Но Маккарти с "Уингс" или "Амброзия" превращали все в безумную чехарду. Роликобежцы должны были оставаться наэлектризованными или погибнуть в столкновении, поэтому они подзаводились каждые 30 минут. Пол в фойе был усеян таблетками всех цветов и размеров, и даже кое-где порошком, хотя "пыль" была не в моде, поскольку копы утверждали, что каждый, кто погиб в перестрелках с ними, был заряжен "ангельской пылью". Дошло до того, что на бульваре стали говорить: когда надоест жизнь и захочется уйти от нее в мир иной, прими "пыль" и выходи на улицу - какой-нибудь коп тебя обязательно пристрелит.
      И конечно же, все пронизывал запах марихуаны. Эл Макки начал ловить кайф лишь от того, что сидел рядом с девушкой, прикуривавшей один "бычок" от другого с того момента, как они с Мартином вошли в зал. Но он и не собирался пересаживаться. На ней были вельветовые шорты и желтая майка, обрезанная в дюйме от естественной линией груди, когда она стояла. Сейчас она сидела. Элу Макки и в голову не приходило пересаживаться.
      Мартин Уэлборн рыскал по катку. Естественно, они с Элом Макки выглядели как копы, потому что из нескольких сотен катающихся они единственные были в костюмах. Но никто, казалось, не обращал на них внимания. Если они нарки, они не стали бы одеваться, как детективы, они бы оделись, как Куница с Хорьком, это здесь знали все. И хотя большинство из всей этой банды роликобежцев в стиле диско принимали наркотики, они не боялись парочки детективов, которые, наверное, работали в ФБР и искали особенно опасных преступников.
      Трудно предположить, насколько особенным он окажется. Вчера, когда Мартин Уэлборн заявил, что, по его мнению, кто-то мог видеть Найджела Сент Клера на стоянке у павильона для боулинга, - и он знает, кто - Эл Макки подумал, что Марти приготовил хороший сюрприз из их старых запасов. В тот момент в словах Марти он увидел здравый смысл, но, как и множество хороших идей, она, кажется, пережила самую себя теперь, когда он сидел здесь, и перед его глазами проносились сотни людей, каждый из которых мог стать нужным им человеком.
      Судя по словам роликобежцев у павильона, стоянка после десяти вечера, когда машины уезжали, была сказочным местом для катания на роликах. Даже при плохом освещении только что уложенный асфальт создавал чувство полета. И еще они говорили, что никто не катался быстрее и позднее "мистера Уилза". Он слыл бесстрашным роликобежцем (без наколенникков, налокотников и напульсников), который носился по стоянке спиной вперед, с приемником на шее, включенным на полную мощность, подпевая Биллу Скаггсу достаточно громко, чтобы вызывать жалобы соседей. И полицейские патрульные машины, вынужденные подъезжать и заставлять его убавить звук. Эл Макки с Мартином Уэлборном уже проверили протоколы опроса на месте и картотеку прозвищ в поисках "мистера Уилза" - "мистера Колёса". Их оказалось трое, и ни один и близко не подходил к описанию их "мистера Уилза": лет пятидесяти пяти, лысый, с венчиком волос вокруг головы, и худее, чем Эл Макки. Что означало: ни один из копов, выезжавших на жалобы жителей возле павильона (и предупреждавших их "мистера Уилза", что он должен приглушить звук) даже не удосужился заполнить протокол опроса во время полуночного выезда. Ленивые ослы! Конечно, они с Марти могли объявить по радио, чтобы роликобежцы сняли парики и шляпы, подумал Эл Макки, и это включало бы почти всех присутствующих. Если и существовал рай для париков и шляп, это был Голливуд, Ю-Эс-Эй, а в особенности такое снимающее различие полов место, как роковый роликовый каток.
      В это время девушка рядом с ним повернулась налево и передала "бычок" своему приятелю сзади. Она оставалась в таком положении, пока он не затянулся пару раз, и вся ее правая грудь выскочила из-под майки. Эл Макки решил, что Марти может бегать по катку хоть всю ночь.
      Повлияла ли на него атмосфера, но Эл Макки начал разбираться в этом летящем и бестолковом цирке. Один неряшливо одетый парень в костюме бездомного шестидесятых годов пронесся прямо перед его глазами, выделывая на ходу сальто. Другие, в костюмах пастельных тонов из магазинов с Родео-драйв, с одинаковыми наколенниками и ботинками зеленого цвета, проделывали потрясающие акробатические номера, ловя в воздухе партнерш или партнеров и при этом избегая столкновения со "змейками" роликобежцев, одетых в черное и в черных расшнурованных и закатанных ботинках, отчего казалось, что их суставы двигаются на шарнирах. Они прорезали себе дорогу, увертывались и, танцуя, объезжали встречных, лавируя на таких скоростях, что столкновение неизбежно закончилось бы увечьем или смертью. Зрелище абсолютно потрясло Эла Макки. Черные молнии даже не задевали других. Они носились, прыгали, крутились, вертелись, ввертывались и вывертывались так близко, что шуршала ткань, когда они пролетали мимо, едва не засасывая всяких разных старых козлов в преследующий их воздушный водоворот.
      А там были и старые козлы, это точно. Вид некоторых из них чуть не разорвал сердце Элу Макки. Начинающие роликобежцы средних лет с кучей золотых цепей и браслетов, уже лет пять, как вышедших из моды, может быть недавно разведенных, как Эл Макки, может быть из долины Сан Фернандо, как Эл Макки, может быть с такой же печальной сексуальной жизнью, как у Эла Макки, (хотя в этом он сомневался), копошились внизу, пытаясь обогнать время. Мартин Уэлборн говорил, что его не злило, как других детективов, когда свидетели-латиноамериканцы портили ему судебное разбирательство из-за своей неспособности воспринимать само понятие времени, потому что таковы их культурные традиции. Мартин Уэлборн говорил, что он завидовал таким людям, потому что время их не пугало.
      Но некоторых из этих старых козлов время наверняка пугало. И их пугали проносящиеся на головокружительной скорости смертоносные "змейки", и Эл Макки загрустил, наблюдая за одним из катающихся козлов, который пытаются ехать задом наперед, чтобы произвести впечатление на одурманенную кокаином секс-бомбу в пластиковом нагруднике и шортах, заползших вверх, до самой "долины мечтаний". Она даже не заметила старого козла, когда один из его неловких поворотов чуть не закончился ударом "черной молнии" на скорости тридцать миль в час. В результате которого он перелетел бы через ограждение и врезался в зеркальную стену, что наверняка отвлекло бы его от мыслей о холмах и долинах и уложило бы в отделение челюстно-лицевой и косметической хирургии. Через некоторое время, когда Эл Макки подумал о возможных последствиях, он смотрел на каток зачарованно, но с опаской.
      Мартин Уэлборн на некоторое время прекратил поиски лысой жерди и увлекся одинокой конькобежкой, занимавшей центральную часть катка и совершенно не замечавшей окружаюшую ее безумную людскую какофонию. Ее волосы были заплетены в пепельного цвета косы, подколотые, чтобы не мешали скользить и кружиться. Балет на роликовых коньках. Мартин Уэлборн не предполагал, что такое возможно. На ней было пенящееся трико, чулки и высокие ботинки. Казалось, что она катается только для себя, глубоко погрузившись в свое занятие. Когда она подъехала к ограждению, чтобы поговорить с кем-то на трибуне, она улыбнулась, и ее зубы оказались такими же белоснежными, как у Мартина Уэлборна, что могло означать их искусственное происхождение, но он обратил внимание, что она почти без грима, а ее широкие брови и тяжелые ресницы совсем не подкрашены. Судя по телу - лет двадцать пять. Улыбка, голос, морщинки вокруг глаз и рта и на прелестной тонкой шее говорили, что по меньшей мере - тридцать пять. Как и все полицейские, Мартин Уэлборн сразу смотрел на руки. Руки говорят о многом и их нельзя скрыть под гримом. В сомнительных случаях они определяют пол, возраст и особенно намерения. Ветераны всегда говорят: следи за руками. Никто тебе ничего не сделает, если следишь за руками.
      А однажды, когда Мартин Уэлборн только начинал в пешем патруле на бульваре Пико, ему пришлось разнимать дерущихся в индейском баре, и он так внимательно следил за руками пьяного индейского воина, что тот лягнул его в пах и уложил на два дня в больницу: исключение, доказывающие правило. Тем не менее, по рукам определяют пол, возраст и, как правило, намерения.
      Судя по рукам, ей было лет сорок, но они были длинные и изящные. Она смотрела на Мартина Уэлборна, но не видела его. Интересно, чем она занимается, замужем или нет. С тех пор, как ушла Паула, ни одна женщина не привлекала его так сильно. Его все время продолжало непреодолимо тянуть к Пауле. Она всегда была для него самой желанной женщиной, и теперь, когда она ушла, все сексуальные мечты, во сне или наяву (а их было немного), были связаны с Паулой. Странно, но он не мучал себя мыслями о Пауле с другими мужчинами. Он думал только о ней и о себе, о том, как должно быть. Тем не менее, он не тешил себя иллюзиями. Она ушла навсегда.
      В этой фигуристке что-то было. Она скользнула обратно в центр катка и возобновила свое нелегкое занятие.
      В этот момент Эл Макки вскочил с места и протолкался к ограждению. Он увидел лысое пугало в ярко-красных коньках, едущее зигзагом сквозь линию девушек, рискнувших кататься "паровозиком". Пугало было достаточно проворным, чтобы проскакивать под руками девушек, державших друг друга за талию. Только иногда они расцеплялись, чтобы дать ему проехать. Похоже, они все его знали и вытягивали руки, чтобы он смог проделать свой кажущийся немыслимым трюк. Некоторые в толпе ему аплодировали.
      Интересно, увидел ли его Марти, подумал Эл Макки, и в ту же секунду еще один 55-летний скелет промелькнул мимо в красно-ржавом дикарском парике, который струился за ним, словно языки пламени. Эл Макки понял, что ржавый тоже может быть лысым. Бесполезно. Когда Эл Макки подошел к ограждению, подальше от смертоносного облака марихуаны и колыхающихся грудей по соседству, кандидатов на "мистера Уилза" оказалось несколько дюжин. Сверхтонкое тело сейчас в моде. Подавляющее большинство присутствующих были почти такими же костлявыми, как Эл Макки. После того, как все эти годы над ним смеялись, он стал модным. До тех пор, пока живет в Голливуде, Ю-Эс-Эй.
      Потом он увидел, что Марти машет ему с другого конца трибуны. Они прошли к бару, взяли по чашке кофе и согласились, что охота бесполезна.
      - Я спросил менеджера и несколько самых ловких роликобежцев, знают ли они "мистера Уилза",- сказал Мартин Уэлборн.- Не повезло.
      - Я разговаривал с несколькими, кто знает "Уилза" или "Уили", и даже с одним, кто знаком с "мистером Уилзом", но по описанию тот и близко не подходит, - сказал Эл Макки.
      - Хочешь сыграть в боулинг?- улыбнулся Мартин Уэлборн.
      - Марти, ты же не хочешь, чтобы мы каждый божий день околачивались возле павильона?
      - Пару вечеров и все, ладно? - сказал Мартин Уэлборн. - Ну, может быть, еще один вечер.
      - Зачем? Еще неизвестно, видел ли вообще что-нибудь этот "мистер Уилз".
      - Какая-то связь может существовать. Он единственное живое существо на той автостоянке, кто бывает там в это время. Кроме Найджела Сент Клера, однажды.
      - Мы ведь не определили наверняка, что Найджел Сент Клер был живым существом, когда прибыл на стоянку, - напомнил ему Эл Макки.
      - Тебе будет очень тяжело доказать, что он покончил самоубийством, усмехнулся Мартин Уэлборн.
      - Я работаю над этой версией! Я работаю над этой версией! - сказал Эл Макки, а та самая девушка в короткой майке в этот момент проехала мимо, извиваясь в танце. - Господи Иисусе! Пошли отсюда, Марти, пока я совсем не свихнулся и не взял пару роликов и не исчез в дыму и пламени, преследуя накокаинившуюся шлюху в обрезанных штанах!
      - Ладно, мой мальчик, поехали домой, - сказал Мартин Уэлборн. - Но по дороге все же остановимся там на несколько минут.
      - О боже!
      - Всего на несколько минут. Может быть, нам повезет.
      Несколько минут превратились в полчаса, А потом в час, как и предполагал Эл Макки. Они сидели в темной машине и глядели на пустую стоянку.
      - Знаешь, Марти, тебе пора прекратить так серьезно относиться к полицейской работе, - сказал он. - В конце концов ты отслужил свои двадцать лет. Ты должен соображать, что к чему.
      - Девятнадцать лет и одиннадцать месяцев, - поправил его Мартин Уэлборн.
      - Поехали по домам. С меня довольно.
      - У тебя впереди суббота с воскресеньем - успеешь восстановиться.
      - Что ты собираешься делать в этот уикенд?
      - Наверное просто отдохну, - сказал Мартин Уэлборн. - Расслаблюсь и отдохну.
      Но в тот момент он еще не знал, что в действительности все будет совсем не так. Телефонный звонок сделает для него этот уикенд самым мучительным за последние годы. Хуже, чем тот уикенд, когда ушла Паула.
      Они увидели, что со стороны Гроуэр-стрит на стоянку въехал роликобежец. Точнее, они заметили тень, двигающуюся быстрее, чем может идти человек. Тень приблизилась, и они увидели, что размерами она отличается от Эла Макки и "мистера Уилза". Она скорее напоминала Орсона Уэллза.
      Кругленький роликобежец сделал несколько восьмерок и попыхтел обратно на Гроуер-стрит, исчезнув в стороне бульвара Голливуд.
      - Да поехали же, Марти! - сказал Эл Макки, и Мартин Уэлборн неохотно кивнул.
      Но когда они приехали в участок, Мартину Уэлборну пришла в голову мысль. - Минуту, Эл. Подожди еще минуту, хорошо?
      - Только одну минуту. Уинг начинает нервничать, если в пятницу я не появляюсь в "Сверкающем куполе" до одиннадцати вечера. Красть у парней вроде Бакмора Фиппса опасно.
      - Дай мне всего минуту, - сказал Мартин Уэлборн, оставляя Эла Макки в пустой комнате, где он начал собирать бумаги в дешевую пластиковую папку и делать записи в журнале. Он уже хотел отметиться на листке уходов и приходов, когда в комнату вбежал Мартин со своей мальчишеской улыбкой, которая, догадался Эл Макки, сделает сегодня Уинга очень несчастным, поставив его перед необходимостью красть у других.
      - Посмотри на них, Эл! - сказал он, показывая два протокола опроса на месте происшествия, и Эл Макки вынужден был признать, что патрульные, которых вызывали, чтобы "мистер Уилз" приглушил звук своего приемника, все же не были ленивыми ослами.
      - Мне бы это не пришло в голову, - признался Эл Макки.
      Роликобежца звали Гризуолд Уилз. У него не было клички "мистер Уилз". Это была естественная ошибка роликобежцев, которые во время ночных знакомств, летя по жизни задом наперед на автостоянке возле павильона для боулинга, думали, что он представляется, как "уилз" - "колеса": самое обыкновенное прозвище для роликобежца. Отсюда - "мистер Уилз".
      Они обнаружили Гризуолда Уилза в положенном ему месте: в квартире на Каталина стрит, по адресу, указанному в протоколах. Это была типичная голливудская двухкомнатная квартира, свидетельствующая, что пособие по безработице вот-вот кончится. Он и на самом деле оказался лысым, таким же худым, как Эл Макки, и он чрезвычайно взволновался, объясняя это тем, что его потревожили у телевизора, помешав смотреть "Пятница вечером в кино", и вместо этого он должен разговаривать с двумя копами о каком-то убийстве. На самом деле он испугался до полусмерти. Он сидел на диване, обдавая запахом страха двух детективов, усевшихся напротив него на табуретках.
      - Я бы позвонил в полицию, если б хоть что-нибудь знал! - Гризуолд Уилз грыз почерневший от сигаретного дыма мозоль на пальце. - Я никого не видел, честно. Если бы я в тот вечер был на стоянке и катался рядом с трупом мистера Сент Клера, разве бы я не позвонил копам?
      - Вы читали о его смерти?
      - Конечно читал, - сказал Гризуолд Уилз. - И видел по телевизору, и вообще...
      - Чем вы так испуганы, Гризуолд? - спросил Эл Макки.
      - Я боюсь копов.
      - Сколько раз вы сидели?, - спросил Эл Макки.
      - Пару раз. Ни за что. Но мне никогда не давали большой срок.
      - За что вас арестовывали?
      - Я ... снимал один раз... Два раза.
      - Что? Порно? - спросил Эл Макки. - Детскую порнографию?
      - Да. Оба раза меня застукали "безнравственники". Я завязал навсегда. Да и вообще на том деле я так и не заработал.
      - А на что вы живете? - спросил Мартин Уэлборн.
      - Кино. Раньше. Снял несколько фильмов. То есть настоящих фильмов. Полнометражных. Работал на телевидении. Начал слишком много пить.
      - И тогда начали снимать детское порно?
      - Всего два раза, - простонал Гризуолд Уилз. - Два раза. И оба раза попался. Все из-за выпивки. Я не пью уже больше года. Я катаюсь на роликах. Я открыл у себя талант, о котором и не думал. В 52 года я вдруг узнал, что умею летать! Жаль, вы не видели меня на коньках. Они изменили мою жизнь. Я хочу опять попасть на телевидение. С камерой я управляюсь мастерски. Я сделал три игровых полнометражных фильма! Я шел вверх, пока не споткнулся на выпивке. Теперь у меня начинается вторая жизнь.
      Когда от человека буквально несет страхом, детективы блефуют.
      - Насколько хорошо вы знали Найджела Сент Клера? - неожиданно спросил Мартин Уэлборн.
      - Офицер! Я вам клянусь. Я в жизни не встречал мистера Сент Клера. Я вам клянусь!
      - Вы лжете, - сказал Эл Макки. И затем, подыгрывая Марти, он добавил, - Слушай, напарник, по-моему, самое время предупредить мистера Уилза о его конституционный правах.
      - За что? - спросил Гризуолд Уилз. - За что? - Нам придется отвезти вас в участок, - сказал Эл Макки. - Мы расследуем дело об убийстве. У нас есть свидетель, который утверждает, что вы кое-что знаете. Вы лжете, следовательно вы можете знать многое.
      - Свидетель? Какой свидетель?
      - У вас галлюцинации, Гризуолд, - сказал Эл Макки. - Вы думаете, что вы - это я. И задаете мне вопросы.
      И тогда Гризуолд Уилз встал с дивана и снова сел. Встал и сел еще раз. Похоже, он собирался выкатиться прямо в окно. Легко представить такого человека, как Гризуолд Уилз, несущегося ночью, в темноте, по пустой стоянке, наперегонки с демонами, выскочившими из бутылки и преследующими его. От него несло страхом.
      - Прекратите... врать! - сказал Эл Макки, на этот раз более уверенно.
      - Я не хочу в участок, - сказал Гризуолд Уилз. - Последний раз я видел мистера Сент Клера, ну, лет пять назад. Примерно в то время, когда снимал последнюю картину. Когда я снимал рекламу на телевидении, я его не видел.
      - Почему бы вам не рассказать нам все, вам станет легче, вы сможете быстрее досмотреть фильм, когда мы уйдем, - сказал Мартин Уэлборн, встав и выключив переносной телевизор, который Гризуолд Уилз вероятно приобрел на распродаже в дешевом магазинчике на Вестерн авеню.
      - Ну я... может я недавно с ним разговаривал по телефону.
      - Может быть, вы с ним разговаривали, - сказал Эл Макки.
      - Я разговаривал с кем-то. - Гризуолд Уилз так мигал, жевал губы и сжимал кулаки, что заерзали даже детективы. - А что сказал про меня свидетель?
      - Давайте-ка прокатимся в участок, -сказал Эл Макки. - Там вы сможете объясниться попроще. В маленькой комнате. Без окон. Без отвлекающих моментов.
      - Подождите, подождите! - воскликнул Гризуолд Уилз. - Я хотел сказать, что разговаривал по телефону с кем-то, кто мог быть Найджелом Сент Клером. Го-о-осподи, я даже не помню голос мистера Сент Клера! С тех пор, как я слышал его голос прошло пять лет. В его студии я снял всего один фильм. Мы отмечали завершение съемок, когда он выступил с речью. Он приходил на съемки два-три раза, потому что это был фильм с 12-миллионным бюджетом, а пять лет назад это были приличные деньги. Сегодня они могут просадить 20 миллионов, и для них это будет все равно, что для меня два доллара. Вундеркинды погубили искусство.
      - Гризуолд, тот, кто мог быть Найджелом Сент Клером, позвонил вам сюда, на квартиру? - спросил Мартин Уэлборн.
      - Да... Нет... Го-о-осподи, у меня все смешалось! Во-первых, гильдия получила письмо на мое имя, и они переправили его мне. Без обратного адреса. Так называемый продюсер подписался... по-моему, мистер Голд.
      - Как называется ваша гильдия?
      - Международная гильдия кинооператоров.
      - Письмо сохранилось? - спросил Эл Макки.
      - Нет... Потом, кажется дня через три, позвонили. Я был дома, когда кто-то позвонил. Он сказал, что у него для меня есть работа. Он сказал, что условия - самые выгодные, о которых он слышал за 40 лет работы в кино. Он назвался мистером Голдом.
      - Вы говорили, что один раз слышали Найджела Сент Клера пять лет назад, - сказал Мартин Уэлборн.
      - Да, на прощальном вечере в честь той самой картины, которую я снимал у него в студии. Я не могу дать абсолютно никакой гарантии, что его голос походил на голос мистера Голда. Через пять лет?
      - Что еще он сказал?
      - Он сказал, что слышал, будто у меня трудности, и мы поговорили о трудностях.
      - Что именно он сказал?, - спросил Мартин Уэлборн.
      Гризуолд Уилз бросил моргать и кусать, но все еще жался на комковатом диване, снимая и одевая свои тряпичные шлепанцы.
      - Он сказал, ну знаете..., что слышал, будто у меня были трудности с выпивкой, и что он надеется, что я больше не пью, и я сказал, что, мол, да, не пью. И тут он упомянул неприятности, ну знаете..., с законом.
      - Он говорил о ваших арестах за детское порно, - сказал Эл Макки.
      - Да, он знал. Естественно, многие знали. Дело попало в газеты. Из-за этого я несколько раз не смог устроиться на работу. Я пил так, что не отличал анаконду от пожарного шланга. Вообще-то однажды я, кажется, увидал в объективе несколько змей. Меня спасли ролики.
      - Какую работу он предложил? - спросил Эл Макки.
      - Он так и не сказал. Он сказал, что хочет лично поговорить со мной. Ладно, я понял, что это может быть детское порно, но мне даже нечем заплатить за квартиру!
      - Он назначил вам встречу?
      - Нет, он сказал, что мы как-нибудь встретимся и поговорим.
      - Где?
      - Я дал ему свой адрес, но он сказал, что не хочет сюда приезжать. Тогда... Тогда я сказал, давайте встретимся на автостоянке возле павильона для боулинга, где я каждый вечер катаюсь.
      - И вы встретились в тот вечер, когда Найджела Сент Клера нашли убитым, - сказал Мартин Уэлборн, и теперь им не надо было скрывать свое волнение. Им заразился даже Эл Макки.
      - Я клянусь, что никого не видел! Я пришел, как и велел голос по телефону, после того, как павильон закрылся. Я прокатился на коньках, но никто так и не появился. Ни живой, ни мертвый, никто не появился. Машин я тоже не видел. Я слушал радио и катался может с полчаса, но никто не появился. Я подумал, что это может чья-то глупая шутка. Я посчитал, что какой-то гад по-идиотски шутит и издевается, когда мне и без того плохо.
      - Кто же может над вами издеваться, когда вам плохо?
      - Ума не приложу, - сказал Гризуолд Уилз. - Я думал, может это Пит Флауэрс - парень, для которого я снимал порно. Меня посадили, а он разозлился, потому что потерял деньги. Но это бессмысленно. Пита давно уже не видно. И потом на следующий день вдруг находят тело мистера Сент Клера! И я подумал, боже мой, а что если встречу по телефону мне назначил мистер Сент Клер? Или он приехал с парнем, который звонил? Но я подумал, что для меня лучше будет помалкивать и заниматься своим делом, потому что я и так ничего не знаю, и к тому же у меня есть шанс попасть обратно в Настоящий Бизнес. Если все пойдет нормально, то на следующий месяц я смогу снимать рекламу.
      - Может Найджел Сент Клер занимался детским порно?
      - Да ни в жизнь! - сказал Гризуолд Уилз.- Зачем ему? Мистер Сент Клер большой человек. Миллионер! На кой ему это? Если бы он захотел, то купил бы целый вагон детского порно. Разве такой человек, как мистер Сент Клер, будет рисковать своим положением ради нескольких долларов, ккоторые он сделает на детском порно? Если вы в это верите, то как насчет наркотиков? Может он начал импортировать опиум из Пакистана? Мистер Сент Клер? Это имеет смысл?
      - Не совсем, - согласился Мартин Уэлборн.- Так что же он, по-вашему, делал на стоянке?
      - Понятия не имею! - воскликнул Гризуолд Уилз.- Все, что я могу - это снимать фильмы и кататься на роликах. Если бы он хотел брать уроки катания на роликах, он бы построил себе собственный каток. Понятия не имею. Поэтому и решил держаться подальше. Я никогда не был замешан в таких делах, а сейчас слишком стар, чтобы начинать. Но знаете что? Я больше так и не ходил кататься на эту стоянку. Я просто не могу, когда представлю себе, что мистер Сент Клер лежит там мертвый, как писали в газетах. И кто бы его ни убивал, я ничего не хочу об этом знать, или чтобы обо мне узнали. Пожалуйста, не говорите никому, что я с вами разговаривал!
      - Вам должно быть интересно, чего же хотел от вас мистер Голд, сказал Эл Макки.
      - Не так уж интересно, - сказал Гризуолд Уилз.- Но мне интересно, кто этот свидетель, который сказал вам, что я повязан в убийстве мистера Сент Клера. Кто вам сказал, что я там был?
      - Скажите, - прервал его Мартин Уэлборн, - когда у вас начались неприятности с детским порно?
      - Господи боже ты мой, да им было по семнадцать лет! - сказал Гризуолд Уилз. - Одна из этих шлюх выглядела на все тридцать! Дети, мать их...
      - Перед тем, как вас арестовали, - продолжал Мартин Уэлборн, - кто выполнял всю техническую работу? То есть, когда вы снимали, разве вам не помогали осветители и прочие?
      - Это называется ассистент. Я работал ассистентом, прежде чем стать оператором. Потом наводил на резкость, потом работал с камерой. В старое доброе время я даже помогал толкать камеру. Черт возьми, да для такого дерьма, на котором я попался, не нужны ассистенты. Я все делал сам. Мы только взяли на прокат камеру и юпитеры. Так называемый режиссер был сутенером. У меня так тряслись руки с похмелья, что в каждом кадре виден микрофон на "журавле". Я работал ужасно. Сказать по правде, я рад, что меня оба раза накрыли. Даже если в титрах не оказалось бы моего настоящего имени, мне бы не хотелось, чтобы люди смотрели такую плохую операторскую работу. Если бы я снимал настоящее детское порно, я бы все сделал иначе. Я художник. Во-первых, в-последних и навсегда.
      - Художник, - сказал Эл Макки.
      - И это все, что я знаю о смерти мистера Сент Клера. А теперь можно мне включить телевизор? Я работал с главным оператором этой картины. Я обещаю начать новую жизнь в Настоящем Бизнесе. Я возвращаюсь.
      - На коньках? - спросил Эл Макки.
      И когда два детектива собрались уходить, Гризуолд Уилз сказал, - Мне ведь теперь не следует покидать пределы города? - что заставило Эла Макки и Мартина Уэлборна с тоской посмотреть друг на друга.
      - Сколько у вас денег, Гризуолд? - спросил Эл Макки.
      - Сейчас? Доллара три-четыре. Пособие придет на следующей неделе.
      - Так, по моему, на них за пределы города не уедешь, разве что на автобусе, - сказал Эл Макки.
      Мартин Уэлборн, всегда более отзывчивый, чем его напарник, удовлетворил нужду кинематографиста в сцене из второсортного детектива.
      - Гризуолд, я вынужден предупредить вас, чтобы вы не выезжали за пределы города, - сказал он, и Гризуолд Уилз кивнул с самым серьезным видом.
      В конце концов, подумал Эл Макки, я все же попаду сегодня в "Сверкающий купол". Он надеялся, что Изумительной Грейс там не будет. Она могла растрепаться о его неудаче, недостойной даже второстепенного фильма. Может ему следует заняться роликовыми коньками и начать вторую жизнь.
      Телефонный звонок, который превратит этот уикэнд в самый тяжелый для Мартина Уэлборна с тех пор, как от него навсегда ушла Паула Уэлборн, ждал его у дежурного, когда детективы направлялись в свой пустой кабинет. Молодой полицейский за столом дежурного сказал, - Сержант Уэлборн, у меня для вас есть сообщение.
      Сообщение было от сержанта Хала Дикки из детективного отдела Уилширского участка. Оно звучало просто: "Позвони мне как можно быстрее. Дикки."
      - Интересно, что припас для нас Дикки,-сказал Мартин Уэлборн.
      - Давай отложим, - сказал Эл Макки.- Позвонишь ему в понедельник.
      - Тут сказано как можно быстрее. Наверное что-нибудь срочное.
      - Ладно, ладно. Распишись за меня в журнале, а я позвоню Дикки.
      - Хорошо, мой мальчик, - сказал Мартин Уэлборн.- Не беспокойся, ты успеешь попасть в "Сверкающий купол" до закрытия.
      Но Мартин Уэлборн ошибся на все сто. А Элиота Роблеса убили.
      Эл Маки позвонил от дежурного и несколько секунд разговаривал с Халом Дикки, пока Мартин Улборн был наверху, в кабинете детективов. После того, как Эл Макки повесил трубку, он начал расхаживать по коридору Голливудского участка еще более нервный и напряженный, чем Гризуолд Уилз. Он не знал, подняться ли ему наверх и рассказать Марти там, или подождать, пока он спустится. Он подумал: "А может вообще не говорить?" Бесполезно. Марти все равно скоро узнает. Он начал думать, как ему это рассказать.
      Элиот Роблес был стукачом. Не слишком хорошим, но тем не менее стукачом. Он был наркоман-героинщик, которого лечили в больнице метадоном. Теперь он стал полностью зависимым от этого препарата.
      Он был смешным маленьким 27-летним мексиканцем с английским именем. Ему равилось быть единственным чикано в Голливуде с таким именем: Элиот. Он, наверное выдумал его, когда первый раз попал в полицию, но имя осталось в компьютере навсегда как настоящее. Эл Макки так и не удосужился все это выяснить. Он был осведомителем и дал им информацию о двух убийствах в юношеских бандах, поэтому они и не хотели слишом много знать о нем: они боялись ненароком "засветить" его при даче свидетельских показаний в суде. Когда ничего не знаешь, можно дать правдивый ответ "Я не знаю" на безжалостные вопросы защиты, которая добивается того, чтобы опознать осведомителя и бросить тень на его "анонимные" показания.
      За те шесть месяцев, что они знали Элиота Роблеса, они заплатили ему не больше 200 долларов. Он показал им свои татуировки. Святая Гваделупская божья матерь на внутренней стороне одной руки, святое сердце Иисуса - на другой. Обе покрыты новыми и старыми шрамами от тысяч уколов наркотиков. Он сказал, что решил стать платным осведомителем, чтобы скопить деньги и сделать пересадку кожи. Он поменял религию и стал Свидетелем Иеговы, и татуировки ему больше не нравились. Эл Макки пообещал познакомить его с федеральными агентами, если вдруг он выйдет на крупного дилера, которого сможет "сдать" агентам и получить за это достаточно денег для пересадки кожи. Но Элиот Роблес так и не вышел ни на какое крупное дело. Даже его смерть была очень мелкой, и Эл Макки не знал, как сказать об этом Мартину Уэлборну.