчезновения у нее был единственный адрес — резиденция вашего сына. А служила она у вашей невестки. Человек, который рекомендовал девушку вашей невестке, ее друг. Вскоре после беседы со мной его убивают. Вчера вечером миссис Уайтон-младшая находилась в баре в обществе двух мужчин. Один их них — Хартли, убитый сегодня утром. Другим был Свенсон, который возглавляет широкую торговлю телефонными девушками, иначе говоря, проститутками. Прежде чем стать женой вашего сына, Дикси Уайтон выступала в кабаре. В качестве импресарио у нее был Гарри Свенсон. Слишком много связей, слишком много взаимных контактов, чтобы их посчитали простым совпадением. Несколько часов тому назад я постарался нажать как следует на Свенсона, так он мне дал понять, что у него имеются высокопоставленные покровители. А в Монктон-Сити существует лишь одна, так сказать, царствующая фамилия — это ваша, миссис Уайтон.

Она меня внимательно выслушала, скрестив руки на коленях.

— Я не столь наивна, мистер Престон, чтобы утверждать, будто в ваших рассуждениях отсутствует логика. Но по-прежнему не вижу оснований для вашего присутствия в моем доме.

— Мне хотелось ввести вас в курс того, что происходит. С тем чтобы вы обсудили это со своими адвокатами и приняли необходимые меры для защиты своих интересов.

— В том числе, скажем, и нанять вас, выплатив достаточную сумму, чтобы вы прекратили свое невыгодное расследование… Я испустил глубокий вздох.

— Нет, мадам! Не это имелось в виду. Я работаю по заданию своего клиента, который заплатил мне сто долларов, чтобы найти его дочь.

— Сто долларов? И вы так себя утруждаете всего за сто долларов?

В ее скептицизме было нечто оскорбительное. Я начинал терять терпение.

— Это, миссис Уайтон, мое дело. Главное состоит в том, что расследование ведется, и я намерен его продолжать. Вам была предоставлена возможность бесплатно ознакомиться с основными деталями этого расследования. Неужели у вас в доме принимают только попрошаек? Настала ее очередь вздохнуть.

— Это часто бывает. Если обладаешь большим состоянием, к такому надо привыкнуть. Вы очень странный молодой человек. У меня возникло чувство, что у вас есть склонность быть честным. Я ценю ваш визит и благодарю за все, что мне сообщили. А теперь ступайте и делайте так, как посчитаете нужным. Если кто-либо из членов моей семьи замешан в истории, о которой вы тут рассказали, я не прошу никакого снисхождения. И если они полагают, будто могут укрываться за его спиной, — тут она обернулась и показала на портрет покойного супруга, — то глубоко заблуждаются. До свидания, молодой человек!

Старая дама поднялась, бросила на меня пристальный взгляд и вышла.

— Серьезная дама, — сказал я мисс Черри, оставшейся в комнате. — Она и впрямь всегда говорит, что думает? Девушка подтвердила:

— Только так. Ей уже несколько раз предлагали выкупить кое-какие заметки в прессе, представляющие членов семьи Уайтонов в непрезентабельном виде. Она всегда отказывалась.

Я повернулся к портрету Флойда Уайтона-старшего.

— Он знал, что делает, выбрав ее в жены, — сказал я. — Она, видимо, обладала не меньшими энергией и характером, чем старик Флойд.

— Конечно. Они очень подходили друг другу. Скажите, мистер Престон, вы правда верите, что Дикси замешана в этом деле?

Я пожал плечами.

— Пока что трудно сказать, все очень запутано. Но вообще-то у меня есть опыт в таких делах. Все кажется совершенно непонятным, потом вдруг обнаруживается какой-нибудь фактик, и все сразу проясняется, становится понятным.

— Я уверена, что вы правы… Мы с вами еще увидимся? Я посмотрел на нее. Столь приятная девушка могла бы найти себе более интересное занятие, нежели служить сторожевой собакой при старой даме в большом пустынном доме, изолированном от всего мира.

— Почему бы и нет? Вы в городе часто бываете?

— Два или три раза в неделю. В этом отношении миссис Уайтон очень либеральна.

— Прекрасно. В таком случае в один из ближайших дней давайте разопьем по стаканчику или что-нибудь в этом роде.

— В каком роде? — поинтересовалась девушка. Выражение ее глаз за стеклами очков в роговой оправе сделалось насмешливым.

— Это будет зависеть от обстоятельств. Сначала выпьем по стаканчику, а там посмотрим. Годится?

Она улыбнулась.

— Да вроде бы все правильно! Позвоните мне на неделе! Пообещав звонить, я откланялся. Миссис Уайтон, судя по всему, была удовлетворена состоявшейся беседой. Мне удалось добраться до своей автомашины, не подвергшись нападению стаи голодных волкодавов.