- Есть другая возможность, - сказал Мартин Уэлборн.
      - Что такое?
      - Зайти в массажный салон и спросить ее.
      - Уверен, что там будут счастливы поделиться телефоном и адресом уличной проститутки, которая подрабатывает массажисткой.
      - Зайти как клиент, - сказал Мартин Уэлборн. - Выудить у них информацию.
      - И кто же пойдет? - спросил Эл Маки.
      Мартин Уэлборн посмотрел на напарника и улыбнулся.
      - Ты всегда ловил рыбку так, что мне и не снилось.
      И он говорил правду. Посетитель массажных салонов. Эл Макки не заходил туда с тех пор, как служил во флоте в Японии в 1955 году. Ей было 16 лет, легкая, как перышко, с руками тяжелоатлета. Массаж продолжался 5 минут, секс - один час. В то время он еще кое-что мог.
      - У меня не хватит денег на массаж, - сказал он, поглядев в бумажник.
      - Сколько он стоит?
      - Будь я проклят, если знаю.
      - Ведь не больше двадцати долларов?
      - Судя по здешнему массажу, я думаю, больше, - сказал Эл Макки. Мартину все-таки следовало стать монахом.
      - У меня есть тридцать пять долларов, - сказал Мартин Уэлборн, отдавая деньги напарнику.
      - У меня двадцать три. Этого должно хватить, чтобы убедить их в том, что я настоящий клиент, и развязать им языки. - Развязать языки? Может это задание не такое уж плохое!
      - Дай мне свой жетон и револьвер. И оставь свое удостоверение на случай, если кому-нибудь придет в голову порыться в карманах, пока ты валяешься в бассейне или где-нибудь еще.
      Эл Макки взял бинокль и в первый раз взглянул на невыразительный вход в "Ред Валентайн". Обыкновенная дверь в магазинчик, только с закрашенными окнами и мигающими лампочками по периметру двери. Шоу бизнес.
      - Большинство клиентов в костюмах, как у меня?
      - Разные костюмы, - сказал Мартин Уэлборн. - Ты смотришься нормально.
      - Тебе не кажется, что я слишкком похож на копа?
      - Ты похож на не очень удачливого человека из страховой компании, который вышел прогуляться в город. Ты определенно не похож на копа.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я бы сказал, что благодаря потере веса после последнего развода, ты меньше, чем раньше, похож на копа. - Что было очень мягко сказано.
      Когда Эл Макки прошел через мигающую дверь в комнату с красным ковром и обоями под золотистый велюр, женщина, сидевшая за письменным столом, с пониманием уставилась на истощенного посетителя.
      - Добро пожаловать, дорогуша. Хочешь расслабиться?
      - Да, я сегодня на работе немного напрягся.
      - Обычный массаж - двадцать пять долларов. Особый а-ля Афродита сорок пять. Ванна с парной - еще двадцать. Правда, не похоже, что тебе нужна парная. Некоторые здесь скидывают по пять фунтов. Тебе скидывать ничего не надо.
      Чего это они все хотят сказать? Он что, пришел сюда, чтобы они отгадывали, сколько он весит? Он меньше, чем раньше похож на копа? Эл Макки решил, что до конца недели будет питаться отбивными, картошкой и бобами. Ему все равно, что будет с желудком, но он наберет немного веса. Шутки насчет телосложения хороши в меру.
      - Наверно, обычный, - сказал он.
      - О,- разочарование было плохо скрыто. Она поправила очки с розовыми стеклами в форме сердечек. Она поправила вездесущую прическу под Бо Дерек, но она стоила не десятку. Даже не пять с половиной. - С тебя двадцать пять. Плата сейчас.
      - Как зовут мою массажистку? - спросил Эл Макки.
      - Ты заходил сюда раньше?
      - Раза два или три,- сказал Эл Макки.
      - Сегодня у нас Трикси, у нас есть Джина и у нас есть Лорел.
      - Я их не знаю, - сказал он. - В последний раз была девушка, которая мне действительно понравилась. По-моему, ее звали... кажется, Джой?
      - Не знаю никакой Джой, - сказала она. И это было похоже на правду... с ее стороны.
      - Минутку. Не Джой, э-э... Джилл. Точно. Джилл. Она сегодня здесь?
      - Джилл? Нет, она не приходила несколько недель. Она здесь только подрабатывает. - Затем женщина усмехнулась и сказала, - Если тебя массажировала Джилл, то держу пари, что это был романтический массаж.
      - Да! - воскликнул Эл Макки.
      - Джилл не будет массажировать за двадцать пять. Ты наверно получил особый а-ля Афродита. Может даже сверхособый.
      - Эх, жаль, что нет Джилл,- сказал Эл Макки.
      - Ладно, солнышко, мы о тебе позаботимся, теперь я знаю, что тебе нужно. Для "особого" у нас есть еще две девушки. У нас есть Лаверна. У нас есть Сладкая Люси.
      - Не знаю, - сказал Эл Макки, стоя в нерешительности. - Может стоит придти в другой раз. Мы с Джилл сразу друг друга поняли.
      - Конечно, конечно. Я понимаю, - нетерпеливо сказала женщина. - Я знаю, какой массаж тебе нужен. Иначе бы ее не прозвали Раскладная Джилл.
      - Рас... чего?
      - Раскладная Джилл. Раскладная Джилл! Я знаю, что тебе нужно. Так, Лаверна черная. Ты ведь без предрассудков?
      - Нет, но...
      - А Сладкая Люси - японка. Она из Токио. Здесь работает всего шесть месяцев. Хотя довольно хорошо говорит по-английски. Она тебя сразу поймет, - женщина при этом захихикала.
      - Если бы я опять смог получить Джилл...
      - Слушай, Сладкая Люси знает все японские массажные штучки. И вообще, это она учила Джилл массажировать.
      - А-а, понимаю, - сказал Эл Макки. - Это другое дело. Она лучше Джилл? Она ведь дружит с Джилл?
      - Между прочим, дружит. Если Джилл понравится тебе больше после сеанса с Люси, скажешь мне, я назначу время, ты придешь и увидишься с Джилл.
      - Ну, кажется, ошибиться здесь невозможно, - сказал Эл Макки.
      - С тебя еще двадцать. Сладкая Люси не делает ничего, кроме "особого а-ля Афродита".
      Эл Макки надеялся, что капитан Вуфер не заартачится, когда они предъявят ему этот счет. Сорок пять долларов!
      - Что ты решил насчет ванны?
      - Конечно нет! - сказал Эл Макки. Сорок пять долларов!
      Комнатушка была крохотной, с одним столом, заставленным маслами, лосьонами, полотенцами и мочалками. Там стоял и массажный стол с чистыми простынями и полотенцем, свернутым у изголовья. Там был деревянный стул и два стенных крюка с вешалкой. Там из одинокой обшарпанной колонки, звучала музыка. И все. Сорок пять долларов!
      Он ожидал плюшевые подушки, персидские ковры, может быть, маленький бассейн с искусственным водопадом, какие-нибудь сексуальные японские стенные росписи. И где этот чертов бар? Он начинал нервничать. В конце концов, это был его первый массаж, не считая того, "особого", двадцатидолларового в 1955 году. Ему надо выпить. Он выглянул из комнатушки, в которую его направили. В коридоре он не услышал никаких звуков, напоминавших ожидавшийся бесшабашный кутеж.
      Здесь нету никакого бара! Только с полдюжины таких же клетушек! Ванна с парной на самом деле были, наверное, лягушатником с пластиковым мешком для пара.
      По крайней мере она оказалась молодой. Она была не особенно красивой, Не то, что та, в 1955. Она была в шортах и обрезанной футболке, как запомнившаяся ему девушка на катке. Она сказала, - Снять, пожалуйста, одежду. Лечь на стол. Я сичас придти.
      Эл Макки снял и повесил пиджак и брюки. Он беспокоился о бумажнике, но черт с ним: сколько у него можно украсть? И как можно залезть в карман брюк, чтобы он не увидел? Когда он перестанет чувствовать ручонки на своем заду, он повернется и посмотрит. Он разделся до трусов и замялся. Какого черта. Он на задании. Он снял заношенные трусы и сунул их в карман пиджака. Он не хотел, чтобы она их увидела. Последняя сука, на которой он женился, никогда не следила, чтобы у него было приличное белье.
      Он вытянулся на столе и стал ждать. Музыка стала еще более обшарпанной. Сорок пять долларов!!
      Дверь открылась, и вошла Сладкая Люси со свежими полотенцами.
      - Хотеть "особый Афродита"? - захихикала она. - Я хорошо. Я думать, тебе понравится.
      - Да, в прошлый раз меня обслуживала Джилл, - сказал Эл Макки, наблюдая, как она вылила в ладонь какой-то лосьон и растерла руки.
      - Джилл хорошая девушка. Я ее учить. Тебе масло или росьон?
      - По моему Джилл наливала масло.
      У него появились эротические ощущения как только она вылила ему на спину теплое масло. у него исчезли эротические ощущения как только она начала работать над его шеей и плечами. Черт побери! Она его не жалела!
      - Ты тощий, - сказала она. - Иногда костлявый больно. Нет мяса. Кости больно.
      - Да, да, -сказал он. - Я не знал, что надо быть Арнольдом Шварценеггером, чтобы получить массаж. - Ему надоели все эти шуточки.
      - Кем?
      - Никем. Слушай, когда вернется Джилл?
      - Ты любить Джилл, да? - сказала она. - Раскладная Джилл. Ты меня тоже полюбить. Увидишь.
      - Я тебя уже люблю, - сказал Эл Макки.- У-у-уй! Полегче с позвоночником!
      Стало легче, когда она работала с ногами. Не больно. Он еще лежал на животе. За эту пытку платят деньги? - Слушай, когда, ты сказала, вернется Джилл?
      - Ладно, сказала она, выйдя из себя. - Хочешь побыстрее получить штучку, как у Раскладная Джилл? Я сначала стараться хороший массаж! Ладно. - И она вылила полфлакона детского масла меж ягодиц.
      - У-у, - воскликнул Эл Макки.
      Затем, когда он еще лежал на животе, обе ее руки запорхали над ним.
      - Ты нетерпеливый, - сказала она. - Ждать - дальше лучше. Ты не ждать. Раскладная Джилл. Раскаладная Джилл. Все, что ты хотеть - Раскладная Джилл!
      - У-у, - воскликнул Эл Макки, в то время как она разминала его ягодицы. Черт с ней, с Джилл. Черт с ним, с Марти. Для него опять наступил 1955 год, и он был молодым бычком!
      Но вдруг, когда он стал входить в полунапряженное состояние, все кончилось.
      - Конец, - сказала она. - Я дать тебе супер-массаж еще за двадцать доллар.
      Эл Макки соскочил со стола и бросился к брюкам. Черт с тобой, Изумительная Грейс. Все дело в руках. Он превратился в фаната массажных салонов!
      У него осталось всего тринадцать долларов с мелочью. - У меня нет двадцати долларов, - воскликнул он.
      - Массаж закончен, - пожала плечами Сладкая Люси.
      - Подожди. Подожди. У меня есть тринадцать! И немного мелочи.
      - Нет. двадцать доллар, - сказала она, собирая полотенца, а Эл Макки уже умирал, не родившись.
      - Ты берешь по кредитной карточке?
      - Наличные.
      Боже, у него же были тридцатидолларовые часы!
      - Слушай, я вернусь... завтра и заплачу! Будь здесь вместе с Раскладной Джилл, и я дам тебе сто долларов за двойной массаж.
      - Сейчас нет двадцать. Завтра есть сто. Да, да.
      - Слушай, я не беру с собой наличные, когда хожу на Стрип. Кругом полно разных хулиганов.
      - Ладно, я дать "супер", но ты должен Сладкой Люси.
      - Ла-а-адно! - вздохнул Эл Макки, ложась обратно. Супер!
      - Теперь, - прошептала она, - я показать, где Раскладная Джилл научиться своим штучкам. - Она наклонилась и поцеловала Эла Макки в щеку. Поцеловала его. Этого он не ожидал.
      - О-о-о! - вздохнул он. Маленькая моя веточка цветущей вишни!
      Затем она стала щекотать ему ягодицы и бедра. Он чувствовал, как шевелятся волосы на ногах. Он почти не чувствовал ее рук. Неужели она собирается месить ему яйца, как тесто на кухонном столе? Или что?
      Затем она легонько пощекотала его вдоль спины. Она мурлыкала и шептала что-то по-японски. Возможно она называла его вонючим, отвратительным, круглозадым дегенератом, но ему было все равно.
      - Любить?
      - Любить, - вздохнул он.
      До сих пор она не дотрагивалась до него. Когда она дотронулась, он раздулся, как проклятый дирижабль. Он был в полной готовности. Затем он почувствовал, как всего лишь один ее ноготок коснулся волос на яичках.
      - Господи, как давно это было! - вскрикнул он.
      Двумя пальцами она стала щекотать не только волосы, но и кожицу.
      Готовься и ты, Люси-сан. Эл Макки стартует, как ракета!
      Но только старта у него не получился. Она трогала его секунд десять. Она так и не дошла до самого предмета. Он вдруг почувствовал у себя на животе что-то теплое и мокрое.
      - Господи! - в отчаянии закричал он.
      - Что? - воскликнула испуганная массажистка.
      Эл Макки перевернулся и сел. Уличающее пятно сказало все. Она взяла в руки его полуповисший член и презрительно потрясла его.
      - Я не виновата. Ты виновата.
      - О господи, - воскликнул он. Осечка - это одно. Но преждевременная эякуляция? Несть числа унижениям!
      - Я зарабатывать деньги. Я стараться. - Она еще раз потрясла слабеющий инструмент. - Не я виновата. Ты виновата.
      - Я знаю, я знаю! - плакал Эл Макки. - Господи, да знаю я!
      Эл Макки позволил отвести себя в переносной душ с пластиковыми стенками, где массажистка соскребла с него масло и облила струей тепловатой воды. Вот тебе и японская ванна. Во всяком случае, она попыталась вытереть его, но он взял у нее полотенце и вытерся сам. Несмотря на свою глубочайшую депрессию, он сделал попытку поговорить о деле.
      - Я не шучу насчет завтрашнего вечера, - сказал он. - Я приду в восемь. Мне нужна Джилл.
      - И я, - напомнила она.
      - Точно.
      - Сто доллар.
      - Точно, точно, - кивнул он.
      - С Раскладной Джилл у тебя... он отказал? - спросила Сладкая Люси, в то время как Эл Макки надел галстук и застегнул ширинку.
      - Послушай, у меня никогда не было трудностей с сексом! - сказал он. Все отлично!
      - Да, да, - сказала она.
      Может это из-за поцелуя, думал он у светофора, собираясь перейти Сансет рядом с какими-то разукрашенными и обалдевшими от наркотиков клоунами. Этим поцелуем она его огорошила. Этого он совершенно не ожидал. Он не помнил, когда в последний раз его так нежно целовали.
      Загорелся зеленый, и он перешел улицу вместе с галдящими молокососами. Он почувствовал себя очень старым. Может для него секс закончился. Да и кому нужен секс? Нужен он Джерри Брауну? Он всего лишь вонючий губернатор штата. Господи, все кончено!
      - Ну как, все твои мышцы расслаблены? - ухмыльнулся Мартин Уэлборн, когда Эл Макки сел в машину.
      - Ты не знаешь и половины того, что случилось, - кисло сказал Эл Макки.- И не узнаешь. Завтра вечером Джилл может прийти. Я не хотел слишком настаивать, но, мне кажется, я назначил свидание на восемь вечера ей и Сладкой Люси.
      - Кто такая Сладкая Люси?
      - У тебя есть мелочь мне на чашку кофе? Мне нужна чашка кофе.
      - Ты истратил все?
      - Массажистки уже не, что были раньше, - сказал Эл Макки. - Все уже не то.
      13. БЕРБАНКСКИЙ ТЕРРОРИСТ.
      На следующее утро детективы по убийствам опоздали на двадцать минут. К счастью, капитан Вуфер был в это время на завтраке в Торговой палате и не поймал еле двигавшихся Эла Макки и Мартина Уэлборна.
      Эл Макки страдал ужасным похмельем после "Тулламор Дью" и яростной погони во сне за хихикающей японкой-массажисткой, которая знала Истину. После того, как Эл Макки три раза пинками сгонял кота с кровати, он проснулся и обнаружил, что кот в клочки изорвал белье, которое он оставил на полу. Он не мог не восхититься животным, сумевшим отомстить с таким вдохновением. Этот зловредный ублюдок оказался хуже, чем набор щипцов для вырывания ногтей.
      Мартин Уэлборн не преследовал своих духов. Они преследовали его. Ему снился Элиотт Роблес. Он отрывочно помнил сон.
      "Вы вынесли мои дела на улицу, сержант Уэлборн! Куда теперь мне идти?"
      Ночной кошмар разбудил его в три часа. Еще через час беспокойных метаний ему удалось заснуть. Ему приснился Денни Мидоуз. Он проснулся от своего громкого плача. После этого он уже не спал.
      Они не успели притронуться к своему утреннему кофе, как их с одной стороны окружили Куница с Хорьком, а с другой - Шульц с Саймоном.
      - Ну что, спящие красавцы, вы уже открыли глазки? - спросил Хорек. - У нас есть для вас пара радиограмм, правда, с помехами, но может вы разберетесь. Шлюха по имени Джилл - семнадцатилетняя дочка грошового букмекера с рестораном на Сансет Стрип. Ее настоящее имя - Пегги Фаррелл. Пока вы двое нежились в постелях и игрались со своими пиписками, мы уже забрали ее дело у подростковых копов.
      - Обе наши телки уехали отдыхать, - сказал Эл Макки, морщась от кофе. - Никаких пиписок.
      - После того, как Пегги Фаррелл убежала из дому, ее ловили два раза, сказал Куница. - Оба раза ее передали папочке, Флеймауту Фарреллу, самому плохому повару в мире и неудавшемуся букмекеру. Но вот еще что! Видели, как она разговаривала в папочкином ресторане с этим козлом в черном "бентли"! И папа говорит, что Ллойд-из-"бентли" все время приезжает якобы поставить на лошадей, но на самом деле выяснить, куда подевалась Джилл.
      - Я знаю, что это не наше дело, - сказал Саймон, - но мы сегодня кое-куда позвонили и выяснили, что Просто Билл Бозвелл уехал, не оставив адреса. А в его деле нет никаких связей с узкоглазым.
      - Мы уже знаем, - кивнул Эл Макки.
      - Это общее дело, - сказал Мартин Уэлборн. - Работайте над ним сколько сочтете нужным. Мы ценим вашу помощь.
      - В нашем Управлении нет данных на Бозвелла. В отделе шерифа тоже, сказал Саймон. - Может он и в самом деле нанял узкоглазого на один вечер, как он утверждает? Может вам надо его забыть, сконцентрироваться на других?
      - Мы его проверим, когда он появится на предварительном слушании, сказал Мартин Уэлборн.
      - Ах да, звонили из отдела ограблений и сказали, что предварительное откладывается, - сказал Куница. - Защите нужно еще две недели, чтобы тщательнее подготовиться. Конечно. Наверное попробуют припугнуть "золотых жучков" или что-нибудь в этом роде. Ну, это их проблемы.
      - Узкоглазый - моя проблема, - сказал Хорек, разминая забинтованную руку. - Я его дело еще не закрыл.
      - Две недели...- сказал Эл Макки после того, как обжег язык и немного проснулся. - Ладно, о разговоре с Просто Биллом Бозвеллом придется забыть.
      - Вы уже начали проверку "бентли"? - спросил Шульц.
      - Мы только собираемся, - вздохнул Эл Макки. - Тут их целая флотилия.
      - Если мы поможем расследовать убийство магната, у нас будут брать интервью по ТВ?- спросил Хорек.
      - Интервью гарантирую, - сказал Эл Макки. Молодые копы... Развлечение. Игра. "Привет, ма, это я!"
      - У нас сейчас почти нет работы. Пара захудалых местных перестрелок, и все. Хотите, поможем? - предложил Саймон.
      - Еще бы! - сказал Эл Макки, в первый раз за утро демонстрируя болезненную похмельную улыбку.
      - После обеда мы вернемся к тайскому ресторану и несколько часов посидим в засаде, - сказал Хорек.
      - Мне казалось, что ваша работа - это расправляться с наркоманами на бульваре Голливуд, - сказал Шульц.
      - Мы скажем Старому Хрену Вуферу, что наш самый главный анонимный информатор настучал, что этот узкоглазый совершенно определенно - главное звено в импорте китайского героина через Золотой Треугольник. Или что-нибудь такое же фантастическое. У него все равно котелок не варит с тех пор, как кто-то зарядил ему трубку.
      Смог ревел. Солнце визжало. Для жертвы похмелья поездка в Оушенсайд длится долго, и никто из них не спал этой ночью больше трех часов кряду. Наевшись аспирина, Эл Макки по крайней мере успокоил раскалывающуюся голову. Он подремал с полчаса, пока Мартин Уэлборн вел машину в Кэмп Пендлтон.
      Перед тем, как выехать из Голливуда, они позвонили на базу морской пехоты, и теперь рядовой первого класса Гладстон Кули томился в офисе начальника военной полиции в ожидании детективов. На нем были отглаженные форменные брюки и накрахмаленная белоснежная футболка, резко выделявшаяся на фоне золотистой гладкой кожи. Он был похож на морского пехотинца с рекламных плакатов, призывавших в армию.
      После того, как они представились дежурному лейтенанту, в их распоряжение передали рядового Кули, буквально трясшегося, начиная с отполированных ботинок и выше, не столько из-за страха перед детективами, сколько в ужасе перед военной полицией, которая не питала симпатий даже к намеку на осложнение отношений с гражданскими властями и полагала, что только она владеет душой и телом этих молодых людей, которые неизменно считались виновными, пока не доказывалось обратное.
      - Ты ничего не хочешь, сынок? - спросил Мартин Уэлборн. - Сигарету? Попить?
      - Нет, спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, сидя по стойке смирно, держа свою накрахмаленную фуражку на коленях.
      - Можешь сесть посвободней, - сказал Мартин Уэлборн, - тебе ничто не угрожает.
      - Да, сэр. Спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, разводя колени на шесть дюймов.
      - Ты помнишь тот день, когда в скульптурную мастерскую пришли двое здоровенных патрульных? - начал Эл Макки, в то время как ярко-голубые глаза юноши рыскали по спартанской обстановке кабинета. Он остановил взгляд на металлическом ящике, на котором лежала полицейская каска, ремни и дубинка.
      - Я помню этот день, да, сэр.
      - Ты отдал полицейским удостоверение, увольнительную, а также листок бумаги. На нем был телефонный номер. Ты помнишь этот номер?
      - Номер? Обычно у меня с собой несколько номеров. - Рот молодого пехотинца пересох, и он плохо выговаривал согласные.
      - Хочешь воды? - спросил Мартин Уэлборн.
      - Нет, сэр, - сказал Гладстон Кули. - Я не помню точно этого телефона, сэр. Эти полицейские меня взаправду испугали, сэр.
      - Это был телефон киностудии, - сказал Эл Макки. - Припоминаешь?
      - О да, сэр. Теперь вспомнил. Эти полицейские, они... чудовища, сэр.
      - У тебя остался этот листок?
      - Нет, сэр. По-моему, черный полицейский потерял его, когда они выбегали через черный ход. Потом я выбежал через парадную дверь. Скульпторы тоже. Эти полицейские выглядели как будто... как будто у них из шеи торчат шипы. Они чудовища, сэр.
      - Да, да, мы знаем, - сказал Эл Макки. - Этот телефон ты сам записал?
      - Нет, сэр. Его записал один человек, с которым я познакомился. Он дал его мне и спросил, не интересует ли меня актерская работа.
      - Кто он?
      - Я не знаю, как его зовут. Как-то раз он зашел в мастерскую. Я иногда позирую в другой мастерской на Сансет. Та же работа. Он вошел, увидел меня и спросил.
      - Как называется мастерская?
      - Забыл. Хозяином там какой-то Малькольм. Возле Дженези.
      - "Голубой"?
      - Да, сэр. Но я нет!
      - Этот человек сказал, какого рода работа? - спросил Мартин Уэлборн.
      - Нет, он только сказал, что в июне они собираются начать картину. И они хотели устроить просмотр и поглядеть подхожу ли я.
      - Где должен сниматься фильм?
      - Не знаю.
      - О чем он?
      - Не знаю.
      - Порно?
      - Мне так показалось. То есть.. ну вот, я... натурщик и все такое...
      - "Голубое" порно?
      - Я так и спросил его.
      - И что он ответил?
      - Он сказал, что это совершенно точно не "голубое" порно.
      - Ты не спросил его, будет ли фильм обычным порно?
      - Я хотел об этом узнать, и сколько они заплатят и все такое, но он сказал просто позвонить по этому телефону и узнать детали. Он сказал, что за три дня работы много заплатят. Он спросил, смогу ли я получить увольнительную на несколько дней, и я сказал да.
      - Как зовут человека, которому ты должен был позвонить по этому телефону? - спросил Мартин Уэлборн.
      - Забыл, - сказал юноша. Он начал расслабляться и крутил фуражку в руках. - Кажется, мистер... мистер... забыл. Дело в том, что чем больше я думал, тем больше сомневался, стоит ли звонить. Я могу позировать и все такое, но я не хочу, чтобы меня увидели в таком фильме в моем Миннеаполисе.
      - Его звали Найджел Сент Клер?- спросил Эл Макки.
      - Нет, не так, - ответил юноша.
      - Это имя было записано на твоем листке, - сказал Мартин Уэлборн. Эти двое полицейских вспомнили его.
      - Да, - кивнул юноша, - я его записал.
      - Зачем ты его записал? - спросил Эл Макки.
      - Когда он дал мне телефон, он сказал, что кино будет хорошим и что это номер известной студии. И когда он назвал киностудию, я вспомнил, что это студия мистера Сент Клера. Тогда я понял, что фильм не может быть слишком плохим. Поэтому я подумал о том, чтобы позвонить лично мистеру Сент Клеру и узнать, помнит ли он меня и сможет ли замолвить словечко на пробах.
      - Откуда ты знаешь Найджела Сент Клера? - воскликнул Эл Макки.
      - Мы познакомились на премьере, - сказал Гладстон Кули. - Он был очень добр. Наговорил мне кучу комплиментов. Когда он узнал, что я морской пехотинец, сказал, что сделал о нас три фильма. Сказал, что морская пехота его любимый род войск. Сказал, что я самый красивый морской пехотинец из его знакомых.
      - Он попросил тебя сниматься?
      - Нет, мы просто поговорили несколько минут. Я сказал, что подрабатываю натурщиком и хочу стать актером, а он только улыбнулся и сказал, поживи пока здесь, или что-то в этом роде.
      - Он дал тебе визитную карточку? Телефон?
      - Нет, это все, что он сказал. Потом он просто отошел и разговаривал еще с кучей народа. Это было на закрытой премьере в Режиссерской Лиге.
      - С кем ты там был?
      - Меня пригласил один человек, режиссер телешоу. Ему не понравится, если я скажу, как его зовут. Он женат.
      - При чем здесь это?
      - Ну, его жене может не понравиться, что он меня туда пригласил, затем включилась его едва тлеющая способность думать. - Он тоже не "голубой". Мы просто друзья.
      - Когда этот человек увидел тебя в мастерской, он не упоминал мистера Сент Клера? - спросил Мартин Уэлборн.
      - Нет, сэр. Он только сказал, что услыхал от одного художника, что я могу подойти для кино.
      - Как он выглядел?
      - Футов шесть, наверное. По-моему, седые волосы. Около сорока. Усы. Приятный парень. Очки, как у летчиков.
      - Подумай хорошенько, сынок, - сказал Мартин Уэлборн.- Ты ничего не говорил мистеру Сент Клеру, где тебя можно найти?
      - Я сказал, что служу в Кэмп Пендлтоне.
      - Ты сказал ему, что позируешь. Ты не говорил в тот вечер мистеру Сент Клеру про мастерскую Малькольма?
      - Нет, сэр.
      - Ты не говорил, где тебя еще можно найти, кроме Кэмп Пендлтона? То есть, ты же думал стать актером, так ведь? И вот ты встречаешь такого большого в кинобизнесе человека как мистер Сент Клер.
      - Нет, я просто сказал, что если я ему понадоблюсь как статист, то я подписываю контракты через "Лонни Кастинг Сервис".
      - Хорошо. Ты сказал про "Лонни Кастинг Сервис", - терпеливо сказал Мартин Уэлборн. - Ну а в "Лонни Кастинг Сервис" знают, как тебя найти, если вдруг тебе позвонят?
      - Они передают все звонки в мастерскую Малькольма, - сказал юноша.
      - Спасибо, мой мальчик, - сказал Мартин Уэлборн.
      - А, я понял! - сказал юноша. - Мистер Сент Клер мог сказать парню, который приходил ко мне, позвонить в "Лонни", а "Лонни" мог отправить его к Малькольму!
      "Прощай, Америка", - подумал Эл Макки. - "Или вводите воинскую повинность, или я ухожу на пенсию и сматываюсь к чертовой матери в Кабо Сан Люкас. Или еще дальше. Пока не узнали русские".
      - Ты можешь рассказать еще что-нибудь о парне, который к тебе приходил и оставил телефон?
      - Нет, сэр.
      - Ладно, сынок, можешь возвращаться к себе в роту. Мы объясним начальнику полиции, что говорили с тобой по делу, и что тебе не грозят никакие неприятности.
      - Спасибо, сэр, - засиял юноша. - Я надеюсь, что мистеру Сент Клеру тоже не грозят никакие неприятности. Он был очень добр.
      - Ты читаешь газеты, сынок?
      - Нет, сэр.
      - Смотришь телевизор?
      - "Герцоги Хаззарда". Моя любимая передача.
      - Мистеру Сент Клеру не грозят неприятности, - сказал Эл Макки. Больше не грозят.
      - Если ты еще что-нибудь вспомнишь, позвони нам, ладно? - сказал Мартин Уэлборн, передавая морскому пехотинцу визитную карточку.
      - Да, сэр, - сказал пехотинец. Затем на лице у него появилось озадаченное выражение, и прежде чем повернуться и уйти, он сказал, - То есть, если я вспомню еще что-нибудь про мистера Сент Клера? Или про парня в "бентли"?
      - "Бентли"? - воскликнул Эл Макки.
      - Да, один скульптор подозвал меня, когда тот парень отъезжал. Большой черный "бентли". Они сказали, что он не шутит, и чтобы я позвонил. Может позвонить?
      - Сынок, не потеряй нашу карточку, - сказал Мартин Уэлборн. - Если ты вспомнишь, как зовут человека, с которым ты должен связаться насчет работы, позвони нам. Хорошо?
      - Понял! - просиял рядовой первого класса Гладстон Кули. - До свидания, сэр! И вам тоже до свидания, сэр!
      Но пока Эл Макки и Куница с Хорьком отсыпались после обеда, уличные чудовища, которым было наплевать на дело об убийстве Найджела Сент Клера и которым надоело, что детективы к ним цепляются и заставляют работать сверхурочно, в результате чего настоящая жизнь в "Сверкающем куполе" проходит мимо, нашли Раскладную Джилл.
      Этот день начался так же, как все остальные. Бакмор Фиппс рассказал Гибсону Хэнду несколько ужасных историй, чтобы завести его и уговорить на еще один круг по бульвару. Совсем как перед игрой, когда Бакмор Фиппс, будучи любителем, выступал иногда за профессиональную футбольную команду.
      Первая ужасная история была про последний благотворительный план, который он услыхал в шестичасовой программе новостей, и заключался он в том, чтобы принудить преступников возместить ущерб, нанесенный жертвам и округе, где совершено преступление.
      - Ты понял, Гибсон, они не хотят, чтобы эти бедные козлы гнили в тюрьме, если они не опасные преступники. Они называют их преступниками против собственности. Ты знаешь, вроде как эти дневные взломщики, которые не опасны, пока хозяйка случайно не придет из магазина с полными сумками. И вот этот козел собирает ее вещи в наволочку, а потом видит, что ей еще нет семидесяти пяти и она испугана, и вдруг у этого парня, который не опасен, встает инструмент, потому что он такая гнида, что до сих пор его никто никогда не боялся. И он ставит ей палку, потому что ему вдруг хочется взять верх хоть над кем-нибудь. Но до того он ведь не был опасным, потому что прежде хозяйки еще ни разу не заставали его врасплох.