Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Уйди скорей и не спеши обратно

ModernLib.Net / Детективы / Варгас Фред / Уйди скорей и не спеши обратно - Чтение (стр. 13)
Автор: Варгас Фред
Жанр: Детективы

 

 


– Восемнадцать тысяч помеченных домов, – сообщил Данглар, кладя записку ему на стол.

– Хорошо, Данглар.

Капитан молча стоял рядом.

– Вчера на площади я чуть было не поймал этого типа, – глухо проговорил Адамберг.

– Сеятеля? – удивленно переспросил Данглар.

– Его самого. Но он от меня ускользнул. Все от меня ускользает, Данглар, – добавил он, подняв глаза и встретившись взглядом со своим заместителем.

– Вы что-то увидели?

– Нет, совсем ничего.

– Ничего? Как же вы его чуть-чуть не поймали?

– Я его почувствовал.

– Что вы почувствовали?

– Не знаю, Данглар.

Капитан не стал больше спрашивать, предпочтя оставить Адамберга один на один с его туманными предчувствиями, в этой гонке, где ноги вязнут в мягком иле, а вода смешивается с землей. Чтобы позвонить Камилле, он стыдливо вышел в подъезд, чувствуя себя шпионом.

– Можешь идти, – тихо проговорил Данглар. – Он здесь, и у него работы непочатый край.

– Спасибо, Адриан. До свидания.

– До свидания, Камилла.

Данглар грустно повесил трубку, вернулся за стол и машинально включил компьютер. Радостное гудение машины чересчур громко отдавалось в его мрачных мыслях. Идиотская штука этот компьютер, на все ему наплевать! Через полтора часа мимо быстро прошел Адамберг. Данглар тут же позвонил Камилле, чтобы предупредить о возможном визите. Но ее уже и след простыл.

Адамберг снова наткнулся на запертую дверь, но на сей раз не стал раздумывать и воспользовался отмычкой. С первого взгляда на мастерскую он понял, что Камилла исчезла. Синтезатора не было, инструментов и рюкзака тоже. Кровать заправлена, холодильник пустой, электричество отключено. Адамберг уселся на стул, глядя на опустевшую комнату и пытаясь собраться с мыслями. Он сидел и смотрел, но мысли не шли. Через три четверти часа телефонный звонок вывел его из оцепенения.

– Только что звонил Масена, – послышался голос Данглара. – В Марселе труп.

– Хорошо, – как и утром, ответил Адамберг. – Еду. Возьмите мне билет на первый же самолет.

В два часа, спешно покидая уголовный розыск, Адамберг поставил сумку на стол Данглара.

– Я поехал, – сказал он.

– Хорошо, – ответил Данглар.

– Вы остаетесь за главного.

– Хорошо.

Адамберг думал, что бы еще сказать, и тут заметил у ног Данглара круглую корзинку, где свернулся маленький пушистый шарик.

– Что это такое, Данглар?

– Это кот.

– Зачем вы его принесли? Здесь и без того бардак.

– Дома его оставить нельзя. Слишком маленький, везде лезет и еду сам не найдет.

– Вы же говорили, что не хотите заводить животных.

– Мало ли что я говорил.

Данглар отвечал кратко и немного враждебно, не отрывая взгляд от экрана, и Адамберг уловил в этом молчаливое неодобрение, которое чувствовал иногда в своем помощнике. Он снова взглянул на корзинку, и перед ним возникла картина – убегающая Камилла, в одной руке у нее куртка, в другой – бело-серый котенок, в тот миг он не обратил на него внимания.

– Это она оставила его вам, не так ли, Данглар? – спросил он.

– Да, – ответил тот, по-прежнему глядя в экран.

– Как его зовут?

– Пушок.

Адамберг подвинул стул и сел, облокотясь на колени.

– Она отправилась странствовать? – спросил он.

– Да, – повторил Данглар и на этот раз поглядел в усталые глаза Адамберга.

– Она вам сказала куда?

– Нет.

Последовало короткое молчание.

– Вышло небольшое недоразумение, – проговорил Адамберг.

– Я знаю.

Адамберг несколько раз медленно провел пальцами по волосам, словно сжимая голову, потом встал и вышел, не говоря ни слова.

XXX

Масена встретил коллегу в аэропорту Мариньян и сразу повез его в морг, куда было отправлено тело. Поскольку Масена не мог точно сказать, имеют ли они дело с подражателем или настоящим сеятелем, Адамберг хотел разобраться в этом лично.

– Его нашли голым в собственной квартире, – объяснил Масена. – Замки вскрыты мастерски, очень чистая работа. А ведь там были два новых замка.

– Так же он действовал и вначале, – заметил Адамберг. – У дверей не было охраны?

– У меня четыре тысячи таких домов, коллега.

– Да. Это ему на руку. Он сумел отделаться от полиции за несколько дней. Итак, фамилия, имя, род занятий?

– Сильвен Жюль Мармо, тридцать три года. Портовый служащий, работал в отделе реконструкции судов.

– Судов, – задумчиво повторил Адамберг. – Он раньше жил в Бретани?

– Откуда вы знаете?

– Я не знаю, я спрашиваю.

– В семнадцать лет он работал в Конкарно, там и освоил профессию. Потом вдруг все бросил и уехал в Париж, там выполнял мелкую столярную работу.

– Здесь жил один?

– Да. Его подружка замужем.

– Поэтому сеятель и убил его дома. Он прекрасно осведомлен. Случайности быть не может, Масена.

– Может, и так, но между Мармо и четырьмя вашими жертвами нет совершенно ничего общего. Вот разве только между двадцатью и двадцатью семью годами он жил в Париже. О допросах не беспокойтесь, коллега, все протоколы я отправил к вам.

– В Париже это и произошло.

– Что?

– Их встреча. Эти пятеро должны были быть знакомы, так или иначе жизнь сводила их вместе.

– Нет, коллега, по-моему, сеятель хочет, чтобы мы немножко побегали. Он внушает нам, что эти убийства имеют смысл, чтобы сбить нас с толку. Узнать о том, что Мармо жил один, легко. Об этом весь квартал знал. Здесь новости рассказывают на улице.

– Слезоточивый газ был?

– Ему прыснули хорошую дозу прямо в лицо. Для начала сравним газ с тем, что он использовал в Париже, и узнаем, привез он его с собой или купил здесь.

– Не обольщайтесь, Масена. Это очень ловкий тип, я в этом убежден. Он предусмотрел все до мельчайших подробностей, как химик, который знает всю цепочку реакции. И он отлично знает, чего хочет. Не удивлюсь, если он связан с наукой.

– С наукой? Я думал, вы скажете, с литературой.

– Одно другому не помеха.

– Чтобы ученый и со сдвигом?

– С 1920 года у него в голове призрак.

– Бог мой, коллега, он что, восьмидесятилетний старик?

Адамберг улыбнулся. При встрече Масена вел себя гораздо дружелюбней, чем по телефону. Во время разговора он энергично жестикулировал, хватал Адамберга за руку, похлопывал по плечу, по спине, а в машине – по коленке.

– Я думаю, ему между двадцатью и сорока.

– Приличный разброс, коллега.

– Но ему вполне может быть и восемьдесят, почему бы и нет? Для убийства ему много силы не нужно. Удушье газом, потом удавка, нечто вроде кольцевого упора, которым электрики связывают толстые провода. Срабатывает безотказно, с этим и ребенок бы справился.

Масена остановился, недоезжая морга, чтобы подыскать стоянку в тени. Здесь солнце еще палило по-летнему, люди гуляли в рубахах нараспашку или отдыхали в теньке, сидели на ступенях домов и чистили овощи, держа на коленях корзины. А в Париже небось Бертен ищет свой дождевик, чтобы не промокнуть.

С мертвого тела откинули простыню, и Адамберг внимательно его осмотрел. Угольные пятна были сходны с теми, что обнаружили у парижских жертв. Они почти целиком покрывали живот, руки, ляжки и язык. Адамберг провел по ним пальцем, потом вытер руку об штанину.

– Вещество отправлено на анализ, – сказал Масена.

– Укусы есть?

– Два, вот здесь, – ответил Масена, указав на внутреннюю складку брюк.

– А что дома?

– Нашли семь блох тем способом, который вы нам подсказали, коллега. Умно придумано. Букашки сейчас тоже на экспертизе.

– Конверт цвета слоновой кости был?

– Да, в мусорном ведре. Не понимаю, почему он не позвонил нам.

– Он испугался, Масена.

– Надо думать.

– Он боится полиции. И боится ее сильнее, чем убийцы. Он думал, что сможет защититься сам, поэтому поставил два дополнительных замка. В каком состоянии была одежда?

– Валялась кругом по комнате. Ужасный неряха этот Мармо. Живет один, ему и наплевать.

– Странно. Сеятель очень аккуратно раздевает своих жертв.

– На сей раз ему не понадобилось раздевать, коллега. Он спал нагишом. Здесь все так делают. Из-за жары.

– Можно взглянуть на дом, где он жил?

Адамберг вошел в подъезд дома с красной облупившейся штукатуркой неподалеку от Старого порта.

– Домофона, я вижу, нет?

– Похоже, он давно сломан, – ответил Масена.

Он прихватил карманный фонарик, потому что выключатель на лестничной клетке не работал. В пучке света Адамберг внимательно осмотрел двери на каждой площадке.

– Ну что? – спросил Масена, выключая фонарь на последнем этаже.

– А то, что он у вас побывал. Это его рука, сомнений нет. Тонкость штриха, быстрота, легкость, поперечные палочки – это он. Я бы даже сказал, что рисовал он, не торопясь. Похоже, здесь этим можно заниматься спокойно?

– Не то слово, – заверил Масена, – здесь можно расписывать двери круглые сутки, всем на это плевать, а если учесть, в каком состоянии дом, ему это только на пользу. А когда столько народу рисует одновременно с ним, чего ему бояться? Может, пройдемся немного, коллега?

Адамберг взглянул на него с удивлением. Первый раз он встречал полицейского, который, как и он сам, был охотником до прогулок.

– У меня тут лодка в одной бухточке. Проедем вдоль берега? Это помогает думать, согласитесь? Я частенько так делаю.

Через полчаса Адамберг поднялся на борт «Эдмона Дантеса», небольшой, но устойчивой лодки с мотором. Адамберг сидел впереди голый по пояс, закрыв глаза под теплым ветром, Масена, также полуголый, сидел позади. Ни тот ни другой ни о чем не думали.

– Вы сегодня вечером уезжаете? – крикнул Масена.

– Завтра на рассвете, – ответил Адамберг. – Хочу прогуляться по порту.

– Да-да. В Старом порту тоже хорошо думается.

На время прогулки Адамберг отключил телефон и, сойдя на берег, просмотрел новые сообщения. Брезийон требовал отчета, обеспокоенный шквалом, который обрушился на столицу, звонил Данглар с докладом о последних данных по четверкам, и Декамбре прочитал ему «странное» послание, полученное в понедельник утром:

Она вошла в жилища, в первые дни в нищих кварталах, где сыро и грязно. Сначала она почти не идет дальше. Даже кажется, что она исчезла. Но едва минуло несколько месяцев, она смелеет и продолжает наступать, поначалу медленно, на многолюдных и богатых улицах, и, наконец, обрушивается в полную силу на весь город, расточая свой смертоносный яд. Она повсюду.

Адамберг записал текст в блокнот, потом медленно продиктовал его на автоответчик Марка Вандузлера. Снова пощелкал кнопками, надеясь отыскать еще одно сообщение, затерявшееся среди прочих, но ничего не нашел. «Камилла, прошу тебя!»

Ночью, после обильного ужина в компании коллеги, крепких объятий и твердых обещаний снова увидеться, Адамберг покинул Масена и отправился бродить по южной набережной, оттуда открывался прекрасный вид на ярко освещенный собор Божьей Матери Хранительницы. Он глядел на лодки и их четкие отражения с длинными мачтами, колыхавшиеся у винтов в черной воде. Затем опустился на колени и бросил камешек в воду. Поверхность задрожала, словно в ознобе. Лунный свет разбился на маленькие осколки, затрепетал на водяной ряби. Адамберг замер, опершись рукой о землю. Сеятель был здесь!

Комиссар осторожно поднял голову и вгляделся в любителей поздних прогулок. Их было много, они медленно прохаживались, наслаждаясь теплотой ночи. Парочки и компании подростков. Одиночек не было. Не вставая с колен, Адамберг очень внимательно оглядел набережную. Нет, среди гуляющих его нет. Он здесь и в то же время где-то в другом месте. Не размахиваясь широко, Адамберг кинул еще один камешек в гладкую темную воду. Поверхность вздрогнула, и осколки луны опять засверкали в водных морщинках. Вот где он был. В воде. В ее блеске. В мельчайших водяных бликах, которые исчезали, на мгновение кольнув глаза. Адамберг поудобнее уселся на плитах набережной, положив руки на землю, глядя под белый корпус лодки. В этих бликах прятался сеятель. Комиссар замер и стал ждать. И подобно тому, как пена отделяется от подводных скал и неторопливо поднимается на поверхность, вчерашнее исчезнувшее видение, мелькнувшее ему на площади, начало свой медленный подъем из глубины сознания. Адамберг закрыл глаза и почти не дышал. Картинка таилась в этих бликах.

И вдруг она возникла перед ним целиком. В конце сеанса Жосса сверкнула молния. Кто-то шевельнулся, и что-то сверкнуло, быстро, молниеносно. Фотовспышка? Зажигалка? Нет, конечно нет. Блеск был гораздо меньше, ничтожно мелкий и белый, как эти вечерние блики, только более мимолетный. Что-то сверкнуло снизу вверх на чьей-то руке, как звезда.

Адамберг встал и глубоко вздохнул. Наконец-то. Это был блеск алмаза, сверкнувшего у кого-то на пальце во время чтения. Знак сеятеля, защищенного королем всех талисманов. Он был где-то там, на площади, с алмазом на руке.

Утром, когда он стоял в зале аэропорта Мариньян, ему позвонил Вандузлер.

– Я всю ночь искал этот чертов отрывок, – сказал Марк. – Тот, что вы мне прочитали, был полностью переделан на современный лад в девятнадцатом веке.

– Что скажете? – спросил Адамберг, как обычно доверяя вагонам знаний Вандузлера.

– Труа. Текст оригинала датируется 1517 годом.

– Труа?

– Чума в городе Труа, комиссар. Ну и гоняет он вас!

Адамберг сразу перезвонил Масена.

– Хорошая новость, Масена, можете перевести дух. Сеятель вас покинул.

– А что случилось, коллега?

– Он едет в Труа.

– Бедняга!

– Сеятель?

– Нет, тамошний комиссар.

– Я пошел, Масена, мой рейс объявили.

– Еще свидимся, коллега, еще свидимся.

Адамберг позвонил Данглару, чтобы сообщить новость, и попросил срочно связаться с городом, над которым нависла угроза.

– Мы так и будем гоняться за ним по всей Франции?

– Данглар, у сеятеля на пальце кольцо с бриллиантом.

– Это женщина?

– Может быть, я не знаю.

Адамберг отключил телефон на время полета и снова включил, сходя по трапу в Орли. Проверил, нет ли сообщений, и, убедившись, что ему никто ничего не прислал, стиснул зубы и спрятал телефон в карман.

XXXI

В то время, когда город Труа готовился встретить беду, Адамберг быстро сошел с самолета, заскочил в уголовный розыск и сразу отправился на площадь. Декамбре вышел ему навстречу с толстым конвертом в руке.

– Что сказал ваш специалист о вчерашнем письме?

– Эпидемия в Труа в 1517 году.

Декамбре провел рукой по щеке, как будто брился.

– Сеятелю понравилось путешествовать, – заметил он. – Если он станет разъезжать повсюду, где бушевала чума, лет за тридцать мы объедем всю Европу, за исключением кое-каких местечек в Венгрии и Фландрии. Это все усложняет.

– Наоборот, упрощает. Он собирает свою компанию.

Декамбре взглянул на него с недоумением.

– Не думаю, что он катается по стране ради удовольствия, – пояснил Адамберг. – Его труппа распалась, и он ее собирает.

– Труппа?

– Если теперь они разбрелись кто куда, – продолжал Адамберг, не отвечая на вопрос, – значит, это было довольно давно. Это была одна банда, одна компания, их связывает общее преступление. Сеятель собирает их по одному, обрушивая на них бич Божий. Я убежден, что выбор жертв не случаен. Он знает, в кого целиться, и он давно за ними следил. Возможно, теперь они поняли, что им грозит опасность. А может, и знают, кто такой сеятель.

– Но, комиссар, тогда бы они искали вашей защиты.

– Нет, Декамбре. Все дело в их преступлении. Это было бы равносильно признанию. Тип из Марселя понял это и повесил на дверь два замка.

– Но что это за преступление, черт возьми?

– Откуда мне знать? Когда-то давно случилась какая-то мерзость. А теперь мы наблюдаем, как все возвращается. Кто сеет мерзости, пожинает блох.

– Если бы все было так, вы бы давно обнаружили между ними связь.

– Есть две зацепки. Все они, мужчины и женщины, одного поколения. Все жили в Париже. Поэтому я называю их компанией, бандой.

Он протянул руку, и Декамбре отдал ему конверт цвета слоновой кости. Адамберг достал из него утреннее послание:

Эпидемия внезапно угасла в августе 1630 года, и все (…) этому очень обрадовались; к несчастью, это оказалось лишь краткой передышкой. Она была мрачной предтечей столь ужасной новой вспышки болезни, что с конца октября 1631 по конец 1632 года (…)

– Как обстоит дело с домами? – спросил Декамбре, пока Адамберг набирал номер Вандузлера. – В газетах говорят, что их уже восемнадцать тысяч в Париже и четыре тысячи в Марселе.

– Так было вчера. Теперь их по меньшей мере двадцать две тысячи.

– Кошмар!

– Вандузлер? Это Адамберг. Хочу вам продиктовать утреннее послание, вы слушаете?

Декамбре ревниво и недоверчиво наблюдал, как комиссар диктует в трубку «странное» письмо.

– Он наведет справки и перезвонит, – сказал Адамберг, нажимая кнопку.

– Что, большой знаток?

– Очень, – улыбнулся Адамберг.

– Если по этому отрывку он сумеет отыскать город, снимаю перед ним шляпу. Тогда он просто редкий знаток. Тогда он просто ясновидящий или преступник. И вам останется только спустить на него собак.

– Я уже давно с ним советуюсь, Декамбре. Парень вне подозрений. У него не только безупречное «гладильное» алиби на первое убийство, но с тех пор за ним каждый вечер следят. Он ночует дома, утром идет на уборку.

– На уборку? – озадаченно переспросил Декамбре.

– Он работает уборщиком.

– И он так хорошо разбирается в чуме?

– Вы же плетете кружева.

– Этот город ему не найти, – после натянутого молчания сказал Декамбре.

– Он его найдет.

Старик пригладил седые волосы, поправил синий галстук и отправился в свой темный кабинет, где у него не было ни одного соперника.

Раскат скандинавского грома прогнал людей с площади, под тонкими струями дождя народ побрел в «Викинг», по дороге отмахиваясь от голубей.

– Извините, Бертен, – сказал Адамберг. – Я увез ваш дождевик в Марсель.

– Куртка просохла. Жена вам ее погладила.

Бертен вытащил из-под стойки и передал комиссару чистый квадратный сверток. Полотняная куртка не выглядела так с самого дня покупки.

– Слышь, Бертен, теперь к легавым подмазываешься? Тебе лапши навешали, а ты и уши развесил?

Высокий трактирщик повернулся к человеку, который это сказал и теперь, гнусно ухмыляясь, запихивал салфетку между рубашкой и бычьей шеей, собираясь приступить к еде.

Потомок Тора покинул стойку и направился прямиком к его столу, расталкивая стулья, попадавшиеся на пути. Поравнявшись с невежей, он грубо выдернул его из-за стола и потащил к выходу. Парень вопил и отбивался, и тогда Бертен влепил ему две оплеухи, дотащил до двери и вышвырнул на площадь.

– Не вздумай вернуться, в «Викинге» нет места для такого дерьма, как ты!

– Не имеешь права, Бертен! – с трудом поднимаясь, кричал посетитель. – У тебя общественное заведение! Не имеешь права выбирать клиентов!

– Я выбираю полицейских и выбираю всех остальных, – ответил Бертен, захлопнув дверь. Потом провел широкой ладонью по светлым волосам, зачесывая их назад, и снова, надменный и гордый, занял место за стойкой.

Адамберг втиснулся под нос драккара.

– Будете обедать? – осведомился Бертен.

– Буду и останусь до сеанса новостей.

Бертен кивнул. Подобно большинству людей, он не очень жаловал полицейских, но этот столик теперь был закреплен за Адамбергом пожизненно.

– Не могу понять, что вы ищете на площади, – рассуждал хозяин, губкой сметая со стола крошки. – Если бы не Жосс, тут ведь с тоски подохнешь.

– Вот именно, – ответил Адамберг. – Поэтому я жду чтения.

– Понятно, – отозвался Бертен. – Вам еще пять часов ждать, но дело ваше.

Адамберг положил телефон рядом с тарелкой и задумчиво поглядел на него. «Ради всего святого, Камилла, откликнись!» Он взял аппарат, повертел в руках. Потом легонько толкнул его. Трубка завертелась, как рулетка казино. Ему все равно, найдется ли сеятель. Только позвони. Потому что все остальное безразлично.

Часа в три позвонил Марк Вандузлер.

– Непростая задачка, – объявил он тоном человека, который весь день искал иголку в стогу сена.

Полный доверия Адамберг ждал его ответа.

– Это Шательро, – продолжал Вандузлер. – Более поздний рассказ о давних событиях.

Адамберг передал его слова Данглару.

– Шательро, – записал Данглар. – Окружные комиссары – Левеле и Бурло. Я предупрежу их.

– В Труа есть четверки?

– Нет пока. Журналисты не смогли расшифровать послание, как в Марселе. Я вас оставлю, комиссар, тут Пушок портит новую штукатурку.

Адамберг положил трубку и долго соображал, пока до него дошло, что Данглар говорил про котенка. В пятый раз за день он поднес телефон к лицу, словно заглядывая в глаза близкого человека.

– Давай, – пробормотал он. – Позвони. Случилась коллизия, будут и другие. Не обращай внимания, что тебе до них? Это касается только меня, оставь их мне. Позвони.

– Это штука, которая по голосу узнает? – спросил Бертен, поднося горячее блюдо. – Она сама отвечает?

– Нет, – ответил Адамберг, – она не отвечает.

– Все-таки приятно иметь такую игрушку.

– Нет.

Адамберг просидел в «Викинге» полдня, один раз к нему подходил Кастильон, потом на полчасика подсела Мари-Бель и отвлекла своей однообразной болтовней. За пять минут до сеанса он уже стоял на посту, одновременно с ним вышли Декамбре, Лизбета, Дамас, Бертен, Кастильон, каждый занял свое место, меланхоличная Ева встала в тени рекламной тумбы. По-прежнему немногочисленная толпа теснилась у трибуны.

Адамберг вышел из-под платана и подошел ближе к чтецу. Он напряженно вглядывался в лица завсегдатаев, смотрел на их руки, ловя малейший жест в ожидании мимолетного блеска. Жосс прочел восемнадцать объявлений, но Адамберг ничего не заметил. Во время метеосводки чья-то рука поднялась, проводя ладонью по лбу, и Адамберг тут же увидел то, чего ждал. Блеск на пальце.

Потрясенный, он вернулся к платану. Там он долго стоял в нерешительности, прислонившись к стволу, не уверенный в своей догадке.

Затем очень медленно достал телефон из своей выглаженной куртки.

– Данглар, – проговорил он, – немедленно приезжайте на площадь и захватите двоих человек. Поторопитесь, капитан. Я нашел сеятеля.

– Кто? – спросил Данглар, вскакивая и знаком подзывая Ноэля и Вуазене.

– Дамас.

Через несколько минут полицейская машина затормозила на площади, из нее быстро выпрыгнули три человека и направились к Адамбергу, стоящему у платана. Это вызвало интерес зевак, тем паче что самый высокий из полицейских держал в руках бело-серого котенка.

– Он еще здесь, – тихо проговорил Адамберг. – Снимает кассу с Евой и Мари-Бель. Женщин не трогать, брать только его. Будьте начеку, этот крепыш может оказать сопротивление, проверьте оружие. Если будет сопротивляться, ради бога, без драки. Ноэль, пойдете со мной. В магазине есть другой выход на боковую улицу, через него ходит чтец. Данглар и Жюстен, встаньте там.

– Вуазене, – поправил Вуазене.

– Встаньте у двери, – повторил Адамберг, отделяясь от дерева. – Идем.

Когда четверо полицейских вывели Дамаса в наручниках и усадили в машину, все обитатели площади были просто ошеломлены. Ева побежала за отъезжающей машиной, хватаясь за голову. Мари-Бель с рыданиями бросилась в объятия Декамбре.

– С ума сошел, – сказал Декамбре, крепко обнимая девушку. – Он совершенно сошел с ума.

Даже Бертен, наблюдавший сцену через окно, поколебался в том уважении, которое питал к комиссару Адамбергу.

– Дамас, – пробормотал он. – Да они просто спятили.

Через пять минут все собрались в «Викинге», чтобы обсудить случившееся. Люди были настроены сурово, мрачно и воинственно.

XXXII

Зато Дамас держался спокойно, на его лице не было ни страха, ни удивления. Молча и безропотно он позволил арестовать себя, посадить в машину и отвезти в уголовный розыск, даже не пряча лица. Это был самый мирный из задержанных, которых Адамберг когда-либо видел.

Данглар присел на край стола, Адамберг прислонился к стене, скрестив на груди руки, Ноэль и Вуазене стояли в углах комнаты. Фавр расположился за столом в углу, готовясь печатать протокол допроса. Дамас сидел на стуле в довольно непринужденной позе, обхватив руками в наручниках свои колени.

Данглар незаметно вышел, чтобы положить Пушка в корзину, и попросил Мордана и Меркаде принести для всех чего-нибудь поесть и попить, а еще пол-литра молока, если не трудно.

– Это для задержанного? – спросил Мордан.

– Для кота, – тихо проговорил Данглар. – Будьте добры, налейте ему молока. А то я весь вечер буду занят, а может, и всю ночь.

Мордан заверил, что на него можно положиться, и Данглар снова занял место на уголке стола.

Адамберг как раз снимал с Дамаса наручники, и Данглар рассудил, что делать это рановато, ведь на окне еще нет решеток, а что выкинет этот тип, никому не известно. Впрочем, об этом он не тревожился. Гораздо сильнее его беспокоило то, что без единого веского доказательства человека обвиняли в том, что он сеет чуму. Безмятежный вид Дамаса полностью опровергал это обвинение. Они искали эрудита и интеллектуала. А Дамас был простым парнем и немного тугодумом. Было просто немыслимо, чтобы он, больше занятый своими мускулами, мог посылать Ле Герну столь замысловатые письма. Данглар с тревогой размышлял, о чем думал Адамберг, когда решился на этот невероятный арест. Терзаемый дурными предчувствиями, Данглар укусил себя за внутреннюю сторону щеки. Он был убежден, что Адамберг зашел в тупик.

Комиссар уже переговорил с заместителем прокурора и получил ордер на обыск магазина и квартиры Дамаса на улице Конвенции. Четверть часа назад туда отправились шесть человек.

– Дамас Вигье, – начал Адамберг, взглянув на его потертое удостоверение личности, – вы обвиняетесь в убийстве пяти человек.

– С какой стати? – спросил Дамас.

– Потому что мы вас обвиняем, – повторил Адамберг.

– Ах вон что. По-вашему, я убивал людей?

– Вы убили пятерых, – отвечал Адамберг, раскладывая перед ним фотографии жертв и по очереди называя их имена.

– Я никого не убил, – заявил Дамас, взглянув на фотографии. – Мне можно идти? – добавил он, вставая.

– Нет. Вы задержаны, можете сделать один телефонный звонок.

Дамас удивленно уставился на комиссара.

– Когда захочу, тогда и буду делать телефонный звонок, – проговорил он.

– Эти пятеро, – продолжал Адамберг, показывая фотографии по одной, – были задушены в течение недели. Четверо в Париже, последний в Марселе.

– Ну и прекрасно. – Дамас снова сел.

– Вы кого-нибудь узнаете, Дамас?

– Конечно.

– Где вы их видели?

– В газете.

Данглар встал и вышел, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать продолжение этого жалкого допроса.

– Покажите ваши руки, Дамас, – велел Адамберг, складывая фотографии. – Нет, не так, другой стороной.

Дамас послушно выполнил приказание и протянул вперед свои длинные руки ладонями вверх. Адамберг схватил его левую руку:

– Это бриллиант, Дамас?

– Да.

– Почему вы его перевернули?

– Чтобы не повредить, когда чиню доски.

– Он дорого стоит?

– Шестьдесят две тысячи франков.

– Откуда он у вас? Фамильная драгоценность?

– Мотоцикл продал, 1000 RL, почти новый, покупатель расплатился этим.

– Мужчины ведь редко носят бриллианты.

– А я ношу. Раз он у меня есть.

Данглар подошел к двери и знаком отозвал Адамберга в сторонку.

– Только что звонили ребята с обыска. Они ничего не нашли. Ни пакета с углем, ни блох, даже крыс нет, ни живой, ни дохлой, а главное – ни одной книги, ни в магазине, ни дома, только несколько карманных изданий.

Адамберг поскреб затылок.

– Отпустите его, – настаивал Данглар. – Вы все равно ничего не добьетесь. Этот парень – не сеятель.

– Ошибаетесь, Данглар.

– Нельзя же цепляться за этот бриллиант, это смешно.

– Мужчины не носят бриллианты, Данглар. А он носит его на безымянном пальце левой руки и поворачивает камнем вниз.

– Чтобы не повредить.

– Ерунда. Алмаз нельзя повредить. Это самый надежный талисман от чумы. Он принадлежит его семье с 1920 года. Он лжет, Данглар. Не забывайте, что он трижды в день имеет доступ к урне чтеца.

– Господи, да он же ни одной книжки в жизни не прочел! – раздраженно воскликнул Данглар.

– Откуда нам знать?

– Вы можете представить этого парня знатоком латыни? Смеетесь вы, что ли?

– Я не знаком с латинистами, Данглар, поэтому не так предубежден, как вы.

– А Марсель? Как он мог оказаться в Марселе? Он постоянно торчит у себя в магазине.

– Его не бывает в воскресенье и понедельник утром. После вечернего чтения у него было время сесть на восьмичасовой поезд и вернуться домой к десяти утра.

Данглар в бешенстве пожал плечами и пошел к своему компьютеру. Если Адамбергу нравится выставлять себя дураком, на здоровье, а он в эти игры не играет.

Лейтенанты принесли ужин, и Адамберг разложил пиццу прямо в коробках на столе. Дамас поел с аппетитом, у него был довольный вид. Адамберг спокойно подождал, пока все насытятся, поставил коробки возле мусорной корзины и продолжил допрос за закрытой дверью.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17