Судья Ди прервал его:
      — Пожалуйста, будьте вежливы! Хотя я всего лишь странствующий лекарь без громкого имени, я совсем не так глуп. Я пришел сюда с определенной целью. По-моему, это кладбище расположено очень благоприятно с точки зрения геомантии Если человека похоронить здесь, в течение десяти лет после его смерти его дети и внуки будут процветать. Поэтому я хочу вас спросить: кто владелец этого участка земли и не хочет ли он его продать?
      Услышав это, седобородый фыркнул, повернулся и попытался уйти. Но старшина Хун побежал за ним, схватил его за халат и гневно закричал:
      — Не думайте, что ваш преклонный возраст дает вам право грубить кому угодно! Будь вы лет на двадцать помоложе, я немедленно залепил бы вам оплеуху и посмотрел, как вы осмелились бы тогда оскорблять людей. Вы ведь неглупы, правда? Тогда отвечайте на вежливый вопрос, и быстро!
      Седобородому, которого крепко держал старшина, ничего не оставалось, как только подчиниться.
      — Дело не в том, — сказал он, — что я не хочу говорить с твоим хозяином, а в том, что слышу я от него вещи неразумные. Вот он утверждает, что это очень благоприятное место для кладбища, но как тогда объяснить, что все родственники тех, кто здесь похоронен, умерли давным-давно? Неужели ты не видишь, в каком запущенном состоянии тут могилы? С прошлогодних похорон ни я, ни другие могильщики не видели ни одного человека, пришедшего навестить родную могилу. А дочь похороненного здесь человека потеряла дар речи вскоре после смерти отца! Так как же можно говорить, что это кладбище благоприятно с точки зрения геомантии? Ну разве это не чушь?
      Старшина Хун смутился:
      — Вы ошибаетесь. Хотя мы не местные, но разбираемся в таких вещах. Это в семье Би Цуня маленькая дочь лишилась дара речи? Вы хотите сказать, что под этим холмом похоронен не кто иной, как Би?
      — Ну, хоть это, кажется, ты знаешь, сердито произнес старик. — Если его зовут не Би, тогда ты, должно быть, сменил ему фамилию. Я проделал длинный путь со своего поля сюда, и у меня нет времени на праздные разговоры. Если ты мне не веришь, иди в деревню и расспроси там людей.
      Затем он вывернулся из рук Хуна и убежал. Судья Ди, подождав, пока старик отойдет достаточно далеко, сказал:
      — Нет сомнений, что этот Би был подло убит. Это ясно доказано появлением призрака, которого мы видели некоторое время назад. Вернемся в город.
      Они зашагали обратно к рынку, где позавтракали в маленькой гостинице, а потом тронулись в путь. Как раз перед наступлением ночи судья Ди с Хуном добрались до города. Войдя в здание суда через заднюю дверь, судья Ди тут же удалился в свой личный кабинет.
      А тем временем стражники суда и другие члены свиты судьи Ди уже начали тревожиться, когда двое суток их хозяин не появлялся в суде. В зале суда велись оживленные дискуссии, не отправился ли судья на частное расследование двойного убийства, как вдруг он собственной персоной появился на возвышении и сел за стол.
      Сделав перекличку, он прежде всего спросил, вернулись ли Ма Жун и Чао Тай. Стражники доложили, что они вернулись еще прошлой ночью, но, узнав, что судьи нет, вновь отправились на поиски. С тех пор никаких известий не было.
      Судья Ди кивнул и приказал привести дежурного стражника. Когда тот подошел к столу, судья Ди обратился к нему:
      — У меня здесь официальный вызов в суд. Завтра рано утром вы отправитесь в деревню Хуанхуа и приведете сюда местного старосту. По дороге зайдете в местечко под названием Гаочжана, что неподалеку, и скажете могильщику с кладбища, что его вызывают в суд. Я допрошу их на утреннем заседании.
      Стражник отправился в караульное помещение и пожаловался сидящим там друзьям:
      — В последние два дня все было тихо и спокойно, мы не слышали ни об одном новом происшествии. А теперь вдруг появилась работа. Что такого узнал наш судья, если он срочно посылает меня в Хуанхуа? Да и кто там староста?
      Один из стражников напомнил:
      — Ты забыл о таком человеке, как Хо Кай? В прошлом году, когда он был назначен старостой деревни Хуанхуа, он пригласил нас всех на прекрасный обед. Неужели ты забыл? Отправляйся завтра в Хуанхуа, и ты, конечно, его найдешь. И лучше поторопись. Ты же знаешь нашего судью.
      Стражник пошел домой, чтобы отдохнуть перед дальней дорогой, а следующим утром отправился в деревню Хуанхуа. Сначала он зашел к старосте Хо Каю и велел послать помощника в Гаочжану, чтобы привести оттуда могильщика. В ожидании он неплохо позавтракал со старостой за его счет. Они как раз заканчивали трапезу, когда привели старого могильщика. Не теряя времени, стражник повел и старика, и старосту в город.
      Открылось дневное заседание суда. За столом сидел судья Ди. Сначала он обратился к старосте Хо Каю:
      — Разве с тех пор, как вас назначили старостой, в вашей деревне ничего не произошло? Почему вы настолько небрежно относитесь к своим обязанностям, что не удосужились доложить?
      Староста Хо решил, что судья Ди обнаружил какое-то преступление, совершенное в его деревне, и поспешил ответить:
      — Я был назначен старостой в марте прошлого года, а в должность вступил в первых числах апреля. С тех пор я усердно исполнял свои обязанности. Когда ваша честь занял свой пост, подчиненные вам чиновники стали служить очень честно, люди наши живут в мире, так что докладывать мне было не о чем. Разве мог я халатно относиться к своим обязанностям, если мне была оказана такая высокая честь? Я прошу благосклонного снисхождения вашей чести.
      Судья Ди сказал:
      — Если вы говорите, что вступили в должность в апреле, почему же вам неизвестно, что в марте того же года в вашей деревне было совершено убийство?
      Когда староста Хо Кай услышал это, ему показалось, будто ему на голову внезапно вылили ушат холодной воды. Приведенный в полнейшее замешательство, он забормотал:
      — Я регулярно, каждый день и каждый вечер, совершаю обход, но об этом случае ничего не слышал. Если бы столь ужасное преступление действительно было совершено, разве я бы посмел держать это в тайне и не доложить вашей чести?
      Судья Ди произнес:
      — Пока я больше ничего вам не скажу. Значит, вы не знаете, как Би Цунь из вашей деревни встретил свою смерть? Вы же староста, вы должны что-то об этом знать! Отвечайте быстро и только правду!
      Староста Хо Кай ответил:
      — Я всегда полагал, что в мои обязанности входит докладывать о существенных событиях в деревне и не тревожить начальство по пустякам. В моей деревне сейчас живет несколько тысяч семей. Дня не проходит, чтобы у нас не было свадьбы, похорон или рождения ребенка. В смерти Би Цуня не было ничего необычного; его родственники не сообщали ни о чем подозрительном, да и соседи не составили жалобы, не предъявили обвинения. Мне известно только, что он умер в прошлом году в праздник Большой пятерки. Это чистая правда.
      Судья Ди гневно вскричал:
      — Внимательнее относись к своим обязанностям, собачья голова! Я знаю правду, а ты продолжаешь упорствовать! Хотелось бы знать, как ты понимаешь свои обязанности!
      Побранив старосту Хо Кая, судья Ди велел привести старого могильщика.
      Седобородый дрожал от малодушного страха. Опустившись на колени перед столом, он пролепетал:
      — Этот незначительный старый человек, могильщик из Гаочжань, почтительно приветствует вашу честь.
      Судья Ди, увидев его таким напуганным, едва сдержал улыбку, вспомнив, как он вел себя накануне, и спросил:
      — Как вас зовут и как долго вы работаете там могильщиком?
      — Этот старый человек по имени Тао… — начал седобородый, но стражники, стоящие по обе стороны, тотчас же закричали на него:
      — Ты, собачья голова, неотесанная деревенщина! Как ты смеешь говорить «старый человек», обращаясь к его превосходительству? Ты что, не знаешь, что должен говорить «незначительный человек», обращаясь к своему судье? Вот всыплем тебе бамбуковыми палками, не глядя, старый ты или нет!
      Облаянный стражниками, седобородый в великом испуге поспешно исправился:
      — Этот незначительный человек достоин смерти. Я работаю могильщиком вот уже тридцать лет. Чем я могу служить вашему превосходительству?
      Судья Ди приказал:
      — Посмотрите на меня, узнаете ли вы своего судью?
      Могильщик робко поднял глаза и, узнав судью Ди, почувствовал, как его душа покидает тело. Он несколько раз стукнулся головой об пол и взвыл:
      — Этот незначительный человек заслуживает смерти! Вчера я не знал, что разговариваю с вашей честью. Но поверьте мне, впредь я никогда не буду грубить никому, пришедшему на это проклятое кладбище!
      Услышав эти слова, стражники и другие помощники в суде догадались, что судья Ди сам начал тайное расследование. А судья Ди продолжал:
      — А теперь расскажите мне в точности, при каких обстоятельствах был похоронен Би Цунь; расскажите, кто привез гроб и все, что вам известно об этом деле.
      — Всякий раз, когда семья приходит на кладбище, чтобы кого-то похоронить, — начал старый могильщик, — мне дают двести медных монет зато, чтобы я вырыл могилу и соорудил над ней холм. В прошлом году, в те три дня, когда проходил праздник Большой пятерки, гроб привезли на кладбище две женщины. Они сказали, что умерший — Би Цунь из деревни и что одна женщина его мать, а другая вдова. Сначала я собирался зарыть этот гроб среди других могил. Но, когда я вырыл яму и собрался опустить туда гроб, Изнутри раздался какой-то звук. Меня это очень напугало, и я спросил женщин, уверены ли они, что их родственник действительно мертв и чем он болел. Прежде чем мать успела произнести хоть слово, вдова начала бранить меня и кричать, что это форменное безобразие, когда приличным людям мешают мирно похоронить своего покойника. Затем старуха тоже накинулась на меня. Мне было неловко ссориться с двумя женщинами, но, с другой стороны, я мог попасть в неприятное положение, если бы потом выяснилось, что этот человек умер не своей смертью, и потребовалось бы выкапывать гроб. Поэтому я выбрал заметное место, немного в стороне от остальных могил, и там похоронил умершего. Потом, правда, я каждую ночь слышал оттуда леденящие душу крики, которые не давали мне спокойно спать. Я вчера нагрубил вашей чести только потому, что смертельно боюсь этого места и не хотел там задерживаться. Вот все, что я видел и слышал. Но что касается смерти Би Цуня, тут я ничего не знаю. Прошу вашу честь о благосклонном снисхождении.
      Судья Ди заявил:
      — Что ж, можете возвращаться домой. Но смотрите, будьте готовы явиться на кладбище по первому зову.
      Затем судья Ди выписал судебное предписание и приказал старшине Хуну тем же вечером отправиться в деревню Хуанхуа и привести госпожу Би и ее дочь, чтобы допросить их на дневном заседании суда. Отдан этот приказ, судья Ди удалился в свой личный кабинет.
      Стражники, качая головами, роптали:
      — В деревне Хуанхуа мы бываем по крайней мере раз шесть или семь в году, но об этом случае никогда не слышали! Конечно, у нашего судьи длинные уши! Но тут он что-то перехлестывает, ведь еще не раскрыто двойное убийство в деревне Шести Ли, а он уже схватился за новое дело! Ну и жизнь пошла! Скажите на милость, есть ли среди тех, кто замешан в этих делах, хоть один, из кого мы могли бы выжать несколько медных монет?
      Вот так, перешептываясь между собой, они готовились сопровождать старшину Хуна в деревню Хуанхуа.

      На следующее утро старшина Хун и два стражника, оставшиеся на ночь в деревне Хуанхуа, подошли к дому госпожи Би и громко постучали в дверь. Госпожа Би отозвалась изнутри:
      — И кого это принесло в такую рань?
      Она подошла, открыла дверь и, увидев снаружи трех высоких мужчин, быстро загородила собой проход, чтобы помешать им войти. При этом она недовольно произнесла:
      — Вам, конечно, известно, что в этом доме нет хозяина, здесь живут только две бедные вдовы. Кто вы такие, что беспокоите нас в столь ранний час?
      Один из стражников произнес:
      — Мы пришли сюда по приказу, а, уж конечно, не для удовольствия! Нам самим было бы приятнее в такое время спокойно спать дома! Зачем, как вы думаете, мы вторгаемся в ваш убогий дом? Удовольствия ради? У нас имеется судебное предписание его превосходительства судьи, согласно которому старшина должен незамедлительно привести вас и вашу дочь в Чанпин для допроса на дневное заседание. Так что поторопитесь!
      С этими словами он оттолкнул госпожу Би, и вся троица проникла во двор. Увидев, что дверь в одну из комнат открыта, они вошли и сели. Дверь соседней комнаты оставалась плотно закрытой.
      Старшина Хун достал судебное предписание и сказал:
      — Это официальное дело, не терпящее отлагательства. Где ваша невестка? Скажите ей, чтобы она собралась, ей придется пойти с нами в суд. Разговоры вам не помогут.
      Госпожа Би, услышав, что они явились от имени окружного судьи, задрожала и взвыла:
      — Мы никогда не делали ничего противозаконного, а вы хотите, чтобы мы предстали перед судом! Вероятно, кто-то из наших кредиторов подал жалобу, потому что мы еще не вернули им деньги? Пожалуйста, господа, сжальтесь над этим бедным домом! С тех пор как умер мой сын, мы едва сводим концы с концами. Как мы можем сразу же выползти из долгов после похорон? Хотя мы люди маленькие, нас еще никогда не унижали настолько, чтобы присылать за нами стражу, которая должна доставить нас в суд. Пожалуйста, господа, проявите человеческую доброту и вернитесь в суд без нас! Можете доложить судье, что мы быстро продадим нашу мебель и одежду и выплатим долги. Пожалуйста, проявите сострадание и не тащите нас в суд!
      С этими словами госпожа Би горько разрыдалась. Старшина Хун, пожалев эту честную женщину, не без сочувствия произнес:
      — Не волнуйтесь, ваши кредиторы не подавали никакого ходатайства. Наш судья только хочет встретиться с вашей невесткой и задать ей несколько вопросов. Вы лишь позовите ее, а затем мы вас оставим в покое, в суд же доставим только ее.
      Но не успел он закончить, как госпожа Би воскликнула:
      — Я не верю, что ваши люди действительно из суда! Сначала вы говорите, что мы обе должны идти с вами, а затем выясняется, что идти придется только моей дочери. Вы, наверное, похитители, которые, зная, что в доме нет мужчин, способных нас защитить, хотят обманом унести мою дочь? Знаю я вас, вы сначала надругаетесь над ней, а потом продадите в бордель! Но чтобы получить мою дочь, вам сначала придется убить меня!
      И она кинулась к старшине. Терпение у стражников лопнуло, и они грубо оттолкнули ее, потом усадили на стул и сказали:
      — Послушай, ты, старая женщина! Неужели ты настолько глупа, что не понимаешь, ведь старшина только по доброте своей хотел избавить тебя от явки в суд? И неужели ты не понимаешь, что этот вызов в суд подписан самим его превосходительством? Он что, скажешь, тоже фальшивый? Ты и в самом деле глупа! Неудивительно, что эта твоя невестка водит тебя за нос! Если бы наш мудрый судья не обнаружил это, твоя жизнь, вероятно, висела бы на волоске.
      В этой суматохе никто не заметил, что во время этой перебранки боковая дверь отворилась и на пороге уже некоторое время стояла молодая госпожа Би, слышавшая каждое их слово.
      — Мама, — сказала она наконец, — оставьте их в покое и дайте мне задать им несколько вопросов. Во-первых, у вас действительно только вызов в суд, а не приказ о нашем аресте? И во-вторых, ведь никто пока не выдвинул против нас обвинения, правда? Ни моя мать, ни я никогда не нарушали закон. Помните, что говорили древние: «Хотя стальной меч и остер, он не отрубит голову невиновному». Хотя судья, как и положено, обладает неограниченной судебной властью в этом округе, он не должен выдвигать неразумных требований. Когда при императорском дворе узнают о вдове, которая до самой смерти хранила верность мужу, правительство обычно сооружает в ее честь мемориальный храм, а высокие чиновники приносят жертвы каждую весну и осень. Нет никакой причины посылать стражников арестовывать нас, двух обездоленных вдов. Если судья хочет о чем-то нас спросить, ему стоит только дать знать об этом. Мы не совершили никакого преступления и не боимся заявить об этом публично в суде. Но мы не позволим тащить нас, как овец. А если вы поведете нас насильно, мы откажемся покидать суд до тех пор, пока дело полностью не прояснится, и тогда судья не сможет сказать, что мы не подчинялись его приказаниям!
      Выслушав эту пламенную речь, каждое слово которой попадало в цель, оба стражника были ошеломлены и, не зная, что делать, повернулись к старшине Хуну.
      — Что ж, уважаемая госпожа, для такой молодой особы вы, безусловно, весьма красноречивы. Теперь я понимаю, что вы могли совершить столь потрясающее преступление. Что же касается обвинения против вас, госпожа, я не судья Чанпина. Я умею только выполнять приказы. Если вы хотите еще что-либо знать, можете задать вопросы в суде. Вы не собьете нас с толку своим проворным языком!
      С этими словами он сделал знак стражникам, и те схватили молодую госпожу Би за руки и, не дав ей произнести ни слова, потащили из комнаты. Старая госпожа Ви, не имея сил сопротивляться, в отчаянии бросилась к двери. Но старшина и стражники остановили ее одним суровым взглядом и все же увели ее невестку.
      На улице собралась толпа жителей деревни, желающих знать, что происходит. Старшина обратился к ним:
      — Мы уводим эту женщину для допроса в суде по приказу его превосходительства судьи Чанпина. Если вы помешаете нам выполнять наши обязанности, вы также будете привлечены к суду. А дело, позвольте сказать, нешуточное!
      После такого увещевания толпа быстро рассеялась: никто не хотел быть привлеченным к суду.
      Старшина и его спутники поспешили в Чанпин и к полудню прибыли в суд.
      Когда об их прибытии доложили судье Ди, тот приказал им подождать в зале суда. Он надел в официальное облачение и шапочку, занавеску с возвышения отодвинули, и судья появился сидящим за столом. Посмотрев на писцов и стражников, выстроившихся внизу, судья Ди громко приказал:
      — Приведите преступницу!
      — Слушаемся! — вскричали стражники и, приведя молодую госпожу Би, заставили ее опуститься на колени перед столом.
      Но этот впечатляющий судебный церемониал не поверг госпожу Би в ужас. Прежде чем судья Ди успел к ней обратиться, она произнесла:
      — Эта незначительная женщина, госпожа Би, урожденная Чжоу, почтительно бьет головой, чтобы приветствовать вашу честь. Меня привели сюда по приказу вашей чести, и я умоляю сообщить мне, в чем мое преступление. Я молодая, обездоленная вдова и не могу долго оставаться на каменном полу.
      Судья Ди пришел в ярость от такой дерзости и гневно произнес:
      — Ты, женщина, осмеливаешься произносить слова «обездоленная вдова»? Ты можешь обмануть свою глупую свекровь, но не меня, судью! Подними глаза и посмотри на меня!
      Госпожа Чжоу — как мы теперь будем ее называть — взглянула на судью и перепугалась. «Это, — поняла она, — тот лекарь, который приходил к нам на днях. Теперь я понимаю, почему сразу же не поверила ему и почему все эти дни думала, что он не настоящий лекарь». Но, хотя в глубине души она была очень встревожена, лицо ее не выразило ни малейшего страха, и она твердо произнесла:
      — На днях я невежливо разговаривала с вашей честью, но я не знала, кто вы, Я думала, вы лекарь. Я оскорбила вас ненамеренно, ивы не должны держать на меня зла. Ваша честь славится своей справедливостью. Разве можно сердиться из-за такого пустяка?
      Судья Ди вскричал:
      — Ты, непристойная женщина, и сейчас не знаешь, кто я! Пока твой муж был жив, тебе следовало быть счастливой с ним, верной ему. Зачем ты вступила в незаконную связь, а после убила своего мужа? Но знай, что твой муж, не найдя покоя в своей могиле, обвинил тебя передо мной. Неужели ты не знаешь, что для женщины убить своего мужа — самое страшное преступление, известное закону? А теперь признавайся, как ты убила мужа и кто твой любовник?
      Госпожа Чжоу, услышав, что ее обвиняют в убийстве Би Цуня, почувствовала, будто ей нанесли тяжелый удар прямо в сердце. Но она взяла себя в руки и холодно произнесла:
      — Ваша честь для нас, простых людей, все равно что отец и мать. На днях я действительно ненамеренно обидела вас. Зачем же возводить на меня напраслину по такому ничтожному поводу и обвинять в таком чудовищном преступлении? Ведь преступление, в котором вы, ваша честь, меня несправедливо обвиняете, карается смертью. Такое серьезное обвинение должно быть подтверждено доказательствами.
      Судья Ди понял, что госпожа Чжоу, пользуясь своей красотой, пытается поставить его в неловкое положение, намекая, что он приходил к ней под чужим именем не просто так, получив же отказ, решил отомстить. Он сказал:
      — Я знаю, что вы умны, но ваш острый язык вам не поможет. Я предъявлю вам доказательства и посмотрю, сможете ли вы их опровергнуть. Ваш покойный муж ясно сказал мне, что убили его вы. А еще он сказал, что вы, опасаясь, что ваша маленькая дочь может кому-то рассказать о ваших любовных похождениях, далией снадобье, от которого она онемела. На днях я сам ее видел. Ну что, будете и дальше отрицать свое преступление? Если вы сейчас же не сознаетесь, я допрошу вас под пыткой!
      Однако госпожа Чжоу ничуть не испугалась. Она ответила:
      — Я не могу признаться, потому что признаваться не в чем! Вы можете пытать меня до смерти, но вам не удастся заставить меня признаться в преступлении, которого я никогда не совершала!
      Судья Ди вскричал:
      — Ты, женщина, осмеливаешься бросать мне вызов прямо здесь, в этом суде? Тогда я рискну этой своей черной шапочкой и, вероятно, приобрету репутацию очень жестокого судьи. Посмотрим, сознаешься ли ты под пыткой или нет! дайте ей первые сорок ударов кнутом!
      Стражники разорвали на ней одежду, обнажив спину, и нанесли ей сорок ударов кнутом.

      Эта пытка не заставила госпожу Чжоу признаться. Когда все закончилось, она сказала:
      — Ваша честь — отец и мать всего населения этого округа. Как вы можете причинять вред добрым людям без малейшей причины? Это, по-вашему, называется справедливостью? Но если вы думаете, что пытка заставит меня сознаться, вы заблуждаетесь — этого не будет! Вы утверждаете, что я убила мужа, только на основании того, что вам сказал призрак? Но как вы можете это доказать? Вы можете предъявить мне письменное обвинение, выдвинутое этим призраком? Позвольте мне сказать вам, что, хоть вы и окружной судья, вы не всемогущи! Если вы из-за личной обиды клевещете и пытаете меня — что ж, говорят, двери более высоких чиновников открыты для гонимых и угнетенных! И даже если ваше начальство откажется принять против вас меры, я, когда вы меня доведете пытками до смерти, буду искать справедливости у судей ада! И помните, если доказано, что судья несправедливо обвинил невиновного, закон назначает ему наказание, к которому он хотел приговорить обвиняемого. да, я молодая и беззащитная вдова, но я сделаю все возможное, чтобы черная шапочка слетела с вашей головы!
      Судья Ди приказал стражникам надеть на нее колодки. Они затянули винты как можно крепче. Но госпожа Чжоу все громче и громче кричала, что ее обвиняют ложно.
      Судья Ди сказал:
      — Я знаю, что вы бесстыдная особа, но ваша кожа и плоть сделаны не из железа! Если понадобится, я буду пытать вас весь день. — И он приказал стражникам еще подкрутить винты.
      Стражники, видя, что госпожа Чжоу даже под пыткой настаивает на своей невиновности, усомнились в том, что это преступление совершила она. Подавая друг другу тайные знаки, они делали вид, что затягивают винты крепче, они кричали госпоже Чжоу, что она должна признаться во всем, а на самом деле немного ослабляли колодки. А их старший, увидев, что судья Ди подошел слишком близко, дал знак Хуну отступить туда, где их будет не видно, и прошептал:
      — Старшина, когда на днях вы проводили сего превосходительством расследование, какое именно доказательство вы нашли? Судья приказал крепче закрутить винты, но что, если она умрет, а потом окажется, что она невиновна? Это будет стоить его превосходительству его репутации и положения, а нам жизни. А это упоминание о призраке ее мужа, обвинившем ее, было, очевидно, неудачной хитростью, он хотел напугать ее и заставить признаться? Мне кажется, старшина, что наш судья — обычно такой проницательный сегодня не в лучшей форме. Если у него действительно есть доказательство что она убила мужа, почему он не приказал сначала эксгумировать тело, а потом, когда все будет ясно, а она при этом не признается, можно было бы применить пытки. Я прошу вас, старшина, использовать ваше влияние на судью и уговорить его прекратить допрос, хотя бы на сегодня! Мы все сможем выяснить завтра.
      Старшина согласился, что в этих словах есть смысл. В конце концов, это дело почти годичной давности. По нему не было выдвинуто никаких обвинений, отсутствовали какие-либо прямые доказательства, а бестелесного призрака вряд ли можно вызвать в суд для дачи показаний. Поэтому старшина Хун поднялся на возвышение и, остановившись перед судьей Ди, прошептал ему на ухо, что лучше на сегодня прекратить пытку.