II. ЧЕЛОВЕК, БОЯВШИЙСЯ ТЕНЕЙ

Невысокий худощавый человек с бегающими глазками проскользнул в открытую дверь «Красного Конька» — одного из бесчисленных постоялых дворов Сандотнери. Человек тотчас же обернулся и опасливо оглядел улицу, оставшуюся за спиной. По ней шли люди, которым совершенно не было дела до воровато озиравшегося чужеземца. Столь же внимательно оглядев публику, коротающую жаркие часы в общем зале трактира, человек вопросительно взглянул на стоявшего за стойкой хозяина. Тот сделал головой какое-то движение, которое незнакомец воспринял как успокаивающий знак. Вздохнув, он еще раз обвел взглядом посетителей трактира и, прошмыгнув вдоль стены, скрылся за дверью, которая вела к лестнице на второй этаж.

— Этот парень, похоже, шарахается от собственной тени, — заметил один из посетителей, сидевший у стойки.

Трактирщик многозначительно кивнул:

— Так и есть.

— В смысле?

Трактирщик пожал плечами и занялся протиркой стаканов. «Красный Конек» был не из тех мест, где обслуживающий персонал спешил поведать о секретах постояльцев каждому встречному. И все же…

— Он боится собственной тени. Запирается на все замки, как только солнце начинает клониться к западу, и сидит в комнате до полудня. И всю ночь напролет жжет свечи — штук по пятьдесят за ночь. Уж я-то знаю — он ведь их у меня покупает.

— Всю ночь сидит при свете?

— Ну да. Судя по количеству, зажигает сразу дюжину-полторы, расставляя вокруг кровати. Да, и еще три масляные лампы. Только бы не спалил дом. Но я терплю, потому что платит он отменно.

— Так чего он боится-то?

— Теней.

— Теней?

— Он сам признался в этом, правда, когда был в стельку пьян и спустился ко мне, чтобы добавить.

— Но ведь тень и возникает от света?

— Нет, дело в другом. При свете ты можешь видеть, что тени замышляют. Вот оно как. — Трактирщик многозначительно покрутил пальцем у виска.

— Видал я таких! — громко заявил другой посетитель. — За одними кто-то гонится, на других чертики прыгают. Это все от неумеренности. Либо обкуривается твой постоялец, либо этим делом злоупотребляет. — И посетитель залпом выдул полкружки крепкого эля.

— Иногда преследователи бывают вполне реальными, — негромко сказал одетый в черное человек, который подошел к стойке никем не замеченный.

Испуганный человек, доставая из-за пазухи бронзовый ключ, спешно прошмыгнул по коридору. «Красный Конек» был одним из немногих постоялых дворов в этом квартале города, предлагавших своим клиентам комнаты с настоящими замками. Эта услуга стоила дополнительных денег, но среди постояльцев находились такие, кто не скупился на подобные расходы. По крайней мере замок позволял чувствовать себя в безопасности: жилье хоть временное, зато свое.

Проскользнув в дверь и заперев замок на два оборота, испуганный человек обернулся и вместо вздоха облегчения издал сдавленный звук, выражающий не что иное, как безумный страх. В комнате сидел человек, явно ожидавший его.

Внешность посетителя доверия не вызывала: здоровенный как бык, высокий, излучающий непомерную силу, он был похож на огромную гориллу, одетую в кожаные штаны и куртку без рукавов. Рыжие волосы и борода обрамляли лицо, вовсе не вязавшееся со всей фигурой незнакомца: лицо человека, одаренного бесспорным природным умом. Пересекающиеся на его груди широкие ремни поддерживали за спиной карсультьяльский меч, рукоятка которого выглядывала из-за правого плеча могучего воина. В голубых глазах застыло обещание устроить кровавую баню тому, кто заставит его левую руку подняться к правому плечу и взяться за оружие.

И все же, уяснив, кем именно является посетитель столь устрашающего вида, маленький человечек вздохнул с облегчением:

— Кейн, это ты!

Гость удивленно приподнял брови:

— Что с тобой, Таппер? Ты выглядишь как кот, забравшийся в мясную лавку и ждущий там хозяина. Что, прокололся где-нибудь?

Таппер покачал головой:

— Нет, Кейн, все в порядке.

— Я нанял тебя, потому что получил сведения о тебе как о человеке с головой и со стальными нервами. А ты похож на готового расколоться новичка. Вот-вот забьешься в истерике.

— Да, Кейн, ты прав. Но к нашему делу это не имеет отношения. Это другое…

— И что же? Я и без того немало рискую, доверяя дело человеку, не отвечающему за себя.

Таппер нервно кивнул, облизывая губы. Не настало ли время снова бежать? Добраться бы только до побережья.

— Да со мной все в порядке, Кейн, — пробормотал он. — Просто представь себе сам, чего стоило вырваться из Шапели. Сатакийцы повсюду, никто не в силах противостоять им… Ужас! Я смотал удочки из Ингольди за пару часов до того, как они растерзали стражу и разграбили город. Смылся из Брандиса в ту ночь, когда они окружили его и, взяв штурмом, сожгли. Я едва выкрутился во время погрома в Эмпеоласе, нацепив повязку сатакийца и присоединившись к мародерам. Довелось мне видеть и то, что осталось от наемников генерала Камделлера уже почти на границе. У этого Пророка десятки, если не сотни тысяч последователей, готовых сражаться под его знаменами, понимаешь, Кейн? Когда предлагается выбор между смертью в огне и возможностью присоединиться к погромщикам, люди не нуждаются даже в высокопарных лекциях этого Пророка, чтобы выступить вместе с ним. Всякую чушь про новую эру и вечную жизнь они вбивают себе в головы уже потом…

— Между лесами Шапели и Сандотнери — сотни миль саванны, — сухо напомнил Тапперу Кейн. — Не думаю, чтобы Ортед Ак-Седди стал искать тебя здесь.

Таппер вздрогнул и посмотрел, не шутит ли его гость. Судя по всему, хотя весть о том, что именно Таппер предал Ортеда, еще и не стала всеобщим достоянием здесь, на юге, Кейн был неплохо осведомлен обо всем.

Перепуганный шпион застонал, вспомнив недели отчаянного бегства. Черные щупальца Сатаки расползлись широко. Вновь и вновь орды Пророка врывались в города и селения, где Таппер ожидал найти убежище. Но самое страшное было даже не в этом… Ночи! То, что происходило по ночам…

Деньги, полученные за измену, таяли на глазах. Спешное бегство требовало немалых расходов. Таппер был вынужден задержаться в Южных Королевствах, куда еще не докатился Поход Черного Креста. Здесь, в этих краях, шпион и наемный убийца такой квалификации, как Таппер, мог легко найти себе подходящую работенку, чтобы перехватить деньжат на поездку к побережью и на то, чтобы переправиться на Южный Континент и забраться как можно дальше.

В те годы Южные Королевства представляли собой куда более весомое географическое образование, чем ныне. К югу от джунглей Шапели Великий Северный Континент уходил на запад широкой полосой саванн, резко обрывавшихся на юге побережьем Внутреннего Моря, а на западе переходивших в Южные Пустыни. На востоке поросшие травой равнины упирались в Альтанстандские горы, за которыми континент тянулся еще на четыре тысячи миль, омываемый с севера Великим Ледовитым океаном. Много веков назад Хальброс-Серрантоний попытался объединить под своей властью эту часть континента, но теперь империя Серрантониев распалась, а государства, возникшие на ее территории, медленно умирали. Кроме этой, была и еще одна попытка наложить руку на весь Северный Континент — страшная война между Амертири и Карсультьялом, случившаяся еще на заре человеческой истории.

Число Южных Королевств постоянно менялось примерно от пяти десятков до сотни благодаря бесчисленным династическим бракам, междоусобным войнам, интригам и временным союзам. В общем, карта этих двух с половиной тысяч миль опаляемого солнцем вельда постоянно перекраивалась. Внутриполитическая борьба не прекращалась ни на минуту. Такой человек, как Таппер, мог заработать здесь за одну ночь целое состояние. Впрочем, погибнуть ни за грош тоже труда не составляло.

Таппер еще раз беспокойно поглядел на своего посетителя. Приходилось мириться с определенным риском. Таково уж свойство некоторых способов заработать себе на жизнь. Да и разве идут в сравнение с настоящим ужасом опасности, подстерегающие тайного агента, участвующего в дворцовых интригах?

Глянув на закрытое окно, от которого до земли было пятнадцать футов отвесной голой стены, Таппер поинтересовался у Кейна:

— Как ты сюда попал?

— Как надо, так и попал.

Полезной информации в таком ответе не было вовсе, и Таппер, вздохнув, стал зажигать одну за другой свечи, расставляя их в глиняных плошках вокруг кровати. Масляные лампы он оставлял зажженными, даже когда уходил.

— Не любишь ты темноту, — саркастически заметил Кейн.

— Не темноту. Нет, дело в другом. Я не люблю теней.

— Шпион, боящийся темноты или теней, — фыркнул Кейн. — Сдается мне, что я ошибся, доверив тебе свое дело.

— Да все нормально, Кейн, я же тебе говорю, — взмолился Таппер. — Все, что ты просил, я сделал.

— Неужели? Ну-ка выкладывай. Посмотрим, какой от тебя толк.

— Золото принес?

— А как же. Уговор есть уговор. Я предупредил, что за точные сведения заплачу хорошо. — С этими словами Кейн подбросил на ладони увесистый, соблазнительно звякнувший содержимым мешочек.

— Ну что ж. Ты, конечно, учитываешь, как я рискую, выполняя такое задание, — начал свою обычную песню Таппер, садясь на край кровати.

— Мы оба рискуем. Итак, что ты можешь мне сообщить?

— Во-первых, то, что Эскетра действительно тайно встречается с Джарво в своих личных покоях, — начал Таппер.

— Это я и без тебя знал.

— А вот и нет. Предполагал! А теперь знаешь. Ты хотел узнать, как Джарво попадает во дворец незамеченным.

— Ну и как? Неужели выяснил?

— Разумеется.

— Вот за эту информацию я действительно готов заплатить, и немало.

— Ты был прав, предполагая, что он пользуется тайным подземным ходом. Справедливыми были и остальные твои догадки.

— Значит, у Эскетры есть карта?

— Была, — ухмыльнулся Таппер, извлекая откуда-то из складок плаща свернутый в трубочку пергамент. — А теперь нету.

Кейн вручил ему мешочек, добавив:

— Получишь еще, если это то, что мне нужно.

— Именно то, можешь не сомневаться, — заверил клиента Таппер, разворачивая пергамент. — Я вытянул все, включая карту, у одной из служанок, которая, разумеется, тоже желает получить некоторое вознаграждение. Итак, когда Эскетре стало ясно, что встречаться с Джарво, не компрометируя себя, у нее нет возможности, она покопалась в тайном архиве Овриноса и разыскала древний план секретных переходов и помещений дворца. Она вычислила путь по подземным коридорам, ведущий за стены дворца, к храму Тоэма. Из дома Джарво есть подземный ход в соседний квартал. Когда ему нужно, Джарво, минуя твоих соглядатаев, вылезает из подвала в одном из заброшенных домов и преспокойно следует в городской храм, где из помещения жрецов проникает в подземелье, ведущее во дворец. Эскетра оставила карту у себя, чтобы при случае самой не заблудиться в этих переходах. Вернуть ее в архив отца она боится, не рассчитывая, что второй раз сумеет проникнуть туда незамеченной. По моей просьбе, подкрепленной некоторой суммой денег, служанка выкрала пергамент из спальни госпожи.

Кейн, не веря своим глазам, рассматривал чертеж. Он даже не рассчитывал обрести такое богатство. Еще бы — полная схема всех потайных комнат и переходов огромного королевского дворца Сандотнери! В любом дворце или замке были такие помещения. Их строители чаще всего умерщвлялись в целях сохранения тайны. Секреты тайных переходов строго хранились хозяевами дворцов, передаваясь от отца к наследнику трона. Порой сложность этой тайной сети требовала создания особой схемы, наподобие той, что лежала сейчас перед Кейном.

— Великолепно! — хлопнув шпиона по плечу, воскликнул Кейн. — Теперь тебе придется вернуть карту назад, прежде чем ее хватятся. Я быстро набросаю копию — и марш обратно во дворец!

— Такое дело — риск, и немалый…

— За который я тебе доплачу. Давай-ка мне перо и бумагу. Я перерисую схему, и ты тотчас же переправишь ее обратно.

Кейн потирал руки от удовольствия. Еще бы — такая удача. Овринос — нынешний король Сандотнери и окрестных земель — был стар и слаб. Вот-вот его владения должны были отойти по наследству одному из кузенов. Две линии королевской семьи оспаривали право наследования. В просторечии их обычно называли Красными и Синими. Кейн — иноземный наемник, дослужившийся до генерала королевской кавалерии, — был влиятельным сторонником Красных. Джарво же поддерживал партию Синих, имеющую существенное преимущество — близость родства с королем. Кроме того, Джарво затаил на Кейна обиду с тех пор, когда Овринос назначил генералом не своего родственника, а безродного чужестранца, вознаградив таким образом Кейна за его боевые заслуги в последних кампаниях.

Затевая интригу с участием Таппера, Кейн рассчитывал получить возможность обнародовать тайную связь Джарво и принцессы Эскетры, скомпрометировав таким образом Синих, желающих приблизиться к трону, соблазнив дочь старого короля. О подобной удаче — карте подземных переходов дворца — он даже не мечтал.

Кейн сосредоточился на чертеже, орудуя пером с куда большей сноровкой, чем можно было ожидать от человека с внешностью неотесанного варвара. В его мечтах подземные коридоры уже наполнялись верными людьми, тайные двери распахивались, пропуская разведчиков и безжалостных воинов…

Резкий стук в дверь прервал размышления генерала, уже представившего себе весь ход государственного переворота. Вскочив на ноги, Кейн выругался, помянув недобрым словом в первую очередь самого себя и свою увлеченность рисованием, из-за которой он упустил шаги посторонних в коридоре и на лестнице.

Дверь задрожала под сильными ударами. Судя по всему, непрошеные гости не собирались дожидаться разрешения на то, чтобы войти.

Кейн приоткрыл ставни. Внизу, как и следовало ожидать, мелькнули синие шарфы и руки, показывающие на окно комнаты Таппера.

Дверь затрещала. Тяжелые дубовые доски, окантованные железом, подались под мощным ударом.

— Не иначе, наши гости решили переломать хозяйские скамьи, используя их в качестве тарана, — заметил Кейн.

— Что будем делать?

— Во-первых, сохранять спокойствие, — ответил Тапперу Кейн. — А во-вторых, уничтожать улики.

С этими словами Кейн бросил в холодный камин пергамент и неоконченную копию схемы и поднес свечу. Пламя моментально поглотило сухой пергамент и бумагу. Лишь хлопья пепла остались лежать на решетке к тому времени, когда замок не выдержал и дверь, разваливаясь на части, распахнулась.

Несколько вооруженных Синих вломились в комнату и остановились, предпочитая не оказываться в пределах досягаемости генеральского меча.

— Ну? — мрачно произнес он, чуть поводя кончиком меча из стороны в сторону.

Растолкав своих людей, в комнату, победно улыбаясь, вошел полковник Джарво в синем плаще, наброшенном поверх кольчуги. Ростом он был на голову ниже Кейна и выглядел приземистым крепышом, что, впрочем, не мешало ему двигаться с неожиданной легкостью и быстротой.

— Генерал Кейн, я прибыл сюда, чтобы арестовать вас по подозрению в измене королю и заговоре с целью захвата власти. Разумеется, арестован будет и этот человек. — Джарво ткнул пальцем в сторону Таппера. — Сдайте оружие!

Таппер послушно положил перед собой на пол выхваченный из-за пояса кинжал.

Клинок Кейна даже не шелохнулся.

— Что за дурацкие игры, Джарво? — прорычал он, отступая к стене. — Полковник, если вам нужен мой меч, я полагаю, что вы в курсе, как можно его получить. Подойдите и возьмите.

Джарво зло посмотрел на своего оппонента, пожалев про себя, что не вызвал на операцию стрелков.

— Бесполезно, Кейн. Вы проиграли, — продолжал он давить на собеседника. — Тридцать моих солдат окружили трактир.

— Неужели вы думаете, что я пришел сюда один, полковник? — ухмыльнулся Кейн. — Пятьдесят моих солдат только и ждут сигнала, чтобы…

— Вы блефуете, генерал, — перебил его Джарво, втайне желая, чтобы его слова оказались правдой. В конце концов, Кейн имел возможность спланировать свой визит сюда, а налет Джарво был полной импровизацией. Чувствуя, что увязает в ненужных разговорах, Джарво продолжил: — Ваш человек был замечен с одной из служанок Эскетры. Его манера поведения показалась моим людям странной. Уже давно имелось подозрение, что эта служанка ворует кое-какие вещи своей госпожи и продает их на сторону. Схваченная, она призналась в воровстве… скажем так, не совсем обычного рода. Логово вашего осведомителя, генерал, давно уже было на примете у нас. И как только я узнал, что вы направились на встречу с ним в «Красный Конек», приказ окружить дом был отдан немедленно. Кейн, словно не веря своим ушам, уставился на Таппера:

— А я-то думал, откуда этот прохвост берет драгоценности, предлагая их к тому же по весьма скромной цене. Я как раз хотел взять у него пару камешков на пробу, чтобы выяснить, не хватятся ли где-нибудь в светском обществе этих украшений…

— Хватит болтать, Кейн, — устало вздохнул Джарво.

— Разумеется, если бы я знал, что драгоценности принадлежат Эскетре…

— Кейн, Кейн, не утруждайте себя. Воровка призналась во всем, как только ее суставы чуть хрустнули на дыбе.

Это было правдой, но одна загвоздка мешала полковнику прекратить дурацкий разговор: он очень не хотел, чтобы Кейн, даже арестованный, раскрыл тайну его связи с королевской дочерью. Оставалось для начала разобраться с лишним свидетелем.

Показав пальцем на пепел в камине, Джарво сказал:

— Я вижу, что похищенная вещь исчезла в огне. Но похититель по-прежнему в наших руках.

— Само собой, — поддержал его Кейн. — И я со своими людьми сделаю все, чтобы доставить его куда следует и допросить с пристрастием.

— Я сам займусь этим, смею вас уверить, — возразил Джарво.

Кейн покачал головой:

— Если уж быть откровенным, любезный Джарво, учитывая столь открыто выражаемую вами враждебность и тяжесть выдвигаемых против меня обвинений, я полагаю, что имею право лично позаботиться о надежной изоляции этого человека и о выяснении того, какой информацией он обладает.

— Кейн, мы теряем время. — Джарво явно жалел, что не может оставаться таким же хладнокровным, как его собеседник.

Несмотря на ненависть к чужеземцу, Джарво признавал, что в характере Кейна было много такого, от чего и сам господин полковник не отказался б. Подумав как-то на свежую голову, он даже признался себе, что, пожалуй, Кейн мог бы нравиться ему. Мешала лишь черная зависть Джарво к своему более удачливому сопернику.

— Держись поближе ко мне, Таппер, — предупредил Кейн. — Боюсь, эти господа не заинтересованы в проведении справедливого и объективного расследования в отношении тебя.

Напуганный человек повиновался. Понимая, что Кейн вполне может поддаться искушению покончить с ним одним неожиданным ударом, он в то же время отдавал себе отчет в том, что Синие тоже не питают к нему добрых чувств и не погнушаются содрать с него три шкуры, чтобы выудить необходимые сведения.

Джарво колебался, опасаясь ставить всю игру на одну карту — убийство Кейна.

В тишине послышалось потрескивание и шипение догоревшей свечи. Таппер беспокойно поглядел на быстро тающий в воздухе белый дымок.

Джарво пришли на память любопытные доклады его шпионов.

— Здесь слишком много света, — заметил он. — Я уверен, что мы вполне могли бы обойтись куда меньшим количеством свечей.

Он кивнул одному из своих людей, и тот одну за другой стал гасить свечи, двигаясь осторожно, с опаской поглядывая на клинок Кейна. Слишком хорошо всем в Сандотнери было известно мастерство, с которым генерал владел своим оружием.

— Я думаю, и лампы будут лишними, — заметив страх Таппера, добавил Джарво.

По его сигналу другой солдат погасил две масляные лампы, не решившись приблизиться к третьей, стоявшей в опасной близости от Кейна. У оставшейся лампы скорчился стонущий, дрожащий от страха, что-то причитающий шпион.

— Кейн… — прошептал он.

— Не бойся, я здесь, — попытался успокоить его генерал.

— Таппер, пойдем поговорим, — пригласил Джарво. — Внизу в зале светло, горят свечи, лампы и огонь в камине.

— Оставайся здесь! — приказал Кейн. — Не двигайся.

Генералу стало ясно, что вскоре ему придется убить находящегося на грани безумия Таппера, что вовсе не было ему по душе. Кейн предпочитал не подводить и не оставлять в беде ни вольных, ни невольных помощников, товарищей или даже купленных шпионов.

Лампа закоптила. Сквозь стеклянные стенки корпуса было видно, что масла оставалось лишь на донышке.

— Я подожду тебя в коридоре, Таппер, — сообщил Джарво. — Скоро лампа догорит и в комнате станет темно. Очень, очень темно. Но я буду ждать тебя. Ждать там, где светло.

— Нет! Подождите, я… — Таппер задрожал и метнулся в сторону от Кейна.

— Джарво, забери и эту лампу: нам она не нужна, — спокойно сказал Кейн.

Острием клинка он поддел лампу за ручку и метнул ее в сторону двери. Джарво обернулся как раз в тот миг, когда колба ударилась о косяк. Брызги горящего масла полетели ему в лицо.

Взвыв от боли, Джарво схватился руками за голову, затем попытался, падая, сбить ладонями пламя с лица, и одежды. Его солдаты застыли в замешательстве, потом бросились ему на помощь.

Комната погрузилась в полную темноту. Где-то в углу застонал Таппер.

Раздался стук ставен, и в проеме окна мелькнул чей-то силуэт. Свесившись с подоконника, чтобы уменьшить расстояние, которое ему предстояло преодолеть, Кейн разжал руки. Словно тигр, он мягко приземлился на мостовую. Двое охранников Джарво погибли, даже не успев толком прийти в себя от неожиданности.

— Красные! Ко мне! — закричал Кейн. — Давай, Таппер, прыгай! Таппер!

Раздался цокот копыт, и с полдюжины всадников вылетели из-за угла. Оставшиеся в живых Синие отступили под прикрытие дверей трактира. Кейн мигом взлетел в седло.

— Таппер! Чтоб тебя демоны взяли! Прыгай! Прыгай, кому говорю!

Синие вновь выскочили на улицу, уяснив, что Красных всего несколько человек. Ловушка вот-вот должна была захлопнуться.

Кейн крикнул:

— Вперед! Похоже, этого парня они себе заполучили, а значит — дело плохо. Уходим! Эх, дорого придется заплатить за такую промашку!

Внутри «Красного Конька» поднялся шум, раздались крики. Люди Джарво помогли полковнику подняться на ноги. Его левый глаз, залитый огненной пеленой боли, ничего не видел.

— Кейн ушел, — сообщил ему кто-то. — Его ждали люди с лошадьми.

Джарво выругался и спросил:

— А второй?

— Из окна больше никто не прыгал.

— Значит, он все еще в комнате. Попался, голубчик, теперь никуда не денется! — Смех Джарво не сулил Тапперу ничего хорошего. — Он у меня за все рассчитается. Свет сюда, и вперед!

Кто-то принес лампу и факел. Джарво первым вломился в комнату с саблей в одной руке и факелом в другой.

Таппер — мертвый — лежал на полу. У маленького человека была сломана шея, его тело изогнулось в последнем предсмертном усилии, словно он все еще продолжал начатую схватку с неизвестным противником. И хотя это видение исчезло, как только в комнате появился свет, ворвавшиеся успели заметить, что темный силуэт, сдавивший мертвой хваткой горло Таппера, был его собственной тенью.

III. ЗОЛОТАЯ РЫБКА

В саду стоял аромат роз, согретых предзакатным солнцем. Белоснежные плиты известняка, окружавшие журчащий фонтан, окрасились в розовый цвет. Вода сбегала по широким ступеням в глубокий бассейн с мозаичным дном. У бассейна, негромко смеясь, сидела Эскетра. Серебристые ивы скрывали ее от лучей солнца; печально повисшие ветви словно повторяли линии рассыпавшихся по ее плечам волос. Девушка искренне радовалась, наблюдая, как всплывающие со дна бассейна золотые рыбки выхватывают из ее тонких пальцев крошки печенья и тотчас же исчезают в непрозрачной глубине.

«Дурацкие твари, — мысленно охарактеризовал рыбок Джарво. — Все эти плавнички и чешуя — замечательное зрелище, да и то если издалека». Полковник, переминаясь с ноги на ногу, прокашлялся.

Эскетра словно только что заметила его. Она широко открыла глаза и приветственно улыбнулась:

— Ах, это вы, полковник… Нет, простите, теперь — генерал Джарво! Как это мило с вашей стороны — вспомнить обо мне после столь долгого отсутствия.

— Я полагал, что осторожность — превыше всего, особенно сейчас, — вежливо ответил Джарво, словно забыв о том, что вот уже неделю безуспешно добивался этой встречи.

— Ах да, — рассеянно кивнула Эскетра, — осторожность и скрытность… Итак?

Джарво не без колебаний вышел из-под скрывавших его ветвей ивы.

— Мы можем?..

— Из всех шпионов здесь только золотые рыбки. Но они немы, — рассмеялась Эскетра.

Подойдя к ней, Джарво негромко заговорил:

— Полагаю, что угроза миновала. Я сделал все возможное, чтобы скрыть от посторонних нашу связь. Продавшаяся служанка и подкупивший ее человек Кейна мертвы. Сам Кейн исчез в неизвестном направлении. Не думаю, что кто-либо успел узнать о подземелье или связать его существование с нашими именами.

— Прекрасно сработано, мой генерал, — сказала Эскетра, пристально разглядывая бинты, скрывавшие левую половину лица Джарво. — И все же я полагаю, что нам следует на время воздержаться от столь рискованных свиданий, до тех пор пока другие дворцовые скандалы и слухи не отвлекут от нас общее внимание.