Глава 24

Алтея не потеряла сознание, но была близка к этому.

Она лежала на диване и смутно чувствовала, что она лежит, что она накрыта пледом, а под головой у нее подушка, — будто это происходит не с ней, а с кем-то еще. Маленькая твердая рука подняла плед и нащупала пульс. Она приоткрыла глаза и сказала: «Все хорошо». Комната все еще была в тумане. Из тумана донесся голос мисс Силвер:

— Да, теперь все в порядке. Лежите тихо и отдыхайте, Так чудесно было бы все забыть и погрузиться в сон. Но она должна что-то еще сделать — нет, что-то сказать, только она никак не могла вспомнить что, оно ускользало… а нужно было непременно сказать, она не должна упустить это. Она должна вспомнить, что это… должна сказать. Она схватила мисс Силвер за руку.

— Есть одна вещь… я должна вам сказать.

— Не надо тревожиться, дорогая.

Тея пробормотала: «Я не могу вспомнить…» — и тут ее осенило: это про Ники. Она что-то должна им сказать про Ники. Она попыталась поднять голову, но голова сильно кружилась. Вымученным голосом она сказала:

— Это про Ники. Вы должны им сказать. Он этого не делал… он не делал. Вы им скажете, да?

Мисс Силвер сказала, не отнимая своей руки:

— Я передам им, что вы сказали, дорогая, Алтея глубоко вздохнула. Она сделала то, что должна была. Пальцы ее, вцепившиеся в ладонь мисс Силвер, расслабилась. Она погрузилась в сон.

Когда вернулся Фрэнк, она еще спала. Мисс Силвер проводила его в столовую. Он задернул штору на окне, обращенном к крыльцу, подошел к столу, отодвинул стул и сел наискосок от мисс Силвер. Он с нежностью на нее посмотрел. Волосы аккуратно забраны в сеточку, спереди — челка, сзади — пучок, маленькая жилетка в складочку, серое платье с черно-лиловым узором, брошка из мореного дуба в форме розы, с жемчужиной посредине, хлопчатобумажные серые чулки, аккуратные черные атласные туфли с бантиком — эта картина его умиляла. И конечно при ней сумочка с вязаньем. Со спиц свисала маленькая бледно-розовая полоска.

Фрэнк разнеженным голосом сказал:

— Знаете, для офицера полиции общение с вами — деморализующий фактор.

У нее на лице мелькнула легкая улыбка. Продолжая вязать, она спросила:

— Чем же я тебя деморализую?

— Мэм! Глядя на вас, я не могу представить себе, что где-то бродят преступники, совершают всяческие злодеяния. От вас веет уютом и покоем, который просто невозможно нарушить.

— Мой дорогой Фрэнк!

— Знаю, знаю — преступления существуют, и мы здесь находимся по делу об убийстве. Я поговорил с неряхой миссис Трейл, и подтверждаю, что она действительно не из аккуратных, о чем свидетельствует коттедж на Холбрук, четыре, и внешний облик ее невестки и троих маленьких дошколят Трейлов. Но человек она порядочный и очень общительный. Сестрам Пим я ставлю «отлично»! Лили — живой фонограф. Ее пересказ очень точен и даже более точен, чем пересказ самой миссис Трейл.

Мисс Силвер легонько покашляла — так она привлекала внимание к отсутствию логики или преувеличению.

— Мой дорогой Фрэнк…

Он поднял руку.

— Нет, подождите осуждать. Я готов доказать свою точку зрения. В двух пунктах версия миссис Трейл слегка отличалась от пересказанного Лили Пим разговора в «очереди за рыбой». Я слегка поднажал, и миссис Трейл немедленно отказалась от своего варианта и согласилась, что правильно то, что она сказала миссис Риги, выйдя из магазина. Надо сказать, уступила она очень красиво, воскликнув: «Это так!»

Я чувствовал, что еще немного, и она начнет говорить мне «голубчик». Все было очень по-свойски.

Мисс Силвер достала из сумки розовый клубок.

— Я не сомневаюсь в точности пересказа Лили Пим. Вряд ли она способна что-то сочинить.

Фрэнк кивнул.

— Да, это не для нее. Кажется, мы потеряли нить разговора. Когда я выглянул в окно и увидел Мейбел и Лили, я, кажется, говорил, что в отношении Карея шансы пятьдесят на пятьдесят. Он не мог доказать, что не возвращался и не убивал миссис Грэхем, а мы не могли доказать обратное. Что ж, свидетельство миссис Трейл все меняет, не так ли? Лили сообщила, а миссис Трейл подтвердила, что она вышла из дома на Хилл-райз, двадцать восемь в двадцать минут двенадцатого, прошла вдоль ограды пятьдесят метров по улице — это где-то на уровне павильона — и услыхала крик миссис Грэхем: «Николас Карей, как вы посмели!» Ему трудновато будет это объяснить, не так ли?

Мисс Грэхем отвела мать в дом, скажем, без четверти одиннадцать. Прикинем. Они с Кареем договорились на полодиннадцатого. Они встретились. Матери нужно было встать, одеться, выйти и найти их. На скандал, уговоры и доставку миссис Грэхем в дом ушло минут пятнадцать-двадцать, но и тогда получаем что-то около одиннадцати. Карей говорит, что он сразу ушел, долго гулял и вернулся в Гроув-Хилл-хаус сам не знает во сколько. У миссис Трейл .нет никаких оснований точить на него топор, и она клянется, что миссис Грэхем выкрикнула эту фразу примерно в двадцать пять минут двенадцатого. Значит, один из них лжет, а мотив для лжи есть только у Карея.

Мисс Силвер осторожно покашляла.

— Я думаю, твои выводы заходят дальше, чем это позволяет заявление миссис Трейл. Она услышала голос, который произнес: «Как вы посмели, Николас Карей!» Исходя из других показаний, мы уверены, что говорила миссис Грэхем. Слова те же, что за полчаса до этого слышала мисс Коттон. Но если сестра Коттон могла узнать голос миссис Грэхем, то миссис Трейл — нет. Мы не можем точно утверждать, что в обоих случаях говорила одна и та же женщина. И я хотела бы особо это подчеркнуть — мы не можем утверждать, что женщина эта обращалась к тому же самому человеку.

— Она назвала имя!

Мисс Силвер быстро перебирала спицами.

— Всего за полчаса до этого она ушла в дом и оставила Николаса Карея в павильоне. Мисс Грэхем уложила ее в кровать, ушла к себе и сразу же крепко заснула — говорю тебе с ее слов. Мы не знаем, что заставило миссис Грэхем снова отправиться в павильон. Должен был быть какой-то признак того, что неприятель ее еще тут — возможно, вспышка фонарика. Наверняка она что-то такое увидела, означавшее, что мистер Карей остался в павильоне. Разумеется, у нее для этого нашлось единственное объяснение: он снова ждет ее дочь. В спешке она добирается до павильона и окликает его теми словами, которые услышала миссис Трейл: «Как вы посмели, Николас Карей!» И что, по-твоему, она могла видеть? Самое большее — смутную тень.

Вчера я ходила в сад после одиннадцати. Погода была такая же, как во вторник. Луны не было, в верхней части сада растут большие деревья. Когда я подошла к павильону, там было совсем темно. Открытая дверь казалась входом в черную пещеру.

— У миссис Грэхем в кармане пальто нашли фонарик.

Мисс Силвер назидательно сказала:

— Если бы она им воспользовалась, он не был бы в кармане. Видимо, она просто услышала, что в павильоне кто-то есть. Вовсе не факт, что это был Николас Карей. Я настаиваю на этом.

После довольно долгой паузы Фрэнк сказал:

— Я должен доложить шефу. Думаю, он скажет, что новые показания следует передать прокурору. Вы склонны думать, что Карей невиновен, но сами понимаете: показания миссис Трейл очень для него опасны. С другой стороны, никто не захочет раньше времени брать грех на душу. Его статьи за подписью Перекати-поле наделали много шума. Но они о весьма грубых материях, знаете ли, и закрадывается мысль, что жизнь, которую он описывает, отучает человека от норм цивилизованного мира.

Я думаю, вам лучше не слишком обнадеживать Алтею — завершение этого разбирательства может оказаться трагическим.

Глава 25

Через полчаса после ухода Фрэнка Эбботта раздался стук в дверь, и мисс Силвер пошла открывать. На крыльце стоял молодой человек с букетом розовых гвоздик — красивый, хотя, пожалуй, чересчур броский, и очень довольный собой. Это был мистер Фред Уорпл. Он желал видеть мисс Алтею Грэхем, небрежно бросил он, и шагнул вперед, видимо, совершенно уверенный в том, что будет принят.

Мисс Силвер не шелохнулась.

— К сожалению, мисс Грэхем не принимает.

— У нее был шок, — согласился Уорпл. — А что вы хотите? Но разве хорошо сидеть взаперти? Она должна видеться с друзьями, это ее немного взбодрит. Просто пойдите и спросите, захочет ли она меня видеть.

Мисс Силвер задумчиво посмотрела на него, потом сказала:

— Мисс Грэхем отдыхает. Вы друг семьи?

— Я бы сказал — да, очень хороший друг. Ступайте, она будет рада меня видеть.

Мисс Силвер на шаг отступила.

— Боюсь, это невозможно. Но если вы все же на минутку зайдете… — Она провела его в столовую.

Закрыв дверь, она отошла к камину.

— Мисс Грэхем упоминала о вас, мистер Уорпл. Она говорила, что вы собрались обосноваться в Гроув-Хилле и хотите купить у нее дом.

— Верно. Причем за хорошие деньги. Эй, а вы что, родственница?

Мисс Силвер не было равных в умении одернуть зарвавшегося наглеца. Это искусство она довела, можно сказать, до совершенства. Говорили, что перед ней доводилось пасовать самому шефу полиции Лэму, когда он по нечаянности ее обидел. На этот раз она решила пощадить Фреда Уорпла и спокойно ответила:

— Я здесь, чтобы оказать мисс Грэхем дружескую поддержку. Смерть миссис Грэхем изменила ваши планы относительно покупки?

Тут он прошел к камину и встал, облокотившись о полку; букет розовых гвоздик поник в его руке.

"Ну, не знаю. Вообще-то этот дом присмотрел еще один человек, и я решил выйти из игры. Убийство — это не шуточки, верно? В доме толчется полиция. Не думаю, что девушка захочет здесь оставаться после всего, что произошло.

— Я не посвящена в планы мисс Грэхем.

Фред Уорпл засмеялся.

— Если она девушка сообразительная, то возьмет то, что дают, и быстренько отсюда смотается!

В камине все было разложено, но огонь пока не горел.

Мисс Силвер задумчиво смотрела на поленья, бумагу, уголь.

— Полагаю, эти дома не очень старые? — спросила она, — Им лет по пятьдесят. Мой папаша — вернее, отчим — не раз говорил, что помнит эти места, когда они еще не были застроены. Они были частью старого имения Гроув-Хилл.

— Наверное, с вершины холма открывался чудесный вид. Наверное, потому там и построили летний домик.

Мисс Грэхем называет его павильоном. Кажется, она считает, что он намного старее дома.

Его нога соскользнула с приступки камина.

— О, не знаю, никогда этим не интересовался. Мне просто всегда хотелось здесь жить — знаете, еще мальчишкой все думал: «Я бы хотел здесь жить». Но после того, что случилось, я теперь не слишком сюда рвусь. — Он выпрямился. — Послушайте, будьте человеком, скажите мисс Грэхем, что я пришел. Скажите, что я принес цветы, что ей полезно увидеться с кем-то, кто не замешан во всей этой истории.

Мисс Силвер покачала головой.

— Боюсь, не очень полезно, мистер Уорпл. Мисс Грэхем спит, и я не могу ее будить.

Алтея проснулась освеженной. Ее реакция на розовые гвоздики, принесенные мистером Уорплом, была, именно такой, какую ожидала мисс Силвер.

— Это ужасный человек. Он буквально вломился в наш дом с предложением его купить. Мистер Джонс, агент по жилью, не имел права напускать его на нас. Мы ничего ему не поручали, мы всегда имели дело с Мартином. От него приходил мистер Блаунт — это другой покупатель.

Мистер Мартин тоже не имел права присылать его, но у него хоть было оправдание — мама намекнула, что мы готовы все обсудить, если появятся предложения.

Мисс Силвер пристально на нее посмотрела.

— Мне кажется, мистер Уорпл желал узнать, согласны ли вы теперь продать дом. Правда, он уверял, что больше им не интересуется, но как-то малоубедительно. Он настойчивый, настырный, но что-то его тревожит.

Алтея сказала:

— Он ужасный!

Они пили чай, когда в дверь позвонил Николас Карей. Справедливо рассудив, что ее присутствие здесь необязательно, мисс Силвер надела пальто и шляпу и ушла.

Оказавшись на Уоррен-Крисчент, она свернула на улицу Уоррен-роуд. У здешних домов сады были либо площадью в три четверти акра, либо в полтора акра. Из телефонного справочника она узнала, что дом, принадлежавший сестрам Пим, «Остролисты», занимал больший участок. Это было трехэтажное здание с большой викторианской теплицей. Кусты остролиста, давшие дому название, когда-то были подстрижены в форме птиц и зверей, но без должного ухода со временем потеряли с ними сходство. Войдя во двор, мисс Силвер с отвращением оглядела их и поднялась на крыльцо. Она позвонила, и дверь тут же открыла Лили Пим. Конечно сразу же было сказано, как им трудно — всего одна прислуга! Все мисс Пим помнили времена, когда дом обслуживал целый штат прислуги: кухарка, горничная, экономка, не говоря уж об уборщице, которая раз в неделю драила полы, и о мальчике, который чистил обувь, ножи, помогал в саду, где, конечно, имелся и настоящий садовник. Теперь у них была только Дорис Уиллз, да и та уходила в половине третьего. Все мисс Пим терпеть не могли открывать дверь, Мейбел и Нетти были в этом более солидарны, и на звонки выходила Лили. Единственной издержкой такого порядка было то, что Лили не умела отказывать торговцам и сборщикам пожертвований.

Она тупо уставилась на мисс Силвер, не отпуская ручку двери. Мисс Силвер улыбнулась.

— Мисс Лили? Мы с вами встречались несколько часов назад в «Лодже», я живу у Алтеи Грэхем. Мое имя Силвер, мисс Мод Силвер.

Лили засветилась от радости.

— Так это вы! Да-да, просто вы в шляпке, и я…

В двери гостиной показалась Мейбел Пим. Она бросила испепеляющий взгляд на Лили и тут же изобразила предельное радушие.

— О, мисс Силвер, проходите, пожалуйста! Как хорошо, что вы зашли!

Конечно невежливо было бы сравнивать чувства Мейбел с теми, которые испытывает волк, собравшийся добыть овцу и вдруг увидавший, что к нему добровольно направляется ягненок, но кроме самой Алтеи ей хотелось затащить в свою гостиную именно мисс Силвер.

Войдя, мисс Силвер сказала:

— Я очень огорчилась, что ваш любезный визит к мисс Грэхем поневоле оказался таким коротким из-за ее нездоровья. Нет, подумала я, надо зайти к вам и сообщить, что ей удалось немного поспать, и теперь она чувствует себя гораздо лучше. Конечно, все эти события — страшное для нее испытание.

— Естественно. — Мейбел подыскивала слова, с которых можно было бы начать разведку, но вмешалась Лили.

— Я представить себе не могу, что бы я делала, если бы нашла нашу мамочку убитой, да еще где-то в саду, в каком-то домике…

Сестры одновременно воскликнули: «Лили!» — но это не возымело никакого действия.

— Правда, у нас не было павильона, а мама перед смертью несколько лет была прикована к постели. Но если бы она была ходячая, а я бы ее нашла — ну, например, в кустах, — я бы не знаю, что со мной было!

— Лили! — Тон Мейбел стал угрожающим.

Хоть не очень отчетливо, но Лили поняла, что ей лучше прикусить язык. Некоторое время она сидела молча, слушая разговор мисс Силвер с сестрами и вертя головой из стороны в сторону, чтобы видеть говорящего.

Мейбел распирало от вопросов об Алтее.

— Значит, вы решили, что она так окрепла, что ее можно оставить одну?

Мисс Силвер укоризненно покашляла.

— Мне не пришлось оставлять ее одну. С ней мистер Карей.

— Николас Карей! — хором отозвались Нетти и Мейбел.

— О да. Они ведь большие друзья? В сущности… — она чуть запнулась:

— Но может быть, это не всем известно?

Конечно не сейчас, не во время траура…

Фрэнк Эбботт многое потерял, что не мог видеть свою приятельницу мисс Силвер в роли доброжелательной подруги, которая ухитряется сказать и слишком много, и слишком мало о тайне, в которую ее посвятили. Мейбел и Нетти наперебой старались убедить мисс Силвер в том, что они были в самых близких отношениях с покойной миссис Грэхем, что она им полностью доверяла. Между ними давно было решено, что Николас Карей, может, и очень привлекательный молодой человек, но на него нельзя положиться. Судите сами: он бросил Алтею и на пять лет укатил в какие-то дикие дебри!

— Нам так ее было жаль!

— Она из-за этого так переменилась!

— Совершенно ненадежный молодой человек!

Мисс Силвер переводила взгляд с одной на другую.

— Вы действительно так считаете?

Длинный нос Мейбел Пим слегка дернулся.

— Вы видите, что случилось, стоило ему приехать?

Лили нарушила свое молчание.

— Миссис Грэхем не позволяла им пожениться, — сказала она. — Их прислуга, миссис Стоукс, сказала Дорис Уиллз, а Дорис — мне. Она сказала, что все у них было очень… ну прям как в книге, и теперь, когда он возвернулся, она не удивится, если все у них пойдет по-новой, только миссис Грэхем будет изо всех сил тыкать им палки в колеса. Вот что сказала миссис Стоукс.

Если бы Мейбел умела краснеть, она бы покраснела за Лили. Быть точной — эго хорошо, но совсем не обязательно точно повторять неграмотную речь миссис Стоукс. Она одарила ее надменным взглядом и сказала, что не слушает сплетен.

Выслушав вердикт о ненадежности Николаса Карея, мисс Силвер робко сказала, что оказалась в очень деликатной ситуации и что ей будет полезна любая информация, которую смогут дать только давние друзья мисс Грэхем, такие, как сестры Пим. Многие звонят, спрашивают о ее самочувствии, называют себя друзьями. Но, согласитесь, тут важно знать, кто действительно был близок с семьей Грэхем.

Не такая Мейбел дура, чтобы упустить подобную возможность! Прежде всего мисс Силвер было доложено об очевидной склонности доктора Баррингтона к миссис Грэхем.

— Так люди говорят, хотя, конечно, говорить могут всякое, а врачу приходится навещать своих больных, но она действительно всегда посылала только за ним…

После чего досталось миссис Джастис.

— Иметь так много денег — это вульгарно, вы не находите? Их дочка Софи вышла замуж за нашего дальнего родственника. Они живут в Вест-Индии. Кстати, вы не были на приеме с коктейлями, который миссис Джастис позавчера устраивала?

Мисс Силвер несколько нервно улыбнулась.

— О да, она любезно пригласила меня. Когда-то мы были хорошо знакомы. Признаться, я не ожидала, что там соберется так много народу. Может, вы мне о них расскажете?

Та женщина, которая, как мне показалось, была очень дружна с миссис Грэхем, — очень броская, в ярко-синем платье, с яркими золотыми волосами, — кто она?

Тонкие брови Мейбел поползли вверх.

— Если вы называете это золотыми…

Вмешалась Нетти.

— Да крашеная она, и не скрывает этого. Сейчас никто не скрывает, правда? Уже не говорят — обесцветить, говорят — помыть оттеночным шампунем! Мне кажется, что Алтея тоже…

Мейбел прервала ее.

— Это миссис Харрисон. Харрисоны — не здешние, но мистер Харрисон — кузен Лестеров, которые раньше жили в Гроув-Хилл-хаусе. Он купил его у мисс Лестер пару лет назад, и Элла Харрисон всех просила заходить, мы так и делаем.

Нетти опять перехватила инициативу.

— Ее не очень-то тут приняли, но ее поддержала миссис Грэхем. Еще бы, у Харрисонов куча денег. Вся увешана драгоценностями! Неизвестно только, откуда они взялись.

— Может, ей подарил мистер Харрисон? — сказала Лили.

Мейбел фыркнула.

— Я уверена, что она когда-то была актрисой!

Нетти залепетала:

— Конечно, актрисам дарят роскошные подарки! У нее есть бриллиантовая брошь — огромная! Она надевала ее на прием у миссис Джастис, и вид у нее был вызывающе шикарный. Вы, наверное, заметили.

— О да, заметила. Очень красивая оправа.

Нетти продолжала:

— А какие у нее кольца, заметили? Рубин с бриллиантом, бриллиант с сапфиром и еще одно, она его всегда надевает, с пятью бриллиантами, и все камни большие.

— Один бриллиант она потеряла, — сказала Лили.

Обе сестры разом к ней обернувшись, охнули. Нетти воскликнула: «Бриллиант?! Из кольца?!», а Мейбел: «Откуда ты знаешь?»

Лили сияла.

— Сама видела. В среду утром мы ехали в автобусе, она сняла перчатку, когда отсчитывала деньги за проезд, я смотрю, на ней то кольцо, а на нем нет одного камня! Я сказала: «О, миссис Харрисон, вы потеряли камень!» А она сказала: «О нет!» А я сказала: «Вы разве не знали?» А она вывернула перчатку посмотреть, не упал ли внутрь, но его не было. А я ей: «Вы не заметили, когда надевали?» А она сказала: «Да я его почти никогда не снимаю. Оно мне великовато, немного скользит, так что я могла не заметить, как камень выпал». А я сказала: «Знаете, когда вы вчера играли в бридж у Рэкитов, камень был на месте, я, видите ли, всегда любуюсь вашими кольцами, на вас тогда было это кольцо и еще кольцо с жемчугом и бриллиантом, а на левой руке — рубиновое кольцо и сапфировое, и тогда все бриллианты были на месте». Она почему-то разозлилась и сказала: «Как вы можете знать, на месте мои бриллианты или нет?» И я ей сказала…

Мисс Силвер была замечательной слушательницей.

— И как же вы можете знать?

— Я их считаю, — простодушно заявила Лили. — Три бриллианта на рубиновом кольце, три на сапфировом, и еще три на жемчужном, и пять на том, где одни только бриллианты. И тогда все пять были на месте! Поэтому я спросила: «Значит, вы потеряли его потом?» А она опять рассердилась и сказала: нет, когда она утром его надевала, все с ним было в порядке. Не понимаю, почему она так сказала, ведь она начала с того, что кольцо великовато, и она могла не заметить, как камень зацепился за что-то и выпал!

— Очень странно, — сказала мисс Силвер. — Это случилось в автобусе, в среду утром? И сначала она сказала вам, что кольцо ей велико, крутится на пальце, и она могла не заметить, как камень выпал, а потом сказала, что с кольцом все было в порядке, когда она одевалась к выходу?

Лили довольно улыбалась.

— Да, так сказала. Знаете, она очень гордится этим кольцом. Какой-то их родственник привез эти бриллианты из Индии. Они стоили кучу денег. Мистер Харрисон в качестве свадебного подарка заказал с ними кольцо. Она всегда так боялась нечаянно потерять какой-нибудь из этих бриллиантиков!

Заодно мисс Силвер пришлось выслушать историю о том, как в Девоншире какая-то дама потеряла кольцо на пляже, а через несколько лет оно нашлось в сумочке, только не в ее, а в сумочке родственницы, которая тогда крутилась рядом на пляже. Рассказ был длинный, с бессмысленными подробностями, вроде перечисления степеней родства действующих лиц. — Когда с дамой из Девоншира наконец покончили, снова заговорили о миссис Харрисон, теперь уже не из-за бриллиантов, а из-за Уорпла. Мейбел сказала:

— Он просто ужасен, похож на пройдоху, о которых пишут в газетах. Я собственными глазами видела, как они входили в кафе Сефтона. Мне пришлось зайти купить там булочки, а они укрылись в нише у задней стены. Я тогда сразу сказала сестрам: они наверняка давно друг друга знают.

— Да, так и сказала! — проверещала Нетти.

— Выходит, я была права. И как вы думаете, откуда он? Вы, наверное, заметили на Хай-стрит контору по продаже жилья «Мартин и Стедман, агенты по недвижимости» — так вот, старый Мартин, отец теперешнего ее владельца, был женат вторым браком на матери Фреда Уорпла! Когда он вырос, он тоже занялся семейным бизнесом, но у него что-то не сложилось, а потом он куда-то исчез, и Мартины даже перестали о нем говорить. Пропадал где-то десять лет, а теперь вернулся и, видимо, совсем не бедствует. Наша горничная Дорис узнала об этом от миссис Лейн, которая работает у Мартинов — прислуга любит мыть кости хозяевам, сами знаете. Уж где Фред Уорпл познакомился с миссис Харрисон — нам неизвестно, но сразу видно, что они закадычные друзья, каждый день встречаются.

Нетти ехидно поинтересовалась:

— Интересно, как на это реагирует мистер Харрисон?

— Может, он не знает, — сказала Лили.

Глава 26

Мисс Силвер возвращалась в «Лодж», полная всяческих размышлений. Безусловно, у этих трех сестер был талант, они умели выкапывать информацию. Они сообщили много любопытных фактов. Мейбел подвергла миссис Харрисон самой серьезной критике — и ее платья, и вызывающие манеры, и склонность к флирту с посторонними мужчинами, и пренебрежительное отношение к мужу. Недели две назад она недопустимо вела себя во время бриджа у миссис Джастис. Он, конечно, неважный игрок, и играл еще хуже из-за ее постоянных придирок, но обозвать его дураком, да не просто дураком, а… — нет, Мейбел не решится повторить, а потом швырнуть ему в лицо карты — это переходит всякие границы! Нетти тут же ввернула, что, по слухам, такие сцены в Гроув-Хилл-хаусе не редкость. Миссис Харрисон не терпит возражений. Стоит мистеру Харрисону сказать хоть слово, она впадает в бешенство. Один раз она швырнула в него подсвечник — если бы попала, то убила бы, но он пригнулся, и подсвечник угодил в большое зеркало на стене столовой. Нетти захлебываясь добавила, как она вцепилась мертвой хваткой в молодого доктора Гамильтона, а потом одолевала помощника священника: «Такой милый молодой человек, к тому же оказалось, что до войны мы встречались с его теткой в Брайтоне». Да, мисс Силвер предстояло переварить немало информации.

Алтея дала ей ключ от дома, и она вошла без звонка.

Голоса в гостиной свидетельствовали о том, что Николас Карей еще здесь. Она надеялась поговорить с ним до того, как он уйдет, но, судя по всему, он совсем не торопится уходить. Значит, у нее есть время. Мисс Силвер подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и уже взялась за перила, но в задумчивости остановилась. А когда пошла дальше, то в голове ее созрел совсем другой план. Поднявшись в свою спальню, она сняла перчатки, аккуратно уложила их в верхний левый ящик комода, из правого достала мощный электрический фонарик, подарок Фрэнка Эбботта, и, положив его в карман пальто, снова спустилась в холл.

Фонарик пока не был ей нужен — стемнеет часов в восемь, а сейчас только шесть.

Мисс Силвер вышла в сад через заднюю дверь и поднялась к павильону. В сторону павильона выходили окна спальни Алтеи, ванной, а также кухни, мойки и кладовки. Дом, и сад, и сам павильон от посторонних глаз были надежно скрыты: от дороги их отделял трехметровый забор, а от соседнего дома — чаща кустов и деревьев.

Мисс Силвер всегда руководствовалась исключительно здравым смыслом. Именно этому своему принципу она приписывала свои успехи на детективном поприще. Но сейчас ею двигало то, что Фрэнк Эбботт назвал бы предчувствием. Сама она безусловно не приняла бы такое сомнительное определение, и тем не менее в ее практике бывали иногда такие моменты, когда мысли и впечатления, слишком смутные, чтобы обращать на них внимание, внезапно складывались в захватывающую картину.