Глава 22

— Итак, — произнёс адмирал Маркетт. — Что нам достоверно известно?

— Мы всё ещё получаем уточнения, сэр, — ответил контр-адмирал Льюис начальнику Штаба Флота, непосредственно подчиняющемуся Томасу Тейсману. — Мы знаем, что множество материалов пока не поступило, однако пока похоже на то, что большинство из того, что мы ещё не получили, будет всего лишь вариантами уже известного.

— И что же это за варианты? — поинтересовался Маркетт, когда Льюис сделал паузу.

— Извините, Арно, — поинтересовалась вице-адмирал Тренис, — но я полагала, что адмирал Тейсман собирался сегодня к нам присоединится.

— И удивляетесь, почему я не хочу его дождаться, — чуть улыбнулся Маркетт. — Боюсь, Линда, это вопрос, в который даже вас с Виктором решено было не посвящать. Скажем так: произошло еще кое-что, требующее внимания министра и некоторых других членов кабинета. А когда они закончат своё совещание, — добавил он многозначительнее, — они захотят получить от нас анализ и, если возможно, рекомендации. Так что давайте этим и займёмся, так?

— Разумеется, сэр, — ответила Тренис и кивнула Льюису. — Виктор?

— Да, мэм.

Льюис включил записную книжку, взглянул в неё — больше по привычке, чем по необходимости, как подозревал Маркетт, — затем посмотрел на своё начальство.

— Я считаю, что наша предварительная оценка причин выбора ими именно этих целей вероятно была корректной, — сказал он. — Во всех пяти системах достаточно населения для того, чтобы дать им по несколько представителей в нижней палате, плюс, разумеется, сенаторов. Если задача состояла в создании политического давления, чтобы раздробить наши силы, то это несомненно учитывалось ими при планировании, и мои люди уверены, что это именно так.

С точки зрения экономики, как, я уверен, мы все уже знаем, уничтожение промышленности этих систем впрямую повлияет на нашу способность вести войну лишь незначительно. Косвенные последствия для экономики — это совсем другое дело, и я полагаю, что министры Анрио и Несбит будут не очень счастливы, разбираясь с кризисом в гражданском секторе.

— Насколько велик экономический ущерб? — спросил Маркетт. — Настолько ли плох, как говорилось в первоначальных сообщения?

— Хуже, сэр, — хмуро ответил Льюис. Маркетт вопросительно приподнял бровь и контр-адмирал пожал плечами.

— Наши набеги были прежде всего средством сбора информации, сэр — разведкой боем, по сути дела. Мы задействовали лёгкие корабли, прежде всего ЛАКи, и уничтожали экономические объекты, до которых могли добраться без вовлечения по-настоящему мощных сил. И, разумеется, у манти и близко нет такого числа нуждающихся в защите звёздных систем, как у нас. Это означает, что в тех системах, которые они действительно должны прикрыть, у них намного более мощные пикеты чем в любой из наших, за исключением наиболее критических.

Харрингтон выбирала цели по-другому. Она не собирала информацию; она должна была довести до нас сообщение. Она выбрала слабо защищённые звёздные системы и атаковала их значительно превосходящими силами. Она не просто собрала огневую мощь, которая должна была сокрушить наши боевые корабли, она собрала силы, достаточные, чтобы рассредоточиться, потратить некоторое время и уничтожить практически каждую орбитальную платформу в атакованных системах. Астероидные центры горной добычи, плавильные установки, энергетические спутники, навигационные платформы, строительные центры, грузовые платформы, склады — всё, сэр. Все истреблено.

— И это было частью её, как вы выразились, «сообщения»?

— Да, сэр. Это была декларация политики «выжженной земли», которую манти готовы проводить в жизнь. Это была также декларация того, что они намерены действовать настолько агрессивно, насколько только позволяют их ограниченные силы. Обратите внимание, к примеру, они задействовали и супердредноуты типа «Инвиктус» и, как кажется, все находящиеся в строю подвесочные линейные крейсера типа «Агамемнон». И они, вдобавок, не слишком постеснялись продемонстрировать нам, что могут сделать «Катаны» и эти их кошмарные долбанные ракеты.

— Другими словами, они готовы на всё.

— Да, сэр. И готовы вытряхнуть из мешка некоторые технические новинки. Они не пытаются сохранить секретность, что является признаком подтверждающим насколько важными манти считают свои рейды. Они послали свои элитные силы, адмирал. Уже то, что ими командовала Харрингтон, было бы достаточно серьёзным признаком, но состав задействованных сил, по моему мнению, полностью это подтверждает.

— По моему тоже, — согласился Маркетт. Тренис тоже кивнула, однако затем стукнула по столу указательным пальцем.

— Арно, в том, что они сделали, есть ещё по меньшей мере одно сообщение, — заметила она.

— Уверен, что их достаточно много, — сухо произнёс начальник штаба. — На какое именно вы намеревались указать?

— На цифры потерь, — решительно сказала она. — Я знаю, что мы практически полностью потеряли экипажи наших группировок ЛАКов в Гастоне, Тамбурине, Сквалусе и Холлмане. Наши потери в экипажах гиперпространственных кораблей были почти столь же тяжелы — что и неудивительно, как я полагаю, если они уничтожили каждый корабль, который попал в зону действия их огня. Но на Гере Харрингтон сама дала Миллигану возможность спасти его людей. И они не убили и даже не ранили ни одного гражданского, когда уничтожали инфраструктуру в этой или любой другой системе.

— Отчасти это потому, что у них было время, мэм, — заметил Льюис. — У них был полный контроль над звёздными системами и они могли позволить себе дать гражданским время на эвакуацию.

— Согласна. Однако Хонор не была обязана позволять Миллигану отказаться от сопротивления. И, согласно действующего межзвёздного законодательства, она имела право просто предоставить нам «разумное время» на эвакуацию, которое было бы значительно меньше того, которое они дали нам в действительности. — Она покачала головой. — Нет, я полагаю, что отчасти это был мантикорский способ — или, по меньшей мере, способ Харрингтон — сообщить нам, что если мы проявляем сдержанность — хотя бы, когда можем — они делают то же самое.

— Может быть вы и правы, — сказал Маркетт. — Хотя досье Харрингтон, несмотря на смехотворное «обвинение в убийстве», состряпанное Законодателями после Василиска, могло бы подготовить нас к тому, чтобы ожидать от неё подобного образа действий. Однако я полагаю, что она может оказаться ещё коварнее, чем некоторые из наших аналитиков ожидают от неё.

— Коварнее?

— Да. Подумайте о другой стороне её «обращения» к Миллигану. «Наше превосходство в технике настолько велико, что мы можем прикончить вас в любое время по своему желанию. Но сейчас мы этого не делаем, потому что мы хорошие парни. Всё, что вы должны сделать — взорвать ваши корабли и убраться с нашей дороги».

Ирония Маркетта иссякла, а Тренис нахмурилась.

— Вы расцениваете это как атаку на уверенность и мораль наших людей.

— Отчасти. Заметьте, исходя из того, что мы знаем о Харрингтон, я уверен, что она не получает удовольствия от напрасных убийств. Но она также несомненно верит в то, что надо одним выстрелом убивать столько зайцев, сколько возможно.

Тренис молча кивнула, затем почти застенчиво взглянула на начальника штаба.

— Можно спросить, будет ли собираться трибунал для рассмотрения действий Миллигана?

— Полагаю, можно уверенно сказать, что да, — чуть мрачно сказал Маркетт. — И я совершенно не уверен в его приговоре, хотя, если бы я должен был держать пари, на счастливый исход бы не поставил. Действительно, Миллиган продемонстрировал здравый смысл, не погубив своих людей без пользы. К сожалению, следует учесть и тот элемент психологической войны, о котором я только что упомянул. Я полагаю, любой трибунал склонится к тому, что он действовал согласно обстановке… и что Миллиган в любом случае будет в качестве своего рода наглядного примера списан на берег. Это несправедливо, однако мы должны учитывать мораль Флота в целом.

— Согласна с этим, — чуть помедлив произнесла Тренис. — С другой стороны, мы так долго убеждали наших людей, что они не будут расстреляны в назидание остальным, если попадут в безвыходное положение не по собственной вине. А, честно говоря, это именно то, что случилось с Томом Миллиганом. Он не мог отступить, не мог приблизиться в противнику на дальность стрельбы своего оружия, а состав сил, выделенных ему нами, был совершенно неадекватен даже для противодействия современным ЛАКам манти, не говоря уже о СД(п). Если мы раздавим Миллигана за его действия, то этим покажем людям, что ожидаем от них, чтобы они поступали точно также, как адмирал Бич, иначе мы их жестоко накажем.

— Гм. — Маркетт поджал губы, затем пожал плечами. — Я же сказал, что не уверен в исходе трибунала, и то, что вы сейчас сказали — главная причина моей неуверенности. Что касается Бича, то ему не предоставили выбора аналогичного предложенному Харрингтон Миллигану, так что неверно было бы сказать, что он отверг возможность спасти своих людей. И, насколько мы можем судить о его тактике, она была настолько хороша, насколько стоило ожидать от кого угодно в столь безнадёжном положении.

— Я не обвиняла его, сэр. На самом деле, мы с Эвереттом знали друг друга почти пятнадцать стандартных лет. Только я не уверена, что большинство наших людей оценят различие между вариантами, которые были у него и у Миллигана, и не хочу создать ситуацию, в которой наши флаг-офицеры и капитаны станут считать, что мы ожидаем от них сопротивления до конца, до последнего энергетического залпа, как бы безнадёжна ни была ситуация. — Лицо Тренис было угрюмо. — Я потеряла слишком много друзей и видела слишком много прекрасных кораблей, превратившихся в космическую пыль только потому, что их капитаны точно знали, что именно этого от них ожидает Комитет.

Маркетт задумчиво глядел на неё. Линда Тренис была не просто одним из старших адмиралов нового Флота Республики. Как руководитель Бюро Планирования, она отвечала за выработку и реализацию доктрины и стандартов подготовки персонала. Поэтому-то выражаемое ею беспокойство прямо и непосредственно относились к сфере её компетенции.

— Очень хорошо, Линда. Ваше беспокойство учтено и будет принято во внимание при проведении трибунала, разбирающего события на Гере. Я согласен, что поднятые вами вопросы весьма актуальны. Проблема заключается в том, чтобы найти точный баланс с необходимостью поддерживать максимально высокий агрессивный умственный и психологический настрой, какой только возможно.

Тренис кивнула и Маркетт вернулся к Виктору Льюису.

— Как вы только что отметили, манти действительно продемонстрировали нам свою наилучшую военную технику. Что мы при этом узнали?

— Не так много, как нам хотелось бы, сэр, — без увёрток ответил Льюис. — Особенно учитывая цену, заплаченную нами за полученную информацию. Хотя теперь мы знаем несколько вещей, которые раньше нам не были известны.

С точки зрения департамента Оперативных Разработок, одной из отрицательных сторон принятия Миллиганом ультиматума Харрингтон является то, что её СД(п) не открывали огня. В результате чего мы не смогли получить никакого представления, как вооружение «Инвиктусов» могло измениться по сравнению с вооружением «Медуз/Харрингтонов». Единственное, что мы смогли обнаружить при изучении материалов визуального осмотра, которые часть наших разведывательных платформ смогла получить и сбросить на планету до того, как Харрингтон их уничтожила, так это подтверждение информации о том, что на «Инвиктусах» нет никакого побортно установленного ракетного вооружения. Причин мы не знаем. Нам пришлось принять аналогичное решение в основном потому, что по сравнению с их ракетами наши чертовски велики, и мы действительно не можем позволить себе потратить массу, необходимую для установки бортовых пусковых установок МДР на корабли, предназначенные для сброса подвесок. Но, судя по трофеям и тому, что мы получили от Эревона, это для манти не проблема или, по крайней мере, далеко не такая большая проблема, так что для такой архитектуры корабля, очевидно, должно быть совершенно другое основание.

При Гастоне мы получили массу сенсорной информации о грейсонских «Катанах». Я её целиком выслал прямо адмиралу Форейкер в Болтхол, для анализа её командой, хотя судя по моему беглому знакомству с этими данными, всё указывает на то, что при строительстве «Катан» широко используется треклятая мантикорская технология миниатюризации, которой мы еще не располагаем. Конечно же, это очень компактные корабли, развивающие чрезвычайно высокое ускорение. У них, похоже, помимо той чертовщины, которую они называют своей новой ракетой, присутствуют все оборонительные возможности «Шрайков». С другой стороны, боя в зоне применения энергетического оружия они не вели, так что мы не уверены, что именно на них установлено. Даже имея в виду, что проект в значительной степени мантикорский, в нём недостаточно места для чего-то вроде энергетического оружия «Шрайка».

Действительно плохой новостью выглядят их ракеты. У них явно не может быть такой же дальности, как у ракет «Скимитеров», однако они невероятно быстры. Как минимум, нам придется полностью переделать программное обеспечение средств ПРО, чтобы справиться с целями, обладающими такими скоростью и маневренностью, а их возможности по поиску целей и самонаведению, по видимому, также значительно возросли. То, что манти явно знают о «Тройной волне» и изменили тактику, чтобы нейтрализовать её, ещё более усложняет ситуацию. Честно говоря, я не думаю, что пока Болтхол не начнёт производство ЛАКов следующего поколения, наши ЛАКи будут способны сразиться с ЛАКами манти — или, по крайней мере, с «Катанами» — с хоть сколько-нибудь реальной надеждой на победу.

— Я первоначально полагала, что Виктор неоправданно пессимистичен, сэр, — вставила Тренис. — Однако после более тщательного изучения полученных данных я так больше не считаю. В настоящее время, я полагаю, мы должны ограничить роль «Скимитеров» в основном выполнением задач ПРО. Если им придётся противостоять мантикорским или грейсонским ЛАКам, то они должны делать это исключительно в зоне действия вооружения гиперпространственных кораблей. Им крайне пригодится такая поддержка.

— Замечательно, — кисло пробормотал Маркетт. Затем пожал плечами. — С другой стороны, мы никогда не рассматривали «Скимитеры» как нечто большее, чем средство противодействия атакам мантикорских ЛАКов. Конечно, они были полезны и в других ролях, но никто из нас, наверное, не воспринимает их как основные боевые единицы. На самом деле, я больше интересуюсь тем, что мы знаем о «Агамемнонах».

— Прежде всего, сэр, они огромны, — сказал Льюис. — По нашей наиболее точной оценке на основе данных адмирала Бича, их масса от 1,7 до 1,8 мегатонн. Это означает, что они примерно в два раза тяжелее предшествующих им мантикорских линейных крейсеров.

Далее, не похоже, чтобы они выбрасывали в залпе такое же число подвесок, какое мы наблюдали у мантикорских СД(п). Мантикорские подвески — чертовски трудные для обнаружения сенсорами цели, однако похоже, что они сбрасывали только четыре подвески одновременно. Однако — он поднял глаза и встретился взглядом с Маркеттом — сбрасываемые ими подвески, по-видимому, несли по четырнадцать ракет каждая.

— Четырнадцать?

— Совершенно верно, сэр. Так что их четырёхподвесочные залпы фактически выбрасывали почти столько же ракет, как и шестиподвесочные залпы СД(п).

— Бога ради, как они засунули в подвеску такое множество ракет? — потребовал ответа Маркетт.