Четверо Справедливых - Красный Круг

Каждый член «Круга» получил предписание с точностью до одной минуты, когда он должен прибыть, с таким расчетом, чтобы два человека не могли столкнуться у входа. Талия Друмонд терялась в догадках, как глава «Круга» достал ключ от церкви и как точно рассчитал время, чтобы успеть решить все вопросы в промежутке между двумя обходами полиции.

Она пришла вовремя, подошла к двери, открывшейся при ее приближении, и как только девушка вошла в церковь, дверь сейчас же закрылась. Внутри не было никакого освещения, и только слабый лунный свет проникал снаружи сквозь разноцветные стекла.

— Идите вперед, — прошептал чей-то голос. — Садитесь на край второй скамьи справа.

В церкви были какие-то люди. Талия едва могла различить их. Это было похоже на молчаливое собрание призраков. Никто не разговаривал со своими соседями. Вскоре пришел человек, встречавший всех, и подошел к алтарю. Он заговорил, и мисс Друмонд поняла, что все они находятся перед своим таинственным повелителем.

Его голос звучал низко и глухо. Талия предположила, что он набросил себе на голову покрывало.

— Друзья, — сказал он, — наступило время, когда наше сообщество должно распасться. Вы читали о моем предложении правительству. В итоге вы все причастны к этому, так как я хочу распределить между вами двадцать процентов от той суммы, что я должен получить.

Его голос зазвучал несколько громче и жестче, когда он добавил:

— Тем, которые, возможно, собираются выдать меня полиции, я хочу сообщить, что в ближайшее время меня арестовать не сумеют. Леди и джентльмены, я не хочу скрывать, что мы находимся в большой опасности. Попытки полиции установить мою личность чуть было не увенчались успехом. Меня преследуют по пятам Дерек Телл и полицейский инспектор Парр, что причиняет мне большое беспокойство. В этот критический момент я нуждаюсь в вашей поддержке. Завтра вы получите от меня дальнейшие указания. Подумайте о том, что вы находитесь в такой же опасности, как и я, — сказал он немного спокойнее, — но за риск я плачу. Теперь вы поодиночке с интервалом в тридцать секунд покинете церковь. Сидящие с правой стороны выйдут первыми, а за ними последуют сидящие слева. Пора!

Неизвестный подождал, пока церковь опустела. Потом и он вышел на улицу.

Он запер дверь церкви и сунул ключ в карман. Выйдя на оживленную улицу, он взял такси и поехал в западную часть города.

Талия Друмонд, покинув церковь, сидела в автомобиле, уносившем ее в том же направлении. Она сняла старый черный дождевик и шляпу с густой вуалью. Проделав это, она осталась в шелковой накидке, под которой было вечернее платье, которое могло удовлетворить даже самый изысканный вкус.

Талия поправила прическу. Через полчаса, переступив порог «Мерроу-клуба», она выглядела ослепительно.

Так подумал Джек Бирдмор. Как раз в это время он ужинал с друзьями в том же клубе. Джек увидел, как навстречу Талии поднялся элегантно одетый мужчина. Джек спросил сидящего рядом приятеля:

— Кто это?

Приятель бросил на них мимолетный взгляд.

— Даму я не знаю, а ее спутник — Рафаэль Виллингс, важная шишка в Кабинете министров.

Талия Друмонд увидела молодого человека еще раньше, чем он ее. Она не слушала, что говорил ее спутник. Ее мысли витали далеко и только его последние слова заставили девушку повернуться к нему:

— Старинные мечи? — переспросила она. — Да, я слышала, что вы собрали удивительную коллекцию, мистер Виллингс.

— Вы интересуетесь такими вещами? — улыбнулся он.

— Даже очень, — сказала она кокетливо.

— Могу ли я попросить вас оказать мне честь, посетив мой дом? Я покажу вам свою коллекцию, — сказал Виллингс. — Женщины, проявляющие интерес к подобным вещам, нечасто встречаются. Может быть, завтра?

— Завтра я не смогу, — быстро ответила Талия. — Возможно, послезавтра.

Краем глаза она увидела, как Джек вышел из клуба, даже не поглядев в ее сторону, отчего у нее сразу испортилось настроение. Ей очень хотелось поговорить с ним, и она рассчитывала, что он подойдет к их столику…

Мистер Виллингс настоял на том, чтобы отвезти домой ее в своем автомобиле.

У своего дома Талия, наконец, простилась с Виллингсом, который на протяжении всей поездки с жаром уверял ее в подлинности и глубине своих чувств к ней. Чтобы попасть домой, ей оставалось сделать всего несколько шагов, но сегодня ей предстояла еще одна встреча. Быстрым шагом девушка обогнула угол своего дома. Там ее ждал человек, чей голос недавно звучал под сводами церкви святой Агнессы. Воротник его пальто был высоко поднят.

Они обменялись несколькими словами, после чего Талия направилась домой.

Расставшись с Талией, человек с поднятым воротником заметил, что за ним следят. Чья-то еле заметная из-за тумана фигура маячила у входа в запертый магазин на противоположной стороне улицы. Он сделал вид, что не замечает слежки, хотя был уверен, что его попытаются обогнать, чтобы заглянуть в лицо. Он свернул в переулок, где почти не было фонарей. За спиной послышались шаги. Тогда он резко остановился, развернулся и бросился на своего преследователя. Молниеносным ударом кулака он сбил того с ног и отошел немного в сторону. Внезапно из мрака вынырнули трое мужчин, которые подбежали к лежавшему на мостовой и помогли ему подняться.

Пострадавший ошалело оглядывался. Взгляд его неожиданно встретился со взглядом того, кто только что послал его в нокаут.

— Бог мой! — воскликнул он. — Так это вы!

Тот улыбнулся.

— Вы не умеете использовать свои знания, мой друг.

Глава 37

Джек Бирдмор после ужина в клубе, расстроенный встречей с Талией, пришел домой. Мысли о Талии Друмонд постоянно не давали ему покоя, а сейчас он был близок к отчаянию. Джек сел на стул и неподвижно просидел целый час, уставившись в одну точку.

Потом он встал, открыл несгораемый шкаф, вынул оттуда пакет с документами и положил его на стол. Он долго смотрел на до сих пор остававшийся запечатанным конверт, адресованный его отцу. Им овладело непреодолимое желание вскрыть его назло Талии, просившей не делать этого.

Он вдруг вспомнил, что она была у Марля в тот самый вечер, когда он был убит. Неужели она замешана и в этом?!

Джек вдруг почувствовал страшную усталость. Он даже не испытывал больше желания увидеть загадочную фотографию казни. Джек отправился в спальню, машинально захватив с собой пакет с документами. В спальне он положил бумаги на туалетный столик, бросился на кровать и заснул, едва коснувшись головой подушки. Ему снилась Талия Друмонд. Он видел ее во власти чудовища, почему-то похожего на инспектора Парра. Затем ему снился Марль, которого он во сне каким-то образом связывал с мамочкой инспектора Парра.

Отблеск света в зеркале над туалетным столиком ударил ему в глаза и он проснулся. Света уже не было, но он был уверен, что видел какую-то вспышку. Молния? В это время года грозы быть не могло…

— Кто там? — сонным голосом спросил он и протянул руку за фонариком, который всегда лежал на столике. Но фонарик исчез. Джек вскочил.

Он услышал шум у двери и ринулся туда. В соседней комнате кто-то был. Джек одним прыжком очутился возле выключателя. Комната наполнилась ярким светом. И Джек остолбенел: перед ним была Талия Друмонд!

Девушка была смертельно бледна и дрожала как осиновый лист. Она держала что-то за спиной и вызывающе смотрела на Джека.

— Талия? — прошептал он.

Талия в его комнате! Почему она здесь? Мысли его путались.

— Что вы тут делаете? — спросил он, овладев собой наконец, — и что вы прячете за спиной?

— Зачем вы забрали эти бумаги в спальню? — тихо спросила она. — Если бы вы оставили их здесь…

Она не договорила. Джек увидел, что она держит в руке тот самый запечатанный конверт.

— Я же просила вас спрятать фотографию. Я и представить себе не могла, что вы принесете ее сюда. Они были здесь только что и искали ее…

Джеку показалось, что она готова расплакаться.

— Они были здесь? — переспросил он. — Кто «они»?

— «Красный Круг». Они знали, что фотография у вас и проникли в вашу библиотеку. Я была в доме, когда они пришли, и молилась… молилась… — На ее лице было написано отчаяние. — Я молилась, чтоб они нашли фотографию. А теперь они подумают, что вы видели ее… О, зачем вы это сделали?!

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал он. — Единственное, что я в состоянии понять, так это то, что в моем доме совершена кража со взломом. Я хочу убедиться в этом. Пойдемте-ка…

Они прошли в библиотеку. Талия сказала правду: окно было открыто настежь, дверь несгораемого шкафа криво висела, а все его содержимое вывалено. Ящики письменного стола были выдвинуты и, судя по всему, также были перерыты бумаги на столе. Кто-то вытряхнул даже мусор из корзинки, стоявшей под столом.

Джек закрыл окно.

Талия села в кресло и сказала деловито:

— А теперь приготовьтесь писать.

— Кому писать? — удивленно спросил он.

— Инспектору Парру, — сказала она. — Пишите: «Уважаемый инспектор, здесь фотография, полученная моим отцом за день до смерти. Я не вскрывал конверт, но, может быть, его содержимое заинтересует вас».

Он послушно написал все, что она продиктовала.

— А теперь напишите адрес, — сказала она. — Затем слева, в верхнем углу, напишите: «От Джека Бирдмора», а внизу — «фотография, весьма спешно».

С конвертом в руках она направилась к двери.

— Увидимся завтра, мистер Бирдмор, если вы будете еще живы.

Он хотел улыбнуться, но в ее печальном лице было нечто такое, что у него пропало желание улыбаться.

Глава 38

Прошло семь дней после заседания Кабинета министров. Правительство явно не желало подчиняться требованиям «Красного Круга».

В тот же день, после обеда, мистер Рафаэль Виллингс ожидал прихода гостьи. Его дом в Онсло-Гарден представлял собой архитектурное чудо. Его коллекции старинного оружия, редких камней и гравюр были уникальны. Но этот обладатель почти всех земных благ сейчас мог думать только о Талии Друмонд. Даже полученная сегодня анонимка не испугала его, а лишь увеличила интерес к этой загадочной девушке.

— Она воровка? Пусть! Пусть она возьмет любой драгоценный камень, любую гравюру, только бы она была ласковой и послушной…

Талия была встречена пышно разодетым швейцаром и вспомнила чьи-то досужие разговоры о том, что у Рафаэля Виллингса служили только итальянцы.

Она с любопытством оглядела комнату, в которую ее провели. Обстановка этой комнаты была далека от интимной, не было здесь и столика, сервированного для двоих, как ожидала Талия, зато в комнате находилась большая часть знаменитой коллекции мечей.

Виллингс пришел минуту спустя.

— Давай веселиться, потому что все мы когда-то умрем, а мы с вами, может быть, даже сегодня, — с шутливым пафосом сказал он. — Вы слыхали последнюю новость?

Она покачала головой.

— Я должен стать очередной жертвой «Красного Круга», — весело сказал он. — Вы, вероятно, читаете газеты и знаете об этом знаменитом сообществе. Да, — продолжал он, смеясь, — и из всех моих коллег я буду первой жертвой! Так как трагедия должна произойти сегодня и именно в этом доме, — продолжал он, — то не будете ли вы столь любезны и не согласитесь ли отправиться со мной в мое поместье? Автомобиль домчит нас за полчаса. Мы прекрасно проведем время.

Он постучал, и в ответ на его стук вошел слуга, сказавший по-итальянски что-то, чего она не поняла.

Виллингс кивнул.

Талия не ожидала, что дело примет такой оборот.

— Где находится ваше поместье? — спросила она. Он объяснил ей, что оно находится между Барнетом и Хатфилдом, и с воодушевлением стал расписывать красоты Гартфордшира.

— Я предпочла бы остаться здесь, — сказала она, но он покачал головой.

— Поверьте мне, моя милая юная леди, — сказал он серьезно, — угрозы «Красного Круга» меня не пугают. Но я обещал полиции, что уеду сегодня из дому. Полиция была здесь сегодня после обеда и спутала все мои планы. Надеюсь, все это не испортит вашего настроения. Вы обманете мои надежды, если не поедете со мной. К нашему приезду там будет все готово…

— Хорошо, — сказала Талия, и когда он вышел, стала прохаживаться по комнате, с большим интересом разглядывая собранные в ней диковины. Виллингс вернулся уже в пальто и нашел ее стоящей у стены, увешанной восточным оружием.

— Разве они не прекрасны? Мне жаль, что я не смогу рассказать вам их истории, сказал он и вдруг спросил изменившимся голосом: — Кто взял ассирийский кинжал?

На стене виднелось пустое место.

— Я тоже заметила, что здесь чего-то не хватает, — сказала девушка.

Мистер Виллингс наморщил лоб.

— Может быть, его взял кто-нибудь из слуг, — предположил он, — хотя я отдал распоряжение чистить кинжалы только в моем присутствии. — Он ненадолго задумался, затем продолжил: — Я разберусь в чем дело, когда вернусь…

Они вышли из дома и сели в автомобиль, ожидавший у подъезда.

Талия видела, что потеря ценного предмета беспокоит Виллингса. Его хорошее настроение явно было испорчено.

— Никак не могу понять, — заговорил он, когда они были уже в пути. — Я точно помню, что кинжал еще вчера был на месте, так как я показывал его сэру Томасу Семмерсу. Он также интересуется восточным оружием. Ни один из слуг не посмел бы взять эту вещь…

— Может быть, в дом заходил кто-нибудь чужой?

Он покачал головой.

— Только джентльмен из Скотленд-Ярда, но я уверен, что он тут ни при чем. Нет, здесь что-то не так. Но пока оставим это…

Остальную часть пути они говорили о другом.

Виллингс не преувеличивал, расхваливая свой загородный домик. Он находился на расстоянии трех миль от шоссе в очень живописном месте.

— Вот мы и приехали, — сказал он. Они вошли в дом и направились в роскошную гостиную.

Маленький столик, стоявший в углу, был накрыт.

— Ну вот, моя милая, — сказал Виллингс, — слава Богу, мы одни…

Это было сказано довольно развязным тоном, при этом он недвусмысленно подмигнул ей. Талия чувствовала, что развязка близка, однако продолжала спокойно разливать чай. Она поставила перед ним чашку, он взял ее за руку, вдруг резко притянул к себе, и она неожиданно очутилась в его объятиях.

Девушка не сопротивлялась, ее серьезные глаза бесстрастно смотрели на Виллингса. Она спокойно произнесла:

— Я хочу вам кое-что сказать.

— Мой ангел, вы можете говорить все, что вам угодно, — жарко прошептал Виллингс, крепко держа ее и глядя ей в глаза.

Прежде чем она успела вымолвить слово, он поцеловал ее в губы. Талия хотела оттолкнуть его, но не смогла. Тогда она попыталась пустить в ход прием джиу-джитсу, но это также не удалось, так как он был знаком с этим приемом и, легко справившись с ней, подхватил ее на руки. Один угол комнаты был отгорожен занавеской. Туда он и понес ее. Она не кричала и показалась ему в этот момент более покорной, чем он мог надеяться. Но когда они приблизились к углу за занавеской, она вновь начала отчаянно вырываться из его объятий.

Слуги были на кухне, находившейся довольно далеко от этой комнаты, но они услышали душераздирающий крик и бросились в гостиную. Они застыли на пороге, В углу комнаты ничком лежал Рафаэль Виллингс, а в его плече торчал знаменитый ассирийский кинжал. Рядом с ним, ни жива, ни мертва, стояла молодая девушка с лицом белым, как мел.

Виллингс был жив. Один из слуг отнес своего стонущего хозяина на диван, в то время как другой побежал к телефону. Взволнованный итальянец сказал девушке несколько слов на своем языке, но она не слышала их и даже не поняла, что к ней обращаются. Она, как во сне, вышла из комнаты и, пройдя по коридору, очутилась во дворе. Автомобиль Рафаэля Виллингса стоял неподалеку. Шофера не было видно.

Она оглянулась. Поблизости никого не было. Тогда в ней пробудилась активность: она вскочила в машину, села за руль и завела мотор. Автомобиль рванулся с места, но выехать отсюда оказалось непросто. Железные ворота были заперты, и она вспомнила, что шофер выходил из машины и сам открывал их. Нельзя было терять ни секунды. Она сдала немного назад, затем на полной скорости направила машину прямо на ворота, послышался грохот, звон стекла, и она выехала на дорогу с поврежденным радиатором, разбитыми фарами и помятым крылом. Но серьезных повреждений не было. На бешеной скорости она помчалась в Лондон.

— Вы, должно быть, плохо чувствуете себя, мисс? — спросил швейцар на пороге ее дома.

У Талии не было сил отвечать ему.

Едва она заперла за собой двери своей квартиры, как тут же поспешила к телефону.

Человек, которому она позвонила, терпеливо слушал ее бессвязную речь, все время прерываемую рыданиями, но все же, хоть и с большим трудом, смог наконец понять, что случилось.

— Мне плохо, очень плохо… — простонала она. — Я ничего не могла сделать! Это было так ужасно!

Она положила трубку и, шатаясь, прошла в свою комнату. Она чувствовала, что вот-вот упадет, если ей не удастся немедленно лечь в кровать. Прошло несколько часов пока она не пришла в себя.

Когда вечером пришел Дерек Телл, к ней уже вернулось самообладание. Талия была, как и прежде, хладнокровна и самоуверенна.

— Вот неожиданная радость, — без улыбки сказала она. — Кто это с вами?

Она смотрела на человека, стоявшего позади него.

— Талия Друмонд, — серьезно сказал Телл. — У меня в кармане приказ о вашем аресте.

Она подняла брови.

— Я, кажется, все время нахожусь под наблюдением полиции, в чем же меня обвиняют?

— В покушении на убийство Рафаэля Виллингса. Обращаю ваше внимание на то что все, что вы теперь скажете, будет записано и может быть использовано против вас.

Спутник Телла выступил вперед и надел на нее наручники.

Талия Друмонд провела эту ночь в камере полицейского участка.

Глава 39

— Давайте еще раз попробуем разобраться в том, что, собственно говоря, произошло, — сказал Дерек Телл, обращаясь к инспектору Парру, который, нахмурившись, молчал. — Я прибыл в дом Виллингса вскоре после того, как он уехал оттуда в Талией Друмонд. Слуги неохотно отвечали на мои вопросы, но я, в конце концов, узнал, что они поехали в его загородный дом. Кто кого уговорил туда поехать, еще надо выяснить. Он, вероятно, считал, что она поехала с ним неохотно. Я все время подозревал Талию Друмонд в том, что она представляла собой нечто большее, чем простой член «Красного Круга». Понятно, что я поспешил за ними, но прибыл туда уже после того, как она покинула дом. Она бежала в автомобиле Виллингса, разбив по дороге ворота. Впрочем, эта девушка способна на все…

— Как себя чувствует Виллингс? Он поправится?

— Рана не опасна. Но тут, вне всякого сомнения, затевалось убийство. Виллингс перед отъездом заметил пропажу кинжала, при помощи которого он и был ранен. Он вышел, чтобы захватить пальто и оставил девушку в комнате на одну минуту. Он предполагает, что она спрятала кинжал в муфте, что, конечно, вполне вероятно. Относительно событий, предшествовавших удару кинжалом, он не мог дать мне точных показаний.

— Гм, — сказал инспектор Парр. — Что это была за комната? Я хочу сказать комната, где это… почти… случилось?

— Маленькая красивая гостиная, соединенная с помещением, которое Виллингс называет «турецкой комнатой», вернее, это часть гостиной, этакий уголок в восточном стиле. Я могу себе представить, что там происходило — у Виллингса не особенно лестная репутация. Уголок отгорожен занавеской, и его нашли лежащим именно там.

Мистер Парр был настолько погружен в свои мысли, что его коллеге показалось, будто он заснул. Но инспектор не спал, а напротив, был очень взволнован. Он понимал, что лавры за раскрытие этого преступления вновь достанутся Теллу, но он больше не завидовал ему. Затем инспектор внезапно, казалось бы, без всякой связи с предыдущим, заметил:

— Все крупные преступники попадаются благодаря незначительным промахам в расчетах.

Телл улыбнулся.

— Ошибочный расчет в данном случае, видимо, состоится в том, что они не убили нашего друга Виллингса. Он не самый симпатичный человек среди членов Кабинета, и его смерть вряд ли кого-либо очень бы расстроила, но я рад, что эти дьяволы не укокошили его.

— Я говорю не о мистере Виллингсе, — ответил инспектор Парр, поднимаясь. — Я говорю о глупой и мелкой лжи. И о человеке, которому, на самом деле, следовало бы знать, что он говорит…

Пока Телл гадал, что означают эти странные слова, инспектор отправился в гости к Джеку Бирдмору, чтобы поговорить с ним, а заодно сообщить о последних событиях.

Джек был первым человеком, о котором Парр подумал, услыхав об аресте Талии Друмонд. Он очень любил Джека, гораздо больше, чем тот мог предположить, и прекрасно понимал, каким тяжелым бременем ляжет вина Талии Друмонд на человека, любившего ее.

Но Джек уже все знал. Известие об аресте Талии было опубликовано в вечерних газетах под рубрикой «Последние новости», и когда пришел Парр, Джек был в отчаянии.

— Я найму для нее лучших адвокатов, — возбужденно говорил он. — Не знаю, могу ли я откровенно говорить с вами, мистер Парр, потому что вы, конечно, будете принадлежать к противной стороне…

— Конечно, — ответил инспектор. — Но я питаю некоторую слабость к Талии Друмонд.

— Вы? — с удивлением спросил Джек. — Но я думал…

— Я человек, — ответил инспектор. — Преступник для меня не только преступник. Я не испытываю личной неприязни к арестованным мною людям. Отравитель Трюленд, которого я отправил на виселицу, был одним из самых милых людей, с которыми я встречался, и под конец я его даже полюбил.

Джек содрогнулся.

— Пожалуйста, не ставьте на одну доску этого отравителя и Талию Друмонд! — воскликнул он. — Вы в самом деле думаете, что она принадлежит к верхушке «Красного Круга»?

Парр поджал толстые губы.

— Если бы ко мне пришел кто-нибудь и сказал, что предводитель этой шайки — сам архиепископ Кентерберийский, меня это не удивило бы, мистер Бирдмор, — Сказал он. — Когда с загадкой «Красного Круга» будет покончено, то мы все будем поражены. Я начал свое расследование, допуская, что «Красным Кругом» может быть любой. Вы или Марль, комиссар или Дерек Телл, Талия Друмонд или кто бы то ни был еще…

— И вы все еще придерживаетесь этого мнения? — спросил Джек, невольно улыбнувшись. — В таком случае, и вы сами, мистер Парр, можете оказаться этим злодеем.

Мистер Парр не стал отрицать и этой возможности:

— Мамочка полагает… — начал он, и Джек рассмеялся.

— Точнее, ваша бабушка? Должно быть, это выдающаяся личность… Она тоже имеет свои взгляды на проблему «Красного Круга»?

Инспектор кивнул.

— Начиная с первого убийства. Тогда она подсказала мне единственно правильное решение, мистер Бирдмор. Да, мамочка всегда умела это делать. Собственно говоря, почти все, что предпринимал, было по ее указке.

Он замолчал.

Джек задумался. Ему стало жаль Парра. Этот человек, которого природа, безусловно, обделила способностями, добился довольно высокого поста в Скотленд-Ярде, наверняка лишь благодаря упорству и усидчивости. (Джек уже успел позабыть, как совсем недавно восхищался инспектором, когда тот приезжал вместе с ним в поместье Бирдморов).

Джеку показалось невероятно комической эта ситуация: правительство ждет от Парра решительных действий, надеется на него, когда самые способные люди прилагали все усилия изловить эту своеобразную шайку преступников, а этот коротышка всерьез толкует о советах, получаемых им от своей бабушки!

— Я должен прийти к вам и возобновить свое знакомство с вашей теткой, а также познакомиться с вашей бабушкой, — сказал Джек.

— Они сейчас находятся за городом, — ответил Парр. — По вечерам я тоже один и чувствую себя не в своей тарелке…

Джека немного успокоил этот разговор, так как он был измучен переживаниями по поводу случившегося с Талией. Полушутливая беседа о всезнающей бабушке Парра вернула его в нормальное состояние.

Парр перевел разговор на серьезную тему:

— Завтра мисс Друмонд будут допрашивать.

— Ее отпустят под залог, если я поручусь?

Парр отрицательно покачал головой.

— Нет. Она будет доставлена в Гэллоуэйскую тюрьму, — сказал он. — Это одна из наших лучших тюрем.

— Каким образом Телл арестовал ее? Я думал, что это сделали вы.

— Я поручил ему это, — сказал Парр. — Теперь он официально состоит на полицейской службе, и так как сегодня с утра занимался этим делом, то я счел необходимым, чтобы он довел его до конца…

Мистер Виллингс еще не настолько поправился, чтобы давать устные показания. Но он был в состоянии послать в ответ на письменное требование премьер-министра, изобиловавшее весьма резкими выражениями — премьер славился своей прямотой — прошение об отставке.

Он понимал, что его карьера рухнула. Теперь он навсегда в немилости. Даже его политические сторонники, прежде готовые пойти за него в огонь и в воду, отрекутся от него. Он привез в загородный дом молодую девушку, с которой едва был знаком, совершил попытку изнасиловать ее и был ранен. Отвратительная история. Виллингс проклинал свою непростительную глупость.

Парр посетил девушку в тюрьме. Она отказалась разговаривать с ним в камере и настояла на том, чтобы беседа происходила в приемной и в присутствии надзирательницы. Она объяснила ему причину этого, когда они уже сидели за столом — он на одном конце, а она — на другом.

— Вы уж извините, мистер Парр, что я не принимаю вас в своей камере, — сказала она. — Но многие молодые, подающие надежды члены «Красного Круга» преждевременно покинули этот мир в результате бесед с полицейскими в своих камерах.

— Единственный из них, которого я могу вспомнить, это Сибли, — сказал Парр.

Она улыбнулась, показав белые ровные зубы.

— Ну, и что вам от меня угодно?

— Я хотел бы выслушать от вас, что случилось, когда вы явились в дом к Виллингсу.

Она правдиво и подробно описала ему все, что происходило там.

— Когда вы обнаружили пропажу кинжала?

— Когда я осматривала комнату, в то время как мистер Виллингс надевал свое пальто. Как он поживает?

— Прекрасно, — сказал Парр. — Он скоро выздоровеет, к сожалению… слава Богу, я хочу сказать, — быстро поправился он. — Виллингс тогда впервые заметил пропажу кинжала?

Она утвердительно кивнула.

— У вас была с собой муфта?

— Да, — ответила она. — Но разве туда можно спрятать смертоносное оружие?

Инспектор Парр встал.

— Вы получаете достаточно еды?

— Да, — сказала она. — Тюремная пища мне очень нравится, благодарю вас. И я не желаю, чтобы кто-нибудь из милосердия присылал мне домашние яства, — она многозначительно посмотрела на инспектора.

Парр потер свой подбородок.

— Думаю, что вы правы, — сказал он.

Глава 40

Покушение на убийство Рафаэля Виллингса вызвало в Кабинете целую панику. Размеры ее были велики, это Парр уяснил сейчас же по прибытии в Скотленд-Ярд. Но беспокойство премьер-министра имело под собой основания: «Красный Круг» не сообщил, когда и против кого будет направлен следующий удар. Инспектор был приглашен к премьер-министру на беседу, продолжавшуюся два часа. Разговор проходил без свидетелей, и вслед за этим последовало заседание Малого Кабинета — событие, на комментарии к которому газеты не пожалели места на первых полосах.

В газетах писали, что жизни премьер-министра угрожает опасность, и эти сообщения, хотя официально не подтверждались, но и не опровергались никем.

Когда Дерек Телл вечером вернулся домой, инспектор Парр поджидал его у дверей.

— Случилось что-нибудь? — быстро спросил Телл.

— Я нуждаюсь в вашей помощи, — сказал Парр. Они продолжили разговор только когда удобно расположились в креслах у пылающего камина в гостиной.

— Вы знаете, Телл, что я должен подать в отставку, и премьер-министр говорит, что, возможно, будет лучше, если я сделаю это раньше, чем предполагалось сначала. Кабинет создал комиссию, которая должна изучить методы и результаты работы полиции по делу «Красного Круга», и комиссар просил меня завтра вечером присутствовать на неофициальном собеседовании у премьер-министра.

— С какой целью? — спросил Телл.

— Я должен сделать доклад, — мрачно сказал Парр, — рассказать членам кабинета о мерах, принятых мной против «Красного Круга». Вы уже много раз слышали о данных мне чрезвычайных полномочиях и о том, что я имею право утаивать до поры до времени некоторые собранные мной сведения. Но в пятницу вечером я намерен сделать важное сообщение и нуждаюсь в вашей помощи.

— Дорогой друг, можете во всем рассчитывать на меня, — живо сказал Телл, и Парр продолжал:

— Есть еще немало загадочного в деле «Красного Круга», но я постепенно начинаю кое-что понимать. Мое мнение таково: у них есть свой человек в Скотленд-Ярде.

— Полностью разделяю ваше мнение, — поспешно сказал Телл. — А что навело вас на эту мысль?

— Ну, вот вам пример, — медленно ответил Парр. — Молодой Бирдмор, разбирая бумаги отца, нашел интересную фотографию и прислал ее мне. Печать на конверте была цела. Но когда я вскрыл конверт, то обнаружил там просто кусочек картона. Джек сказал мне, что поручил Талии Друмонд бросить конверт в почтовый ящик. Он клянется, что стоял на ступеньках своего дома и отлично видел, как она бросила его в ящик на другой стороне улицы. Если это так, то с конвертом могло что-либо произойти только здесь, в Скотленд-Ярде.

— Что же это была за фотография? — с любопытством спросил Телл.

— Это был снимок казни уже известного вам Лейтмана. Вернее, неудачной попытки казнить Лейтмана. Старик Бирдмор получил ее за день до смерти. Похоже на то, что жертвы «Красного Круга» в день своей смерти многое могли узнать. Джек нашел фотографию, и как я уже сказал, послал ее…