Розу потрясло открытие: и королю угрожает несчастие! Эта мысль никогда прежде не приходила ей в голову. О великом монархе всегда говорили, что он неуязвим. Эдуард отвоевал себе право на два трона: Англии и Франции. Он воскресил рыцарство во всем королевстве, став легендой еще при жизни.
      – Вы имеете в виду, Ровена, что… кто-то может его убить?
      – А разве нет причины? С той поры, как король объединил английского льва с французской лилией, он заимел множества врагов. Французы так и говорят: «Эдуард – это Англия».
      – Храни его, господь! Пусть в своем замке он будет в безопасности!
      – И среди друзей! – добавила Ровена.

* * *

      В церкви все было готово к Рождеству. Восковые свечи, потрескивая, освещали богатое убранство. Драгоценные реликвии казались живыми, поблескивая в золотистом свете.
      Когда Роза вошла в церковь, она поразилась множеству знатных людей, собравшихся, чтобы присутствовать на церемонии венчания. В Виндзоре, по сравнению с другими событиями предрождественской недели, их венчание с лордом Алейном де Ваннэ было происшествием не столь уж значительным. Что привлекло вельмож? Ответ нашелся очень скоро: здесь был король!
      Роза прошла к алтарю.
      Король Эдуард стоял подчеркнуто прямо. Он был уже не молод, но в чертах сохранилась былая привлекательность. Корона, усыпанная драгоценными камнями, венчала голову. Пурпурная мантия ниспадала роскошными складками. Он улыбался, отвечая на приветствия знатных вельмож и их подданных. Улыбалась и стоявшая, рядом королева Филиппе.
      Роза присела в глубоком реверансе и тихо, едва слышно, вымолвила:
      – Ваше величество!
      Он помог ей подняться, протянув, руку.
      – Так вот она какая, леди Роза из Браервуда!
      – Да, монсеньор!
      Он улыбнулся.
      – Мои сыновья, Эдуард и Джон, не устояли перед вашим обаянием.
      – Благодарю, ваше величество!
      Король взял ее за руку и обратился к королеве:
      – Леди Роза – большая поклонница соколиной охоты и стрельбы из лука.
      Роза покраснела, вспомнив состязание, изменившее ее судьбу.
      – Я не так уж умела!
      Король рассмеялся.
      – Какая забавная история! Вместо приза лорд Алейн потребовал вас себе в жены, и вы согласились!
      – Это было не очень осмотрительно с моей стороны, ваше величество.
      – Как раз наоборот, все очень удачно, леди Роза! Вы станете женой преданного нашей короне почтенного лорда! Не буду скрывать, что меня это очень радует. Королевство нуждается в мощной поддержке на севере, а мощную поддержку может обеспечить лишь крупное поместье, образованное слиянием нескольких более мелких.
      Роза подняла на короля огромные фиалковые глаза.
      – Прошу прощения, монсеньор, – сказала она. – Я не могу с уверенностью сказать, что Браервуд – мое владение. Я потеряла Браервуд, теперь он принадлежит моей мачехе.
      – Ну, это мы еще посмотрим! – провозгласил король.
      По велению короля в присутствии могущественных вельмож Роза и Алейн встали на колени на бархатные подушки перед чашей со святой водой.
      Роза чувствовала себя совсем потерянной. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Как в тумане смотрела она на Алейна, до нее долетали обрывки латинских слов. Ее лицо было скрыто под тонкой белой вуалью, которую поддерживал серебряный обруч, что давало ей возможность посматривать по сторонам без опасения.
      Она любовалась королем Эдуардом. В его руках была Англия, он держал ее под пятой. Его благоволение решало судьбу одного человека и целого народа. Он созидал судьбы, переделывал и разрушал их. Это по его воле Гарет Хок был предан анафеме, и только король может снять проклятие или заставить человека всю жизнь прожить проклятым.
      Эти мысли не позволяли Розе сосредоточиться на церемонии. Желание броситься перед королем на колени и умолять о милости снять проклятие с лорда Хока появилось у нее давно. Но когда Роза увидела короля, то поняла, что не решится обратиться к нему с подобной просьбой.
      Она старалась следить за действиями священника, чтобы не пропустить или не перепутать, что ей следует сказать. Но если в ее голове так и будут роиться непрошеные мысли, она непременно сделает что-либо не так.
      Странное движение в другом конце церкви привлекло ее внимание. Никто, кроме нее, ничего не заметил, взоры всех были прикованы к алтарю. Роза же продолжала следить за незнакомцем. Он был одет в коричневую монашескую сутану, руки спрятаны в широкие рукава, капюшон надвинут на голову так, что нельзя рассмотреть лица. Как странно, подумала Роза, что монах не снял капюшона, войдя в дом Божий! Странно и то, что никто на него не обращает внимания, все увлечены церемонией.
      Таинственный незнакомец тихо продвигался вперед как-то боком. Время от времени он прислонялся к стене.
      Роза подумала, что у странного монаха, должно быть, какое-то послание к Черному Принцу – срочное, не терпящее отлагательства. Никто – ни сам принц, ни люди вокруг – не заметили, что монах, стоя у принца за спиной, наклонился к нему так, словно хотел что-то прошептать ему на ухо.
      В церкви повисла странная тишина. Алейн раздраженно дернул Розу за рукав платья. Она поняла, что должна отвечать, но не могла вымолвить ни слова. Как завороженная, Роза не сводила глаз с монаха. В его руке сверкнул серебряный клинок…
      Алейн снова дернул ее за руку и что-то прошептал. Она вышла из оцепенения и вскочила с бархатной подушки.
      – Ваше величество! – закричала Роза, ее голос распорол тишину церкви.
      Она рванулась и толкнула принца, и в тот момент Роза забыла совершенно, что толкает она члена королевской семьи! Черный Принц был сейчас для нее просто человеком, которому угрожала смертельная опасность. Его надо было спасти.
      От стремительного броска Розы принц упал на пол и увлек за собой и ее. Возгласы негодования послышались из всех углов церкви. Ужас на несколько секунд сковал людей. Герцог Ланкастерский схватил Розу и поднял ее, чтобы освободить брата.
      – Вы сошли с ума! – прошипел он.
      Роза перевела дыхание.
      – Этот монах!.. Держите его! – дрожащим пальцам указала она на убегающего человека. – Убийца! – завизжала Роза.
      Хотя стражники, охранявшие вход в церковь, подумали, как и все остальные, что невеста просто не в себе, монаха все-таки задержали.
      – Отпустите меня! – резко бросила Роза герцогу и принцу.
      Ее отпустили.
      Она подошла к монаху, приподняла широкий рукав и почувствовала холод клинка. Высоко Роза подняла руку над головой… и все увидели небольшой уродливый кинжал с обоюдоострым лезвием.
      Принц опустился на скамью, его красивое лицо стало мертвенно-бледным.
      Герцог Ланкастерский сорвал капюшон с головы монаха, и взглядам открылось худое бледно-желтое лицо. Черные кудрявые волосы на темени выбриты не были.
      – Этот человек – не монах! – пророкотал, придя в себя, Черный Принц. – Это сам дьявол пришел в церковь, чтобы убить меня на глазах моего отца-короля!
      Убийцу стали колотить, он покрылся потом, судороги сводили ему тело. Стражники подхватили его под руки. Он залепетал по-французски:
      – Помилуйте! Пожалейте!..
      Принц Эдуард с отвращением плюнул на пол.
      – Французская собака! Схватить его и отвести на допрос!
      Лжемонах продолжал кричать и извиваться, но Роза заметила живой острый взгляд его черных глаз, и прежде чем она сообразила, что он задумал, убийца вырвался из рук стражников и бросился на нее. Он вырвал из рук Розы кинжал так резко, что ее руки окрасились кровью.
      Изо всех сил убийца ударил кинжалом себя в грудь.
      – Франция… Родина… – он замертво упал к ногам Розы.
      – Милостивый Боже! – прошептала Роза, се глаза расширились и потемнели от ужаса.
      Кровь самоубийцы стекала с трупа, угрожая испачкать ее юбку. Она закрыла глаза и отступила.
      Наконец, Роза смогла обратиться к королю.
      – Простите меня, ваше величество, что я, обезумев, набросилась на вашего сына и толкнула его так, что он упал.
      Король взял ее за руки, испачканные кровью, и прижал их к себе.
      – Дорогая! – сказал он. – Я никогда этого не забуду. Как мне отблагодарить вас?
      – Принц остался жив, я спасла человека – вот мне и награда, ваше величество! – Роза густо покраснела, оказавшись в центре всеобщего внимания.
      – Слава Богу, все закончилось удачно, – сказал Алейн. – Так как же быть с прерванной церемонией?
      – Я думаю, сегодня венчание не состоится, – король махнул рукой.
      – Мы в ужасе. На церковном полу лежит труп. Церемонию венчания придется отложить.
      – Но невесте всего лишь осталось произнести «да»!.. – начал Алейн, но замолчал под суровым взглядом короля.

* * *

      После случившегося в церкви положение Розы при дворе резко изменилось, и не только потому, что она собиралась выйти замуж за богатого и могущественного барона, но еще и потому, что стала любимицей всех придворных.
      Когда она вернулась в гостевую спальню, то увидела, что две служанки собирают ее вещи.
      – Что случилось? – спросила Роза. – Меня переселяют?
      – Да, миледи, – ответила служанка постарше, почтительно склонив голову. – Меня зовут Нэн, а это моя дочь Коломбина. Мы из Стептона. Лорд велел прислуживать вам.
      Роза смутилась.
      – Но я… Кто, говорите, приказал вам?
      – Лорд де Ваннэ, – подобострастно воскликнула Нэн. – У вас нет своей прислуги, я слышала.
      Роза кивнула.
      – Лорд Алейн знает, мы о вас хорошо позаботимся, – Нэн хмыкнула, обнажив щербатый рот.
      Молчаливая Коломбина глуповато улыбалась.
      Ровена, услышав этот разговор, завистливо посмотрела на Розу.
      – Думаете, Роза, хорошо зажить после обручения с Алейном? Вы на самом деле поверили, что очаровали его? Ему нужен только Браервуд!
      Ровене хотелось позлить Розу и унизить ее.
      Нэн встала между двумя женщинами, сверля взглядом Ровену.
      – Нечего, миледи, обижать девочку такими разговорами! А то люди станут говорить, что вы завидуете! Вам ведь не хочется этого, правда?
      Ровена вспыхнула и набросилась на служанку:
      – Заткнись сейчас же, не то я прикажу, чтобы тебя и твою идиотку-дочь высекли!
      Шурша атласными юбками, Ровена в ярости вышла из комнаты.
      Сибил Ловейт на прощание ласково погладила руку Розы.
      – Вы приехали сюда с пустыми руками никому не известной дебютанткой, а сейчас вы любимица Винздора, одеты с иголочки и прекрасно причесаны! Что же ждет вас дальше?

* * *

      В последнее время Роза чувствовала себя вроде как похожей на какого-то любимого домашнего зверька. Ее холили служанки, делали подарки дамы и вельможи, угощали лакомствами, и все вокруг ожидали, что она будет вести себя, как дрессированная собачка. Виндзор был наводнен слухами: леди Роза отлично стреляет из лука и прекрасно охотится с соколами. Все знатные богачи мечтали взглянуть на нее, как на диковинку. По вечерам она была обязана петь для них или же играть на лютне. Со званого вечера ее не отпускали до тех пор, пока она не станцует хотя бы с десятком партнеров.
      День, полный увеселений и развлечений, оборачивался для Розы тяжким бременем и кончался порой далеко за полночь. Но никто не замечал ни ее усталости, ни печали. Чтобы убить тоску, черным камнем лежавшую на сердце, Роза приказывала себе быть равнодушной ко всему.
      В сочельник огромные залы Винздорского дворца украсились зеленью сверху донизу. Каждый альков и каждая арка были увиты ветками омелы. Девушки, смущаясь, позволяли своим поклонникам целовать себя в укромных зеленых уголках.
      Роза отдавала подготовке к празднику целые дни напролет. Теперь в ее распоряжении были швеи, и они, не покладая рук, трудились над великолепным платьем. Оно получилось необыкновенным. Нижняя юбка матово мерцала серебром, ойа была из парчи. Само платье из тяжелого фиолетового бархата, отрезное по талии, подчеркивало ее изысканные формы. Алейн подарил невесте крупный аметист, и он теперь украшал ее грудь.
      Алейн проводил Розу в зал. По дороге жених, не скрывая восхищения, сказал:
      – Миледи, такой красоты я еще никогда не видел!
      Праздник был в разгаре. Звуки музыки, выкрики, шум, отдельные возгласы – все смешалось в невообразимую какофонию. Роза сидела в стороне, наблюдая за остальными. Ей подали кубок с вином. Издалека раздались звуки труб. Под веселую мелодию в зал втащили большое полено. Все стали подпевать.
      Король Эдуард сказал:
      – Сгорит полено, и пусть с ним вместе сгорят старая ненависть, прежняя неприязнь и напрасная зависть. Пусть огонь укрепит наши дружеские чувства и пусть его тепло будет согревать нам сердце весь следующий год.
      Вместе со всеми Роза подняла бокал. Ее глубоко тронули слова короля. Как хорошо было бы на самом деле избавиться и от ненависти, и от несправедливости! Пусть бы все злое сгорело, как полено в сочельник. Ах, если бы король, следуя своему пожеланию, простил бы Гарета! Роза поймала себя на том, что не в первый раз задумывается об этом.
      Веселье продолжалось. Она постаралась отвлечься от преследовавшего наваждения – просить короля за Гарета.
      Праздничный ужин был пышным, как никогда. Подали жареных павлинов и голову дикого кабана. Звучала музыка. Блюда чередовались с танцами.
      Титулованная знать столпилась у главного развлечения – большого бассейна со спиртным, где плавали на кусочках хлеба жареные крабы. Многие старались достать из бассейна крабов и хвастались друг перед другом своим уловом.
      Роза стояла у края бассейна, мучительно стараясь подавить зевоту. Ровена завистливым взглядом окидывала великолепный наряд девушки.
      Не подозревая Ровену в зависти, Роза доверчиво спросила:
      – Вам здесь нравится, Ровена?
      – Что за вопрос, Роза! Таких праздников, как этот, еще не видывал белый свет! А разве вы со мной не согласны? Сегодня в Винздоре очень весело!
      Роза вспомнила радостные наивные домашние праздники своего детства. Как она тосковала по тем дням! Однако, чтобы не обидеть Ровену, Роза поторопилась ответить:
      – Я просто восхищена вечером!
      – А мы все восхищаемся вами, красавица моя! – подхватил, подойдя, Алейн.
      Он был пьян. Мокрыми губами де Ваннэ чмокнул Розу в прелестный бутон нежных губ. Она отскочила:
      – Алейн, не забывайтесь!
      – Ведите себя по законам королевского двора, Роза! Нечего девочкой невинной прикидываться! – взялась поучать ее Ровена.
      – Оставьте меня, Ровена! Вы надоели мне со своим знанием этикета!
      – Ах, какой у нас характер! Посмотрите, джентльмены! – манерно промурлыкала Ровена.
      Вельможи расхохотались. Один из них, невысокого роста, лысый, подобрался к Розе и ущипнул ее. Взбешенная его выходкой, она ударила грубияна по руке. Раздался очередной взрыв хохота.
      – Продолжайте, любовь моя! – взвизгивал от смеха Алейн. – Какая милая шутка!
      – И вы называете эту пошлость шуткой? – Роза дала выход ярости, копившейся в душе весь вечер.
      Она окинула взглядом кривляющуюся толпу. Ее темно-фиолетовые глаза сверкали гневом.
      – И вы считаете себя воспитанными людьми? Да мне приходилось встречать бродяг с манерами лучше ваших!
      Не обращая внимания на негодующие возгласы, она резко пдвернулась, намереваясь уйти.
      И тут… может, это произошло случайно, а может и вовсе нет… Роза так никогда и не узнала этого… на ее пути возникла узкая ножка Ровены и направила ее прямиком в бассейн с вином.
      В замешательстве все замолчали. Роза вскочила, чувствуя себя глубоко униженной. Она приподняла намокшие юбки и молча взглянула на Алейна, умоляющими глазами призывая его придти на помощь.
      – Не знаю, как вы, джентльмены, а я хочу отведать спиртного, – сказал, ерничая, Алейн, направляясь к Розе.
      Оглушительный хохот, как раскаты грома, загремел у нее в ушах. Она вышла из бассейна, оставляя за собой мокрые следы.
      Роза бросилась к выходу, пробираясь через глумящуюся толпу благородных избранников королевского двора, и вдруг лицом к лицу столкнулась с Грифитом из Морлея.
      – Вы?!
      Это было страшнее любого ночного кошмара.
      – А вы стали знатной персоной! – сказал Грифит, растягивая слова. – Благодетель же ваш так и прозябает под церковным проклятием.
      Роза ударила его по щеке. За ее спиной послышался всплеск осуждающих возгласов.
      – Проходите, Грифит, – вы свой человек в этой компании! Этим людям понравится, как вы умеете развлекаться!
      – Держите ее! Хватайте! – прогремел властный голос.
      То был епископ Талворк. Его каменное лицо побелело от гнева.
      – Что происходит? – к ним подошел сам король Эдуард, его привлекло необычное оживление в конце зала.
      Он нахмурился при виде мокрой одежды Розы и исходящего гневом епископа.
      – Эта женщина сошла с ума! – как что-то само собой разумеющееся заявил епископ. – Она оскорбила благородное собрание и унизила человека, служащего Богу, – Талворк указал на Грифита, который до сих пор потирал себе щеку. – Эту женщину необходимо увести. Несомненно, ее рассудок помутился.
      Король Эдуард наморщил лоб.
      – Может, мы предоставим возможность леди объясниться?
      – Нет, монсеньор, ни в коем случае, – быстро проговорил епископ. – Она своим бредом испортит святой вечер. Лучше уж ее увести поскорее.
      Что-то в речи епископа побудило Розу проявить осторожность. Она изучающе посмотрела на епископа и на короля. С достоинством, не обращая внимания, что вокруг ее туфелек собираются лужицы спиртного, она произнесла:
      – Вам хочется выгнать меня, – чистый голос звенел в наступившей тишине, – потому что я в своем сумасшедшем бреду могу рассказать нечто крайне нежелательное для вас, не так ли?
      Лишь легкое дрожание верхней губы выдавало волнение епископа.
      – Прекрати говорить глупости, женщина! Ты стоишь перед королем!
      Роза резко засмеялась. Она почувствовала, что все в огромном зале – все до одного – затаив дыхание, слушают каждое ее слово. И Талворк знал это тоже. Роза прекрасно понимала, что ее свободно могут наказать, если она сейчас осмелится просить за Гарета, но больше безмолвно терпеть несправедливость она не могла.
      – Монсеньор, позвольте мне сказать, – обратилась она к королю.
      – Ваше величество, я говорю вам… – начал Талворк.
      – Тихо! – резко осадил его король. – Леди Роза недавно спасла жизнь моему сыну, наследнику престола. Пусть она говорит!
      Роза взяла себя в руки.
      – Ваше величество! Я не могу больше молчать! Морлейская епархия погрязла в грехе. Епископ Талворк и его приспешники насмехаются над святостью церкви и вашей славой. Они продают индульгенции и должности в аббатстве и крадут женщин, чтобы использовать их как наложниц.
      Вздох прокатился по залу.
      – Миледи, это слишком тяжелые обвинения!
      – Но это правда, монсеньер! Чистая правда! Епископ в своих греховных делах прикрывается именем церкви. Продолжения подобного святотатства нельзя допустить! Он жаждет расширить земельный надел епархии. Недавно епископ пытался захватить владения лорда Гарета Хока.
      Упоминание скандального имени стало для толпы чем-то вроде кости для собаки. Свистящий шепот летал по залу до тех пор, пока король не призвал к тишине.
      Талворк натянуто улыбнулся.
      – Эта женщина просто пытается защитить Хока! Возможно, вам будет не безынтересно узнать, что она его любовница.
      Эти слова вызвали новый всплеск шума толпы. Розе захотелось бросить камнем в холеное лицо Талворка.
      – Епископ думает, что он все знает! Но меня больше ничто не связывает с лордом Гаретом Хоком. Я покинула Мастерсон и вскоре выйду замуж за лорда де Ваннэ.
      Король искренне посетовал:
      – Сколь доблестным рыцарем прежде был лорд Хок! Смелым, выносливым! Но ведь он позволил себе напасть на Морлей!
      – Пожалуйста, монсеньор, будьте снисходительны! Я знаю, что по закону недопустимо нападать на земли епархии, но люди Талворка украли сестру Хока и многих его слуг, преданно служивших Мастерсону. Леди Мэри умерла в келье в заточении, а другие пленники до сих пор прислуживают Талворку. Лорд Хок поступил как человек чести. Епископ до сих пор мстит ему. Его люди, монахи, изувечили и убили коня Гарета, потом подстерегли его самого, напали на беззащитного и оставили умирать одного на дороге.
      Рассерженный и расстроенный словами Розы король спросил у Талворка:
      – Что вы скажете на это?
      – Фантастическая ложь! – стараясь казаться невозмутимым, ответил королю епископ.
      – Нет, это не ложь! – воскликнула Роза. – Своими глазами я видела изуродованное тело коня, своими руками я перевязывала страшные раны лорда Хока и…
      Она замолчала и подняла нижние юбки так высоко, что все увидели ее обнаженное бедро.
      – Мое тело собственноручно обезобразил епископ Талворк клеймом Морлея.
      Красными линиями заживших ожогов ярко вырисовывалось на белоснежной коже изображение креста и змеи, герба Морлейской епархии. Крест и змея, только выложенные из драгоценных камней, украшали и грудь епископа Талворка.
      Роза опустила юбки и повернулась лицом к королю.
      – Простите меня, монсеньор! Я рассказала все, что знала о падении нравов в Морлейской епархии. Вам решать.
      Она с достоинством, насколько ей позволяла мокрая одежда, вышла из зала. Если бы Роза обернулась, то увидела бы, как предупреждающе положила ладонь на плечо Кеннета Ровена и как тот, отбросив руку сестру, кинулся к королю, знаком испрашивая позволения говорить.
      Если бы Роза оглянулась, то смогла бы увидеть, как скатилась слеза жалости и сочувствия по щеке королевы Филиппе.

ГЛАВА 14