Роковое кольцо

      – Ну что ж, милорд! Приступим к обсуждению деталей. Я дам вам сейчас я задаток половину суммы…
      Рот Гарета полуоткрылся. О, Господи! Как пригодились бы ему эти деньги! Тогда бы Мастерсон смог продержаться до следующего урожая!
      Гарет взял себя в руки. Акасии он не доверял. В волнении Гарет запустил руку в густые золотистые волосы.
      – Решайтесь! Глупо отказываться от такой выгодной сделки! Деньги сейчас вам очень нужны, я знаю. А то, что я прошу сделать – сущая безделица.
      – Так в чем же состоит ваше поручение?
      – Вы должны найти мою падчерицу, милорд! Для человека вашего ума и опыта это пустяк. Доставьте мне кольцо с печатью Браервуда! Все равно это кольцо не должно принадлежать Розе, потому что владеть Браервудом станет Беттина, что бы там не приключилось с кольцом.
      – Миледи! Вы толкаете меня на воровство?
      – Я думаю о благе своей собственной дочери.
      Гарет сжал губы. Он понял, что эта благородная дама пойдет на все для достижения своей цели.
      Акасия торопливо добавила:
      – Нет необходимости причинять какой бы то ни было вред девушке, лорд Гарет! Только сделайте так, чтобы кольцо, знак владения Браервудом, оказалось у меня.
      Гарет молча смотрел на пляску огня в камине. Потрескивали поленья, языки пламени лизали каминную решетку. Ему было невыносимо тяжело придти к определенному решению. Неясные образы возникали перед глазами. То придет на память запущенный двор его замка на севере, то явится картина пришедшего в упадок города. Он уговаривал себя, повторяя снова, и снова: «Двести фунтов за кольцо! Двести фунтов!» Хок представил, каким счастьем обернутся эти деньги для его людей. Может, к ним, как в прежние времена, вернется вера в хозяина и появится надежда на лучшее будущее.
      Но решится ли он украсть кольцо у Розы – девушки, часто являвшейся к нему в мечтах? Не забыть ему ее алые свежие губы и полный обожания взгляд темно-фиалковых глаз! Она единственная, кто после двух лет всеобщего презрения поверил ему и почувствовал его живую душу.
      Украдкой Гарет взглянул на Акасию. Его поразило непреклонное выражение ее лица, но в то же время он был уверен, что если сейчас откажется выполнить поручение, леди найдет для этого кого-нибудь другого, и подлый наемник, возможно, ради такой огромной суммы не остановится и перед убийством девочки, лишь бы заработать двести фунтов. Двести фунтов!
      «Как это ни парадоксально, но Роза окажется под его защитой, – решил лорд Хок, – если он сейчас согласится на предложение Акасии. Никто в этом случае не сможет причинить Розе зла, и наследство останется при ней».
      Гарет думал, что, догадайся Акасия о его душевном смятении, она никогда бы не доверила ему это задание. Но леди полагала, что победит жадность и толстый кошелек с золотом одержит верх, перевесив все остальное.
      Он сказал:
      – Я найду вашу падчерицу.
      Акасия победно улыбнулась, в ее лице мелькнуло что-то кошачье.
      – Вся надежда на вас, милорд!
      А Хока грела мысль, что, пока он будет рядом с Розой, никто не сможет ей навредить.
      – Моя служанка принесет вам половину суммы золотом.
      Дело было решено. На радость ли, на горе, Гарету вновь предстояло встретиться с фиалковоглазой красавицей. «Да хранит ее Господь», – горячо помолился за девушку Гарет.

* * *

      Лорд Хок не сразу вернулся в свою комнату. Вся эта затея очень смущала его, не давая успокоиться. Он бродил по коридорам замка, пытаясь понять, во что позволил себя вовлечь. В случившемся было что-то подозрительное. Он чувствовал: Акасия сказала ему не все.
      Вдруг тишину спящего замка нарушили чьи-то приглушенные голоса. Один из них, несомненно, принадлежал Акасии. Хок услышал, как она позвала служанку по имени Корина. Гарет спрятался в тени колонны. Ему было видно, как женщины спускаются по широкой парадной лестнице. Спустя некоторое время, он последовал за ними. Его вел слабый трепетный свет их свечи.
      Они остановились у дверей конторы лорда Джона.
      – Хок согласился! – громко прошептала Акасия, подбирая на связке нужный ключ.
      Корина подобострастно закивала. Служанка завороженно не сводила глаз с хозяйки, когда та, склонясь над большим сундуком, звенела серебряными и золотыми монетами.
      – Да, теперь репутация Хока погибла окончательно! Может, к Рождеству девушки уже не будет в живых, и тогда поместье наверняка достанется моей Беттине!
      – Не будет в живых? – с ужасом в голосе эхом повторила слова госпожи Корина.
      – Чтобы заполучить кольцо, Хоку непременно придется убить Розу. Это и к лучшему!
      – Мне бы не хотелось, чтобы она бедной родственницей вечно, бродила перед моими глазами.
      Акасия захлопнула крышку громоздкого ящика и повернула ключ в замке. Она вдруг захохотала и, захлебываясь от смеха, прикрыла ладонью рот.
      – Что с вами, миледи? – в испуге спросила Корина, глаза служанки округлились от удивления, тонкие брови приподнялись.
      – Я подумала, как же разочаруется Роза, когда узнает, что Гарет Хок, человек, которого она выбрала себе в мужья, согласился за хорошую плату обокрасть ее!
      Гарет похолодел. В ушах зашумело. Вначале ему показалось, что он ослышался, но шепот Акасии прозвучал в тишине довольно отчетливо. Он покачал головой. Упрямая Девчонка! Вбила себе в голову, что его любит! Ничего удивительного в том, что отец отослал ее в монастырь! Гарет хорошо понимал лорда Джона. Мало ли что взбредет в голову сумасбродке! Он совсем не пара такой юной леди, как Роза. Ах, как сейчас хотелось Гарету отказаться от предложения Акасии. Но было уже слишком поздно.

* * *

      Его разбудили утренние звуки просыпающегося дома. Гарету показалось, что он и не спал вовсе. Крики крестьян, отправлявшихся в поле, грохот посуды на кухне, суета слуг, приступивших к своим обязанностям – весь этот шум гулким эхом отдавался в высоких залах и спальнях Браервуда. Было самое время предстать перед лордом Джоном.
      Вдвоем они молча ходили по двору замка среди поздних цветов и мелькающих толстых ленивых шмелей. Лорд Джон, казалось, был чем-то опечален. Только Гарет собрался заговорить, как раздался детский плач. Рядом оказалась няня с ребенком на руках. Малышка хныкала и капризничала.
      – Простите, милорд, – растерянно проговорила няня. – Плач ребенка, кажется, помешал вам.
      Лорд Джон мягко улыбнулся, добрые морщинки собрались в уголках глаз.
      – Меня никогда не раздражали детские крики, – он протянул руки, и няня предала ему девочку.
      Гарет увидел, как лицо лорда засветилось любовью. Несмотря на пожилые годы, сейчас он сам казался ребенком, наивным и доверчивым.
      – Не такая красавица, как моя старшая дочь, – заметил Пэдвик, любуясь ребенком, крохотный кулачок обхватил его палец, – но и Беттина по-своему хороша.
      Гарет кашлянул.
      – Милорд, а почему в замке я не вижу Розу?
      Улыбка исчезла с лица лорда Джона.
      – Семейная тайна! – ответил он.
      – Боюсь, милорд, я знаю слишком много тайн. Ваша жена невзлюбила падчерицу.
      – Ничего не могу с этим поделать, Гарет, – ответил отец Розы.
      – Но вы должны вмешаться, милорд! Акасия может навредить Розе!
      – Девочка надежно спрятана.
      – Леди пыталась нанять меня, чтобы отыскать вашу дочь, милорд.
      Лорд Джон отвлекся от игры с малышкой. Его лицо побледнело. Слова Гарета произвели на него сильнейшее впечатление.
      – Этой ночью?
      – Да, милорд, она обещала мне крупную сумму за какое-то особенное кольцо, которым владеет Роза.
      – Кольцо с печатью Браервуда! И что вы ответили моей жене?
      – Что я найду девушку.
      Лорд Джон в ужасе отшатнулся.
      – Значит, вы на самом деле наемный убийца, как все о вас говорят? А я-то надеялся, что это ложь!
      – Послушайте меня! Уж лучше я найду вашу дочь, чем Акасия наймет кого другого, потому как другой человек, возможно, и убьет Розу ради денег, обещанных Акасией.
      Лорд Джон молчал. Шмели умиротворенно гудели, ветерок доносил из ближних садов запах спелых яблок. Пожилой мужчина изучающе посмотрел на Гарета.
      – Вы хотите сказать, что судьба Розы вам не безразлична?
      – Как можно остаться равнодушным, когда беззащитная девушка подвергается опасности?
      – Она вообразила, что любит вас. Вы знаете об этом?
      – Слышал сегодня ночью. Акасия рассказывала об этом своей служанке.
      – И что же вы намерены предпринять?
      – Ничего, милорд! Надеюсь, ваша дочь скоро поймет, что ее фантазии несбыточны. Но лучше будет, если она дойдет до понимания этого сама. Я не позволю Акасии послать за кольцом кого-нибудь другого. Для достижения цели за столь огромную плату многим покажутся хорошими все средства, какой-нибудь подлец, пожалуй, может додуматься и до того, чтобы убить девушку.
      Снова воцарилась напряженная тишина.
      – Есть ли у вас шанс восстановить свое доброе имя, лорд Гарет?
      Хок пожал плечами.
      – Не знаю. Епископ Талворк – близкий друг короля. Нет смысла мне искать при дворе справедливости.
      – Разве вы ищите справедливости?
      Гарет подавил вскипавший гнев.
      – Епископ Талворк и его приспешники погрязли в продажности и пороках. Они точат зубы и на мое поместье. Если бы не наглость епископа, я бы никогда не напал на церковные земли.
      – Есть ли у вас влиятельные друзья, которые могли бы при дворе замолвить за вас слово?
      – Когда-то были, сейчас нет. Но я не виню их. Однако… это важно для вас, милорд?
      – Конечно! Видите ли, Гарет, мне бы очень хотелось, чтобы вы взяли замуж мою дочь.
      Хок в недоумении остановился.
      – Лорд Джон, в моем положении…
      Не обращая внимания на его возражения, Пэдвик продолжал:
      – Она хорошая девушка, правда, немного упрямая и вспыльчивая, но с ней можно ладить. Я только об одном прошу вас…
      – Милорд!
      Пэдвик протестующе остановил его:
      – Вы должны держать ваш брак в тайне, чтобы Браервуд не постигла судьба Мастерсона и он не попал под церковное проклятие.
      Возмущение Гарета росло.
      – Это безумие! Что вы говорите, милорд!
      – Но это единственный выход! Вы совершенно правы насчет Акасии. Ее мы не сможем остановить, раз уж она задумала погубить падчерицу. Я хочу, чтобы вы защитили мою дочь, женившись на ней. Охраняйте ее, пока не восстановите свои права. А тогда я буду счастлив и горд иметь такого зятя!
      Гарет сжал кулаки. Лорд Джон, однако, был также упрям, как и его дочь.
      – Милорд, я поеду к Розе и стану охранять ее. Не беспокойтесь, со мной она будет в полной безопасности. Но я на ней не женюсь.
      – Некоторые детали вашего брака мы обсудим позже.
      – Как поступить с кольцом? – спросил Гарет, пытаясь отвлечь Пэдвика от сумасшедшей идеи насчет брака.
      – Лучше всего – заберите его у нее. Кольцо для Розы – источник беды. Пока оно у нее на пальце, ей всегда будет грозить опасность. Возьмите его, Гарет, и отошлите мне. Акасия никогда не узнает, что оно у меня.
      – Сомневаюсь, отдаст ли мне девушка кольцо.
      Лорд Джон улыбнулся.
      – Вы покорили ее раз и навсегда. Вы заберете кольцо ради ее же блага. Только об одном прошу вас: не говорите ей, Гарет, что это я вас просил забрать у нее кольцо. Она не поймет. Еще подумает, я отбираю кольцо, чтобы передать его Акасии, и возненавидит меня за это! Я не переживу ничего подобного!
      – А что она обо мне подумает?
      – Вот это меня беспокоит меньше всего, потому как она вас просто обожает.
      Гарет покачал головой. События закручивались с немыслимой быстротой, вовлекая его в удивительное положение. Все решалось без его участия и согласия, но тем не менее он чувствовал, что ему необходимо поддержать Пэдвика и защитить Розу, ничего не подозревавшую о кознях мачехи.
      Наконец он сказал:
      – Мне пора. Нужно ехать. Мой оруженосец вернет деньги, которые заплатила мне ваша жена.
      Лорд Джон покачал головой.
      – Оставьте их у себя. Считайте, это приданое.
      – Но я не собираюсь жениться на вашей дочери, милорд!
      – Тогда пусть это будет наградой за кольцо, которое вы перешлете мне.
      – А вдруг я не смогу его заполучить? Лучше уж, милорд, подождите, пока не получите кольцо.
      Пэдвик снова улыбнулся.
      – Для человека, находящегося на грани разорения, вы чертовски неохотно принимаете деньги.
      – Я беру только то, что зарабатываю делом.
      – Отлично. В таком случае так и поступим. У меня есть друг. Его зовут Вьятт. Он живет в Стилгарте. Кстати, это совсем недалеко от Мастерсона. Я попрошу его заплатить вам, когда вы привезете кольцо ему. Но запомните: дочь ничего не должна знать о моем участии в этом деле!
      Гарет согласно кивнул, хотя предложение лорда Джона совсем ему не понравилось.
      – Милорд, а как быть о Акасией? Она ждет кольцо к Рождеству.
      Лорд Джон сгорбился, лицо потемнело, печаль состарила его на глазах.
      – С ней я все улажу сам, не беспокойтесь, – ответил он и добавил уже тверже: – А теперь в путь. Надо торопиться. Я напишу письмо Вьятту.
      – Отлично, милорд!
      – Гарет, – голос Пэдвика задрожал.
      – Я слушаю вас.
      – Будьте добры к моей дочери.
      Хок кивнул и направился в сторону конюшни.

* * *

      Гарет ехал один. Полуса он отправил в Мастерсон. Стало заметно прохладнее. С севера потянуло осенним сырым ветром. Гарет миновал широкую пустошь, покрытую кустами сухого вереска. Минуя болотные топи, он торопливо проезжал лес. По его расчетам через день он уже будет в монастыре святой Агаты.
      На ночлег Хок остановился на постоялом дворе «Желтый Олень». Опасаясь воров и нередких в этих краях разбойников, спал он чутко и тревожно, на всякий случай рука лежала на мече.
      Сквозь зыбкий сон он услышал довольно громкий шепот. В общей комнате сопели и храпели еще с десяток постояльцев.
      – Его преосвященству хочется увеличить владения епархии, – приглушенно звучал мужской голос. – Мы можем присоединить к церковным землям Гилшир.
      – Не получится! – хрипло ответил другой голос. – Гилшир покрепче Мастерсона!
      Собеседник хмыкнул.
      – Не скажи, Грифит! Мастерсон сейчас – совсем не то, что прежде.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Хок подвергся церковному проклятию. Вот и соображай! Его рыцари разбегаются, как крысы с тонущего корабля. Люди устали. Бедные-несчастные ждут – не дождутся, когда же зазвонят церковные колокола, а они все молчат.
      – Его преосвященство будет доволен, если все это правда.
      – Мы принесем ему новость получше! К следующей Пасхе Мастерсон отойдет к землям епархии!
      Двое долго еще шептались, но Гарет уже не слышал их. Внутри у него все кипело от гнева. Люди Талворка! Нет предела бесчинствам епископа! Мало того, что он убил его сестру, довел поместье до разорения, ему надо окончательно присвоить Мастерсон, чтобы у епархии было еще больше земель!
      Нет! Он не отдаст Мастерсон! Гарет поклялся себе, что будет биться за него до последнего дыхания.

* * *

      К полудню Хок добрался до монастыря. К воротам вышла монахиня, существо сердитое и раздраженное. Она погнала его прочь, сказав, что нет у них девушки по имени Роза, и объявив письмо лорда Джона подделкой.
      Хок не расстроился ничуть и сразу же покорился. В небольшой рощице, невдалеке от монастыря, которую он заприметил еще по дороге, Гарет оставил коня. Пешком он вернулся к монастырю, на этот раз не остановившись у ворот. Высокие кроны старых яблонь были видны из-за глухой стены. Ему вдруг показалось, что именно в саду сейчас Роза.
      Старые хрупкие кирпичи монастырской стены крошились и ломались под его пальцами. Он обломал ногти, перепачкался в пыли и извести и наконец с большим трудом взобрался на стену. Сверху ему открылся вид на ухоженный сад. Яблони ломились от ароматных плодов. За деревьями виднелся огород. На грядках еще оставались неубранными лук, горчица, свекла.
      Прямо под собой он обнаружил сложенную из грубых камней скамью. Она была пуста. Над всем царил покой, лишь изредка он нарушался густым басовитым жужжанием пчел.
      Гарет сел поудобнее, расположившись надолго. Если бы не тревога и боль, поселившаяся в сердце после подслушанного ночного разговора, то можно было бы беззаботно отдохнуть, сидя на стене под нежарким ласковым солнцем. Тонкий, чуть терпкий запах зрелых яблок, убаюкивающая тишина – все располагало ко сну. Он растянулся на широкой кладке. Солнце катилось к закату, в монастырской церкви зазвонили к вечерне.
      Довольно долго Гарет пролежал в приятном бездействии и собирался уже было уйти, чтобы вернуться под покровом ночи, как вдруг его ухо уловило странные звуки, совершенно необычные для здешней затворной тишины – топот бегущих ног. Он попробовал вообразить одну из строгих суровых сестер бегущей в своей монашеской одежде – и не смог.
      Шум приближался. Гарет приподнялся. Бежала юная девушка. Он узнал – Роза! Спутать ее с кем-либо было невозможно. Тоненькая, словно прутик, сверху она казалась еще меньше. Она бежала быстро, очень быстро. Чтобы не мешались, она приподняла свои многочисленные нижние юбки, и его взору открылись прелестные изящные ножки. Иссиня-черные волосы, блестя на солнце, развевались на ветру.
      – Ах ты, пакостница! Как ты посмела! – грубый громкий голос летел ей: вдогонку.
      Девушка на мгновение остановилась. С высокой стены Гарету было видно, что она разгорячена не только быстрым бегом, ее лицо горело еще и от гнева. Роза застыла вдруг: вызывающе непокорная, голова высоко поднята, темные глаза сверкают. Она ждала, когда монахиня подойдет к ней.
      – А сейчас, – запыхавшись, говорила сестра, ее лицо от быстрой ходьбы и раздражения покрылось малиновыми пятнами, – может быть, ты скажешь мне, куда направлялась?
      – В сад! – коротко, ровным голосом ответила девушка.
      Гарет был немало удивлен тоном и выдержкой юной леди, а также самообладанием, с каким она держалась перед разъяренной монахиней.
      – О, Господи! Что же ты собиралась здесь делать?
      – Дышать свежим воздухом! Все утро я переписывала старинные рукописи, занималась с сестрами в классе, не говоря уже о том, что носила на кухню дрова. А сейчас мне захотелось просто подышать свежим воздухом.
      Монахиня с размаха ударила ее по щеке.
      – Нечестивая паршивка! Ты знаешь, как я накажу тебя за своеволие? Будешь заниматься шитьем всю ночь!
      Не шелохнувшись, Роза стояла под сыпавшимися ударами. Ничто не выдавало клокотавшие в ней чувства.
      – Вы знаете, что я нахожу занятие рукоделием бессмысленным, но принуждаете меня ночь за ночью сидеть с иглой в руках. Сестра Маргарет никогда не заставляла меня шить.
      – А! – восклицание прозвучало воплем. – Маргарет была так глупа, что забивала тебе голову всякими глупостями. Может, это и к лучшему, что она умерла.
      Гарет заметил, как негодование, охватившее девушку, сменилось совсем другим чувством. Она взяла себя в руки.
      – Сестра, вы называете меня нечестивой, а я говорю, это вы грешны. Вы радуетесь смерти милой Маргарет, потому что она была любимицей настоятельницы монастыря. Вы всегда всем завидуете. И что же? Маргарет почила, а матушка Софалия любит вас не больше, чем прежде? Вы ужасный человек, и монахиня вы плохая!
      Лицо сестры Микоэлы стало бордовым, от гнева ее глаза сначала сузились, а затем, по мере того как говорила Роза, чуть не повылезали из орбит. Гарет вздрогнул, когда монахиня в ярости схватила Розу за волосы.
      – Мерзкая девчонка! – грубый крик Микоэлы нарушил благословенную тишину летнего вечера. – За свою грязную ложь ты будешь работать, не разгибаясь, в темноте просидишь на воде и овсянке до скончания своих дней!
      Монахиня за шелковые волосы потащила девушку из сада.
      – А прежде всего, моя прекрасная леди, я укорочу тебе гриву! Уж слишком ты ею гордишься! Зачем тебе длинные волосы? Теперь за ними некому ухаживать! Услужливая Маргарет почила. А потом…
      – Нет! – закричала Роза.
      Она испугалась, что злость может свести монахиню с ума, и Микоэла на самом доле обрежет ей волосы. Девушка вырвалась и побежала вглубь сада. В руках у взбесившейся от злобы сестры, осталась прядь волос.
      С быстротой, поразившей Гарета, девушка взобралась по приставной деревянной лестнице на дерево, ветви которого тянулись к стене. Проворно, как белка, Роза добралась по толстым ветвям до стены, и не успел Гарет восхититься ее смекалкой, как девушка уже оказалась на кирпичной кладке. Гарет спрыгнул на землю. Роза мягко приземлилась рядом с ним. Когда она увидела его, на ее лице отразилось одно лишь удивление. И как озарение, как будто солнце вновь вернулось из-за горизонта, Роза вдруг улыбнулась ему. Ее улыбка была столь ослепительна, что он едва не упал перед ней на колени.

ГЛАВА 4

      – Я знала, что вы приедете, – едва слышно проговорила Роза, прижимаясь к могучей груди Гарета, ее фиалковые глаза лучились благодарностью.
      Хок был покорен восхитительной красотой юной девушки. Он напомнил себе, что она доверчиво и радостно бросилась в его объятия как к жениху, но не как к человеку, который за хорошую плату взял на себе обязательство охранять ее. С горечью Хок думал об этом. За стеной снова раздался крик сестры Микоэлы.
      Глаза Розы расширились от ужаса и наполнились страхом.
      – Нам надо бежать! Прошлый раз, когда они меня поймали за стенами монастыря, то в наказание продержали в темной келье два дня.
      Мысль о том, что это прекрасное вольнолюбивое создание кто-то может заключить в темницу, привела Гарета в ярость.
      – Быстрее! – приказал он, крепко взяв девушку за руку.
      Они бежали изо всех сил, но высокая трава мешала им. Не замедляя бега и ни на мгновение не останавливаясь, они достигли рощицы, где была спрятана лошадь Гарета.
      Он решился: сейчас необходимо рассказать Розе обо всем. Ее рука доверчиво покоилась в его ладони, Гарет ощущал под пальцами золотое кольцо с печатью Браервуда. По-прежнему ли она будет желать выйти за него замуж, когда узнает, по какой причине он здесь оказался? Хок попытался забыть о позорном поручении, стараясь не замечать широко открытых чудных глаз, смотревших на него с нескрываемым обожанием.
      Конь был мертв. Убит. Прежде прекрасные лоснящиеся бока были безжалостно иссечены, тело животного превратилось в кровавое месиво.
      Роза замерла. От ужаса у нее перехватило дыхание.
      – Гарет!
      Ошеломленно Хок опустился на колени.
      – Баярд! – тихо позвал он своего коня.
      Каким храбрым и преданным другом был ему Баярд. Конь никогда не подводил Хока. Пять лет он верно служил своему хозяину. Такой преданности и благородства не купить ни за какое золото.
      Роза отступила, давая возможность, свободно излиться горечи рыцаря, который коленопреклоненно прощался со своим конем. Вместе с Баярдом они терпели невзгоды и лишения, Умное животное понимало все с полуслова. Гарет склонил голову.
      Роза терзалась оттого, что не может подойти и разделить с ним горе. Она не знала: вдруг ему будет неприятно проявление сочувствия.
      Гарет покачал головой, как бы отгоняя печальные мысли.
      – Это люди Талворка, – пробормотал он, размышляя вслух.
      – Вы имеете в виду епископа? – спросила Роза.
      Хок резко обернулся и удивился, увидев ее здесь.
      – Это бесчинство сотворили люди в сутанах. Коня убили они булавами, потому как монахам разить мечом запрещает Библия.
      – Может, они еще рядом? Они могут напасть на нас сейчас, Гарет?
      Он покачал головой.
      – Люди епископа трусливы. Они всего лишь оставили предупреждение. Намекают, в чьих руках власть! В Липнете я слышал разговор двоих из них. Мне следовало заподозрить, что мерзавцы нападут на мой след. Возможно, кто-то из них узнал меня. Боюсь, что они вернутся с подкреплением.
      Роза все еще никак не могла придти в себя. Ей казалось, распри Гарета с Морлейской епархией не столь уж серьезны. Но сейчас, стоя у искромсанного тела коня, она внезапно ощутила всю опасность положения. Гарет не только ущемлен в правах, он оказался лицом к лицу с мстительным епископом, который не боялся ничего, чувствуя за собой поддержку всемогущей церкви и короля. Епископ задался целью отобрать у Гарета все: и честь, и поместье.
      Она задрожала от страха и холода. Промозглый ветер пробрался под одежду. Гарет собрал вещи, выпавшие из седельной сумки, завалил тело убитой лошади большими камнями и ветками и издал печальный вздох прощания. Розе показалось даже, что она услышала слова молитвы. Затем они тронулись в путь.
      Рыцарь и девушка пересекли луг, покрытый пожухлой травой, и по едва заметной тропинке вошли в густой лес. Пробираясь через заросли, они обходили буреломы.
      Когда стало смеркаться, Гарет сказал:
      – Ночевать будем здесь.
      Роза слушала ночные голоса леса: песню соловья, одинокий крик вальдшнепа. Солнце скрылось, и сразу похолодало. Она задрожала.
      Гарет посмотрел, как она зябко поеживается.
      – Нам нельзя развести костер, – извинился он. – Надо прятаться и от монахов, и от монахинь.
      – Конечно, Гарет, я понимаю.
      Он посмотрел на нее. В слабом лунном свете выражение лица казалось и трогательным, и обеспокоенным.
      – Что же нам делать? – тихо спросила Роза.
      – Сдается мне, я совершил ошибку, забрав вас из монастыря, – голос рыцаря резко прозвучал в ночной тиши.
      Он медленно опустился на землю и прислонился спиной к стволу поваленного дерева.
      Роза села с ним рядом так близко, что он почувствовал тепло ее тела и запах трав, исходящий от шелковистых волос.
      – Вы правильно поступили, что забрали меня из монастыря. Я бы сошла там с ума. Монахини такие строгие и сердитые! Все как одна! Только сестра Маргарет скрашивала дни моего заточения. Она старалась научить меня, как стать лучше. Я раньше была очень эгоистична. Наверное, я и сейчас такая, но я обязательно изменюсь, Гарет! Ради вас я стану очень-очень хорошей!
      Чем дольше Гарет слушал щебетание девушки, тем больше он разочаровывался в задуманном. Она была невероятно наивна и не представляла даже в малой степени ту опасность, которая ей угрожала. А может, и на самом деле лучше было оставить ее в монастыре, надеясь, что там она надежно будет спрятана от Акасии? Но с другой стороны, теперь уж любому не составит труда ее отыскать, узнав, что именно в этих краях оказался лорд Хок.
      Роза вдруг рассмеялась, голос зазвенел колокольчиком. Гарет не видел девушку в темноте, но ясно представлял, как сияют ее глаза, как они искрятся.
      – Я подумала сейчас о сестре Микоэле, – весело сказала Роза. – Она такая сварливая! Мне уже начало казаться, что я пробуду за стеной монастыря всю свою жизнь.
      – А что, там вам было действительно так плохо?
      – Очень! Вначале я не замечала этого. Мне было хорошо проводить дни с сестрой Маргарет, но, она умерла спустя две недели после моего приезда. Другие же монахини вечно были раздражены, придирчивы. Они часто на меня жаловались настоятельнице. А работе, казалось, нет конца: стирать, вытирать, таскать воду и дрова, – она придвинулась к Гарету поближе. – О, лорд Хок, я так рада, что вы приехали за мной!
      Чувство вины, которое он испытывал чрезвычайно редко, измучило рыцаря. К его удивлению, искреннее уважение Розы смягчило ему сердце. В ответ на незаслуженную признательность он бережно пожал ее маленькую ручку.
      Но его жест остался без внимания. Гарет с первого взгляда сразил ее замкнутостью, грубоватой сдержанностью, и она теперь любила избранника только таким.
      – Скажите, Гарет, что вас заставило отправиться за мной? С вас сняли церковное проклятие?
      – Нет. Вы же видели, что сотворили с моим конем люди Талворка! Епископ скорее наложит на меня еще одно наказание, чем снимет прежнее.
      Сердце Розы сжалось от дурного предчувствия.
      – Тогда отец не должен знать, что мы с вами встретились! Я обещала ему, что пока ваше честное имя не будет восстановлено, мы не обручимся.
      Гарет искоса взглянул на девушку. Лорд Джон потребовал, чтобы он скрыл от Розы, что это именно он послал человека охранять дочь. И Гарет обещал сдержать слово. Но то, что девушка столь откровенно заговорила о помолвке, как о деле совершенно решенном, Хока очень встревожило. Его душа металась. Он не знал, что более жестоко: позволять ей витать в романтических мечтах о браке или сразу же выложить всю правду. Но второе было еще и опасно! Разрушение иллюзий относительно бескорыстия его поступков может так расстроить Розу, что она сбежит от него прямо в цепкие руки Акасии. Гарет откашлялся.
      – Вы слишком преувеличиваете мои заслуги и достоинства, Роза. И насчет отца… тоже очень много чего воображаете.
      – Отец не должен узнать, что я сбежала из монастыря, Гарет! Ни в коем случае! Пока он будет посылать деньги, монахини не признаются, что меня уже нет в обители. Что же нам делать?
      Гарет мучился сомнениями. Как она поступит, когда узнает правду? Сможет ли он когда-нибудь рассказать, что Акасия наняла его, чтобы он выкрал у ее падчерицы кольцо с печатью, и что отец Розы просил его охранять дочь, и ради денег рыцарь ее сердца дал согласие и на то, и на другое. Сейчас ему казалось, что последнее поручение еще менее порядочно, чем задание Акасии.
      Нет, он никогда и ничем не сможет обидеть эту доверчивую юную леди.
      – Нам надо срочно отсюда выбираться. Здесь нас могут схватить и монахини монастыря святой Агаты, и монахи Талворка, а еще мы можем угодить в руки людей лорда Алейна де Ваннэ.
      – А он здесь причем?
      – Все началось тогда, когда мы стали соперниками в любви к одной женщине, затем он проиграл мне турнир в Браервуде, потом я силой заставил его вернуть один старый долг, и теперь всю свою ярость он обратил против меня. Увы, уверенности быть не может в том, что он оставил затею отомстить мне.
      – Терпеть не могу Алейна! – с жаром воскликнула Роза.
      Гарет был удивлен силой страсти, с какой это было сказано. Он улыбнулся.
      – Как так? Я думал, что в вашем сердце может обитать лишь одна любовь!
      – Я умею ненавидеть так же сильно, как и любить!