Глава 13

Вскоре после чая Люшес Беллингдон уже демонстрировал мисс Силвер свою коллекцию картин. Он сам не вполне понимал, как это произошло, поскольку не собирался показывать картины кому бы то ни было, тем более теперь и тем более мисс Силвер. Просто когда все остальные разошлись, Беллингдон обнаружил, что мисс Силвер сложила вязанье в цветастую ситцевую сумочку с зелеными пластмассовыми ручками и понимающе посмотрела на него своими ясными глазами.

— Это очень любезно с вашей стороны — было бы любопытно, — сказала она. — У меня дома есть несколько картин, которые я очень люблю. Конечно, это всего лишь репродукции, но некоторые из них мне довелось видеть в оригинале.

После этого мистеру Беллингдону ничего не оставалось, как смириться. Они поднялись по лестнице и прошли в крыло дома, которое он специально отреставрировал, чтобы разместить там свою коллекцию. В начале века флигель сильно пострадал от пожара, а у прежнего владельца не нашлось денег на ремонт.

— Бедняга не смог оплачивать страховку. Жаль, когда старинные семейства разоряются, но нет смысла цепляться за дом, который ты не в состоянии содержать.

— В самом деле, — согласилась мисс Силвер.

Она с почтительным интересом слушала лекцию о голландской живописи, завершившуюся гордой демонстрацией маленькой картины: на ней была изображена девушка, стоящая у открытого окна и ставящая тюльпаны в вазу. В ее внешности не было ничего примечательного, но свет, падающий из окна на тюльпаны и гладкие светлые волосы девушки, был передан великолепно. Мисс Силвер прежде как-то не задумывалась, что свет можно писать. Ее отзывы по этому поводу явно пришлись по душе Люшесу Беллингдону.

Он показал ей натюрморт, и мисс Силвер, выразив свое восхищение, неожиданно обратилась к нему с просьбой.

— Разрешите, я воспользуюсь случаем, мистер Беллингдон, чтобы узнать у вас кое-какие дополнительные сведения?

— Конечно, — с удивлением отозвался он. — Что именно вы хотите знать?

— Во время беседы мисс Брей упомянула, что на прошлые выходные у вас были гости.

— Да, несколько человек — как обычно на уикэнд.

— Но так как это произошло незадолго до кражи ожерелья и убийства мистера Хьюза, я бы попросила вас немного рассказать о ваших гостях — то, что вы сами сочтете нужным.

Он бросил на нее предостерегающий взгляд.

— Не понимаю…

— Думаю, вы должны понимать, мистер Беллингдон.

Я не знаю, когда именно вы решили забрать ожерелье из банка, но полагаю, что к прошлым выходным все это уже было обдумано до мелочей. Вы говорили, что написали управляющему банка, и так как ожерелье предполагалось забрать во вторник, то письмо, очевидно, было отправлено в субботу или воскресенье. Следовательно, утечка информации скорее всего произошла в течение этого времени.

— Письмо отправили в субботу.

В голосе Беллингдона звучало недовольство. Отнюдь не впервые действия мисс Силвер приходились не по вкусу тому, кто поручил ей расследование.

— Вам это неприятно, не так ли? — она спокойно посмотрела ему в глаза. — Прежде чем двигаться дальше, хочу заверить вас, что понимаю всю сложность вашего положения. Решайте сами — стоит мне заниматься этим делом или нет. Полиция ведет собственное расследование, так что для вас нет настоятельной необходимости пользоваться моими услугами. Я могу вернуться в Лондон и избавить вас от довольно щекотливой миссии — посвящать частного детектива в подробности вашей семейной жизни. Но вы должны твердо уяснить одно: услуга, которую я вам предлагаю, возможна сегодня, но будет невозможна завтра. А вернее сказать, в любой следующей момент.

Беллингдон нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

— То, что сейчас я еще свободна от обязательств и могу ретироваться, но если я продолжу расследование, то не смогу скрывать то, что мне удастся обнаружить. Речь идет об убийстве, и все, что бросает свет на личность убийцы, должно быть известно полиции. Говорю вам то, что считаю своим долгом говорить любому клиенту. Когда я берусь за дело, моя цель — не доказать чью-то вину или невиновность, а только выяснить правду и послужить правосудию, Отойдя на несколько шагов, Беллингдон минуту или две разглядывал мрачный морской пейзаж. Когда он вернулся, мисс Силвер поняла по его лицу, что решение принято.

— Я предпочитаю иметь дело с людьми, которые не ходят вокруг да около, а вы относитесь к этой категории.

Если утечка имела место, я должен выяснить, где именно.

Надеюсь, вы понимаете, что она могла произойти всего лишь из-за того, что у кого-то слишком длинный язык?

Мисс Силвер кивнула.

— Вы желаете, чтобы я осталась здесь?

— Да, — решительно отозвался он. — Всегда лучше знать правду о своем положении, какой бы она ни была. Если половица подгнила, я предпочту не медля удалить ее, прежде чем она подломится у меня под ногой и я сломаю себе шею.

Так что вы хотите знать о прошлом уикэнде?

— Только кто был у вас в гостях и что это за люди.

— Хотелось бы для начала знать, что именно успела вам рассказать Элейн. На ее слова можно положиться.

Мисс Силвер кашлянула.

— Давайте будем считать, что мисс Брей ничего мне не говорила.

Беллингдон издал короткий смешок.

— Трудная задача, но постараюсь справиться! Прежде всего вам следует иметь в виду, что гости у нас бывают практически каждые выходные. Мойра — молодая девушка и приглашает кого ей вздумается. Я обычно зову тех, с кем хочу обсудить дела, о которых лучше говорить в неформальной обстановке. На прошлый уикэнд здесь были Уилфрид Гонт, который, кстати, приедет и сегодня вечером, — замечу, он ухаживает за Мойрой — и еще один молодой парень по фамилии Мастерсон, а также Ренники — симпатичная американская пара — и брат Элейн, Арнолд Брей. Вот и все.

Задав ему несколько вопросов, мисс Силвер получила примерно те же сведения, что ей сообщила мисс Брей.

Клей Мастерсон — толковый и старательный парень, но в наши дни много не заработаешь, разъезжая в поискам антиквариата.

— Все стоящие вещи уже подобрали, и приходится быть постоянно настороже, чтобы вас не одурачили. Мастерсон — тоже приятель Мойры, но она никого из них не воспринимает всерьез. Они весело проводят время, но из этого ничего не следует. Мойре нужно завести семью, а она только дурака валяет.

— Вы хотите, чтобы ваша дочь снова вышла замуж?

— Я хочу, чтобы она наконец устроила свою жизнь.

Мисс Силвер не стала развивать эту тему, переведя разговор на мистера Арнолда Брея.

— Он брат мисс Брей?

— Да. Она упоминала о нем?

— Только мельком.

Беллингдон мрачно усмехнулся.

— Вряд ли ей хотелось распространяться об Арнолде! Откровенно говоря, он — паршивая овца, какая, полагаю, есть чуть ли не в каждом семействе. Арнолд приходит, когда ему нужны деньги, и уходит, когда получает их достаточно, чтобы просуществовать какое-то время. Мне приходится его терпеть, и он этим пользуется. Но если вы подозреваете его в убийстве, то зря. У него для таких дел кишка тонка.

— А чем он занимается? — мисс Силвер интересовала прежде всего практическая сторона дела.

— Старается работать как можно меньше, — ответил Люшес Беллингдон.

Глядя на его твердый подбородок, внушительных размеров нос и властное лицо, мисс Силвер подумала, что он, возможно, недооценивает Арнолда Брея — в смысле толщины кишок. Выражение показалось ей грубым, но она заставила себя на этом не зацикливаться. Налицо куда более важный факт — нужно обладать немалой смелостью, чтобы являться в дом мистера Беллингдона в качестве незваного и нежеланного гостя, не говоря уже о том, чтобы требовать у него денег, давать которые тот ни в коей мере не обязан.

— Если бы вы спросили его самого, — продолжал Люшес, — то, полагаю, он назвал бы себя коммивояжером.

Шляется по разным местам, пытаясь всучить людям вещи, которое им не нужны и которые можно купить в любой лавке.

Мисс Силвер отметила про себя, что такой человек, как Арнолд Брей, вполне способен передать любую информацию за приличное вознаграждение. Если учесть, что Элейн Брей знала о том, что ожерелье собирались забрать из банка во вторник, и то, что ее братец Арнолд гостил в доме на прошлые выходные, то, похоже, источник утечки далеко искать не придется.

— Не хотелось бы возводить ложных обвинений в адрес мисс Брей, — кашлянув, заговорила мисс Силвер, — но она любит поговорить об окружающих ее людях и их повседневных делах. Вам не кажется возможным, что она могла упомянуть о ваших приготовлениях насчет ожерелья своему брату и что он мог кому-то это повторить? И то и другое могло произойти непреднамеренно.

— Это отпадает, — отрезал Беллингдон. — Элейн знала, что я собираюсь забрать ожерелье из банка и, возможно, слышала, что я назначил это мероприятие на вторник.

Но она не могла знать, кто будет забирать его и в какое время.

— А кто это знал?

— Управляющий банком, так как я написал ему, Хьюберт Гэррет, который должен был доставить ожерелье, а начиная с утра вторника — еще и Артур Хьюз, которому пришлось заменить Гэррета.

Мисс Силвер подняла на него глаза.

— Когда вы пришли ко мне домой и я спросила, сколько людей знало о том, что вы готовитесь забрать ожерелье, вы назвали управляющего банком, мистера Гэррета, мистера Хьюза, вашу дочь, мисс Брей и миссис Скотт.

— Они знали, что я забираю ожерелье из банка, — раздраженно отозвался Беллингдон. — Я рассказал Мойре, что Хьюберт привезет его во вторник.

— А сама она считала это конфиденциальным сообщением или таким, о котором можно говорить с друзьями и родственниками?

Он ответил печальным взглядом.

— Не думаю, что Мойра считала его строго секретным.

Вполне возможно, она упоминала об этом дома. Не могу ее порицать. Как правило, люди не ожидают, что из-за их слов кого-то могут убить.

— Когда вы рассказали ей?

— По-моему, в воскресенье.

— Мистер Арнолд Брей еще был здесь?

Беллингдон пожал квадратными плечами.

— И он, и Клей Мастерсон, и Ренники, и Уилфрид Гонт.

— А миссис Скотт?

Лицо Беллингдона пошло пятнами гнева, но он промолчал.

— Миссис Херн могла упомянуть об ожерелье любому из этих людей, — продолжала мисс Силвер. — Возможно, в присутствии кого-то из слуг. Любой из них мог повторить это, причем безо всякого умысла. Слухи ведь расходятся быстро — как круги по воде. В доме было достаточно людей, частично или почти полностью информированных — среди последних ваша дочь, окруженная друзьями и не видящая оснований полагать, почему бы не упомянуть о такой важной детали собственного бального наряда. Вполне возможно, эта информация стремительно переходила из уст в уста, покуда не достигла ушей того, кто воспользовался ею в корыстных целях. В настоящее время об этом человека нам известно только одно: убийца настолько опасался быть узнанным, что был готов на все, дабы этого избежать. Он не сомневался, что мистер Гэррет узнает его, несмотря на любую маскировку.

— Хьюберт?

— Ведь именно мистер Гэррет должен был забрать ожерелье?

— Однако убили Артура Хьюза.

— Я обратила внимание и на это. Очевидно, либо мистер Хьюз показался грабителю не менее опасным, либо преступник настолько свыкся с мыслью об убийстве, что все-таки осуществил свое первоначальное намерение, несмотря на то что жертвой оказался не мистер Гэррет.

Люшес Беллингдон покачал головой.

— В обоих случаях — лично я не вижу, чем это нам поможет.

Глава 14

Расставшись с Беллингдоном, мисс Силвер удалилась в свою комнату, где удобное кресло предоставляло идеальную возможность для отдыха и размышлений. На сей раз ее руки не были заняты. Сумка с вязаньем лежала на табурете рядом. Откинувшись на подушку, повторяющую цветастый рисунок ситцевой обивки кресла, мисс Силвер подводила итоги беседы с хозяином «Мирфилдса». Ей было ясно; все в доме были в курсе, что ожерелье забирают из банка, а значит, любой мог передать эту информацию грабителю.

Мистер Беллингдон, сначала утверждавший, что мисс Брей не было известно о его приготовлениях насчет ожерелья, потом допустил, что она знала о доставке ожерелья во вторник, но не знала ни точного времени, ни того, кто поедет в банк. На вопрос о том, кто же мог это знать, он назвал управляющего банком, Хьюберта Гэррета и Артура Хьюза, но затем признал, что и дочь тоже была осведомлена о перевозке ожерелья во вторник. Мисс Силвер не сомневалась, что все известное мисс Брей и Мойре Херн не осталось секретом для остальных, присутствовавших в доме, и следовательно, могло свободно обсуждаться. В таком случае и Хилтоны, и миссис Стабс, и миссис Доналд — жена садовника, и приходящая прислуга из деревни также могли располагать этими сведениями и выболтать их кому угодно безо всякого преступного умысла. Особенно это касается женщин — мужчины обычно хуже представляют себе, что происходит в доме, — ив первую очередь тех женщин, что живут в соседней деревне. У них безошибочное чутье на все из ряда вон выходящее, и они обожают об этом сплетничать. Люшес Беллингдон льстит себя надеждой, будто никто не знает ничего, о чем он сам бы не рассказывал, но тут он явно заблуждается. Что до его слов, будто о времени приезда в банк за ожерельем знал только он сам и Хьюберт Гэррет, то возможно, последний вовсе не считал эти сведения секретными и мог упомянуть о них, например, миссис Херн.

В этот момент в дверь деликатно постучали, и в комнату грациозно вступила миссис Скотт.

— Надеюсь, я вам не помешала? Я хотела немного поговорить с вами, если у вас найдется минутка.

Она чарующе улыбалась, вся ее повадка была само очарование, все в ней словно говорило: «Я так хочу подружиться с вами. Ведь вы же не против?» От этой легкой напряженности и чего-то неуловимого в голосе она выглядела моложе своих лет.

Получив согласие мисс Силвер, Аннабел придвинула себе кресло поменьше и села. Каждое ее движение своей естественностью и непринужденностью радовало глаз.

— Не сердитесь, прошу вас, — она подалась вперед, — но я знаю, почему вы здесь.

Мисс Силвер успела извлечь из сумки почти законченное одеяльце, разложить его на коленях и приступить к вязанию. В ответ на слова Аннабел Скотт она устремила на нее серьезный взгляд и спросила:

— Вам рассказал мистер Беллингдон?

Аннабел тряхнула гладкими черными волосами.

— Да. Но я уже и так об этом знала.

— Вот как?

— Понимаете, я знакома со Стейси Форест — на самом деле она моя очень дальняя родственница. Осенью Стейси написала мой портрет-миниатюру, я подарила его Люшесу на Рождество, и он был очень доволен, хотя ему нелегко угодить. Она хорошо рисует, не так ли?

Мисс Силвер вежливо согласилась, но тему развивать не стала. Вряд ли миссис Скотт пришла поговорить о Стейси Форест — теперь ставшей Стейси Мейнуоринг.

Однако Аннабел продолжала говорить о Стейси.

— Она рассказывала мне об истории с коллекцией Брединга и о том, как чудесно вы во всем разобрались. Когда вы приехали сюда, то оказались точно такой, как она вас описывала, и, конечно, я сразу поняла, почему вы здесь.

Я спросила Люшеса, и ему пришлось признаться, что он привез вас сюда в качестве частного детектива. Вы не будете на него сердиться?

— Нет, — задумчиво отозвалась мисс Силвер. — А скольким людям вы сообщили о вашем открытии, миссис Скотт?

Аннабел рассмеялась.

— Теперь вы сердитесь на меня! А я так хотела с вами поговорить! Не волнуйтесь, я обещала Люшесу никому ничего не рассказывать, и хотя вы не настолько хорошо меня знаете, чтобы доверять мне, но я не нарушаю своих обещаний.

Мисс Силвер улыбнулась. В Аннабел Скотт было нечто необыкновенно притягательное — какая-то теплота в взгляде глубоких темных глаз, какое-то естественное обаяние.

— О чем же вы хотели со мной поговорить? — спросила она, разматывая светло-голубой клубок.

Казалось, некая тень прошла между ними — будто солнце внезапно скрылось за тучей и все краски потускнели.

— Не хочется делать из мухи слона и беспокоить Люшеса, — сказала Аннабел. — Возможно, это вообще не имеет отношения к делу, но я подумала, что кто-то должен знать… — Она закусила губу и торопливо добавила:

— Хьюзу было всего двадцать два года!

Мисс Силвер молча ожидала продолжения.

— Я плохо его знала, и он мне не слишком нравился, но еще недавно человек был жив-здоров, а теперь его застрелили из-за этого злополучного ожерелья!

Мисс Силвер, на мгновение оторвавшись от вязания, привела уместную, на ее взгляд, цитату:

— «Алчность — Каина натура», как подметил лорд Теннисон.

Если Аннабел это и сбило с толку, то виду она не подала.

— Убийство в самом деле страшное преступление, — продолжала мисс Силвер, снова принявшись за вязание. — Если вы знаете что-то, что могло бы пролить хоть какой-то свет на кражу ожерелья и смерть мистера Хьюза, то, безусловно, должны об этом рассказать.

— Я так и думала. Конечно, как я говорила, это может не иметь отношения к убийству Артура Хьюза, но у меня это прямо из головы не идет, и вот я решила рассказать вам о табакерке…

— О табакерке?

— Красивая эмалевая коробочка, якобы принадлежавшая Людовику XVI. Люшес показывал ее нам в прошлые выходные. Он приобрел ее на аукционе в Париже месяц назад.

Люшес открыл табакерку — она оказалась примерно до половины наполнена табаком. Кто-то пошутил, что это табак короля, а мистер Ренник заметил, что в таком случае он давно выдохся, и как раз в этот момент мы с миссис Ренник как начали чихать! Не понимаю, как могли люди нюхать эту гадость, а ведь многие занимаются этим и в наши дни.

— Глупая привычка.

— Представляю, во что превращались костюмы из шелка и атласа, которые тогда носили, если на них постоянно чихали! Когда мы зачихали, Хьюберт Гэррет закрыл лицо носовым платком и помчался к двери, а Люшес захлопнул табакерку, сказал, что совсем забыл про астму Хьюберта, и надежду, что стоял достаточно далеко и Хьюберт не чувствовал запаха. Я все еще чихала, а кто-то спросил, опасно ли это для Хьюберта. Клей Мастерсон засмеялся и ответил, что, видимо, опасно, судя по скорости, с которой он убежал. Люшес убрал табакерку и сказал, что надо будет как-нибудь ее почистить… — она замолчала, и мисс Силвер вопросительно посмотрела на нее.

— Это все?

— Не совсем… — с неохотой в голосе призналась Аннабел — Вчера вечером что-то заставило меня заглянуть в табакерку. Она лежит в большом шкафу между окнами. Я была в гостиной одна — другие еще не спустились — достала табакерку и открыла ее…

— Да, миссис Скотт?

Нежный цвет лица был одним из достоинств Аннабел.

Теперь щеки ее стали цвета ярко-алой гвоздики.

— Почти весь табак исчез, — сказала она.

— Господи! — воскликнула мисс Силвер.

— И я вспомнила кое-что еще… — Аннабел умолкла, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.

— Да, миссис Скотт?

— Не знаю… — Аннабел покачала головой. — Я должна кому-то рассказать!.. Это не дает мне покоя — словно какой-то голос все время нашептывает! Знаете, как это бывает — только прислушаешься, попытаешься понять, как сразу все смолкает, а стоит решить, «ну ладно, бог с ним» — как все начинается снова…

— Если бы вы объяснили мне, что вас беспокоит… — начала мисс Силвер.

Аннабел выпрямилась в кресле.

— Да. Я все время собираюсь, но вы знаете, как трудно сделать решительный шаг…

Мисс Силвер ободряюще улыбнулась.

— Это как-то связано с табакеркой?

— Ну, и да и нет. Внешне будто и связано, но я не знаю, так ли это на самом деле. Наверное, Люшес все рассказал вам о вторнике?

Мисс Силвер отмотала несколько прядей шерсти от светло-голубого клубка.

— Давайте будем считать, что мне ничего не известно, кроме того, о чем сообщали газеты.

— Не знаю, что было в газетах и чего не было — все так запуталось… Люшес велел Хьюберту Гэррету забрать ожерелье из банка. Но во вторник утром Хьюберт даже не пришел завтракать. Миссис Крофт по дороге из деревни заходит в Восточную сторожку и убирает там — Хьюберт в это время обычно уже встает с постели, но во вторник она сообщила, что он лежит с приступом астмы. Люшес отправился навестить его и убедился, что Хьюберт действительно плох и едва ли сможет ехать за ожерельем в Ледлингтон. Тогда Люшес позвонил в банк и сообщил им, что вместо Хьюберта приедет Артур Хьюз, а я взяла термос с кофе и пошла в Восточную сторожку. Вряд ли Хьюберту хотелось видеть меня или кого-то еще, но мне казалось жестоким оставлять его одного, и я подумала, что кофе пойдет ему на пользу. Хьюберт лежал в кровати и был рад моему приходу. Он выпил кофе и поплелся в ванную умыться. В помещении был жуткий беспорядок — как всегда у мужчин. Я поправила постель, взбила подушки и так далее… И тогда… — Она понизила голос. — С подушек что-то посыпалось. Я не поняла, что это, но потом подобрала несколько крупинок и стала чихать… Конечно, вы мне не верите — я сама сначала не могла в это поверить…

— Я не сказала, что не верю вам, миссис Скотт, — отозвалась мисс Силвер. — Пожалуйста, продолжайте.

Темные глаза больше не улыбались — в них застыл страх.

— Это был табак — нюхательный, как в той табакерке…

Его рассыпали среди подушек… Я собрала в носовой платок сколько могла, вытряхнула за окном подушки и положила их на кровать… Это может показаться глупым, но у меня не было возможности сравнить крупицы с содержимым табакерки. Началась суматоха с убийством Хьюза и кражей ожерелья, так что все вылетело у меня из головы.

Но вчера я надела тот же костюм и нашла в кармане платок С теми крупицами табака и вспомнила об этом. Поэтому вчера вечером я и заглянула в табакерку и увидела, что почти весь табак исчез, но на дне оставалось достаточно, чтобы сравнить с крупицами в моем платке. Представляете — крупицы совершенно одинаковые!

— Да-а… — задумчиво протянула мисс Силвер.

Аннабел наблюдала за ритмичными движениями ее рук.

Вязальные спицы, светло-голубая шерсть, детское одеяльце — все это казалось безмерно далеким от того, что не давало ей покоя.

— Хьюберт выбежал из комнаты, когда открыли табакерку, так как реагировал на табак. И вот крупинки этого же табака оказались среди его подушек, и у него произошел приступ астмы. Если бы не приступ, он бы поехал в банк за ожерельем и застрелили бы его, а не Хьюза. Вот что не идет у меня из головы.

— Он у вас цел — ваш платок с крупинками, которые вы нашли на подушке мистера Гэррета? — спросила мисс Силвер.

— Да, цел.

— Существуют две возможности, каждая из которых предполагает умышленное соучастие в планируемом похищении ожерелья, — либо самого мистера Гэррета, либо кого-то еще. Если мистер Гэррет знал об этом плане, ему ничего не стоило вызвать у себя приступ астмы, понюхав табак. Таким образом он избежал бы ответственности за ожерелье на время кражи. Если же приступ был спровоцирован кем-то другим, то мотивом этого другого было либо стремление защитить мистера Гэррета, либо подставить под удар мистера Хьюза, так как не составляло труда догадаться, что именно он заменит мистера Гэррета в случае его нетрудоспособности.

— Это просто ужасно! — воскликнула Аннабел. — Я не могу поверить, что Хьюберт способен на такое — Люшес знает его много лет. А что до того, будто кто-то хотел навлечь неприятности на Артура Хьюза… — Она оборвала фразу. — Может быть, мисс Силвер, вы имели в виду нечто худшее? Что кто-то мог специально спланировать ограбление только ради того, чтобы Артура застрелили?

— Почему вы об этом подумали? — спросила мисс Силвер, и Аннабел показалось, будто взгляд пожилой леди пронизывает ее насквозь.

— Люшес рассказал мне о мисс Пейн и о мужчинах, за которыми она наблюдала в картинной галерее. Мисс Пейн говорила вам, что один из них смотрел в ее сторону и она смогла прочитать по губам все его слова. У меня есть родственница, тоже глухая, она тоже читает по губам, поэтому я знаю, что такое возможно. Мисс Пейн сообщила вам, что тот мужчина сказал, будто готов застрелить человека, который поедет за ожерельем. Если так, значит, кто-то в Этом доме… Нет, это слишком страшно!