Через полчаса Игорёк перешёл на обычный шаг. Опасности не наблюдалось, а куда идти – неведомо. Он посмотрел вверх. Где солнце, куда подевалось? Небо быстро заволакивало тучами. Эти люди благоденствующего мира вполне могли изменить погоду, чтобы лично он, Игорёк, заблудился в лесу, и вместо того, чтобы ориентироваться по солнцу, стал ходить кругами. Что там в школе по поводу мха и лишайников говорили? Игорёк осмотрел несколько стволов. Никаких лишайников. Ну да, с контролируемой погодой понятие «север» становится чисто географическим. Надо бы залезть на дерево. Да неохота. Кто они такие, чтобы он из-за них по деревьям лазил? И так вон штанина до колена разорвана, рукав пиджака на честном слове болтается. Хороший был костюм. Успел к нему привыкнуть.

Вдруг кедры расступились, и он вышел на обширную поляну, посреди которой монументально высился трёхэтажный кирпичный особняк или коттедж – ни дать ни взять подмосковная Барвиха. «Ничего себе избушка лесника», – подумал Игорёк.

На крыльцо вышла девушка в красном платье и приветливо помахала ему рукой. Она улыбалась, в черных волосах поблёскивала золотая орхидея. «Вот те раз. Это что, обещанная опергруппа? Или свободная любовь подвалила? Лучше бы, конечно, чтобы опергруппа».

– Чему улыбаетесь, девушка? – спросил Игорёк, подойдя к крыльцу.

– Кто это тебя так отделал? – осведомилась та не без ехидства, приятного, впрочем, в этих юных устах.

Игорёк посмотрел в небо.

– Меня ГРУК ищет. Что такое ГРУК?

Девушка пожала плечами.

– У них очень запутанная иерархия.

– У кого это у них, юное создание?

– Я не создание. Это ты создание, если тебя ГРУК ищет, – не без наглости улыбнулась она. Наглость тоже шла ей. – Так и будешь стоять, оборванец? Заходи уже.

– А у тебя там не страшно? Может, ты только с виду юная, а на самом деле – старая карга.

– Может быть, и карга. Тебе как хочется, чтобы было? Как хочешь, так и будет.

– Нет уж, давай как есть. Ты кто?

– А ты ещё не понял? – склонив голову, осведомилась она.

– Не-а, я деревянный.

– Меня послала великая богиня. Догадайся, кто?

– Э-э… Можно я пойду дальше?

– Стой, дурак. Они тебя и в самом деле поймают. Я ведь тебя спасти хочу. В этом доме тебя никто не достанет, – она шагнула к Игорьку и взяла его за руку.

– Милая девица, я совершенно не беспокоюсь, что меня кто-либо может достать, – Игорёк высвободился.

– Я тебе не нравлюсь? – серьёзно спросила она.

– Если бы ты была человеком, очень бы. Можно было прямо на природе того… в шахматы играть.

– А я и есть человек. Разве не так? – она снова взяла руку Игорька и положила её себе на грудь. – Чувствуешь, как сердце бьётся?

Игорёк снова убрал руку.

– Голливуд какой-то, – пробормотал он. – Слушай, абречка, тут за кустами парня с видеокамерой нет? В смысле, может, порнофильм снимаете?

– Вот дурак. Забудь ты эти свои земные глупости. Прислужница богини Иштар способна дарить небывалые наслаждения.

– В этом я как раз не сомневаюсь. Только зачем мне эти наслаждения, если я не среди людей? Вообще, зачем мне всё, если я не среди людей?

– Да, ты и вправду деревянный. Причём здесь какие-то люди? Есть ты – единственный, неповторимый…

– Ну хорошо, какая плата за небывалые наслаждения?

– Никакой, милый.

– Звучит подозрительно. Ты лучше, дорогая, назови цену.

– Прислужница богини Иштар – не какая-нибудь тебе шлюха! – гордо откинув волосы со лбы, заявила девица.

«Ну и дура!» – подумал Игорёк.

– В общем, передавай богине, что Игорь ей кланялся и всё такое… В общем, я пошёл. Пускай меня лучше ГРУК замочит. В третий раз твоя хозяйка меня не обманет.

– ГРУК тебя не замочит, ты же бессмертный, – насмешливо пропела девица. – Будут над тобой опыты ставить. Они Молчащих боятся до одури. А хочешь, я с тобой пойду? Пускай нас вместе поймают. Вместе отбиваться станем, и будь что будет.

Игорёк молча пошёл прочь. Девица, как была босиком, легко сбежала с крыльца и пристроилась рядом.

Игорёк подумал, что никогда в жизни не бил женщину. Он развернулся и что есть мочи, кулаком, врезал беспечно шагающей прислужнице Иштар точно в висок. Удар свалил её с ног.

Игорёк смотрел на неё. Что за существо он свалил с ног? Красива, как красивая женщина, но кто она? Хорошо, если иллюзия… А если нет? Если всё здесь вполне настоящее?

Её волосы разметались по зелёной траве, из уголка полуоткрытого рта вытекла струйка крови, очень натурально. Игорёк брезгливо поморщился, взял девицу за обмякшую руку, попробовал нащупать пульс. Но бросил это дело, он и у себя никогда пульса найти не мог.

Присел рядом с ней. Зачем убил? Крови вдруг захотел или разрушить иллюзию? Или это он так выразил переполняющие его чувства к великой Иштар? Игорёк посмотрел на мёртвую иным взглядом, как на человека, на убитую им женщину.

– Такие дела, понимаешь, – произнёс негромко он. – Она могла тебя и неубиенной сотворить, знала ведь, что я неадекватен… И вообще… Идите вы все к такой-то матери!

Игорёк сжал кулаки так, что побелели костяшки. Злость переполняла его. Злость на всех запредельных существ. На всех, кроме людей, милых придурковатых землян: прохиндеев и жлобов, трусов и негодяев, людей мягких и твёрдых, злых и добрых, живых и давно умерших, как оставивших свой след в истории, так и канувших безвестно в Лету.

Ничего, он ещё всем покажет. Не знает как, но покажет. Да так, что все Реализованные зарыдают…

Он представил, как будут рыдать боги, и расхохотался.

Куда, собственно, идти? Как отсюда выбраться? Философских усилий ответ на этот вопрос не требовал. Но и ответа также не было. Понятно было одно: если его сюда засунули, значит, за ним наблюдают…

Над верхушками кедров плыли тучи. Игорёк показал небу «большой русский болт». Пускай Реализованные поймут его настроение. С другой стороны, вот она, посланница богов, валяется как мешок. На виске расплылся лиловый синяк.

Игорёк прислушался. Стучал дятел да шумел ветер в верхушках сосен.

Игорёк понял, что сейчас произойдёт. Сейчас вокруг него телепортируются семеро бойцов ГРУКа. И он их всех положит здесь же, рядом с девицей, прибитой ни за понюшку табака. Потому что не положить он их не сможет: общаться с этими непонятно кем, похожими на людей, было выше его сил. Зря он с ними разговоры разговаривал. А надо было так: кого увидел – того и убил. Начиная с тех пионэров. Не молоко с ними распивать, а по кумполу.

Да, кажется, он нащупал метод общения с этим миром. Может, у них есть атомная электростанция или что-то вроде этого? Взорвать атомную электростанцию, ко всем чертям. Ещё что найдёт – тоже взорвать. Одним словом, этот мир нужно уничтожать. Искать ему здесь нечего, а разрушение – единственный способ заявить о себе.

Внезапно, как из-под земли вокруг него возникли фигуры ГРУКовцев в грязно-серых комбинезонах. На головах у них были глухие шлемы с темными стёклами V-экранов.

– Лечь на землю, – дико заорал один из них, а ещё один вскинул короткую трубу, из которой выплюнулась серебристая сетка.

Игорёк подпрыгнул, мгновенно оказавшись на высоте крон, а сетка оплела поваленный ствол, на котором он только что сидел.

ГРУКовцы оказались не лыком шиты: трое из них задействовали личные левитаторы, взмыли и обрушились на Игорька сверху. Куча мала из четырёх тел ухнула обратно на землю, но на ноги поднялся один Игорёк и озверело посмотрел на оставшихся ГРУКовцев. Тот, который кричал «лечь на землю», подал знак всем остальным, и те попятились. Иго-рёк понял, что этот у них старший, что держит его на прицеле аннигилятора. Ну конечно, каким же ещё оружием можно его, Игорька, достать? ГРУКовец даже успел два раза нажать на спусковой крючок, а Игорёк уже был рядом, уже вынимал оружие из рук опешившего бойца. Кедр, что высился за спи-ной Игорька, исчез бесследно, вместе с остальными деревьями, оказавшимися на линии огня, на рас-стоянии в добрую сотню метров. Прочие деревья по обе стороны от «просеки» дымились или пылали, как факелы.

Игорёк хладнокровно навёл раструб аннигилятора на старшего ГРУКовца. Вспышка света, и ещё одна просека. А вслед за нею образовался целый сектор, очищенный от леса, это Игорёк «срезал» оставшихся троих бойцов.

«Ну вот и ладушки, – сказал себе Игорёк и повесил аннигилятор на плечо. – Тяжёлый… клавишный прибор. Теперь сыграем симфонию. А с этой прислужницей что делать? – он в задумчивости посмотрел девицу. – Вдруг оживёт?»

Он решил обыскать троих мертвых ГРУКовцев. Поснимал браслеты связи, два выкинул, третий забрал себе. Взял парализаторы, игломёт – полезные вещи. Электронный планшет, как раз показывает карту местности и его местоположение на ней. Назначение прочих предметов груковского спецснаряжения его не заинтересовало, поэтому он свалил всё в кучу возле девицы, подтащил туда же тела бойцов и произвёл аннигиляцию. Заглянул в образовавшуюся воронку – метров на десять пробило. «Теперь повоюем», – подумал он и поднёс к губам браслет связи.

– Эй, вы там, кто меня слышит, – сказал он.

– Кто это? – ответил голос Вероники Семёновны. На этот раз в нём не было ни тени кокетства.

– Они все мертвы! Их вообще нет. Предлагаю прислать мне такси. Я хочу видеть вашего главного. Самого главного.

Ответил мужской голос:

– Кто вы такой? Что вам надо?

– Что мне надо, я скажу вашему главному, – отрезал Игорёк. – Имейте в виду, у меня аннигилятор.

– Какого чёрта… – сказал мужской голос. – Это десинтер.

– Мне всё равно, что это такое. Я для вас неуязвим. Хоть всё здесь дезинтегрируйте.

– Какого чёрта, какой остолоп выдал на спецоперацию оружие космодесанта? – голос теперь звучал глухо, видимо, обращались не к Игорьку. – Да прекратите вы реветь, слезами делу не поможешь… – С кем вы хотите говорить? – снова внятно произнёс груковец. – С главой Семигорской общины?

– Я сказал – с самым главным здесь. Что у вас здесь – планета? Короче, кто главный в вашем мире, того и давай.

– Подождите. Соединяю с главой Мирового Совета товарищем Грабовски.

– Давай, – согласился Игорёк.

С неба обрушился ливень. В воздухе повис тяжёлый запах гари, смешанной с паром, валившим от горящих кедров.

– Прекратите дождь! – потребовал Игорёк.

– Потерпите, пожалуйста, – ответил груковец. – Необходимо потушить пожар.

– Вы что, не понимаете, я вам ещё сотню таких пожаров организую, – разозлился Игорёк. – Я сказал – прекратить! И чтоб солнце было. У вас оно Солнцем называется? А то развели тут бардак. Куда Москву дели, сволочи?

Пока Игорёк отдавал приказы, дождь закончился, как по мановению волшебной палочки выглянуло солнце. А из браслета раздался приятный баритон:

– Грабовски слушает.

– Слушай-слушай, – пробормотал Игорёк, отжимая полы пиджака. – Ты тут главный?

– Что вам нужно?

– Поговорить нужно. Не через браслет. Лично.

– Какую можете предоставить гарантию, что не воспользуетесь десинтером?

Игорёк усмехнулся.

– А вот я сейчас найду какой-нибудь посёлок да и сожгу к чёртовой матери. Будут тебе тогда гарантии. Давай шли тачку.

– Что такое «тачка»? – с озабоченностью в голосе осведомился Грабовски.

– Средство передвижения.

– Простите… вы имеете в виду флаер?

– Да всё равно, лишь бы побыстрее.

– Тогда телепортатор. Сейчас к вам прибудет человек с личным телепортатором для вас. И вы сможете…

– А вот этого не надо. Я тебя, Грабовски, насквозь вижу, с потрохами. Хочешь меня зателепортировать к чёрту на кулички? В какую-нибудь чёрную дыру? Давай что-нибудь такое, чтобы я мог контролировать водителя. И чтоб это был живой… – Игорёк понял, что произнести слово «человек» у него не поворачивается язык. – Живое существо. Лучше – баба. Та, как её… Вероника из ГРУКа. Мы с ней уже знакомы. Её хочу.

– Она не может, – вмешался в разговор давешний ГРУКовец.

– Я могу! – глухо прозвучал взволнованный, со всхлипом, голос Вероники Семёновны.

– Короче, кончайте ваньку валять, – отрезал Игорёк. – Чтобы через пять минут всё было.

– Пяти минут не хватит, – сказал ГРУКовец. – Минимум – двадцать.

Игорёк посмотрел на планшет.

– За эти двадцать минут я как раз дойду до Митяевой Кручи. Количество населения… сто семнадцать рыл. Не уложитесь – не будет у Митяева его Кручи. Всё, начинаю движение.

Игорёк сориентировался по планшету и зашагал в нужном направлении. Хорошо, когда есть карта. А то блуждай здесь… в мире иллюзий. Ничего, доберётся до главного, тогда они у него попляшут, недочеловеки. У них там, конечно, тревога высшей степени, все команды проходят под грифом «совершенно секретно», на уши подняты ксенологи из их спецслужбы, может быть, космодесант, от которого перепал ему десинтер. Мировой Совет уже, наверное, собрался, заседает и трепещет.

Лес в выбранном им направлении наконец закончился, Игорьку открылся вид на эту самую Митяеву Кручу. Вид мало чем отличался от поселка с метеостанцией, как, кстати, он называется? Игорёк сверился по планшету. Так и называется: Погодная Заимка. Убожество. Так, а вот и за мной.

С неба падала сверкающая капля. Что-то похожее на геликоптер без винтов. Машина бесшумно приземлилась. Игорёк посмотрел сквозь стекло блистера. Вероника Семёновна более всего напоминала греческую статую с ожившими глазами. То есть сидела в кабине с каменной неподвижностью, а вот глаза, ещё припухшие от слёз, смотрели сурово и сосредоточенно. Было ей на вид лет сорок, лицо худое, даже слегка аскетичное, длинноносое, губы в ниточку, брови бесцветные, волосы тоже цвета соломенной пакли. «Переживает», – подумал Игорёк.

Блистер раскололся на четыре лепестка, из кабины выползла и коснулась земли лесенка. Приглашение в полёт, понял Игорёк. Он уже сделал было шаг, но что-то ощутимо толкнуло в грудь. Откуда-то он знал, что в кабину левитоптера вмонтирован телепортатор.

– Вероника Семёновна, ну-ка выйди, – предложил Игорёк. – Выйди, выйди, говорю.

Та лишь отрицательно помотала головой.

– Ну и сиди. Эй, на связи, – сказал он в браслет. – Я предупреждал – никаких телепортаторов.

При слове «телепортатор» Вероника Семёновна вздрогнула. Ну как же, приготовилась уже жертвовать собой во имя человечества.

Игорёк снял с плеча десинтер.

– Скажи, Семёновна, если я сейчас по Митяевой Круче жахну? Или поближе надо подойти?

– Чудовище, – сказала Вероника Семёновна и снова расплакалась.

– Скажи лучше, как ваш ГРУК расшифровывается?

Браслет на руке Игорька отозвался:

– Группа Контроля.

– Значит так, группа. Телепортатор надо раскурочить. Прикажите этой своей смертнице. И пусть не ревёт.

Наверное, Вероника Семёновна получила не слышный Игорьку приказ, потому что не просто ответила, а отчеканила:

– Я этого приказа выполнять не буду.

Игорёк с интересом посмотрел на неё, представив, что она всё-таки человек. Пожалуй, он бы её мог уважать. И даже пожалеть мог: потеряла друзей и всё такое. И вообще, никому не пожелаешь подобных обстоятельств.

– Слушай, Вероника, ты выходи. Я сам всё сделаю, а твоя служба уже закончилась. Ты скажи, за что вы меня так не любите? Я никого не трогал, пока меня не тронули. Щепетильные вы какие-то…

Он вскарабкался по лестнице и, бесцеремонно ухватив Веронику за ворот куртки, вышвырнул из кабины. Всё-таки со своей брезгливостью к этим существам он ничего поделать не мог.

Жалости у него сейчас быть не могло. Хорошо быть гуманистом, и при виде существ, похожих как две капли воды на людей, только, быть может, мягче характером, расплываться в дружелюбной улыбке. Но альтернатива военным действиям была одна, и он её хорошо сознавал: навсегда затеряться в лакунах и иных, более или менее мрачных местах.

А раз на войне, как на войне, то нужно соблюдать крайнюю осторожность. Наверное, подумал Игорёк, вся эта кабина – один сплошной телепорта-тор. Пока будет его курочить – телепортируют. Наверняка у этой Вероники при себе дистанционный пульт имеется, а дублирующее дистанционное управление – в руках ГРУКа. Вот он сейчас шагнёт в кабину, и тю-тю. Нет, его на такой мякине не проведёшь.

Игорёк спрыгнул с лесенки. Вероника Семёновна сидела в траве, потирала ушибленное бедро и хмуро смотрела на Игорька.

«Им-то тоже деваться некуда, – подумал Игорёк. И тут же одёрнул себя: – Но-но, без соплей».

– Может, я для вас и чудовище, – сказал он, – но у меня другого выбора просто нет. Сколько зарядов в десинтере?

Вероника Семёновна промолчала.

– Значит, много, – сказал Игорёк. Он принялся разглядывать оружие. – Всё понятно.

Отчего-то он знал назначение всяких хитрых табло и индикаторов на «стволе» и «казённой части» прибора. Индикатор заряда стоял почти на максимуме: во враждебном космосе зарядка производится на стационарных стендах. Чтобы космодесантник в автономном драйве мог пользоваться оружием долго, очень долго. Сменных обойм у такой чудо-техники быть не могло.

Игорёк осмотрел рукоять. В рукоять вмонтирована пластина с надписью: «капитан Воеводин О.Ю.» Ясно, панель биологической персонификации. То есть в руках Игорька десинтер никак не мог выстрелить. Он должен был заблокироваться, а при попытках взлома – самоуничтожиться. Игорёк не очень-то задумывался сейчас, откуда всё это ему известно. Знание было ясное, чёткое, уверенное.

– Эй, ГРУКовцы, – позвал он в браслет. – Вы ме-ня слышите? Я на этом такси не еду. Можете хитрить сколько угодно, а в наказание я сейчас уничтожу эту вашу хренову Кручу. Вы, конечно, молодцы, население эвакуировали. Небось, и домашних хорьков забрали, и кошечек. Аккуратные вы здесь. Только Земля круглая. Наверное. Ваша Земля. Так от меня бегать и будете? Не слышу ответа!…

Произнеся это, Игорёк навёл десинтер на ближайший домик Митяевой Кручи. Целеуказатель выдал дистанцию в пятьсот с небольшим метров. Игорёк нажал кнопку подтверждения захвата цели, оружие послушно подтвердило команду. Игорёк проделал всё с профессиональным хладнокровием. Он даже знал, что в памяти десинтера намертво впечатаны видеообразы запрещённых к уничтожению целей, таких, как «дом», «человек», «земное животное», но всё равно был уверен, что в его руках оружие выстрелит. В «людей»-то он уже стрелял. Ещё Игорёк знал: всё, что показывает целеуказатель, видят на экранах и операторы ГРУКа, и что у них есть техническая возможность заблокировать оружие. Но и у них заблокировать не получается. Он вдавил спусковой крючок. Дом лопнул, как мыльный пузырь, бесследно, только лёгкая дымка расплывалась в воздухе.

– Прекратите! – Вероника Семёновна подхватилась на ноги и вцепилась в ствол десинтера.

Она казалась сейчас беззащитной и хрупкой. На лице читалась отчаянная решимость. Но что она могла сделать, чем помешать?

– Грабовски! Грабовски! – закричала она. – Бросайте бомбу!

Игорёк прочитал её мысли. Речь шла о термоядерной бомбе, которая уже была подготовлена и только ждала телепортации в пункт назначения. С Игорьком, конечно, ничего бы не случилось, но вот десинтер мог испариться, а он ещё понадобится.

Он оттолкнул Веронику Семёновну.

– Тоже мне, гуманисты. Решили своё Семигорье погубить? И всё потому, что товарищ Грабовски боится личной встречи со мной?

Игорёк крутанулся и выстрелил навскидку, не целясь. Телепортированная ему за спину, вернее за кромку леса, под прикрытие деревьев, бомба не просуществовала и микросекунды. ГРУКовцы снова недооценили его возможности.

– Я лечу к вам, – раздался усталый баритон Грабовски.

– Ещё бы не лететь, – хмуро ответил Игорёк. – Я вам ваше Семигорье спас.

Он посмотрел на Веронику Семёновну. Та стояла, опустив голову и сжав кулаки. Ненависть и чувство бессилия клокотали в ней. И это было хорошо. Кроме неё, никто в этом странном мире не испытывает к нему ненависти, даже погибшие десантники не испытывали. Для всех них он был – некий природный феномен, который подлежит безусловной нейтрализции. А к феноменам ненависть испытывать просто глупо.

Было тихо и ничего не происходило. Теплый ветер налетал волнами, над травой вились пёстрые бабочки. И горело несколько деревьев там, куда пальнул Игорёк, уничтожая бомбу.

Донёсся вибрирующий свист, над горизонтом, со сто-роны Митяевой Кручи возникла точка, и вскоре ещё один экзотический летательный аппарат опустился на лужайку. Он представлял собой чёрное дельтавидное крыло внушительного размера и напоминал истребитель-бомбардировщик «Стелс».

Броневая плита дельтагравиплана бесшумно отъехала в сторону. Грабовски оказался невысоким, щуплым человеком; заурядная внешность его никак не соответствовала голосу.

Выбравшись, он неловким движением стянул с головы пилотный шлем. Взгляд его был цепкий и умный.

– Я слушаю, – без обиняков произнёс он.

– Отдайте приказ отключить все переговорные устройства. Никто не должен нас слышать.

Игорёк глянул на Веронику Семёновну и мотнул головой – уйди отсюда. Она посмотрела на Грабовски. Тот кивнул.

– Я Грабовски. Код Астра, две сотни семнадцать. Прибыл на место. Вступил в контакт. Приказываю снять наблюдение и отключить все каналы связи.

Он вновь смотрел на Игорька.

– Нас никто не слышит. Говорите.

– С чем пожаловал?

До этого момента он рассчитывал просто взять Грабовски за жабры и вытрясти из него – где тут у них главная энергетическая установка. Должно быть нечто такое, потенциально опасное для всей плане-ты. Но этот наверняка станет молчать, как партизан, или примется врать. Потому что Грабовски прибыл не слушать Игорька, и сейчас он представляет не Мировой Совет. За Грабовски стоит гораздо более серьёзная фигура. И это уже интереснее. Ещё не горячо, но уже теплее.

– Тебя кто-то серьёзный прислал, верно?

В глазах Грабовского что-то промелькнуло, какая-то искра интереса, и тут же погасла. Взгляд вновь стал цепким, умным и спокойным.

Грабовски помолчал, видимо решаясь задать какой-то вопрос. Наконец спросил:

– Скажите, вы не агент Молчащих?

– Меня совершенно не интересуют ни молчащие, ни мычащие. Меня сейчас интересует тот, кто тебя послал. Надеюсь, он меня, в отличие от вас, не боится?

– Проявление юмора, – задумчиво сказал Грабовски. – Вы знаете, вы очень похожи на человека.

– Ты, представь, тоже, как ни странно, похож на человека, – ответил Игорёк.

– Пойдёмте. Подвохов больше не будет.

– Я знаю.

– Даже так? – Грабовски шевельнул бровью. – Ну что ж, прошу.

В кабине дельтагравиплана царили прохлада и приятный полумрак. Игорёк скользнул взглядом по приборной панели, обзорному экрану. И в самом деле чисто, никаких подвохов.

– Вы не будете против, если я прилягу? – осведомился Грабовски и, не дожидаясь ответа, опустил спинку пилот-ложемента. – Привык, знаете ли.

– Ложись, – буркнул Игорёк, занимая второе кресло. – Долго лететь?

– За час доберёмся.

Бронеплита с чавканьем закрылась, тонко взвыли антигравы, Игорька слегка вдавило в кресло. Он покосился на Грабовски, тот лежал, закрыв глаза, будто спал.

– Долго лететь? – спросил Игорёк.

Грабовски не ответил.

– Слышь, командир, вы куда меня собирались зателепортировать?

– А… На Юпитер, – не открывая глаз, сообщил Грабовски.

– Билет в один конец? Ну и как там, на Юпитере?

– Да что на Юпитере… Минус двести, жидкий водород и сотни килобар давления.

– Скучно. Грабовски, в чём смысл жизни?

– Любопытно. Вы ведь, признайтесь, не отсюда? Параллельная вселенная?

– У вас ещё и Вселенные имеются? Всё у вас не оттуда, откуда надо. И руки у вас не оттуда, и ноги, и головы.

– Смешно, – угрюмо заметил Грабовски. – Вам у нас не нравится? Если считать инцидент с ГРУКом недоразумением? У них, знаете, мания подозрительности.

– А что здесь может нравиться? Вы не люди, и всё.

– Это почему же? – без любопытства спросил Грабовски. – С чего вы взяли, что это вы человек, а не я?

– Потому что, – отрезал Игорёк.

– Да, хороший ответ, – согласно покивал Грабовски, не открывая глаз. – Он, разумеется, всё объясняет.

– Дело в том, Грабовски, что, так как вы не люди, то ничего вам объяснять я не обязан.

– Надо же, – задумчиво подвигал губами председатель Мирового Совета. – Первый парадокс ксенологии. Кто бы мог подумать… Но мы, по крайней мере, разумны, на ваш взгляд?

– Какая разница? Разумны, не разумны. Не люди – и точка. Нехорошо, Грабовски, косить под человека, если ты не человек.

– А кто же я?

– Никто.

Грабовски, опять же, не удивился и не обиделся. Конечно на своём веку он видел много чего в космосе ближнем и дальнем. В космосе Древних Реализованных.

– Грабовски, вы здесь кому служите? Какому богу?

– Человечеству. Богов нет. Есть космос, есть наука. Есть любовь и дружба.

– Ну-ну, – саркастически хмыкнул Игорёк. Вспомнился Высоцкий: «Он только однажды волхвов помянул, и то саркастически хмыкнул».

– А Высоцкий здесь у вас был?

– Распространённая фамилия.

– Понятно. Ни Москвы, ни Высоцкого. Какие же вы после этого люди?

– Вы не возражаете, если я немного вздремну? – предложил Грабовски. – Устал, а тут выдалась свободная минута.

– Какая разница, возражаю я или нет?

– В самом деле, никакой, – согласился Грабовски.

Игорёк бездумно уставился в обзорный экран. Летели они над облаками, земли видно не было. Солнце золотило белую их пену и наливало огнём сапфир неба. Игорёк зевнул, покосился на председателя Мирового Совета – похоже, и в самом деле спит. От нечего делать Игорёк принялся изучать приборную панель, развлекаясь тем, что названия приборов и индикаторов сами возникают у него в голове. «А человек ли я?» Игорёк помотал головой. Нельзя сомневаться, иначе – Юпитер. «Если не я – человек, то кто же? Вот правильная постановка вопроса. А правильный ответ: если я не человек – то и никто не человек». А Грабовски-то спит совсем по-человечески. С презрением эдаким к нему, Игорьку, спит. Да, дела.

Наверное, Игорёк тоже задремал, потому что очнулся оттого, что отрицательное ускорение приподняло его из кресла. Дельтагравиплан шёл на посадку. Грабовски заворочался, потянулся и спросил сонно:

– Что, уже долетели?

«Это я у тебя спрашивать должен».

Машина вышла из облачности, внизу обнаружились горы. Снеговые шапки в сиреневой утренней дымке. Гравиплан камнем, по параболе, падал на скалы. За хребтом открылось небольшое плато. На плато, словно игрушечный, высился замок. Гравиплан коснулся каменных плит и замер.

– Вот и добрались, – заметил Грабовски. – Вы идите, а я полечу обратно.

Тот, с кем должен был встретиться Игорёк, прохаживался по открытой террасе у самого входа в за-мок. Он внимательно разглядывал приближавшегося Игорька, улыбаясь одними лишь уголками тонкогубого рта. Было в его взгляде характерное выражение, свойственное людям, привыкшим отдавать приказы и привыкшим, что эти приказы неукоснительно выполняются.

– Добрый день, бессмертный Игорь Хромов, – негромко сказал человек.

Игорёк кивнул. Это существо явно зналось с Реализованными.

– Оружие можешь бросить. Здесь оно тебе не понадобится. Предлагаю проверить на мне.

Игорёк, зная наперёд, что оружие здесь бесполезно, направил на него раструб десинтера и выстрелил. Раздался грохот падающих в выжженную пустоту каменных обломков. А собеседник исчез. «Не понял», – удивился Игорёк. В тот же момент из-за спины раздался голос:

– Я здесь.

Игорёк повернулся, и тут произошло нечто совсем несуразное. Собеседников сделалось много, они окружали Игорька полукольцом.

– Ну, в кого стрелять будешь? – осведомились хором дубли.

Игорёк опустил десинтер на каменные плиты.

– Собственно, больше стрелять ни к чему, – сказал он.

– Да, Игорь Святополкович, наделал ты шороху, – человек снова был один. – Все только о тебе и говорят. Иштар рвёт и мечет. Она страшна во гневе. Очень страшна.

– Ты, значит, Посвящённый? Вроде начальника колонии.

– Я – Посвящённый. Я представитель богов в Реализации Шамаша. Всё, что ты здесь видишь, устроил он. А ты желаешь погубить этот прекрасный мир. Зачем тебе это?

– Реализация Шамаша? Кто такой Шамаш?

– Бог полуденного солнца и справедливости Шамаш. Шамаш очень справедлив.

– Это его проблемы. Мне нужно всё здесь уничтожить.

– Зачем? Будь милосерден к людям.

– Это мир выдуманный. Какие это люди?

– Самые настоящие. Куда прикажешь идти человеку после смерти? Должен же человек идти куда-то после смерти. Там, на Земле, они страдали, мучались от несправедливости, теряли близких, болели, терпели хулу и унижения. Что же, теперь им снова маяться? Не будет ли справедливым поселить их здесь? Здесь царит гармония. Но не сытый покой. Для их дерзаний имеется целая вселенная.

– Значит, люди. Лишили их тонких тел, переформатировали сознание и запустили, как карасей, в придонный ил. Неправильно это.

– Не тебе решать, что правильно, что неправильно, – повысил голос Посвящённый. Но тут же взял себя в руки. – Мудрые боги очистили их от грязи земной, от тяжких воспоминаний, от подлости и греха.

– Это были их подлости, их грехи, – раздельно сказал Игорёк. – Это нельзя сорвать, словно одежду.

– Ты мыслишь себя умнее великих богов? – насмешливо бросил Посвящённый.

– Я говорю как думаю. Пускай человек изживает свои грехи сам, только тогда он останется человеком. Иначе – нарисованные человечки.

– Какие же нарисованные? Разве они не страдали, когда ты их убивал? Разве не плакали по своим товарищам? Они настоящие.