Глава 26

Талия Друмонд писала письмо, когда к ней пришла Милли Макрой. Девушка выглядела понурой и усталой, но, остановившись посреди красивой гостиной, она, несмотря ни на что, была восхищена.

— Дитя мое, вы живете во дворце! — сказала она, вопреки своей воле с восхищением глядя на Талию. — Вы хорошо умеете «работать», во всяком случае, лучше, чем бедный Флеш…

— Да, а как поживает наш великолепный денди Флеш Барнет? — осведомилась Талия.

Лицо Милли Макрой помрачнело.

— Послушайте-ка, — грубо сказала она, — я не желаю, чтобы в таком тоне говорили о Флеше. Вы меня поняли? Теперь он там, где должны были бы находиться вы. Вы так же участвовали в деле, как и он.

— Не будьте дурой! Снимайте шляпу и садитесь!

Девушка пробормотала что-то, но сделала то, что сказала мисс Друмонд.

— Расскажите мне о Флеше, — попросила Талия.

— Я знаю лишь, что его собираются обвинить в убийстве, но вы сами знаете, что не он убил Марля.

— С чего вы взяли? — спросила Талия. — Я даже не подозревала, что он был тогда в доме, пока не прочла об этом в газетах.

Но Милли Макрой упрямо шла к своей цели, заключавшейся в спасении Флеша.

— Я не хочу с вами ссориться, Друмонд, — сказала она.

— Это меня радует, — ответила Талия. — Я вообще не вижу поводов для ссоры.

— Не в этом дело, — отрезала мисс Макрой. — Вопрос в том, что вы можете сделать для Флеша? Вы знаете многих важных господ и работаете у этой собаки Телла, — почти прошипела она. — Именно Телл привел Парра на площадь Мерисбур. У Парра не хватило бы пороху догадаться, что там происходит. Теперь вы заодно с Теллом!

— Звучит забавно, — сказала Талия небрежно. — Я, конечно, работаю у Телла, если можно назвать работой составление писем и наведение порядка в столе. О каких это «важных господах» вы говорите, и что я могу сделать для Флеша Барнета?

— Вы можете пойти к инспектору Парру и рассказать ему душещипательную историю, — сказала мисс Макрой. — Я уже придумала ее. Вы можете сказать, что Флеш был влюблен в вас и, видя, как вы вошли в дом Марля, он последовал за вами и уже больше не мог выйти.

— А мое доброе имя? — сухо спросила Талия. — Нет, Милли Макрой, придумайте что-нибудь получше! Но, судя по тому, что сегодня утром сказал мне Телл, Флеша навряд ли обвинят в убийстве.

Она встала и медленно прошлась по комнате.

— Кроме того, с какой стати я должна хлопотать за вашего молодого человека?

— Это я вам скажу, — прошипела Милли и встала, уперев руки в бока. — Потому что на судебном процессе по делу Брэндона мне ничто не помешает выступить в качестве свидетельницы и рассказать о том, как вы, будучи секретаршей Брэндона, легко «зарабатывали» деньги. Это вы уяснили себе, мисс?

— Какой судебный процесс? — спросила Талия, — разве Брэндон арестован?

— Они сцапали его сегодня вечером, — торжествующе ответила Милли. — Это дело рук Парра. Я как раз была в полиции насчет денег, которые Флеш оставил для меня, когда его отправили в тюрьму.

— Брэндон… арестован, — медленно сказала Талия. — Бедняга Брэндон!

Милли Макрой наблюдала за ней украдкой, со смешанным чувством ненависти и страха. О, с каким удовольствием она вцепилась бы в волосы этой бесстыжей кукле, корчившей из себя леди!

Неожиданно Талия заявила:

— Я готова сделать для Флеша Барнета все, что смогу. Я не боюсь ваших свидетельских показаний. Эта часть судебного разбирательства была бы для вас чревата большими неприятностями, Макрой, но бедный Барнет в самом деле невиновен в убийстве. Итак, завтра утром я поговорю с Теллом, — продолжала она, — хотя я не знаю, поможет ли это, но я все же откровенно поговорю с ним.

— Благодарю вас, — сказала Милли Макрой немного любезнее и снова начала с преувеличенным восхищением говорить об убранстве квартиры. Талия водила ее по комнатам.

— А что у вас здесь?

— Кухня, — сказала Талия, не открыв однако дверь. Милли подозрительно взглянула на нее.

— Там ваш друг? — спросила она, и не успела Талия помешать ей, как Милли открыла дверь и вошла.

В маленькой кухне никого не было. Талия улыбнулась, увидев разочарованное лицо Милли. Но ее улыбка тут же исчезла, когда мисс Макрой подошла к раковине и взяла в руки какую-то бутылку.

— Что это такое? — спросила она, прочтя надпись на этикетке.

Бутылка была до половины наполнена бесцветной жидкостью, и Милли Макрой не стала вынимать стеклянной пробки. На этикетке она прочла все, что хотела знать.

— Хлороформ с эфиром, — прочла она и посмотрела на Талию. — Для чего вам понадобился хлороформ?

Талия на мгновение растерялась, но тут же нашлась.

— Знаете ли, Милли Макрой, — медленно выговаривая каждое слово, произнесла она, — когда я думаю о том, что бедный Флеш Барнет сидит в Бристонской тюрьме, я должна понюхать немного эфира, чтобы не так горевать об этом…

«Милли Макрой — подлая тварь», — думала Талия Друмонд, — «в один прекрасный день она донесет на меня исключительно ради удовольствия увидеть меня за решеткой».

— Я могу умереть от горя, — продолжала она, — и скажу тогда: «Похороните меня рядом с Флешем Барнетом, королем преступников». Я думаю, мы уже обо всем договорились. До свидания.

Милли Макрой так и не нашлась, что ответить, и только очутившись на улице, она поняла, что они не пришли ни к какому соглашению, и Талия Друмонд ничего не обещала ей.

Глава 27

Джек Бирдмор, услыхав об аресте Брэндона, сейчас же поехал в Скотленд-Ярд, чтобы повидать мистера Парра, но тот уже ушел домой.

— Если это важно для вас, мистер Бирдмор, — сказал дежурный полицейский, — то вы можете застать его дома на Стемфорд-Авеню.

У Джека не было особого повода для визита к инспектору, кроме вполне понятного интереса к «Красному Кругу» и всему, что касалось этого. Дерек Телл рассказал ему по телефону обо всем, что произошло, в частности, об аресте Брэндона.

— Парр предполагает, что этот арест может привести к новым, весьма важным разоблачениям… Нет, я не видел Брэндона, но завтра утром вместе с Парром буду присутствовать на допросе.

Затем он сообщил, что сегодня вечером собирается в театр.

Джек медленно пошел домой. Автомобиль он отпустил, чувствуя, что ему нужно немного пройтись, чтобы развеяться. Он шел, не торопясь, по тенистому парку, размышляя о том, как выглядит квартира инспектора и как выглядит сам Парр у себя дома.

Джек не знал, где находится Стемфорд-Авеню. Он дошел до густо заросшей кустарником части парка, как вдруг ему показалось, что он слышит позади себя шаги. В другое время он не обратил бы на это обстоятельство никакого внимания. Дорожка вела вдоль сплошных зарослей рододендрона. Джек обернулся, но не увидев никого, ускорил шаги.

Однако, когда он снова обернулся, то увидел человека, который шел следом за ним. Когда Джек остановился, остановился и тот. Джек не знал, как ему поступить. Не было ни малейшего основания спрашивать неизвестного, что ему нужно, потому что каждый имел право гулять по парку.

Неожиданно впереди него замаячила фигура полицейского. Оглянувшись, он к великому облегчению отметил, что следовавший за ним человек исчез. Выйдя из парка на освещенную улицу, Джек посмеялся над своим страхом. Он спросил первого попавшегося полицейского, как ему пройти на Стемфорд-Авеню.

— Сядьте в автобус, сэр, или же возьмите такси, и через десять минут вы будете на месте, — сказал тот.

Джек остановился, раздумывая над тем, есть ли у него достаточно серьезный повод для столь позднего визита к Парру. Наконец, приняв решение, он взял такси и через некоторое время вышел перед домом Парра. Инспектор сам открыл дверь. Он не был ни удивлен, ни раздосадован тем, что его побеспокоили в неурочный час.

— Войдите, мистер Бирдмор, — сказал он. — Я только что вернулся домой и собираюсь поужинать. Надеюсь, вы составите мне компанию?

— Ради Бога, не беспокойтесь, мистер Парр. Узнав, что вы арестовали Брэндона, я захотел сейчас же узнать подробности…

Инспектор, провожая его в столовую, вдруг остановился, как вкопанный.

— Праведный Боже! — воскликнул он. — Подождите меня, пожалуйста, немного…

Джек впервые увидел Парра смущенным.

— Я должен сперва сказать старой тетке, живущей со мной, что у меня гость, — объяснил Парр. — Она к этому не привыкла. Как вам известно, я вдовец, и тетушка ведет мое хозяйство.

Он быстро вошел в столовую, прикрыв за собой дверь, и Джек почувствовал, что замешательство хозяина дома передается ему.

Прошло минуты две. Он услышал, как где-то хлопнула дверь, а потом Парр снова показался на пороге.

— Входите, сэр, — его красное лицо еще больше покраснело. — Садитесь и простите меня за то, что я заставил вас ждать.

Столовая была обставлена со вкусом. Джек увидел престарелую леди, сидящую в кресле. Вероятно, Парру жилось с ней нелегко. Парр не спускал с нее глаз, и едва она начинала говорить, как он прерывал ее.

— Ну, что же вам угодно узнать, мистер Бирдмор? — спросил наконец Парр.

Джек вновь стал извиняться за столь поздний визит.

— «Красный Круг» — настолько запутанное дело, что я каждого по очереди подозреваю в том, не он ли главарь шайки, — сказал Джек. — Вы полагаете, что арест Брэндона нам поможет?

— Не знаю, — задумчиво ответил Парр. — Но не исключаю этого. Впрочем, для его охраны я оставил одного из своих людей и распорядился, чтобы никто ни под каким видом не заходил в его камеру.

— Вы боитесь повторения истории с матросом Сибли, которого отравили?

Парр утвердительно кивнул.

— Не находите ли вы, мистер Бирдмор, что это было одно из самых загадочных убийств, совершенных «Красным Кругом»?

— Разве вы думаете иначе?

— Конечно, нет, — сказал инспектор, но Джек почувствовал, что он чего-то недоговаривает.

— Я не хочу, чтобы вы все время говорили только о преступниках, — вдруг раздраженно сказала тетушка. — Ты, Джон, постоянно действуешь мне на нервы. Возможно, матери это могло бы понравиться…

— Само собой разумеется. Мне очень жаль, — быстро сказал Парр. Она поднялась и величаво вышла. Джек Бирдмор не мог преодолеть свое любопытство.

— Мать, кажется, была для нее образцом, — улыбнулся он, и тут же испугался, не сказал ли чего лишнего.

Но Парр засмеялся в ответ, и это успокоило его.

— Да, она, во всяком случае, была образцовой матерью, во в данное время она живет у нас…

— Ваша мать, мистер Парр?

— Нет, моя бабушка, — сказал мистер Парр, и Джек с удивлением посмотрел на него.

Глава 28

Инспектору было под пятьдесят, и Джек быстро высчитал примерный возраст этой удивительной бабушки, которая способна была интересоваться преступлениями и одновременно содержать дом в образцовом порядке.

— Это, должно быть, удивительная женщина, — сказал Джек, — и я думаю, что она очень заинтересовалась бы «Красным Кругом».

— Заинтересовалась бы? — рассмеялся мистер Парр. — Если бы она, обладая моими полномочиями, преследовала эту шайку, то все ее члены давно сидели бы за решеткой! Но как бы то ни было, — добавил он, — к сожалению, это не так…

Мистер Парр был в этот вечер весьма разговорчив. Он даже рассказал Джеку, что ему пришлось пережить неприятный разговор с комиссаром, который вновь осыпал его упреками.

— Вполне понятно, что в Управлении совершенно сбиты с толку непрекращающимися преступлениями, — рассказывал он. — В Англии уже полвека не случалось ничего подобного. Я думаю, что со времен Джека-Потрошителя не было подобной серии преступлений. Вам будет небезынтересно узнать, мистер Бирдмор, что «Красный Круг», кто бы он ни был, — первый настоящий преступник-организатор из всех, с которыми полиции приходилось иметь дело в течение последних пятидесяти лет. Шайки преступников — это весьма непрочные объединения. Но «Красный Круг», — человек, по-видимому, никому не доверяющий. Его нельзя предать, потому что никто не сумеет этого сделать. Даже низшие члены шайки не могут выдать друг друга, так как попросту незнакомы…

Было уже половина двенадцатого, когда Джек, в последний раз извинившись, попрощался с Парром.

— Я провожу вас до дверей. Вас ожидает машина?

— Нет, я приехал на такси.

— Гм, — сказал инспектор. — Мне кажется, что у дома стоит автомобиль. Мои соседи собственных автомобилей не имеют. Должно быть, это автомобиль врача, приехавшего к кому-нибудь из них…

Он открыл входную дверь, и они в самом деле увидели перед домом автомобиль.

— Мне кажется, я уже где-то видел эту машину, — сказал инспектор, шагнув вперед.

В тот же момент в окне темного лимузина мелькнула вспышка, раздался оглушительный треск, и Джек едва успел подхватить падающего инспектора. В следующую секунду автомобиль бешено помчался вниз по улице с выключенными фарами и исчез за углом прежде, чем на улицу высыпали испуганные выстрелом люди.

Подбежал полицейский. Они с Джеком отнесли сыщика в дом. К счастью, тетка уже, видимо, спала.

К инспектору Парру вернулось сознание.

— Скверные дела, — сказал он, морщась от боли. Сунув руку за пазуху, он вытащил плоский кусочек свинца. — Я рад, что он не стрелял из автоматического пистолета, — сказал он и усмехнулся при виде удивленного лица Джека.

— Джентльмен из «Красного Круга» — один из трех, которые носят пуленепробиваемые жилеты, — сказал он. — Я второй, а третья, — он замялся, — Талия Друмонд.

Некоторое время все молчали. Потом Парр обратился к Джеку:

— Не хотите ли позвонить Дереку Теллу? Думаю, ему будет интересно.

Дерек Телл появился настолько быстро, что можно было подумать, что он надел костюм поверх пижамы. Выслушав рассказ Парра, он серьезно сказал:

— Я не хочу казаться излишне чувствительным, инспектор, но меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы застрелили вас.

— Благодарю покорно, — ответил Парр, осторожно ощупывая синяк.

— Признаюсь, я сам не ожидал, что эти люди осмелятся бросить столь дерзкий вызов полиции, — Телл наморщил лоб. — Никак не могу понять этого, — повторил он, как бы обращаясь к самому себе. — Удивляюсь, зачем это ей нужно было знать? Я говорю о Талии Друмонд. Сегодня утром она спросила у меня ваш адрес. Его ведь нельзя найти ни в адресной, ни в телефонной книге.

— Что вы ответили?

— Я уклонился от ответа. Но теперь я понимаю, что она могла найти мой личный список адресов и легко отыскать в нем ваш адрес…

Джек с досадой воскликнул:

— Не собираетесь ли вы утверждать, Телл, что этот выстрел был сделан мисс Друмонд? Это было бы смешно! О, я знаю, что вы собираетесь сказать: она дурной человек и совершила несколько мелких краж, но это еще не делает ее убийцей!

— Возможно, я не прав, — помолчав немного, ответил Телл. — Впрочем, я хотел поговорить с вами сегодня вечером, Парр. — Он вынул из своего кармана карточку и положил ее перед инспектором на стол.

— Как вам нравится эта наглость?

— Когда вы получили это?

— Эта карточка лежала в почтовом ящике, но я увидел ее только тогда, когда выходил из дома, чтобы ехать к вам. Это ни на что не похоже!

На карточке был изображен знак, хорошо знакомый всем присутствующим, и уже один вид «Красного Круга» заставил Джека содрогнуться. В середине круга стояли следующие слова:

«Вы заняли неверную позицию. Работайте на нас и будете вознаграждены с лихвой. Если вы будете продолжать то, что делаете теперь, то умрете четвертого числа следующего месяца».

— Вам дали десять дней на раздумья, — серьезно сказал Парр. От боли или от волнения он побледнел. — Десять дней, — пробормотал он.

— Я, конечно, не принимаю всерьез эту угрозу, — сказал Дерек Телл, — но после неприятного случая в моем бюро я должен признать, что они обладают почти сверхъестественными возможностями.

— Десять дней, — повторил Парр. — Вы собираетесь что-нибудь предпринять? Где вы предполагали быть четвертого числа будущего месяца?

— Я предполагал поехать в Диль на рыбную ловлю… Я собирался одолжить моторную лодку у приятеля и провести ночь на реке.

— Вы не должны быть один, — твердо сказал Парр. — А теперь позвольте мне отдохнуть. До свидания! Благодарю Бога за то, что тетка не проснулась, а больше никого нет дома.

Эти последние слова были обращены к Джеку, и тот в знак понимания улыбнулся.

Глава 29

Гарвей Фрэйн гордился тем, что никому не доверял. Он не доверял даже своему адвокату, так как подозревал его в связях с разными сомнительными личностями.

Через два дня после покушения на инспектора Парра, Хеггет, дрожа от волнения, пришел к своему клиенту. Он напал на след одной из новеньких бумажек, которые «Красный Круг» взял у Брэндона.

— Теперь мы имеем солидную зацепку, которая позволит нам действовать в нужном направлении. Вскоре мы узнаем, кто первый разменял эту банкноту.

Фрэйн не хотел полностью передавать это дело в руки столь ненадежного адвоката, о чем, не церемонясь, сообщил ему.

— Мне очень жаль, что вы не хотите разрешить мне продолжать работу, — ответил разочарованный Хеггет. — Я лично провел тщательное расследование и могу вас уверить, что между тем, на кого я вышел, и тем, кого выищете — расстояние небольшое.

Гарвей Фрэйн знал это не хуже адвоката.

Джек Бирдмор был прав, говоря, что этот скряга не успокоится до тех пор, пока не получит обратно потерянные деньги.

Но теперь, когда почва была подготовлена, Гарвей сам вполне мог довести расследование до конца. Он нажил свое состояние, покупая и продавая земельные участки во всех частях света. Он начал без денег, но упорным трудом заработал миллион. Он много путешествовал, всегда опережал конкурентов, бесцеремонно вторгался в частную жизнь людей, с которыми имел дело, и этим, сам того не зная, походил на Джеймса Бирдмора.

С еще большим усердием он взялся за это новое дело, и ни Парр, ни Телл ничего не знали о его намерениях.

Как уже сказал Хеггет, обнаруженный им банковый билет успел побывать в трех местах. Розыски привели мистера Фрэйна сперва в меняльную контору на Стрэнде, потом в бюро путешествий и, наконец, в один очень солидный банк. Тут ему повезло, так как это был филиал того банка, с которым он тесно сотрудничал.

Три дня он расспрашивал служащих и рылся в банковских книгах и документах. Медленно, но верно он приходил к определенному выводу. Он не удовлетворился тем, что нашел человека, разменявшего банковый билет. Даже управляющий банком, помогший ему распутать отдельные узлы и получивший за это выговор от своего начальства, не знал, какую цель Фрэйн преследовал.

В один из ближайших дней Фрэйн уехал во Францию. В Париже он задержался только на два часа и ночью поехал дальше на юг страны. В девять часов утра ом прибыл в Тулузу. Здесь ему опять повезло, так как один из видных граждан Тулузы был одно время его агентом по продаже земельных участков.

Мсье Брассар сердечно принял его, и мистер Фрэйн приписал это тому обстоятельству, что его бывший агент решил, что предстоит какое-то выгодное дельце. Когда он узнал истинную причину приезда Фрэйна, его восторг сразу остыл.

— Я неохотно занимаюсь такими вещами, — сказал он, качая головой. — Видите ли, мистер Фрэйн, хотя я и адвокат, но уголовных дел не веду. — Он задумчиво погладил свою длинную бороду. — Марля я хорошо помню. Марля и еще одного человека, как мне кажется, англичанина…

— По имени Лейтман?

— Да, так его звали. — На лице адвоката появилась гримаса отвращения. — Это очень известная история, — продолжал он. — Вот это были прохвосты! Один застрелил кассира и ночного сторожа банка в Ниме… Кроме того, с их именами были связаны два убийства здесь, в Тулузе. Я хорошо помню, а потом — этот ужасный случай! — он покачал головой.

— Какой ужасный случай? — с любопытством спросил мистер Фрэйн.

— Когда Лейтмана повели на казнь, палачи не справились с делом, и нож гильотины не действовал. Он два или три раза падал, но даже не коснулся его затылка, когда потом вмешались возмущенные зрители — вы же знаете, что наш французский народ легко приходит в возбуждение — дело могло бы дойти до беспорядков, если бы арестованного сейчас же не отправили обратно в тюрьму. Да, «Красный Круг» избежал ножа гильотины!

Мистер Фрэйн, пивший в этот момент кофе, подскочил, опрокинув чашку.

— Кто? — воскликнул он.

Мсье Брассар посмотрел на него, подняв брови.

— Что случилось, мсье? — спросил он, бросая недовольный взгляд на испорченный ковер.

— «Красный Круг»! Вы произнесли именно эти слова? — спросил Фрэйн, дрожа от волнения.

— Так называли Лейтмана — кивнул Брассар, пораженный действием своих слов. — Под этим именем он был известен… Но мой помощник, вероятно, знает об этом больше, так как он в свое время интересовался этим делом.

Он позвонил, и в комнату вошел пожилой француз.

— Вы помните «Красного Круга», Жюль?

Старый Жюль утвердительно кивнул.

— Даже очень хорошо помню, мсье. Я присутствовал на казни. Это было ужасно…

— Почему его называли «Красным Кругом»?

— Из-за родимого пятна. Оно шло вокруг его шеи, представляя собой замкнутый красный круг, мсье, и еще до казни говорили, что нож не коснется его, потому что такие знаки имеют магическое действие. По дороге на площадь, где стоял эшафот, я встретил много людей, которые были уверены, что казнь не состоится. Если бы они так же верно предсказали, что палач и его помощники будут пьяны и поэтому так плохо поставят гильотину, что нож не будет функционировать, то они попали бы в точку.

Мистер Фрэйн учащенно дышал. Понемногу правда выплывала наружу, и он видел перед собой совершенно ясную картину.

— Что случилось с «Красным Кругом»? — спросил он.

— Я не знаю, — ответил Жюль, пожимая плечами. — Его отправили на каторгу в колонии, а Марля выпустили на свободу, так как он был свидетелем обвинения. Несколько лет тому назад я слышал, что Лейтману удалось бежать, но я не знаю, правда ли это…

Лейтман бежал, — это Фрэйн знал еще раньше. Он провел целый день в лихорадочных поисках нужных документов, побывал у прокурора и закончил свой тяжелый 12-часовой рабочий день в конторе начальника тюрьмы, рассматривая фотографии преступников.

В эту ночь Гарвей Фрэйн с чувством полного удовлетворения лег спать в «Английском отеле». Особенную радость ему доставляла мысль о том, что он справился с делом, оказавшимся не по зубам полиции. Тайна «Красного Круга» перестала быть для него тайной.

Глава 30

Поездка Гарвея Фрэйна во Францию не была тайной. Дерек Телл и инспектор Парр знали об его отъезде. Знал об этом и «Красный Круг» (в случае, если телеграмма Талии Друмонд достигла места назначения).

Странным образом эти телеграммы, посылаемые Талией, побудили Дерека Телла зайти в полицию как раз в тот вечер, когда мистер Фрэйн, торжествующий, вернулся из Франции.

Когда Парр пришел на службу, он застал Телла за своим письменным столом, где тот приводил в восторг простодушных полицейских своими удивительными способностями.

Его способности действительно были поразительны. Взяв в руки кольцо, поданное ему одним из инспекторов, он рассказал своим слушателям не только историю кольца, но и, к великому смущению владельца, небольшой, никому не известный случай из его жизни.

Помощник передал вошедшему Парру небольшой конверт. Он посмотрел на адрес, отпечатанный на машинке, и положил конверт в протянутую руку Телла.

— Скажите мне, от кого это? — спросил он, и Телл засмеялся.

— От человека маленького роста с рыжеватой бородой. Он говорит в нос и имеет свою контору.

На лице Парра появилась недоверчивая улыбка.

Телл прибавил:

— Но это не психометрия, потому что я случайно знаю, что это от Джонсона с Милдредс-стрит.

Телл посмеялся над удивлением инспектора, и когда они остались одни, объяснил:

— Я случайно узнал, что вы нашли адрес, по которому посылаются сообщения «Красному Кругу». Я давно знал о его существовании, и каждое письмо, адресованное «Красному Кругу», прочитывалось мной. Мистер Джонсон сказал мне, что вы интересовались этим делом, и я попросил его дать вам исчерпывающие объяснения.

— Значит, вы давно знали об этом?

Дерек Телл кивнул:

— Я знаю, что сообщения для «Красного Круга» направлялись по адресу этой маленькой конторы, и каждый день после обеда и вечером за ними приходил мальчик. Стыдно признаться, но мне пока не удалось узнать, кто очищал карманы мальчика.

— Очищал карманы? — повторил Парр.

— Мальчик должен был класть письма в карманы и отправляться на оживленную Гай-стрит. Там, в толпе, кто-то незаметно очищал ему карманы.

Инспектор Парр сел на стул и потер подбородок.

— Приходится изумляться, м-да, — что вы еще узнали?

— То, что я подозревал все время, — ответил Телл, — Талия находится в связи с «Красным Кругом» и сообщает ему все, что только может узнать.

Парр задал прямой вопрос:

— И что вы собираетесь делать?

— Я уже несколько раз говорил вам, что она приведет нас к «Красному Кругу», — спокойно произнес Телл, — и рано или поздно мое предсказание сбудется. Прошло уже два месяца с тех пор, как мне удалось уговорить нашего друга Джонсона давать мне письма, приходящие в его контору. Я должен был пустить в ход все свое красноречие, так как Джонсон — человек очень честный, но знаю по опыту, — вы должно быть тоже, — что самые честные люди готовы выдать любую тайну, стоит им только намекнуть, что они тем самым оказывают услуги правосудия. Я взял на себя смелость сказать, что я полицейский чиновник. Надеюсь, что вы ничего не имеете против?