Деревня, хранимая Богом

Он работал на заводе вместе с родителями товарным оператором и всегда возмущался, что на семью из четырех человек им завод дал трехкомнатную квартиру, а ему из трех – двухкомнатную. Хотя общая площадь квартиры была одинаковой, и обижаться вроде бы не стоило. Магомед не спрашивая разрешения, вошел в Верину комнату и бесцеремонно схватил ее за волосы: «Ну что, вылечили тебя федералы?» Вера заплакала от боли. Олег схватил соседа за майку и закричал, чтобы тот не трогал сестру, и стал звать на помощь. Но Магомед не реагировал на крики мальчика и, продолжая держать девочку за волосы, размахивал перед ее лицом кинжалом. Потом отпустил ее и схватил за подбородок Олега.

– Смотри сюда, – указал он лезвием кинжала на настенные часы. – Когда маленькая стрелка будет на четыре, а большая на двенадцать вас в квартире уже не должно быть. – Он еще сильнее сжал мальчику подбородок. – А если я вас застану после четырех, его голова, – провел он кинжалом по шее Олега, – будет лежать у тебя на столе. Ясно? – обратился он к Вере.

– Дяденька Магомед, – взмолилась девочка, – куда же мы пойдем? У нас в городе нет ни родственников, ни друзей.

– Меня это не интересует, – сверкнул остекленевшими глазами сосед. – Езжайте в свою Россию.

Вера обратила внимание, что у брата изо рта по подбородку алой струйкой потекла кровь. Брюки его были мокрыми, а ноги стояли в луже. Она догадалась, что это значит.

– Дяденька, отпустите брата, – скорее простонала, чем проговорила девочка. – Мы до четырех часов освободим вам квартиру.

Магомед отпустил Олега, вставил кинжал в ножны.

– В четыре часа, не позже, – угрожающе проговорил он и хлопнул дверью.

Рассказ Олега потряс Кирилла. Он уже, как говорится, на собственной шкуре испытал жестокость, но чтобы под угрозой смерти выгоняли из собственной квартиры, такого ему и в страшном сне не привиделось бы.

– Когда этот стервятник ушел, – продолжил свой рассказ Олег, – Вера села на диван, прижала меня к себе и чуть слышно сказала: «Оставим ему жилье. Пусть он им подавится. Не мы первые из русских, не мы последние, кого постигла такая участь». Я ничего ей не ответил. Мы долго сидели молча. Потом Вера, словно очнувшись, скомандовала: «Пойди умойся и смени штаны. А я буду собирать вещи».

– Когда все наши переживания были позади, и мы с сестрой вспоминали тот ужасный день, Вера высказала предположение, что я стал заметно худеть и прекратил расти.

Кирилл поднял глаза и как будто впервые увидел хрупкого, с выделяющимися ребрами мальчика. На вид Олегу было лет десять, хотя ему исполнилось уже пятнадцать.

– Все же вам надо было обратится в милицию, – обнял за плечи товарища Кирилл. – Грозный входит в состав России, и в нем существуют российские законы.

– Это на бумаге, – дернул плечами Олег, – а на деле в Чечне наши законы не исполняют, русских никто не защищает. – Он поднялся и подошел к лежанке. Прилег, подложив руки под голову. – Ненавижу этих бандитов. Если бы не федералы, они нас всех давно бы там повырезали.

– Успокойся, братишка, – Кирилл присел рядом. – Здесь, – указал он пальцем в пол, – действуют наши законы, и вас здесь никто в обиду не даст.

– Ты что, слепой или больной на голову? – приподнялся с лежанки на локтях Олег. – Разве не видишь, что творится вокруг. Ежедневно толпы испуганных и усталых людей бредут по дорогам. Беженцы ютятся где только можно. А их подстерегают чеченские бандиты и отнимают последнее. – Он отвернулся к стене и замолчал. Потом резко повернулся: – Вот в станице Курской, это прямо на границе с Чечней, стоят наши войска, работают русские милиционеры, а хозяева в ней – бандиты.

– Не может быть, – усомнился Кирилл.

– Не веришь? – усмехнулся Олег. – А я это на своей шкуре испытал. У меня кровавые отметины остались ниже спины от издевательств этих уродов. Так избили, что я больше месяца кровью мочился. – Видя, что его товарищ не хочет верить в услышанное, добавил: – Вот вернется Вера, она тебе расскажет.

Ребята снова надолго замолчали. В печке потрескивали дрова, за окном трещали цикады, одноглазый кот терся о ноги Кирилла, выпрашивая что-нибудь вкусненькое.

– А куда вы пошли, когда вас Магомед из квартиры выгнал?

– Эвакуация была хоть и спешной, но обстоятельной, – чему-то своему усмехнулся Олег. – Отцовский велосипед был подвешен в квартире на двух толстых гвоздях под самым потолком. Пока Вера собирала вещи, я снял его и на всякий случай подкачал колеса. Покрутил руль, прокатил по коридору, средство передвижения было в полном порядке.

– Ты все вещи собрала? – спросил я у Веры. – Велосипед в полной готовности. Можно грузиться.

– Выдержит ли он такую нагрузку? – с сомнение спросила сестра, покрутив руль и похлопав велосипед по сиденью.

– Выдержит. Отец тяжелее был. Давай я выкачу его во двор, а ты выноси вещи.

– Успеем. У нас еще много времени. Нужно перед нашим путешествием подкрепиться. В банке осталось варенье, а в кастрюле на плите каша. Я подогрею ее и вскипячу чайник.

Когда с обедом было покончено, Вера закрыла дверь и выбросила ключ в окно в заросли крапивы. Повернувшись к окнам Магомеда, крикнула:

– Эй ты, облезлый шакал, полезай в крапиву, быть может, найдешь ключи.

– Не зли его, – схватил я ее за платье. – А то он выйдет и зарежет нас, как цыплят.

– Магомед, трусливый шакал, – кричала Вера не унимаясь, – будь ты проклят. Чтобы твоя дочка вместо ребенка родила тебе вонючего хорька. – Из квартиры Магомеда никто не вышел и никто не ответил.

Мы упаковали вещи, разместили их на велосипеде. Сумки повесили на руль. Чемодан Вера привязала на багажник старыми чулками. За плечи взвалили рюкзаки и тронулись в путь. Осмелев, я повернул голову в сторону окна соседа, плюнул и показал язык.

– Господи, защити нас, рабов твоих, – стала креститься и шептать молитву Вера, когда мы выехали со двора. – И помоги нам во всех путях и дорогах.

– Мы вышли на магистраль «Грозный – Ростов» и покатили велосипед по краю асфальта, – продолжал рассказывать Олег историю бегства из отчего дома. – Я шел сзади сестры, время от времени поправляя на плечах врезающиеся лямки рюкзака. Впереди нас двигалась чеченская чета. Женщина в длинной юбке и высоко повязанной косынке тащила за веревку тяжело груженного мешками осла. Сзади нее шагал молодой мужчина в резиновых галошах и в армейской униформе. Штаны были заправлены в серые шерстяные носки. Он опирался на сучковатую палку и слегка прихрамывал.

– Давай немного отдохнем, – тихо сказала Вера, останавливая велосипед. – Пусть эти Мухаммеды уйдут от нас подальше, – кивнула она головой в сторону чеченской семьи. – Чует мое сердце, что этот чеченец связан с бандитами. Не зря же он хромает.

Мы остановились. Но отдыхали недолго. Чеченцы свернули с дороги и, по едва приметной тропинке, направились в видневшееся из-за бугра селение.

– Может быть, они хорошие люди, – высказал я предположение, провожая глазами уходящую чеченскую чету. – Бандиты и их родственники ездят на машинах, а эти уставшие, еле ноги передвигают.

– Может и не бандиты, – ответила Вера, поднимая велосипед. – В наше время все может быть.

Было далеко за полдень и солнце уже не так безжалостно жгло наши непокрытые головы. Дорога была почти безлюдной. Лишь изредка проносились автобусы и военные грузовики.

– Ты обратила внимание, что в сторону Грозного машины идут груженые, а обратно – пустые? – спросил я у сестры.

– С чего ты взял, что они груженные? – усомнилась Вера. – Ведь кузова закрыты брезентом.

– По звуку двигателя. Груженые рычат, а пустые – урчат.

Так, изредка перебрасываясь фразами, мы шли целый день. Никто к нам не приставал, никто нас не останавливал.

– Куда же вы путь держали? – сочувствующе спросил Кирилл.

– Да мы и сами не знали, куда шли, – усмехнулся Олег. – Магомед нас так напугал, что мы даже не определились с маршрутом. Наверно, Вера решила идти в город Нефтекумск. Там живет младший брат отца. Кажется, его фамилия Морев, а зовут Владимир Михайлович.

– А как звали твоего отца? – поинтересовался Кирилл.

– Виктором, – печально ответил Олег. – Виктор Михайлович Морев, – уточнил он.

– Пешком до Нефтекумска, это очень далеко, – посочувствовал Кирилл. – Я хорошо знаю карту Северного Кавказа. С таким грузом вы бы неделю шли. Можно еще спросить?

– Спрашивай, – разрешил Олег.

– Как вы здесь оказались? Ведь Нефтекумск находится совершенно в другой стороне.

– Так сложились обстоятельства, – по-взрослому ответил Олег. – Мы в те дни сами не понимали, что с нами происходит. Просто шли и шли. Словно какая-то рука нас вела.

Мы катили и катили свой велосипед по трассе пока не заметили, что солнце уже ушло за горизонт и стало быстро темнеть. Вера внезапно остановилась. Справа от дороги виднелась небольшая лощина, покрытая высокой зеленью. Туда она и покатила велосипед. Приблизившись, мы поняли, что это заросли курая. Прекрасное место для ночлега. Выбрав место на пригорке, стали снимать вещи.

– Вот на этом пупке, – показала Вера на пятно высохшей травы, – мы и заночуем. – Она постелила старое покрывало, рюкзаки уложили в изголовье вместо подушек. – Снимай кроссовки, – скомандовала сестра. – Пусть ноги отдохнут.

В пакете с продуктами, которые мы захватили из дома, была гречневая каша и полная грелка компота. Правда, есть пришлось руками, а пить из горлышка, так в спешке забыли взять ложки и стаканы. Поужинав, легли спать. Заснули мгновенно. Да это и понятно. Целый день тащить по солнцепеку такую тяжесть.

Проснулись мы от яркого света. Но это был не свет солнца. В глаза светили фонарем. Вера прижала меня к себе.

– Мы беженцы, – пролепетала она в темноту, совершенно не видя, кто перед нами стоит.

– Не бойтесь, – ответил нам мужской голос. – Я вижу, что вы ничего плохого не сделали. – Мужчина опустил фонарь, и мы увидели, что перед нами стоит военный. – Но молодой девушке с подростком не годится ночевать в степи, – продолжал он назидательным тоном. – Если не секрет, куда путь держите?

– К родственникам в Нефтекумск, – ответила, успокаиваясь, Вера.

– Это нам не по пути, – вздохнул военный. – А вот до станицы Курской мы вас можем подбросить. Хотя, – замялся военный, – нам по уставу и не положено подвозить гражданских лиц. Ну да ладно. – Он повернулся и позвал сидевших в кузове машины солдат, – ну-ка помогите погрузить вещи.

Двое солдат мигом выпрыгнули из кузова, и в считанные секунды все наши пожитки вместе с велосипедом были погружены. В свете фар машины мы с сестрой рассмотрели военного. Это был рослый черноволосый капитан.

– У меня в Краснодаре тоже растут две дочери, – поделился он, подсаживая нас в кузов. – Примерно такого же возраста, как ваш сын.

– Он мне не сын, – улыбнулась Вера. – Это мой младший брат.

– Это неважно, – немного смутился капитан. – Важнее то, что в наше время дети больше страдают, чем взрослые. – Он сел в кабину, хлопнул дверцей, и мы помчались.

Ехали молча. Присутствие сестры явно смущало солдат.

– Через двадцать минут будем на месте, – сказал один из них, прикуривая сигарету. Потом, словно что-то вспомнив, спросил: – Хотите помидор? – и сунул мне в руку здоровенный овощ. В машине было темно, но я на ощупь определил сорт. Это было «бычье сердце». Точно такие росли у нас на огороде в станице. Разломив его на две части, большую протянул сестре.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.