Хронотрон - Другая история Руси. От Европы до Монголии

Создавая общегосударственную религию на основе племенных культов, Владимир во главе всех богов поставил бога киевских князей Перуна (которого в последующем христианстве заменил Илия), олицетворение «кагана Киевской Руси». Но еще раньше, как видно из договора князя Игоря с Византией от 944 года, послы и русские дружинники из числа христиан присягали в церкви святого Илии, а сам Игорь приносил клятву верности Перуну на холме. Так в середине Х века начали сближаться язычество и христианство.
       Второй периодхристианизации Руси — введение христианства в качестве государственной религии.
      В десятом столетии, полагают ученые, язычество во всех соседних с Русью странах пришло в упадок. Русь окружали нации, исповедовавшие христианство, иудаизм и мусульманство. Христианство быстро прогрессировало среди соседей Руси. Между 942 и 968 годами были обращены многие западные народы: в 960 польский князь Мнешко, в 914 — датский король Гарольд Блотанд, в 976 — король Норвегии Олаф Тригвассон, в 985 герцог Геза Венгерский. Это мнение официальных историков; даже из их сообщений видно, что крестились князья и короли. Христианизация Европы происходила далеко не столь добровольно, она шла под действием силы, то есть не могла быть быстрой и массовой.
      Ложность раннего оформления русской церкви следует, например, из указа о десятине (996). Согласно указу, князь гарантировал церкви десятину СО ВСЕЙ РУСИ. А платить её собирался из своей казны: «из (доходов) княжих дворов, десятая векша; из таможенных сборов, (собранное) каждой десятой недели, и из земельных владений (десятина с продукта) каждого стада и (десятина с уродившегося) с каждого урожая». Если так, то сам князь должен был остаться ни с чем, ибо при тогдашней производительности труда девять работников могли прокормить десять едоков. Иначе говоря, избыток составлял как раз 10 %; спустя сто с лишним лет, когда действительно пришлось платить десятину «татаро-монголам», да еще и своего князя содержать, народ, говорят, взвыл от непомерности таких поборов.
      К концу княжения Владимира, полагают историки, на Руси было уже семь епархий: Новгородская, Черниговская, Владимиро-Волынская, Полоцкая, Туровская, Белгородская и Ростовская (к ним иногда присоединяют еще и Тмутараканскую, созданную до Владимира). А между тем Новгород в то время «существовал» только в летописях (написанных значительно позже), а «в натуре» его еще не было, как это показывают археологические раскопки; или под Новгородом понимают не тот город.
      Есть и другие данные официальной истории, подтверждающие неясность первоначальной организации русской Церкви и ее отношений с Византией. Известно, что первым митрополитом Киева, рукоположенным патриархом Константинопольским, был Феотемпт, прибывший в Киев около 1037 года. До этого, считается, не было прямых отношений между константинопольским патриархом и русской Церковью. Это значит, что или христианизации Руси еще не было, или шла она не из Византии.
      В 1913 году М. Д. Приселков предположил, что Владимир, не придя к соглашению с византийскими властями, обратился к Болгарии и отдал русскую Церковь под власть архиепископа Очрида. О том же пишет А. В. Карташев: «Владимир, из-за вероломства греков, поставил новооснованную им национальную русскую церковь в каноническую зависимость от церкви фактически автокефальной, Болгарской Архидской архиепископии». Речь идет, конечно, о Дунайской Болгарии, что еще раз подтверждает анекдотичность летописной вставки о «выборе вер» с приходом из Болгарии мусульман.
      Действительно, упоминаний о Киевской епархии при правлении Владимира нет. Да мало того, неизвестно, кем был обращен в христианство сам Владимир. Неувязка, если выводить крещение Руси от греков! Что делать? Историки предположили, что архиепископ Тмутараканский был примасом русской Церкви, то есть он время от времени посещал столицу, а в перерывах между его приездами богослужения в Киеве совершал епископ близлежащего Белгорода.
      Интересно устроена церковная жизнь государства! Верховный жрец находится невесть где, кроме как в столице. Либо церковь не признает официальную власть, либо это не официальная религия, либо неудачное переделывание «под Русь» ситуации, господствовавшей в Византийской империи до разделения церквей, когда император жил в Царьграде, а верховный жрец (понтифик-максимум) — в Риме. И во всяком случае, никаких реальных следов крещения от грековнет.
      Достоверно неизвестен даже год крещения киевлян. Так, Феофан Прокопович полагал, что крещение Руси произошло между 1000 и 1008 годами. Летописные предания о принятии Русью христианства настолько явно легендарны, что когда летом 1735 года Академия наук решила публиковать летописи, это вызвало беспокойство. В Синоде обсуждали: «…в Академии затевают историю печатать… отчего в народе может произойти не без соблазна»,поскольку в летописях «не малое число лжей, басней»,а поэтому «таковых историй печатать не должно».
      Во времена Владимира между ним и греками существовали острые противоречия. Современник событий Титмар, епископ Мерцебургский, писал, что Владимир после крещения «причинил изнеженным грекам много вреда». Вероятно, князь принимал меры, чтобы ограничить на Руси действия греческого духовенства, служившего политическим интересам Византии. А. А. Шахматов вообще считал, что корсунская версия крещения Владимира была придумана греческим духовенством позже, для утверждения Византии в крестителях Руси. Крайне интересен и тот факт, что русского крестителя Владимира похоронили по языческому обряду: его вынесли через пролом в стене княжеского дворца в Берестове и «въяложь ше на сани». В летописи под 1015 годом записано о нем: «Дивно же есть се, колико добра сотворил (он) Русской земле, крестя ю; мы же крестьяне суше, не воздаем почестья».
      До 1240 года Владимира не именовали Святым, имя его не было внесено в церковный месяцеслов или в святцы. ТОЛЬКО В XIII ВЕКЕ его объявили Святым, причем только в Новгороде, а всероссийское прославление Владимира началось еще через несколько веков. Да был ли такой князь вообще?!
      В сонме православных святых главное значение имел не князь Владимир, а чудотворец Никола, вставший в один ряд с Иисусом Христом и богородицей. В последние годы XI века был установлен праздник перенесения мощей Николая чудотворца (позднее не признанный византийским духовенством). В XVII веке в одной только Москве было 128 церквей, посвященных Николаю чудотворцу. Его культ получил такое большое распространение потому, что он считался первым помощником в земледелии: «На поле Никола общий бог». Иностранцы даже величали св. Николая в своих записках «Русским Богом».
      В третий период,весьма длительный, происходило укрепление христианства на Руси. Уже были основаны епископии в ряде городов, в Киеве возникло несколько крупных монастырей… но масса населения так и оставалась языческой. Христианизации подверглись прежде всего города, однако еще и при Ярославе I было немало городов, где население не крестилось; митрополит Иларион свою киевскую церковь называл «малым стадом».
      В Ростове оппозиция новой вере сохранялась на протяжении всего XI века. До конца этого столетия, согласно «Житию Авраамия Ростовского», идол стоял в чудовском конце города. В «Житии Леонтия Ростовского» рассказывается, что первые ростовские епископы Федор и Иларион были вынуждены бежать, «не терпяче неверия и досаждения людии». В 1072 году восставшие ростовчане убили епископа Леонтия. В Смоленске и Муроме православие утвердилось тоже только в XI веке.
      Особенно сильное сопротивление введению христианства было в Новгороде; считается, что за весь XI век в нем было построено всего лишь 2 церкви. Новгородцы продолжали нарекать своих детей языческими именами и возвращались к «поганьству». Е. Е. Голубинский, изучая планировку Новгорода, сделал вывод, что новгородцы не позволили епископу поселиться в своем доме. Понадобилось обнести дом епископа кремлем, крепостью для безопасности от паствы. По летописям, с 1055 по 1068 года новгородцы убили трех своих епископов. В 1071 году в Новгороде волхв «хулил веру христианскую», призывал убить епископа. Горожане разделялись на две части: князь Глеб и дружинники приняли сторону епископа, а простой народ, людье — сторону волхва. В 1113 году новгородцы восстали против князя Всеволода и его епископа. В Ростово-Суздальской земле в 1024 и 1071 годах происходили восстания волхвов, которые пытались отстоять дофеодальные социальные отношения и свою религию, но все эти попытки были неудачны.
      Изучая восстания населения в XI веке, проходившие от Киева до Новгорода и Белоозера, от Волги до западнославянских земель, академик А. Н. Тихомиров обнаружил, что народ враждебно встретил новую веру и ее служителей; христианство насаждалось насильственно и его распространение затянулось на несколько столетий. Только в конце XI века началась христианизация деревенской Руси. Вятичии меряне принимали православия. В середине XII века вятичи убили Кукшу, монаха-миссионера Киево-Печерского монастыря, прибывшего в Приокские земли. Только в XII–XIV веках приняли христианство карелы, в XIV зыряне, в XV лопари, в XVI — народности Поволжья и в XVIII веке народности Сибири.
      Утверждаясь на Руси, христианство постепенно менялось в соответствии с местными условиями жизни и быта ее населения. Русское высшее духовенство, князья и знать стремились сделать свою церковь автокефальной — независимой, самоуправляющейся; простой люд объединял язычество и христианство. Значительная часть языческих верований, праздников и обрядов уцелела и после христианизации, образуя пеструю смесь с новой верой и ее культом. В XVII веке православные язычники тайно сходились на игрища, приходили молиться под овин, к священным озерам и деревьям. Еще и в XVIII веке Духовный регламент вынужден был запрещать отправление молебнов под дубом! В. О. Ключевский писал, что православные люди, построив христианские храмы, продолжали жить в прежней языческой избе и по языческому завету, только развесив по стенам иконы.
      «Православное язычество» было народной трактовкой официального православия. Между вероучением церкви, ее культом и языческой «народной верой» и ее обрядами было большое различие! Крестьяне перетолковывали церковное учение в желательном для себя смысле. Например, феодальная знать почитала святую Елену, мать римского императора Константина, будто бы нашедшую «животворящее древо», крест Иисуса; — а простонародье почитало Алёну. Что, казалось бы, общего между святой Еленой и «народной» Алёной? Имя переменилось благодаря созвучию со словом лён, и вот перед нами покровительница льна « Алёна — длинные льны», «Сей лён на Олён». Долго старый литургический календарь держал крестьян, не давал принять сердцем непонятное им, чужое, не подходящее к жизненному ритму вероучение! Долго, пока не переработалось тут христианство в русское православие, став истинно народным верованием, литургически совпадающим с ритмом русской хозяйственной жизни.

Латинские притязания

      Итак, греческие источники сообщают, что Русь крестили греки по византийскому обряду, а письменность как основу церковной литературы и церковного языка составили монахи византийского толка, Кирилл и Мефодий. Однако есть немало сообщений о том, что римско-католические и униатские историки «создали миф, будто бы восточные славяне были обращены в христианство латинскими миссионерами» (Л. И. Емелях и Я. Я. Кожурин). Что русская церковь вначале находилась в канонической зависимости от Рима, а потом изменила папе, но теперь «вновь должна вернуться к нему в подчинение».
      На самом деле такой вывод из принятия веры с Запада вовсе не следует, но, как бы там ни было, в 1634 году католическая церковь по декрету папы Урбана XIII действительно признала князя Владимира святым, считая его крещенным «по латинскому обряду».
      Рассмотрим же, каковы исторические основания для «вывода» религии России с Запада.
      Как мы знаем, западная Европа постоянно испытывала недостаток в свободных землях, поэтому и предпринимала попытки окатоличения восточных славян, дабы подчинить их своему влиянию. На Русь действительно много раз присылались католические миссионеры, поэтому не следует с ходу отвергать, как ложные, аргументы Запада.
      Римский папа Николай I в послании византийскому императору Михаилу III в 865 году интересовался вопросом христианизации восточной Европы. В 867 году Константинопольский патриарх Фотий опубликовал «Окружное послание», в котором предупреждал об агрессивном характере притязаний Ватикана. Согласно В. Н. Татищеву, в 991 году Константинопольский патриарх писал Владимиру о домыслах папы и сообщал, что «вера римская не добра… — Жена Анна была папою… родила на улице и умерла».
      В Х веке в Магдебурге была учреждена епископия для обращения славянских земель в христианскую веру по западному образцу, подобно тому, как это делалось позже на Востоке, в Китае, например. Сомнения могут быть в дате, но в том, что это делалось, сомневаться не приходится.
      В 961 году в Киев был отправлен бенедиктинский монах Адальберт, объявленный «епископом русским». Его миссия оказалась крайне неудачной, и не в последнюю очередь из-за языкового барьера. В одной из «Хроник» сообщается, что Адальберт очень скоро возвратился, «не успев ни в чем, за чем был послан, и увидел, что его старания напрасны. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты, а сам он с великим трудом едва спасся».
      Но интересно, что Адальберт не просто так был послан в Россию. Он был в Россию ПРИГЛАШЕН! И кем же?..
      Княгиня Ольга, супруга киевского князя Игоря и затем правительница Руси на протяжении примерно двадцати лет (с 945-го до начала 960-х), как сообщает Повесть временных лет, крестилась во время пребывания своего в Царьграде, и крестил ее не абы кто, а сам константинопольский патриарх. Но вот о чем русский летописец не сообщает: вернувшись из Царьграда, Ольга отправила посольство в Германию к королю Оттону (936–973, император Священной Римской империи с 962) с просьбой прислать на Русь епископа и священников. Во исполнение этого приглашения и был послан Адальберт. Вернувшись на родину, оставшийся без места епископ занялся летописанием, и в частности поведал обо всех этих событиях.
      В составленном кардиналом Петром Дамиани «Житии» св. Ромуальда сообщается об архиепископе Бруно, что он в 986 году якобы крестил царя русов, которого принимают за святого Владимира. Приводятся такие подробности. Владимир будто бы сказал Бруно: «Хочешь ли, чтобы я верил твоему учению? Я повелю возжечь пламя, сквозь которое ты должен пройти. Если окажешься неопалимым, я крещусь, а если опалишься, то я сожгу тебя». Бруно согласился и в полном архиепископском облачении пошел в огонь, и не потерял в нем ни одного волоса на голове, не повредил риз своих. Увидев это, Владимир вместе со своим семейством крестился.
      Но Бруно не был на Руси в 986 году; лишь в 1007, направившись проповедовать христианство печенегам, он посетил Киев. В письме германскому императору Генриху II он сообщил, что был принят в Киеве Владимиром, который проводил его до границ своих владений. В письме нет ни одного слова о том, что Бруно когда-то крестил кого-нибудь из русских.
      Как видим, помимо греческих малоубедительных утверждений, что Русь крестилась от греков, и латиняне выдвигают притязания на право называться крестителями земли нашей (тоже зачастую малоубедительные). Кто прав и в какой степени? Кто не прав, и почему — заблуждаясь добросовестно, или злонамеренно?
      Предстоит еще немалая работа, чтобы выяснить все это, и хорошо бы, чтобы в ней участвовали и православные, и католики, не вмешивая в это работу политику! За тысячу лет, прошедших после крещения Руси, мир изменился, и Русь уже СОВСЕМ НЕ ТА, и не надо искать политических дивидендов там, где их уже нет.
      О греческих корнях русской религии выпущено в России несравненно больше книг, чем о латинских. По этой причине ради полноты информации приведем здесь факты в подтверждение латинского её извода.
      Часть датировок затмений Солнца и Луны, упомянутых в русских летописях, выходит правильной лишь в том случае, если мы будем считать летописный год не по-византийски — с 1 сентября, а с 1 марта, как это было принято в Риме. О римском происхождении нашего календаря говорят и латинские названия наших месяцев: сетембрий, октобрий, новембрий, децембрий, — то есть седьмой, восьмой, девятый, десятый месяцы, так, что одиннадцатый приходится на январь, двенадцатый — на февраль, а март будет первым месяцем года.
      Культовые термины, если бы вера пришла из Византии, должны бы иметь греческую природу, а никак не латинскую… но наш церковный словарь просто переполнен латинизмами! Уместно задать несколько вопросов:
      1. Почему русское слово церковьсозвучно латинскому cyrica (круг верующих), а не греческому эклесия, откуда французское «eglise»? Греческое название перескочило в латинскую Францию, а латинское перенеслось из Рима в Россию!
      2. Почему русское слово крест, как и польское крыж, происходит от латинского crucifixus, распятие, а не от греческого его названия ставрос?
      3. Почему русские священники в летописях всегда называются попами(древнерусское попъ), как по-английски и до сих пор называется римский папа «pope», да и само русское название «поп», очевидно, лишь искажение слова папа? Ведь если б священники пришли к нам из Византии, то они и назывались бы, как и там, только иереями. Название попсохраняется и сейчас в народе и в светских отношениях!
      4. Почему русское слово пост(старославянское постъ) того же корня, как немецкое fasten, английское fas, латинское fasti — судебные дни, тогда как по-гречески пост называется нестейя?
      5. Почему русское слово алтарьпроисходит от латинского altarium (по-немецки и по-французски altar), а не от греческого бомос?
      6. Почему в староцерковном языке вместо слова уксусупотребляется слово оцет (старославянское оцьт) от латинского acetum, тогда как по-гречески уксус прямо и называется оксос, как сейчас по-русски.
      7. Почему язычник назывался у нас поганин(откуда слово поганый), от латинского paganus, (английское pagan), тогда как по-гречески язычник называется этникос?
      8. Почему причащение называлось русскими христианами комокати(латинское communicate, французское communier), тогда как по-гречески причащение называлось койнония?
      9. Почему вещество для церковного каждения называется ладан, по-старославянски аданум, от латинского слова adanum (корень audo, восхваляю), тогда как по-гречески оно называется либанос?
      10. Почему полоса материи, надеваемая диаконом при служении, называется орарьот латинского orarium, полотенце?
      11. Почему слово вино, употребляемое при причащении, происходит от латинского vinum, а не от греческого ойнос?
      12. Почему, наконец, само слово верапроисходит у нас от латинского слова vera, то есть «Истина», откуда и французское verite, а не от греческого докса?
      Можно долго продолжать список латинских слов, если еще учесть, что многие христианские слова и имена, имеющие греческие корни, все же могли попасть к нам не от греков, а от латинян, так как они имеются и в латинской Библии, например: angelus, apostolus, daemon, diabolus…
      Всё это, конечно, не дает оснований для вывода, что Русь получила крещение от Ватикана. Могло быть так, а могло быть иначе. Но приведенные факты подтверждают наш вывод, что во все время крестовых походов Русь была в унии (союзе) с латинской церковью… впрочем, об этом мы еще поговорим. А пока продолжим наш маленький вопросник:
      13. Как попала в славянскую и в русскую Библию 3-я книга Ездры? Ведь нет ее ни на греческом, ни на еврейском языке; она есть только у католиков на языке латинском.
      14. Почему в историях Киевского и других княжеств во времена крестовых походов не встречается ни одного князя с именем знаменитых греческих святых, если они крестились по обряду Византийской церкви (как практиковалось потом в Московской России), а только почти одни славянские имена: Владимир, Святослав, Ярослав, Всеволод и так далее, как было в униатских славянских государствах? Ведь славянских имен нет в греческих святцах. А у нас, между тем, даже Владимир и Ольга не называются своими крестными именами!
      15. В наших славянских «Четьи минеях» почти половина имен святых носят латинские или славянские имена (Август, Агриппина, Аквилина, Вера, Надежда, Любовь, Владимир, Всеволод, Вячеслав, Роман, Константин, etс.), а другая половина представлена с незапамятных времен латинянами же с еврейскими и греческими прозвищами (Александр, Алексей, Яков, Матвей и подобные). Понятно, что и греческие имена могли попасть к нам из латинских же первоисточников, наравне с еврейскими. Ведь исключительно греческих имен, не употребляемых вообще в латинских святцах, не встречается у нас почти ни одного.
      16. Полагают, что слова «Библия» и «Евангелие» у нас греческие, но они были еще задолго до нас адаптированы латинистами в их ономастику, а потому от них же могли перейти и к нам, а не непосредственно от греков, как это нам внушили.
      Можно счесть доказательством перевода Библии на славянский язык с греческого книгу Есфирь. В ее в переводе есть значительные вставки, сделанные греками. Но не вошли ли они сюда уже после того, как московский патриарх Никон (1652–1681) постановил соборно в 1654 году исправить все богослужебные книги по собранным им греческим рукописям? И не могли ли эти поправки войти даже и в староверские книги, так как раскол в России возник по чисто внешним признакам: из-за приказания креститься тремя пальцами вместо прежних двух, и из-за изменения первоначальной орфографии имени Исуса в Иисуса.
      И тут опять недоумение: ведь если до реформы Никона писали Исус, как это употреблено в Суздальской летописи, то каким же чудом в Лаврентьевском и Радзивиловском списках употребляется уже после-Никоновская орфография, как будто эти списки составлены не ранее конца XVII века?!

Славянская Библия

      Все русские богослужебные книги несут на себе «латинскую» печать. Только одно Остромирово евангелие содержит резкие признаки перевода с греческого; в нем остались не переведенными даже целые греческие фразы. Говорят, что его списал с какого-то старого текста (или перевел сам?) в 1056 году, еще до крестовых походов, новгородский диакон Григорий для новгородского же посадника Остромира и в нем, например, в 12-й главе Евангелия от Иоанна (12,3) вместо современного русского перевода: «Мария взяла фунт мюра нардового чистого», читаем «Мария приемши литру мюра нарда пистикию», то есть оставлено без перевода греческое выражение «лютран мюру нарду пистикес» — литр мюра (из) нарда чистого.
      Одной такой фразы, конечно, уже достаточно, чтоб сказать, что этот перевод был сделан с греческого текста. Но «Остромирово евангелие» ведь и стоит особо по своему языку. На оказавшуюся же на нем приписку «от 1056 года»едва ли можно положиться, так как отмечено в его языке достаточно руссицизмов, а потому возможно допустить, что и перевод этот был сделан попавшим в Новгород болгарином уже при Иоанне III или даже позднее.
      Кроме того, и в самом «Кирилло-Мефодиевском» переводе Евангелий исследователи нашли очень много среднеевропейских готских слов и готских выражений в тех же самых местах текста, что и в отрывках переводов Ульфилы, важнейшим образчиком которых является «Серебряный кодекс», хранящийся в Швеции в Упсальской Университетской библиотеке.
      А кстати, было бы вполне разумным считать, что готывыдвинулись на историческую сцену в то же время, что и готический стиль и готический алфавит, то есть в эпоху крестовых походов.
      Но если готы — современники крестоносцев, то нельзя не придти к мысли, что и перевод Евангелий на славянские языки сделан только во время крестовых походов крестоносцами, а потому и Ульфила был, скорее всего, монах какого-нибудь католического ордена. И если даже он жил в Царьграде, то не при императоре Феодосии в IV веке, а при латинском императоре Балдуине в XIII веке.
      Можно предположить, что сами первые проповедники христианства у славян, Кирилл и Мефодий (имена которых по-гречески значат Господнийи Методичный), были римскими католиками, так как ездили для объяснений к папе Адриану в Рим, а не в Царьград к патриарху Фотию. Получив разрешение от папы переводить (в пику грекам) Евангелия на славянский язык они едва ли могли избрать для этого не папский латинский текст, а греческий, тем более, что сами не были греками.
      Да и точно ли «папа Адриан», который разрешил им этот перевод, был римский понтифик Адриан II (867–872), который не имел еще звания папы, а не действительно Римский папа Адриан IV (1154–1159), державший церковную власть после неудачи Второго крестового похода 1147 года? Ведь нумерация одноименных пап введена лишь в XVIII веке, и легко было спутать.
      Надеемся, мы достаточно убедительно показали, что первоначальные славянские переводы Библии и других богослужебных церковнославянских книг имеют не только лингвистические, но и исторические следы своего происхождения с Запада.
      Даже историки церкви отмечали, что сборник славянской Библии был составлен не ранее конца XI века. До самых последних лет этого века в русской письменности, а также и во всем славянском мире не существовало определенного «Собрания библейских книг». Они предлагались славянскому читателю в самых разнообразных по содержанию книгах. Только значительно позже, в конце XV века Новгородский архиепископ Геннадий впервые выделил библейские книги из этого хаоса, собрал их в один кодекс и таким образом положил первое основание современной славянской Библии, как мы ее теперь имеем.
      «Кодекс Геннадия» не отличается языковым единством текста. Только Пятикнижие Моисеево, Псалтырь и Пророческие книги, может быть, вошли в него в Кирилло-Мефодиевском переводе. А две книги Паралипоменон, три книги Ездры, книги Товита, Юдифи и Премудрости Соломона переведены прямо с Латинской (католической) Библии — Вульгаты, и переведены притом недостаточно искусно, без хорошего знания как латинского, так и русского языка (об этом можно прочитать в «Истории русской церкви» Митрополита Макария).
      Но как же архиепископ Геннадий мог допустить перевод с «богоненавистного» латинского языка, если он был православным священником и предавал анафеме латинян? Неужели он не мог достать греческих подлинников этих книг? Как же он мог быть уверенным, что не разойдется с греческими версиями (что и случилось) в своем тексте?
      Рукописная Библия Геннадия (1490) была создана ученым латинским богословом, хорватом Вениамином. Сообщают, именно он перевел для Геннадия ряд библейских книг, не найденных ни в славянском тексте, ни в греческом оригинале, с текста латинской Вульгаты. Так в переводе с латинского в составе нашей Библии появились I и II книги Паралипоменон, I, II и III книги Ездры, Немии, Товита, Иудифь, I и II книги Маккавеев. Издание этой книги понадобилось якобы для того, чтобы бороться с ересью жидовствующих.
      Собранный Геннадием Кодекс послужил основанием для первого печатного издания славянской Библии — Библии Острожской. Оная была отпечатана в 1580–1581 годах Иваном Фёдоровым в городе Остроге. Он сделал это вскоре после Тридентского Собора 1545–1563 годов, на котором была канонизирована католическая Библия, поэтому нечего удивляться, что его издание основывается на латинском и иудейском канонах. Так пишет А. В. Карташёв («Очерки по истории русской церкви»). Кодекс этот хотя и носит признаки сличения с греческим текстом, но больше всего воспроизводит полу-латинский текст кодекса Геннадия, иногда до грамматических описок.
      Вот его-то и пытался безуспешно огречитьв 1651–1658 годах патриарх московский Никон с помощью грека Арсения. Но второе издание славянской Библии в Москве (1663) только повторило Острожское издание.
      14 ноября 1712 года Петр I издал такой указ:

      «Повелеваем архимандриту Московского Заиконоспасского монастыря Феофилакту Лопатинскому и учителю эллино-греческих школ Софронию Лихуду с помощниками, бывшее до сего времени в употреблении первопечатное Московское издание Библии 1663 года, сличив с греческим текстом семидесяти ( переводчиков), исправить для вторичного печатного издания».

      Однако и после этого книги Товита и Юдифи остались со всеми прежними признаками перевода с латинской Вульгаты, не говоря уже о третьей книге Ездры, которой, как мы отмечали, совсем нет ни на греческом, ни на еврейском языках. Петр I умер до окончания этих поправок, в 1725 году. Дополнительный пересмотр библейских книг по греческому тексту был сделан лишь в царствование Елизаветы Петровны и напечатан в Москве в 1751 году. Текст этого Елизаветинского издания и есть тот, который мы имеем в русской церковнославянской Библии.
      Такова история позднего возникновения нашей Библии и ее «огречивания».
      Казалось бы, в этой обновленной Библии должны были быть вычищенными все латинизмыи готизмыпервоначальных латинских переводов! Ничуть не бывало: традиция уже настолько окрепла, что такие общеупотребительные латинские слова, как церковь, вера, поп, алтарь, пост, крест, ладаноказалось невозможным заменить соответствующими им греческими словами даже и после «торжества православия» в русской церкви. Да и книги, явно переведенные с латинской Вульгаты, каковы Есфирь, Товит, Ездра и другие, уже нельзя было достаточно огречить, чтобы не осталось в них многочисленных следов латинского подлинника.
      Интересно отметить также, что даже и в греческом тексте Евангелий встречаются латинизмы. Так, у Матвея (17, 25) дань названа кенсос, от латинского слова census; у Иоанна (18, 28) судилище названо прайторион, от латинского praetorium; у Марка (15, 15) оруженосец назван спекулятором, от слова speculator, высматриватель, и так далее. Но это бы еще ничего, а вот в греческой Библии мы имеем даже и своеобразные обороты, те же самые, как в латинской школе фразеологии. Так, вместо «извини меня» латиняне говорили «имей меня извинённым» (habe me excusatum), и вдруг у Луки (14, 18) мы находим и по-гречески тот же самый оборот. Точно так же, вместо «иметь совещание» по латыни говорится «взять совещание» (consilium capere), и этот же оборот мы находим в Евангелии от Матвея (12, 14). Хотя, конечно, в традиционном веке Иисуса Иерусалим был оккупирован римлянами.