Мод Силвер (№27) - Внимающее око

— Что вам нужно? — осведомилась Мойра своим тягучим голосом.

— Предотвратить преступление, — ответила мисс Силвер.

Люшес Беллингдон приподнялся на локте. Вид у Него был сонный и озадаченный.

— Ему приснился дурной сон, и он закричал, — сказала Мойра. — Я принесла ему еще одну подушку.

Мисс Силвер проворно пересекла комнату и протянула руку к подушке, которую держала Мойра. Движение застало Мойру врасплох. Она шагнула назад, но поздно. Рука мисс Силвер, коснувшаяся наволочки, была влажной.

Дэвид Морей поднялся, оставив своего противника неподвижно лежащим на полу. Если он все еще не понимал, почему человек, чье лицо прикрывал шарф с прорезями для глаз, пытался задушить подушкой Люшеса Беллингдона, то, по крайней мере, не сомневался, что парень, которого ему удалось только что стукнуть головой об пол, сам на это напросился. Хотя в данный момент от этого типа трудно ожидать дальнейшего сопротивления, лишняя осторожность не помешала бы. Позднее Дэвид удивлялся собственной дерзости, но в тот момент ему казалось вполне естественным подойти к мисс Силвер и попросить, а точнее, потребовать пояс от ее халата. Так как она сразу же повиновалась, он успел крепко связать своего пленника к тому времени, когда Люшес встал с кровати, оказавшись в центре немой сцены. Дэвида поразило, что мистер Беллингдон не проявил при виде ее ни малейшего удивления, притом что обычной эту сцену никто бы не назвал: в самом деле, один мужчина — босой и в пижаме, другой лежит на полу без сознания, смертельно бледная Мойра Херн прижимает к себе заляпанную подушку и посреди всего этого — худенькая мисс Силвер в голубом халате.

Но Люшес видел одного-единственного человека. Он смотрел на Мойру Херн, и она смотрела на него.

Он был потрясен. Некоторые вещи его ум пока еще был не в силах постичь. Девушка, смотревшая на него с нескрываемой ненавистью, была тем самым ребенком, которого Лили привела в его дом много лет назад. Конечно, Лили не имела права делать этого, не посоветовавшись с ним. Тогда они поссорились — любого мужчину это бы вывело из себя. Но Мойра была всего лишь ребенком. Люшес спрашивал себя, не его ли тогдашний гнев и упрямство Лили заронили семена ненависти в сердце Мойры. Он ведь никогда не любил ее, и она это знала. Если ребенку не хватает любви, не может ли ненависть занять ее место? Но что-то у него в душе восставало против этого предположения. Он не держал зла на Мойру и полюбил бы ее, если бы смог, но любви ведь не прикажешь. А Мойра даже в детстве хотела не любви, а поклонения, хотела нарядов и дорогих игрушек, как потом хотела денег и власти, и если не получала их в подарок, то добивалась любой ценой.

Дэвид выпрямился и отряхнул руки. Человек на полу не шевелился. Пояс халата мисс Силвер был достаточно крепким. Люшес Беллингдон нарушил затянувшееся молчание.

— Что ты собиралась сделать? — спросил он.

Так как Мойра промолчала, вместо нее ответила мисс Силвер.

— Вам подсыпали снотворное, а эта подушка — мокрая. Они хотели задушить вас в постели. — Ее голос был печальным, а не обличающим. Она всего лишь констатировала факт, чудовищность которого говорила сама за себя.

Отвернувшись от той, что была его приемной дочерью, Люшес обратился к Дэвиду:

— Кто этот человек?

— У него на лице шарф, — отозвался Дэвид.

— Снимите его!

Человек на полу зашевелился, пытаясь высвободить связанные руки. Он уже поднялся на колени, когда с него сорвали шарф. В его лице не было ничего примечательного, ничего мало-мальски запоминающегося — в толпе оно осталось бы незамеченным. Но сейчас это неприметное лицо исказила смертельная ненависть. То было лицо убийцы, и принадлежало оно Клею Мастерсону.

Впрочем, ненависть тотчас же уступила место недоумению.

— Я не понимаю, что все это значит, мистер Беллингдон, — заговорил Мастерсон. — Вы закричали, и Мойра сказала, что вам что-то приснилась и что нужно принести еще одну подушку. Мы пришли помочь вам…

— С маской на лице?

Молодой человек виновато улыбнулся — сейчас он нисколько не походил на убийцу.

— Конечно, это глупо, сэр, но я пришел повидать Мойру и не хотел, чтобы меня узнали. Понимаете, мы еще не были готовы сообщить о нашем браке.

Мойра уронила подушку. Люшес повернулся к ней.

— Ты вышла замуж за этого человека?

— Да, — ответила она.

Последовала пауза.

— Ну и что мне с вами делать? — осведомился Люшес.

Мойра вскинула голову.

— Тебе не понравится, если газеты будут трубить об этом.

— Произошло покушение на вашу жизнь, мистер Беллингдон, — заговорила мисс Силвер. — Учитывая предыдущие преступления, замять это вряд ли удастся.

— Придержите язык, черт бы вас побрал! — прикрикнула на нее Мойра. — Вам-то что до этого?

— Прошлое меня не заботит, — вмешался Люшес. — Я должен разобраться с тем, что произошло этой ночью.

Утром я сообщу обо всем полиции. А сейчас ты и твой муж должны покинуть этот дом. Можешь пойти к себе в комнату и забрать все, что в состоянии унести. Полагаю, он приехал на машине. Значит, тебе есть на чем уехать. Мастерсон останется здесь, пока ты соберешь вещи.

Она посмотрела на свою зеленую домашнюю блузу.

— Я не могу уехать в таком виде.

— У тебя есть десять минут. Воспользуйся ими.

На полпути к двери Мойра остановилась и обернулась.

— Мы можем договориться, — произнесла она прежним тягучим голосом. — Отдай мне ожерелье, и я исчезну навсегда.

Кровь бросилась Люшесу в голову. Он снял трубку телефона, стоящего на столике у кровати.

— Даю тебе десять минут! Если ты к этому времени не уберешься из дому, я позвоню в полицию!

— Незачем так волноваться. — Мойра снова повернулась к двери.

— Ты сглупила, милая моя, — заговорил Клей Мастерсон, — Проклятое ожерелье опасно, как атомная бомба.

— Ты просто струсил, — с презрением бросила она. — Он не посмеет довести это до суда. — Она вышла, хлопнув дверью.

Люшес повернулся к Клею Мастерсону.

— Как вам хорошо известно, дело не в том, доведу я это до суда или нет. А в том, что убийство — это не наше с вами частное дело, а вы оба повинны именно в убийстве.

— А вы докажите!

Больше никто не произнес ни слова до возвращения Мойры. Не будь вся ситуация настолько трагичной, при виде приемной дочери Беллингдона кто-нибудь непременно бы рассмеялся. Мойра надела на себя две шубы, и держала под мышками несколько костюмов и платьев. В дверях стоял битком набитый чемодан.

Люшес обратился к Дэвиду, не спускавшему глаз с Клея Мастерсона.

— Можете развязать его.

Дэвид развязал узел на поясе от халата мисс Силвер.

Освободившись, Мастерсон потянулся, подошел к двери и поднял чемодан. На пороге он обернулся.

— Мойра права насчет газетной шумихи. К тому же вы ничего не сможете доказать. Мертвецов лучше не тревожить.

Зловещая пара спустилась к машине, ожидавшей их на повороте аллеи. Она стояла в тени дома, и в этой тени кто-то шевелился. Поставив чемодан, Мастерсон схватил за руку Арнолда Брея, который тщетно пытался вырваться.

— Что вы здесь делаете?

— Хотел поговорить с вами. Я знал, что вы вернетесь к машине. Мне нужны мои деньги.

— По-вашему, вы их заработали?

— Я сделал то, что вы велели — ослабил гайки на колесе.

— И попадете на скамью подсудимых, если будете болтать об этом!

— Отдайте мне деньги!

— У меня их нет. Придется подождать.

Мастерсон отпустил запястье Арнолда, и тот шагнул назад.

— Кажется, вы оба собираетесь смыться? Лучше бы я никогда не связывался с вами и вашими грязными делишками! Спрашиваю в последний раз: я получу то, что вы мне обещали?

Клей Мастерсон сгреб его в охапку, повернул к себе спиной и пнул так, что бедняга отлетел в кусты. Мойра уже устроилась на переднем сиденье, бросив на заднее ворох нарядов. Поставив туда же чемодан, Мастерсон сел рядом с ней и завел машину.

Когда звук мотора замер вдали, Арнолд Брей поднялся на ноги. На щеке у него багровела царапина, а на глазах от бессильной злобы выступили слезы. Погрозив кулаком вслед машине и выругавшись, он сунул руку в карман и вытащил три металлических шестигранника. В темноте он не мог их видеть, но с упоением ощущал их тяжесть. Вот они, здесь.

Наклонившись, Арнолд вытер о листья грязные пальцы.

Он отвинтил три гайки от переднего колеса автомобиля Клея Мастерсона и ослабил другие, фактически повторив то же, что раньше сделал с машиной Люшеса Беллингдона. Теперь ему удастся свести счеты с Мастерсоном! Неужели он был мальчиком на побегушках и выполнял рискованные поручения за просто так? Арнолд швырнул гайки в кусты.

Клей и Мойра смылись, оставив его в дураках. Но далеко ли они доберуться, прежде чем отвалится колесо? Если они едут к побережью, чтобы побыстрее перебраться через Ла-Манш, то это означает, что дороги на Эмберли не миновать. Пускай теперь Клей Мастерсон сам почувствует, каково спускаться холма на трех колесах!

Глава 36

Они проехали около четверти пути вниз с холма, когда Мастерсон обнаружил, что с управлением что-то не так.

Он мог бы заметить это и раньше, но был поглощен ссорой с Мойрой. Не будь она такой дурой и не прицепись к этому чертову ожерелью… И не будь он сам таким дураком и не замотай лицо этим чертовым шарфом… Если бы им обоим хватило ума держаться подальше друг от друга… Оба продолжали бросаться обвинениями, но когда машина внезапно накренилась и Мастерсон не смог ее выровнять, до него дошло, что они находятся на самой опасной дороге в графстве и что автомобиль не слушается руля. Мойра осознала это спустя несколько секунд. Она завизжала, Мастерсон обругал ее, а машину занесло вправо.

Им повезло меньше, чем Люшесу Беллингдону. Они ехали по самому крутому участку холма, который справа круто обрывался — там был заброшенный карьер, где раньше добывали камень. Колесо, отвинченное Арнолдом Бреем, покатилось вниз по дороге, а машина на мгновение повисла над пропастью и рухнула на камни.

Новость распространилась рано утром. Кто-то заметил пролом в бровке и сообщил о ней. На краю дороги обнаружили осколки стекла и позолоченную туфлю Мойры Херн.

Очевидно, туфля была среди груды вещей, которые Мойра бросила на заднее сиденье, и каким-то непостижимым образом успела выпасть наружу, прежде чем автомобиль свалился в пропасть. Полиция Эмберли не пыталась объяснить этот факт. Они нашли переднее колесо машины у подножия холма, а сам автомобиль, превратившийся в груду металла, вместе с телами Клея Мастерсона и Мойры Херн — на дне карьера, после чего позвонили из участка Люшесу Беллингдону. Мойру Херн неплохо знали в Эмберли. Она была весьма неосторожным водителем и не раз представала перед судьей за злостные нарушения правил. Следовало ожидать кривотолков: почему-де колесо машины мистера Мастерсона отвалилось на холме спустя всего сутки после того, как то же самое случилось с машиной мистера Беллингдона, и почему миссис Херн прихватила с собой почти всю одежду, словно в спешке покидала дом?

Люшес Беллингдон выслушал новости с каменным лицом. Отойдя от телефона, он пошел искать мисс Силвер.

Она укладывала вещи в своей комнате. Их предыдущий разговор был в высшей степени напряженным. Люшес хотел замять происшедшее ночью, а мисс Силвер сказала что не станет в этом участвовать. Если бы речь шла только о покушении на его жизнь, это было бы возможно но упомянутое преступление явилось четвертым в списке включающем убийства Артура Хьюза и Полины Пейн, а также еще одно покушение на Беллингдона. Удастся ли привлечь Клея Мастерсона к ответу за эти преступления — проблема полиции, но утаивать имеющуюся информацию и позволить убийце оставаться на свободе, угрожая обществу, было бы не только безнравственно, но и сделало бы их обоих соучастниками. Непоколебимая в своих принципах, мисс Силвер не допускала даже мысли о чем-либо подобном. Единственная уступка, на которую она пошла скрепя сердце, — это ничего не сообщать полиции до своего отъезда из «Мирфилдса». Люшес Беллингдон постучал к ней, как раз когда она готовилась к отъезду и укладывала в чемодан теплый голубой халат.

— Войдите! — отозвалась она не оборачиваясь, полагая, что это одна из горничных пришла убрать в комнате.

— Мисс Силвер… — обратился к ней Люшес, закрыв за собой дверь.

Ее чемодан был упакован, пальто и шляпа лежали рядом. Если бы мистер Беллингдон пришел уговорить мисс Силвер изменить решение, то убедился бы в ее непреклонности. Однако чуткий и проницательный ум мисс Силвер сразу подсказал ей, что Люшес пришел не для того, чтобы спорить или уговаривать.

— Что-то случилось, мистер Беллингдон?

— Да, — кивнул он.

Она подошла к нему.

— Что такое?

Его голос и взгляд оставались спокойными.

— Они оба погибли — Клей и Мойра. Его машина упала с обрыва на холме.

— Каким образом? — спросила мисс Силвер.

— Отвалилось колесо.

— Мистер Беллингдон!

Он посмотрел ей в глаза.

— Кто-то отвинтил гайки, как и ранее на моей машине.

Я пришел сказать, что вам незачем уезжать. Можете позвонить Эбботту отсюда.

Беллингдон повернулся и вышел из комнаты.

Глава 37

Инспектору Эбботту казалось, что гибель Мастерсона и Мойры Херн произошла, выражаясь словами мисс Силвер, по воле Провидения. Однако, когда он сказал ей это, она устремила на него укоризненный взгляд, так что Фрэнк принялся оправдываться.

— Опасный и хладнокровный убийца и одна из самых бессердечных молодых женщин, какую мне когда-либо приходилось встречать, — его соучастница в двух убийствах и двух покушениях. При этом я сильно сомневаюсь, что нам удалось бы предъявить обвинение — разве только в последнем покушении, и то я не вполне уверен. Девушка находилась у себя дома — она тайно вышла замуж за Мастерсона, и он пришел ее навестить. Кстати, мне жаль, что мы не знали об их браке до вчерашнего дня, хотя вряд ли это что-либо изменило. Но что навело вас на мысль, что они могут быть женаты?

— А то, что кто бы ни был сообщником миссис Херн, этот человек был твердо уверен в своих правах на нее. Наверняка их связывали брачные узы. Оливер Херн мог выжить в той катастрофе, или же миссис Херн могла снова выйти замуж, Я просила тебя проверить, есть ли запись о таком браке в Сомерсет-хаусе[23], так как считала необходимым срочно установить личность сообщника миссис Херн.

— Логично. Хотя сам факт их брака мог быть точно так же использован и для прикрытия последнего покушения.

Поскольку оба мертвы, это больше не имеет значения, но если бы дело дошло до суда, у Мастерсона было бы наготове объяснение. Он находился в комнате жены, они услышали крик Беллингдона и побежали узнать, в чем дело.

Адвокат сыграл бы на этом, а доказательств, что Мастертон застрелил Артура Хьюза или что кто-то толкнул Полину Пейн под автобус, нет никаких. Возможно, конечно, что мы смогли бы что-нибудь раскопать, а возможно, и нет. Тело Мастерсона так изуродовано, что Пеглер едва ли сможет опознать в нем человека в галерее. Брей, конечно, тоже в этом участвовал — выполнял черную работу. Мне с самого начала казалось, что вероятнее всего именно он отвинтил колесо автомобиля Беллингдона. Такие штучки как раз по его части. Ни риска, Ни Ответственности — несколько поворотов гаечного ключа и легкие деньги. Но если Брей проделал этот трюк однажды, то он наверняка повторил его Со своими сообщниками. Возможно, Мастерсон отказался ему заплатить обещанное, и он не выдержал. Разумеется, доказательств нет и не будет. Аморальное предложение, но, по-моему, Беллингдону лучше назначить Брею небольшое содержание, которое прекратится в случае его собственной смерти или если Арнолд снова возникнет на горизонте. Такого скользкого типа лучше держать от себя подальше. Интересно, что сделало его таким?

Мисс Силвер посмотрела на него пристальным и серьезным взглядом.

— Что сделало такими Клея Мастерсона, Мойру Херн, Арнолда Брея — и любого преступника? Мелкие недостатки, которые, не встречая сопротивления, выросли в большие пороки, заставив позабыть о человечности и справедливости. Как верно замечает лорд Теннисон:

Страсти, что землю делают адом,

Зависть и алчность, злобу и страх

Вырвать из сердца с корнем нам надо,

Бросив в огонь, обратить их во прах.

Хотя Фрэнк был склонен с юмором воспринимать подобные тирады, которые он непочтительно именовал «нравоучениями Моди», ему пришлось признать уместность цитаты.

— Вы правы, — сказал он, помолчав. — Когда вы уезжаете?

Мисс Силвер негромко кашлянула.

— После полудня я еду в Лондон. Соскучилась уже по Монтэгю Меншинс. Я могу вернуться на дознание, если мое присутствие сочтут необходимым.

Они сидели в классной комнате «Мирфилдса». Фрэнк откинулся на спинку удобного старенького кресла.

— Если вы нам понадобитесь, мы сможем вас найти, но у меня предчувствие, что от нас это едва ли потребуется. Возможно, я ошибаюсь, но когда в скандале, где замешаны влиятельные лица, никто не заинтересован, от прессы можно скрыть очень многое. Это в высшей степени еретическое замечание, дорогая мэм, которое не должно было срываться с моих уст. Надеюсь, вы предадите его забвению. — Его глаза сардонически блеснули. — На самом деле я не удивлюсь, если дознание ничего не даст и забвению будет предано очень многое.

— Мой дорогой Фрэнк!

Эбботт приподнял светлую бровь.

— Почему бы и нет? Убили двух человек и на жизнь Люшеса Беллингдона дважды покушались. Оба преступника мертвы. Какой смысл втягивать злополучного Беллингдона в публичный скандал? Мне кажется, в ходе дознания вынесут вердикт: смерть в результате несчастного случая. Вы, несомненно, скажете, что кто-то же ослабил гайки на колесе и спровоцировал этот несчастный случай и что пойдут разговоры о совпадении, когда у обеих машины из одного гаража отвалилось колесо на одном и том же спуске с холма в Эмберли — у одной в воскресенье днем, у другой в ночь с понедельника на вторник. А это предполагает наличие субъекта, одержимого манией откручивания гаек, и, как я уже говорил, если бы меня спросили о подходящем кандидате, я бы назвал Арнолда Брея. Такие мелкие пакости как раз в его духе. Но как это можно доказать? Отпечатки пальцев отсутствуют в обоих случаях — значит, он либо вытер их, либо работал в перчатках. В итоге у нас нет доказательств ни против него, ни против кого-либо еще.

Мисс Силвер позволила себе в высшей степени непрофессиональное замечание:

— Пожалуй, это избавляет от множества хлопот.

— Арнолда или закон? — осведомился Фрэнк.

Она снисходительно улыбнулась.

— Возможно, обоих.

Глава 38

В этот день состоялось еще два разговора. Первый произошел между Дюшесом Беллингдоном и его секретарем Хьюбертом Гэрретом в Восточной сторожке. Придя туда, Люшес увидел человека с серым лицом, сидящего с ручкой в руке за письменным столом, притом что лежащий перед ним лист бумаги был абсолютно чистым. Он не обратил никакого внимания на открывшуюся дверь, не отрывая остановившегося взгляда от бумаги. Люшес громко назвал его по имени и похлопал по плечу. Хьюберт обернулся, как во сне, и произнес голосом, лишенным всякого выражения:

— Она умерла…

Рука Беллингдона стиснула его плечо.

— Да, умерла. А вам что до этого?

— Все… Ничего…

— Что вы имеете в виду?

— Я бы продал за нее душу. А может, уже и продал.

— О чем вы?

Гэррет поднял на него безжизненный взгляд.

— То, что я говорю вам сейчас, не имеет значения, верно? Она мертва — все кончено. Я прекрасно знал, что ей наплевать на меня. Мне было нечего ей предложить, а рядом всегда вертелись другие — Артур, хотя с ним она покончила, потом Клей, а сейчас она собиралась заняться Дэвидом Мореем. Я уже научился распознавать признаки… Но она знала, что я в любом случае буду помалкивать. Я не был ей нужен, но она знала, что может на меня положиться…

Люшес, отпустив его плечо, отступил назад.

— О чем именно вы помалкивали, Хьюберт?

— Теперь можно рассказать: теперь это не важно, — она мертва, — повторил Гэррет. — Понимаете, я все время знал, что она в этом замешана. Ей было известно, что я должен доставить ожерелье, поэтому она высыпала на мою подушку табак из старой табакерки…

— Откуда вы знаете?

— Должно быть, она тайком проскользнула сюда вечером. Я узнал запах ее духов. Те, кто ко мне сюда заходят, духами не пользовались, поэтому я сразу понял, что она здесь побывала, а потом догадался почему. Она рассыпала табак, чтобы вывести меня из строя, и добилась своего.

— А зачем ей понадобилось выводить вас из строя? — спросил Люшес Беллингдон.

Лицо Гэррета конвульсивно дернулось.

— Она не желала, чтобы я ехал за ожерельем. Конечно я ее нисколько не интересовал, но она давно меня знала и, очевидно, не очень хотела… — Он оборвал фразу и поднес пальцы к дрожащим губам.

Люшес присел на край письменного стола.

— Не очень хотела, чтобы вас застрелил Мастерсон?. — жестко осведомился он. — Мойра и меня тоже знала достаточно давно, однако это ее не остановило.

Гэррет опустил руку.

— Не остановило? — удивленно переспросил он.

— Нет! Очнитесь, Хьюберт! Кто вероятнее всего поехал бы за ожерельем, если бы вы вышли из строя? Я! Просто я занялся садом вместе с Аннабел и, поняв, что это займет больше времени, чем мне сперва казалось, решил послать Артура Хьюза. Решение было принято в последнюю минуту, и никто не мог его предвидеть. Кого, по-вашему, должны были устранить при похищении ожерелья? Не вас, Хьюберт, и не Артура, а меня! Я не сегодня это понял, но не признался мисс Силвер, когда она сказала мне то же самое. Я никому не признавался в этом, кроме вас, и надеюсь, это останется между нами. Ставки в игре были покрупнее ожерелья. Меня собирались убрать с дороги, прежде чем я женюсь на Аннабел и изменю завещание. Мои планы были достаточно очевидны.

Поэтому Клей и Мойра заключили сделку: ему доставался брак с наследницей и половина моего состояния, а ей — ожерелье и другая половина. Вот почему ожерелье вернули — что бы ни произошло, Мойра должна была его заполучить. Как видите, ее ничто не остановило.

— Она не могла… — начал Хьюберт, но снова не договорил.

— Не знаю, кто вчера ослабил гайки на переднем колесе моей машины, — продолжал Люшес, — но этому человеку было известно, что я поеду вниз по дороге с холма в Эмберли. Мойра знала это, а следовательно, знал и Мастерсон, хотя, учитывая то, что произошло с ними, я не думаю, что они сами испортили мой автомобиль — это было бы слишком большим совпадением. Я подозреваю, что гайки отвинтил Арнолд — такая работа как раз по его части, — но точно мы никогда не узнаем, если только он сам себя не выдаст. Они, возможно, собирались уехать, оставив его без гонорара, поэтому Арнолд повторил тот же номер с их машиной. А тем временем эта парочка снова попыталась разделаться со мной, но покушение не удалось, благодаря мисс Силвер. Вчера вечером Мойра подсыпала мне в кофе снотворное и между двенадцатью и часом ночи явилась с Мастерсоном ко мне в спальню, чтобы задушить меня мокрой подушкой. Не знаю, каким образом мисс Силвер об этом догадалась, но она привела Дэвида Морея и поймала их с поличным. Мастерсон пытался оправдаться, заявив, что женат на Мойре и пришел к ней, но я велел им убираться. Они убрались, но не слишком далеко.

Последовала долгая пауза. Гэррет, не глядя на Дюшеса, отодвинул свой стул на пару футов.

— Когда вы хотите, чтобы я ушел? — устало спросил он.

Беллингдон подобрал со стола карандаш и сосредоточенно пытался уравновесить его на вытянутом пальце, как будто от этого зависело очень многое.

— Почему я должен хотеть, чтобы вы ушли? — осведомился он, наконец бросив карандаш на стол.

— Я должен был рассказать вам о табаке… Вы больше не сможете доверять мне… Я сам себе не доверяю…

Люшес поднялся.

— Не валяйте дурака, Хьюберт. Через полчаса жду вас в доме. У нас полно дел.

Глава 39

Никогда еще Салли с такой радостью не возвращалась в Лондон. Они ехали в машине с мисс Силвер, Дэвидом и Уилфридом Гонтом. С мисс Силвер они попрощались на вокзале, но Уилфрид напросился ехать третьим в такси, которое Салли надеялась разделить с Дэвидом. Он не только проводил их до Порлок-сквер, но и поднялся к двери квартиры Салли.

— Ты мне больше не нужен, Уилфрид, — решительно заявила она. — Я хочу распаковать вещи.

Уилфрид небрежно прислонился к косяку.

— Дорогая, ты не поймешь, что значит распаковывать вещи, пока не увидишь меня за этим занятием.

Ощущая на заднем плане мрачное присутствие Дэвида, Салли резко отозвалась:

— Тогда иди домой и займись этим!

Уилфрид печально покачал головой.

— Там нет вдохновляющей атмосферы. Миссис Ханейбл удручающе прозаична. Ее отец, как она рассказывала, выращивал овощи на продажу, так что у нее наличествуют все добродетели капусты, среди которой она росла, но начисто отсутствует шарм. С другой стороны, наблюдать, как ты распаковываешь веши…

Салли вставила ключ в дверь.

— Ни ты, ни кто другой не будете за этим наблюдать!

Я собираюсь затопить газовую колонку и принять ванну.

Хотя, чтобы отмыться от последних ощущений, одной ванны будет мало — их нужно дюжину.

Уилфрид явно заинтересовался.

— Как ты чувствительна, радость моя! И что же это за ощущения?

Салли открыла дверь ровно настолько, чтобы просунуть внутрь чемодан и самой просочиться следом.

— Как будто по мне ползают слизняки, пауки и змеи! — отозвалась она. — Ради бога, уходи, Уилфрид! — Салли захлопнула дверь перед его носом и закрыла ее на задвижку.

Дэвид уже поднимался по лестнице. Он ни разу не оглянулся назад ни во время приведенного выше диалога, ни когда Уилфрид со вздохом удалился.

Часа через два Салли услышала звонок в дверь и обнаружила на пороге Дэвида. Она успела убедить себя, что это вернулся Уилфрид, поэтому ей спешно пришлось менять выражение лица. Однако на полпути Салли подумала, что выдаст себя, внезапно сменив сердитый взгляд на приветливую улыбку. Лучше бы ей было поменьше думать — теперь она густо покраснела, а этого уж никак не спрячешь! Салли шагнула назад, пропуская Дэвида, и закрыла за ним дверь.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

У Салли была красивая мебель. Особенно диван у окна.

Салли опустилась на один край дивана, а Дэвид на другой.

И повторил слово в слово:

— Нам надо поговорить.

Салли молчала. У нее не было слов, только множество мыслей — пестрых разрозненных мыслей, вихрем проносившихся в опустевшем сознании. Повисла тишина. Салли словно со стороны следила за происходящим в собственной голове. Вот они, путаные мысли. И вот он, Дэвид.

Огромный! Вот у него между бровей легла мрачная складка.

— Почему ты молчишь? — нахмурившись, осведомился Дэвид.

— Я не знаю, что сказать.

Складка сделалась глубже.

— Вот оно что! Зато я знаю!

Салли молча ожидала продолжения, но Дэвид молча сидел, даже не глядя в ее сторону, пока наконец не произнес:.

— Он предложил мне заказ, но это, конечно, не то же самое.

— Кто — он?

— Беллингдон, разумеется. Но совсем другого плана.

Салли поправила волосы. Если бы он удосужился посмотреть на нее, то не упустил бы столь обнадеживающего знака.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я взвою.

Я не имею ни малейшего понятия, что все это значит.

Дэвид перестал хмуриться на противоположную стену и посмотрел на Салли.

— Ты бы все поняла, если бы слушала как следует.

Я, наверное зря пришел — ты не обращаешь никакого внимания на то, что я говорю.

Салли изо всех сил старалась сдержаться. Если он в самом деле хочет с ней поговорить… У нее внутри что-то потеплело, взгляд и голос смягчились.

— Я тебя слушаю, но ты говоришь загадками. Что предложил тебе мистер Беллингдон?

— Он заказал мне портрет Аннабел Скотт.

— О, Дэвид! — Салли протянула к нему руки, но он сидел слишком далеко от нее.

— Она хорошая модель! У меня уже есть недурная идея насчет позы. Она приняла ее однажды вечером совершенно случайно, и я подумал, что если бы писал портрет Аннабел, то попросил бы ее позировать именно так. Мне кажется, у меня должно получиться — но это не то же самое…

Салли наконец поняла его.

— Не то же самое, что изображать Мойру Херн в виде Медузы? — осторожно осведомилась она.

Дэвид кивнул.

— У меня остались эскизы, и я мог бы ими воспользоваться, но я пообещал Беллингдону, что не стану этого делать.

— Правильно, и не нужно — особенно сейчас! Сразу начались бы разговоры…

— Беллингдон повел себя очень достойно. Он заказал мне портрет Аннабел Скотт. Я предложил написать и его портрет — внешность у него достаточно эффектная, — но он ответил, что всему свое время и что лучше начать с Аннабел. Ты ведь знаешь — они скоро поженятся.

Салли была этому рада — благодаря Аннабел тучи над «Мирфилдсом» рассеются. Она радовалась и за Дэвида. Заказ Люшеса Беллингдона поможет карьере молодого художника. Если портрет Аннабел будет иметь успех, последуют другие заказы. Салли не знала о сцене в спальне Люшеса, когда Мойра стояла у его кровати с подушкой в руках, а Дэвид, оттащив Клея Мастерсона от окна, опрокинул его на пол, но Люшес не забыл об этом и не хотел оставаться в долгу. Его благодарность мисс Силвер выразилась в щедром гонораре, а в случае с Дэвидом Мореем она приняла форму заказа портрета Аннабел — с тем чтобы потом иметь случай упомянуть имя художника в кругу состоятельных людей и потенциальных заказчиков. Дэвид поступил бы глупо, если бы не воспользовался открывающейся перспективой, но до конца дней он не сможет забыть свою несостоявшуюся Медузу.