Около дома суетилось еще два вампира — один колол дрова, а другой укладывал их в поленницу.
      — Что-то больно тихо, — произнесла Алия.
      — Скорей всего остальные члены шайки заняты разбоем, — предположил Велий. — Придется ждать. Предлагаю залезть вон в те кусты и подождать, пока прибудет вся шайка.
      Ждать было неинтересно и утомительно. Пользуясь передышкой, я спросила Велия:
      — А ты знаешь продолжение трагедии про Загрызку?
      — Конечно. Столько лет по Школе гуляет, стыдно не знать. — Двоедушник поудобнее устроился в ветвях и с выражением начал декламировать:
 
Князь воет, словно волк в ночи:
— Ты откликнись, не молчи,
Не играйся со мной, девка,
Я ж ревную, я ж люблю.
Если тотчас не вернешься
Сам замучу и убью,
Сам одену тебя в саван,
Сам украшу серебром…
Сейчас гуляешь и смеешься,
Так наплачешься потом!
 
      — Как всегда, ужасный конец, — подытожила я.
      К вечеру послышался стук копыт, мы поглубже зарылись в ветки. В опасной близости от кустов, которые мы облюбовали, промчалась галопом дюжина лошадей, до нас долетели комья земли из-под копыт. Я попыталась рассмотреть главаря разбойников, но все произошло так быстро, что успела заметить только светлые волосы.
      — Узнала кого-нибудь? — спросила Алия, я помотала головой. — А я заметила только огромный тесак с правого бока.
      Я подумала и переспросила:
      — Точно с правого?
      Алия кивнула. Я повернулась к Велию:
      — Это Аэрон, он скорей всего единственный из вампиров — левша.
      — Интересно, в какую он сказку играет? — озабоченно спросила Алия.
      — У него все сказки на один лад — про разбойников да вампиров, так что какая разница, главное — суметь в нее влиться.
      Велий, повертев в руках листочек с куста, проговорил:
      — Есть у меня одна идея, да вам, боюсь, она не понравится.
      — Если ты про 3агрызку, то идея действительно неудачна, — сразу догадалась я. — Он убьет 3агрызку, не дав ей и слова сказать, я уж не говорю о том, чтобы успеть надеть на него глот.
      — А если нам проиграть не конец, а начало? — озадачил нас двоедушник.
      — Как князь Укус познакомился с Загрызкой? — мучась нехорошими предчувствиями, спросила Алия.
      — По рассказам Аэрона, он выкупил ее у какого-то разбойника, припомнила я.
      — Вот именно. И укусив ее в полночь, превратил в вампиршу, — досказал Велий.
      — Ты на что намекаешь?!
      — До полуночи у нас в запасе полтора часа, — спокойно пояснил Велий.
      — Я не буду 3агрызкойl — завопила Алия и, треща ветками, поползла от нас подальше в кусты.
      — Укус выкупил 3агрызку, прельстившись ее танцем, — продолжал запугивать нас Велий, невозмутимый до тошноты. — Кто из вас может прельстить танцем вампира?
      Алия подползла поближе и радостно сообщила:
      — Я не смогу.
      И тут я поняла, что роль 3агрызки уверенно переходит ко мне. Об умении Алии танцевать по Школе ходили легенды. Однажды дева переплясала полуденницу, в недобрый час заставшую Алию на пшеничном поле. Полуденница предложила девице поплясать. Говорили, что того, кто перепляшет полуденницу, та одарит богатым приданым.
      На беду полуденницы, Алия легко согласилась и поднялась на ноги. Дальнейшее действо повергло плясунью сначала в шок, а затем в безудержный смех. Алия танцевала хуже даже, чем дрессированный медведь, а ее коронным номером было медленное, задумчивое покачивание задом из стороны в сторону. Полуденница от смеха не могла даже встать на ноги, не то что плясать. Пришлось бедной любительнице плясок дарить довольной Алии шикарные бусы из сапфиров, обработанных в виде небольших человеческих черепов. Алия долгое время не снимала с шеи это дорогое украшение.
      Велий перевел насмешливый взгляд на меня, и я просипела:
      — Ну я немножко могу…
      Сказав так, я сильно покривила душой. Лорд Лонгин был темпераментным мужчиной и наложниц менял часто. Мне же общаться было разрешено только с ними, поэтому я могла сколько угодно рассматривать их наряды и любоваться необычными южными танцами. Благодаря безграничному терпению и настойчивости именно этих, таких же как я бесправных обитательниц Черного замка я научилась танцевать еще в детстве. Таких танцев здесь и не знали, а уж вампиры тем более. Лейя, продолжив мое обучение, научила вкладывать в танец чувство и немного чар, так что с танцами у меня как раз было все в порядке, но одно дело танцевать в своей комнате с подругой и совсем другое — на глазах у целого скопища вампиров и Велия. Тем более что почти все танцы миренских наложниц отличались чувственностью и страстностью.
      — Как я понимаю, 3агрызкой будешь ты, — уточнил Велий. — Ну что ж, это и к лучшему — у тебя хоть проблем с костюмом не будет.
 
      Примерно полчаса из отмеренного нам времени ушло у нас на сооружение разбойничьего вида Велию и Алии. Наконец Алия нашими усилиями была превращена в некое бесполое существо.
      — Будешь мальчиком для битья, — объявил Велий. У двоедушника угрожающе топорщились черные усищи сделанные из локона Алии, без спросу отхваченного острым ножом Велия. Два передних зуба он зачернил при помощи головешки, голову повязал платком на манер пиратов. Вид у Велия был впечатляющий. Когда друзья были готовы, я сказала:
      — Минуточку, — и попятилась в глубь кустов. Там я сосредоточенно припомнила все до мелочей и со вздохом осмотрела себя. Короткая полупрозрачная кофточка, оставляющая открытым живот, из такой же ткани широкие штаны с разрезами по бедрам, множество браслетов на руках, они тихо звенели при каждом движении рук. На ногах очень удобные, мягкие, расшитые серебром туфельки с приподнятым носами. Я, прикрывая ладонями пупок, в котором переливалась бусина (и угораздило же вспомнить именно Наильку!), полезла к лжеразбойникам. Невозмутимо оглядев все мое откровенное одеяние, Велий поморщился, перевел взгляд на волосы, заплетенные по-миренски в косички:
      — Рыжий цвет как-то…
      — Я не могу изменить ничего в себе, кроме костюма, сказала я.
      — Ну ладно, может, и сойдет, — продолжал Велий, критически осматривая меня. Он кивнул на бусину: — Умеешь ты оживить костюм интересными деталями.
      Алия с интересом пощупала тонкую ткань и спросила:
      — И где ты такое видела? Чертовски красиво и неприлично.
      Я промолчала. Велий вытащил из мешка моток веревки и, сузив глаза, потребовал:
      — Руки.
      Я тем же тоном ответила:
      — Глот дай сюда.
      Велий вытащил из кармана камень на шнурке. Я засунула шнурок за резинку штанов и, пряча руки за спину, спросила:
      — Зачем вязать мне руки?
      — А где ты видела невольницу, свободно расхаживающую по лесу? — удивленно приподнял брови двоедушник. — Руки, — повторил он.
      Я, немного помявшись, протянула руки, но предупредила:
      — Завяжешь слишком туго, обижусь.
      Велий хмыкнул, ничуть не напуганный угрозой, и на совесть закрутил веревку вокруг запястий. Алия поправила шапку и спросила:
      — Идем?
      Мы вывалились из кустов и направились к разбойничьей хибаре. Только тут до меня дошло, что мне придется делать, и я, запоздало испугавшись, остановилась и хотела уже пойти на попятную, но Велий нетерпеливо дернул за веревку и я поплелась дальше.
 
      В избушке вовсю шло веселье, аж стены дрожали. Алия поправила шапку на голове, бормоча под нос:
      — Ох, чувствую, нас загрызут.
      Из открытых окон доносились слова разухабистой песни, и по голосу мы сразу определили его обладателя — Аэрон.
 
Я родился, когда собаки выли
И бледная светилася луна.
Меня не показали милой маме,
Сказали ей, что мертвеньким был я.
А я, хоть и вампир, зато красивый,
И млеют девки с вида моего.
И я ношу колечко золотое
И кожаное модное манто.
И каждая собака мене рада,
И я гуляю с ночи до зари.
А если и напьюся чьей-то крови,
Дак люди еще хуже — упыри.
 
      — Стойте, — я вспомнила об одной немаловажной детали, — а если разбойники начнут меня лапать, увидев в таком откровенном наряде? Я этого терпеть не стану — провалю все дело, и веревка не поможет!
      Велий стянул свой плащ и накинул на меня, нахлобучив капюшон на голову. Мы подошли к двери — Велий уверенным шагом, а мы с Алией — еле передвигая ноги. Велий протянул руку к двери, и тут вдруг она распахнулась, явив нам зверскую вампирью рожу.
      — О! — радостно зарычал Велий. — Анох, сколько лет, сколько зим! Как поживает князь Укус?
      Вампир задумался, а мы напряженно ждали ответа. Наконец разбойник расплылся в широкой зубастой улыбке и заорал в ответ:
      — Лихо! Давненько тебя не видели, думали, ты дни коротаешь в тюремных казематах. Как оказался в наших краях?
      — Да вот, — двоедушник дернул за веревку, — невольницу на рынок веду, у купца Еремея выкрал, хочу продать какому-нибудь богатею.
      — А это кто? — спросил вампир, кивая на Алию.
      — А это? Прибился ко мне мелкий карманник. — Велий беззлобно отвесил Алии легкий подзатыльник, рискуя нажить врага в ее лице. — Вот и таскается за мной.
      — Заходи. — Вампир вошел в избу вперед нас, наверно, докладывать атаману.
      Мы зашли следом. Огромная, не по размерам избы горница была освещена светом свечей. Посередине большой стол, на столе в блюдах золотых и серебряных, явно дорогих, разная еда, бокалы из тонкого стекла наполнены темно-красным вином (или не вином?). По бокам стола лавки, а на лавках штук пятнадцать разбойников. Во главе черный стул с резной спинкой, а на стуле, как на троне, восседает сам князь Укус.
      — Действительно как княжеская резиденция, — шепнула я Алие. — Ну Аэрон и размахнулся!
      Сам Аэрон сидел в богатом кожаном плаще, обзавелся круглой серьгой в ухе и тонким шрамом на щеке. Глаза зеленого цвета подозрительно сощурились, увидев нашу троицу.
      Князь кивком подозвал к себе Велия и стал вполголоса что-то у него выспрашивать. Велий спокойно отвечал и, похоже, развеял подозрения. Князь кивнул на Алию, Велий пальцем поманил ее. Алия подошла к Укусу, тот внимательно рассмотрел ее и, хлопнув по плечу Велия, пригласил их за стол. Я скромненько стояла в уголке и пошевелилась, лишь когда Велий привязал веревку к крюку в стене. Я залезла с ногами на лавку у стены и, обхватив колени руками, замерла, прислушиваясь к разговорам разбойников. Те рассказывали какие-то байки, Велий с удовольствием включился в беседу. Алия вздрагивала от громкого смеха, нервничала, от волнения ей кусок в горло не лез. Веселье разгоралось, голоса становились все громче, смех все чаще, сам князь Укус решил спеть очередную песню, разбойники с радостью его поддержали. Аэрон заревел:
 
Я был еще совсем малыш,
— Да, малыш! Эх, малыш! —
 
      поддержали его дружным ревом остальные члены разбойничьей шайки.
 
Когда вдруг съел на мельнице собаку.
Сначала было сладко, стало горько
Потом,
Когда по-детски искренне я плакал.
Он был хороший пес,
— Эх, Дружок! Ах, Дружок!
 
      снова включились вампиры.
 
И зря нас никогда не обижал.
Когда игрался, тыкал в бок.
— Носом в бок!
А я его без жалости сожрал.
И я решил из дома в лес убежать.
— Убежать!
Чтоб больше никого не обижать.
— Не сожрать!
Чтоб не увидеть близких никогда,
Чтоб не явилась к ним беда.
А в том лесу разбойный дикий люд.
— Дикий люд!
Похуже упырей, только кровь не пьют.
— Нет, не пьют!
Как удалося выжить малышу,
Об этом я сейчас не расскажу.
Но пролетели те деньки,
— Эх, деньки!
У малыша длиннее стали клыки,
— Эх, клыки!
Он много чего пробовал на вкус,
Теперь в лесу хозяин — князь Укус!
— Эх, Укус!
 
      — А что, Лихо, пусть твоя невольница нам станцует! — предложил пришедший в хорошее расположение духа Укус. Я, надеявшаяся до последнего, что обо мне благополучно забудут, напряглась. Подошло время сольного выступления.
      Велий вылез из-за стола, подошел ко мне, отвязал веревку, заговорщицки подмигнул и сорвал с меня плащ. Разбойники заулюлюкали, а двоедушник, легко меня подняв, поставил на стол. Кто-то из вампиров попробовал ухватить меня за ногу, но я сердито наступила на его руку ногой, придавив ее расшитым башмаком.
      — Пляши, — приказал Аэрон. Мысленно посылая на его вампирскую голову проклятия, я подняла руки, демонстрируя запястья, связанные веревкой.
      — Иди сюда, — приказал князь. Я по столу направилась к нему, попутно спихивая блюда с яствами, освобождая место для танца. Аэрон вытащил из-за голенища нож и перерезал веревки. Я потерла запястья. Князь повелительно махнул рукой с ножом: — Танцуй.
      Я отбежала на середину стола и, подмигнув Алии, стала напевать мотив миренской песни, вспоминая движения и надеясь, что аномалия поможет мне не хуже музыкантов. Все сработало как надо, избу заполнил стук барабанов, к ним подключились другие инструменты.
 
Проклята душа танцовщицы,
Ей с собой не совладать,
Сколько музыка будет длиться
Столько будет она танцевать.
 
      Музыка пьянила, я без труда вспоминала, казалось, позабытые движения, совсем как в детстве, когда очередная наложница танцевала перед великим Лонгином, а я, заглядывая в щелку приоткрытой двери (Лонгин никогда не скрывал, чем занимается), повторяла движения, стараясь, чтобы жесты и движения тела совпадали, как в зеркале. Бусина сверкала и переливалась, притягивая взгляды к животу и бедрам, браслеты звенели.
 
Сумасшедшие звенят браслеты,
И как птица кричит душа.
Проклята душа,
Она танцем опьянена.
 
      Я, бросив взгляд на Алию, поняла, что несколько увлеклась процессом. Девица, открыв рот, стягивала шапку, рискуя разоблачить себя. Велий, сидевший рядом с ней, выглядел не лучше. Я пожелала ему подавиться своими накладными усами, хоть и понимала, что двоедушник был вовсе не готов к откровенным движениям миренского танца наложниц, если он вообще надеялся, что я смогу прилично станцевать.
      На Аэрона можно было и не смотреть. Будучи большим любителем женщин, причем отнюдь не в гастрономическом смысле, а теперь еще и изображая влюбленного вампира, он просто пожирал меня глазами, пока глазами, поправила себя я. Вспомнив о цели своего выступления, я мягко перекатилась по столу, выдернула шнурок с глотом из-под резинки и, легко коснувшись атамана, надела на него глот и закончила танец. Если глот и подействовал на вампира, то это было совсем незаметно, даже выражение глаз не изменилось. Аэрон медленно поставил бокал с вином на стол, — весь танец он так и сидел с ним в руке, не донеся его до рта, — и хрипло спросил Велия:
      — Почем ты хотел ее продать?
      — Я раздумал ее продавать, — неожиданно ответил двоедушник.
      Я с удивлением уставилась на него. Алия, выйдя из ступора, надела шапку и ткнула забывшего роль Велия, двоедушник отмахнулся от нее. Аэрон стал подниматься из-за стола. Я топталась на середине столешницы, бросая тоскливые взгляды в окно на черное небо — близилась полночь. Разбойники окружили нас плотным кольцом, с интересом прислушиваясь к торгующимся.
      — Я дам золота столько, сколько она весит, — сказал Аэрон. Велий отрицательно покачал головой и стал демонстративно собираться. Я шагнула было со стола в его сторону, но Аэрон перехватил меня и, схватив за руку, сказал, глядя в глаза двоедушнику:
      — Два веса.
      Велий молчал, Алия закусила губу и дергала за рубаху вредного двоедушника, который почему-то ни за что не хотел со мной расставаться.
      — Три веса, — последовало предложение. — Четыре веса.
      Велий усмехнулся и сказал:
      — Так и быть, князь, уступлю за пять.
      Разбойная братия тихо охнула, но не возражала. Алия выдохнула, я заметно расслабилась, и тут Велий поверг меня в смущение, которое стало перерастать в еле сдерживаемый гнев.
      — Только пусть она станцует еще раз. Для меня.
      Аэрон перевел взгляд зеленых глаз на меня и согласился. Разбойники радостно взревели, видимо, тоже были страстными поклонниками танцев, а Алия беспомощно развела руками.
      — Я тебя убью, — пообещала я, бросая свирепый взгляд на двоедушника, топнула ногой и прошипела, обращаясь уже к Аэрону, который снова водрузил меня на стол. — Аэрон, прекрати это немедленно!
      — Какой Аэрон? — прищурился вампир, и в мое сердце стала медленно вползать змея сомнений, я вдруг стала подозревать, что глот на проклятого вампирюгу не подействовал.
 
      Пришлось начинать следующий танец, от накатывающего волнами гнева было трудно двигаться плавно, и я попробовала повторить уловку одной из наложниц, которая настолько ненавидела лорда Лонгина, что в танце попыталась его убить, пустив носком ноги золотое блюдо прямо в голову лорду. Я тогда тоже с надеждой смотрела, как блюдо, раскручиваясь со свистом, летит прямо в шею Лонгина, и мечтала только об одном — чтобы острыми краями оно срезало голову как кочан капусты. Лонгин отвел блюдо в сторону при помощи магии, а непокорную наложницу зверски выпорол сам лично на заднем дворе замка.
      Я приглядела две подходящие небольшие круглые толстостенные посудины, рассчитывая пусть не снести головы вампиру и двоедушнику, решившим с моей помощью потешить свое мужское самолюбие, так хотя бы оглушить попаданием прямо в лоб. В танце подобралась к предполагаемым снарядам поближе и запустила их в полет. Велий с легкостью отвел блюдо ладонью в сторону, придав ему другую траекторию, а Аэрон вообще поймал рукой и, смяв, бросил в угол. Чуть утолив жажду мести, я уже спокойней закончила танец. Велий удовлетворенно улыбнулся и сказал Аэрону:
      — Она твоя. Где я могу получить золото?
      Меня от его равнодушной деловитости снова начало потряхивать, я чувствовала — еще немного, и я вцеплюсь ему прямо в фальшивые усищи. Аэрон отдал указания насчет золота, телеги и коня. Я слезла со стола и стояла на полу, зябко переступая ногами. Что-то будет дальше… Велий ушел во двор, Алия увязалась за ним. Аэрон развернулся ко мне и, радостно скалясь, произнес:
      — Я хочу, чтобы ты была всегда со мной.
      — И чего ты от меня хочешь? — спросила я, затравленно оглядываясь.
      — Если я укушу тебя ровно в полночь, то ты станешь равной мне.
      — Я просто счастлива, — буркнула я. Аэрон довольно заулыбался.
      — Нет, знаешь, я не хочу, — пошла я на попятный, глядя на его плотоядно облизывавшуюся физиономию. Велий куда-то запропастился, а вместе с ним и Алия. Хороши друзья, оставили наедине с невменяемым вампиром. То, что глот на Аэрона не подействовал, я уже давно поняла, как и то, что, если Велий и Алия не вытащат меня отсюда — быть мне упырицей под стать Аэрону.
      Аэрон тем временем схватил меня за руку мертвой хваткой и потащил к своему черному стулу. Громко объявил разбойникам, что наконец нашел себе спутницу жизни и намерен жениться немедленно. После этих многообещающих слов и пламенных взглядов нервы у меня окончательно сдали, я подпрыгнула, как испуганная коза, вырвала руку у счастливого князя и ввинтилась под стол. Аэрон полез следом и получил по лбу расшитой туфлей.
      — Верея, ну и дура же ты, — прошипел он, хватаясь за лоб.
      — Ага, мы, кажется, в трезвом уме и здравой памяти, — обрадовалась я, и мне захотелось вдруг заплакать от обиды на Велия и Аэрона, которые специально заставили меня танцевать еще раз.
      Под стол стали заглядывать любопытные разбойники, Аэрон на них шикнул, и они убрались обратно.
      — Я должен укусить тебя ровно в полночь, — продолжал вампир, подползая поближе и получая второй туфлей. — Если я этого не сделаю, история будет не закончена, да и разбойники, боюсь, не поймут. — Он невинно похлопал своими зелеными глазками.
      — Хорошо, сделаешь вид, что кусаешь. — Я забрала у Аэрона туфли и натянула их на ноги.
      — Все не так просто, — уклончиво прошептал князь Укус.
      — Что еще? — напряглась я. Ох, не понравился мне его виноватый вид!
      — Ну вообще-то в месте укуса должна выступить кровь.
      Я подскочила, забыв, что нахожусь под столом, стукнулась головой о столешницу и зашептала:
      — Так и знала, что ты давно хочешь напиться моей крови! — Я попыталась отползти подальше от кровопийцы. Аэрон ухватил меня за ногу. — Пусти! — Я дрыгнула конечностью.
      — Да не буду я тебя кусать! — шепотом проговорил вампир. — Я только маленько надрежу кожу на шее, выступит кровь, и все. Верея, не надо смотреть на меня, как на чудовище! — Если он надеялся своей улыбкой добиться согласия, то ошибался, я не из тех девиц, которые млеют, когда светловолосый красавец проходит по коридору Школы.
      — Благодарю покорно, вдруг ты увлечешься, и я и пикнуть не успею, как ты выпьешь всю мою кровь до капельки. Отцепись!
      Аэрон поморщился:
      — Ты из меня прямо какого-то упыря делаешь.
      — В точку! И я до ужаса боюсь щекотки на шее.
      — Верея, до полуночи осталось совсем немного, если ты будешь упрямиться, я сорву с шеи вот этот камушек. — От уговоров Аэрон перешел к угрозам и показал глот. — Так что выбирай — или доверяешься мне или становишься женой вампира Укуса. — И он улыбнулся мне теперь уже улыбочкой нечисти, той самой, от которой мне стало страшно, когда он меня к обозу златоградскому гнал.
      — За что мне это?! — шепотом вопросила я, закатывая глаза. Аэрон удовлетворенно кивнул, понимая, что шантажом он своего таки добился. Приспичило его доиграть эту сказку до конца!
      — Только с уговором, — сказала я и, глядя в вытянувшееся лицо Аэрона, фыркнула: — Должна же я тоже хоть какую-то выгоду получить. — И зашептала ему на ухо. Аэрон расплылся в понимающей улыбке.
 
      Из-под стола он выволок меня за руку, я упиралась и трясла головой, не соглашаясь с уготованной мне участью. Разбойники улыбались так широко, что я при желании могла бы пересчитать у них все зубы. Князь Укус торжественно объявил, что сию минуту берет меня замуж, я принялась отнекиваться.
      — Полночь, — тихо сказал Аэрон и смачно меня поцеловал. Я никак не могла решить, какую сторону шеи подставить надоедливому вампиру, поэтому на поцелуй отреагировала как бревно, даже возмутиться не догадалась, все решая: правая сторона или левая, а может задняя часть его тоже устроит, там не так щекотно. Аэрон, утомленный моими метаниями, со стоном нетерпения схватил меня за волосы, не без усилий наклоняя мою голову, я же изо всех сил боролась с истерическим хихиканьем — чертовски боюсь, когда мне щекочут шею. Честно говоря, я не почувствовала, как вампир клыком проколол мне кожу, я все еще пыталась не захохотать. Поняла это, только когда Аэрон, довольно скалясь, прошептал: — Умирай, дурища.
      Я с готовностью обвисла, радуясь, что комедия подошла к концу.
      Аэрон подхватил меня на руки и вынес за дверь, а глупые разбойники даже не догадались спросить, куда это он меня поволок, почему не в опочивальню. Захлопнув ногой дверь, Аэрон не оглядываясь понес меня в знакомые кусты. Двоедушник и Алия были уже там. Сквозь ресницы я с удовольствием посмотрела на побледневшего Велия, когда он увидел меня окровавленную и облизывающегося вампира. Аэрон положил меня на землю и смущенно проговорил:
      — Извини, не удержался. Алия медленно попятилась.
      Велий кинулся ко мне, наклонился, похлопал по щекам и перевел сумасшедший взгляд на Аэрона:
      — Что ты сказал?! Не удержался?! — Лицо двоедушника стало жестким, глаза потемнели. Рука его потянулась к глоту на шее, стало понятно, что сейчас произойдет что-то очень нехорошее, даже страшное. Я открыла глаза и, не давая опомниться Велию, толкнула его в грудь и уселась верхом, колотя кулаками и визжа:
      — Танцевать! Для тебя?! Убью!
      Позади раздался треск ветвей, я обернулась и увидела, как Алия падает без сознания.
      — Ну что, всем отомстила за унижения? — спросил довольный Аэрон, вытирая кровь с губ.
      Велий захохотал:
      — Алия решила, что ты уже стала упырем и кинулась за порцией крови!
      Я слезла с веселящегося двоедушника, подползла к подруге и похлопала ее по щекам — никакого толка. Тут я вспомнила, как Алия будила двоедушника после Лейиных песен, и отвесила ей пощечину, сидящий на земле Велий поморщился, видимо, вспоминая ощущения.
      Алия вздрогнула, увидела меня и заорала, махая руками. Всей компанией мы принялись уверять, что я не вампирша, что это была просто неудачная шутка. Лаквиллка потрясла головой и неожиданно заплакала, жалуясь, что в этом ненормальном месте она сойдет с ума. Я бестолково пыталась ее утешить, бросая злые взгляды в сторону Велия и намекая, что во всем виноват он. Наконец мы успокоили Алию и выбрались из кустов, посчитав, что на ночь тут оставаться не стоит.
 
      На ночевку остановились на небольшой полянке. Аэрон вытащил карту, и мы, развернув ее при свете костра, попытались сообразить, как далеко находимся от цели. Выходило, что до центра рощи полдня пути. Алия зевала и принялась укладываться первой. А я все еще вспоминала унижения, пережитые по вине Велия и Аэрона.
      — Мне надоело тут шататься! — стоя посреди поляны, пожаловалась я. — Хочу спать на кровати! — Сзади раздался какой-то шорох, я не обратила на него внимания, продолжая перечислять, чего еще хочу: — Хочу сменить одежду на чистую и хочу наконец принять ванну! — Велий и Аэрон молча смотрели куда-то мне за спину. — Ну чего еще там? Только не говорите, что умрунок пожаловал!
      Аэрон хрюкнул, я устало обернулась. На поляне стояла огромная кровать под балдахином, ванна, наполненная водой с душистой пеной, огромный шкаф с раскрытыми дверцами и бесконечными вешалками с одеждой, а вокруг всего этого великолепия катался какой-то ком бордового цвета. Я даже не удивилась, видимо, резерв этого чувства был использован полностью. Я лишь вяло махнула рукой и повелела:
      — Убрать все это!
      Поляна опустела. И тут до меня стало доходить, что я сделала. Велий хмыкнул, а Аэрон возмущенно набросился на меня:
      — Просили тебя все это убрать?! Нельзя было избавиться только от умрунка? Хоть бы кровать оставила!
      Я попятилась:
      — Как это я?!
      — Ты единственная, кто может здесь что-то менять, — сказал Велий. — Если ты чего-то страстно желаешь, твои желания исполняются, в пределах этого места, естественно. И это очень странно.
      — Верея, ну наколдуй чего-нибудь! — восторженно подпрыгнул Аэрон.
      — Я спать хочу, — сказала я, решив не потакать желаниям вампира.
      Снова появилась знакомая кровать. Я демонстративно полезла на середину и повалилась на простыни. Велий переложил Алию на край кровати. Аэрон тоже полез спать.
      Дождавшись, когда все уснут, и послушав некоторое время дружное сопение, я ворча вылезла из-под рук Велия и Аэрона, которые они во сне сложили на меня. Опять я оказалась в середине. Я слезла с кровати, вышла на середину поляны, задумалась и, когда желания оформились, зажмурилась. Утром меня обнаружили спящей в огромном золотом кресле, которое стояло на хрустальном мосту, в обнимку с жар-птицей и в шикарном костюме пиратки.
      — Похоже, ты всю ночь экспериментировала, а нас не пригласила! — укоризненно произнес Аэрон, тряся меня за плечо. Я продрала глаза, зевнула, выпустила птицу в небо и, полюбовавшись ее полетом, сказала:
      — А знаете, мне здесь очень нравится.
      Велий понимающе хмыкнул. Алия потрогала спинку кресла. Я встала и спросила:
      — Ну что, идем?
      Алия уселась в кресло и приняла величественную позу, я засмеялась и щелкнула ногтем по перилам моста, поляну огласил мелодичный звон.
      — Чистый хрусталь, — удивленно протянул вампир. — Жаль, испарится, как только ты о нем забудешь.
      Я сбежала по мосту на траву и крикнула замешкавшимся друзьям:
      — Спускайтесь, а то сейчас все исчезнет!
      Мы позавтракали остатками мяса и хлебом. Собрали мешки и отправились в путь. Велий всю дорогу был какой-то хмурый, на вопросы отвечал невпопад, а вот Аэрон напротив — весел и энергичен. Вампир во все горло орал веселую песенку:
 
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять.
А чего не прогуляться по весне?
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет.
Кто засранцу лук доверил,
Странно мне.
Думал зайчик о любви,
Что достали снегири,
И вообще уже капель,
И апрель!
Вдруг какой-то идиот
Взял стрелу и зайца — хлоп!
И улегся наш косой
Вместо койки прямо в гроб!
 
      — У тебя все песни на один лад, — поморщилась Алия. Вампир довольно улыбнулся.
      — Ты чего такой хмурый? — спросила я Велия.
      — Не нравится мне все это, — с неохотой ответил тот. — Очень похоже на камень сновидений.
      — Ты думаешь, он в этой роще? Откуда?! — удивился Аэрон.
      — Что за камень сновидений? — спросила я, дергая Аэрона за рукав.
      — Это такой артефакт, их во всем мире всего три. Один у эльфов на юге, другой у Конклава магов, а третий был у мага Арабаса. Пятнадцать лет назад Арабас исчез. Конклав магов объявил розыск, но до сих пор не нашел, — пояснил вместо Аэрона Велий.
      — Почему его разыскивают? — допытывалась я.
      — Он был отступником, примкнул к Черному Лорду.
      — Я не хочу искать этот камень. — Я остановилась.
      — Ты чего?! — Аэрон пожал плечами. — Подумаешь, какой-то маг! Уже поди старикашка.
      — Ненавижу магов. — Я недовольно поплелась дальше по тропинке.
      — Что они тебе сделали? — спросил Аэрон.
      — Ты так и не сказал, что именно может камень сновидений, — перевела я разговор на другое, подальше от опасной темы.
      — Он насылает мороки, причем вполне осязаемые. Магические существа в его присутствии сходят с ума, так как он меняет магию, глушит, подавляет ее. Мало того, являясь по сути чем-то вполне разумным, он сам выбирает хозяина. Если бы я был уверен, что мы имеем дело именно с этим камнем, я бы подумал, что он выбрал тебя, — Велий повернулся ко мне, — хотя непонятно, как он сделал этот выбор. Для того чтобы выбрать, предполагаемый хозяин должен хоть раз подержать его в руках. — Он пытливо уставился на меня, будто решил взглядом в мысли проникнуть.