Аэрон, радуясь так удачно выигранному пари, вскочил на стол и, топая подбитыми сапогами, заорал частушки:
 
А я мальчишка — хулиган,
У меня есть востра сабля.
Девок я в лесу ловлю,
Только вовсе их не граблю!
 
      сопроводил последние слова недвусмысленным телодвижением продолжил:
 
А как маманя померла,
Так рыдало полсела.
А как из гроба она встала,
Так аж три села рыдало!
 
      Лейя тоже залезла на стол и стала отплясывать чечетку, а Аэрон, тут же сориентировавшись, завел следующую, подхватив взвизгнувшую мавку:
 
А я с миленочкой гулял,
За кусты ее водил.
Не была б она русалкой, —
 
      он шлепнул Лейю по заду,-
 
Не родился б крокодил!
 
      Химка — химера со второго курса, посмотрев пьяненькими глазками на то, как отплясывают Аэрон с Лейей, щелкнула хвостом и сказала, решительно поставив ногу на стол: — Дайте я спою! В кабаке повисла тишина, все знали, что в родне у Химки была сирин, от которой химера унаследовала голос.
      — Если эта стервозина взвоет, то очнемся только к завтрашнему вечеру, — пробормотала Алия мне в затылок и стала боком продвигаться к выходу. Аэрон, прекратив притоптывать, рявкнул:
      — Так давайте же еще раз выпьем за здоровье того, кому мы обязаны этим весельем!
      Химке поспешно сунули бокал с вином. Аэрон, не вставая со стула, отвесил сидящему в углу Калине земной поклон, умудрившись и со стула не упасть, и пиво не пролить.
      Мрачный Калина скрипнул на весь кабак зубами и отвернулся, сделав морду ящиком, а верные клевреты заслонили благодетеля от грязных шуточек, встав неровным, но достаточно воинственно настроенным частоколом между ним и пьяными собратьями-студентами.
      Впрочем, собратьям было начхать на Калину, а для хорошей студенческой баталии требовалось допить бочонок до конца.
      Но уязвленный вампир сам нарвался, брезгливо бросив:
      — Шуты.
      — Как этот песий выкидыш меня назвал? — взвилась Алия. Она среди груды выброшенных из кабака выкопала себе седого как лунь красавца-вовкуна и даже выпила с ним на брудершафт, а стало быть, практически созрела для драки. Тем более что и вовкун попался подходящий: с покатыми плечами и шрамом через все лицо. С таким биться спина к спине одно удовольствие.
      Но Калину уже понесло по бездорожью. Встав в императорскую позу, он брезгливо бросил:
      — А ты помолчала бы, тварь, не хватало мне еще лаяться с той, чьи предки были цепными псами моей семьи.
      Толпа радостно загудела, и в кабаке разом сделалось просторней. Все лавки и столы вмиг были сметены к стенам, посреди зала остался только импровизированный престол Аэрона, с которого тот укоризненно попенял Калине:
      — Не стыдно ль тебе, братец, говорить подобное даме?
      — Братец?! — подскочил как ужаленный Калина. — Да ты мне такой же братец, как твои девки — сестрицы.
      — Может, ты еще и старшинства моего не признаешь?
      — Ха! — театрально вскинул руки Калина. — И кто это мне скажет о твоем, старшинстве?
      — Мой кулак, — зарычала Алия и кинулась было в толпу сомкнувшихся вокруг Калины альвов, но Лейя, вовремя повиснув на ней, свалила будущую валькирию на пол, уговаривая не лезть в вампирские разборки.
      — Вообще-то Аэрон должен принять вызов, — прогудел в ухо Алии вовкулак, путая северский с бандитской мовой. — У ихних родов с покону положено знать, кто кого гнобит. Тока Аэрошке плювати на покон, три годи вольно казакует. Но теперь уж, видать, заструлили голубу.
      Я как Лейя со стола сигать не осмелилась, поэтому осталась возле Аэрона и видела, что драки ему не хочется, и будь его воля, он с радостью плюнул бы на дурака Калину и ушел допивать в другой кабак. Но, видимо, со слюной были какие-то проблемы.
      — Ладно, — хлопнул он ладонью по колену, — будь по-твоему. По-хорошему расквасить бы тебе рожу за наглость надо, но я не вахлак какой-нибудь, поэтому тебе скажут.
      — Кто? — презрительно хмыкнул Калина.
      — Древние, — спокойно ответил Аэрон. — Как по обычаю нашему положено. Или тебе и они не указ?
      — Да ты даже на опушку Заветного леса не рискнешь зайти, не особо уверенно сказал Калина.
      — Я даже сувенир тебе из рощи принесу на память.
      — А я пойду в свидетели, — ляпнула я, опасаясь, что Калина сейчас закочевряжится.
 
      Оставшуюся часть ночи мы вплотную посвятили бочонку вина. Лейю начало мутить, и она то и дело выскакивала на улицу. Алия набралась до такой степени, что стоять могла только на четвереньках, да и то — опираясь задом на стену. Ее новообретенный дружок выпал в осадок гораздо раньше и пугал своим храпом мавок, которые облепили стойку. Закатывая глазки и как бы невзначай подсовывая гладкие белые коленки Никодиму, мавки щебетали о прелестях жизни на речном дне, намекая кабатчику, что с удовольствием могли бы его туда прогулять. Никодим, усмехаясь в усы, вежливо отказывался.
      Одновременно с последней каплей вина взвыла пьяная Химка, дорвавшаяся-таки до вожделенного места на столе. Нечисть, затыкая уши, устремилась из кабака в разные стороны. Химера осталась петь песни спящему вовкуну, который храпом поддерживал солистку.
      Аэрон уже на улице неожиданно заметил, что передвигаться самостоятельно я и Алия уже не можем. Он кряхтя взвалил нас на плечи и, покачиваясь и напевая песню про молодого чертовски красивого жеребца, которого принудили тащить два мешка с навозом, потащил нас, утопая в глубоком снегу, к Школе. Лейя плелась следом, время от времени отставая и оглашая молчаливую округу неприятными звуками.
 
      — Мамочка моя, роди меня обратно! — простонала Алия, ворочаясь на полу — до кровати доползти она так и не смогла. За окном был уже полдень, светило скупое зимнее солнце, я встречала новый день в обнимку с запотевшей банкой. Утешала меня только мысль о том, что Лейе намного хуже, чем мне. Мавка встречала новый день в уборной. Школа мучилась жестоким похмельем. По коридору уныло шаркали чьи-то ноги, слышались обещания никогда больше так не напиваться и проклятия по адресу Аэрона, так коварно споившего прилежных учеников. Я прикладывала ледяную банку то к гудящей голове, то к сжимающемуся желудку, то отпивала из нее глоток. Алия переползла на мою кровать и тоже приложилась к банке:
      — Что ж я маленькой не сдохла!
      Позеленевшая Лейя появилась на пороге, усладив наши уши звуком хлопающей двери. Алия застонала и снова отпила из банки.
      — Не надо хлопать дверью, — попросила я, — а то у меня голова лопнет. — Забрав банку у подруги, я приложила ее к своему лбу. Просьба моя не была услышана, дверь снова отворилась и с шумом захлопнулась, явив на пороге виновника наших страданий. Аэрон выглядел на удивление свеженьким и, похоже, от похмелья не мучился. В руках он держал кувшин, в котором что-то поплескивало. Лейя посмотрела на него жалким взглядом и с упреком сказала:
      — Ты будто и не пил всю ночь.
      — А, — отмахнулся Аэрон, — с утра крови хлебнул — и полегчало, вот и вам принес немного, авось поможет!
      Лейя сменила цвет с зеленого на нежно-голубой и с топотом убежала по коридору в уборную.
      — Чего это она?! — удивился вампир. — Совсем шуток не понимает?
      — Мы тоже шутки сейчас не очень жалуем, — откликнулась я. — Что у тебя там? — Я ткнула банкой в сторону кувшина.
      Аэрон подошел к столу, поставил кувшин и достал из шкафчика кружки. В них полилась какая-то красная жидкость, запахло пряностями.
      — Это что? — подозрительно спросила Алия. — Я кровь пить не буду, а уж откуда ты ее взял, и знать не хочу!
      Аэрон хохотнул и протянул кружки нам:
      — Пейте. — Он посмотрел на наши брезгливые лица и пояснил: — Рассол там от помидор.
      Лейя снова появилась на пороге и, увидев, как мы вместе с вампиром употребляем что-то красное, явно кровяное, хрюкнула и повторила забег в сторону нужника.
      Через часик стало немного получше, во всяком случае, соображать мы со скрипом, но могли. Я наконец-то смогла расстаться с банкой.
      — Аэрончик, просвети-ка нас, во что такое мы опять встряли? — спросила я, вспомнив о неприятном разговоре с Калиной. Вампир безмятежно махнул рукой, дескать, не стоит и беспокоиться.
      — В Заветный лес нужно прогуляться.
      Я отвернулась к окну и напрягла память.
      — Что-то я не помню, чтобы мне рассказывали о Заветном лесе что-нибудь приятное.
      — А я помню о нем кучу гадостей, — поддержала меня Алия.
      Лейя, решившись отпить рассола, прогудела в кружку: — Говорят, там до сих пор живут духи Древних.
      Аэрон с ногами залез на подоконник и молча рассматривал морозные узоры.
      — А еще у Заветного леса есть Страж, — вспомнила Лейя, — он никого туда не пускает. Может, не пойдем? — жалобно добавила она. — На улице метель поднимается.
      — Боюсь, придется, — сказала я, — а то Калина нас совсем заест. Аэрон обвел нас взглядом и проговорил:
      — Алия и Лейя могут никуда не ходить, а вот тебе, — он ткнул пальцем в меня, — придется, за язык тебя никто не тянул, сама вызвалась в свидетели.
      Я посмотрела на подруг, ища сочувствия, но искомого не обнаружила: Лейя, успокоенная тем, что может в такую пургу сидеть в Школе, допивала рассол, а Алия смотрела на меня даже со злорадством, мол, не стоило связываться с вампирюгой. Аэрон слез с подоконника и присел на корточки напротив меня и Алии.
      — Предлагаю сначала все узнать о Заветном лесе и тех смельчаках, которые пытались туда проникнуть, — проговорил он. Как видно, его мозги таки одержали победу над похмельем.
      Мы согласились и разбрелись по комнатам знакомых, договорившись обменяться информацией вечером у нас.
 
      В комнату я вернулась первая, следом заскочила Алия с кастрюлькой горячей картошки и, обжигаясь и чертыхаясь, поставила ее на стол.
      — От самой столовой бегу, все пальцы пообжигала.
      Следом за ней появилась смеющаяся Лейя, а за Лейей, как всегда не постучав, заявился Аэрон в довольно хмуром настроении. Я разложила дымящуюся картошку с мясом по тарелкам, и за ужином мы стали делиться добытыми сведениями. Первая высказалась Алия:
      — За свою многовековую историю этот лес перекалечил уйму народа, посмевшего туда сунуться. — Алия сморщилась. — Были и смертельные случаи. Вам рассказывать конкретно о каждом?
      — Не надо. — Я отложила ложку, чувствуя, что от кровавых подробностей мне снова будет дурно.
      — Что касается Стража;- заговорил Аэрон, который аппетита не потерял и полез за добавкой, — то избегнуть встречи с ним еще никому не удавалось. Пытались даже пробраться в лес, зайдя одновременно с нескольких сторон. — Заметив, что мы трое с интересом ждем продолжения, вампир усмехнулся, сунул полную ложку картошки в рот и с набитым ртом прошамкал: — Каждый напоролся на Стража, причем одновременно и совершенно в разных частях леса. Кстати, — Аэрон ткнул ложкой в Алию, — именно тогда и начались смертельные случаи. Страж просто рассвирепел.
      — Аэрон, а может, пообмахиваешь крыльями Калину? Ну чего тебе стоит? — попробовала вякнуть я и получила по лбу ложкой разгневанного вампира.
      — Лордские замашки! — прокомментировала Алия. — Бить даму ложкой по лбу — это у них признак хорошего тона!
      Аэрон не оценил юмора, и ложка опустилась на лоб будущей валькирии. Лейя проворно прикрыла лоб ладонью и невинно по· хлопала глазками. Началась драка ложками. Сначала вампир гонял нас вокруг кровати Алии, а когда Алия вооружилась половником мы его.
      — Совсем не хочешь узнать, что узнала я? — тяжело дыша, спросила я у вампира, уворачиваясь от очередного щелчка по лбу. Тот кивнул и демонстративно положил ложку на стол. Я продолжила прерванную тему: — В лесу действительно живут духи Древних. И боюсь, что без помощи этого самого Стража нам там делать нечего. Или сожрут, или по незнанию пропадем. Духи Древних — это же не просто привидения, а магические существа, старые и любящие поразвлечься. А раз они древние, то и развлечения у них древние и варварские. Учитывая, что это духи древней нечисти. — Я замолчала. Аэрон испустил тяжкий вздох. Все посмотрели на Лейю, ожидая ее доли ужастиков. Лейя чуть покраснела, став нежно-розового поросячьего цвета, смущенно хихикнула и пискнула:
      — А я забыла спросить про лес.
      — Лейя! — взвизгнула потерявшая терпение Алия. — Ну как можно быть до такой степени безголовой!
      Лейя из розовой стала пунцовой и, оправдываясь, сказала:
      — Я успела только узнать, что на Стража магия и чары не действуют.
      — Я пойду с вами, — к моей великой радости, приняла решение Алия. — Заветный лес находится внутри леса обычного, вдруг заплутаете.
      — Я тоже, — сказала Лейя, тут же испугалась своих слов, но на попятную не пошла. — Я могу спеть для Стража или станцевать, вдруг ему понравится.
      Аэрон покосился на мавку и задумчиво произнес:
      — А пока Лейя отвлекает Стража, мы по-быстрому заскакиваем в лес, хватаем что-нибудь и — ноги!
      — И закончится это все еще несколькими смертельными исходами — уже нашими, — заключила я. — Тут нужно что-то другое, чего еще не было ни разу за время существования Заветного леса. — Я отошла к окну.
      Аэрон потянулся, почесал затылок:
      — Как бы нам миновать Стража…
      Я поскребла ногтем по стеклу:
      — А может, лучше и не стараться его миновать, а, наоборот, идти с одной единственной целью — найти этого самого Стража?
      Все посмотрели на меня как на душевнобольную.
      — Зачем?! — удивленно спросил Аэрон.
      Я продолжила свою мысль:
      — Все пытаются его обмануть… А мы пойдем искать именно его. Найдем повод… — Я в возбуждении походила по комнате взад-вперед. — Да вот хотя бы бесовская неделя — чем не повод?
      — Она рехнулась! — воскликнула Алия, но Аэрон словно ее не слышал.
      — Страж, скорее всего, умеет читать мысли на расстоянии, поэтому возникает так вовремя и там, где нужно, — продолжала я. — Ну и магией, конечно, владеет. Значит, всем участникам нужно будет внушить себе мысль, что нам ничего из Заветного леса и даром не надо!
      — А самим провернуть все так, чтобы Страж сам дал нам что-нибудь, причем по доброй воле, не подозревая об этом. — Аэрон хлопнул в ладоши, напугав Лейю, и ухмыльнулся, видимо представляя, как мы дурачим Стража.
      — Вот именно! Никому еще не приходила в голову мысль устроить развеселый праздник Стражу Заветного леса. — Я засмеялась.
      — Это потому, что у тебя мозги немного набекрень, умные мысли стекают и перемешиваются с жуткой бредятиной, — просветила меня Алия.
      Мы, перебивая друг друга, стали делиться своими соображениями.
 
      На следующее утро Школа с недоумением взирала на нашу процессию. Впереди шла я, рядом трусила огромная черная волчица, сверкая желтыми глазищами, позади Аэрон тащил нагруженные санки, а на санях с узелком в руках гордо восседала Лейя, укутанная, как копешка. До леса добрались довольно быстро, несмотря на разыгравшуюся метель.
      — Почему ты никого из друзей не взял? — спросила я вампира.
      — А зачем? — фыркнул Аэрон. — Мне и с вами неплохо.
      — Он просто не хочет, чтобы кто-нибудь делил с ним его славу, — ехидно заметила Алия, уворачиваясь от увесистого снежка Аэрона. Мы не в счет, мы же женщины! — Алия сделала широкий круг вокруг саней, ловко уворачиваясь от снежков, которыми швырялся в нее обиженный вампир. — Он же вампирюга, — заткнуть Алию в волчьей шкуре не было никакой возможности, — а у них свои законы. Друг друга в беде вытаскивать не будут, а вот топить и всячески высмеивать — это пожалуйста! — Алия сделала вид, что не понимает угроз вампира.
      — Значит, он неправильный вампир, — вступилась я за Аэрона.
      Тот впал в задумчивость — признать, что права я, значило расписаться в своей ущербности, возмутиться — означало согласиться с Алией. Наконец вампир пробурчал:
      — Не забывайте, что почти все в Школе поставили на то, что наша затея с треском провалится.
      — У нас опять появился шанс выиграть кучу денег! — Лейя взвизгнула от восторга и чуть не упала с саней, впрочем, ей все-равно пришлось их покинуть — мы вступили в лес. Снег был глубок, полозья санок утопали в нем, и Аэрон намекнул мавке, что пора и честь знать, довольно и поклажи. Лейя с сожалением слезла с саней и пошла рядом с Аэроном, цепляясь за его руку. В лесу было тихо и сумрачно, мело не так сильно, на нижних еловых лапах лежал не потревоженный ветром снег. Идти было трудно, ноги проваливались в рыхлый снег выше колена, а то и по бедра. Сразу стало жарко, мы молча пыхтели, втайне завидуя не обремененной одеждой Алие. Лейя раскраснелась в своих многочисленных платках и кофтах. Я в сугробе потеряла валенок, и мы, ругаясь, с полчаса ковырялись в снегу, пока не отыскали.
      — Лишь бы за день успеть обернуться, — сказал мне Аэрон.
      Я кивнула и почесала варежкой нос, который просто зудел от садящихся на него снежинок. Алия прекратила радостные поскоки и целеустремленно двигалась вперед, морда ее от горячего дыхания покрылась инеем. Чем дальше мы продвигались в лес, тем темнее в нем становилось от многочисленных елей. Мы замолчали, только Аэрон крыл санки всякими нехорошими словами, когда те застревали в ветках кустарника.
      Когда мной овладело жгучее желание бросить все и вернуться обратно, Алия остановилась и предупредила:
      — За теми деревьями начинается Заветный лес. — Она кивнула на могучие ели, окаймляющие полосу совершенно чистого снежного пространства впереди. — Вот до этого места лес обычный, а дальше Заветный.
      Мы посмотрели на вставшие частоколом ели и почувствовали себя крайне неуютно. Аэрон прищурил один глаз и спросил:
      — Ну как, все убедили себя, что мы совершаем совершенно невинную прогулку? Или провести сеанс самовнушения? — Он прикрыл веки и загудел себе под нос: — Я спокоен, мои загребущие ручки не тянутся что-нибудь уворовать, мои завидущие глазки не зыркают по сторонам в поисках трофеев.
      Лейя сдуру стала за ним повторять, я дернула ее за рукав и повертела пальцем у виска.
      Алия повернула к нам голову, оскалилась и спросила:
      — Ну что? Идем?
 
Здесь свободой дышит небо,
Здесь наполнен ветром воздух,
Здесь на Землю смотрит жадно
Мрак,
Безлунный и беззвездный.
Здесь обитель древних духов,
Что хранят обрывки знаний,
Песни о боях минувших и осколки заклинаний:
Тех, что сотрясали землю,
Тех, что пламя укрощали,
Тех, что в страстном исступленье
Ветер в бурю превращали.
Никогда тропой заветной не ходи, ребенок нежный,
Не тревожь давно ушедших
Сон глубокий, безмятежный.
Ты — дитя иного мира,
Ты других богов созданье.
Не ищи свободы Древних, не читай их заклинанья.
 
      Аэрон повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь.
      Я глубоко вдохнула и кивнула головой. Снежное пространство без каких-либо признаков растительности мы преодолели быстро. Немного притормозили, задирая головы и пытаясь рассмотреть верхушки хвойного частокола, и прошмыгнули между стволов.
      В Заветном лесу было тихо и на удивление тепло. Метель осталась по ту сторону великанских елей. После пронизывающего ветра стало даже казаться, что здесь еще немного и начнет таять снег.
      — Ну и где он? — спросил Аэрон и сдвинул капюшон котиковой куртки на затылок. — Может, сдох?
      — Не дождетесь! — Ехидный старческий голос раздался, как показалось, из-за спин. Мы подпрыгнули от неожиданности и обернулись. Пусто. Лейя стала вертеться на месте, мы тоже заозирались, силясь обнаружить источник звука. — Ну чего завер-р-ртелись, как воши на гр-р-ребешке! — пробрюзжал голос. — Покою от вас нет ни летом, ни зимой, семя бесово! Чего пр-рипер-р-рлись?
      — Здравствуйте! — жизнерадостно выпалила Я. — А мы вас поздравить пришли!
      — С бесовской неделей, — добавил Аэрон и попробовал изобразить широкую улыбку; получилось страшновато.
      — Обнаглели! — с какой-то нехорошей радостью констатировал Страж. — Р-раньше даже вякнуть боялись, а нынче уже поздр-равлять начали, скор-р-ро бр-р-рататься полезут! Убр-р-рясь отседова!
      С расшифровкой значения слова «убрясь» у нас проблемы не возникло. Мы обиженно насупились и поплелись обратно. Аэрон выпустил веревку санок из рук. Сзади прогрохотало:
      — И что за хр-р-рень вы мне тут оставили?!
      Мы обернулись.
      — Дык… — начала Алия, но Страж ее оборвал:
      — Пр-рошлый р-раз два шутника мне шутихи подложили.
      Мы молча ожидали продолжения рассказа, но Страж многозначительно умолк. Лейя не выдержала и пискнула:
      — И что?
      — Фейер-р-рверк с кусками жар-р-реного мяса пр-редставила? — поинтересовался тот. — Так вот, гор-раздо, гор-раздо живописнее!
      Лейя побледнела, а у Алии шерсть встала дыбом. — Там угощение, — храбро встряла я в разговор.
      — Мясо в соусе из цикуты и пир-рожки с беленой? — хрипло рассмеявшись, спросил Страж. — Да кисель из вор-роньего глаза?
      — Вовсе нет, — надулся Аэрон, — там мясо для шашлыков, вино, хлеб, ну и чай с душицей.
      — Отр-равить р-решили? — не поверил все-таки Страж.
      — Да мы можем вместе с вами откушать! — воскликнула я. Тем более что мы жутко проголодались, пока сюда тащились.
      В воздухе захлопали крылья, и на сани опустился огромный черный ворон. Ворон лукаво скосил на нас лиловые глаза и клювом поддел край рогожи, которой были накрыты приготовленные угощения. Склонил голову на один бок и каркнул:
      — Мясо и вино… Хор-рошо. Очень хор-рошо, — как будто разговаривал сам с собой. — Мясо, вино… Нечисть на десер-рт. Пер-ред десер-ртом песни… Хор-рошо.
      Лейя икнула и дрожащим голоском завела:
 
Как в окно моей светлицы
Черный ворон стучится.
Лапою в стекло скребет,
За собой гулять зовет:
«Мне в лесу холодно,
Мне в лесу голодно,
Одиноко без тебя,
Будешь мне теперь жена…»
 
      Бр-ред сивой кобылы, — прокомментировал ворон, сверкнув лиловым глазом. Я прыснула в кулак, ворон покосился в мою сторону и прикрикнул: — Ну чего встали? Угощайте меня, мясо можно сыррым!
      Мы наперегонки рванули к саням. Аэрон вытащил кастрюлю с мясом в маринаде. Страж сунул клюв в посудину и укоризненно спросил:
      — В мар-ринаде?! Кр-ровопийцы, загубить такой пр-родукт!!! Он посмотрел на Алию, бегающую по поляне, и вновь перевел взгляд на Аэрона: — Р-разводи костер-р, пр-ридется жар-рить. Гадость!
 
      С разведением костра нахлынули проблемы: не было ни дров, ни кремня. Ворон долго и с удовольствием честил нас всякими позорными словами, вещая Заветному лесу, какая нынче тупоголовая нечисть. Когда запас ругательств иссяк, ворон предложил Аэрону сопроводить его за дровами.
      Вампир пожал плечами и согласился. Я, предвкушая самое интересное, стала во все глаза наблюдать за вороном. К моему недоумению, ворон с Аэроном не пошел, а остался с нами. Аэрон направился в глубь леса, а Страж как ни в чем не бывало выхаживал перед нами.
      — Неужели он вампира одного отправил?! — спросила Алия. Я тоже в это не верила. Лейя хихикнула и сказала:
      — Смотрите, Аэрон сам с собой разговаривает!
      Я перевела взгляд на удаляющегося вампира. Тот действительно с кем-то беседовал, кивал, поворачивал голову к предполагаемому собеседнику. Я до боли в глазах всмотрелась и заметила темную тень рядом с вампиром. Страж хлопнул крыльями и потребовал:
      — Ну чего уставились! Быстр-ро место для пр-р-раздника готовить!
      Мы вскочили. Алия стала бегать по поляне, объяснив:
      — Вытаптываю место для праздника, не в сугробах же сидеть! Лейя предложила сходить и наломать лапника от елей, чтобы можно было присесть, Страж согласился. Я стала разгружать санки. Постелила на снег рогожу и сверху выложила хлеб, лук, заварку, поставила неготовое еще мясо и две бутыли вина. Ворон, высоко поднимая лапы, ходил вокруг этого и сверкал лиловыми глазами. Я вытащила котелок и потопталась на месте:
      — А где воду взять?
      — Пока эта бесова волчица все не истоптала, то можно было здесь! — Ворон кинул недовольный взгляд на Алию, но та безмятежно выкусывала льдинки из шерсти на лапах. — Тепер-рь пр-ридется идти к источнику.
      Страж повернулся ко мне спиной и решительно направился в лес. Я, не зная, следовать за ним или нет, постояла и заслужила гневный окрик ворона:
      — Шевели ногами!
      Я побежала за вороном, махая котелком.
      Птица была мне выше колена, и меня терзала мысль: сможет он утащить меня в когтях и съесть или все-таки кишка тонка?
      — Без тр-руда! — неожиданно каркнул ворон, отвечая на мой мысленный вопрос. Мы дошли до березок, и Страж неожиданно остановился, вспорхнул на ощетинившийся щепками пень, скосил на меня лиловый глаз и каркнул: — Шикар-рно, пр-росто шикар-рно! На р-редкость удачный экспер-римент!
      — Что?! — выпучила я глаза. — Я вас не понимаю.
      — Чар-родейка? — спросил ворон.
      — Нет, — совсем запутавшись, ответила я.
      — Пр-равильно, — неизвестно за что похвалил меня Страж. — Слова — пыль, главное — дар-р. Др-рагоценный дар-р, пр-ричем дар-ром!
      — Какой дар?!
      — Дур-ра! — выразительно каркнул Страж. — Кар-рыч.
      — Что?
      — Ты — дур-ра, — с удовольствием повторил ворон, — а я — Кар-рыч!
      — А-а, — протянула я, наконец вникнув в суть, — только я не дура, я — Верея.
      — Дер-рзишь? — поинтересовался Страж. Я никак не могла понять, что именно ему от меня надо, поэтому чувствовала себя крайне неуютно. А тот рассматривал меня как диковинку, даже облетел вокруг. А под конец завопил на весь лес: — Пр-роснитесь, р-рыжая вер-рнулась!
      От неожиданности я выпустила котелок и начала нервно озираться. И откуда этот гад знает, что я рыжая, волосы-то под платком! И еще мне было чертовски интересно: откуда я вернулась, куда и с какой целью? И нервировал его вопль «проснитесь» — очень напоминает сюжет из какой-нибудь страшной сказочки про упырей, мертвецов и прочую гадость.
 
      Подхватив котелок, я, продолжая затравленно озираться, оперлась рукой на березу и тут же с ужасом ее отдернула. Показалось, что под корой что-то шевелится, да и кора на ощупь была подозрительно теплой. Я уставилась на дерево ошалевшим взглядом. Ствол из белоснежного становился цвета слоновой кости, березка глубоко вздохнула, и вот уже стоит стройная нагая женщина, кутаясь в длинные изумрудные волосы. Женщина с деревянным скрипом потянулась и уперла руки в боки:
      — Ну чего раскаркался? — низким голосом поинтересовалась она.
      Я попятилась к Стражу и уперлась задом в пень, на котором сидел ворон.
      — Р-рыжая вер-рнулась, — повторил Страж и перепрыгнул на мое плечо.
      Я охнула и чуть не упала. Возникло ощущение, что на плечо привесили наши сани, причем вместе с Лейей. Ворон, не обращая внимания на мои страдания, переступил лапами с внушительными коготками и, оттолкнувшись, спрыгнул на снег. Дама приблизилась ко мне и, прищурив пронзительные зеленые глаза, стала рассматривать. Теперь голой почувствовала себя я. Попыталась даже прикрыться котелком. Бывшая береза стянула с меня платок, и волосы рассыпались по плечам. Ворон снова взлетел на пень за моей спиной и представил меня:
      — Дур-ра, Вер-рея.
      — Я не дура.
      — Огр-рызаемся? — Черная голова с огромным острым клювом высунулась из-за моего плеча. Я прикусила язык
      — Несовместимое объединилось?! — спросила береза.
      — Ор-ригинальное соединение совер-ршенно чуждого др-руг др-ругу! — похвалил Кар-рыч нецзвестно что. — Она помнит?
      — Человеческая память кор-ротка…
      У меня голова пошла кругом, я совершенно запуталась, пытаясь поймать нить разговора.
      — Мы идем за водой? — наконец нахально влезла я в разговор.
      Ворон скосил на меня глаз, щелкнул клювом и пробрюзжал: — Невежливо встр-ревать в р-разговор-ры стар-рших.
      Я послушно замолчала и потопталась на месте.
      — К Анчутке? — спросила женщина с неудовольствием.
      — К источнику, — уточнил ворон.
      — Пусть явит свой дар.
      — Какой дар?! — встревожилась я.
      — Дур-ра, — убежденно каркнул Карыч, повертел головой и пояснил: — Чар-родейство!
      — Использовать магию? — догадалась я, пошарила взглядом и наткнулась на пень. Положила на него руку. Пень вздрогнул, высоко взвихрился снег. Я отряхнула снежинки с шубки и отошла в сторону.
 
      Женщина посмотрела на пень, сверху донизу осыпанный белыми полупрозрачными, ледяными, словно стеклянными, цветами. Страж был немного разочарован, видимо, ожидал чего-то более грандиозного и кровожадного. Женщина погладила цветы рукой и улыбнулась, от этой улыбки лицо ее стало хищным. Ворон посмотрел на нее и каркнул:
      — Одар-ри ее тоже. — Он повернулся ко мне: — Что попр-росишь?
      — Что-нибудь… — пролепетала я.
      Женщина подошла к ближайшей березе, ущипнула длинными когтями за кору и сорвала большой кусок бересты. Протянула мне. Я взяла его и чуть не выронила от омерзения — береста на ощупь напоминала кожу, причем живую, мягкую и теплую. Ворон зашагал вперед, я засеменила за ним, сжимая котелок и бересту. Женщина посмотрела нам вслед, зевнула, вытянула руки вверх. Я моргнула глазами: на месте женщины высилась белоствольная березка.
      — Кто это? — Я кивнула на березу.
      — Р-русалка.
      — …?!
      — Истинная р-русалка, — пояснил ворон, еще больше меня запутав.
      Видимо, догадавшись, что я хочу еще о чем-то спросить, он приказал: — Не тр-рещи! — Послушал мое обиженное сопение и посоветовал:
      — Спр-роси у подр-руги.
      Впереди показался небольшой просвет. Шагов через пятьдесят мы оказались на берегу водоема.
 
      Круглой, совершенно прав ильной формы озерцо, к моему удивлению, не было покрыто даже тоненькой корочкой льда. От воды поднимался пар, как будто вода в озере была теплой. Я присела на корточки и осторожно потрогала пальцем воду — точно, теплая. Я выпрямилась и посмотрела в водную гладь. Вода совершенно черная, как будто вылили чернила, непрозрачная и неподвижная, я поднесла палец к глазам, чтобы убедиться, что не замарала его о воду.