— Дабы обеспечить нашу безопасность, — важно начала она, подняв вверх указательный палец и слегка кренясь на сторону, — я остаюсь здесь и никого сюда не пропускаю, только по пропускам и с биркой! А ты, — указующий перст уперся в меня, — иди в дом, забери у Лейи нашу настойку и тащи ее сюда.
      — Лейю или настойку?
      — Обеих, — сказала Алия и села на землю.
      Я отправилась в обратный путь, попутно удивляясь людности кладбища. За то время, что мы провели в избе, сюда понабежали просто толпы народа.
      — И чего вам не спится по ночам? — вопросила я с крыльца, но мне не ответили. Дверь в избу была раскрыта, я вползла на порог и заглянула в комнату. Лейя выплыла из-за шторки, отгораживающей умывальник от кухни, и жарко зашептала:
      — Ну как он тебе? — многозначительно подмигивая и кивая в сторону горницы.
      — Кто? — Я вытаращилась на мужика, который допивал настойку. — Лейя, мне кажется, что с ним что-то не так… — протянула я, тряся головой и пытаясь заставить глаза смотреть как надо, а не в разные стороны.
      — На безрыбье и рак рыба! — с обидой сказала мавка.
      — Он же все выпил!
      — Он же мужик, а где ты видела мужиков, которые не допивают выпивку?
      — Именно тогда, когда нам так страшно! — Я возмущенно взмахнула руками и, с трудом удержав равновесие, снова уцепилась за косяк.
      — А вам страшно?! — удивилась Лейя, потом посмотрела на своего гостя и гордо добавила: — А вот мне с мужчиной нисколько!
      — Ладно, охраняй погреб, а я к Алие за дальнейшими распоряжениями. — Я помахала пальцем перед носом мавки и вывалилась на улицу. Там присела передохнуть на крылечке и решила посетить уединенное местечко. Шатаясь, я дошла до будочки в конце дорожки, рванула на себя дверь и замерла на пороге.
      В нужнике кто-то копался в дырке. Вонища стояла еще та, да и посетитель был по уши в дерьме.
      — Ты что, золото там, что ли, ищешь? — спросила я и получила утвердительный кивок. — Извините. — Я закрыла дверь и, возмущенная тем, что приличной девушке и в туалет не сходить, пошла жаловаться Алие.
      Но до Алии быстро добраться мне не удалось, оказалось, что на Упырском кладбище ночами так же людно, как на ярмарке в Веже! Народ сновал между могил, как перед прилавками торговцев. Удручала только молчаливость, ну так это и понятно — на кладбище ведь пришли, здесь шуметь не полагается. Размышляя таким образом, я налетела на какого-то бледного юношу с толстой палкой под мышкой.
      — Здравствуйте! — заулыбалась я во весь рот. — Чудесная ночь, не правда ли? Луна, сверчки, просто романтика. — Я попробовала опереться на палку и тут заметила, что парень держит ее вовсе не под мышкой.
      — Бедненький, — запричитала я, — как же тебя угораздило-то?
      Я схватилась за конец палки и стала тянуть ее на себя. Юноша взвыл дурным голосом, я сразу выпустила кол из рук и, не удержавшись, села на землю.
      — Чего ж ты так орешь-то? Я же тебе помочь хочу. Да и Алия искала что-нибудь, чтобы от врагов отбиваться. — Я оценивающе осмотрела палку и, еле-еле поднявшись, снова ухватилась за нее. Пойдем к Алии, вытащим, — сказала я и поволокла сопротивляющегося нового знакомого к воротам. — Вы вообще тут поосторожней прогуливайтесь, — наставляла я его по дороге. — Говорят, — я сделала страшные глаза, — здесь покойники из могил встают. Ужас, правда?
      Раза два он пытался сбежать, но я была настойчива и непреклонна и до подруги его все-таки дотащила.
      — Не пойму, в чем подвох? — бормотала Алия. Подозрительно сощурившись и привстав на цыпочки, она покачивалась перед каким-то господином с длинной бородой, намотав эту самую бороду на крепкий кулачок. Подруга заметила меня и стала, размахивая руками, объяснять суть проблемы, господина мотало вслед за зажатой Алией бородой. — Вот ты скажи, Верея, ведь все должны пытаться войти сюда, так?
      — Так, — подтвердила я.
      — Вот! — радостно вскрикнула подруга. — А этот хорек намекает, что ему надо выйти!
      Я подвела к подруге своего найденыша.
      — Говорят, что это малопосещаемое место, а тут просто толпы народа! И народ-то какой-то невоспитанный! Настойку всю выпил новый Лейин ухажер, сортиром пользоваться не умеют! — Я понизила голос до шепота. — А еще непотребствами всякими занимаются, видела парочку, просто душили друг друга в объятиях! И это все на кладбище!
      — Стало быть, для этого и нужен хранитель! — обрадовалась Алия, выпуская бороду господина. — А то все пугали — покойники, покойники! Да покойники — самые спокойные люди! Правда? — обратилась она к спине улепетывающего бородача.
      — Я тебе тут копье нашла, — похвасталась я, — только вот какая загвоздка, оно в этом милом парне застряло. — Я хлопнула бледного юношу по плечу.
      Алия потерла руки, поцокала языком, оценивая размеры копья, и сказала:
      — Ну-с, будем вытаскивать!
      Парень вздрогнул, попытался бежать, но мы ухватились за копье и стали тянуть на себя, пытаясь оттолкнуться от груди незнакомца ногами. Тот извивался, как стрекоза на булавке. Внезапно тишину кладбища разорвал жуткий вой. От неожиданности мы выпустили кол, чем парень не замедлил воспользоваться и сбежал, оставив нас в одиночестве.
 
      Пробуждение было ужасным. Потолок навалился на виски, все тело болело, будто его всю ночь пинали, во рту поселился запах гнилого болотца. Стараясь ни в коем случае не делать резких движений, я приподнялась и огляделась. Алия с мокрым полотенцем на голове сидела, вытянув ноги, в кресле и хмуро смотрела на меня:
      — Очухалась?
      Я поворочала глазами, почесала нос и, игнорируя ее вопрос, попросила:
      — Пить. — В руки мне тут же ткнулся холодный стакан. Я залпом выпила и снова легла, прислушиваясь, как вода стекает в желудок. — Сколько времени? — спросила я.
      — Шесть утра, — бодро ответила Лейя, которая выглядела вполне свеженькой.
      — Завидую тебе.
      — Не завидуй, — отозвалась Алия, с трудом поднимаясь на ноги. — Она всю ночь у ведра провела, вот и протрезвела раньше.
      Лейя фыркнула, выхватила у меня стакан и убежала на кухню.
      — Верея, вставай, — приказала Алия. — Нужно осмотреть кладбище и привести все в порядок, а то вдруг проверяющий придет.
      Я встала на мелко подрагивающие ножки и заковыляла к двери, силясь вспомнить, чем же все вчера закончилось.
      На кладбище было тихо и на первый взгляд вроде бы все в порядке. У могилы упыря мы остановились, рассматривая отпечатки грязных пальцев на древесине кола.
      — Бедный упырь, он нас теперь за версту обходить будет, — сказала я и обернулась к Алие. Лейя с уважением посмотрела на нас. Мы тем временем двинулись дальше. — Здесь кто-то рылся! — Я ткнула пальцем в следующую могилу. — Какая-то тварь хотела утащить младенца!
      — Не ори! — Алия схватилась за виски. — Это ты сама и рылась. Забыла, что ли?
      Я опешила, а память услужливо подсунула картинку: я остервенело разрываю руками могилу и разгневанно кричу:
      — Если ты сейчас же не замолчишь, я достану тебя и нашлепаю по маленькой розовой попе!
      Я молча стала приводить могилу в порядок, Алия и Лейя помогали.
      — Несчастный ребеночек испугался и замолчал. — Лейя укоризненно покачала головой. — У него всего-навсего снова стянули соску.
      — Новую купим, — буркнула Алия, поднимаясь и отряхивая колени. Мы покружились на месте, осматривая другие могилы, но не обнаружили больше никаких следов бурно проведенной ночи и направились к распахнутым воротам.
      — Интересно, почему ворота не закрываются? — спросила я. Алия пожала плечами, а Лейя тут же подбежала и толкнула створки, те с легкостью поддались, ворота с негромким скрипом закрылись.
      — Мы тянули не в ту сторону, — мрачно подтвердила мои опасения Алия.
      — Это от нас нужно охранять кладбище, — сказала я.
      — Зато ночь прошла, а мы живы и даже не боялись, — радостно закончила Лейя.
      Когда мы возвращались к дому, Лейя бросила взгляд на будку в конце дорожки и попросила:
      — Девочки, поаккуратнее в туалете, мне утром пришлось его отмывать. А это противно.
      — Хорошо, — сказала я, решив не говорить впечатлительной Лейе о покойнике, который ночами ищет золото в нужниках.
      — А еще, пока вы упырей гоняли, — продолжила Лейя, — приходил под окна какой-то старик, я, говорит, жрец Хорса, буду тебя, нечисть, изгонять. — Мавка хихикнула.
      — А ты?
      — А че я? — Лейя захлопала глазками. — Мужику, который в гостях сидел, говорю, милый, прогони его, он мне мучиться с похмелья мешает.
      — И что дальше?
      — Откуда же я знаю! Больше я их обоих не видела. Да и надоел он мне, ни ласкового слова девушке сказать, ни песню спеть.
      За соской пришлось идти в деревню. Лейя с радостью согласилась прогуляться и теперь выплясывала впереди нас на пыльной дороге. Я и Алия, мучимые головной болью, с завистью смотрели на беззаботные мавкины подскоки.
 
      Деревня Малые Упыри действительно была небольшой, три десятка аккуратных домиков. У самого крайнего стояла знакомая пегая кобыла, запряженная в телегу. Вскоре показался и хозяин лошади. Он увидел нас и, усмехаясь в усы, подошел:
      — Ну каково быть хранительницами?
      — Жить можно, — отозвалась я, дергая Лейю, которая вознамерилась погладить лошадь по боку.
      — Я на хутор собрался, брат у меня там, могу прокатить туда и обратно. У брата пасека, он вас медом угостит.
      Лейя радостно закинула ногу на телегу, но Алия стянула ее за платье обратно:
      — Нет, у нас дела.
      — Эй, Пелагея! — зычно гаркнул мужик, я от неожиданности присела, а Алия снова схватилась за голову. — Принеси-ка хранительницам чего-нибудь съестного! Ну и какие у вас дела? — поинтересовался он, поудобнее устраиваясь на телеге.
      — Нам соску надо, — простодушно ответила Лейя. Алия ткнула ее в спину и украдкой показала кулак. Мужик нахмурился и спросил:
      — Что, опять стащили?
      — Ага, — кивнули мы, понимая, что хитрить нечего.
      Пелагея вынесла нам кувшин молока, чашку сметаны, да еще и пирожков с капустой.
      — Идите-ка к Осипу в лавку, у него там всякого барахла полно, может, и соска есть. Да только не вздумайте ему сказать, что для чертова младенца, — посоветовал мужик и объяснил, как пройти к лавке, а затем, понизив голос, произнес: — А настойка на чернике слишком сильна для таких молоденьких девушек. — И стегнул кобылу.
      — От нас, наверное, пахнет невкусно, — пригорюнилась Лейя. Хотя перед тем как идти в деревню, мы с час плескались под умывальником, пытаясь привести себя в человеческий вид.
      — Нормально от нас пахнет, — отмахнулась Алия. — Просто мужик выпивку чует, прям как собака! Особенно дармовую.
 
      Мы постояли, глядя ему вслед, а затем вгрызлись в пироги и отправились искать лавку, пиная друг другу камушек.
      В лавке действительно было много барахла, но вот с соской нас ждала неудача.
      — Нет у меня пустышки, — сказал продавец, с интересом поглядывая на Лейю, которая рылась в выставленном товаре, хмыкая себе под нос. — Но, может, у тетки Матрены есть. У ней что ни год — по ребенку прибывает.
      — А где эта тетка Матрена? — спросила Алия, пытаясь оттеснить к двери раскрасневшуюся Лейю, набравшую кучу ленточек, бус и ярких гребешков.
      — Она жена старосты, самый большой дом у них.
      Лейя с разочарованным вздохом оставила себе только зеленые бусики, расплатилась, и мы вытолкали ее на улицу.
      — Скорей всего, этот дом, — махнула я недоеденным пирожком в сторону добротной большой избы.
      Тетка Матрена развешивала на веревке во дворе постиранные детские вещи. Увидев нас, заулыбалась и, вытирая руки о фартук, вперевалочку двинулась к нам.
      — Что понадобилось хранительницам? — поинтересовалась она, утирая со лба пот. — Мужа нет дома, только к вечеру будет, но я ему передам, что нужно.
      — Да мы, собственно, к вам, — заговорила я. — Нам подсказали, что у вас, возможно, найдется детская соска.
      — Конечно, найдется. — Матрена обвела нас взглядом. — Только вам-то зачем?
      — Рыбку ловить… — брякнула я первое пришедшее на ум. Брови у тетки полезли на лоб, впрочем, не только у тетки, подруги тоже сильно заинтересовались. Я похлопала глазками и прощебетала: — Мы тоже сначала удивлялись, но когда попробовали… В общем, ух, как хорошо на нее рыба клюет!
      Алия засопела, пытаясь руками показать, какую рыбину мы на детскую пустышку поймали. Матрена попыталась представить процесс ловли, судя по морщинам на ее лбу.
      За нашим неуклюжим враньем с крыльца наблюдал рыжий подросток. Он нахально показал мне язык, и я тоже в долгу не осталась. Тетка Матрена наконец оправилась от потрясения и, бормоча под нос, что никогда ничего подобного не слышала, обернулась и крикнула:
      — Миколка, ну-ка принеси соску, ту, которая старая! Мальчишка заскочил в избу и вернулся с уже не новой пустышкой.
      Зыркнул на нас исподлобья и протянул соску мне.
      — Старшенький это у меня. — Тетка попыталась ухватить сынка за растрепанные лохмы, но тот увернулся. — Познакомься хоть с хранительницами.
      — Угу, — буркнул подросток, глядя на нас голубыми глазищами, потом вырвался из материных рук и выскочил за ворота.
      — Нелюдимый он у меня, — пожаловалась Матрена. — Вы приходите, если что понадобится. — Она развернулась и пошла к веревкам, разговаривая сама с собой: — Ишь ты, чего удумали — на соску рыбу ловить.
 
      Я сидела с соломинкой в зубах и наслаждалась одуряющим ароматом сирени, Лейя пыталась грациозно пройти по бревнышку рядом. Алия с задумчивым видом жевала пирожок.
      — Чертову младенцу соску понесли! — донеслось из кустов.
      Я выплюнула соломинку и подскочила. Лейя замерла на одной ноге. Алия нырнула в кусты, но никого там не обнаружила. Мы не спеша двинулись по улице.
      — Ведьма… — отчетливо прозвучало с забора, я обернулась. На заборе, ухмыляясь, сидел рыжий сынок тетки Матрены. Алия невозмутимо подняла с земли камушек и засветила им парнишке прямо в лоб. Тот с вскриком сверзился на землю по ту сторону забора. Я подошла и, привалившись к нагретым солнцем доскам, сладко так пропела:
      — Я не ведьма, просто нечисть. Будешь дерзить — пожалеешь.
      — Сама пожалеешь, — с ненавистью выдохнул мальчишка в ответ.
      День прошел в хлопотах по хозяйству. К вечеру мы так умотались, что думать о бессонной ночи не хотелось.
 
      Мы засветло закрыли ворота и дверь нужника и теперь сидели на крылечке, доедая пирожки Пелагеи. Лейя расчесывала гребнем свои каштановые с зеленоватым отливом волосы, Алия чертила палочкой на земле план кладбища, а я предавалась ничегонеделанию, закинула вверх голову и любовалась звездами, время от времени зевая.
      Мавка вдруг ойкнула и перестала чесать волосы.
      — Там что-то шевелится. — Она вытянула руку с гребнем, показывая на что-то в глубине кладбища.
      — Там и должно шевелиться, — не отрываясь от своего занятия, сказала Алия. — Ночь наступает, покойники проснулись. — А-а, — успокоенно протянула Лейя.
      — Нет, там точно кто-то есть, — забеспокоилась уже я.
      — Ой, да что там может быть! — отмахнулась Алия. — Ворота закрыты. — Она подняла голову, принюхалась. — Уж точно не человек. Ну что, идем спать? — спросила она, зевая.
      Одна я никак не могла успокоиться, даже привстала со ступеньки. Лейя положила гребень на крыльцо и поднялась.
      — Давайте я сбегаю и посмотрю, — предложила она и, не дожидаясь ответа, легко побежала по дорожке между могил. Алия посмотрела ей вслед и хмыкнула:
      — Охота ей ноги топтать.
      Не успела она договорить, как Лейя показалась в конце дорожки. Она с подвываниями подбежала к нам и взлетела на крыльцо.
      — Знаете, — проговорила она, задыхаясь, — там, между могил, большое такое, — Лейя развела руки в стороны, — шевелится, фыркает и дышит.
      Мы с Алией вскочили на ноги.
      — Какое оно, это большое? — спросила я, делая робкий шаг вперед.
      — А я почем знаю? — ответила мавка. — Я не рассматривала.
      — Вот не было печали! — рассердилась Алия. — Думала, спать завалимся. Принес же пес кого-то! Что делать-то будем?
      — Что-что… Ловить и выгонять — вот что, — расстроенно сказала я. Спать хотелось все сильнее. — Где оно, говоришь?
      — Между могилой графа и людоедки, — сообщила Лейя. — Лежит на земле, может, спит?
      Мы крадучись, на полусогнутых направились к ночному посетителю.
      — Может, это какое-нибудь животное из деревни? — шепотом спросила я у Алии. — Корова или свинья.
      — Тогда я бы почувствовала. — Алия помотала головой. — Знаешь, чем ближе мы подходим, тем больше на что-то магическое похоже, пес бы его побрал!
      Я совсем приуныла: если магическое, то возни надолго, да и страшно, вдруг какой-нибудь маг? Мы осторожно выглянули из-за каменной плиты. «Это» было черным и всхрапывало.
      — Ну и чего вы на меня уставились? — прошептала Алия. — Я тоже не знаю, что это! К тому же плохо видно из-за этого чертова надгробья! — Лаквиллка стала судорожно нашаривать на земле камень. — Предлагаю прыгнуть на него сверху. Мы захватим его врасплох, он испугается и не будет сопротивляться. Мы его быстро выгоним, и все, спать.
      Я еще сомневалась в успехе этой затеи, но подруги уже вскочили на надгробную плиту и нетерпеливо дернули меня за рукав.
      Заорав от страха, мы сделали так, как предложила Алия, то есть упали сверху на это существо, пытаясь вцепиться в него покрепче.
      Существо с диким ржанием взмыло вверх. Лейя не удержалась на спине чудовища и слетела на землю. Конь черной масти встал на дыбы, я ухватилась за Алию, а Алия вцепилась в гриву. Лейя вскочила на ноги, ее отбросило к деревянному кресту на могиле людоедки. Конский череп не удержался на конце креста и наделся ей на голову. Лейя что-то крикнула нам, но я ничего не разобрала.
      — Что она сказала? — прокричала я на ухо Алии.
      — Это двоедушник — заорала Алия в ответ. — Держись!
 
      Даже в страшном сне мне не могла привидеться дикая скачка на двоедушнике. Я как кошка вцепилась в Алию и тихо подвывала, пока конь поддавал задом. Алия визжала, Лейя с конским черепом на голове бестолково металась возле беснующейся скотины, стараясь не подходить слишком близко.
      — Алия! Я не умею ездить на лошади! — завопила я.
      — А ты и не на лошади! Ты на двоедушнике! — крикнула подруга. — Нужно уводить его с кладбища, а то он нам все могилы истопчет!
      — Как это сделать? — Я с трудом представляла эту процедуру, поражаясь, что Алия даже в таком положении продолжает заботиться о порядке на кладбище. Я на это гиблое дело уже давно махнула рукой.
      — Укуси его!
      — Что?!
      — Развернись ко мне спиной, нагнись и укуси. Эта скотина испугается и рванет с кладбища.
      — Ни за что!
      — Верея, это единственный выход в нашем положении!
      — Это не выход, а самоубийство!
      Двоедушник начал новую серию безумных скачков. Мы заткнулись, и, пока от резких прыжков у нас щелкали челюсти, я пыталась вспомнить, что мне известно о двоедушниках.
      — Лейя! — заорала я. — Сейчас же беги к хутору на отшибе! Скорей всего двоедушник там, больше негде. Он будет очень крепко спать, как мертвый!
      — Может, в деревне? — крикнула, оборачиваясь, Алия, которая, впрочем, не забывала бить коня между ушей, отчего последний только зверился еще больше, пытаясь укусить ее за ногу, но лаквиллка ножки проворно поджимала.
      — Нет, тогда бы все про него знали! Это же деревня!
      — Что мне с ним делать? — завопила Лейя.
      — Переверни его ногами на место головы! Беги-и-и!
      Лейя рванула в сторону ограды, протиснулась между прутьями, погрозила кулаком коню и растворилась в темноте.
 
      Черный жеребец продолжал буйствовать, пытаясь сбросить нас со спины. Завывая как сирена, припомнив всех известных мне богов и помолившись им, как могла, я начала разворачиваться на крупе коня. Развернулась, легла на живот, сжимая бока животного ногами, судорожно схватилась за основание хвоста, наклонила голову, с ужасом глядя на бьющие по воздуху копыта, и вцепилась в ляжку двоедушника зубами.
      Дальнейшие события превзошли все мои ожидания и, похоже, ожидания Алии, потому что она загнула такое ругательство, что с деревьев листья посыпались. Чертова скотина взвыла, встав на дыбы. Я, испугавшись, что скачусь по спине коня, вцепилась в многострадальный зад зверюги еще и ногтями, поддав ему под бока пятками сапог. В ответ на конское ржание взвыл дурным голосом чертов младенец. Словно подстегнутый этим воем, двоедушник перемахнул одним огромным скачком через ограду и рванул в чащу леса.
      — Держись! — прокричала Алия, отплевываясь от листьев — ветки деревьев хлестали ее по лицу.
      — Держусь, — безнадежно пробормотала я. В отличие от Алии, ветки хлестали меня не по лицу. Казалось, будто мне устроили грандиозную порку. Деревья мелькали и растворялись в темноте, а у нас впереди маячила перспектива прокататься так всю ночь, если Лейя не найдет двоедушника.
      Проклятый жеребец уже три раза пробежал через весь лес, когда под животом у меня неожиданно образовалась пустота и на полной скорости я в виде лягушки грохнулась на землю, проклиная двоедушника и Упырское неспокойное кладбище. Алия, взвизгнув, влетела в муравьиную кучу и, возмущенно отплевываясь, вытряхивала потревоженных насекомых. Я с трудом поднялась на ноги.
      — У меня ноги так колесом и останутся, — со стоном проговорила я, отряхиваясь и осматривая ссадины на коленях.
      — Что произошло? — спросила Алия, на щеке у нее набухала красным полоса от хлестнувшей ее ветки.
      — Лейя разбудила двоедушника. Надо выбираться из леса, — сказала я, оглядываясь по сторонам и стараясь не думать о том, кто может водиться в этом лесу.
      — Лови. — Алия кинула мне свою одежду и встряхнулась. Я поспешно подхватила охапку белья и пошла следом за черной волчицей. — На хутор или на кладбище? — повернулась ко мне волчица, сверкнув желтыми глазами.
      — На хутор, к Лейе, — решила я.
 
      Черный зверь потрусил вперед. Минут через тридцать мы вышли к хутору. У кромки леса Алия приняла свой обычный вид и, ежась от ночной прохлады, оделась. Мы прошли мимо пасеки и приблизились к большому двухэтажному дому.
      На крыльце что-то белело, как выяснилось — конский череп с могилы людоедки. Мы толкнули дверь, вошли в избу и замерли, прислушиваясь. Со второго этажа доносились какие-то звуки, мы побежали вверх по широкой лестнице. Лейя, бледная, похожая на привидение в своем светлом платье, с растрепанными волосами, встретила нас наверху.
      — По-моему, он умирает, — округлив глаза, сообщила она. Мы отстранили ее и вошли в темную комнату. Я тут же на что-то наткнулась в темноте и прошептала Лейе:
      — Почему огонь не зажгла?
      — Как-то не подумала, — ответила Лейя, и я запоздало вспомнила, что она прекрасно видит в темноте. Наконец Алия зажгла лучину, и в ее свете мы смогли рассмотреть двоедушника.
      Встрепанные смоляные волосы, молодой, хотя старше нас, очень даже ничего, если бы не бледность и гримаса боли на лице.
      — Что с ним? — спросила Алия.
      — Мы его разбудили. Недели две будет болеть, а затем снова будет готов к подвигам. — Я поморщилась, вспоминая скачку.
      Парень открыл глаза с расширенными от боли зрачками и потрясенно проговорил мне прямо в лицо:
      — Ты укусила меня за задницу!
      Я отпрянула и почувствовала настоятельное желание почистить зубы. Лейя хихикнула и погрозила ему пальчиком.
      — Зря мы не поехали медом угощаться, познакомились бы не при таких обстоятельствах, — вспомнив предложение Геронтия, сказала я.
      — Так это… — Алия вытаращила глаза, — брат того, с усами?
      — Он самый. И хуторок на отшибе, чтобы слухи не поползли.
      — Мавка, вилколак и ведьма, ну и компания! — попробовал усмехнуться двоедушник, но новый приступ боли скрутил его, и он забился на огромной кровати.
      — Лейя, спой ему, — попросила я мавку. — пусть поспит, да подольше!
      Лейю дважды просить не нужно. Глаза двоедушника протестующе расширились, но по дому уже понесся нежный напев. Мы с Алией, зажимая уши и пригнувшись, словно бежали против ветра, выскочили из комнаты.
      — Что будем делать дальше? — спросила Алия, садясь на стол в просторной кухне.
      — Есть хочу, — сообщила я, заглядывая в шкафчики и доставая хлеб и мед. — Эта дикая скачка разбудила во мне просто зверский голод!
      — Ты правда не умеешь ездить на лошади? — с недоверием спросила Алия.
      — Правда. — Я намазала хлеб медом и, зажмурившись от удовольствия, откусила.
      — Почему? — Алия, облизнувшись, последовала моему примеру.
      — Не знаю. — Я пожала плечами. — Почему-то я их боюсь.
      В проеме показалась довольная Лейя. — Как двоедушник? — спросила я.
      Лейя улыбнулась, сунула палец в мед, облизнула его и ответила: — Спит. Как дома побывала! Трудно держать свой дар взаперти.
      — Сколько будет спать? — поинтересовалась я.
      — Ну ты просила подольше… — протянула Лейя. — Ночь и половину дня.
      — В самый раз! — Я довольно улыбнулась. — Все успеем сделать.
      — Что именно? — с подозрением уставилась на меня Алия.
      — Прибрать на кладбище, — я стала загибать пальцы на руке, — сходить в деревню, сообщить усатому, что его братцу плохо, а еще найти пустышку младенцу, он опять верещал.
      — А я Миколку видела, — засмеялась Лейя. — Когда за ограду протиснулась, на него и налетела. Он почему-то побледнел, а потом как заорет, руками замахал, точно ветряная мельница, и нарезал в сторону деревни.
      — Ха! Ты же так в черепе и побежала, — захохотала Алия.
 
      Скрыть следы ночных скачек было ой как нелегко! Глубокие вмятины от копыт на дорожках и могилах мы заглаживали, ползая на коленях и вовсю перемывая кости двоедушнику. Лейя вернула череп на могилу людоедки. Когда рассвело, мы оглядели территорию, отданную нам под опеку, и остались довольны. Позавтракали остатками сметаны и уже подкисшим молоком (вчера не догадались спустить его в погреб) и отправились в деревню.
      Деревня еще только просыпалась, на траве блестели капельки росы. Мы подошли к забору, окружающему дом хозяина пегой кобылы, сунули головы в калитку и тотчас были облаяны двумя сидевшими на привязи здоровенными кобелями.
      Мятое со сна лицо хозяина показалось в окне, а затем и он сам вышел к калитке, на ходу подвязывая штаны.
      — Что-то вы сегодня рано, — приветствовал нас он.
      — А мы от брата вашего… — встряла Лейя.
      — Мы его разбудили, — коротко закончила я.
      Мужик сначала не понял, пристально посмотрел на нас, а потом охнул и засуетился:
      — Вы вот что, подождите на улице, Пелагея у меня не знает, что он… — Хозяин бросил встревоженный взгляд на дом. Мы вышли за ворота. Спустя некоторое время мужик вывел свою пегую кобылу.
      — Он спит, — сказала я, — и будет спать еще долго. — Я многозначительно кивнула на Лейю, та потупилась и стала ковырять землю носком сапога. Мужик крякнул, по лицу было видно, что он немного успокоился.
      — Мы предупредить пришли, вдруг у него там скотина какая, он раньше полудня не очнется, да и работник из него ближайшее время сами понимаете…
      Мужик, кивнув, зашептал: — Я только прошу…
      — Да никому мы не скажем! — прервала его Алия.
      Он облегченно выдохнул, взобрался на телегу и вопросительно посмотрел на нас.
      — Не-е, мы туда не поедем! — с чувством отказалась я. — Если вдруг что-то нужно будет, сами приходите.
 
      Сначала мы купили сыра и творога, а еще пышных слоеных булочек с повидлом. Пекарь, узнав, что перед ним хранительницы, от доброты душевной щедро насыпал нам полные карманы орехов для обсыпки булочек. Весело их жуя, мы подошли к воротам дома старосты. Миколка, увидев нас, решил было сигануть через забор, но Алия бросила на него многообещающий взгляд, и парень передумал.
      — Чего пришли? — недовольно спросил он.
      — Мать дома?
      — Нету ее, к тетке вчерась уехала.
      — Слушай, а у вас есть еще соска? — спросила я.
      — Рыбу ловить? — с ухмылкой спросил он. — Только задаром я ее вам не дам. Так вы каждый день будете сюда шататься да соски таскать.
      — Вот щенок! — воскликнула Алия, хлопая себя по бокам. — И сколько же ты хочешь?
      — Кладень.
      — Паршивец! А не слишком дорого? — Алия сурово сдвинула брови. — Пупок не развяжется от такого богатства?
      — Хорошо, треть кладня, — уступил маленький вымогатель.
      — Неси соску.
      Подросток убежал в дом и вернулся с пустышкой, похожей на потерянную как две капли воды. Я повертела соску в руках, пока Алия расплачивалась с Миколкой.
      — Очень знакомая пустышка… — пробормотала я.
 
      Вернувшись на свой боевой пост, мы повалились спать и, если бы не настойчивый стук в дверь, вероятно, проспали бы до самого вечера. Еле разодрав глаза и собрав себя в кучку, я шатаясь дошла до двери и распахнула ее. За дверью стоял брат двоедушника. Он посмотрел на мою сонную физиономию, смутился, потоптался на месте и произнес:
      — Я это… за вами приехал, ну… чтобы вам ноги зря не топтать. Я растолкала сонных девиц, и мы, позевывая, полезли в телегу. — Он не проснулся, да? — догадалась я.
      Мужик отрицательно помотал головой. Я выразительно посмотрела на Лейю, но та сделала вид, что не слышала моего вопроса. Алию укачало, и она тихо посапывала в углу телеги. Стояла духота, двигаться решительно не хотелось. На пасеке гудели пчелы.
      Мы вывалились из телеги и не спеша поднялись на второй этаж.
      Комната при свете дня приняла совсем другой вид, не зловещий, как ночью при свете лучины.
      Двоедушник действительно еще спал, закинув руки за голову.
      Мы с Алией склонились над ним, как два упыря над жертвой. Лейя протиснулась между нами и, состроив умильную рожицу, пропищала:
      — Какой хорошенький!
      — Все они хорошенькие, Когда спят, — пробурчала Алия, и мы, недовольно сморщившись, вытеснили мавку обратно за спины.
      — Лейя, когда он должен был проснуться? — спросила я.
      — Да часа два назад. Я все правильно рассчитала. Учла и то, что он нечисть, и болевые последствия… — принялась перечислять мавка.