Хотя все люди стремятся попасть в кабинет судьи, лишь немногие понимают, что значит раскрывать преступления: умерять суровость снисходительностью, как велят нам паши законодатели, и не допускать, чтобы искусные философы защищали закоренелых злодеев.
      Один честный судья означает счастье для тысяч семей, одно слово «справедливость»означает мир для всего населения. Образцовое поведение судьи Ди, судьи Чанпина, описано здесь в назидание читающей публике.
      В конечном счете, как правило, ни один преступник не уходит от закона своей земли. Но судье решать, кто виновен, а кто невиновен. Если судья честен, люди в его округе могут жить в мире; а если люди живут в мире, то их поведением руководит высокая мораль. Все бродяги и праздношатающиеся, все распространители ложных слухов и нарушители спокойствия исчезнут, и все простые люди будут весело заниматься своими делами. А если какие-нибудь порочные чужаки поселятся в этом округе, они под влиянием окружения изменятся к лучшему; ведь они увидят собственными глазами и услышат собственными ушами, как строго исполняются законы и как неукоснительно осуществляется правосудие. Поэтому можно сказать, что совершенствование простых людей зависит от честности судьи; нечестный чиновник еще никогда не облагораживал подчиненных ему людей.
      Честный судья не должен быть взяточником не должен причинять вреда людям; служа государству, он должен делать то, что другие не могут или не осмеливаются, и, управляя людьми, искоренять недостатки, которые другие не могут или не осмеливаются исправить. Судья должен беспристрастно исследовать тонкие мотивы, которыми руководствуется население, и учесть ложные интриги, существующие в официальных кругах. Его девизом должно быть: «Моя цель — демонстрировать справедливое возмездие Неба, никогда не отступающего от своей педантичной аккуратности». С глубокой древности судьи, отвечавшие этим высоким требованиям, слабо ценились нашими августейшими правителями.
      Однако есть судьи, которые могут повернуть дело в пользу взяткодателя или которые, из страха потерять свое положение, стараются раскрыть огромное количество дел, поспешно вынося приговоры на основе признаний, полученных под пыткой, или каких-нибудь лживых показании. Такие чиновники не сумели достичь совершенства, поэтому им нельзя управлять другими людьми. Такие судьи не могут служить примером честности для своих подчиненных и не способны дать мир простым людям.
      В моменты досуга, перелистывая старинные и новые книги, досконально изучая всевозможные исторические свидетельства, я встретил много жутких уголовных дел, расследованных знаменитыми судьями прошлого. Однако лишь немногие из них могут сравниться с теми, что приведены здесь.
      В этой книге описываются сложные уголовные расследования, неординарные преступления, потрясающие примеры сыскной работы, раскрытия самых трудных дел. В ней рассказывается о людях, которые совершают убийства, чтобы потом прожить до конца своих дней в маске праведности; или чтобы присвоить чужое богатство; или из-за супружеской неверности. Здесь истории о людях, которые встречают внезапную смерть, выпив яд, для них не предназначенный; о людях, неосторожным словом, сказанным в шутку, навлекших на себя серьезные подозрения и едва избежавших сурового наказания. Все эти преступления никогда бы не были раскрыты, если бы не способный и усердный судья, который, изменив голос и внешность, под чужим именем отправлялся на тайное расследование. А иногда он даже принимал помощь призрака из преисподней, чтобы раскрыть дело, исправить ошибку и изобличить преступника.
      Я пишу эту историю в то время, как весенний бриз побуждает к безделью, и годы тяжело давят мне на руки, я должен ее закончить, чтобы предложить читающей публике. Я не взял бы на себя смелость утверждать, что рассказ об этих странных событиях предостережет людей от ошибок или укрепит их мораль, но смею надеяться, что он развлечет читателей в часы досуга.
      В стихотворении, посвященном судье, говорится:
 
Описывая эти странные и трудные дела,
Можно только восхищаться судьей минувших дней:
Бескорыстный и проницательный,
Он был человеком исключительной честности,
Его всегда будут помнить за то,
что он не дал казнить невинного.
 
      В этой книге описываются некоторые подвиги судьи, жившего в эпоху правления нашей славной династии Тан, в первой половине VII столетия нашей эры.
      Этот судья был уроженцем города Тайюань, столицы провинции Шаньси. Его фамилия была Ди, имя Жэньчжи, а литературный псевдоним Хуайюн. Человек образцовой честности и проницательной мудрости, он именно в это время получил высокий пост в Имперском суде и своими откровенными обращениями к Трону помог уладить многие кризисы в государственных делах. В знак признания его верной службы позже он был назначен губернатором и, наконец, ему был пожалован титул правителя Ляна.
      Его выдающиеся дела в свое время вошли в официальную «Историю династии Тан», и поэтому эти материалы легко доступны всем интересующимся.
      Однако некоторые факты, относящиеся к началу карьеры Ди Жэньчжи, который в то время уже был известным судьей, в официальных записях или были опущены, или излагались очень сжато. Их надо искать по разрозненным историческим трудам, в местных архивах городов, где он служил судьей, и тому подобных источниках. И все же эти менее известные факты представляют немалый интерес. Они заставляют нас восхищаться этим человеком. Эти факты показывают, что Ди Жэньчжн не только верно служил Трону, но был также мудрым судьей, великим гражданином, сочетавшим необыкновенную проницательность с доброжелательностью и уважением к справедливости. На посту окружного судьи он успешно расследовал поразительное число странных и загадочных уголовных дел.
      Этот роман касается только первых ступеней карьеры судьи Ди, начиная с того времени, когда он был назначен окружным судьей в Чанпине.
      Взяв на себя управление городским судопроизводством, судья Ди незамедлительно приступил к борьбе с преступным элементом, защите законопослушных граждан и предотвращению неминуемых тяжб.
      Выполнять эти трудные задачи судье Ди успешно помогали четыре верных последователя.
      Его главным помощником был человек по имени Хун Лян, старый слуга из особняка Ди, который знал судью еще ребенком. Несмотря на преклонный возраст, Хун Лян был очень мужественным человеком, который проворно исполнял любую опасную или деликатную работу, порученную ему судьей Ди, проявляя при этом поразительный такт и природный дар сыщика. Судья Ди назначил его старшиной отряда стражников своего суда и обращался с ним как со своим доверенным советником.
      Двух других, Ма Жуна и Чао Тая, судья Ди использовал в самых опасных операциях, связанных с задержанием преступников. В прошлом эти двое были «братьями из зеленых лесов», или, проще говоря, грабителями с большой дороги. Однажды, когда судья Ди ехал в столицу по каким-то делам службы, эти двое напали на него и его сопровождающих, намереваясь ограбить. Судья Ди тотчас же увидел, что Ма Жун и Чао Тай не простые воры, а люди героического склада, а сопротивление, которое они оказывали его охране, свидетельствовало о том, что они очень опытные поединщики. Судье Ди показалось, что он мог бы попытаться перевоспитать этих людей, взять их к себе и дать им возможность честно зарабатывать на хлеб; таким образом их таланты могли бы быть использованы в мирных целях. Итак, судья Ди, не соизволив вынуть меч, просто приказал им прекратить драку. Потом он поговорил с ними по душам, чем очень тронул Ма Жуна и Чао Тая. Первый почтительно произнес:
      — Мы обратились к этому презренному занятию только потому, что видим беспорядки в империи и порочных чиновников, хозяйничающих при дворе. У нас ничего нет в этом мире, кроме наших сильных тел и знания военных искусств, мы не нашли никого, кто захотел бы взять нас на службу, и нам ничего не оставалось, как только стать разбойниками с большой дороги. Но вы так душевно с нами поговорили, ваша честь, что отныне мы хотим только одного: следовать за вашим кнутом и держать вам стремя, чтобы доказать нашу благодарность за такое доброе отношение.
      Так судья Ди взял этих двух храбрецов своими заместителями.
      Четвертым его заместителем был исправившийся странствующий жулик по имени Тао Гань. Этот человек давно раскаялся и стал служить в одном из судов. Но было много людей, затаивших на него злобу, и эти старинные враги постоянно изводили и беспокоили его. В конце концов он нашел пристанище у судьи Ди. Это был очень способный и ловкий человек, судья Ди сделал его своим заместителем. Тао Гань стал близким другом старшины Хуна, Ма Жуна и Чао Тая.
      Когда судья Ди принял на себя управление Чанпином, эти четверо оказались ему очень полезны. Они проводили для судьи тайные расследования, и информация, которую они добывали, помогла ему раскрыть немало сложных уголовных дел.

* * *

      Однажды судья Ди сидел в своем личном кабинете за залом суда, занимаясь какой-то каждодневной работой, когда вдруг услышал звук гонга. Решив, что ему принесли очередное дело, он поспешно накинул свое официальное одеяние и шапочку и, войдя в зал суда, сел за высокий стол. Внизу, перед столом, в два ряда, слева и справа, выстроились писари, стражники и другие мелкие служащие суда. Взглянув в сторону входной двери, судья Ди увидел простого человека лет сорока. Он был сильно возбужден, и по его лицу струился пот. Человек беспрерывно кричал, что по отношению к нему совершена величайшая несправедливость.
      Судья Ди приказал двум стражникам подвести человека. Когда он опустился на колени перед столом, судья Ди обратился к нему:
      — Кто вы и что за величайшая несправедливость совершена по отношению к вам, если вы бьете в гонг до начала работы суда?
      — Этого незначительного человека, — почтительно ответил незваный гость, — зовут Кун Ваньдэ. Я живу в деревне Шести Ли, за Южными воротами этого города. Так как у меня очень большой дом, а семья довольно маленькая, большую его часть я использую как гостиницу. Вот уже более десяти лет я мирно занимался этой работой. Вчера, где-то ближе к полуночи, у меня остановились два странствующих торговца шелком. Они сказали, что прибыли из провинции Цзянсу, проходя через наши места, занимаются по дороге торговлей. Так как уже темнело, они захотели остановиться на ночь в моей гостинице. Я, увидев, что эти люди мирные путешественники, конечно, предоставил им комнату. Они обедали, пили вино, смеялись и говорили, и это могут подтвердить несколько свидетелей. Сегодня утром, как раз перед рассветом, эти два торговца съехали. Потом неожиданно, около девяти часов утра, ко мне пришел деревенский староста и сказал, что на обочине, возле ворот на рыночную площадь, найдены два трупа. «Эти двое, — заявил он, — останавливались в вашей гостинице. Вы убили их с целью ограбления, а потом вынесли тела к рыночной площади». Обвинив меня и даже не дав сказать слова в свою защиту, он притащил оба трупа к моей гостинице. Потом он начал кричать и угрожать мне, требуя пятьсот серебряных монет за то, что будет молчать об этом преступлении. «Эти двое вышли из вашей гостиницы, — ревел он, — поэтому совершенно очевидно, что это вы убили их, а затем оттащили тела к рынку, чтобы замести следы преступления». Я тотчас же в сильном гневе помчался к вам, чтобы умолять вашу честь разобраться в этой несправедливости!
      Выслушав эту тираду, судья Ди внимательно посмотрел на человека, стоящего на коленях перед столом, и подумал, что на опасного преступника тот, безусловно, не похож. С другой стороны, совершено тяжкое убийство и, разумеется, нельзя судить о степени виновности этого человека, основываясь лишь на его словах. Поэтому судья сказал:
      — Вы говорите, что вы законопослушный гражданин, житель этих мест. Тогда почему староста Пан тотчас же накинулся на вас, как на преступника? Мне с трудом верится, что вы действительно невиновны, как утверждаете. Придется выслушать старосту Пана, чтобы проверить ваши слова.
      Он приказал привести старосту Пана, и вскоре в зал суда вошел человек лет тридцати, в голубой одежде, с лицом, изрезанным преждевременными морщинами. Опустившись на колени перед столом, он произнес:
      — Этот незначительный человек, Пан Дэ, староста деревни Шести Ли, почтительно приветствует вас, ваша честь! Убийство подпадает под мою юрисдикцию. Сегодня утром я увидел на обочине, перед воротами рынка, трупы двух незнакомых мужчин. Сначала я не знал, откуда прибыли эти двое, но, порасспросив людей, живущих по соседству, выяснил, что вчера вечером они остановились в гостинице этого человека, Куна. Тогда я пошел к Куну и сказал, что это, очевидно, он притащил эти два трупа крынку, после того как убил их в гостинице с целью ограбления. Дело в том, что, если верить Куну, эти двое покинули его гостиницу еще до рассвета. В это время на дороге уже были люди, и ни один из них не видел поблизости каких-нибудь незнакомцев. Более того, расспросив живущих вблизи рынка, я выяснил, что никто из них не слышал криков о помощи. Эти факты, по моему мнению, доказывают, что жертвы были убиты ночью в гостинице Куна и что потом Кун притащил их тела к рыночной площади, чтобы таким образом отвести от себя подозрения. Так как виновный уже здесь, я прошу вашу честь возбудить против него дело!
      Судье Ди подумалось, что доводы старосты, в общем, не лишены оснований. С другой стороны, хорошенько рассмотрев Куна еще раз, он почувствовал, что вряд ли этот человек может быть жестоким преступником, хладнокровно убивающим людей с целью ограбления. После недолгого раздумья он сказал:
      — Ваши утверждения противоречат друг другу. Без дознания я не могу возбудить дело. Расследование будет продолжено после осмотра места преступления.
      Он велел унести Кун Ваньдэ и старосту Пана и приказал подготовиться к осмотру места преступления.

      Вернувшись в свой личный кабинет, судья Ди приказал позвать к нему следователя. После трех ударов гонга он облачился в свою официальную одежду и шапочку и на своем паланкине отправился в деревню Шести Ли, окруженный стражниками и другими служащими суда. Люди, живущие вдоль дороги, уже слышали о двойном убийстве. Зная репутацию судьи Ди, как великого сыщика, огромная толпа любопытных последовала за ним, чтобы увидеть, что произойдет.
      Еще до полудня процессия прибыла к рынку деревни Шести Ли. Староста Пан, его помощник
      Чжао Сань и старейшина деревни уже созвали временный суд и подошли к судье Ди, чтобы поприветствовать его.
      После обмена любезностями судья Ди сошел с паланкина и заявил:
      — Сначала я отправлюсь в гостиницу Кунад ля частного расследования, а затем открою заседание суда и проведу дознание.
      Он приказал отвести его к гостинице Куна, где на земле, перед дверью, увидел два мужских трупа с несколькими ранами, нанесенными, по-видимому, ножом. Судья Ди спросил старосту Пана:
      — Где были найдены эти трупы?
      Староста Пан поспешно ответил:
      — С позволения вашей чести, я сказал бы, что эти люди были убиты Кун Ваньдэ с целью наживы; потом он отнес тела к воротам рынка, чтобы впоследствии отречься от своего преступления. Так как я не хотел бы, чтобы в это дело были вовлечены невиновные люди, я оттащилэти тела к гостинице Куна. Прошу вашу честь это проверить.
      Едва он закончил говорить, судья Ди заорал на него:
      — Ты, собачья голова, я не спрашиваю у тебя совета, как найти преступника! Я только хочу понять, как можешь ты, облеченный официальной должностью и обязанный знать правила и предписания, так грубо нарушать закон? Тебе следовало бы знать, какое наказание полагается за намеренный перенос тел и уничтожение таким образом важных улик. Не говоря уж о том, что ты не вправе решать, виновен Кун или нет, ты не имел никакого права перемещать тела с того места, где они были найдены, прежде чем, как положено, доложить мне или прежде, чем я проведу дознание, составлю и скреплю печатью официальный отчет. Почему, спрашиваю я тебя, ты осмелился нарушить закон нашей земли и имел дерзость перенести тела без разрешения? Очевидно, ты сам хочешь прикрыть какое-то бесчестное дело? Вероятно, ты спланировал это преступление вместе с Куном и, поссорившись с ним на почве дележа награбленного, пытаешься теперь свалить всю вину на него. Для начала я прикажу побить тебя тяжелым бамбуком, а затем допрошу под пыткой!
      Судья Ди приказал стражникам нанести старосте Пану сто ударов тяжелым бамбуком. Вой старосты Пана поднимался к небу, и вскоре из его растрескавшейся кожи потекла кровь. К этому времени все зрители были убеждены, что Куна обвинили ложно, и восхищались проницательностью судьи Ди.
      Получив все сто ударов, Пап по-прежнему настаивал, что невиновен. Судья Ди решил до поры до времени больше не давить на него и со всей своей свитой вошел в гостиницу Куна. Прежде всего он спросил Куна:
      — В вашей гостинице очень много комнат. Скажите мне точно, где остановились те двое?
      — В трех комнатах в задней части здания живу я, моя жена и наша маленькая дочь. Две комнаты в восточной части используются под кухню. Поэтому в эти пять комнат мы никогда не селим гостей: для них отведены комнаты в первом и втором дворах. Так как те двое, что прибыли вчера вечером, были торговцами шелком, я понял, что они за ценой не постоят, и предложил им лучшую комнату во втором дворе — он более комфортабельный, чем первый, так как находится дальше от шума и пыли улицы.
      Кун повел судью Ди и его помощников ко второму двору и показал им комнату, в которой ночевали незнакомцы.
      Судья Ди и его заместители тщательно осмотрели эту комнату. Они увидели на столе остатки Вчерашнего обеда и две ночные вазы перед кушетками. Не было ни малейших следов борьбы, ничего, что говорило бы о том, что здесь совершено убийство. Судья Ди, решив, что Кун по-прежнему что-то скрывает, спросил его:
      — Вы держите эту гостиницу более десяти лет, и у вас, конечно, бывает много постояльцев. Полагаю, вчера, кроме двух торговцев шелком, у вас были и другие гости?
      — Кроме них было еще трое. Один — торговец кожей на пути в Шаньси, а двое других — господин со слугой из провинции Хунань. Так как господин заболел, он и его слуга и сейчас находятся в своей комнате в первом дворе.
      Судья Ди велел привести торговца кожей и слугу больного путешественника. Сначала он допросил торговца кожей.
      — Я торговец кожей из Шаньси, — сказал тот, — и занимаюсь этим делом уже много лет. Проходя через эти места, я всегда останавливаюсь в этой гостинице. Я сам видел, как два торговца шелком выходили отсюда до рассвета, и могу утверждать, что ночью не слышал никаких криков, никакого шума.
      Затем судья Ди повернулся к слуге. Этот человек подтвердил все, что сказал торговец кожей, и добавил, что из-за болезни хозяина он почти не спал ночью. Если бы в гостинице случилось что-нибудь необычное, он бы, безусловно, это заметил.
      Выслушав эти показания, судья Ди подумал, что это, похоже, подтверждает его мнение о невиновности Кун Ваньдэ. Однако, чтобы быть абсолютно уверенным, он приказал своим людям дюйм за дюймом обыскать каждый одноместный номер в гостинице. Они не обнаружили никаких следов совершенного там преступления.
      Наконец, судья Ди убедился, что убийство было совершено вне стен гостиницы, после того, как торговцы ее покинули. Если бы даже все три свидетеля были заодно с Куном, вряд ли им удалось бы так быстро замести следы преступления.
      Глубоко погрузившись в свои мысли, он со всей своей свитой отправился к рыночной площади и внимательно осмотрел место, где были найдены два трупа. Там ему бросилась в глаза деталь, которая доказывала, что убийство было совершено именно на этом месте: земля была буквально пропитана кровью.
      Поблизости не было никакого жилья, но в некотором отдалении, на самой рыночной площади, стояло несколько домов. Судья Ди распорядился привести к нему живущих там людей и допросил их. Но результатов это не принесло. О том, что совершено убийство, они узнали из разбудивших их криков одного из ранних прохожих. О происшествии они незамедлительно доложили старосте, и в результате расследования стало известно, что жертвы останавливались в гостинице Куна.
      Их показания натолкнули судью Ди на мысль, что, в конце концов, староста Паи может оказаться виновным. Но так как наступала ночь, проводить дознание было слишком поздно. Он решил немедленно послать своих помощников навести кое-какие справки частным образом и посмотреть, какую информацию им удастся собрать. Дознание можно провести завтра рано утром. Он обратился к деревенскому старейшине:
      — Когда я начал расследовать это дело, одно заявление противоречило другому, и каждое запутывало его еще больше. Поэтому я пришел сюда сразу же после того, как мне сообщили о преступлении, чтобы лично во всем разобраться. В таком деле, как это, крайне важно, чтобы дознание было проведено как можно скорее; поэтому я останусь здесь на ночь, чтобы завтра утром сразу к нему приступить.
      Он приказал неусыпно следить за двумя трупами и отправился в отведенные ему официальные покои. Побеседовав там некоторое время с деревенским старейшиной, он в конце концов позволил всем удалиться. Когда все ушли, он задержал старшину Хуна и сказал ему:
      — Преступление, безусловно, совершил не Кун. Я скорее склонен Подозревать старосту Пана. Он обвинил другого, чтобы отвести подозрения от себя. Выйди-ка ты сегодня и собери какую-нибудь информацию. Как только найдешь что-нибудь ценное, сразу же дай мне знать.
      Старшина Хун удалился и прежде всего отправился к помощнику старосты Папа, Чжао Саню, взяв с собой трех дежурных стражников.
      Чжао Сань разговаривал с Людьми, дежурившими возле трупов. Старшина Хун подошел и дружелюбно обратился к нему:
      — Я прибыл вместе с его превосходительством судьей Ди, чтобы принять участие в расследовании этого дела. До сих пор я не беспокоил вашего старосту. Единственное заключение, к которому я пришел, это то, что старик Кун невиновен. И хотя я и мои спутники являемся правительственными служащими, невинных людей мы никогда не беспокоим. Сегодня у нас был довольно тяжелый день, и мы еще не успели поесть. Не будет ли слишком обременительно для вашего старосты, если мы попросим у него немного еды и кувшин вина? Не думайте, что мы хотим получить бесплатную еду; все знают, как честен наш хозяин! Завтра он, конечно, заплатит мне и моим коллегам за наши труды, и мы рассчитаемся с вами за еду. А пока не дайте нам умереть от голода!
      Чжао Сань поспешно засвидетельствовал свое почтение старшине и сказал:
      — Пожалуйста, не сердитесь, старшина! Наш староста сейчас так занят этим делом, что совершенно забыл дать необходимые указания относительно устройства служащих его превосходительства. Но поскольку вы и ваши коллеги голодны, предоставьте мне заботы о вашем ужине. Пойдемте перекусим и выпьем в рыночной гостинице!
      Он приказал нескольким людям охранять трупы и повел старшину и стражников в гостиницу. Слуги, увидев, что к ним пожаловали официальные лица, расследующие убийство, набросились на них с расспросами и тотчас же предложили им вина и множество деликатесов, но старшина Хун заявил:
      — Мы не из тех, кто, прибыв расследовать какое-нибудь дело, сразу же кидаются есть и пить за счет хозяина и в довершение всего требуют с гостиницы несколько монет, чтобы покрыть свои дорожные расходы! Вы подайте нам только два блюда самой простой еды и каждому по две чаши вина, вот и все. А завтра мы. расплатимся.
      После такой отповеди старшины Хуна все притихли.
      Старшина Хун, разумеется, прекрасно знал, что наказанный староста Пан содержится в гостинице Купа под охраной Чао Тая и Ма Жуна, но правила вежливости мешали ему упомянуть об этом прискорбном факте в самом начале разговора с подчиненным Папа, Чжао Санем. Наконец он все же сказал ему:
      — Ваш староста, откровенно говоря, слишком беспечно относится к своим обязанностям. Вчера всю ночь его не было. Вернувшись домой рано утром и узнав об убийстве, он сразу же вспомнил, что старый Кун богатый человек, у которого можно кое-что выманить, разработал хитрый план и перенес трупы к гостинице Куна. Не слишком ли далеко он зашел? И где, если уж на то пошло, ваш староста провел прошлую ночь? Тела были найдены на открытой дороге. Почему же ни он, ни вы при ночном обходе не заметили их по время последнего дежурства? Сегодня его Превосходительство судья приказал нанести Пану сто ударов тяжелым бамбуком, а завтра он, конечно, снова нажмет на старосту, чтобы найти преступника. А теперь скажите, разве он не сам навлекает на себя неприятности?
      — Старшина, — ответил Чжао Сань, — вы не знаете всех деталей дела. Поскольку все мы ъсобрались за этим столом, как добрые друзья, ничего страшного, если я вам кое-что скажу. Вам, должно быть, известно, что наш староста имеет зуб на Куна. Каждый раз, когда Кун дарит нашему старосте несколько медных монет, Пан думает о том, что он может с помощью вымогательства выудить у Куна кругленькую сумму, которую наш скряга не хочет отдать добровольно. Наконец вчера ночью староста Пан затеял какую-то небольшую сделку у Ли и с треском провалил ее. Он продолжал торговаться до рассвета, пока не услышал, как люди кричат, что совершено убийство. Как только он узнал, что эти люди вышли из гостиницы Куна, он сразу же решил, что это великолепная возможность поладить со старым Куном и вырвать него столь необходимые денежки. Итак, вы видите, что староста Пан не имеет никакого отношения к самому убийству. Он только пытался надуть старого Куна, а в награду получил порку! Вместо того чтобы причинить вред другому, он навредил себе! Теперь, что касается убийства, это очень сложное дело. Ясно одно — убийство было совершено на рассвете. Должно быть, это случилось после того, как я вернулся с ночного обхода, потому что тогда еще все было спокойно.
      Старшина Хун, выслушав эту историю, пробормотал какие-то уклончивые замечания о том, что староста Пан, похоже, не преступник. Он только пытался надуть старого Куна на несколько серебряных монет и уже получил справедливое наказание в виде ста ударов бамбуком. Итак, остается все та же проблема: кто совершил преступление? Предаваясь этим размышлениям, старшина Хун с удовольствием принялся за еду и быстро покончил с ней.
      Проглотив последний кусок и допив вино до последней капли, старшина велел принести счет и, чтобы соблюсти приличия, приказал хозяину гостиницы прийти на следующий день в суд за деньгами. Затем он оставил своих друзей и направился к судье Ди.
      Когда он доложил об услышанном, судья Ди сказал:
      — Дело действительно сложное. Если Кун не совершал убийства, то эти торговцы, должно быть, где-то сболтнули, что у них имеются при себе деньги. Какой-то преступник услышал это, выследил, где они остановились, а утром, когда они покинули гостиницу, ухитрился убитых. Только так можно объяснить, почему оба тела были найдены у ворот рынка. Меня, как окружного судью, люди считают отцом и матерью. И я должен позаботиться о том, чтобы возмездие настигло убийцу. Только тогда я смогу прямо смотреть в глаза Господу на небесах и людям на земле. Однако сегодня мы больше ничего не в силах сделать. Увидимся завтра утром после дознания.
      И он позволил старшине Хуну удалиться.

      На следующее утро судья Ди встал рано и, приведя себя в порядок и позавтракав, отдал распоряжение своим людям оставаться там, где лежат трупы. Перед гостиницей Куна уже собралась большая группа стражников и более скромных служителей закона. Судья Ди покинул свои покои, пришел к гостинице Куна и сел за поставленный там высокий стол, символизирующий зал суда. Сначала он приказал привести к себе Куна и обратился к нему со следующими словами:
      — Хотя вы утверждаете, что не совершали этого убийства, все факты указывают, что преступление как-то связано с вашей гостиницей. Поэтому вы не должны вести себя так, словно это дело вас вообще не касается. Мы начнем с того, что спросим у вас имена жертв, чтобы, как полагается, провести дознание.
      — Когда эти двое, — ответил Кун, — пришли вчера вечером ко мне в гостиницу, я спросил, как их зовут. Один сказал, что его фамилия Лю, другой назвался Шао. Так как они были заняты распаковкой своего багажа, у меня не было возможности спросить их имена.
      Судья Ди кивнул и, взяв свою ярко-красную кисточку, написал на клочке бумаги: «Мужчина по фамилии Лю». Затем он приказал следователю осмотреть тела. Следователь, почтительно неся перед собой обеими руками записку судьи Ди, вошел в здание суда и с помощью Чжао Саня и дежурных стражников подтащил тело, лежащее слева от центра, к столу. Следователь попросил:
      — Прошу привести Кун Ваньдэ, чтобы опознать этого человека как Лю.
      Судья Ди приказал Куну взглянуть на тело.
      Кун, хотя и понимал, что дело неприятное, все же подошел к окровавленному трупу. Дрожа, он с трудом собрался с силами и внимательно посмотрел на убитого.
      — Это действительно Лю, который вчера вечером остановился в моей гостинице.
      Следователь разложил на земле тростниковую циновку и велел положить на нее тело. Чисто вымыв его горячей водой, он осмотрел тело дюйм за дюймом и доложил судье Ди:
      — Мужское тело, одна ножевая рана сзади в плечо, длиной в два с половиной дюйма, шириной в полтора дюйма. На левой стороне рана, нанесенная ударом ножа, длиной в полтора дюйма, пять дюймов в диаметре. Одна ножевая рана на горле, длиной в три дюйма, шириной в полтора дюйма, глубокий разрез дыхательного горла.
      Помощники следователя, как полагается, записали этот доклад и положили документ на стол судье.
      Поразмыслив немного над этой бумагой, судья Ди спустился и сам тщательно осмотрел тело. Удостоверившись в правильности доклада следователя, он скрепил документ своей красной печатью, приказал положить тело в подготовленный гроб и официально обратился к народу с просьбой, чтобы любой, кто знал убитого, явился в суд.
      Возвратившись за свой стол, он снова написал ярко-красной кисточкой на клочке бумаги: «Второй человек по фамилии Шао». Затем следователь выполнил те же действия и попросил Куна опознать тело.