Глава 8

Было уже около шести, когда Дженис подъехала к большому зданию в стиле времен королевы Анны в профессорском городке. Поскольку вечером выезжать никуда не предстояло, она собралась поставить свою развалюху в гараж, рассчитанный на две машины, но прямо на подъездной дорожке, загораживая путь, стоял спортивный автомобиль Джейка. Выходя, Дженис посмотрела на дом с каким-то удивительным равнодушием, не перебирая, как обычно, в уме перечня необходимых доделок и переделок.

В нынешнем ее настроении о таких бытовых вещах, как термиты в погребе, прогнившие ступеньки на внутренней лестнице, летучие мыши на чердаке, как-то не думалось. Точно, выбрать новую тему для докторской было нелегко, да и вообще, перед тем как подать рукопись профессору Йолански на предварительный просмотр, предстоит еще уйма работы. Однако на сей раз у Дженис было какое-то интуитивное ощущение, что она на верном пути…

Доктор Дженис Мурхаус. Звучит, подумала она.

Заглянув по привычке в почтовый ящик, Дженис обнаружила в нем кучу счетов, уведомлений, а также массу всяких дурацких рекламных листков. Внезапно она почувствовала раздражение. Если бы не она, ящик постоянно был бы забит.

Джейку даже в голову не приходит поднять крышку, взять почту и отнести ее в дом, не говоря уж о том, чтобы просмотреть. Однажды, вернувшись домой после трехдневного отсутствия, – она ездила в Кармел на семинар по информатике, – Дженис обнаружила, что на полу под ящиком лежит куча конвертов и бандеролей, а записка от почтальона гласила, что класть почту больше некуда.

Джейк только отмахнулся, заметив, что с изобретением телефона почта утратила свое значение; мысль, конечно, глубокая, но совершенно абсурдная, ибо разве не по почте приходят напоминания о неоплаченных счетах, разного рода уведомления, чеки и прочее?

Дженис улыбнулась, вспомнив, что, когда она высказала это нехитрое соображение, Джейку пришлось сдаться. Случай редчайший, ибо обычно Джейк, когда они в чем-то расходились, со своим острым и быстрым умом мгновенно загонял ее в угол.

Дженис вошла в пропахший плесенью холл, бросила почту на журнальный столик с мраморной столешницей и быстро прошла в глубь дома. Еще не дойдя до кухни, она поняла по донесшемуся до нее женскому голосу, что у них гости. Вот проклятие, значит, ей не удастся сразу же поделиться с Джейком новостями.

Войдя в кухню, Джейка она не обнаружила; у плиты, взбалтывая в миске яйца, стояла одна из студенток Джейка со второго курса, высокая, стройная, с копной каштановых волос, загорелая, будто она не из Сан-Франциско, а с юга Калифорнии.

– Эй, малыш, как насчет того, чтобы добавить в омлет консервированных грибов? – Голос Джейка донесся из глубины большой кладовки, наличие которой и заставляло, в частности, его так любить этот дом. – И может, что-нибудь еще?

У Дженис тут в заначке есть ветчина в банке. Все всегда должно быть наготове – вот ее лозунг. Если что случится, нам все нипочем. Даже землетрясение не застанет врасплох мою практичную женушку…

Выйдя из кладовки и увидев Дженис па пороге, Джейк поперхнулся, и на мгновение во взгляде его мелькнуло некоторое замешательство; впрочем, тут же губы его растянулись в улыбке, при этом уголки их каким-то образом и поднимались, и опускались одновременно, что всегда приводило Дженис на память Питера Пэна.

– А, это ты, дорогая. Привет! Я пригласил Терри перекусить с нами, но потом увидел твою записку…

– Записку?

– Ну да, на доске. Там говорится, что ты куда-то уходишь, так что мне придется приготовить что-то самому.

– Не что-то, а обед. А я собиралась пообедать с Арнольдом Уотерфордом.

– Ничего там про обед не говорилось. А что касается меня, ты же знаешь, я обедал сегодня с Макинтайром в факультетском клубе.

– Первый раз слышу. Должно быть, ты забыл предупредить меня.

– Ну как же так… Ладно, не важно. Терри сжалилась надо мной и вызвалась приготовить омлет. Я сказал ей, что терпеть не могу возиться на кухне.

– Может, добавить еще два яйца, миссис Мурхаус, – неуверенно предложила Терри.

– Можете называть меня Дженис. Ладно, сама справлюсь. Идите-ка лучше к Джейку да о делах поговорите. Я позову, когда все будет готово, – приветливо откликнулась Дженис.

Терри вопросительно посмотрела на Джейка. Ее мягкие детские губы слегка раздвинулись. Либо у бедняжки воспалены аденоиды, либо мы имеем дело с безнадежным случаем идолопоклонства, раздраженно подумала Дженис; а если она проглотит еще пару порций омлета, эти джинсы расползутся по швам, так что будет видна ее нежная попка…

Оставшись одна, Дженис приготовила салат и вытащила из холодильника замороженные котлеты. Сунув их в духовку, она нарезала бекон и отправила его в микроволновку, затем добавила еще два яйца в миску, с которой возилась Терри, и вылила все на сковородку с длинной ручкой, специально для омлетов. Дождавшись, пока яйца слегка, но не до конца, поджарятся, Дженис добавила сыра и консервированных грибов и, когда сыр расплавился, умело перебросила омлет на подогретое блюдо. К тому времени поджарились и котлеты. Дженис поставила приборы на кухонный стол из мореного дуба.

Если накрыть в столовой, Джейка не оторвать от стола, будет смеяться, болтать, всякие любезности говорить, а сегодня вечером ей хотелось бы остаться наедине с ним.

Должно быть, Дженис не удалось скрыть нетерпение, так что Терри быстро ушла. Подбросив ее до общежития, Джейк вернулся хмурый.

– Тебе не кажется, что ты была с Терри немного неприветлива? Она думает, что не понравилась тебе.

– Не понравилась? С чего бы это? Ножки – класс, и все при нас, вот что такое наша милая Терри. Просто мне нужно с тобой кое о чем поговорить…

– Слушай, со студентами надо обращаться бережнее, в этом возрасте люди такие ранимые.

– Да нормально я с ней себя вела, впрочем, как и всегда с твоими подопечными. – Дженис не ожидала от мужа такой резкости. – И поскольку я развлекаю и готовлю на них несколько раз в месяц, не понимаю, чем ты недоволен.

– Можно быть более чуткой, – возразил Джейк.

– Чуткой? Да чего ты от меня еще хочешь? Я кормлю их, слушаю всякую чушь, что же мне мать им заменить, что ли?

– Ив этом ничего дурного не было бы. Видит Бог, ты же сама все время стонешь, что у тебя ребенка нет.

Дженис словно в самое сердце кольнуло. Она отвернулась и принялась чистить плиту.

– Впредь я постараюсь быть пообщительнее, – напряженно сказала Дженис. – А вообще-то, как известно, по линии чуткости в семье у нас монополист ты.

– Прости. – Джейк подошел к ней сзади и повернул к себе. – Ладно, оставим это. Вернемся лучше к началу. Ты вроде хотела поговорить со мной. О чем? Это как-нибудь связано с твоим старичком адвокатом?

– Никакой Арнольд не старичок, ему немногим больше пятидесяти. Кстати, пообедать нам так и не удалось. Он попал в аварию, ничего страшного, но пришлось отменить все свидания, в том числе и наш обед. И вышло так, что пообедала я с четырьмя его клиентками.

– Четверо разведенок? Ничего себе. И о чем же они говорили – о своих бывших супругах?

– Ну как тебе сказать? О чем обычно женщины болтают за столом – о том, о сем. Конечно, всякие подтексты были.

Всем им несладко приходится.

– Ты хочешь сказать, что среди них не нашлось ни одной барракуды, готовой ободрать мужа как липку?

– Пожалуй, одна – ее зовут Шанель Деверю – подходит под это определение, впрочем, не уверена.

– Деверю? Она что, имеет какое-нибудь отношение к Жаку Деверю?

– Жена.

Джейк присвистнул.

– Старые деньги. Деверю-дед построил несколько аудиторий в Стэнфорде, и стипендии есть его имени. Ну и какова же жена внука?

– Элегантна, но, похоже, за обаянием и классной одеждой скрывается характер твердый, как сталь. Впрочем, дама занятная. Она там к одной из нас все подкатывалась, старалась расшевелить.

– Только старалась? И не вышло?

– Видишь ли, эта женщина была вроде как в совершенной прострации. Выяснилось, что это не она, а муж хочет развода.

– Да, ну и денек у тебя выдался. И как это ты угодила в такую ловушку?

– Ты ничего не понял. Это я все придумала, – самодовольно заявила Дженис.

– Это еще зачем?

– В ожидании Арнольда мы разговорились, и мне неожиданно пришла в голову идея. Я никак не найду тему для диссертации и актуальную, и незаезженную. А что может быть актуальнее, чем исследование того воздействия, которое оказывает на женщин развод, ну, скажем, в течение первого года?

То есть как они приспосабливаются к необходимости возвращения на работу, к роли матери-одиночки, к новым свиданиям, ну и так далее.

Дженис выжидательно посмотрела на Джейка, но тот погрузился в долгое молчание.

– Знаешь, малышка, не хотелось бы быть пессимистом, но, по-моему, лучше подумать о чем-нибудь другом. Прежде всего не слишком ли узок круг – всего четыре женщины?

Далее, о разводах писали уж бог знает сколько. И наконец, что можно доказать, пообщавшись с этими женщинами в течение всего пары часов? А дальше? Как только выяснится, что тебе от них нужно, они либо сразу замкнутся в своей скорлупе, либо начнут оправдываться, и это смажет картину.

– Ну, с этой проблемой я уже справилась. Мы организовали группу поддержки и будем встречаться раз в месяц, а может, и два, если удастся уговорить их. А там одно начнет цепляться за другое. Не просто четыре женщины будут толковать – в прошедшем времени – о своих разводах, я сама буду жить этими разводами и всем тем, что за ними последует, а там…

Подняв руку, Джейк остановил ее. Как редко, подумала Дженис, удается хоть фразу закончить, когда разговариваешь с ним.

– Не хотел бы обескураживать тебя, дорогая, но мне кажется, ты только зря потратишь время. Тема уж больно затасканная.

– Но в Америке распадается каждый второй брак, – заметила Дженис, стараясь сохранить спокойствие.

– Допустим, и все равно, боюсь, ты рискуешь пережить очередное разочарование. Не пойму, Дженис, зачем вообще ты так стремишься написать эту диссертацию? Что она тебе даст, кроме степени?

– Преподавательскую работу в колледже. Личное удовлетворение. Доказательство того, что я не сдалась после пары неудач. Может быть, мне самой нужна уверенность, что я справлюсь, – добавила Дженис, стиснув зубы.

– Ну что ж, если уж ты так настроилась… Только имей в виду, мимо Йолански тебе все равно не пройти. А ведь это третий заход. Я бы на твоем месте крепко подумал, прежде чем снова идти к нему.

– А я уже ходила.

– Ты говорила с Йолански? – У Джейка сузились глаза.

– Сегодня во второй половине дня. Потому так поздно и вернулась. Тема ему понравилась, и он меня, можно сказать, благословил. Пока, разумеется, все это неофициально, но он задал мне кучу вопросов и кое-что присоветовал. Может, теперь, когда он собрался на пенсию, строгости в нем стало поменьше, а может…

– Так ты даже не дала себе труда обдумать все как следует?

– Знаешь, меня всю так и распирало от нетерпения, ждать мочи не было. И как выяснилось, все получилось как нельзя лучше. Иолански был явно польщен, что я обратилась к нему за советом с самого начала.

– Не стоит переоценивать его энтузиазм. Да и сама не слишком увлекайся.

– Что ты, собственно, имеешь в виду?

– А то, что не надо торопиться. Вспомни, как это было в последний раз.

– Я не отступлюсь, Джейк, – упрямо сказала Дженис. – К тому же мне просто интересно.

– Как ты можешь поручиться, что их ответы на твои вопросы не будут продиктованы инстинктом самозащиты?

С интервьюером обычно говорят так, чтобы самим выглядеть получше – Я вовсе не собираюсь докладывать им, что пишу диссертацию. Сделаю вид, что я – одна из них.

– Смотри, тут может возникнуть этическая проблема.

Допустим, они скажут тебе нечто, что может выставить в дурном свете их самих либо их бывших мужей, ну, скажем, попытка уклониться от уплаты налогов. Что тогда?

– На такие темы я говорить не буду. А перед тем как сесть за диссертацию, объясню всем, что к чему, и попрошу разрешения. Убедившись, что я использую вымышленные имена, они, уверена, возражать не будут. К тому же сомнительно, чтобы работу прочитал кто-либо, кроме доктора Иолански да членов ученого совета. Публиковать ее я не собираюсь.

– Ну а что, если они все-таки не дадут разрешения?

– Ну что ж, тогда придется положить рукопись на полку.

Впрочем, не думаю, что по этой части возникнут какие-нибудь проблемы. – Дженис постаралась скрыть собственные сомнения. – Что же касается глубины исследования, я намерена изучить и иные случаи в этом роде. Думаю, Арнольд поможет.

Но в центре, конечно, останутся эти дамы, тут все будет расписано в подробностях.

– Смотри, Дженис, не пожалей потом.

– А почему ты так против? – Дженис испытующе посмотрела на Джейка. – Я-то думала, тебе будет приятно, что те две неудачи не выбили у меня почвы из-под ног.

– Ну, скажем, мне не нравится, что ты будешь тереться рядом с этими обиженными женщинами. Прежде всего они постараются просветить тебя насчет того, какие же негодяи все эти мужья. Между прочим, как ты собираешься проникнуть в их крут? Соврешь, что и сама разводишься?

– Что-то в этом роде, – призналась Дженис. – Не обязательно развожусь, просто придумаю что-нибудь, используя семейный опыт друзей. Видит Бог, наслушалась я достаточно. чтобы целую книгу на эту тему сочинить.

– Да уж, наш факультет в этом смысле настоящий змеюшник, – В первый раз на протяжении всего разговора Джейк улыбнулся.

Дженис улыбнулась в ответ:

– Я стану доктором социологии, Джейк. А там, глядишь, и полезной окажусь моим женщинам. Одна из них что-то говорила о неверности мужа, и еще у нее царапины на лице и след от синяка. По-моему, ее бьют дома.

– Ну что ж, удачи тебе. Есть у меня предчувствие, что она тебе понадобится. А сейчас как насчет того, чтобы в постельку? Завтра у меня полно дел.

– Включая и уборку во дворе? – с надеждой спросила Дженис.

– Знаешь, дорогая, у меня завтра с утра две консультации, а вечером, напоминаю, к нам на шашлыки приглашена целая студенческая группа. И как будто мы куда-то собирались с Эдом и Джорджеттой – На Баха – в воскресенье вечером. Но утро-то воскресное у тебя не занято…

– Забыла? – Джейк покачал головой. – На обед я пригласил нескольких аспирантов, а утром в воскресенье у меня репетиция. Слушай, может, наймешь кого-нибудь во дворе убраться?

– А еще лучше переехать в многоквартирный дом.

– Я знаю, что ты шутишь, однако…

– Какие шутки? Ни тебе уборки во дворе, ни ремонта, ни стен, из которых крошка сыплется, ни покраски, ни…

– Точно, только соседи со всех сторон. А стены тонкие, не укроешься.

– Ну почему же, можно присмотреть что-нибудь поприличнее. Я тут с одной дамой как-то обедала, она в прошлом году переехала в такой дом и не нарадуется.

– Ну и на здоровье. Только это не для меня да и не для тебя. И к тому же мы столько вложили в этот дом, что продавать его теперь просто глупо. Все равно потраченного не вернуть, Дженис так и подмывало напомнить Джейку, что именно это она говорила ему, когда он так безоглядно влюбился в эту старушенцию «Королеву Анну». Но прикусила язык и переменила тему.